Текст книги "Стратегия любви"

Автор книги: Ли Майклс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кафе при гостинице было любимым местом Кэтлин для завтрака. Она часто приводила сюда своих клиентов для окончательных переговоров за один или два дня до венчания. Столики были достаточно широкими, чтобы на них разложить бумаги, а омлеты – самыми вкусными на сотни миль в округе. Кофе подавали в высоких массивных кружках, вместе с ними приносили еще и горячий кофейник. Не было необходимости ждать, пока тебе нальют еще. Кафе не принадлежало к первоклассным, но это и к лучшему. Когда тщательно обговорены самые тонкости и все подготовлено и до свадьбы остается только сорок восемь часов – и ничего, кроме волнения и беспокойства, невеста часто бывает настолько взвинченна, что может вдруг опрокинуть стакан с апельсиновым соком или вылить на себя сироп. По крайней мере, этому кафе не грозит ощутимый урон.

Кэтлин просмотрела аккуратно исписанные страницы с важными деталями свадьбы Лауры Мак-Карти и перенесла пару пунктов в свой список дел на сегодня. Она была так поглощена работой, что не услышала обращения к ней остановившегося около столика мужчины. Он повторил еще раз:

– Кэтлин, дорогая, не возражаешь, если я сяду к тебе? – Его рука повисла над стоящим рядом стулом, но это была простая формальность, просто еще один пример прекрасного воспитания Маркуса.

Кэтлин взглянула поверх папки.

– О, конечно же, нет. Только я жду двух своих клиентов.

Маркус поджал губы.

– Понятно. Новых?

– Нет, с ними я почти закончила работу. Это последняя встреча, чтобы еще раз проверить все детали и дать им последнюю накачку.

– Конечно. – Тон его был слегка ироничным. – Тогда я просто посижу немного, пока они не приехали.

Кэтлин подавила вздох и отложила папку.

Неважно. Она и без папки помнит свои записи. Обязана помнить. Это помогает ей экономить время, когда она занимается очередной свадьбой. Если она ослабит самодисциплину и взыскательность к себе и другим, такие недоразумения, подобные случившимся на свадьбе Сабрины Харт, будут происходить гораздо чаще.

При мысли об этом она поежилась и еще более укрепилась в необходимости не упускать ничего из виду.

– А как после завтрака? – спросил Маркус. – У меня спокойное утро, так что я мог бы подстроиться.

Она удивленно посмотрела на него.

– Я думала, твои дружелюбные коллеги все еще слоняются тут.

– Они здесь. Но дали понять, что мне нет нужды все время сидеть в офисе: лучше побольше бывать в обществе, выполнять какую-либо добровольную работу, устанавливать больше контактов. Может, мы сыграем с тобой в гольф на девять лунок или придумаем еще что-нибудь?

Кэтлин покачала головой.

– Извини, но у меня сегодня предварительная встреча с Вагнерами. Через несколько месяцев они отмечают пятнадцатилетнюю годовщину свадьбы.

Голос Маркуса стал неприятным и резким.

– Ты сама предложила, чтобы я иногда освобождался в утренние часы и мы могли бы чаще видеться, Кэтлин, – напомнил он.

– Но я, конечно, не говорила, что буду свободна всегда, каждое утро. Если бы ты спросил меня заранее, я, вероятно, изменила бы свой распорядок дня. На этой неделе я очень занята.

– Но не настолько, чтобы провести прошлый вечер на катке.

Голос был холодным, и у Кэтлин напрягся каждый мускул. Она хотела спросить его, как он узнал, а вдруг снова вмешался Пенн? Ей лучше это узнать. Но, задав этот вопрос, она выглядела бы виноватой.

– Честно говоря, Кэтлин, катание на роликах на первом месте в списке развлечений людей среднего класса.

Он подал это как нечто сомнительное, вроде танца живота.

– Нет, – отрезала она язвительно. – Должна сказать, что у людей среднего класса на первом месте стоит боулинг. И мне он тоже очень нравится. Извини, если это тебя расстроит, но я ведь принадлежу именно к среднему классу, Маркус. Такой родилась. Мой отец работал в сфере производства и…

– Дорогая, извини меня. Я вовсе не имел в виду, что с тобой или с твоим происхождением что-то не в порядке. Тебе придутся по вкусу и другие удовольствия, когда ты их испытаешь. Я уверен в этом.

Она скрипнула зубами, но смолчала.

– И, конечно, тебе надо расслабиться и отдохнуть. – Он положил руку на ее пальцы, неподвижно лежавшие на краю стола. – Я рад, что вчера ты хорошо провела время, поверь мне. Просто не понимаю, как это я потерял самообладание. – Он улыбнулся ей. – Похоже, сегодня с утра я немного раздражен. Прошлой ночью мы были в клубе, пытались обсудить серьезные вопросы. Но в соседней комнате веселилась шумная компания. Я уехал с дикой головной болью, вот и теперь она еще не совсем прошла.

У Кэтлин не было полной уверенности, что она взяла себя в руки и сможет ему ответить. Но, к счастью, ей не пришлось этого делать. Приехала Лаура со своим женихом. Маркус поднялся и пожал руку молодому человеку.

– Я собираюсь уходить, – подчеркнуто объяснил он. – Джек Бейли – где мы?.. О, вы были накануне на вечеринке в загородном клубе.

Он многозначительно посмотрел на Кэтлин.

– Это холостяцкая вечеринка, ее устраивал Джек, – отрывисто сказала Лаура, и Маркус кивнул головой, будто это объясняло многое.

Кэтлин взглянула на молодого человека, просматривая свой блокнот, хотя наизусть помнила все записи. Джек Бейли выглядел слегка помятым, как если бы слишком поздно лег спать и много выпил. Холостяцкая вечеринка в середине недели? Странно. Но она сочла, что это оправданно: большая часть семьи Джека и его друзья были не из их города и им удобнее было приехать на несколько дней раньше, чем приезжать сюда дважды.

Он заказал только кофе, что подтвердило ее подозрения, и молча просидел в течение почти всего разговора. Лаура тоже была спокойнее обычного и только поковыряла вилкой еду. Ну, каждая невеста реагирует по-своему. Для Кэтлин это был один из моментов, который больше всего нравился ей в работе.

Кэтлин покончила с омлетом и снова заглянула в блокнот.

– Ты уже получила ответы на свои свадебные приглашения? – спросила она.

Лаура достала из сумочки и протянула ей несколько открыток.

Кэтлин просмотрела их.

– Я посчитаю и сообщу общее количество на фирму, организующую банкет, – сказала она словно бы для себя. – Джек, тебе нужно взять смокинг и напомнить шаферам, чтобы они тоже забрали свои. И пусть обязательно их примерят. Иногда в местах проката ошибаются. Лучше подшить брюки накануне, чем делать это в день свадьбы, в субботу.

– О, – сказал он, – конечно.

Кэтлин так и хотелось вылить ему на голову кофе, чтобы просто убедиться, реагирует ли он вообще на что-нибудь. Но вместо этого она обратилась к Лауре:

– Ты надевала свои туфли, практиковалась в макияже, училась укладывать волосы?

Лаура кивнула.

– Значит, единственно, что тебе нужно, – это расслабиться, отдохнуть и вовремя привести свою свиту на репетицию, – с улыбкой сказала ей Кэтлин. – Не буду вас больше задерживать.

Она положила ручку и закрыла папку.

Джек Бейли вскочил, чмокнул свою невесту в щеку и заспешил к выходу, пробормотав что-то о работе.

Со смокингами все ясно. Возможно, я заберу их сама и раздам завтра на репетиции. И будем надеяться, что подойдут.

– Я напомню шаферам, – спокойно сказала Лаура.

Кэтлин раздумывала, пока оплачивала счет, и наконец спросила ее:

– Между вами все в порядке?

Лаура не смотрела на нее прямо.

– Конечно. Джеку много чего приходит в голову.

Но это прозвучало так, будто она пыталась убедить в чем-то себя.

Кэтлин кивнула.

– Вы поссорились.

Это не было вопросом.

У Лауры слегка задрожал подбородок. Она прикусила губу и прошептала: «Прошлой ночью».

Несомненно, из-за холостяцкой вечеринки. На вечеринке, достаточно шумной, чтобы ее слышали во всем загородном клубе, наверное, выпито было более чем достаточно. И, кроме прочего, несли разную чепуху, расстроившую невесту, у которой и без того нервы были уже взвинчены. Такие вещи случались не впервые. Возможно, о вечеринке, которую устраивал Джек Бейли, сложилось плохое мнение, но не более того.

– Понимаю, – мягко сказала Кэтлин. – Обычное дело. Практически каждая пара ссорится незадолго до свадьбы.

Разумеется, она тут же вспомнила, как они с Маркусом резко разговаривали друг с другом сегодня утром. Иногда такое бывает, и не только перед самой свадьбой.

– Это правда? – спросила Лаура.

– Но это вовсе не значит, что вы не подходите друг другу, понимаешь? Или что вам не следует жениться.

– Моя мама говорит точно так же: что я не должна на это обращать внимание.

– Ну что же, она права. – Кэтлин похлопала Лауру по плечу. – Это только напряжение, понимаешь? Кое-кто ссорится даже в церкви. Другие умудряются сдерживаться до свадьбы, зато потом, во время медового месяца, происходит срыв. Это уже гораздо хуже.

– Я тоже так считаю.

– Может быть, даже лучше, что у вас с Джеком эта ссора произошла теперь. – Слова Кэтлин прозвучали ободряюще. – Развейся сегодня на ланче для подружек невесты.

Лаура кивнула ей, а Кэтлин долго стояла на боковой аллее перед отелем, провожая ее взглядом, пока та не скрылась. Внезапно она почувствовала себя совершенно измотанной.

Всё это я делаю для невест.Помимо всего прочего, ей следует повесить вывеску, что она еще и советник по вопросам брака. К тому же, возможно, Маркус был прав, когда говорил о том, как трудно будет им все утрясти. После того как пройдет эта свадьба, она серьезно подумает, куда ей хотелось бы переехать отсюда.

Дом Россов становился похожим на склад: в каждом углу до самого потолка были сложены коробки и не оставалось свободного места, где не было бы хлама. Кэтлин удалось очистить кухонный стол от кастрюль, сковородок, мисок и противней, которые громоздились на нем. Она просто свалила все в несколько больших коробок и написала на их сторонах большими черными буквами: «Армия спасения». Потом поставила эти коробки у стены, вымыла руки и расстелила на столе сделанный на компьютере список адресов приглашенных на свадьбу Кэти Уоррен. Свадьба будет в сентябре, но, возможно, неделя уйдет на то, чтобы написать адреса на всех конвертах с приглашениями, думала Кэтлин, открывая коробки с канцелярскими принадлежностями и заправляя ручку чернилами. Все-таки эта свадьба будет не такой большой, как свадьба Сабрины Харт. Слава Богу…

Она поставила коробки рядом, одну за другой, и стала их раскладывать. Само приглашение. Прокладка из папиросной бумаги. Карточка-ответ на приглашение с отдельным конвертом и маркой. Второе приглашение, где это необходимо, с приглашением на обед. Внутренний конверт, только с аккуратно надписанными именами. Наружный конверт, правильно адресованный и запечатанный. И, наконец, имя и фамилия, проверенные по списку.

Она отложила в сторону толстый пакет и сказала вслух:

– Один готов. Осталось всего 499.

За ее спиной раздался голос Пенна:

– По тому, как ты это произнесла, понятно, что у тебя самая скучная часть работы.

Кэтлин вскочила и уронила ручку. Чернильные брызги, к счастью, не попали на дорогую тисненую надпись на конверте.

Сегодня он вообще был без рубашки, и бронзовая кожа казалась влажной, почти блестящей. Его руки и грудь запачканы чем-то похожим на мазут. Джинсы в грязи. Но, несмотря на такой вид, от него пахло хорошим мылом и солнечным летним теплом.

У тебя только лето на уме.

– Все эти приглашения на твою свадьбу?

Он наклонился, чтобы через ее плечо внимательнее посмотреть на то, чем она сейчас занята.

– Черт возьми, Пенн, не смей прикасаться к ним, – приказала она и закрыла руками груду приглашений, лежащих на столе. – Конечно, они не на мою свадьбу – еще слишком рано.

– Я подумал, может, перенесли сроки. – Он прочел напечатанное красивым шрифтом с тиснением приглашение. – И просто хотел убедиться, не забыла ли ты послать одно приглашение мне.

– Разве тебя забудешь, – проворчала она.

Он улыбнулся и изобразил поклон.

– Благодарю за комплимент. Я испытал облегчение, узнав об этом. Мне не придется теперь ходить за почтальоном, спрашивая, не потерял ли он мое приглашение.

С него станется. Если, конечно, все еще будет в Спрингхилле – но нет оснований беспокоиться об этом сейчас.

– Чем же ты занимался, в конце-то концов? Выглядишь так, будто пробирался ползком в угольной шахте.

– Почти что, – одобрил он ее догадку. – Разбирал подвал. Твоя мама не уверена, что рабочие, которые будут заниматься перевозкой, станут упаковывать наполовину использованные банки с краской или разные деревяшки из мастерской твоего отца. Она так и не знает, что надо сохранить.

– О, вот почему на проезжей части стоит грузовик, забитый всяким хламом, и я не могла подъехать.

Она должна бы знать, что он водит нечто подобное. Такой грузовик просто необходим ему, если он занимается строительством дома. Он и в самом деле подходит человеку, которого мало заботят материальные ценности. И все же, чтобы Пенн Колдуэлл тащился на таком проржавевшем, облезлом грузовике…

– Было бы лучше, если бы я загородил дорогу, чтобы ты не могла выехать?

Он вынул из ящика завернутый в газету тумблер, выбросил бумагу в другой ящик и налил в стакан воды со льдом. Потом пристроился на краешке стола и, болтая ногой, с любопытством смотрел на Кэтлин.

Она наблюдала за движением мускулов на его груди и руках, пока он пил воду. Ей хотелось представить, как он выглядит, когда поднимает что-то тяжелое. Хватит, приказала она себе и повернулась, чтобы снова заняться приглашениями.

– Одри считает, что я могу взять какие-то инструменты и вещи, – продолжал Пенн.

Она не подняла головы.

– Значит, сейчас ты проводишь операцию по спасению имущества? Меня это не удивляет.

– Не совсем так. Разве ты не знаешь, что твоя мама испытывает сострадание к бродягам? Она собирается дать мне за это тарелку с остатками еды.

– Смешно. Очень смешно.

Он поднялся, чтобы еще раз наполнить стакан, и посмотрел на скудные запасы в холодильнике.

– Я вижу, что надо мной подшутили, – скорбно произнес он. – Одри и ты все эти дни живете на бутербродах? Но поскольку ты до сих пор не заплатила мне за фотографии, у меня нет особого выбора. Если я вообще хочу поесть…

– Я тебе предложила заплатить по прейскуранту.

Он выглянул из-за дверцы холодильника и внимательно поглядел на нее.

– Котенок, не глупи. Если бы я не пришел тебе на помощь, миссис Харт сделала бы из тебя свиную отбивную. Такие услуги стоят гораздо больше обычной платы.

– Тогда выстави мне счет. Мы обговорим.

Пенн задумчиво посмотрел на нее.

– Хорошо. Я начну с миллиона долларов.

Кэтлин даже не взглянула на него.

– У меня в бумажнике найдется двадцать долларов. Можешь взять, не хочешь – не бери.

– Ну, у нас довольно широкие возможности для компромисса.

Пенн вымыл руки, взял из холодильника упаковку нарезанной тонкими ломтиками ветчины, извлек из-под припасов, сложенных на посудомоечной машине, батон.

– Серьезно, ты не возражаешь, если Одри даст мне кое-какие инструменты твоего отца?

– Почему я должна возражать? Я не разбираюсь во всех этих сверлах, пилах и… что там еще есть.

Пенн пожал плечами.

– Ну, я подумал, что, возможно, Маркус жаждет их забрать.

Возможно.Тон, каким это слово было сказано, вряд ли относился к Маркусу.

Кэтлин не восприняла это как обиду. Если Пенн полагает, что мужчина, который не чувствует себя как дома в рабочей мастерской, вряд ли может считаться настоящим мужчиной, то это его проблема, а вовсе не ее.

– Не думаю, что Маркус вообще был в этом подвале. И вряд ли ему придет в голову поинтересоваться, что там лежит. Пожалуйста, забирай их все. – Она улыбнулась. – Только вычти их стоимость из той суммы, что я тебе должна за фотографии.

Пенн щелкнул пальцами.

– Ясно. Хочу, чтобы ты выслушала. У меня есть для тебя предложение…

– Подожди минутку.

Кэтлин покончила с трудной фамилией, которую выводила по буквам на конверте с уже надписанным адресом. Потом отложила конверт и откинулась на спинку стула.

– Ну вот, теперь все в порядке. Говори.

– Когда вы поженитесь, вам с Маркусом надо будет где-то жить, верно? А у меня есть чудесный участок.

Значит, он все-таки купил дом Делани. Понятно, почему Стефани на этой неделе была так занята и забыла, что Кэтлин нужна квартира.

– Ты предлагаешь построить дом мне и Маркусу? Нет, благодарю.

– Я просто прибавлю стоимость снимков к цене строительства, – разъяснил Пенн. – Маркус никогда и не заметит этого. Конечно, не целый миллион. Я даю тебе хороший шанс.

– Тронута, – сухо сказала она.

Кэтлин почти слышала, что сказал бы Маркус, узнав о предложении Пенна построить для них дом.

– Нет, благодарю. Мы не будем заинтересованы в строительстве по меньшей мере пару лет.

– В чем дело? Маркус вышел за рамки, взял слишком большой кредит?

– Вовсе нет! Но за год-два мы лучше узнаем друг друга и какой образ совместной жизни хотелось бы нам вести.

– Понятно. И хотите ли вы заводить детей и все такое. Ты хочешь?

– Надеюсь, ты не ждешь, что я буду обсуждать этот вопрос с тобой?

– А может быть, стоит попытаться, Котенок? Я имею в виду не детей, а дом. Было бы интересно знать, для кого его строишь.

– Ты имеешь в виду, что обычно не знаешь?

Пенн покачал головой.

– Нет, я просто строю дом, и, когда готов, он идет на продажу.

– И это удается!Боже милостивый, Пенн…

– Но было бы интересно думать при этом о тебе, угадывать, что тебе нравится. Ты должна подумать над моим предложением, Котенок. Это единственный способ высказать свое мнение о доме, который построит Маркус.

Она отложила ручку и скептически посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Не говори только, что ты не замечала. Он выражает свое недовольство всякий раз, когда я называю тебя Котенком, да он и обращается с тобой как с котенком, как с маленькой, мягкой женщиной, которая только и знает, что быть беззащитной.

Он дожевал бутерброд.

– Это совершенно нелепо.

– Ты считаешь, что именно ты планируешь все, что связано с вашей свадьбой?

– Ну, конечно, советуюсь с Маркусом, но…

– И я готов поспорить, что он разрешает тебе делать что-то, пока это не затрагивает его собственных планов. Что не так, он тут же топает ногой. Возьмем, к примеру, ваш медовый месяц…

– А что тебе известно о нашем медовом месяце, Пенн?

– Ты даже не знаешь, куда вы едете! А я знаю. Маркус уже принял решение. Я спросил его вчера вечером, не напрямик, конечно, и он мне сказал.

Кэтлин это страшно не понравилось. Каким это образом он выудил такую информацию у Маркуса?

– Я считала, что ты больше не будешь вмешиваться в нашу жизнь.

– А я и не вмешивался. Холостяцкая вечеринка, которая проходила вчера в соседней комнате, вдохновила Маркуса рассказать нам всем, как надо провести медовый месяц. Может быть, тебе следует взять его в партнеры, Котенок? Прямо так и вижу: «Социально-корректные свадьбы. Вейнрайты». Твоей маме он, между прочим, не нравится.

– О, ты занимаешься чтением мыслей?

– Нет. Она мне сказала.

– Очень приятно, что вы так близки. Но я должна тебя предупредить, что позднее мама была слегка смущена. Она только вчера сказала мне: ты держишь коттедж, для того чтобы однажды клан мог там воссоединиться. Я спросила у нее: какойклан?

Это сорвалось у нее с языка прежде, чем она подумала, и, только когда она увидела, как у него изменилось выражение глаз и из серых они стали почти черными, она поняла всю жестокость своих неосторожных слов, напоминающих ему, что он остался совсем один.

– О Пенн, прости меня, – прошептала она. – О Боже! Прости меня!

– Зачем извиняться, если ты сказала правду? От нее никуда не денешься, – сказал он. – А ты не хотела бы узнать от меня, где вы собираетесь проводить свой медовый месяц?

– Ну конечно, хотела бы. – Она старалась придать голосу беспечность и нарочно не отрывала глаз от приглашений, которые собирала.

Пенн пересек кухню, подошел к Кэтлин и нежно приподнял обеими ладонями ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. Он внимательно вглядывался в ее лицо.

Она не пыталась отвести взгляд.

– Но я вовсе не собираюсь тебя поцеловать за эту информацию, – любезно сказала она. – Я спрошу у Маркуса.

– А что, ты и в самом деле думаешь, что он скажет тебе? – насмешливо спросил Пенн. Он слегка коснулся указательным пальцем кончика ее носа. – На Бермудах.

– В феврале? Там еще довольно прохладно. – На какое-то мгновение ее голос повысился до визга. Потом волнение улеглось. – Наверное, он разыграл тебя.

– Нет. Маркус не способен на такого рода шутки. Ты не собираешься поблагодарить меня? Во всяком случае, ты теперь будешь знать, какие вещи брать с собой. – Он начал сооружать себе еще один сандвич. – Правда, Маркус, возможно, не намерен выпускать тебя из «люкса» для новобрачных, поэтому не имеет значения, нужна ли тебе будет вообще какая-нибудь одежда.

– Пенн, пожалуйста. Ты невыносимо груб.

– Ну да, я, конечно, не должен был так говорить.

Он открыто посмотрел на нее, держа в руке толстый сандвич из черного хлеба с индейкой и сыром, и Кэтлин почувствовала холодок где-то внутри. Однажды она мечтала о том, чтобы разделить «люкс» для новобрачных с Пенном. И ее тогда не беспокоило, какой вид будет открываться из окна этого «люкса».

– Если я и найду кого-то, в кого влюблюсь и как чокнутый буду готов жениться, то поступлю так же, – мимоходом добавил он.

Кэтлин подождала, пока сердце стало биться спокойнее…

– Ну, это маловероятно, – сдержанно заметила она. – Потому что в этом случае недостаточно, чтобы влюблен был только ты.

Пока еще у нее никогда не было репетиции, на которую бы все пришли вовремя. И репетиция Лауры Мак-Карти не явилась исключением. Обычно это не составляло никакой проблемы. Если участники церемонии опаздывали, они задерживались дольше, пока не отрепетируют свои роли. И, по существу, наказывали только самих себя, потому что на более позднее время откладывался их обед, который подавали после окончания репетиции.

Но сегодня надо было спешить. Кэтлин предстоял после репетиции обед с Маркусом, и она хотела обязательно прийти туда вовремя. Она была не готова к еще одному разговору с Маркусом – о своей работе на будущее. Во всяком случае, не сейчас, а после того, как она все обдумает.

И когда главный шафер явился в церковь святого Мэтью с опозданием на целых двадцать минут, она быстро поздоровалась с ним и снова повернулась к шаферам, чтобы закончить свой инструктаж.

– У каждого взрослого должна быть свеча вместе с программой церемонии, прежде чем он или она сядет на скамью. И будьте благоразумны, – просила она. – Если кто-нибудь не хочет принимать участия в церемонии, не поднимайте из-за этого шума. В конце церемонии, сразу после брачного обета, Лаура и Джек зажигают большую общую свечу и задувают две маленькие боковые свечки. Потом вперед выходят четыре шафера и зажигают тонкие восковые свечи от этой общей свечи. После этого они идут по центральному проходу, зажигая по одной свече в каждом ряду, а гости передают пламя дальше по ряду, пока не будут зажжены все свечи.

– Какая бездарная чепуха, Лаура, – пробормотала ее мать.

Лицо Лауры слегка напряглось. Кэтлин сделала вид, что не слышала.

– По завершении церемонии вы возвращаетесь и тушите свечи, после того как проводите гостей. Не забудьте об этом. Хотя церковь святого Мэтью и облицована снаружи камнем, здесь все равно может вспыхнуть пожар. Кстати, раз я вспомнила о камне – будьте осторожны на каменном полу в церкви. Каменные плиты скользкие, а мы не хотим, чтобы завтра кто-нибудь оказался в гипсовой повязке. Отлично, теперь все по местам для молитвы.

Потребовалось несколько репетиций, для того чтобы каждый оказался на своем месте, все точно совпадало по времени, подружки невесты шли не слишком быстро, а твердо держали ровный шаг.

Кэтлин уже прямо тошнило от свадебного марша, прежде чем она закончила репетицию. Под конец она собрала всех вокруг алтаря и пошла сказать священнику, что теперь его очередь.

У нее болели ступни, горела стертая пятка, и она испытала острое желание отбросить всякий шик и надеть просто брюки и туфли без каблука, в которых легко и быстро пойдет по церкви, будет объяснять и показывать. И в такой одежде ей было бы очень удобно. Все равно она, конечно, не почувствует себя свежее и бодрее к тому времени, когда ей придется ехать в клуб. Тем более с такой репетиции, как эта.

Однако если теперь устранить все ошибки, то, может быть, завтра все пройдет гладко.

Она расположилась в боковом ряду, откуда наблюдала, как священник репетирует свою часть церемонии венчания. Приветливый и все понимающий, он, возможно, провел через этот обряд не менее пятисот пар. Он, конечно, знал, как их успокоить.

– Я не допущу, чтобы кто-нибудь из вас сделал ошибку, – говорил он. – Даже если произойдет что-то непредвиденное, мы подправим это сейчас, все пойдет своим чередом, и ошибки как не бывало. Итак, вы можете расслабиться и…

Кэтлин поверила ему на слово. Она слегка откинулась на спинку скамейки и сбросила туфли на трехдюймовых каблуках. Все, что ей предстояло сделать завтра, – это довести их до алтаря. Потом их возьмет на себя священник.

Пока он говорил, она предоставила своим мыслям плыть по течению. Понадобится еще пятнадцать минут на церковную процессию, подсчитала она, и нужен еще один прогон на то, когда они после венчания пойдут по проходу между рядами. И еще несколько минут накинуть на вопросы. Если повезет, она будет в клубе вовремя.

Кэтлин снова переключила внимание на алтарь, в то время когда священник говорил:

– Затем я спрошу вас: «Лаура, согласна ли ты взять этого мужчину в законные мужья», и так далее. И Лаура скажет…

Случилось так, что именно в этот момент Кэтлин посмотрела на Лауру и увидела, как ее хорошенькое личико побледнело, подбородок напрягся и она сделала судорожное движение горлом, будто вдруг потеряла голос.

И вдруг Лаура произнесла очень четко:

– Нет.

Это единственное слово раскатилось по церкви, отскакивая от кружевных сводов, резных фризов и каменного пола. Оно еще долго звучало эхом и наконец смолкло. Над собравшимися нависла ледяная тишина.

Лаура подняла подбородок и, прямо глядя на своего жениха, повторила:

– Нет. Не согласна.