Текст книги "Мои красные туфли"
Автор книги: Лиана Меррил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17
Когда подъехали к дому Карли, было уже совсем поздно. Хотелось бы знать, о чем думал Эван после того, как машина наконец благополучно пересекла границу Соединенных Штатов и протекторатов. Была ли мексиканская интерлюдия всего лишь приключением? Очень хотелось, чтобы он остался на ночь, но просить об этом было страшно.
– Хочу поставить машину в гараж, – деловито заметил Эван. – Так надежнее, чтобы не рисковать пленками.
Слава Богу!
Карли поспешно выскочила из «тойоты» и открыла гараж, пока он не передумал. Через пять минут машина надежно стояла в гараже, а они с Эваном слились в объятиях на кухне.
– Нам с тобой нужно принять душ, – решил Эван, прервав поцелуй. – После всей этой езды я чувствую себя жутко грязным.
Левая бровь Карли вопросительно поднялась.
– Ты грязный, а принимать душ должны мы оба? Интересная логика…
Эван взял подругу за руку, подхватил свою дорожную сумку и направился в ванную.
– Это лучший способ сделать обоих одновременно и чистыми, и голыми.
– Гениально, иначе не скажешь, – заявила Карли, включая сразу и свет, и воду, – но ты всего лишь согласился со мной.
– Если хочешь, можешь считать это своей идеей. – Эван снял кроссовки, носки, рубашку и стаскивал джинсы и плавки. – Тогда гениальной сразу окажешься ты.
Карли скинула туфли и вылезла из платья. От горячей воды уже шел пар. Эван помог ей освободиться от лифчика и трусиков, крепко обнял, и они вместе встали под душ.
– А у тебя во дворе есть шезлонг? – поинтересовался он. – Мы ведь так и не успели опробовать тот, который стоял на балконе кондоминиума.
– Конечно, есть. – Карли налила себе в ладонь немного геля для душа и принялась намыливать Эвану грудь. – Но воспользоваться им нам не удастся. Дело в том, что вокруг соседи, с которыми мне еще не раз придется встретиться. Повернись, пожалуйста.
Эван послушно повернулся.
– И что же, они всю ночь следят за твоим двором?
Карли подумала о Дженсене с его скрытыми камерами. Ей вовсе не хотелось увидеть в Интернете горячее порно с собственным участием.
– Ты совсем не знаешь моих соседей.
– Карли?
– Мм? – Она как раз намыливала ему зад и размышляла над тем, что красивее зада просто и быть не может. Восхитительный и абсолютно доступный. Рука послушно последовала за мыслью и ущипнула плотную, крепкую мышцу.
– Занималась когда-нибудь сексом прямо в душе?
– Да. – Смелые руки скользнули вокруг его бедер и начали намыливать другие, не менее восхитительные и тоже вполне доступные участки. – Однако предпочитаю заняться этим в спальне.
– Ну да, понятно. – Эван неожиданно уперся руками в стену, словно боялся потерять равновесие. – Если ты сейчас же не уберешь руки, я за себя не ручаюсь.
Карли заставила подопечного вытерпеть шампунь и кондиционер и лишь после этого согласилась отправиться в спальню. Однако ей пришлось ждать, пока он насухо вытрется большим мохнатым полотенцем.
– Хочу преподать тебе три урока, – заявила Карли, напяливая кондом на маленького друга, в то время как его хозяин бездействовал в постели.
– Это будет чтение, письмо и арифметика? – уточнил Эван. Чистенький, стройный и красивый, он выглядел чрезвычайно заманчиво.
– Вовсе нет. – Карли скользнула по сильному мужскому телу, потом села верхом и как можно медленнее впустила его в себя, по миллиметру растягивая удовольствие.
От наслаждения Эван издал низкий, похожий на рычание звук.
– Уроки называются так: качание, скачки и перекаты, – с улыбкой удовлетворения пояснила Карли и наклонилась, чтобы нежно сжать губами мужской сосок. Потом начала языком рисовать на груди круги, повторяя движения бедер.
– И сколько, по-твоему… – поинтересовался он в промежутках между глубокими удовлетворенными вздохами, – сколько, по-твоему, понадобится времени, чтобы выучить эти уроки?
– Немало, – ответила Карли, не прекращая греховных действий. – Может быть, целая ночь.
Эван поймал губами губы возлюбленной.
– Я никуда не спешу, так что готов учиться хоть до утра.
Однако провести вместе утро им не удалось. Солнце едва встало, а Эван уже поцеловал подругу на прощание. Он успел принять душ и одеться. Больше того, на тумбочке рядом с кроватью Карли ожидала чашка крепкого ароматного кофе.
– Мне пора идти, – с сожалением произнес он, присев на край постели и нежно положив руку ей на плечо. – До пятницы необходимо свернуть горы.
Карли потерла глаза, пытаясь прогнать сон, и взглянула на своего мужчину. Несмотря на долгую бессонную ночь, а может быть, благодаря ей он выглядел возмутительно энергичным и красивым. Она потерлась щекой о его руку.
– Должно получиться просто великолепно, – продолжал Эван. Рука его скользнула под простыню, чтобы ласково пройтись от плеча к бедру и обратно.
– Знаю, – ответила Карли. Эван, конечно, говорил о фильме, но она притворилась, что он имеет в виду что-то другое.
Он прижался губами к ее губам. Поцелуй имел вкус зубной пасты и кофе – настоящий утренний поцелуй. Карли вздохнула, закрыла глаза и тут же услышала неразборчивый, невнятный шепот.
– Что-что?
– Ничего. Так, ерунда.
Все понятно. Они вернулись домой, в Лос-Анджелес. Вернулись в реальность, то есть в пустоту, в никуда.
– Спи, еще рано, – прошептал Эван.
И она заснула, потому что сон казался самым легким способом уйти от неприятных мыслей.
Если не считать стола, накрытого на одного, нет ничего более одинокого, чем пустая постель. Через несколько часов Карли открыла глаза и увидела вокруг себя пустоту, а на тумбочке чашку с остывшим, совсем холодным кофе. Рядом с ней не было ни красивого черного кота, ни красивого черноволосого мужчины.
Да, пора отправляться к Дане за Одином.
– Как поживает мой большой мальчик? – ворковала Карли, прижимая к себе счастливого кота. – Проблемы были?
– Нет, – ответила Дана, садясь на красный диван рядом с подругой. – Правда, один раз малыш перепутал ванную комнату с собственным туалетом, но это моя вина: я случайно его заперла, беднягу.
– Извини, мне очень неловко.
– Ничего страшного. Ради успешного развития твоего романа готова на все. Расскажи поскорее, как дела.
Карли взглянула на часы. Ровным, бесстрастным компьютерным голосом сообщила:
– В момент последнего сигнала… точное время будет… девять часов… двадцать минут… и десять секунд. Тебе не пора идти на работу?
– Подумаешь, немного опоздаю. Ничего страшного, не впервые.
Карли не сдавалась:
– А у меня прослушивание, причем до него надо еще забросить домой Одина.
– Ну расскажи хотя бы в общих чертах, – настаивала Дана.
Карли покачала головой.
– Что? Только не пытайся убедить меня в том, что ничего не случилось.
– Что-то, конечно, случилось. Просто я не уверена в том, что именно.
– О, понимаю, – задумчиво протянула Дана, наконец-то оценив ситуацию. – Неужели ты все-таки поддалась микробу любви?
Карли удивленно вскинула брови.
– Господи, надеюсь, что нет. Но пора двигаться. Если я сорву еще одно прослушивание, Куинн непременно меня убьет.
Карли посадила Одина в корзинку и направилась к двери. Дана повесила на плечо свою сумку и пошла следом.
– А что, ты очень боишься влюбиться? – поинтересовалась она.
– Нет, – призналась Карли. – Любовь сама по себе просто прекрасна. Я боюсь вовсе не ее, а того ощущения, которое приходит потом: чувствуешь себя так, словно падаешь лицом прямо на асфальт.
Карли предпочла бы думать, что в одиннадцать вечера в ее дверь мог позвонить только один-единственный человек. Однако, перебрав в уме многочисленных приятелей и непредсказуемых родственников, она вынуждена была признать, что возможны варианты. А потому подпоясала халат и встала на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок.
На крыльце стоял человек с красной туфлей в руках.
Уйдя утром из дома Карли, Эван, очевидно, провалился в какую-то черную дыру и попал в отдаленную галактику. Только так можно было объяснить его двухдневное отсутствие и молчание. Конечно, телефон всегда под рукой, но звонить не хотелось: мешали раздражение и чувство полного одиночества и заброшенности. Почему она всегда должна оставаться рассудительной, спокойной и здравомыслящей? Чтобы заставить пострадать и Эвана, Карли целых пять секунд не отпирала дверь. Пусть знает, что и она умеет вести себя жестко, почти безжалостно.
– Это не за Мексику, – произнес Эван, держа туфлю в руке.
– О? – ровным голосом произнесла Карли. – Так за что же?
Он молча пожал плечами.
– И все? – Она повторила его движение. – И что же это должно означать?
Эван протянул туфлю:
– Берешь или нет?
– Беру, – раздраженно произнесла Карли, схватив туфлю и вместе с ней увлекая в дом Эвана. Ей хотелось найти в поступке символическое значение, а потому полное отрицание какого бы то ни было смысла бесило.
Эван направился прямиком в кухню, к холодильнику.
– Если интересует, там есть остатки спагетти, – предложила Карли.
– Очень даже интересует, – заверил Эван, вытащил кастрюлю, положил себе солидную порцию и засунул тарелку в микроволновую печь. А потом обнял Карли и начал целовать, одновременно разогревая и еду, и ее.
Наконец усевшись за кухонный стол, он набросился на спагетти, словно за прошедшие два дня ни разу не ел.
– Мм, безумно вкусно, – оценил он. – Ты всегда так замечательно готовишь?
Карли просияла. Наверное, такого блаженства от признания заслуг не испытывали даже нобелевские лауреаты.
– У тебя есть жутковатый сосед с черной собакой?
– Да. Это Дженсен и Мегабайт.
– От них обоих много шума, а толку никакого, – презрительно заметил Эван. – Я нечаянно переехал какую-то детскую игрушку, которая кружилась на твоей дорожке, и этот тип с собакой тут же выскочил неизвестно откуда. Он что, считает себя ниндзя или кем-то подобным?
– Как правило, он безвреден, – успокоила Карли. Явно не поверив, Эван взглянул так, словно хотел сказать, что она шутит.
– Я предупредил, что если еще раз встречу его в радиусе ста футов от твоего дома, то не задумываясь разукрашу физиономию.
– Совсем не по-соседски, – заметила Карли, а про себя подумала, что унять странного и надоедливого Дженсена, дом которого стоит на противоположной стороне улицы, все равно не удастся. Это соображение Карли приберегла лично для себя, так как, судя по выражению лица Эвана, сдержать обещание ему ничего не стоило.
– Этот мужик способен на все. Не забывай на ночь запирать дверь. И поплотнее задергивай шторы.
Надо же, он сразу понял Дженсена. Карли убрала тарелку и постаралась перевести разговор на менее болезненную тему:
– Как продвигается фильм? Много успел сделать? Эван вытащил из внутреннего кармана пиджака свернутые в трубочку листы сценария и положил на стол.
– Взгляни.
Карли быстро допила кофе, который налила себе перед самым его приходом, наполнила чашку Эвана и погрузилась в чтение.
– Спасибо, – поблагодарил он и с удовольствием начал пить. – Все действительно важные изменения в тексте пришлись на последнюю четверть. А все остальное – просто новый зрительный ряд или музыка.
Карли бегло просматривала листки, пока не дошла до незнакомого материала. Да, вся история Пита и Арлин рассказана совершенно точно. Читая сценарий, Карли вновь увидела теплый мексиканский полдень и уютную гостиную Пита Силвера, ощутила запах кожи и кофе «эспрессо», услышала слегка надтреснутый, с налетом печали голос старого музыканта. Интервью состоялось меньше недели назад, а казалось, что прошла целая жизнь. Чья-то чужая жизнь.
– Это действительно сильно, – оценила Карли, наконец дойдя до самого конца и закрывая сценарий.
Эван воспринял комплимент как должное. В отличие от самой Карли он привык к успеху.
– Обязательно послушай пленки с записями Арлин. Боже мой, это что-то невообразимое. Я, конечно, мог бы потратить еще целый год, просто слушая ее песни, но – увы! – сейчас необходимо сконцентрироваться на фильме.
– А что за фотографии дал тебе Пит?
– Удивительно интересные. Они многое изменят в фильме. – Эван допил кофе и налил себе еще чашку.
– Если потребуются изменения, – заметила Карли, заботливо добавляя сахар и сливки, – я готова что-то прочитать заново. Причем совершенно бесплатно.
Гость коротким кивком поблагодарил за заботу о своем кофе и торопливо заговорил:
– С этим все в порядке. Завтра вечером прочитаешь последнюю часть, а потом я соберу весь материал и займусь монтажом. Уверен, что больше ничего не понадобится. Но все равно спасибо.
Карли уже имела достаточный опыт неудачных прослушиваний, чтобы понять, что в ее услугах не нуждаются.
– А что ты скажешь о новом материале? – поинтересовался Эван, явно кидая ей кость.
Удостоившись почетного титула Мисс Конгениальность, Карли невесело приняла утешительный приз. Она снова взяла в руки сценарий и сделала вид, что внимательно его изучает, пытаясь не показать, насколько расстроена. Разумеется, меньше всего на свете Эван нуждался в ее мнении, но упустить неожиданно представившуюся возможность она не могла – вряд ли этот человек спросит еще раз. Поэтому она сделала несколько замечаний и даже предложила кое-что относительно других частей фильма.
Ответом на все критические усилия оказались лишь ни к чему не обязывающие кивки и неопределенное бормотание – но и эта реакция оказалась куда лучше той, которую вызвала первая попытка Карли высказать собственное мнение, когда самолюбивый режиссер резко, почти на полуслове оборвал ее. Сейчас же, вне всякого сомнения, он просто насмехается над ней. И все же… Она съежилась от сознания собственной глупости.
Тяжелые ритмичные удары, волнами накатывающие на спальню, сигнализировали о перемещении по тихой улице мощной стереофонической системы в ненадежной оболочке легкового автомобиля. Но уже через несколько минут единственным поступающим из внешнего мира сигналом оказался головокружительный запах буйно цветущего жасмина. Карли перевернулась на живот и посмотрела на Эвана:
– Расскажи, что произошло тогда, на вечеринке у Даны.
Эван лежал на подушках, и на губах его играла ленивая, довольная улыбка. Волосы растрепались и выглядели совершенно неотразимо, а выражение лица не оставляло сомнений в том, что за все самые великолепные оргазмы мира несет ответственность именно он, и никто другой.
– Ты уверена, что хочешь это узнать?
– Не слишком. Но зато вполне уверена в том, что в памяти не должно быть белых пятен.
– Ну что же… после того, как ты отключилась… Карли застонала.
– Я ненавижу истории, которые начинаются таким образом!
– После того как ты отключилась, – повторил Эван, не обращая внимания на ее страдания, – я отнес тебя в дом и засунул под душ.
– И ты меня раздел?
– Это было необходимо, хотя и очень трудно.
– Разумеется, никого более подходящего для этой процедуры не нашлось во всем Лос-Анджелесе, – сухо заметила Карли.
– Хотелось бы думать именно так. – Он ущипнул ее за голую попу.
– Рассказывай дальше, – распорядилась Карли, шлепнув хулигана по руке.
Ухмыльнувшись, Эван продолжил:
– Ну вот, а потом упаковал тебя как можно уютнее и уложил в постель.
– Очень мило с твоей стороны.
– Правда? Да, так о чем же я? А, вспомнил! Ты открыла глаза и пробормотала: «О Боже, Эван, прекрати кружиться, а то меня сейчас стошнит». – Он произнес эти слова высоким, писклявым голосом, как будто подражая ее манере речи.
– Эй! – резко оборвала Карли. – Говорить на разные голоса – это мое дело!
– Просто стараюсь придать своему повествованию немного реализма, – оправдался Эван, снова положив руку на аппетитную попку. – Ну вот, как бы там ни было, ты начала издавать разные похожие на стоны звуки, примерно такие же, как сейчас, и упорно просила тебя убить.
Это уж было слишком. Карли уткнулась лицом в подушку. Эван крепко обнял ее и принялся тихонько, нежно растирать спину.
– Я, конечно, отказался. Потом ты заявила, что я поистине отвратителен. Это было постыдно, поскольку на самом деле ты считала меня очень красивым.
– Не-е-ет, – жалобно пропищала девушка где-то под мышкой у любимого.
– Причем порочно красивым, – жизнерадостно прошептал он ей в самое ухо.
– О-ой!
– Потом ты заявила, что раз у меня не хватает благородства тебя убить, то самое меньшее, что я могу сделать, – это доставить тебя домой. Поэтому я взвалил тебя на плечо и отнес домой. Это казалось лучшим выходом.
– Всему виной твоя низость, – с несчастным видом пробормотала Карли.
– Ну да, конечно. – Эван легко положил ее на себя и обольстительно поцеловал. – Интересно, а ты и сейчас считаешь меня порочно-красивым?
– Да, – ответила она, избегая смотреть ему в глаза и разговаривая с подбородком.
Эван положил ее руки к себе на грудь.
– Докажи, – попросил он.
Чуть позже пришла очередь Карли приклеить к своему лицу выражение, которое можно перевести как: «Поблагодаришь потом, когда снова сможешь соображать».
Итак, туфли наконец-то вернулись к хозяйке. Пришло время пить шампанское, хлопать кого следует по спине и торжествующе восклицать.
– В гостях хорошо, а дома лучше; в гостях хорошо, а дома лучше, – серьезно твердила Карли, не спуская глаз с познавших истинное счастье ног. Потом для верности трижды стукнула каблуком о каблук.
Один внимательно наблюдал за хозяйкой, примостившись на спинке дивана. Свесившийся набок хвост то сворачивался в колечко, то снова распрямлялся, а глаза неизменно следовали за каждым движением Карли. Сейчас зверь выглядел воплощением кошачьей мудрости.
– Не могу понять, – пожаловалась Карли, останавливаясь перед ним. – Что-то не так. Чего-то явно не хватает.
Раздался звонок. Может быть, пришел Эван? Неужели она ждет его? Этого еще не хватало!
– Гряду с дарами, – провозгласила Дана. В руках ее пестрела коробка с пиццей.
– А ты разве не на работе? – поинтересовалась Карли, направляясь вслед за подругой в кухню.
– Ленч с клиентом, – объявила Дана и торжественно водрузила коробку на стол.
Карли уже доставала тарелки и салфетки.
– Я вовсе не клиент. А у Одина денег еще меньше, чем у меня, хотя он и не так тщательно выбирает, на чьих коленях сидеть.
– Нет, в данном случае клиент – это я. – Дана положила на свою тарелку большой кусок пиццы и начала наматывать на пальцы сырную полоску. Потом растопырила ладонь, с интересом глядя, как растягивается, а затем рвется мягкая масса. – У меня есть для тебя настоящее дело. В конце этого сезона начнется широкая продажа нашего сериала телеканалам. И я хочу, чтобы ты озвучила весь рекламный материал. В общей сложности сто телевизионных роликов и сто радиороликов.
Карли как раз отправляла в рот кусок пиццы, когда смысл слов подруги дошел до нее в полной мере. От изумления она едва не подавилась.
– Издеваешься?
– Разве я когда-нибудь обманывала тебя? – поинтересовалась Дана и рассмеялась: – Ну, впрочем, бывало, конечно, и, наверное, случится еще. Но сейчас все всерьез и без всяких шуток.
– Боже, это же невероятно! – Работа с лихвой восполняла потерю и «Мистера Берта», и «Компостной кучи». – Твоя идея?
– Трудно сказать, – неопределенно ответила подруга. – Права голоса я не имею, но зато имею возможность решать такие вопросы, которые очень важны для тех, кто голосует.
– Надеюсь, Дана, твоими поступками руководят не одни лишь дружеские чувства. Ты вовсе не должна обо мне заботиться, и мне не хочется, чтобы ради меня ты испортила хорошую работу.
Легким движением руки Дана отмела все сомнения и тревоги.
– И да и нет. Сегодня утром они дали мне послушать запись той актрисы, которую собирались пригласить, – мне совершенно не понравилось. Она просто ужасна – скучная, претенциозная и неестественная. Мне хочется услышать кого-нибудь по-настоящему толкового и занимательного. То есть тебя. В конце концов, ведь ты и есть Чарли.
– Никогда не думала, что буду счастлива это услышать, – рассмеялась Карли. Ее вера в чудесную силу туфель начинала восстанавливаться. —Ты настоящая подруга. Не знаю, как смогу отблагодарить и смогу ли вообще.
– Разумеется, сможешь, – уверенно заявила Дана, изучая содержимое холодильника в поисках подходящего напитка. – Просто расскажи мне все без утайки о Мексике. Смотри-ка, туфли уже у тебя на ногах, а еще даже не пятница. Детали, крошка. Мне нужны подробности, самые мелкие, пусть даже неприглядные.
– Ты заламываешь серьезную цену. – Карли вздохнула, признавая полное поражение. Потом подняла руку ко лбу и указательным пальцем изобразила букву «Л»: – Думаю, это просто любовь.
Глаза Даны озорно блеснули.
– И сколько же кондомов осталось в пакетике? Карли пожала плечами:
– Пять, а может быть, и того меньше.
Дана низко, протяжно свистнула, а Карли внезапно густо покраснела.
– Дело здесь не только в сексе.
Дана взглянула с нескрываемым интересом.
– Ну хорошо, – сдалась Карли. – Секс, конечно, играет не последнюю роль – вернее, играл на первых порах. А сейчас уже стали важны и многие другие вещи.
– Например?
– Ну, например, то, что он всегда делает именно то, что говорит. У Эвана слово с делом не расходится. Ни фальшивых обещаний, ни наполнителей, ни добавок. Все в чистом виде. В его понятия об отношениях пустые разговоры не входят.
– Да уж, похоже на хороший шоколад, – одобрительно заметила Дана.
– Поступает он всегда так, словно ему на все наплевать, – продолжала Карли, увлекаясь и не обращая внимания на странную аналогию Даны. – Но как только мы с Одином попали в беду и потребовалась срочная помощь, он не сказал ни слова, ни разу не поддразнил и не обвинил меня в женской глупости, просто сделал все, что смог. Получается, что внешнее впечатление и внутренняя сущность совсем не совпадают: на поверку этот человек оказывается куда лучше, чем кажется сначала. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. В серединке крем, – ответила Дана, причмокивая.
– Ну да, можно сказать и так. Как бы там ни было, он умен, честен, уверен в себе и никогда, никогда не сдается. А целуется так сладко, что приходится обнимать его как можно крепче, чтобы не улететь.
– Мм, трюфель, – протянула Дана, имитируя Гомера Симпсона.
– Ну примерно. – Карли вовсе не настолько любила шоколад, но она была рада, что Дана понимает, о чем идет речь. – Кроме того, он считает меня талантливой, говорит, что я вовсе не неудачница, и смеется моим шуткам.
– Истинная драгоценность! – заключила Дана. – Слушай, Карли, держись за этого парня покрепче, что бы ни случилось. И не задумываясь стреляй в каждого, кто оказывается на пути.
– Бесполезно. – Карли печально покачала головой. – Как можно крепко держаться за то, чего не имеешь?
– Ты не ошибаешься?
– Последнее, к чему стремится Эван, – это настоящая, серьезная любовь. Можешь поверить, для него жизнь сосредоточена на документальных фильмах. Ему никто не нужен. Эван Маклиш красив, умен, талантлив и делает только то, что хочет сам. Так что любовь со всеми ее сложностями и обязательствами ему совсем ни к чему.
– Любви, шоколаду и сексу всегда находится и место, и время.
Карли пожала плечами:
– Он согласится с тобой по двум позициям из трех.
Едва Карли вошла в студию, выражение лица Декса тут же изменилось. Он пристально осмотрел ее с ног до головы, и обычно такие веселые, дружелюбные глаза внезапно стали холодными и злыми. Друг сразу все понял. Но как? Не может быть, чтобы образ прошлого сохранялся так долго.
– Привет, – чуть громче и жизнерадостнее, чем обычно, поздоровалась Карли. Интересно, обнимет ли он ее, как обычно? Она вспомнила, как ее встретил Куинн, и нервно повела головой. Да уж, воспоминание не из приятных. О рукопожатиях и объятиях не приходилось и мечтать. Можно сказать, что агент словами выразил то отношение, которое обычно изображают поднятым средним пальцем. Он казался жутко разочарован поведением подопечной. Деке же пошел еще дальше. Куинн немножко повеселел, стоило Карли рассказать о предложении озвучить рекламу «Ежового рая», а для Декса у нее не было припасено ничего, кроме продолжения крепкой дружбы.
– Привет, – коротко ответил звукорежиссер. Язык тела красноречиво пояснил, что объятия неуместны.
Карли незаметно принюхалась к самой себе. Может быть, она пахла Эваном, и этот запах бил в нос мужчинам и напрочь их отпугивал?
– Как поживает Мексика? – поинтересовался Деке, уменьшив звук соревнований по пляжному волейболу.
– Хорошо, – ответила Карли как можно нейтральнее. Прыгать от восторга сейчас не время.
– Да уж, несомненно. – Он сделал вид, что возится со своим пультом, избегая встречаться с ней взглядом.
Карли села на диван. Такой поворот событий вовсе не входил в ее планы. Не то чтобы она вообще что-нибудь планировала, но если бы вдруг подобное случилось, то меньше всего хотелось бы обидеть Декса и задеть его чувства. Разве честно, когда обстоятельство, которое делает счастливым одного человека, приносит другому боль? Неужели количество счастья в мире ограничено, и если один получает больше, то другому достается кусок поменьше?
– Не сходи с ума, Деке, – попросила Карли, решив действовать открыто.
– Да я вроде не сумасшедший, – ответил он чуть мягче. – Наверное, просто разочарован.
Разочарован. Боже, как она ненавидит это слово! Его так часто произносила мама. Если бы Джудит сделала себе татуировку, то скорее всего написала бы именно это: «Разочарована».
– Прости, – попросила Карли.
– За что? – удивился Деке. – Ты же не сделала ничего плохого.
– Не знаю, – вздохнула она. – А что-нибудь хорошее я разве сделала?
– Все, что ты делаешь, солнышко, хорошо и правильно. – Деке присел рядом и обнял приятельницу за плечи. Потом нежно поцеловал в макушку. – Разочарован я потому, что ты выбрала не меня. Но не переживай из-за этого. Жизнь – это пляж, помнишь?
– Да, но в таком случае дело кончается смертью.
– Вовсе нет. В таком случае дело кончается тем, что ты сидишь и смотришь, как почти голые девушки играют в волейбол.
– Понятно, – заключила Карли и быстро обняла друга.
– Итак, ты собираешься за него замуж? – неожиданно спросил Деке.
– Да, разумеется. – Карли рассмеялась. Эван поставил палатку на уик-энд, а Деке уже решил, что речь идет о бетонном фундаменте. Оказывается, он вовсе не так уверенно ориентируется в запахах, как поначалу показалось Карли.
Деке внимательно взглянул на нее и снова углубился в созерцание прыгающих вокруг мячика потных особ в бикини. На губах его застыла отрешенная полуулыбка.
Если Эван и удивился, застав на диване парочку, сосредоточенно наблюдающую за происходящим на экране, то виду не подал. Просто кивнул, словно генерал, разрешающий подчиненным расслабиться. От проницательной Карли не ускользнул тот моментальный взгляд, которым обменялись мужчины. Она поняла, что сейчас на ее глазах заключено своеобразное мирное соглашение. Этот мужской язык казался сверхъестественным, а потому жутковатым: невысказанные предположения, косвенные намеки, снисходительность и гордость. А иногда одно дерьмо, и ничего больше. Но черт возьми, неожиданно подумала Карли, глядя, как любитель серфинга и плейбой от киномира вместе колдуют над пультом, разве эти люди не достойны любви?
