Текст книги "Мои красные туфли"
Автор книги: Лиана Меррил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 7
Когда Карли приехала, стоянка студии «Тайм-Код» оказалась почти пустой. Одно из преимуществ поздней работы заключается в свободе парковки. Карли выбрала местечко под фонарем и аккуратно поставила машину. Серебристый «ауди» прослужил уже целый год, но она обращалась с ним так, словно купила только вчера, и переживала из-за малейшей царапины и даже пятнышка. С предыдущими машинами таких проблем почему-то не было. Они приходили к ней уже немало повидавшими, так что поводов для волнений не возникало.
Холл оказался так же пуст, как и стоянка. В рабочее время здесь обычно было полно народу – люди входили, выходили, просто слонялись. Помещение выглядело просторным и разделялось на две части стойкой: с одной стороны от нее находился своеобразный «зал ожидания», с другой – приемная и диспетчерская. В углу стояли два обширных кожаных дивана, а перед ними – столики с последними номерами «Голливуд репортер», «Вэрайети» и других профессиональных журналов. Здесь же к услугам актеров был оборудован небольшой кофейный бар с кофеваркой «эспрессо», различными ароматизированными сиропами и одноразовыми стаканчиками. На стенах в рамках висели афиши последних работ клиентов студии.
За стойкой обитала бледная, словно луна, блондинка с большим ртом, подчеркнутым помадой цвета черной вишни, и очень светлыми глазами, щедро подведенными контурным карандашом и раскрашенными тенями сразу нескольких оттенков. Фиолетовая кофточка без рукавов не скрывала татуировку в виде змеи, извивавшейся от плеча до самого запястья.
– Привет, Лайла, – поздоровалась Карли. – Деке на месте? Я приехала немножко пораньше.
– Да, он в студии «А». – Девушка провела ладонью по коротко стриженным волосам и улыбнулась: – Мы все недавно смотрели в конференц-зале новую серию «Ежового рая». Ту самую, в которой показывают гей-круиз. На самом деле вы ничего подобного не вытворяли, правда ведь?
– Нет! Конечно же, нет! – Все это было просто кошмарным заблуждением, страшной ошибкой. Круиз по Карибскому морю для не обремененных семьей людей в свое время казался просто великолепной идеей. И так дешево. Можно было догадаться о неизбежном подвохе. Воспоминание о целом корабле пьяных мужчин в узких джинсах, которые распевали грязные песенки, оказалось болезненно неприятным. Так хотелось все это поскорее забыть!
– Правильно, я так и решила, – заключила Лайла. – Ведь вы с Даной вовсе не дурочки.
«Приди, о день! Я так хочу домой!»
Трое закончивших работу, усталых, растрепанных людей, больше похожих на зомби, направлялись в холл. Возле стеклянных дверей остановились, ослепленные сиянием заходящего солнца. Казалось, они только сейчас поняли, как долго существовали вдалеке от реального мира. Карли проскользнула мимо и направилась в студию «А», к Дексу.
Студия состояла из просторной аппаратной и кабины записи. Комнаты разделяло большое, почти во всю стену, окно, перед которым располагался микшерский пульт длиной в восемь футов. Слева от пульта возвышались два монитора. Здесь же, в непосредственной близости, стоял шкаф с оборудованием. Справа от пульта звукорежиссера, на столе продюсера, краснел купол лампы.
Деке сидел в середине своего электронного гнезда, не отрывая взгляда от одного из мониторов. Он следил за соревнованиями по серфингу. Великий звукорежиссер был одет в свою обычную, предназначенную для жаркой погоды униформу: футболку, шорты и сандалии.
– Салют труженикам, не знающим усталости, – приветствовала Карл и. – Как жизнь?
– Теперь, когда ты рядом, гораздо лучше. – Деке встал и дружески обнял девушку.
– Знаю, тебе просто не хватало печенья. – Карли протянула большой пакет, который держала в руке, а сама направилась к стоящему у стены, справа от пульта, дивану. Над ним возвышалась доска для серфинга; посреди светлой лакированной деревянной поверхности длиной в девять футов шла широкая красная полоса. – Этого раньше не было.
– Тебе нравится? – Деке подошел и встал рядом, нежно глядя на сокровище. – Полный кайф.
– Еще бы! – согласилась Карли, не вполне уверенная, в чем именно заключается кайф – в том, чтобы смотреть на доску или использовать ее по назначению.
– Я выиграл ее на пари. – Деке любовно погладил гладкую поверхность. – А еще у меня есть несколько настоящих гавайских рубашек – я повесил их там, в кабине, для создания настроения.
– Осталось устроить здесь настоящую гавайскую луау, и все будет в порядке.
– Как раз обдумываю проект. – Деке оглядел студию, явно прикидывая, куда лучше поставить факелы. – А если я попрошу, ты придешь в юбочке из пальмовых листьев?
– Только не проси танцевать хула. – Карли перевела разговор на более близкую тему: – Ты уже записывал текст этого фильма?
– Да. Должен сказать, что он звучал очень прилично. – Деке провел рукой по воздуху, словно что-то распиливая. – Только скучновато. У тебя, конечно, получится гораздо лучше.
– Не знаю. Еще ни разу не приходилось озвучивать такие фильмы. Правда, однажды начитывала аудиокнигу, но это было давно, и особого качества там не требовали. Я даже не потрудилась взять копию.
– Не волнуйся, ты прекрасно справишься. Оставалось только надеяться на лучшее. Пусть звуковая дорожка этого фильма была вовсе не ее идеей, все равно хотелось выполнить работу как можно лучше. Карли прочитала сценарий. Текст показался интересным, но больше всего удивила та исследовательская подготовка, которую осилил Эван. Конечно, участие в серьезном проекте радовало, но в то же время раздражало, что режиссер полностью погружен в себя. Впрочем, это вполне естественно.
Дверь открылась, и в студии появился объект раздражения, как всегда, красивый и наводящий ужас. Не тратя времени попусту, Эван на ходу кивнул Карли и Дексу, словно признавая их принадлежность к рангу разумных существ, и сунул каждому по копии сценария.
– Здесь то, что я хочу записать сегодня, – пояснил он. – Это практически тот же самый сценарий, Карли, который есть у тебя, лишь с небольшими изменениями. Готов, Деке? – С этими словами Эван уселся за стол продюсера.
Карли взяла новый текст и направилась в кабину записи, а Деке пошел следом, чтобы отрегулировать микрофон.
Изменения и поправки в самую последнюю минуту оставались объективным фактом работы, и с ними приходилось мириться. От профессионального актера-чтеца требовалось умение войти в образ в момент нажатия кнопки «запись». Как правило, лишь при озвучивании мультфильмов актерам полагалась такая роскошь, как предварительная совместная читка. Репетиции рекламных роликов и других текстов сводились к нескольким минутам до записи, прямо в комнате отдыха, и парочке быстрых проб в кабине записи, непосредственно перед первым дублем. Так что Карли могла считать себя счастливой – ведь ей дали возможность познакомиться с текстом заранее.
Деке вернулся в свое кресло и нажал кнопку переговорного устройства.
– Карли, можешь прочитать несколько строчек, чтобы я установил баланс?
Карли начала читать, а он тем временем занялся кнопками и рычажками на пульте.
– Анджела Арлин Барлоу была третьей из четверых детей Эда и Кэрол Барлоу и при этом единственной дочкой. Уже два поколения семьи жили в штате Огайо и занимались разведением кукурузы…
– Все в порядке, – заключил Деке, прерывая чтение.
Щелчок микрофона, и можно начинать. Видеоряд фильма транслировался на мониторе, прямо перед глазами, так что Карли могла видеть все, что озвучивала. Эван дал пару минут, чтобы сосредоточиться.
Наконец Деке нажал кнопку записи.
– «Арлин Барлоу», дубль первый, – объявил он.
Запись прошла куда спокойнее, чем ожидала Карли. Поначалу она, конечно, нервничала – ведь Эван не дал ровным счетом никаких рекомендаций и указаний. Да и по ходу дела замечания режиссера оказались редкими и скупыми, хотя всегда дельными. Он пристально следил за работой. В конце концов Карли решила, что раз ей не говорят, что все идет из рук вон плохо, значит, все в порядке.
– В пятнадцать лет Анджела уехала из дома и из сельской девушки превратилась в городскую. Так как первое имя – Анджела – ей не нравилось, она его отбросила и стала называть себя просто – Арлин…
Через сорок пять минут устроили перерыв, чтобы дать голосу отдых. Карли приготовила себе чай, а мужчинам кофе.
– Вот, пожалуйста. – Она держала поднос с кружками одной рукой. Эвану – со сливками и сахаром, а Дексу – черный.
– Спасибо, – поблагодарил Деке. – Слушай, а у тебя это здорово получается!
– Когда я работала официанткой, то умудрялась запросто носить обед на четверых. – Она шутливо напрягла бицепсы и состроила комичную гримаску: – Попай!
Деке сжал ее руку и насмешливо фыркнул:
– Полегче, детка, полегче.
Эван поднял глаза от своих заметок.
– Ты работала официанткой? – Тон его ярко изображал притворное удивление. Ведь в Лос-Анджелесе слова «актер» и «официант» звучали почти как синонимы.
– Меня зовут Карли, и я буду вас обслуживать, – серьезно произнесла девушка, прижимая поднос к животу и расплываясь в той улыбке, которую принято называть голливудской. – Специальное блюдо сегодняшнего вечера – тунец, фаршированный орехами макадами с гарниром из тушеных овощей. А кроме этого, суп из бобов фава.
– Бобы фава? – удивился Деке.
– Да, только его почему-то никто не заказывал, – уточнила Карли. – А еще я продавала женское белье, мужские костюмы и даже работала секретаршей хиропрактика. Три лета подряд, на ярмарке Возрождения, носила костюм проститутки.
– Хотелось бы взглянуть, – поддразнил Деке.
Карли игриво ткнула его в плечо и повернулась к Эвану, который снова углубился в чтение сценария.
– У меня есть несколько вопросов по фильму.
– Валяй, – мрачно согласился режиссер.
Карли знала, что он не ожидал тех вопросов, которые она собиралась задать. Принесла из кабины свой экземпляр и положила его на стол, прямо перед Эваном.
– Не знаю, как правильно произнести. Здесь есть русский, Анатолий или как-то еще, а кроме того, несколько географических названий.
Карли показала подчеркнутые слова. Эван медленно, внятно их прочитал, и она несколько раз повторила, добиваясь легкого и естественного звучания. Потом на полях, на всякий случай, написала фонетическую транскрипцию.
– А еще вот что. – Актриса перевернула несколько страниц и остановилась на обведенном абзаце, отмеченном большим вопросительным знаком. – Здесь непонятно, о каком именно Реймонде идет речь: «Они с Реймондом провели вместе почти все лето». Но ведь Реймондов двое: один – ее брат, а второй – брат менеджера. Кого из них ты имеешь в виду? Я что-то никак не могу понять.
– Никто, кроме тебя, не усомнится. Если взглянешь на экран, то сразу поймешь, что здесь говорится именно о брате.
– Да, но ведь я не смогу увидеть фильм до того, как озвучу его, правда? – обиженно возразила Карли. – Так откуда же мне знать?
– Так, может быть, прибережешь вопросы для более подходящего случая? – Эван закрыл сценарий и отодвинул его на край стола. – То есть, конечно, если к тому времени они еще останутся.
Карли проглотила язвительное замечание и продолжала задавать вопросы, несмотря на то что они вызывали открытое пренебрежение Эвана.
– Хорошо, пусть будет так. Но видеоряд не сможет прояснить утверждение о том, что героиня была дважды помолвлена, но так и не вышла замуж.
Режиссер откинулся на спинку стула и сложил на груди руки:
– И что же, ты хочешь поспорить?
– Именно так. Дело в том, что Арлин Барлоу была замужем за Питом Силвером.
– Что ты говоришь?! – Восклицание сочилось сарказмом. – И что же, это доподлинно известный факт?
– Разумеется. Разве не так?
– И откуда же такие сведения? Карли упрямо вздернула подбородок:
– От моего папы.
Эван издал неопределенный звук.
– Думаю, это надо непременно отметить в титрах. Твоя верность, конечно, достойна восхищения, но отцы, к сожалению, не самый надежный источник информации.
– Мой отец – журналист, Эван. Он не просто выдумывает факты. Он их выясняет.
– Так почему бы тебе не позвонить дорогому папочке и не выяснить, откуда он добыл эту эксклюзивную информацию, которой нет ни в одном из источников? Но все же будет куда лучше, если ты займешься тем, что действительно умеешь делать, то есть прочитаешь этот чертов текст именно так, как он написан.
В комнате внезапно стало настолько холодно, что можно было бы обойтись и без холодильника.
– Я, пожалуй, пойду принесу сигарету, – сказала Карли, хотя все прекрасно знали, что она не курит.
– Что все это значит? – недоуменно поинтересовался Деке, едва она вышла из студии.
Изнурительная дневная жара спала, и вечер казался на удивление прохладным. Несмотря на то что Лос-Анджелес гордится количеством зеленых насаждений – а их здесь приходится на квадратную милю больше, чем в любом другом крупном американском городе, – все же он остается пустыней, где перепад дневной и ночной температур нередко достигает двадцати градусов. Карли села в машину и натянула свитер, который всегда возила на заднем сиденье.
– Негодяй, сволочь, дерьмо, – без конца повторяла она, выпуская пар небольшими порциями, словно чайник с тонким носиком.
Проглотив слезы, она постаралась заглушить обиду, сосредоточившись на злости. Злость помогала: она всегда оказывалась активной, мощной, толкающей вперед силой. Обида же порождала лишь жалость к самой себе, а потому допускать ее было нельзя. Непозволительно терять самоконтроль и тем более ни в коем случае нельзя плакать. Стоит расплакаться, и вся запись тут же пойдет насмарку – собраться уже не удастся. Последнее дело – сорвать запись, и уж самое последнее – реветь из-за Эвана.
Карли включила радио и в течение пяти минут пыталась сосредоточиться на прямом эфире. В программе обсуждалась еда, повышающая сексуальное возбуждение. Довольно скоро передача вернула Карли к реальности. Почему-то от рассказов людей об известных им возбуждающих свойствах картофельного пюре или разогретых в микроволновке мускусных дынь жизнь уже не казалась такой безысходной. Ведь она могла сложиться куда хуже, и тогда Карли оказалась бы среди вот этих жалких любителей звонить на радио, которые к тому же перед свиданием бегают по рядам супермаркетов, набивая тележки всякими возбуждающими продуктами.
Едва Карли вошла в студию, Деке и Эван прервали разговор и замолчали. Ни слова не говоря, она схватила с продюсерского стола яблоко раздора, то есть сценарий, и решительно отправилась в кабину записи. Надежно устроила листки на пюпитре и надела наушники.
– Откуда начать? – Голос актрисы звучал холодно и нейтрально. Точно так же говорил бы стакан чистой воды, имей он дар речи.
– Восьмая страница, сверху. – Эван смерил ее таким же холодным и отчужденным взглядом.
Карли нашла нужную страницу.
– Готова.
– Дубль сорок четыре, – объявил Деке и осуждающе взглянул на Эвана.
Карли выпрямилась.
– Когда Арлин приехала к Реймонду Барлоу в Чикаго, тот уже пользовался известностью недисциплинированного, хотя и одаренного джазового пианиста, и это несмотря на то что был всего лишь на два года старше сестры…
Время летело быстро; троица работала, как тщательно смазанная, горячая от злости машина. Карли полностью погрузилась в работу и сосредоточилась на словах и картинке монитора. История жизни Арлин Барлоу отодвинула на второй план собственные неурядицы. Единственное, что сейчас имело значение, – это соответствие текста зрительному ряду. Карли редко смотрела через стекло, предпочитая воспринимать Эвана и Декса как бесплотные голоса.
Задерживаться после работы она не стала. Едва Эван сделал знак, что запись окончена, схватила вещи, коротко попрощалась и выскочила из студии. И лишь оказавшись дома, в любимой кровати, позволила себе наконец как следует рассмотреть синяки и ссадины собственной души.
Она злилась на Эвана за его упрямство и твердолобость, а на себя – за излишнюю чувствительность. Особой способностью больно, горько обижать отличалась мать, а потому Карли должна была бы уметь противостоять агрессии, отражать ее и уходить в сторону.
Однажды, по дороге в Вегас, машина Карли попала прямо в облако безмятежно летящих бабочек. В одно мгновение множество прекрасных ярких созданий превратилось в слой протоплазмы, размазанной по грязному ветровому стеклу. Карли точно знала, что чувствовали в этот момент несчастные создания.
Натянув на голову одеяло, девушка наконец-то позволила себе поплакать. Конечно, слезами горю не поможешь, но отвратительное, разлагающее действие преследующих ее неудач разрослось до таких масштабов, что закрыло собой весь мир.
Кухня Даны поражала шиком в стиле хеви метал: кожа, черный мрамор и множество блестящих хромированных поверхностей. Огромная плита и промышленных размеров холодильник вполне могли накормить целый полк. Одна стена была искусно выкрашена в цвет полинявшей джинсовой ткани, и на ней ярко горели красно-белые неоновые буквы высотой в два фута. «Пора за стол», – гласила надпись. Подвешенный на подвижной опоре телевизор с приглушенным звуком показывал музыкальные клипы. Стол с поверхностью из нержавеющей стали был почти целиком заставлен полупустыми пакетами с рисом, копченой курицей, бифштексами с гарниром из цветной капусты и булочками.
Дана умиротворенно вздохнула, отодвинула тарелку и откинулась на спинку обитого черной кожей легкого кресла. Такса Дейзи, которая уютно дремала на коврике в углу, поднялась, подошла к хозяйке и лапкой потрогала ее за ногу.
– Что ты скажешь, если я все-таки решу отсосать бедра? – поинтересовалась Дана, сажая таксу на колени.
– Все зависит от того, кто будет отсасывать, – ответила Карли и принялась убирать со стола. Собрав остатки еды в пакет, она открыла массивную морозилку и сунула его к дюжине других. Потом приготовила две чашки кофе и поставила их на стол. – Ну, открывай свое предсказание. Дана надломила печенье и достала записочку.
– «Все направлено вверх», – прочитала она.
– В постели! – подмигнув, добавила Карли и развернула свою записку: – «Тебя ожидают прекрасные мгновения».
– В постели! – одновременно закричали подруги.
– Ты уверена, что не хочешь изменить решение относительно Эвана?
Сердце Карли подпрыгнуло в груди, явно стремясь установить рекорд.
– Нет, не хочу.
– Если не сумеешь себя преодолеть, то ничего не получится, – глубокомысленно произнесла Дана, кусая печенье. – А как дела у братика с сестричкой?
Карли сообщила последние новости. Они заключались в том, что осенью Джулиан начнет учебу в Техническом университете Калифорнии, а Стейси мечтает о Западном колледже.
– Боже мой! – воскликнула Дана. – А я их все еще представляю сопливыми малышами!
– Так вот, лучше бы удача вернулась ко мне как можно скорее. Сама понимаешь, обучение специалиста по ракетной технике стоит недешево. А Стейси собирается заниматься рекламным дизайном. Это значит, что ей потребуется хороший компьютер и специальное программное обеспечение.
Джудит, мать Карли, искренне надеялась, что муж номер два будет обладать всеми качествами, которых так не хватало мужу номер один. На первый взгляд так оно и произошло. Уолтер Энгстром казался ничем не примечательным, но вполне приличным мужем и отцом – до тех пор, пока внезапно не умер от сердечного приступа прямо за своим рабочим столом, в понедельник в 9.30 утра, после чашки кофе и телефонного разговора с букмекером. Как оказалось впоследствии, покойный мистер Энгстром делал ставки на все и вся. В числе прочего он заключил пари, что сможет отдать те деньги, которые занял в счет страховки собственной жизни, еще до того, как они понадобятся семье. К сожалению, как обычно, он ошибся.
– Знаешь, – заметила Дана, – ты ведь не единственная, кто содержит и воспитывает этих детей. Между прочим, у них есть родная мать. Что, если дать им совет перестать надеяться во всех своих начинаниях на банк под названием «Карли Бек»? Они ведь уже не маленькие.
– Может быть, именно это и следует сделать, но они ведь так много пережили. После смерти Уолтера потеряли все – отца, дом, средства на учебу. Потому мне и хочется помочь им, насколько это в моих силах.
– Ты же знаешь, как я отношусь к деньгам.
Карли кивнула. Действительно, Дана иногда могла нарядиться подобно танцовщице из Лас-Вегаса, но едва дело касалось финансовых вопросов, она становилась экономной и расчетливой, словно самый заправский банкир.
– Как принято говорить в самолетах, сначала надень кислородную маску. Все, что у тебя есть, ты заработала честным и упорным трудом. И не рискуй собственным благополучием лишь потому, что хочешь выглядеть героиней. Скорее всего Джулиан и Стейси не слишком обрадуются, если на старости лет, страдая недержанием, тебе придется жить с кем-нибудь из них лишь потому, что в свое время ты не сумела позаботиться о собственном благополучии.
Карли поморщилась:
– Спасибо за диагноз недержания. Твое замечание мне очень помогло.
– Как прошла запись у Эвана?
– Ой, ну как всегда. – Карли неопределенно пожала плечами. – Деке настраивал технику, Эван руководил, я читала. Потом Деке занимался сведением дублей, а мы с Эваном отчаянно ругались и оскорбляли друг друга.
– Значит, все в порядке, – жизнерадостно заметила Дана. – Процесс идет своим чередом.
Лак 158А был темно-розового цвета и очень напоминал карамель в форме сердечек. Карли придумала ему подходящее название: «Стань моим». Она сидела в шезлонге, вытянув босые ноги на больших голубых подушках, и ждала, пока высохнет лак. Прямо на траве, рядом с шезлонгом, лежал неразгаданный воскресный кроссворд, а на нем, на десертной тарелке, изящно красовалась недоеденная булочка с изюмом. Вдруг небо над головой наполнилось негромким жужжанием. Взглянув в сторону звука, Карли увидела, как миниатюрный гудйировский дирижабль пролетел над крышей ее дома и начал парить как раз над двором.
– Дженсен, ты сумасшедший! – крикнула она странному летательному аппарату.
В действительности НЛО представлял собой воздушный шарик из майлара с прикрепленным к нему крошечным двигателем с дистанционным управлением. Это была последняя, самая любимая игрушка помешанного на технике соседа из дома напротив. На протяжении двух последних недель она доводила до исступления местных собак. Карли пристально вгляделась в дирижабль сквозь солнечные очки и заметила, что сегодня он выглядит немного иначе. Пару раз она теряла его из виду – мешало яркое солнце, – но в конце концов все-таки разглядела как следует. Оказалось, что к дну летательного аппарата что-то прикреплено.
Камера? Карли прищурилась. Медленно, осторожно, стараясь не повредить безупречно накрашенные ногти, начала расстегивать молнию на топе. Дирижабль тут же устремился через двор, подобно ориентирующейся на инфракрасное излучение ракете. Как только он оказался прямо над головой, девушка подняла руку и в знак презрения выставила средний палец. Солнце ярко блеснуло в замечательном лаке 158А. Дирижабль тут же поспешно убрался на противоположную сторону улицы. Карли открыла бутылочку и продолжила свое занятие.
Арлин Барлоу и Пит Силвер. Карли была уверена в том, что не ошибается насчет брака певицы и музыканта. В глубине души ей хотелось забыть сомнения и предоставить Эвану самому разбираться со своим фильмом. Но с другой стороны, разве не замечательно было бы доказать ему, что он ошибается?
Карли прикинула разницу во времени между Лос-Анджелесом и Гонолулу, где Бек освещал новости бизнеса стран Тихоокеанского бассейна. Он не стал одним из ведущих журналистов в сфере рынка, но сумел найти собственную нишу, так что сейчас, впервые в жизни, и работа, и финансовая ситуация отца оказались на подъеме. Карли взяла лежащий у ног беспроводной телефон и нажала кнопку ускоренного набора.
– Рудольф слушает. – В голосе Бека ясно слышалась утренняя хрипотца.
Карли заговорила низко, характерным прокуренным голосом.
– Большой кахуна? Это ты дал в газету объявление о том, что ждешь подружку для пляжа?
– Леди, – не пытаясь скрыть раздражение, отрезал Бек, – вы ошиблись номером!
Карли рассмеялась:
– Пап, не вешай трубку, это всего лишь я!
– Дочка! Когда же ты все-таки перестанешь хулиганить?
– Давно бы бросила, но ты так интересно злишься! Ну прости.
– Ты действительно меня одурачила, – со смехом признался отец. – Знаешь что, девочка? На следующей неделе мне предстоит сделать программу об одном парне, который владеет здесь целой сетью ресторанчиков быстрого питания. Так вот, он твердо намерен жениться. Как только познакомлюсь поближе, сразу позвоню.
Бек постоянно пытался отловить для дочери успешного бизнесмена. Хотя после развода он больше так и не женился и постоянно твердил, что не намерен снова надевать петлю на шею, это не мешало ему совать в туже петлю голову единственного ребенка.
Привычно игнорируя очередную попытку отца сыграть роль сводни, Карли сменила тему:
– Пап, а помнишь, ты говорил, что Арлин Барлоу была замужем за Питом Силвером?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Мне пришлось озвучивать документальный фильм о ней. Очень отличается от обычной работы – мультфильмов и рекламных роликов. Надеюсь, что в итоге получится что-нибудь по-настоящему интересное. – Разумеется, Карли не стала сообщать о том, что участвует в проекте вовсе не по доброй воле. Почему-то дочери казалось, что отец не придет в восторг от тех обстоятельств, которые привели к этой работе.
– Замечательно, Карли! Горжусь тобой – наконец-то что-то новое! Понятно, что в этом жанре заработки поменьше, но иногда ведь надо просто отдаться творчеству!
– Спасибо, – коротко поблагодарила Карли, стараясь подавить чувство вины. Несмотря на то что проект интересный, нельзя не признать, что она никогда бы в него не попала, если бы не опозорилась и не позволила себя шантажировать.
– А кроме того, жизнь Арлин Барлоу – страшно интересная тема. Она ведь была такой талантливой певицей. Мне и самому хотелось бы поработать над подобным проектом.
Карли в последний раз провела кисточкой по большому пальцу левой ноги. Где-то вдалеке ожила и зажужжала газонокосилка.
– Дело в том, что у тебя как раз есть шанс. Мне нужна помощь в проверке кое-каких фактов, а поскольку ты в этом деле большой специалист…
– С огромным удовольствием. Сделаю все, что можно.
– Во-первых, была она замужем за Питом Силвером или нет?
– Да, я вполне уверен, что была. – Где-то за спиной Бека Арлин запела «Или дождь, или солнце». – Послушай, какой голос– Через несколько секунд пение прекратилось. – Да. Так вот, выяснение может занять некоторое время. Когда тебе нужен ответ?
Карли очень живо представила, как отец в яркой гавайской рубашке, шортах и кроссовках сидит перед стареньким слабосильным компьютером.
– Если честно, то вчера, но можно договориться и на будущее, только как можно скорее. А кроме того, хочу взять у тебя несколько уроков ловли людей. Есть несколько человек, которые работали с Арлин и должны бы до сих пор жить в Лос-Анджелесе, но я не знаю, как их разыскать.
– Запросто, – ответил Бек и тут же объяснил, как с помощью Интернета, государственных архивов и других каналов можно определить место жительства того или иного человека. – Это лишь основы. Если вдруг начнет вырисовываться что-нибудь действительно интересное, сразу сообщи, и я подумаю, чем еще смогу помочь.
– Махало, папуля, – по-гавайски поблагодарила Карли. – Ты, как всегда, лучше всех.
– Алоха, – ответил Бек тем фирменным корреспондентским голосом, которым читал свои сообщения на радио и телевидении Гавайских островов.
