Текст книги "Весна чаще, чем раз в году"

Автор книги: Лидия Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

13

Конечно, Лёня запомнил из детства очень мало. На заставе он не то чтобы вспоминал, скорее подтверждал в себе самое основное, что таилось в нем до времени. Его ноги вдруг сами собой, с восторгом узнавания, взбирались по крутым тропам на полонину – открытый солнцу и ветрам луг, ладонь горы, вскинутую превыше всех деревьев! – а руки ловко, не ранясь, цеплялись именно за те кусты, которые для этого пригодны, а не за колючий можжевельник, как я.

То, что он счастлив – счастлив одним присутствием здесь, своей уместностью посреди гор и пограничников, было написано на его лице. Он стал собран и… беззаботен! Не могу объяснить, как это сочеталось, но именно такое было у меня впечатление.

Лёнька казался в эти дни взрослее, но не от забот, как случается обыкновенно с другими людьми, а наоборот – от внутреннего покоя. Он отвечал на вопросы без душевной заминки и сам спрашивал об отце, не стыдясь более ни пробелов детской памяти, ни последующего мрака вокруг полузапретного для него отцовского имени.

Старшина Брусняков приглядывался к Лёньке очень недолго. Все его внимание сосредоточилось на мне.

Он незаметно, но постоянно переводил взгляд с него на меня и что-то, видно, прикидывал в уме, соображал насчет нас обоих.

– Ну что вы все во мне выглядываете? – кинула я ему, когда мы шли к собачьему питомнику и отстали на два шага от Лёни и Саши Оленя.

– Хочу выяснить, что ты за принцесса, – грубо ответил он. Впрочем, тоже очень тихо, опасливо стрельнув желтыми, рысьими глазами в Лёнькину спину. – Есть Леониду смысл с тобой хороводиться или другую поищем?

– Вы, что ли, искать будете? – дерзко сказала я. – Вы его вчера в первый раз видели, а завтра, может, в последний.

Он даже приостановился от возмущения и ярости.

– С мамашей его спелась? – прошипел, сузив глаза. – Задание получила, так? Привезешь и увезешь? Вдвоем парня будете мордовать всю жизнь?

– Вы ж ему не отец, – неуверенно возразила я, чувствуя уже за этим внезапным напором не злую, а добрую силу его души. И в страхе, не понимая, как же выбраться теперь из случайной путаницы, когда я выгляжу Лёнькиным врагом и погубителем в глазах Бруснякова, я горестно охнула, и из глаз моих хлынули слезы.

– Ты чего? – растерявшись, спросил он.

– Мать его меня выгнала. Нас обоих… Слова со мной не сказала, а вы…

Он тихонько свистнул. И тотчас рукой с жесткой ладонью цепко ухватил меня за запястье.

– Мы водички напиться, – громко сказал вслед Лёньке.

Тот обернулся на мгновение, не заметил ничего особенного и кивнул, продолжая разговор с Сашей Оленем.

Старшина завел меня за угол.

– А ну рассказывай! – приказал.

Достал из кармана грубый солдатский носовой платок, широкий, как наволочка, и обтер мне мокрые щеки.

– Толково говори, без рева. Чья будешь? Родители живы? Где с Леонидом познакомились?

Я вдруг в самом деле стала очень спокойна и отвечала ему безбоязненно и с облегчением.

– Профессоршей Вера Андрониковна стала… – пробормотал он задумчиво. – Добилась, значит, своего. – Смешанные нотки гордости, недоброжелательства и осуждения прозвучали в его голосе. – Крепкая женщина, ничего не скажешь: судьбу как топором пополам разрубила. Она ведь собралась и Лёньку увезла в одночасье. За себя каждый волен решать. А за сына права не имела! – Отголосок прежней обиды пробился в нем.

– Скажите мне, каким был Лёнин отец? – робко попросила я. – Ну, как человек?

– Зачем тебе?

Он все еще угрюмо вспоминал свое.

– Мне же надо знать, как с Лёнькой жить.

Он вздохнул, отгоняя прошлое.

– Это ты права: он сын капитана, а не ее! Тут профессорша просчиталась. Ну что тебе, пигалица, о капитане в двух словах сказать? Есть люди, на которых только взглянешь и невольно подумаешь про себя: вот для них-то как раз и должно случаться в жизни то, чего не бывает и быть не может!.. Быстрый на решения и крепкий в них был наш командир. Ненависти в нем никакой: на каждого смотрел зорко, но без нажима, авторитетом не давил… «На заставе у нас положение ровное, – любил повторять, – мы все пограничники». Сложа руки не сидел и другим не давал. Не то чтобы по пустякам гонял туда-сюда, а просто пустяков для него не существовало. Вокруг него так воздух и кипел. Я его без движения только сонного видал да вон мертвым… Радостно служили при нем на заставе, вот что!

– А теперь? – глупо спросила я.

Он ответил уклончиво:

– У каждого человека свой характер, и у командиров заставы тоже. – Потом вздохнул: – В молодости все кажется по-иному. Я из-за капитана и на заставе-то остался: не хотел без него жить. Такого человека встретить – все равно что выигрыш получить.

Мы помолчали.

– Тебе здесь не скучно показалось? Не боязно? – спросил он небрежно.

– Как же может быть скучно, когда Лёнька вон как рад? А бояться чего мне с вами-то со всеми!

Он с сомнением воззрился на меня желтыми пристальными глазами. Но мне уже не было страшно его ничуточки.

– Жена старшего лейтенанта хотела с тобой поговорить. У вас там дела женские… Ты зайди. Раз моей хозяйки на такой случай не оказалось.