Текст книги "Стихи в переводе Сергея Торопцева"

Автор книги: Ли Бо

Взираю на горы Врат Небесных

Отверзли воды Чу [375]375
  Горы Небесных врат находятся на территории, где в эпоху Чуньцю находилось княжество Чу, поэтому отрезок Янцзы в этом месте поэт называет чуской рекой.


[Закрыть]Небесные врата,

Лазурь бежит к востоку, крутится устало.

Мой одинокий парус тонкая черта

Стремит с восхода к поднимающимся скалам.

725 г.

Над У нависла снега пелена

Цзиньлин (совр. г. Нанкин), столица многих династий, имеет историю в две с половиной тысячи лет, и этот грандиозный пласт древности неудержимо манил романтичного поэта. Здесь он обрел немало друзей, и они частенько засиживались до рассвета в знаменитом «Западном тереме» на склоне горы Фучжоу в окрестностях Цзиньлина. А через 2 десятилетия Ли Бо проведет в этом заведении одинокую ночь со жбаном вина и воспоминаниями о своем любимом поэте 5 века Се Тяо, а затем опишет ее, мешая тушь со слезами.

В «Западном тереме» за Цзиньлинской стеной
под луной читаю стихи

 
В дуновении зябком цзиньлинская ночь затихает,
Я один, а вокруг – земли У и Юэ [377]377
  Полоса, занимающая территорию нынешних провинций Цзянсу (южная часть) и Чжэцзян (северная часть), где в древности располагались царства У (район г. Сучжоу) и Юэ (район горы Гуйцзи южнее Шанхая); это места легендарных святых и отшельников, притягательные для Ли Бо еще с юношеских лет как сакральный край очищения души.


[Закрыть], земли грез,
И плывут по реке облака и стена городская,
И с осенней луны ниспадают жемчужинки рос.
Я луне напеваю, не в силах прервать эту ночку.
Трудно встретить созвучную душу в минувших годах.
«Шелковиста вода»: стоит только напеть эту строчку —
И «во мраке мелькнувшего» Се [378]378
  «Мелькнувший во мраке» Се:поэт 5 в. Се Тяо, который пребывал на высоких постах, а затем, оклеветанный, умер в тюрьме; его прозывали Се Сюаньхуэй, что можно перевести как «Се, мелькнувший во мраке»; Ли Бо очень любил этого поэта, упоминал во многих стихотворениях, но обычно называл именем, а не прозвищем, возможно, в данном контексте семантика прозвища значима; в предыдущей строке процитирована строка из стихотворения Се Тяо (в разных изданиях стоят разные определения воды – «чистая» или «тихая», перевод стихотворения Се Тяо можно прочитать в «Антологии китайской поэзии», М., 1957, т.1).


[Закрыть]не забыть никогда.
 

749 г.

На подходе к Цзиньлину Ли Бо встретили три горы, рядком выстроившиеся на восточном берегу Янцзы. В древности их называли «сторожевыми» – считалось, что при приближении врага горы начинают дрожать, предупреждая жителей об опасности.

Горы замерли, и даже Янцзы текла достаточно спокойно, хотя уже близился сезон зимних штормов. Но был взволнован город: интеллектуальная элита успела познакомиться с «Одой о Великой Птице Пэн», недавно привезенной попутными торговцами. Произведений такой художественной силы давно не создавалось, и в небольшую гостиничку, где остановился поэт, повалили гости. Поэт импровизировал, каллиграф Чжан Сюй быстрой кистью записывал, приглашенные музыканты напевали. Как говорится, на три дня растянулся малый пир, на пять дней – большой. Отправились к Белым воротам – району любовных свиданий в Цзянькане, как назывался Нанкин еще до того, как стал Цзиньлином. И Ли Бо тут же на мотив популярной песенки «Янпар» изобразил в стихотворении томление юной девы, запасшейся духовитым вином из Синьфэна и ожидающей возлюбленного, с которым их «дымки сольются», как в древних жаровнях, где в специальную чашу выкладывали ароматичные ветви в виде мифической горы Бошань.

Волнение в ивах

 
Спой мне песенку про ивы
Под Синьфэнов аромат,
Мило в ивах слушать с милой
Иволгу от Белых врат.
Птицы спрячутся в ветвях,
Ты войдешь в мою светлицу,
Как в бошаньских духовитых очагах,
Два дымка сольются, пламя разгорится.
 

726 г.

До изящной беседки на склоне горы в окрестностях Цзиньлина (совр. г. Нанкин) обычно провожали дорогого гостя, и если к тому времени ивы уже выпустили листки, расстающиеся друзья по давнему обычаю дарили друг другу свежие ветви ивы как знак того, что расставаться горько (слово «ива» омонимично слову «остаться»).

Павильон разлуки– Лаолао

 
Нет в мире места горше для души,
Чем Лаолао Павильон разлуки…
Весенний ветер знает наши муки
И ветви изумрудить не спешит!
 

747 г.

Песня о Павильоне разлуки – Лаолао

 
Павильон Лаолао печалью прощаний отмечен,
И вокруг буйнотравием сорным прикрыта земля.
Нескончаема горечь разлук, как поток этот вечный,
В этом месте трагичны ветра и скорбят тополя.
На челне непрокрашенном, как в селинъюневых строчках [380]380
  У поэта Се Линъюня есть строки о простом, непрокрашенном челне, на котором он плыл по реке.


[Закрыть],
О снежинках над чистой рекой я всю ночь напевал.
Знаю, как у Нючжу Юань Хун декламировал ночью, —
А сегодня поэта услышит большой генерал [381]381
  За 3 века до Ли Бо никому не ведомый Юань Хун ночью декламировал у скалы Нючжу свои стихи (как сейчас сам Ли Бо с «непрокрашенного челна»), и их услышал высокопоставленный военачальник Се Шан (предок поэта Се Линъюня), который и помог ему обрести известность; а Ли Бо – одинок, и его стихи слышат только бамбук да луна. Через 13 лет именно с этой скалы Ли Бо бросился в воды Янцзы и утонул.


[Закрыть]?
Горький шепот бамбука осеннюю тронет луну…
Я один, полог пуст, и печаль поверяю лишь сну.
 

749 г.

Цзиньлинские кабачки оказались столь милы «хмельному сяню», что он ввел их в вечность, живописав прощание с приятелями в одном из них, причем своей изысканной обычно кисти придал едва не деревенскую простоту, войдя в роль местного завсегдатая.

Оставляю на память в цзиньлинском кабачке

 
Винный дух в кабачке, пух летит с тополей,
Девки давят вино – ну-ка, парень, отпей!
Все дружки из Цзиньлина меня провожают.
Я в дорогу, вы нет. Так кому же грустней?
Все грустны, каждый присказку знает про воду:
Утечет на восток – что же станется с ней [382]382
  Древний поэтический образ невозвратности: воды, утекающие на восток (а реки в Китае большей частью плывут именно в этом направлении), уже не возвращаются на запад; покидая Цзиньлин, Ли Бо направлялся в Янчжоу, то есть к северу, но мысли о «западе», где находилась столица Чанъань, не покидали его.


[Закрыть]?
 

726 г.

Когда поздней весной Ли Бо уже который раз приехал в Цзиньлин (совр. Нанкин), его давний друг Цуй [383]383
  Цуй Чэнфу, близкий друг Ли Бо, которому посвящено свыше 10 стихотворений, по ложному обвинению, выдвинутому против него канцлером Ли Линьфу, был брошен в тюрьму и в 758 г. казнен.


[Закрыть], прослышав об этом, тут же примчался издалека и привез свое стихотворение («…на краю земли часто взываю к старине Тайбо, / И вот в Цзиньлине ухватил этого «бессмертного гения вина»), на которое Ли Бо тут же сымпровизировал ироничный ответ.

Стихами отвечаю историографу Цую

 
К чему Цзылину [384]384
  Отшельник Янь Лин по прозвищу Цзылинжил в 1 в. н. э. на горе Обильной весны (Фучунь шань), отказавшись служить узурпатору престола Лю Сю, он вернулся к себе в горный скит удить рыбу; эти образы свободы от служения («унестись кометой» и «удить на берегу потока») часто встречаются в поэзии Ли Бо; владелец 10 тысяч колесниц: метоним императора.


[Закрыть]десять тысяч колесниц?!
Ушел на склон пустой к лазурному ручью —
Летучая звезда исчезла из столиц [385]385
  Здесь двойная ассоциация: и покинувший столицу Цзылин, и не задержавшийся в столице Ли Бо.


[Закрыть]…
А « сяньхмельной» Тайбо [386]386
  Таково было распространенное прозвище Ли Бо; « сянь» – бессмертный святой; Тайбо – второе имя Ли Бо, созвучное и с названием утренней звезды, и с ее земным аналогом – горой Тайбо.


[Закрыть]– я здесь, в Янчжоу пью.
 

748 г.

Провожаю друга к Абрикосовому озеру

 
Там растут абрикосы, и ранние росы
Покрывают на ветках весенний наряд.
Ты пришли мне письмо с лепестком абрикоса,
Чтоб с утра и до ночи стоял аромат.
А потом ты увидишь и купы Синьлиня [388]388
  Озеро под Цзиньлином в обрамлении деревьев.


[Закрыть],
Захмелев от луны над Курганом Златым [389]389
  г. Цзиньлин, совр. Нанкин; во время междоусобиц в период Воюющих царств под горой Чжуншань было тайно закопано золото, после чего гору, а затем и соседний город стали называть Золотым курганом.


[Закрыть].
Вестник-гусь, не томи ожиданием длинным,
Пронесись, словно пыль, над простором земным.
 

754 г.

Подношу Фу Аю, глядя на снег над широкой, как море, рекой Хуай

 
Над У нависла снега пелена,
Летящая с туманного Бохая [391]391
  Бохай:залив у северного побережья Китая


[Закрыть],
В узорах ветви, словно вновь весна,
В снегу прибрежном луч луны сверкает,
Все кружится и вьется без конца,
Как будто тысячи цветов раскрылись,
Трава волшбы – на лестницах дворца,
Припорошенных яшмовою пылью [392]392
  Яшмовая пыль:легендарная пища святых небожителей, в поэзии также – метоним снега.


[Закрыть].
И прямо от Шаньчжунского ручья [393]393
  Река в районе горы Гуйцзи, здесь – метоним территории Юэ, а также намек на историю Ван Цзыю, который снежной ночью, хмельной, вдруг вспомнил о друге, который жил достаточно далеко – у Шаньского ручья (совр. пров. Чжэцзян), сел в лодку и стремительно поплыл к другу, но, не доехав, повернул назад, потому что, как он сам объяснил, «меня повело вдохновение, а оно прошло».


[Закрыть]
О друге дума в Лянъюань [394]394
  Место к югу от совр. г. Шанцю в пров. Хэнань.


[Закрыть]несется.
Спой песню Ин [395]395
  Ин: столица княжества Чу периода Чуньцю (770–476 гг. до н. э.) и Чжаньго (403–221 гг. до н. э.) на территории совр. пров. Хубэй; в оде «Сун Юй отвечает чускому князю на вопрос» рассказывается о певце, который пел простенькую песенку о деревенском жителе из местности Ба (этим названием до сих пор в просторечии именуют провинцию Сычуань) и слушатели охотно подтягивали, а когда он запел эстетически более сложные песни, в толпе не нашлось никого, кто бы воспринял их.


[Закрыть], что посылаю я, —
И песня в моем сердце отзовется.
 

746 г.

Посылаю У, горному старцу, к ручью Наслаждения луной

 
Как Высокоморальный господин [398]398
  В летописи «Хоу Хань шу» рассказывается о некоем Пан Дэ-гуне (значащее имя: Высокоморальный господин)из Сянъяна (совр. пров. Хубэй), который жил вдали от города на склоне горы Лумэнь ( Оленьи врата) и никогда не заявлялся в город, а затем с женой и детьми ушел в горы Лумэнь собирать лекарственные травы и не вернулся.


[Закрыть],
Что некогда на бреге Цзюн [399]399
  Озеро, местонахождение которого не установлено; комментаторы высказывают предположение, что оно находится в провинции Хубэй.


[Закрыть]живал,
Все дни у Врат оленьих проводил,
А в городе и вовсе не бывал,
Вы ясной наслаждаетесь луной,
Ловя мгновенье гаснущих лучей,
И вознеслись до высоты такой,
Что Вас сравню с людьми ушедших дней.
На сем челе очей прекрасен свет,
И в облаках подобных не найдем.
Вот час прощанья с миром подойдет —
К Чисун-цзы [400]400
  Один из бессмертных святых даоского пантеона.


[Закрыть]мы отправимся вдвоем.
 

727 г.

Подношу вино, прощаясь в Гуанлине

 
За вазу дали мне вино на диво,
Но возвращаться надо все равно.
Коней стреножим под плакучей ивой
И у обочины допьем вино.
Над морем встали горы голубые,
За краем неба – бирюза воды…
Простимся, возбужденные, хмельные,
Хотя и нет в том никакой нужды.
 

726 г.

Ночью подплываю к беседке Чжэнлу

 
Влечет река к Янчжоу наши лодки,
Светла в ночи беседка у реки.
Цветы в горах что щечки у красотки [403]403
  Красотки танского времени были ярко накрашены киноварными румянами.


[Закрыть],
Рыбачьи огоньки что светляки.
 

726 г.

Это было весной, а осенью Ли Бо вернулся в эти места, куда его так тянуло. Но холодный, совсем не весенний ветер прохватил его, и сил хватило добраться только до монастыря Великого просветления к северо-западу от Янчжоу. Монахи заботливо отпоили и откормили поэта, и когда он немного пришел в себя, услышал шуршание пожелтевших листьев, спадающих с замерших в неподвижной ночи веток. На полнеба выкатилось колесо луны! Оказывается, время уже подошло к празднику Середины осени, когда по всему Китаю на всех склонах расстилались циновки, откупоривались жбаны, и желтые лепестки мелких диких хризантем сыпались в пахучие вина, добавляя им аромата. Ну, как же в этот миг не вспомнить далеких друзей, милую сердцу Крутобровую гору отчего края, над которой взошла та же самая луна, какую он видит сейчас в здешнем небе! Ли Бо вышел во двор, слегка пошатываясь от слабости, добрался до деревянного ложа вокруг колодца и присел на краешек. На земле у ног распласталось пятно луны, и чем дольше он вглядывался в него помутневшими от слез глазами, тем отчетливей виделся ему засыпанный листьями монастырский двор, но не здесь, а в отчем краю – тот монастырь в горах Куан, где мальчиком он учился, назывался так же, как и этот, внутренним взором поэт видел усадьбу Лунси у горы Тяньбао в Мяньчжоу и маленький прудик, в котором они с сестрой Юэюань мыли черные от туши кисти после занятий.

Грезы тихой ночи

 
Пятно луны светло легло у ложа —
Иль это иней осени, быть может?
Взгляну наверх – там ясная луна,
А вниз – и мнится край, где юность прожил.
 

726 г.

Посылаю в Шу Призванному Чжао Жую то,
что написал, заболев в Хуайнань

 
Я занесен сюда попутным ветром,
Как тучка сирая, как гость чужой.
Успех на службе мне еще неведом,
А время бег не прерывает свой.
Благие помыслы мои увяли,
Недуг телесный сокращает дни.
Мой вещий циньв сундук, как рухлядь, свален,
Мой острый меч свисает со стены.
Как чуский узник, как Чжуан-вельможа [407]407
  Персонажи древних историй о людях на чужбине, вспоминающих родные края.


[Закрыть],
Пою родные песни в трудный час.
Вернуться странник в дальний дом не может,
Крутые горы разделяют нас.
Проснусь – и вспоминаю Сянжу с цинем,
Засну – и вижу дом, где жил Цзыюнь [408]408
  Жившие в древности в Шу поэт Сыма Сянжу и философ Ян Сюн.


[Закрыть].
Не тянет к странствиям меня отныне,
Настала осень, я уже не юн.
Покой сосновых рощ тревожит ветер,
Лакуны трав вдруг открывает он.
Давно я друга старого не видел,
Так кто теперь войдет в мой темный сон?
Лети с письмом на запад гусь [409]409
  Гусь: в классической поэзии – образ вестника, символ письма.


[Закрыть]высоко —
Не беспокойтесь обо мне, далеком.
 

726 г.

Ли Бо пробыл в монастыре довольно долго. Он любил эти тихие горные монастыри, вписанные в окружающую нетронутость, они давали внутреннюю подпитку, отвечали на многие мучающие вопросы, и как далеко не всегда нужно было задавать эти вопросы вслух, так и ответы чаще сами возникали спонтанно в расслабляющемся сознании.

Ранними утрами он, обойдя позолоченный шест посреди двора, именуемый Яшмовым древом, поднимался на украшенную яшмовыми блестками девятиэтажную пагоду Силин – вплоть до самой верхушки, до квадратного деревянного навершия с метелочками из красных шелковых шнуров, которое словно витало в прозрачном воздухе. Мистически этот подъем воспринимался как восхождение от вещного мира – к миру, отбросившему сковывающие внешние формы. Платаны и катальпы внизу замерли, обволокнутые сединой росы, а мелкие мандаринчики и огромные шары пампельмусов, что тут зовут « юцзы», обтягивала пленка прозрачного инея, как будто напоминая, что пора из зеленых становится желтыми и оранжевыми.

Душа словно впитывала Изначальные частицы, Первоэфир, у подножия гор замутненный человеческой суетой, и прояснялась, очищалась. Ему казалось, что он поднимается последовательно на каждый из трех слоев буддийского Неба, отбрасывая желания, страсти и обретая глубинную невозмутимость, внутреннее зрение настолько обостряется, что он может различить каждый волосок в белом пучке, растущем между бровями Будды, а через него распахивается весь мир, дотоле спрятанный в тумане полузнания.

Осенним днем поднимась на пагоду Силин в Янчжоу

 
Вонзившись в неотмеренную синь,
С высот мне открывая даль за далью,
Первоэфир заоблачный пронзив,
За туч она скрывается вуалью,
Весь мир предметный растворен в Ничто,
И нет страстей за балкой расписною.
Тень на воду отброшена шестом,
Слепят каменья, откликаясь зною,
Птиц под шатром зашевелился ряд,
И капитель зарею золотится.
Из дальних странствий возвратился взгляд —
Душа теперь за парусом стремится.
Катальпы – в белых капельках росы,
Желтеют юцзыв утреннем тумане…
Тот, кто узрит здесь Яшмовы власы, —
Рассеет мрак блужданий и исканий.
 

726 г.

Он все-таки поехал в Янчжоу, а оттуда долго возвращался на юг в заветный край Юэ. Ли Бо нанял небольшую, но крытую, с полукруглым, покрытым влагонепроницаемым черным лаком лодку, под которым можно было укрыться от непогоды и провести ночь на бамбуковых лежаках, пока старик-лодочник, что-тихонько напевая, толкал и толкал длинным шестом лодку мимо Сучжоу, и Ли Бо вспомнил красавицу Сиши [410]410
  Знаменитая красавица 5 в. до н. э. (период Чжаньго), жившая у горы Чжуло в царстве Юэ (совр. уезд Чжуцзи пров. Чжэцзян), именно о ней говорит поговорка, что она «улыбкой может царство покорить»; Гоу-цзянь, властитель Чу, с тайным умыслом преподнес ее сластолюбивому Фу-ча, властителю царства У, и тот, построив для Сиши на горе Линъян (Утес души) близ Сучжоу дворец Гуаньва («Куколка в павильоне»; его руины сохранились до сих пор), погряз в развлечениях с красавицей, а коварный Гоу-цзянь тем временем захватил его владения, и Сиши вслед за правителем У уплыла к «Пяти озерам» (то есть в неизвестность).


[Закрыть], стоя на полуразрушенной террасе Гусу, где сластолюбивый правитель древнего царства У закатывал пиры в честь своей возлюбленной наложницы.

С террасы Гусу смотрю на руины

 
В руинах сад, дворец… Но в тополях – весна,
Поют, чилим срывая, девы спозаранку,
Лишь над рекою неизменная луна
Глядит на них, как прежде на пиры У-вана.
 

748 г.

При этом он написал довольно странное стихотворение, для которого знаменитая красавица оказалась лишь поводом, представленная как невольное орудие коварных планов печально известного в китайской истории Гоу-цзяня, замыслившего переключить внимание Фу-ча, властителя царства У, с государственных дел на прелести девы. В результате Гоу-цзянь прибавил к своему царству Юэ земли У. Впрочем, в дальнейшем все они были поглощены могущественным Чу.

Сиши

 
Она росла в Юэ от юных лет
Там, где с Чжуло ручей струился, чист.
Таких красавиц не припомнит свет,
Смущенно лотос прятался под лист,
Когда она, склонясь к лазури вод,
Стирала пряжи шелковый моток.
Зря зубки-перлы и не разомкнет,
Лишь в небеса уйдет глубокий вздох.
Коварный Гоу-цзянь приметил перл —
И к У-царю наш мотылек летит,
А тот дворец для Куколки возвел
Подальше от столичной суеты.
Да вскоре рухнула страна Фу-ча…
Ей далеко от прежнего ручья!
 

726 г.

Шутливо подношу Чжэну из Лияна

 
Начальник Тао [412]412
  Поэт Тао Цянь, одно время он служил начальником уезда Пэнцзэ, а затем подал в отставку и вернулся в свой дом у 5 тополей, за что его называли «господин пяти тополей»; он не разбирался в музыке и держал дома цинь без струн; в его старых биографиях рассказывается, что он снимал грубый платок, которым повязывал голову, и процеживал вино, а затем снова одевал платок.


[Закрыть], что ни день, хмелен,
А тополь у плетня уж дал росток.
Наигрывал без струн на цинеон,
Вино цедил сквозь головной платок,
И ветер залетал к нему в окно,
Как в дни Фу Си [413]413
  Фу Си:мифологический персонаж, правитель глубокой древности, при котором, согласно преданию, люди жили легко и беззаботно; метоним отшельника.


[Закрыть], он волен был душой.
Прийти в Лиян мне будет ли дано?
Ведь Вы теперь мне – человек родной.
 

754 г.

Простившись с Чу Юном, направляюсь в Шаньчжун

 
«Как проехать в Шаньчжун, расскажите-ка мне». —
«Сквозь юэские земли, на юго-восток.
От Янчжоу плывете на легком челне,
И до Гуйцзи несет вас немолчный поток.
Там зеленый бамбук загустел у ручья,
Благовонные лотосы в зеркале вод…» —
«Поднимусь на Тяньму [416]416
  Священная для даосов гора (название переводится как Матерь Небесная) высотой в 817 м в уезде Синьчан, на которой можно было услышать «песни Матери Небесной».


[Закрыть], и по осени я
Там возлягу средь скал, отойдя от забот [417]417
  Имеется в виду отшельничество.


[Закрыть]».
 

726 г.

Провожаю друга, который собрался посетить
горы и воды Юэчжуна

 
Ты, говорят, собрался к склонам Гуй [419]419
  Гора Гуйцзи близ совр. г. Шаосин; она так очаровала древнего императора Цинь Шихуана, что он задержался там на 3 месяца.


[Закрыть],
Твой дар Се Кэ [420]420
  Поэт Се Линъюнь, который родился как раз на горе Гуйцзи, и при рождении ему было дано имя Кэ (гость, пришелец)


[Закрыть]их описать сумеет —
Десятки тысяч с круч летящих струй,
Ущелий, спрятанных в тени деревьев.
Увидишь океан с Циньван-скалы [421]421
  Название горы в этих же местах, откуда, по преданию, Цинь Шихуан смотрел на море (название горы буквально означает «Цинь (Шихуан) смотрит»).


[Закрыть],
Курган Силин [422]422
  «Западный холм» – погребенные под землей руины стены времен Чуньцю на берегу моря.


[Закрыть]с террасы Юэтая [423]423
  Терраса на горе Гуйцзи.


[Закрыть],
Озера там, как зеркала, светлы,
И волны-горы в пене пробегают.
Там краски осени – Мэй Чэна [424]424
  Поэт времен династии Хань.


[Закрыть]кисть,
Бокал Чжан Ханя [425]425
  Историческая личность периода Цзинь, в летописи остались его слова, что бокал вина для него предпочтительней славы и почета.


[Закрыть]– край юэский этот.
И на Тяньтай [426]426
  Гора в районе совр. г. Нинбо, пров. Чжэцзян.


[Закрыть], конечно, поднимись,
Где вдохновенье сходит на поэта.
 

Год написания не определен

Вот так я думаю давно

 
Я полон мыслей о святых в Лазурном море на востоке [427]427
  В мифологии море, находящееся в 10 тысячах ли к востоку от Восточного моря с островами бессмертных Пэнлай и Фанху.


[Закрыть],
Там воды ледяные, там ветра,
На Пэн и Ху летит волна-гора,
Кит извергает струи. Мне не подступиться.
Туман безбрежен, и душа трепещет, стонет.
Лишь синим птицам Сиванму [428]428
  Ежегодно на 7 день 7 луны, когда разлученные Пастух и Ткачиха должны встретиться, богиня Запада Сиванму выпускает трех синих птиц – посланцев счастья.


[Закрыть]дано туда пробиться.
О, если б весть мою к Магу [429]429
  Фея, являвшаяся людям в виде прекрасной девушки 18–19 лет с длинными, до пояса волосами.


[Закрыть]снесли вы, птицы!
 

Год написания не определен

Пью и пою

 
Жил Чисун на Цветике Златом [430]430
  Даоский святой Чисун-цзы, повелитель ветра, до того, как стал святым, пас овец на горе Золотой цветок (Цзиньхуа)в пров. Чжэцзян.


[Закрыть],
Ань Цишэн – на острове Пэнлае [431]431
  Даоского святого Ань Цишэна пригласил к себе Цинь Шихуан, но после беседы с императором святой покинул его, уйдя на остров Пэнлай в Восточном море.


[Закрыть].
Все те люди древности святой,
Оперившись [432]432
  Люди, ставшие бессмертными святыми, взлетев в небо, обрастают перьями.


[Закрыть], где теперь летают?
Лишь мгновенье вспышки – жизнь моя,
И другие времена настанут,
Неизменны Небо и Земля,
Человек дряхлеет постоянно.
Есть ли смысл – желания таить?
Взять бокал – и из него не пить?
 

748 г.

Вольный стих

 
Светило ночи и светило дней
Без устали вершат круговорот.
Средь тьмой объятых суетных людей
Никто так бесконечно не живет.
Преданье есть, что среди вод морских
Пэнлайский остров дыбится горой,
На древе-яшме зелены листки
И сладок плод, который ест святой.
Откусит раз – и нет седых волос,
Откусит вновь – и вечно юн и мил…
Меня бы кто-нибудь туда унес
И больше в этот мир не возвратил.
 

Год написания не определен

Китайские названия стихотворений

Введение

Ода Великой Птице Пэн大鹏赋并序

Я выдолбил ладью…

Плывя по реке, пишу своим дальним 江行寄遠

Юный месяц初月

Поднимаюсь на башню Саньхуа в Парчовом граде登錦城散花樓

Восхожу на Крутобровую вершину登峨嵋山

Песнь луне над Крутобровою горой峨眉山月歌

С реки посылаю друзьям в Бадун江上寄巴東故人

Спозаранку выезжаю из города Боди 早發白帝城

Царя Небесного Нефритовая дочь (цикл «Гань син», № 1)

瑤姬天帝女 (感興六首其一)

Колдовская гора на прикроватной ширме 巫山枕障

Ночь у Колдовской горы 宿巫山下

Провожаю секретаря Лу в Долину лютни 送陸判官往琵琶峽

И снова я под Колдовской горой (цикл «Дух старины», № 58)

我行巫山渚 (古风其58)

Поднимаюсь к Санься上三峽

До Чуских врат простерся путь мой

Прощаясь с Шу, плыву за Чуские врата渡荊門送別

Плывя на челне к Цзинмэнь, смотрю на Реку в Шу荊門浮舟望蜀江

Вместе с Ся-двенадцатым поднимаемся на Юэянскую башню

與夏十二登岳陽樓

Жена, окаменевшая в ожидании мужа望夫石

Навеки разлучены遠別離

Вместе с дядей Хуа, шиланомиз Ведомства наказаний, и Цзя Чжи,

письмоводителем Государственного секретариата, катаемся

по озеру Дунтин 陪族叔刑部侍郎曄及中書賈舍人至游洞庭五首

Захмелев, мы с дядей, шиланом,катаемся по озеру Дунтин

陪侍郎叔游洞庭醉後三首

В Цзянся провожаю друга 江夏送友人

У башни Желтого журавля провожаю Мэн Хаожаня в Гуанлин

黃鶴樓送孟浩然之廣陵

Мелодия прозрачной воды 淥水曲

Таинственный исток наверх выносит (цикл «Дух старины», № 26)

碧荷生幽泉(古风其26)

Провожаю Чу Юна в Учан送儲邕之武昌

Пою на реке 江上吟

Остров Попугаев 鸚鵡洲

Где мне узреть твой терем золотой?

Осенние раздумья 秋思

Моей далекой寄遠十二首

Песня о большой дамбе 大堤曲

Сянъянская песнь 襄阳歌

Бреду вдоль наньянского родника Цинлэн游南陽清泠泉

Написал, взобравшись на камень посреди стремнины,

когда брел вдоль Белой речки в Наньяне 游南陽白水登石激作

В горах отвечаю на вопрос山中問答

Среди лотосов я на осенней воде (цикл «Подражание древнему», № 11)

擬古十二首其11

Сосна у южного окна 南軒松

Перед домом к вечеру раскрылись цветы庭前晚開花

С Постигшим истину пьем в горах 山中与幽人对酎

Жду не дождусь вина 待酒不至

В одиночестве пью вино 獨酌

Весенним днем в одиночестве пью вино 春日獨酌二首

Разгоняю грусть自遣

Перед отъездом в столицу прощаюсь в Наньлине с сыном南陵別兒童入京

С Осеннего плеса – жене秋浦寄內

Посылаю жене стихотворение о растроганном хозяине и ласточках,

улетающих с Осеннего плеса秋浦感主人歸燕寄內

С пути на юг в Елан посылаю жене 南流夜郎寄內

На западе Цзяннани провожаю друга в Лофу 江西送友人之羅浮

К закату поднимусь на пик Жаровни

Смотрю на водопад в горах Лушань望廬山瀑布水二首

Смотрю на вершины Пяти старцев близ горы Лушань望廬山五老峰

Ночные раздумья в Дунлиньском монастыре на горе Лушань

廬山東林寺夜懷

И подумалось мне на закате в горах日夕山中忽然有懷

В Сюньянском монастыре Пурпурного предела пишу, ощущая осень

尋陽紫極宮感秋作

Покинув город Сюньян, шлю с озера Пэнли судье Хуану

下寻阳城泛彭蠡寄黄判官

Взирая на гору Цзюхуа, подношу цинъянскому Вэй Чжунканю

望九華贈青陽韋仲堪

Осенний плес… Тоской полна душа

Ночую в доме у Чистого ручья宿清溪主人

Песнь о Чистом ручье清溪行

Белая цапля 白鷺鷥

Песни Осеннего плеса 秋浦歌十七首

Гуляю по склону Байгэ у Осеннего плеса游秋浦白笴陂二首

Ван Луню 赠汪伦

Подношу Цую из Осеннего плеса три стихотворения贈崔秋浦三首

Подношу шаофуЛю из Осеннего плеса 贈秋浦柳少府

Подношу Лю Юаню贈柳圓

Услышав, как Се Янъэр поет «Романс о свирепом тигре»,

подношу это стихотворение聞謝楊兒吟猛虎詞因此有贈

В одиночестве выпивая у Чистого ручья на прибрежном утесе,

шлю стихи Цюань Чжаои獨酌清溪江石上寄權昭夷

Снежной ночью у Чистого ручья на Осеннем плесе гость с чашей вина

напевает песню о горном фазане 秋浦清溪雪夜對酒客有唱山鷓鴣者

С осеннего склона посылаю советнику Чжану из Палаты императорских

регалий и «призванному» Вану 秋山寄衛慰張卿及王徵君

Из восточного павильона над Цзинси посылаю шаофуЧжэн Э

涇溪東亭寄鄭少府諤

Не найдя монахов в горном монастыре, написал это стихотворение

尋山僧不遇作

Станс о горной фазанке山鷓鴣詞

Ночую на озере Креветок宿蝦湖

Мир Путь утратил, Путь покинул мир (цикл «Дух старины», № 25)

世道日交喪(古风其25)

Как перл, сверкая, Феникс прилетел (цикл «Дух старины», № 4)

鳳飛九千仞(古风其4)

Дух осени Жушоу злато жнет (цикл «Дух старины», № 32)

蓐收肅金氣(古风其32)

Мой меч при мне, гляжу на мир кругом (цикл «Дух старины», № 54)

倚劍登高臺(古风其54)

Большая Жаба в Высшей Чистоте (цикл «Дух старины», № 2)

蟾蜍薄太清(古风其2)

Наш лик лишь миг, лишь молнии посверк (цикл «Дух старины», № 28)

容顏若飛電 (古风其28)

Цзюньпин уже отринул мира плен (цикл «Дух старины», № 13)

君平既棄世 (古风其13)

Городок у реки как на дивной картине

Прощай, монах с вершины горной別山僧

Проплыли с Се Линфу по реке Цзинчуань до монастыря Линъянь

與謝良輔游涇川陵岩寺

Провожаю брата Чуня вдоль реки Цзинчуань涇川送族弟錞

Плыву вниз по реке Линъян в уезде Цзин до затона Няньтань

下涇縣陵陽溪至澀灘

Плыву вниз по ручью Гаоси от горы Линъян к заводи Люцэ

у Трехвратного пика下陵陽沿高溪三門六剌灘

Смотрю на гору Айвы 望木瓜山

Провожаю Туна, чаньского Учителя, возвращающегося в Обитель

Отрешенности в Наньлине送通禪師還南陵隱靜寺

Осенью поднимаюсь на Северную башню Се Тяо в Сюаньчэне

秋登宣城謝脁北樓

Прощание с другом 送友人

Чистый ручей в Сюаньчэне 宣城青溪

Посылаю историографу Цую寄崔侍御

В городе Сюаньчэн смотрю на кукушкин цвет宣城見杜鵑花

Вместе с дядей, начальником уезда Данту, пришли в павильон Цинфэн

к почтенному Шэну, настоятелю монастыря «Град Перевоплощения»

陪族叔當涂宰游化城寺升公清風亭

В Сюаньчэне оплакиваю «Призванного» Цзян Хуа宣城哭蔣徵君華

Беседка господина Се謝公亭

Посылаю младшему брату Чжао, помощнику начальника округа

Сюаньчжоу寄從弟宣州長史昭

За прощальным вином на башне Се Тяо в Сюаньчэне напеваю стихи

дяде Хуа, текстологу宣州謝脁樓餞別校書叔雲

Оплакиваю славного сюаньчэнского винодела старика Цзи哭宣城善釀紀叟

Уходит ввысь Цзинтинская гора

Одиноко сижу на склоне Цзинтин獨坐敬亭山

Гуляя в Цзинтинских горах, посылаю историографу Цую 游敬亭寄崔侍御

Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на цинь聽蜀僧濬彈琴

Подношу архивариусу Доу свои мысли о былом, возникшие, когда

с горы Цзинтин я смотрел на юг 登敬亭山南望懷古贈竇主簿

Направляясь из Лянъюань к горе Цзинтин, встретил Хуэй-гуна, мы

вместе погуляли и поговорили о красотах горы Линъян, в связи с чем

и подношу ему это стихотворение

自梁園至敬亭山見會公談陵陽山水兼期同游因有此贈

В вечерний час, провожая гостя до маленькой горушки к северу

от Цзинтин, встретил историографа Цуя, и мы поднялись вместе

登敬亭北二小山余時送客逢崔侍御並登此地

Посылаю господину Чжун Цзюню из монастыря Линъюань

в округе Сюаньчжоу贈宣州靈源寺仲浚公

Вместе с наньлинским Чан Цзаньфу посещаем гору Усун

與南陵常贊府游五松山

На горе Усун подношу стихотворение наньлинскому Чан Цзаньфу

于五松山贈南陵常贊府

Ночую в доме бабушки Сюнь у горы Усун宿五松山下荀媼家

На горе Усун в Наньлине прощаюсь с седьмым сыном бабушки Сюнь

南陵五松山別荀七

Провожаю Инь Шу к горе Усун五松山送殷淑

Похмельное четверостишие на горе Тунгуань 銅官山醉後絕句