Текст книги "В кольце твоих рук"

Автор книги: Ли Бристол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 8

Не успел Саймон опомниться, как Сторм уже стояла над ним, приставив к его горлу кинжал. Глаза ее бешено сверкали.

– Почему ты смеешься надо мной? – угрожающе прорычала она.

От недавней веселости Саймона не осталось и следа. Ощутив кожей холодную сталь клинка, он боялся теперь вздохнуть.

Сторм слегка отодвинула клинок, чтобы позволить ему ответить, но для Саймона это было небольшим облегчением. Лицо пиратки было суровым, напоминая, что перед ним настоящий убийца – хладнокровный, безжалостный и к тому же женщина, у которой, кажется, не все в порядке с головой.

Сторм отступила назад, разглядывая Саймона сузившимися глазами, затем сделала рукой с кинжалом жест в сторону Помпи, все это время неподвижно стоявшего в дверях.

– Раздевай его! – коротко приказала она. – Посмотрим, что мне досталось.

Чернокожий гигант в одно мгновение оказался рядом с Саймоном и, рванув за ворот, поднял его со стула. Затем он грубым движением разорвал рубашку на его спине и сорвал, не развязывая, шейный платок, так что тот оставил на коже жгучий след. Пытаясь сохранить спокойствие, в то время как великан стаскивал с него две половинки рубашки, Саймон произнес:

– Вот как, оказывается, у вас берут одежду в стирку! А я и не знал!

Он продолжал гордо стоять перед Сторм, обнаженный по пояс. Лицо его было спокойно, если не считать двух чуть заметных красных пятен на щеках, волосы в беспорядке упали на лоб, а серые глаза, как заметила Сторм, стали от гнева почти черными. Сейчас Саймон нравился ей еще больше.

Но когда Помпи начал столь же грубо расстегивать штаны, Саймоном овладела настоящая паника. Он попытался остановить Помпи, не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, и Сторм – частью из жалости к Саймону, частью из боязни, что Помпи его покалечит, и тогда он станет негоден к тому, чего она от него хочет, – жестом велела своему слуге прекратить раздевание.

Помпи отошел от Саймона, и тот выпрямился, пытаясь дышать ровно и соблюдать спокойствие, в то же время напрягши все мускулы для отражения новой атаки гиганта, если таковая последует. Сторм невольно залюбовалась им.

Она медленно обошла вокруг пленника, небрежно поглаживая рукоятку кинжала и рассматривая молодого человека со всех сторон, словно покупала лошадь. Саймону ничего не оставалось, как только смириться.

Наконец, чуть отойдя, Сторм произнесла:

– А ты красив, ничего не скажешь. Я думаю, ты уже многих женщин успел затащить в постель?

Что мог ответить на это джентльмен? Саймон молчал.

– Признавайся, – не отставала она, – у тебя богатый опыт?

Саймону показалось, что земля уходит у него из-под ног. Собравшись, он произнес:

– Есть кое-какой.

Сторм рассмеялась и, удовлетворенно кивнув, сделала еще одни жест Помпи. Саймон снова напрягся, но чернокожий гигант лишь занял свое место у двери, скрестив могучие руки на груди.

Сторм медленно убрала кинжал в ножны, все время искоса наблюдая за Саймоном. На минуту воцарилось молчание, но Саймону казалось, что оно длится вечность. Он слышал крики и смех команды на берегу, шум ветра, шелест прибоя. Сгущались сумерки, сквозь окно были видны какие-то оранжевые отсветы – очевидно, от костра.

Наконец Сторм в упор посмотрела на него.

– Ты спрашивал, каковы мои условия, – сказала она. – Я их тебе уже назвала. Сегодня ночью ты сделаешь меня женщиной, и завтра утром я отпускаю тебя на все четыре стороны. Могу даже, если хочешь, дать еду, оружие. Я думаю, вряд ли кто-нибудь на твоем месте отказался бы от такого предложения.

– А если я все-таки не соглашусь?

– Тогда я убью тебя или отдам на потеху моей команде – мне, в общем-то, все равно.

Саймон перевел дыхание:

– В таком случае одна просьба, мисс. Если можно, я, пожалуй, выпью того бренди.

С минуту поколебавшись, Сторм указала ему на бутылку.

Саймон все с тем же изяществом прошел к столу, сел, обтер рукой горлышко бутылки и поднес ее ко рту. Ему вдруг стало казаться, что он попал в какой-то нереальный мир – мир морских легенд, населенный огромными морскими змеями, проглатывающими корабли, и русалками, способными защекотать до смерти. Он не удивился бы даже, если бы сейчас открылась дверь и вошел сам Посейдон с бородой из Водорослей и потребовал его душу.

Одно было абсолютно реально – эта женщина вовсе не шутила. Саймон чувствовал себя вовлеченным в некое безумие, но в любом безумии есть своя логика, и ему нужно лишь потянуть время, чтобы нащупать эту логику, решил он.

Бренди жгло пустой желудок, но зато оно придавало Саймону какой-то – пусть искусственный – кураж.

Сторм все так же стояла посреди каюты, с любопытством наблюдая за ним.

Саймон расслабил плечи, откинувшись на жесткую спинку стула.

– Насчет твоего… предложения, – произнес он. – Я могу спросить, почему?

Сторм пожала плечами, и Саймону показалось, что его вопрос ослабил напряжение, возникшее между ними.

– Я девственница, – призналась она. – И решила наконец избавиться от этого недостатка, а ты показался мне вполне подходящим экземпляром для этого.

Услышав такое, Саймон был немало удивлен. То, что в жестоком, похотливом мире, в котором жила Сторм, она умудрилась сохранить девственность, выглядело почище любого Посейдона – если, конечно, она не лжет. Но, подумав об огромном негре, что сторожит ее дверь, и о кинжале, который она пускает в ход по всякому поводу, Саймон решил, что с такой защитой это не так уж и невозможно.

– Я думаю, мисс, многие молодые леди на нашем месте гордились бы своей девственностью и не спешили с ней расстаться.

– Я не леди, – усмехнулась она, – и не хочу быть леди. И если я решила расстаться с девственностью, значит, так оно и будет! – Она нетерпеливо приблизилась к нему. – Так что давай к делу, без лишних разговоров!

Саймон заставил себя улыбнуться:

– Мисс О’Малли, учитывая вашу неопытность в подобных делах, считаю своим долгом предупредить вас – хотя и рискую показаться невежливым: такие вещи не решаются насилием.

Глаза ее моментально сузились. Саймон не мог понять, что в его словах вдруг вызвало такую ярость Сторм.

– Ты что, за дурочку меня считаешь?! – произнесла она, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Саймона. – Я знаю, как это делается, – сама сто раз видела. И уж насилие тут как раз сплошь и рядом! Не так уж я и неопытна, сукин сын! – Она резко отвернулась.

Голова у Саймона пошла кругом – не оттого, что слова Сторм его рассердили, а оттого, что в глубине души он понимал: она по-своему права. Чего еще можно от нее ожидать, если она жила в мире жестокости, убийств, грабежей, изнасилований, столь не похожем на его прекрасный мир в Сайпресс-Бей? Сторм выросла среди жестокости и не знала, не могла себе представить никакой другой жизни. В чем-то она была еще наивным ребенком, а в чем-то, напротив, гораздо старше его. На мгновение Саймон вдруг почувствовал необъяснимую жалость к Сторм О’Малли.

– В некоторых случаях, – произнес он, стараясь говорить как можно мягче, – действительно так бывает. Но обычно мужчина принуждает женщину, а не наоборот.

Сторм медленно отодвинулась от Саймона. Ее раздражение уступило место лихорадочным раздумьям.

– А-а, – догадалась она, – ты просто боишься, что у тебя не встанет! Я права?

Саймон почувствовал, как краска заливает его лицо, и даже покрылся потом. Что можно было ответить на такой вопрос? Он молчал.

Сторм в волнении заходила по комнате. Ее лоб прорезала глубокая складка. Тем не менее, насколько мог судить Саймон, от замысла своего она не собиралась отказываться.

Она резко повернулась к нему:

– Я кажусь тебе некрасивой?

Саймон заморгал:

– Вовсе нет.

– Больной, нечистой?

– Нет, насколько я могу судить.

– Тогда в чем дело? – Сторм начала вытаскивать из штанов концы рубашки.

Саймон поднял руку, останавливая ее.

– Есть… другие соображения, – произнес он.

Руки Сторм опустились.

– Какие еще?

Саймон перевел дыхание.

– Может быть, – осторожно предложил он, – сядем как цивилизованные люди и все обсудим?..

С замиранием сердца Саймон ждал, пока Сторм обдумывала его слова. Наконец она подошла к столу, ногой выдвинула стул и уселась на него, положив ногу на стол. Скрестив руки на груди, она произнесла тоном диктатора, словно делая Саймону величайшее одолжение:

– Хорошо, фермер. Я тоже могу быть цивилизованной. Говори, что там у тебя.

Саймой сел, не уверенный, однако, что ему удастся чего-нибудь добиться этими переговорами. Он взял бутылку, протянул ее Сторм, и она тут же сделала большой глоток. До сих пор Саймон не мог себе и представить, что женщина может так много пить.

– Говори, – повторила Сторм. На этот раз голос ее звучал сердито. – Отчего у тебя не стоит, черт бы тебя побрал?!

Смущенный такой прямолинейностью, Саймон, чтобы скрыть это, сам отхлебнул из бутылки. Он рассеянно подыскивал слова для ответа. Взгляд его задержался на босой ноге Сторм, лежавшей на столе всего лишь в нескольких дюймах от его лица.

«А ножка, впрочем, ничего! – вдруг отметил он про себя. – Маленькая ступня, аккуратная щиколотка, бронзовая кожа с легким золотистым пушком…» Ему вдруг захотелось подержать эту ножку в руках, помять, повертеть…

Он посмотрел Сторм прямо в глаза.

– Видишь ли, – начал он, откашлявшись, – обычно это не делается так быстро. Должен быть какой-то, пусть небольшой, но период ухаживания, стороны должны получше узнать друг друга…

Сторм нахмурилась.

– Это обязательно? – скептически спросила она.

– Ну… в общем-то… желательно.

На минуту пиратка задумалась, но затем словно решила отложить размышления до другого раза.

– Продолжай, – сказала она.

– Нужна соответствующая обстановка… Сначала, например, хороший ужин…

– По-моему, я предложила тебе неплохой ужин?

– Приглушенный свет…

– Ну, ты и правда фон-барон!

Саймон вдруг разозлился.

– И уж во всяком случае, – он кивнул на дверь, – это должно происходить наедине. Твой раб… Я надеюсь, он все-таки не будет наблюдать?

Взгляд Сторм проследовал за взглядом Саймона.

– Помпи не раб! – резко произнесла она. – Он служит мне по своей воле. К тому же, – добавила она, словно и впрямь не понимая, почему Саймон против присутствия Помпи, – он немой, и он абсолютно предан мне. Тебя он не тронет, если только я сама ему не прикажу. Помпи всегда охраняет меня.

Терпение Саймона лопнуло. Он поднялся из-за стола.

– Черт побери, женщина, – взорвался он, – да тогда у меня действительно не встанет, если твой телохранитель будет дышать мне в спину! Как ты не понимаешь?..

Лишь теперь, когда эти слова вырвались у Саймона сами собой, он догадался, что больше всего пугало его в этой странной сделке. Конечно же, поспешил уверить себя Саймон, он хочет удалить великана вовсе не для того, чтобы тот не мешал ему переспать со Сторм – об этом не может быть и речи, – а для того, чтобы обезоружить ее и сбежать…

Саймон понимал, что в одном Сторм, во всяком случае, права. Ему никогда не приходилось испытывать недостатка в женщинах, желавших переспать с ним, поэтому он и привык быть таким разборчивым. Он никогда не платил женщинам за удовольствие и никогда, даже в самой ранней юности, не прибегал к услугам проституток из какой-нибудь таверны. У Саймона был изысканный, даже, пожалуй, в чем-то необычный вкус. Ему всегда нравились спокойные, тихие брюнетки, умевшие вести утонченные разговоры и искушенные в искусстве любви, нравилась белая шелковая кожа, нежные пальцы, полные бедра, пышные телеса. Блондинки с бронзовой кожей, голубыми глазами, обломанными ногтями и чувственным ртом были просто не в его вкусе. А Сторм О’Малли костиста, простовата, одета в грубые мужские обноски, не умеет вести светских разговоров и ничего не смыслит в любовном искусстве. В ней нет ровным счетом ничего, что могло бы привлечь Саймона Йорка.

И тем не менее… Что-то в глубине души словно подталкивало его попробовать, хотя бы из любопытства.

Саймон решительно отогнал эти мысли, сердясь на то, что они вдруг пришли ему в голову.

– Вижу, – решительно произнес он, – что наш разговор зашел в тупик. Дальнейшее обсуждение бессмысленно. Ваше предложение для меня просто неприемлемо.

Сторм посмотрела на него. В ее взгляде было что-то такое, что Саймон видел в ней в первый раз, – просьба, почти мольба и такая детская ранимость, что молодому человеку даже стало жаль ее.

Сторм тяжело вздохнула. Опустив глаза, она встала и направилась к двери. Плечи ее как-то сжались, и Саймон отметил, что эта предводительница пиратов вовсе не такая уж громила, как показалось ему вначале, – скорее она была похожа на ребенка, который вдруг задумал играть во взрослые игры.

Сторм повернулась, и вид ее – недоуменно поднятые плечи, раскрытые ладони – был такой, словно она сдается.

Она улыбнулась чуть заметной улыбкой:

– Ты прав, фермер, я действительно неопытна. Но я неглупа, я могу всему научиться, и ты будешь моим учителем. Только делай, а я буду повторять, хорошо?

Саймон снова стал обдумывать тысячи причин, чтобы отказаться, – но он был так тронут этой внезапно произошедшей со Сторм переменой, что просто не мог сказать «нет», и рассеянно кивнул.

– Имя-то у тебя есть? – спросила Сторм уже гораздо более дружеским тоном, словно подтверждая свое решение стать его ученицей.

– Саймон… – Он чуть было не назвал своего полного имени, словно был на светском приеме, но вовремя прикусил язык.

Девушка опустила цепь с фонарем и подкрутила фитиль. В каюте воцарился уютный, таинственный полумрак.

Она критически покосилась на фонарь:

– Тебе нравится такой свет, Саймон?

Пленник уже раскрыл было рот, чтобы сказать, что он не собирается играть в ее игры ни при каком свете, но затем вспомнил, ради чего он уступил Сторм. Он должен отвлечь ее внимание и попытаться бежать.

– Пожалуй, еще чуть-чуть темнее, – сказал он.

Сторм послушно убавила пламя, и оно превратилось в едва мерцающий свет.

Переведя дыхание, Саймон решил попробовать еще один ход.

– Я думаю, – произнес он, – мы должны хоть немного доверять друг другу, иначе я просто не гарантирую, что у нас с тобой получится что-нибудь путное. Может быть, ты все-таки отошлешь своего слугу… и снимешь оружие?

Сторм колебалась. Саймон следил за ней с замирающим сердцем. Наконец пальцы Сторм потянулись к кинжалу, висевшему у нее на поясе.

Но Сторм была не столь глупа, чтобы позволить себе хотя бы на миг остаться без защиты. Она подошла к Помпи и вложила кинжал в его руку.

– Встань по ту сторону двери, – приказала она, – и не входи, пока я не позову тебя. И никого не впускай. Подожди. – Наклонившись, Сторм закатала одну из штанин и, вытащив еще один, маленький и довольно опасный на вид, кинжал, который висел у нее там, придерживаемый подвязкой, отдала его Помпи. – Никого, – повторила она, выпроваживая слугу.

Саймон попытался трезво оценить ситуацию. То, что Сторм отдала свое оружие, было явно в его пользу. Только вот как это использовать?

Сторм снова повернулась к нему.

– Слушай… все эти предварительные ухаживания – они действительно для тебя так важны?

Саймону лишь сейчас пришла в голову мысль об абсурдности ситуации, в которой он находится. То, о чем любой мужчина со времен Адама мог лишь мечтать в своих самых сокровенных снах, сейчас само плыло к нему в руки – а он еще пытается от этого убежать! Но каким кошмаром вдруг оказалась на деле эта «мечта любого мужчины»! То, что в мыслях представляется одним, на деле может оказаться совсем другим. Саймон вдруг сам удивился, сколько жизненных уроков он извлек из короткого общения с этой необычной девушкой.

Не зная, как ответить, Саймон спросил о том, что действительно его занимало:

– Один вопрос: почему? Почему ты это делаешь?

Сторм не замедлила с ответом:

– Потому что мне уже двадцать два года, и я устала жить в неведении. Я хочу наконец знать, что же такое – эта страсть, что связывает мужчину и женщину?

– А если тебе не понравится то, что ты узнаешь?

Она пожала плечами:

– Что ж, будь что будет. Незнание – самая большая опасность, фермер, так что давай скорее к делу. – В тоне ее снова зазвучали командные нотки. – Ты обещал быть моим учителем – теперь рассказывай, как это все делается.

Она присела на угол стола и, взяв спелую сливу, выжидающе, с любопытством смотрела на него.

«Поразительная женщина! – думал Саймон. – Еще минуту назад агрессивная, а сейчас наивная, как ребенок».

Он пристально посмотрел на девушку и произнес:

– Ты и впрямь намерена это сделать?

Сторм доела сливу и нетерпеливо кивнула, облизывая губы.

– Ну конечно. Хватит болтать! Учи меня! – приказала она, и ее тон показался Саймону столь не подходящим к ситуации, что он не мог не улыбнуться.

Подойдя к ней, он остановился в нерешительности, не зная, с чего начать.

Сторм старательно вытерла руки о штаны и теперь выжидающе смотрела на него.

Саймон перевел дыхание.

– Вообще-то, – произнес он, – сначала нужно создать соответствующее настроение. Для этого подойдет прогулка по саду, уединенная беседка, музыка, непринужденный разговор…

Девушка нахмурилась, но было ли это недовольство или она просто задумалась, Саймон так и не смог понять. Он перевел взгляд на окно. Оно было слишком узким, чтобы через него вылезти. Дверь тоже отпадала – вряд ли этот черный громила решится хотя бы на минуту бросить свой пост. А если бы даже и удалось каким-то чудом сбежать, то куда – на берег? Там полно пиратов, которые уже приметили его. Стать объектом насилия со стороны Сторм было гораздо безопаснее, к тому же она обещала отпустить его завтра утром. Но можно ли ей верить?

Саймон снова перевел взгляд на Сторм. Нет, он не может сделать этого!

– Разумеется, женщина, как правило, старается понравиться мужчине, – произнес он.

Сторм была заинтригована:

– И что она для этого делает?

Саймон задумался. Откуда он знал, что делают женщины, чтобы понравиться мужчинам?.. Женщина могла ему просто нравиться или не нравиться – а что она для этого делает, бог весть…

– Я знаю, что мужчина делает женщине подарки. Пудру, духи, ленты, красивое платье, ожерелье – что-нибудь в этом роде…

Сторм, казалось, была удивлена не на шутку.

– А когда же в постель? – разочарованно протянула она.

Саймон поцокал языком:

– Нельзя сказать наперед, когда именно это произойдет.

Сторм поморщилась.

– Что за тягомотина! – Она посмотрела на него: – Ты что, и впрямь за дуру меня считаешь? Я знаю достаточно много о мужчинах и женщинах, Саймон. Знаю, какую власть могут иметь женщины над мужчинами и мужчины над женщинами! Стоит мне сейчас снять штаны или рубашку, как ты сразу же окажешься у моих ног без всяких ухаживаний! Все эти подарки годятся лишь для шлюх из таверн! И запомни: Сторм О’Малли никогда не будет стараться понравиться мужчине – она сама возьмет все, что ей надо! Продолжай, если хочешь, о своей ерунде, но знай: мое терпение имеет конец.

Саймон понял – теперь уже окончательно и бесповоротно, – что выбора у него нет. Побег невозможен, и если он все-таки попытается его совершить, будет лишь хуже для него. Что ожидает его завтра – одному Богу известно. Ситуация, если разобраться, совершенно идиотская, но что поделаешь? Единственное, что ему нужно, – постараться остаться на высоте.

Он откашлялся и собрался с мыслями.

– Когда любовники остаются наедине, они говорят друг другу разные нежные слова…

– Например?

Но Саймону отчего-то не приходило в голову никаких нежных слов: возможно, лицо Сторм – с его угловатыми чертами, слишком острым носом и большим ртом – не очень к тому располагало. Впрочем, нельзя было сказать, чтобы это лицо ему так уж не нравилось… Особенно глаза – голубые, ярко выделявшиеся на фоне ее бронзовой кожи. Саймону еще ни у кого не приходилось видеть таких кристально ясных глаз.

Он медленно поднял руку. Сторм следила за ним, но не останавливала. И он дотронулся до ленты, перехватившей ее волосы, – на ощупь мягкие, шелковистые, тяжелые. Осторожно, чтобы не сделать ей больно, Саймон развязал ленту, и волосы рассыпались по плечам. Он улыбнулся, словно желая подбодрить самого себя или Сторм, а может, их обоих.

Девушка посмотрела на него с неподдельным изумлением:

– Тебе нравятся мои волосы?

– Да, они просто чудесные!

Сторм улыбнулась:

– Стало быть, тебе все-таки что-то во мне нравится, фермер?

Саймон уронил руки, словно вопрос Сторм нарушил установившуюся было гармонию.

Сторм недовольно посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что так каждый раз – прикосновения, ласки и прочая ерунда? Сдается мне, ты вовсе не так опытен, как хвастаешь! – с вызовом произнесла она.

Саймон потерял терпение:

– Ты просила меня рассказать, как это делается, я и рассказываю. Нравится тебе это или нет – по правилам все должно быть именно так.

– По правилам? – Сторм сделала неприличный жест. – Вот тебе твои правила! – Лицо ее вдруг покраснело от гнева. – Ты выводишь меня из себя, черт возьми!

– Ты, маленькая ведьма, тоже выводишь меня из себя!

На какое-то время они оба застыли на месте, напряженно глядя друг на друга. Затем Сторм неожиданно рассмеялась:

– А тебе, оказывается, палец в рот не клади! Вот теперь ты начинаешь мне нравиться! Хорошо: раз уж я позволила тебе учить меня, поступай, как знаешь…

– Честно говоря, мне уже ничего не хочется, – пробормотал Саймон и отвернулся.

Сторм поймала его руку. Лицо ее больше не выражало гнева – лишь чисто детское любопытство и столь же детское упрямство.

– А мне хочется! – произнесла она, сама поднося его руку к своим волосам.

Саймон провел по ним рукой, а затем нежно потрепал ее шею.

– Неужели ни один мужчина до сих пор не прикасался к тебе? – недоверчиво произнес он.

– Так, как ты сейчас, – нет, – прошептала она, и Саймону показалось, что глаза ее расширились и потемнели.

Он продолжал ласкать ее шею и чувствовал, как кожа Сторм отвечает на его прикосновения. Внезапно его охватил прилив какой-то необъяснимой нежности к ней. Теперь Сторм уже не казалась ему ни дьяволом в женской плоти, ни просто врагом, с которым надо бороться. Сейчас она была для него просто женщиной – молодой и даже по-своему привлекательной.

Сквозь тонкую ткань рубашки Сторм прорисовывались соски, и Саймон обратил внимание, что она не носит корсет. Это его заинтриговало, и ему вдруг захотелось узнать, как выглядит все ее тело.

Он осторожно, словно не желая того, взял ее за плечи, заставив подняться на ноги. Сторм не отводила от него взгляда, и этот пристальный, терпеливый взгляд больше всего заводил Саймона.

– Хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – нерешительно спросил он.

Она кивнула.

Саймон сам удивился, какого мужества потребовала от него такая простая, казалось бы, вещь, как поцелуй. Осторожно, стараясь не сжимать ее в объятиях слишком крепко и не делать движений, которые она могла бы воспринять как агрессивные, он наклонился к ней и с величайшей осторожностью приблизил губы к ее губам…