Текст книги "В кольце твоих рук"

Автор книги: Ли Бристол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Нет! – отчаянно закричала Сторм.

Она оставила орудие и побежала к Помпи, но, поскользнувшись в луже крови, упала рядом с ним. Кинжал выпал у нее из руки.

Черный Помпи, который был предан ей больше всех на свете и всегда защищал ее, отдал за нее свою жизнь…

– Нет! – снова закричала она.

Пошарив вокруг себя и найдя свой кинжал, Сторм, не помня себя от ярости, бросилась на офицера…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СДЕЛКА

Глава 11

Плантация Сайпресс-Бей

Июль 1720 года

С тех пор как Саймон уехал, прошла всего неделя, но Августе эта неделя показалась годом. Жаркие летние дни ползли медленно, и она чувствовала себя маленькой серой мышкой, загнанной в угол сразу тремя кошками.

Семейство Трелон было явно недовольно своим визитом. Трелон-старшая постоянно жаловалась на жару, на еду, на ленивых слуг, на запахи конюшни, а ее дочери – на скуку, на то, что приходится рано вставать, на отсутствие компании… В глубине души Августа не осуждала их: поскольку Саймон уехал, их пребывание в Сайпресс-Бей теряло всякий смысл, и она мало чем могла развлечь их. Они играли в карты, ездили верхом, по вечерам музицировали на клавесине – Августа, впрочем, была не бог весть какой певицей, да к тому же пальцы ее плохо справлялись со столь сложным инструментом – и еще сплетничали, пока не исчерпали все подходящие темы.

Августа пыталась быть гостеприимной хозяйкой, но ей не всегда это удавалось. Иногда она даже не знала, о чем говорить с этими пустоголовыми девицами и их занудной мамашей. Наконец однажды вечером миссис Трелон объявила, что, к ее сожалению, они вынуждены прервать визит.

На следующий день большой холл наполнился всевозможными саквояжами и дорожными сумками. Лошади давно уже были запряжены и парились под немилосердно палящим солнцем, переминаясь с ноги на ногу.

В гостиной Августа пила чай с двумя девицами, которые прощались уже, наверное, по десятому разу, поджидая свою матушку.

«Наверняка отправятся в еще какой-нибудь знатный дом», – с иронией отметила про себя Августа.

– Жаль, что вы так и не повидались с Саймоном, – сказала она вслух. – Может быть, заглянете к нам снова на обратной дороге?

– Да мы и сами пока не знаем наших планов, – рассеянно протянула старшая дочь, Люсинда.

– И все-таки постараемся, – тряхнула золотистыми кудряшками Дарьен. – Жду не дождусь рассказов Саймона о его путешествиях! Это всегда так интересно!

Люсинда кинула на сестру ревнивый взгляд из-под густых темных ресниц:

– Дарьен, ты нетерпелива, как ребенок! – Она повернулась к Августе, пытаясь изобразить теплую улыбку: – Впрочем, я думаю, мы увидим твоего очаровательного брата на балу у губернатора. Вот когда мы сможем вволю посплетничать! Ты наверняка поедешь в Бат заказать новых платьев, а уж мы-то непременно там будем!

– Вообще-то, – улыбнулась Августа, – у меня здесь есть отличная портниха.

– Ну что ты! – улыбнулась в ответ Люсинда. – Она, может, и неплоха для провинции, но я могу сводить тебя к первоклассной портнихе, и та подберет что-нибудь специально для тебя.

– Хотя, разумеется, – вставила Дарьен, – с твоей фигурой это будет непросто.

Сами сестры, разумеется, были, как всегда, одеты с иголочки. Серо-голубое платье Люсинды и розовато-лиловое – Дарьен были словно специально подобраны для этой гостиной в золотистых и белых тонах. Девицы переодевались по четыре раза в день, и Августе было далеко до их познаний в области моды, да она к этому и не стремилась.

Люсинда задумчиво запрокинула головку, отчего лучи утреннего солнца заиграли в розовых перьях ее шляпки, специально подобранных к ее волосам цвета красного дерева.

– А ты не пробовала носить более тугие корсеты? – спросила она у Августы.

– С ума сошла? – воскликнула Дарьен. – Бедняжка же задохнется! Я лучше покажу вам одну вещь – недавно пришел журнал из Франции. Там сейчас придумали платье, которое отлично скрадывает полноту! Мне такое, конечно же, не подойдет, – наморщила она носик, – но на тебе, Авеста, будет смотреться вполне…

– Да где же, наконец, мама? – нетерпеливо прервала Люсинда, не желая больше обсуждать столь скучную тему, как проблемы Августы.

Дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Питер. Увидев его, Августа облегченно вздохнула.

– Мисс Гусси, – произнес он, – вы просили посмотреть, что с вашей лошадью. У нее немного ослабла одна подкова. Я ее перековал, так что теперь все в полном порядке.

На минуту Августа даже забыла о своих гостьях. Высокий, сильный Питер был словно глоток свежего воздуха в этой душной атмосфере. Как с ним всегда все просто!

– Здорово! – Августа в душевном порыве подбежала к Питеру и обняла его. – Значит, сегодня мы поедем кататься?

Питер посмотрел на нее своими добрыми глазами:

– Разумеется, мисс, если вы хотите.

Августа, почувствовав, что ее гостьи смотрят на нее, опустила руки и слегка покраснела.

– Смелее, мисс, – улыбнулся Питер. – Доброе утро, – кивнул он Трелонам, вспомнив, что забыл с ними поздороваться. – С вашего позволения, мисс. – Он вышел.

Питер, управляющий и друг Саймона, всегда поднимал настроение Августе. И как он только умел? Улыбаясь, Августа повернулась к своим гостьям. Но улыбка сразу же сошла с ее липа, как только она заметила, что девицы многозначительно перемигнулись.

– Ты так фамильярна со всеми слугами? – проговорила Люсинда, обмахиваясь кружевным платочком, словно желая прогнать неприятный запах. – Впрочем, я не знаю, может быть, в провинции так принято…

Августа покраснела еще больше.

– Просто Питер давно с нами, – сказала она.

– Тебе повезло! – фыркнула Дарьен. – Он, я думаю, даже спит с вами в одном доме?

– Неудивительно, – скривила губки Люсинда, – что ты не боишься оставаться одна!

– Какой он огромный! – воскликнула Дарьен. – Он, кажется, шотландец? Обожаю шотландцев! Знаете, что о них говорят?

Люсинда заинтересованно наклонила голову. Дарьен захихикала, прикрывая рот:

– Говорят, что они… как бы это сказать… очень крупная нация. – И разразилась новыми смешками.

– Ерунда, – поморщилась Люсинда, – дело не в нации. Дело в том, что они проводят много времени на свежем воздухе. Я знаю из достоверных источников, – она наклонилась вперед, понижая голос, – что слуги… как бы это сказать… гораздо сильнее в любви. Рассказывают, что леди Алькомб – а она уже десять лет как замужем – чуть не померла со страха, случайно наткнувшись на своего кучера в бане – такой огромный у него был…

– И что же она? – Глаза Дарьей удивленно округлились. – Упала в обморок?

– Ну, этого я не знаю, – улыбнулась Люсинда, – зато мне известно, что леди Алькомб с тех пор очень счастливая женщина!

Августа со стыда готова была провалиться сквозь пол. Слышал бы это Саймон… Но что было неприятнее всего – так это то, что поводом для разговора стал Питер, словно он такой же дегенерат, как кучер этой самой леди Алькомб! Августа была в ярости, и ей вдруг захотелось, чтобы прямо сейчас вошел Саймон и положил конец этим дурацким разговорам.

Дарьен, оправившись от притворного шока, игриво заметила:

– На твоем месте, дорогая Августа, я бы не спускала с этого шотландца глаз. Говорят, у них зверский аппетит…

Это уже выходило за всякие рамки.

– Неужели ты можешь предположить, – возмутилась Августа, – что Питер…

– И в самом деле, – строго проговорила Люсинда, покосившись на Дарьен, – что за нелепая мысль, сестренка! Понимаешь, Августа, – продолжала она с улыбкой, – в каком-то смысле тебе даже повезло, что мужчины не вьются вокруг тебя, как мухи. Порой это так надоедает!

Августа уже даже и не знала, как на все это реагировать. Сердиться? Но все это было настолько нелепо… Сама мысль о том, что Питер может за ней «увиваться», казалась ей абсолютно безумной. И в самом деле, что за бред?! Питер был ее самым близким другом, почти братом, и он бы никогда… да и она тоже…

К счастью, в этот момент на пороге появилась миссис Трелон. Натягивая перчатки, она громогласно скомандовала:

– Девочки, пора! Августа, дорогая, все было очень изысканно… Если бы не этот бал в Квин-Эннз-Таун… Может быть, ты все-таки поедешь с нами? Нет? Ну, как знаешь. – Она поспешила к выходу, и ее дочери последовали за ней. – Наше почтение твоему очаровательному брату. Все-таки он нехороший мальчик, что не повидался с нами. В карету, девочки, в карету! Господи, какая жара, я, наверное, сейчас упаду в обморок! Где мой веер? Спасибо еще раз, Августа, осенью непременно заедем к вам снова. Попрощайтесь же, шалуньи!

Наконец все трое Трелон, шурша юбками и обмахиваясь веерами, сели в карету и умчались.

Августа стояла на крыльце до тех пор, пока столб пыли, поднятый каретой, не улегся. Голова у нее кружилась.

Она была сердита на то, что позволила вовлечь себя в этот идиотский разговор. Что за бред!

Но каким одиноким ей показался вдруг дом после их отъезда…

Августа вздохнула, глядя на пустую дорогу. Эх, скорее бы вернулся Саймон! С ним все было так понятно…

Она вошла в дом. Что ж, по крайней мере, худшее уже позади – Трелоны наконец уехали, а от всяких приглашений на балы и вечеринки, что могут поступить за это время, она уж как-нибудь сумеет отвертеться, у нее и так слишком много дел. К тому же Питер обещал, что сегодня они поедут кататься…

Но теперь эта мысль почему-то не радовала Августу. Подумав о Питере, она снова почувствовала себя неловко.

Да сколько можно, в конце концов?! Она все-таки уже не ребенок, а взрослая женщина! Как можно так бурно реагировать на всякие глупости таких сексуально озабоченных дур, как сестры Трелон? В конце концов, впереди у Августы целое лето, которое она проведет так, как сама захочет.

И все-таки ей хотелось, чтобы Саймон поскорее вернулся.

Прошло несколько часов с тех пор, как Саймона, облаченного в мундир, одолженный у одного из офицеров, под покровом ночи привезли в губернаторский дворец. Он уже успел поесть, отдохнуть, переодеться в более подходящую одежду, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Ему не терпелось вернуться к себе в Сайпресс-Бей.

Саймон краснел всякий раз, когда вспоминал лицо молодого офицера, ворвавшегося в капитанскую каюту и обнаружившего его привязанным к кровати в чем мать родила. Разумеется, молодой человек сразу же освободил его, одолжил запасной мундир и, слава Богу, не задал ему никаких лишних вопросов. Саймону оставалось лишь благодарить судьбу, что в общей неразберихе никто не обратил на него особого внимания, когда он ночью высадился в порту, однако ему казалось, что его историю уже пересказывают на каждом углу в Уильямсберге и стоит ему теперь выйти за порог, как все будут показывать на него пальцем.

Уже занимался рассвет, когда его проводили в приемную губернатора. Саймон ожидал, что тот начнет интересоваться всеми подробностями его злоключений, и готов был отдать половину всего, что имел, чтобы избежать подобных расспросов, – как-никак, в прошлый раз он встречался с губернатором при более приятных обстоятельствах.

Спотсвуд поставил свою подпись под последней лежащей перед ним бумагой, отодвинул чернильницу и поспешил к Саймону, на ходу натягивая кафтан. Он дружески улыбнулся гостю, пожимая его руку:

– Рад вас видеть, дорогой друг! Как приятно, что обстоятельства позволили нам встретиться снова!

Саймон был вовсе не так рад и ответил довольно сухо:

– Приятно? Если бы я тогда не заехал к вам, из-за чего мне пришлось отплыть из Виргинии, то, может быть, не попал бы в дурацкую ситуацию, из которой лишь чудом спасся! Я бы не удивился, если бы оказалось, что вы сами все это подстроили!

Спотсвуд поцокал языком:

– А что, вот был бы неплохой розыгрыш! – Он указал Саймону на стул: – Садитесь, мой друг, нам предстоит многое обсудить.

Саймон колебался, однако он не мог отказать Спотсвуду после того приема, что оказали ему ночью в доме губернатора.

– Не думаю, чтобы нам было, о чем говорить, – произнес он мрачно, но все-таки сел.

Спотсвуд уселся напротив него.

– Это Божий знак, сэр, – произнес он торжественно, – и вы должны его принять, хотите или не хотите. Теперь вы просто обязаны предпринять необходимые шаги. Помните, в прошлый раз я предупреждал вас?

Саймон слишком устал, чтобы судить о том, есть ли в словах губернатора логика.

– Я полагаю, – сказал он, – это знак того, что мне необходимо как можно скорее возвращаться домой и больше никуда оттуда не отлучаться. И забыть весь этот кошмар как можно скорее.

– Полагаю, скорее наоборот. – Голос Спотсвуда звучал все так же торжественно. – Вы уже слишком вовлечены во все это, милый мой, чтобы теперь идти на попятную. В прошлый раз, когда я «пугал» нас пиратами, вы только посмеялись. И что же, кто оказался прав? Если бы не мои патрульные корабли в водах Северной Каролины, где бы вы сейчас были?

Саймон вежливо кивнул:

– Я искренне благодарен вам, сэр, что вы спасли меня. А теперь разрешите откланяться…

Губернатор улыбнулся Саймону, словно капризному ребенку:

– Мой друг, я понимаю ваши чувства. Не бойтесь, я никому не расскажу о том, что с вами произошло. Конечно, вам неприятно даже вспоминать об этом…

Спотсвуд, казалось, в глубине души испытывал даже некоторое злорадство по поводу того, что случилось с Саймоном, и тот еле сдержался, чтобы не ответить ему какой-нибудь колкостью. Впрочем, Спотсвуда тоже можно было понять – он, в общем-то, не обязан держать Саймона у себя лишь для того, чтобы его история не попала в газеты. Саймон понимал, что ведет себя довольно глупо, и, как ни трудно это было ему, после того что пришлось пережить за последние два дня, он все-таки постарался взять себя в руки. В конце концов, Спотсвуд прав: если бы не его патрули, Саймон, может быть, и до сих пор оставался пленником тощей похотливой ведьмы. А может, с ним случилось бы еще что-нибудь похуже.

Довольный тем, что ему удалось поставить Саймона на место, Спотсвуд развалился на стуле.

– Забавная вещь, – произнес он задумчиво, наклонив голову и прищурив глаза. – Я так давно мечтал об этой победе, по мне никогда не приходило в голову, что она окажется для меня такой двусмысленной.

– Двусмысленной? О чем вы, сэр? Вам удалось арестовать Сторм О’Малли, самого опасного пирата со времен Черной Бороды. Для всех законопослушных граждан вы – герой. Разве не этого вы хотели?

Спотсвуд посмотрел на гостя каким-то странным взглядом:

– Разумеется, я войду в историю как первый человек, повесивший женщину-пиратку. И, тем не менее, эта слава представляется мне несколько… сомнительной.

С тех пор как Саймон освободился, радость избавления была столь велика, что он почти и не вспоминал о Сторм, а если и вспоминал, то лишь с ненавистью, и совершенно не задумывался о том, какая судьба ее теперь ожидает. Он был даже рад, что она предстанет перед законом, и его совсем не волновало, что для нее это может означать лишь одно – смертную казнь.

– Вы собираетесь ее повесить? – осторожно спросил он. Ему снова вспомнилось, как он, беспомощный, лежал в ее каюте, слыша шум боя, выстрелы и чувствуя запах дыма. Тогда ему казалось, что смерть близка, и от этой мысли ему становилось все равно, что же будет со всем остальным миром. В конце концов, почему он должен жалеть какую-то злобную пиратку, да еще после того, что она с ним сделала?

Губернатор встал и подошел к окну.

– Я надеюсь, – произнес он, – вы не собираетесь сегодня никуда выходить из моего дома? Я бы вам этого не советовал.

Спотсвуд раскрыл шторы, и с улицы сразу стали слышны громкие крики.

Раздираемый любопытством, Саймон подошел ближе к окну.

Внизу собралась огромная толпа – мужчины и женщины, господа и слуги, купцы и отцы города. Увидев в окне фигуру губернатора, толпа стала кричать еще яростнее. И тут Саймон, к своему ужасу, понял, что толпа требует крови Сторм О’Малли и приветствует Спотсвуда как человека, который даст народу возможность посмотреть на это удовольствие.

Губернатор задернул шторы.

– У тюрьмы еще хуже, – тихо произнес он. – Там собралась еще большая толпа, и, похоже, они не собираются расходиться весь день и всю ночь. Они требуют, чтобы Сторм О’Малли была повешена не позднее завтрашнего утра. – Спотсвуд пожал плечами. – Вот в чем двусмысленность моего положения. После моей многолетней борьбы с пиратством я буду выглядеть дураком, если теперь отступлюсь. У знаменитой О’Малли невелик выбор – быть повешенной на законном основании или быть растерзанной на клочки разъяренной толпой. Да, невеселые настали времена, – вздохнул он, – если уж женщины докатились до такого!

Саймон отвернулся. На душе у него скребли кошки. Но с какой стати? Кто она такая? Злодейка, для которой нет ничего святого, без чести, без совести… Какого еще конца могла заслуживать эта женщина – если ее вообще можно назвать женщиной? Однако Саймону снова и снова вспоминался ее смех, ее острый и быстрый ум, детское любопытство и женская страстность… Нет, все-таки будет жаль, если девочка закончит свою жизнь в петле, и это страстное молодое тело будет болтаться на городской площади на потеху обывателям, а затем его расклюют вороны…

– Не думал, что до этого дойдет, – с трудом проговорил Саймон.

Губернатор удивленно посмотрел на него, затем как ни в чем не бывало произнес:

– Есть еще третей вариант. – Он помолчал. – Сторм О’Малли может нам пригодиться.

– Вот как? – удивился Саймон.

Вошли слуги, чтобы заменить начавшие оплывать свечи. Спотсвуд, выжидая, когда они уйдут, подошел к изящному ореховому буфету и налил два бокала бренди.

Нервы Саймона были напряжены до предела, словно гитарные струны, готовые в любой момент лопнуть.

Наконец дверь за слугами закрылась, и хозяин дома протянул Саймону бокал.

– Вы, я думаю, помните, – заговорил он, – что случилось, когда я попытался уличить Идена в его связях с пиратами? Я, кажется, рассказывал вам об этом в прошлый раз…

Саймон нетерпеливо кивнул. Спотсвуд отпил глоток из своего бокала и продолжал:

– Нам удалось собрать кое-какие документы, но мало кто знает, что главного мы так и не нашли. Вам, может быть, известно, что Черная Борода часто хвастался письмом к нему от губернатора Идена, где расписано до мельчайших подробностей, какую дань должны платить пираты Идену в обмен на его лояльность. Да, Иден, конечно же, здорово сглупил! – Спотсвуд покачал головой. – Он изложил все это на бумаге, да еще отослал эту бумагу Черной Бороде! Тот, конечно же, сразу смекнул, что всегда может шантажировать Идена этим письмом, держать губернатора Северной Каролины на привязи! Тем не менее, после казни Черной Бороды мы перерыли весь его корабль, чуть ли не на щепки разобрали – письмо как в воду кануло! Но теперь, – голос губернатора стал жестче, – я не собираюсь повторять своих прежних ошибок. Когда-то я не сумел воспользоваться теми доказательствами, что у меня были. Если мне удастся завладеть письмом, я отошлю его, ни много ни мало, самому королю! Не успеет Иден моргнуть, как полетит со своего поста вверх тормашками! Это письмо – наш козырной туз. Иден всегда стоял у меня на дороге – с того самого момента, как впервые появился здесь. Но я наконец-то разделаюсь с ним раз и навсегда, – Спотсвуд с победным видом блеснул глазами, – и пусть не ждет от меня никакой пощады!

– Все это очень интересно, сэр, – прервал Саймон бурную речь губернатора. – Однако я не понимаю, при чем здесь…

– Как стало мне известно, – Спотсвуд плотоядно усмехнулся, – незадолго до смерти Черная Борода – может быть, потому, что не мог больше доверять Идену, а может, просто потому, что предчувствовал близкую кончину, – передал это письмо на сохранение другому пирату. В пиратском «братстве», как они себя называют, существует строгая иерархия, и Черная Борода, король пиратов, должен был назначить себе преемника. Этот преемник, разумеется, также нуждался в покровительстве Идена, и Черная Борода отдал письмо ему. Так вот, этим преемником была не кто иная, как Сторм О’Малли!

Спотсвуд выдержал паузу, чтобы до Саймона яснее дошел смысл произнесенных им слов.

– Разумеется, – продолжал он, – наши шансы были почти равны нулю. О’Малли не только очень отважна, но и очень хитра. Поймать ее не представлялось никакой возможности – до сих пор…

– Стало быть, письмо у вас? – нахмурился Саймон.

Спотсвуд покачал головой:

– Ни в карманах у Сторм, ни в ее сундуке письма не было. В настоящее время мои люди обыскивают ее корабль, но шансы, что они найдут письмо, невелики. Так что, пока мы не найдем письма, Сторм нужна нам живой. Я опасаюсь заключать с ней какую-либо сделку – она может понять, что к чему, и тогда нам уже никогда не увидеть этого письма. Вот здесь-то и должны выступить на сцену вы.

У Саймона словно что-то оборвалось внутри. Он так и застыл с бокалом, поднесенным к губам.

– Я хочу, – заявил Спотсвуд, – чтобы вы устроили побег Сторм из тюрьмы, отвезли ее к себе в Сайпресс-Бей и держали ее в целости и сохранности до тех пор, пока она нам не понадобится.

Неожиданно Саймон рассмеялся – настолько нелепым было предложение губернатора.

– Вы хотите, – произнес он, утирая выступившие на глаза от почти истерического смеха слезы, – чтобы я взял эту шлюху к себе в дом?

– На то есть масса причин. – По спокойному тону губернатора Саймон понял, что тот не шутит. – Во-первых, Сайпресс-Бей – место достаточно изолированное и к тому же хорошо охраняемое. Никому не придет в голову искать ее там, а самой ей будет невозможно оттуда сбежать. Во-вторых, ваше имение удачно расположено – от владений Идена оно отделено лишь рекой Чован. В-третьих, вы уже немножко знаете Сторм.

– Но это вовсе не так! – возмутился Саймон.

Спотсвуд нахмурился.

– Мне выпал редкий шанс, – произнес губернатор, – но без вашей помощи я ничего не смогу сделать. Подумайте, от этого выиграем мы оба!

Однако Саймон почти не слышал губернатора. Мозг его лихорадочно обдумывал возможность… да нет, какую там возможность – полную невозможность…

– Нет-нет, это исключено! – произнес он, пытаясь собраться с мыслями. – Об этом не может быть и речи! Я даже удивляюсь, как такое вообще могло прийти вам в голову! В конце концов, у меня есть сестра, о которой я должен позаботиться…

– Тем лучше, – произнес Спотсвуд, – ваша сестра составит ей компанию.

Саймон непонимающе уставился на Спотсвуда. – Нет, тот просто сошел с ума – больше ничем нельзя было объяснить его поведение.

– Послушайте! – горячо воскликнул он. – Эта женщина – преступница, убийца, а вы предлагаете мне взять ее к себе в дом, словно знакомую или родственницу! Побойтесь Бога, сэр!

– Успокойтесь, успокойтесь, друг мой! В конце концов, это всего лишь женщина. Чем она может быть вам опасна?

Саймон резко поставил свой бокал на стол.

– Это смешно! Даже и слушать не хочу!

Он поднялся и направился к выходу.

– Что ж, хорошо, – не торопясь произнес вслед ему губернатор. – Я не осуждаю вас, хотя и надеюсь, что вы все-таки подумаете над моим предложением еще раз, а пока я займусь ее процессом. Но не думаю, что ей удастся избежать виселицы. – Последние слова Спотсвуда прозвучали зловеще.

Саймон похолодел. Вот чего он на самом деле больше всего боялся! Если он сейчас не примет предложения губернатора, то Сторм закончит свои дни в петле или будет разорвана на части неистовствующей толпой, и он, Саймон Йорк, будет тому виной. В его душе боролись противоречивые чувства: жалость к Сторм, нежелание, чтобы она вторгалась в его привычный мирок в Сайпресс-Бей, и, наконец, ненависть к Спотсвуду, пытающемуся втянуть его во все это. Саймон остановился и стоял, не произнося ни слова.

Спотсвуд поднялся на ноги. Выражение его лица стало мягче.

– Видите ли, мой друг, – произнес он, – я не хочу отправляться к моему Создателю с кровью этой женщины на руках, как и вы, полагаю. Все-таки это довольно сомнительная честь. К тому же что за польза нам от ее смерти? А вот живая она может сослужить нам очень большую службу… и даже заслужить амнистию – попозже, когда страсти поулягутся. Вот вам и выход из этой запутанной ситуации. Может быть, все-таки сядем и не спеша все обсудим?

Саймон понял, что он побежден. Собственно, это было ясно с самого начала.

Он неохотно вернулся за стол и взял свой бокал.

– Вы все время говорите о том, что она может нам пригодиться, – произнес он, разглядывая бокал на свет. – Нетрудно догадаться, что это как-то связано с тем письмом. – Саймон поднял глаза на Спотсвуда. – Вы думаете, мне она скажет, где оно?

Губернатор улыбнулся, словно желая успокоить его:

– Разумеется, особых надежд на это я не питаю. Все, что от вас требуется, – это позаботиться, чтобы она оставалась в целости и сохранности, остальное я беру на себя.

Саймон чувствовал себя смертельно уставшим, он с трудом мог сохранять трезвость ума.

– Стало быть, – заговорил он, – вы предлагаете мне организовать побег из тюрьмы чуть ли не самой отъявленной в мире разбойницы, а затем перевезти ее из Виргинии в Северную Каролину, где она будет под тайным покровительством властей? Интересно, как вы все это себе представляете? А затем вы ожидаете – если она, конечно, не перережет горло мне и моей сестре, – что она сама нам скажет, где это чертово письмо? А Идену – уж он-то наверняка об этом пронюхает! – не захочется выяснить, откуда вдруг в моем имении появилась знаменитая пиратка?

– Вот именно этого мы и хотим! – оживился Спотсвуд. – Иден, конечно же, сам охотится за письмом с не меньшим энтузиазмом, чем мы. Пока О’Малли плавала на свободе, шансы завладеть письмом были невелики, но теперь, помяните мое слово, он непременно попытается связаться с ней. Он сделает все, чтобы она не отдала его нам, и попытается нас опередить. Вот тут-то мы его и накроем с поличным!

– Значит, Сторм О’Малли нужна нам в качестве приманки для Идена? – переспросил Саймон.

– Считайте, что так. Со мной лично она на сделку может и не пойти, но, оказавшись в Северной Каролине, одна, без корабля и команды, с висящим над ее головой смертным приговором, она сделает все, чтобы освободиться, и в первую очередь попытайся связаться со своим дружком Иденом.

Саймон задумчиво отпил глоток из бокала.

– Мне кажется, это жестоко, – тихо произнес он.

– А вздернуть ее было бы гуманнее?

– Я этого не говорил, – прошептал Саймон.

– Не расстраивайтесь, друг мой, все продлится совсем недолго. – Спотсвуд потрепал гостя по плечу. – Через несколько дней мои люди найдут это письмо. А до тех пор прошу вас позаботиться о безопасности Сторм О’Малли. Теперь нам осталось лишь обсудить, каким образом мы можем устроить ей побег. Кажется, у меня есть неплохой план…