Текст книги "Строками по нашим душам (СИ)"

Автор книги: Ли Та

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Ева проснулась одна. Но место рядом с ней было еще теплым. Девушка пришла к выводу, что Андрей проснулся недавно.

Солнце пробивалось сквозь занавески. Сегодня день обещал быть очень солнечным и теплым. Только вылазить из-под одеяла совсем не хотелось.

Зевая, она спустилась на первый этаж и сразу столкнулась с бегущей куда-то Никой. Она что-то спешно пробормотала и убежала.

Пока девушка готовила второе кофе за утро, исчез Никита и Кеша. А потом ушла и Лиза, аккуратно пощекотав меня и легонько чмокнув в щеку. Для нее Лиза всегда была мягким и очень хрупким облачком, поэтому каждое ее прикосновение было словно мягким зефиром, что тает, если его только коснешься.

Как Ева потом узнала, Ника, никому не сказав, записались на углекислые ванны, а Кеша – на массаж. В итоге, Никита и Лиза пошли в бассейн, а Ева была под угрозой нахождения наедине с Андреем. Чего ей совсем не хотелось.

Ева как раз наливала кофе в кружку, когда с балкона понеслись шаги и вскоре появился Андрей. Он выглядел хмуро, но вида, что что-то случилось, он попытался не подать. Она не стала расспрашивать его, да и он, по его виду, не хотел обо разговаривать.

Андрей демонстративно сел за стол, открыл компьютер и начал работать. Ева сварила ему кофе, поставил возле компьютера и тихо пробормотала:

– Доброе утро.

Андрей кивнул и дальше начал всматриваться в монитор.

– Если что, я буду в комнате. Может сяду на балконе у себя.

Снова кивок. Парень был с головой погружен в дела.

Ева поднялась с дивана и стала подниматься по ступенькам. В душе она глубоко выдохнула. У нее все-таки получилось побыть одной.

Через час к Еве пришел Андрей, спросил, может ли он у нее полежать и вскоре захрапел, пока девушка также, как и он несколькими часами ранее, работала в компьютере.

Ей нужно было дописать статью о предстоящем в университете форуме для молодых студентов. Иногда Еве казалось, что она только пишет обо всем этом, но иногда в это не участвует. Часто в институтах и внутри направлений проходили вечера, где студенты и преподаватели смотрели фильмы, устраивали читательские клубы и читали стихи. И ей хотелось туда пойти. Но каждый раз она одергивала себя, считая, что ее могут задеть, ее стихи могут никому не понравиться.

Несмотря на то, что ей было наплевать на мнение остальных, иногда внутри нее просыпалась та самая маленькая девочка, которая хочет, чтобы ее творения всем понравились.

Облегченно захлопнув ноутбук, она взяла книгу и стала аккуратно перелистывать страницы. Она все также сидела на подоконнике, постелив на него плед. На улице дул легкий ветерок, игриво собирая с деревьев листья и кружа их в невероятном танце. Он решал, танго это или вальс, сальса или румба.

Но потом стало прохладно, стали собираться тучи и вскоре пошел сильнейший ливень. От окна начало дуть, поэтому ей пришлось лечь на кровать, забраться под одеяло и читать дальше. Сегодня ей упала в руки книга «Прежде, чем я упаду».

Вдруг Андрей резко зашевелился, со стоном перевернулся и забросил руку к ней на живот. Глаза Евы округлились, и она не удержалась от тихого вскрика, когда парень прижал ее поближе к себе.

День прошел размеренно. Ничего интересного. После прихода ребят, мы все вместе устроились на диване и под шум дождя решили посмотреть детектив про американского маньяка. Зрелище было пугающим.

Вечером Ева сидела на берегу озера, обхватив колени руками. Вокруг тихо стрекотали насекомые, редко квакала лягушка. Над озером уже опустился еле заметный туман, но с каждой минутой он все больше и больше сгущался.

Она смотрела немедленно темнеющее небо, как последние светлые части солнца постепенно уходили за горизонт. Она давно не сидела в одиночестве на природе.

Часто это случалось в такие моменты, когда девушка уезжала в деревню к бабушке. Женщина рано уходила спать, а Ева выходила на задний двор или вообще сбегала на речку, и порой подолгу, даже до восхода, сидела одна, вслушиваясь в звуки ночи. В этом была своя романтика.

Ева незаметно улизнула, когда ребята обсуждали горячий источник, процедуры, которые сегодня проходили, теплую, даже немного горячую воду и прекрасную погоду. Они собирались готовить что-то на углях. У нее же к вечеру ухудшилось настроение. Но ей не хотелось ворчать, ругаться. Ева просто хотела побыть одна.

Девушка поежилась. Все было прекрасно, они хорошо провели время вместе, только противоречивые чувства не покидали ее. Она пыталась вести себя, как всегда, вот только ничего не получалось. Ева никак не могла совладать с собой. Каждое прикосновение отдавалась резким электрическим зарядом по всему телу. Независимо от того, кто к ней прикасался. Такого у нее не было давно. И ее это жутко пугало.

Она вдруг вспомнила первое объятие с Андреем. Странная тогда ситуация была.

11 класс.

Ева шла по вечерней улице. Немногочисленные машины проезжали с большой скоростью и вскоре скрывались за перекрестком. Она шла по лужам, образовавшимся после проходящего дождя. Кое-где на нее еще капали маленькие капли.

Она присел на скамейку и невольно снова стала прокручивать в голове произошедшее несколько часов назад.

В который раз поругавшись с родителями, Ева ушла из дома, надеясь разрешить свои внутренние проблемы.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как они расстались с Альбертом. Но она никак не могла прийти в себя. Она замыкалась в себе, срывалась на людей, которые начинали на нее ругаться или говорить, что она ведет себя неправильно. Она внутренне унижалась перед ним, желая показать, какой он ее сделал. Чтоон с ней сделал. Как он разрушил все то хорошее, что было в ней, потому что этого не оценили. Это просто выбросили на помойку, будто это ничего не стоило.

Сигарета между указательным и средним пальцами заканчивалась одна за другой, и она доставала заново. Легкие уже болели, дышать было тяжело и неприятно. Легкие не могут до конца расправиться и кровь не снабжается кислородом. Она будто превращается в рыбу, которая без воды начинает открывать и закрывать рот в попытках глотнуть воздуха. И ей уже не нравился вкус сигарет, но раз за разом она снова брала новую сигарету, пока пачканы закончилась.

Ева присела на первую попавшуюся скамейку в парке у дома и закрыла лицо ладонями.

После смерти дедушки будто все сорвались с цепи. Бабушка совсем отреклась от них четверых, общаясь только с братом матери. Она переехала в квартиру в городе, где жили они, но никогда даже не ходила к ним в гости. Мама уже давно смирилась с происходящим, но каждый разговор с бабушкой заканчивался скандалом, который никто не мог прекратить. Ева раз за разом показывала бабушке ее истинное место, что она не имеет право осуждать выбор членов семьи Евы. Но бабушка ее не слышала.

Раньше Ева не позволяла себе этого, потому что считала, что все можно решить без ругани. Но ключевым в предложении было слово «раньше». Сейчас она кричала, ругалась с бабушкой только потому, что ей надоело, что никто никого не может услышать.

Все проблемы тогда обострялись в том месте, где никогда не думал.

Мама же, в свою очередь, каждый раз ругалась с Евой, пытаясь внушить ей, что нужно забыть и расслабиться. Ничего не изменишь, говорила она. И была права в своих словах.

Но я не могла отступиться. Точнее, не хотела. Подростковая вспыльчивость и максимализм не давали мне оставить все на прежних местах.

Раз за разом девушка ругалась со слезами на глазах, доказывала ей, что мы все одна семья, которая должна держаться друг за друга. Но все было безрезультатно. Проходил небольшой период времени, когда бабушка делала вид, что они хорошая семья. Но потом колесо Сансары давало оборот и все начиналось с точки отсчета.

На деле же ей хотелось выплеснуть все эмоции, которые копились в Еве. Она ругалась с бабушкой только чтобы поругаться. Крики, ругань, слезы – все это было частью усмирения пыла и проецирование своих проблем на старшее поколение.

Со временем Ева все-таки смирилась, но постоянно ездила в тот дом, где раньше жила бабушка с дедушкой. Чтобы отдать дань памяти этому дому. Чтобы понять, что его никто не бросил. Так же как и детские воспоминания, которые девушка получила в нем.

А еще она практически не ругала Роберта, но ругала Еву. Будто она была виновата во всех бедах. А она просто хотела справедливости и равноправия в семье. Но это ей вряд ли светило. Где-то глубоко внутри Ева понимала, что Роберт еще слишком мал, ему было только 6 лет, а она уже заканчивала школу. Девушка была старшей сестрой, поэтому основная ответственность за его деяния лежала на ее плечах. Но Еве все равно каждый раз было до жути обидно.

Ева

– Ева?

Я подняла голову и увидела перед собой Андрея. Он стоял в окружении своих друзей. Некоторых она смутно помнила, а некоторые были ей совсем не знакомы.

Когда я подняла глаза на него и встретилась с Андреем взглядом, выражение его лица изменилось. Улыбка потускнела, глаза забегали, но я заметила, что он постоянно останавливался на мне. Будто натыкался…

– Ребята, идите без меня, мне нужно остаться.

Он спешно попрощался со всеми друзьями, некоторые шептали ему что-то и потом смеялись, но только Андрей не смеялся. Он сурово смотрел на нее, даже чуть опасно. Мол, не вздумайте так шутить.

Вскоре все разошлись, а Андрей присел рядом со мной. Я к тому времени снова уткнулась в ладони и лишь чувствовала, как кружится голова. Ей нужно было немного продержаться, чтобы не заблевать прямо рядом со скамейкой.

Андрей придвинулся ко мне поближе, так, что наши бедра касались.

– Ева, что у тебя случилось.

Он не спросил у меня, он одним тоном потребовал у меня объяснений. Будто я ему что-то должна. Всем я, черт возьми, что-то должна.

Поэтому я и молчала. Но слезы сами накатили. Слезы злости, обиды и неоднократно пережитого предательства.

– Ева, все, что ты скажешь – очень важно. Тебе важно выговориться.

– Неважно, Андрей, – я горько усмехнулась через пальцы и невольно удивилась своему спокойному голосу, – все, что я могу тебе рассказать – будет неважным через несколько дней.

Я нечаянно всхлипнула.

И тут же услышала, как Андрей глубоко вздохнул. Он снял свою куртку, накинул на меня, и я почувствовала его руку на моих плечах. Оказывается, я выбежала из дома в одном свитере. По телу начинало разливаться приятное тепло.

– Иди сюда, дай я тебя обниму.

Я не поняла, как оказалась в его объятиях. Они казались такими теплыми и… родными. Хотя мы с ним никогда не обнимались. Мне было непривычно, но вместо с тем, комфортно. Будто обнимаешься с большим мишкой. Несмотря на то, что Андрей был худым и высоким, он был достаточно широк в плечах и выглядел грозно. Но для все равно был сладкой булочкой.

Пусть он никогда это не услышит из моих уст.

Он сидел в одной футболке, поэтому вскоре на ней образовалось темное пятно от слез. Невольно я испугалась, что он тоже замерзнет, поэтому я чуть отодвинула край куртки и накинула на одно его плечо.

Я не хотела плакать, но слезы начинали литься сами собой. Я понимала, что скоро его футболка будет окончательно мокрой, но мне не хотелось отстраняться от его объятий. Голова уткнулась в его плечо, а ладонь непроизвольно оказалась на груди. Кончиками пальцев она чувствовала рельефы его груди и кубиков. Мысли о родителях постепенно стали отходить на второй план. Она вдохнула его запах. Корица и легкий запах вэйпа с бабл-гамом. Он почему-то предпочитал его всегда.

– Знаешь, – я услышала свой голос как будто через подушку, он казался таким чужим и отдаленным, что я не сразу поняла, что это говорю я, – иногда мне кажется, что я плохой человек, подруга, дочь.

Мне на секунду показалось, что он и его сердце замерли. Да и чего уж таить греха, я и сама перестала дышать на миг. Будто время остановилось. И как в сопливых мелодрамах – были только я и он.

– Не говори так про себя. Твои родители гордятся такой дочерью, как ты; твои друзья гордятся такой подругой, как ты. А Роберт сто процентов всем говорит, что у него очень крутая сестра.

Я была тронута такими словами. Даже моя подруга Ника, с которой я дружила с детства, не могла найти подходящих слов, которые бы меня утешили. Она предпочитала отвлекать меня от тяжелых мыслей, нежели вместе решать проблему. Я не могла на нее обижаться, потому что это своеобразный способ помочь.

Тогда я не заметила, с какой горечью Андрей говорил эти слова.

После этой ситуации мы стали ближе. Мы не были друзьями, но мы стали мягче друг к другу относится. Тот вечер заложил основу нашей дальнейшей дружбе.

– Ева? Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула. Меня вытеснили из моих же собственных мыслей. Будто я нигде не могла побыть наедине с собой. Обернувшись, я бы не поняла, кто стоит передо мной. Но его голос я бы узнала из тысячи. Бархатистый, с нотками хрипотцы, будто этот голос сошел со студии озвучивания фильмов. Там бы он озвучивал сексуального, брутального мужчину, который добивается девушку. Причем не только традиционными способами.

– Просто хотела побыть одна. Я в разговоре вам не слишком нужна.

– В каком смысле не нужна? – В его голове сквозило недоумение. – Мы тебя потеряли. Ты не взяла телефон, поэтому Ника стала потихоньку сходить с ума. А ты знаешь, какими изощренными способами она может сходить с ума.

Я выдавила из себя улыбку и горько усмехнулась.

– Ника.

Конечно, Андрей, тебе проще сказать, что это кто-то другой скучал по мне и искал меня, нежели самому в этом признаться. Скажи же, что это ты меня потерял, что это ты бежал и искал меня. Что-что? Почему я ничего не слышу? Ах да, потому что ты этого не скажешь, Андрей. Будешь молчать и ждать. Просто ждать.

Я услышала, как затрещали ветки и трава. Андрей осторожно спускался ко мне. В закромах моей души теплилась надежда, что он захочет со мной поговорить. Но вряд ли это случится. У него слишком мало смелости, чтобы так сделать.

– Андрей, если идешь, чтобы поговорить со мной, то сегодня и сейчас отнюдь не подходящее время.

Треск прекратился, но потом восстановился вновь. Вот он поравнялся со мной и присел рядом. Не спрашивая разрешения, ничего. Будто он тут хозяин. Может быть своей чертовой жизни и да, но не моей уж точно нет. Никто, кроме меня, не является хозяйкой в этом омуте с чертями. Я играю с ними в куклы и купаю их в ванночке, чтобы они были чистыми. В остальном же это мои черти. И только мои.

Внутри меня бушевали всевозможные эмоции. Но прежде всего – это обида и злость. Если бы у меня был пистолет, то я бы убила его со злости. А потом от обиды на него плакала у его головы и просила прощения за все. Обвиняла бы его во всех смертных грехах, но держала его лицо в своих руках и целовала.

– Ева, – он попытался наощупь найти мою ладонь, но я спрятала ее в карман куртки, – я не знаю, что мне говорить.

В его голосе я впервые услышала отчаяние и боль. Я и сама не знала, что мне говорить и как себя вести. Я боялась, что помимо себя причиню вред и ему. А этого мне совсем не хотелось.

Андрей молчал. Я тоже.

Мы сидели в тишине. Он обнял меня за плечи, и я даже не поняла, как уже приняла это как должное. Я даже не вздрогнула от его прикосновения. Андрей положил голову на мое плечо, а я чуть наклонила голову и положила ее на его.

Невольно я улыбнулась. И вспомнила, как однажды разговаривала с мамой около университета (она приехала, чтобы отдать мне компьютер), а позади меня подошел Андрей. Я не сразу его заметила, лишь когда ощутила тяжесть на своем плече. Я повернулась и увидела, что парень положил голову ей на плечо.

Мама знала, что мы общаемся с Андреем, но ее брови все равно удивленно взлетели и она посмотрела на меня, будто видела все впервые. Я лишь пожала одним плечом и закатила глаза.

Тогда я еще не обращала внимания на его движения, взгляды и рассказы. Для меня все, что он делал, было не так важно. Просто движения, просто вопрос «Почему ты злишься?» и просто голова на моем плече. Просто долгие объятия и просто теплая улыбка.

Такое чувство, что мы поменялись местами. Во всех молодежных книгах про любовь парень был холодным, опасным и со множеством травм, а девушка всячески пыталась его добиться. В нашем случае было все наоборот.

– Ева…

Андрей замолк. Он ждал, остановлю ли я его или нет. Но я решила расставить все точки над «i».

– Что? – Еле слышно произнесла я.

– Все, что произошло между нами… было ошибкой.

Меня будто током ударило. Внутри меня все холодело, а руки начали трястись. Да как он смеет так говорить?! Я столько сделала для него, сколько я ему помогала, сколько жалела, а он?! Хоть я и ожидала услышать от него эти слова, но все равно до меня не доходили его слова.

Мое тело само отреагировало на его слова. Я вскочила как ошпаренная и, не оборачиваясь, пошла по направлению к домикам.

Ошибка. Ошибка, раз за разом, только ошибки. Я не могу остановиться наступать на одни и те же грабли. Господи, когда я уже перестану оступаться.

– Ева!

Я хотела уйти, подальше от него, от всей нашей компании. Мне не хватало воздуха. Ноги подкашивались, а руки беспорядочно дрожали. Внутри все перевернулось. Я опять доверяю человеку, а он просто берет и поступает так.

Но я почему-то остановилась. Мне будто хотелось услышать еще слова, которые ранят меня больнее. В самое сердце вывернет меня наизнанку.

– Что еще хочешь сказать? – Иногда я поражалась тому, как спокойно я могу говорить, когда внутри меня разрывает на части. Никаких эмоций, слез или ломаного голова. – Нам больше не стоит общаться? Если так, то ты жалок, Андрей.

– Нет, Ева, я вообще не это имел в виду… ты мне очень дорога и…

Я покачала головой и грустно улыбнулась.

– Не бросай слова на ветер.

Но не вместе…Мы не вместе…

В ту ночь кровать мне показалась слишком большой для меня одной и пустой.

Глава 6

Ева

На обратном пути мы развезли всех и остались вдвоем. Ника перед выходом из машины с подозрением смотрела в переднее стекло Андрея.

Иногда я пугалась ее выходок. Она могла что-то вбить себе в голову, а потом долго не отпускать. Я чувствовала, что Ника не хотела оставлять нас наедине. Но слишком мне доверяла, поэтому даже по взгляду я поняла, что она беспокоится обо мне, и в то же время, доверяет мне.

Дверца за Никой закрылась, мы отъехали от ее дома и направились в сторону моего дома. Дорога сопровождалась молчанием. Я все еще не отошла от вчерашнего вечера. Всю дорогу до города я притворялась, что задремала. Но на самом деле, я раз за разом прокручивала вчерашний разговор и каждый раз вздрагивала от концовок, которые могли бы произойти. Внутри меня все бурлило, и не утихал ни на секунду. Я не спала всю ночь, хотя приняла несколько таблеток валерьянки. Мне нужно было все переварить. Наедине с самой собой.

Но вряд ли я успею, потому что у меня будет всего лишь несколько часов, чтобы привести себя в порядок, а потом взять машину и поехать на пары.

– Как только всех отвезешь, верни машину отцу. Он должен быть сегодня на работе. – Хотя он мог взять и мою машину, чтобы поехать. Я вытащила всю холодность изнутри своих потайных шкафчиков и серьезно посмотрела на Андрея. Нужно опять превратиться в холодную королеву. Мы как раз остановились на светофоре, поэтому он повернулся и вопросительно выгнул бровь.

Я мотнула головой и отвернулась к окну.

Мы проезжали перекрестки, обгоняли машины. Погода сегодня опять была прохладная и сырая. Впору было надеть высокие ботфорты и теплое пальто. В лесу утром был густой туман, и мы невольно представили себя на месте ежика из мультика. Была бы моя воля, я бы вообще не выходила на улицу. Но на пары за меня никто не сходит.

Воспоминания всплыли сами собой. Как мы гуляли под дождем с Андреем на первом курсе, когда промокшими мы бежали до ближайшего кафе, чтобы там отогреться. А потом мы сидели за столиком, пили кофе и постоянно смеялись. Тогда я впервые почувствовала себя живой. Не той, кем я становилась на протяжении долгого времени.

Я медленно перевела взгляд с Андрея на руку на руле. Пальцы крепко обхватывали руль, из-за чего выступали костяшки и вены. Вены так отчетливо проступали, что казалось, будто он напрягается. Но он был расслаблен.

До меня дошел смешок, и я подняла глаза. На лице застыла робкая и нерешительная улыбка, а во взгляде сквозило напряжение вперемешку с нерешительностью. Я скрестила руки и ответила Андрею холодным вызовом.

– Не выпендривайся.

Андрей не смог сдержать улыбки и неторопливо тронул машину. Он что, вообще никогда ни о чем не переживает?

Я кое-как дошла до квартиры с тяжелой сумкой и открыла входную дверь. Мне бы мог помочь Андрей, но я принципиально отказалась от его помощи.

Небольшая, но светлая студия встретила меня ощутимым холодом. Я и забыла, как морозно может быть в квартире осенью. Отопление еще не дали, поэтому квартире срочно был необходим обогреватель. Я поставила сумку, с облегчением сняла ботинки и зашла внутрь. По дороге на кухню я включила электрический камин.

Эту квартиру родители купили еще когда мне было три года. Она покорно ждала своего часа, и когда я в конце 11 класса заявила родителям, что после поступления в университет перееду в собственное жилье, они не стали мне препятствовать.

Наши квартиры были в соседних домах. Напротив друг друга. Роберт часто забегал ко мне, чтобы полежать со мной на диване или попросить помощи в домашке. Он любил бывать у меня. Он специально уходил от родителей, чтобы провести время со мной, чтобы поиграть со мной в карты или просто полежать и посмотреть сериалы.

Я посмотрела на часы и отметила, что до пар оставалось 3 часа. Я успевала помыться, привести себя в порядок и приготовить себе что-нибудь на обед.

Однако в холодильнике оказалось лишь молоко. Тяжело вздохнув, я решила, что зайду перед парой в пекарню и перекушу парой круассанов. Представлю, что я в Париже.

На автомате я вытащила телефон из джинсов и проверила уведомления. Новые поступления книг, ассоциация фотографов и сообщение от Ники с фотографией. Наверняка очередная смешная картинка с котиками.

И ни одного сообщения от Андрея. Снова. Я хотела бы себя успокоить тем, что он еще в дороге, едет или разговаривает с кем-то по телефону.

Несмотря на то, что он мне вчера сказал, я тосковала по нему. Мне было больно, и я начинала нервничать из-за всего происходящего вокруг меня.

Ну и пусть, что мы не виделись несколько минут, может от силы полчаса. Ника даже после 2 минут отсутствия рядом начинает слать разные видео, фотографии и так далее.

С другой стороны, почему я вообще об этом все думаю? Почему я снова начинаю думать о другом человеке? Почему мои мысли начинает заполнять определенный человек, и его имя каждый раз отдается тяжестью в груди?

Я с силой бросила телефон на диван и начала ходить по комнате.

Мне стило огромных усилий, чтобы не расплакаться. Я держалась из последних сил, чтобы выглядеть в машине не как девушка, которая сейчас разревется. Пришлось взять себя в руки. Не нужно показывать свои эмоции и чувства. Раньше ты постоянно их показывала, и чем это обернулось? Правильно, ничем хорошим.

Я легла поперек дивана и вытащила пачку сигарет. Мама часто упрекала меня в курении, поэтому я старалась как можно реже попадаться ей на глаза с сигаретой в руках. Каждый раз мне приходилось перед маминым приходом основательно проветривать свою комнату, потому что курить в зале я позволяла себе только когда они все уезжали на дачу, либо была уверена, что несколько дней ко мне точно ничего не придет.

Я хотела погрузиться в ванну, чтобы немного расслабиться. Пусть физически, но чуть ослабить мышцы. Я устала каждое утро просыпаться с тянущей болью в плече или спине. Все это было результатом неправильного сна, кривых поз за столом и постоянная работа в компьютере. Иногда я не могла оторваться от монитора не по причине постоянного просмотра чего-либо, а непрерывной работы, которая имела свои дедлайны.

Но вместо этого я смогла позволить себе лишь горячий душ. Быстро раздевшись и юркнув в кабинку, я включила горячую воду практически до упора и стала ждать, пока вода пробежится. По коже пошли мурашки, и я вспомнила, как вчера Андрей прошёлся по моей спине кончиками пальцев. Он будто исследовал каждую впадинку на моем теле.

Я шумно вздохнула и попыталась отвлечься от мыслей об Андрее.

Через несколько минут я сидела на диване в гостиной, забросив ноги на подлокотник, и рассматривала новинки кино и сериалов. На кухне размораживалась куриная грудка, которую я отыскала в морозильной камере.

Все-таки я нашла съестное и собиралась приготовить карбонару, но с курицей. Я любила экспериментировать с разными ингредиентами. И всегда получалось просто прекрасно.

Подключив компьютер к телевизору, я выбрала подходящий фильм и пошла в спальню переодеться. Сидеть в одном халатике мне было ужасно холодно. Хотелось надеть тёплые штаны и свитер, чтобы уж точно не замерзнуть. Или просто прижаться к кому-то тёплому и просто лежать в обнимку. А мокрые волосы еще сильнее заставляли меня мерзнуть.

Фен немного отогрел меня. Только вот укладывать короткие волосы были всегда для меня целой процедурой, и иногда я корила себя, что обстригла волосы. Длинные волосы можно было просто заплести в косы или собрать в небрежный пучок.

Я написала Нике, чтобы удостовериться, что у неё все хорошо. В ответ подруга отправила лишь стикер. Я усмехнулась и пошла проверить курицу.

Мы с Никой знакомы с первого класса. И сразу стали неразлучными подругами. Везде ходили вместе под ручку, шушукались и никого к себе не подпускали. Нас в классе даже называли "две шушеры", потому что мы постоянно шептались и смеялись.

Потом нас разлучили. Меня перевели в другую школу, а Ника осталась без меня. У нас тогда ещё не было связи, мы не знали телефоном друг друга. А жили мы в разных частях города, чтобы постоянно проводить время друг с другом.

Но однажды она написала мне, чтобы я помогла ей с одним проектом в школе. Я была очень рада её сообщению. Так мы снова обрели друг друга.

А после 9 класса она перешла ко мне в школу, и мы снова стали неразлучны.

Досушив волосы, я вытащила из шкафа теплое пальто и сапожки не небольшом каблуке. Была бы моя воля, я бы надела угги и зимнее пальто.

Я на всякий случай выглянула из окна и посмотрела на прохожих. И нельзя было понять, как лучше одеться. Кто-то надел шапку и завязался теплым шарфом, кто-то шел в джинсовке и коротких шортах. Мне пришлось выбрать что-то между первым и вторым вариантами.

Невольно я перевела взгляд на соседний дом. Окно на пятом этаже со светлыми желтыми шторами. Там стояла женщина и смотрела на меня. Нельзя было точно сказать о ее выражении лица. Я улыбнулась ей и помахала. И тут она отошла от окна.

На кухне тут же зазвонил телефон. Я тяжело вздохнула и положила одежду на кровать.

Звонила мама.

– Да, мама?

– Ну вы приехали? Как отдохнули? – обеспокоено налетела на меня Олеся Игоревна.

Я усмехнулась про себя. Первый вопрос был риторическим. Она наверняка уже успела несколько раз позвонить отцу и удостовериться, что Андрей привёз ему машину.

– Да, мам, мы приехали. Отдохнули хорошо, но на всякий отдых нужен ещё отдых. – Мама засмеялась. – Но у меня сегодня пары допоздна, да и Ника хотела ко мне вечером дойти.

Мама тяжело вздохнула. Иногда она тихонько ворчала на меня, что я слишком много беру на себя в столь молодом возрасте. Но я была уже на втором курсе, поэтому старалась совмещать все мои увлечения не в ущерб учебе и свободному времени.

– Ну хорошо. Позвонишь, как придешь домой?

– Мам, ты увидишь меня включенный свет в окне… – я засмеялась и услышала по ту сторону телефона мамино хихиканье. – Хорошо, я либо напишу, либо позвоню. Пока-пока.

– Пока, доченька.

Сердце от таких мягких разговоров начинало ныть. Когда я переезжала от родителей, то все сопровождалось слезами. Я старалась держаться твёрдо, чуть радостно и очень нежно по отношению к родителям. Я была в приподнятом настроении, но в душе я разрывала себя на части.

Видеть в глазах мамы печаль и боль было для меня невыносимо. Но рядом с Робертом она меня постоянно подбадривала. Спрашивала у меня, все ли я вещи взяла и каждый раз находила что-то новое и тихо ворчала.

– Мама, я всего лишь переезжаю в соседний дом напротив. Ты каждый день можешь ко мне приходить. Мы будем смотреть друг на друга, стоя на балконе. И кричать «спокойной ночи!».

Она улыбалась сквозь слезы.

Папа тоже старался выглядеть как всегда спокойным, он шутил и помогал мне переносить вещи. Но его резкие движения всегда выдавали его нервозность и беспокойство. Я смотрела в его грустные глаза, и на глаза наворачивались слезы. Когда я зашла в квартиру, то разрыдалась. После всего того, что я прошла, это не должно было так на меня повлиять, но я не смогла сдержаться. Родители для меня были всем в этой жизни.

Я совершала много плохих поступков, много наговорила им плохого в пубертатный период, но никогда родители не смотрели на меня так. С грустью, с будто уже накопившейся тоской по мне, они провожали меня.

В тот же вечер все трое пришли ко мне на ужин. Я накормила всех приготовленной мною пастой с креветками.

Впоследствии каждые выходные мы обязательно ужинали у меня. На неделе я постоянно заходила в нашу квартиру и проводила время с родителями и Робертом. Я просто не могла оставить их одних. Иногда я даже откладывала дела, чтобы провести время с ними.

Родители всегда были у меня в приоритете.

Мне нравилось так жить. Я в любое время могла прийти к родителям, но в то же время сама себя обеспечивала всеми продуктами и благами. Лишь иногда довольствуясь мамиными солеными огурцами и малиновым вареньем.

Я разлеглась на диване, и сама того не замечая, снова вытащила сигарету. Я отбросила телефон, включив музыку. Все ещё витая в облаках воспоминаний, я затянулась.

Мои мысли неосознанно вернулись к Андрею. Неплохо было бы рассмотреть перспективы отношений с ним. Я не расчетливый человек и не ищу никакой выгоды. Но каждый раз, когда наши общие знакомые спрашивали у меня, встречаемся мы, я лишь смеялась. Я всегда отмахивалась от этой мысли, хотя в голове начинали крутиться мысли.

А что, если бы все их слова были правдой? Если бы я знала.

И почему Андрей вчера все это сказал? Я понимаю, что его слова меня ранили, потому что он, черт возьми, вообще не думает о том, как мне может быть больно! Козел!

Или надо было все-таки дать ему договорить…

Мой гнев меня когда-нибудь погубит…

Я взглянула на часы.

– Твою мать, я опаздываю!

Андрей

Я сидел на злополучной паре и листал ленту соцсетей, лишь изредка записывая основную информацию. Хоть сегодня была и лекция, не нужно было особо говорить или отвечать на вопросы, но вот именно сегодня она оказалась очень скучной. Настолько скучной, что мне хотелось просто взять свои вещи и сбежать с пары. Я пошел на политику только по тому, что туда пошли Ева и Кеша. Предыдущие занятия они всегда находили повод для смеха. Когда ребята только познакомились, они быстро нашли общий язык.