Текст книги "Тень и Кость"

Автор книги: Ли Бардуго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

После беспокойной ночи я проснулась рано и больше заснуть не смогла: забыла задернуть шторы, когда ложилась, и теперь солнечный свет лился через окна. Я раздумывала над тем, чтобы встать и занавесить их, а потом еще поспать, но у меня просто не было сил. Возможно, дело было в беспокойстве и страхе, заставлявших меня крутиться и ворочаться, или в роскоши сна на непривычно удобной кровати после многих месяцев, проведенных на шатких лежаках или вовсе на тонком матрасе между мной и жесткой землей.

Я потянулась, чтобы провести пальцем по замысловато вырезанным птицам и цветам на столбике кровати. Высоко надо мной сквозь балдахин виднелся цветной орнамент на потолке, состоящий из листьев, цветов и летящих птиц. Я разглядывала узор, пересчитывая листочки на венке можжевельника, и не заметила, как задремала. Тут послышался стук в дверь.

Откинув тяжелые покрывала, я скользнула ногами в изящные отороченные мехом тапочки, оставленные у кровати. За дверью ждала служанка со стопкой белья, обувью и кафтаном синего цвета, перекинутым через руку. Не успела я поблагодарить девушку, как та сделала реверанс и исчезла.

Закрыв дверь, я положила обувь и одежду на кровать, а новый кафтан аккуратно повесила на ширму и некоторое время просто смотрела на него. Всю жизнь я носила одежду, оставшуюся от старших сирот, а затем стандартную униформу Первой армии. Конечно, у меня никогда не было ничего, сделанного на заказ. И тем более я никогда даже не мечтала носить кафтан гриша!

Я умылась и расчесала волосы. Я не знала, когда придет Женя, поэтому не была уверена, есть ли у меня время на ванную. До смерти хотелось чаю, но у меня не хватало храбрости позвать служанку.

Наконец мне ничего не оставалось делать, поэтому я взялась разбирать одежду на кровати. Там были обтягивающие брюки из ткани, которую я никогда не видела раньше – она сидела и ощущалась как вторая кожа; длинная блуза из тонкого хлопка, которая подпоясывалась синей лентой, и высокие сапоги. Но назвать эту обувь сапогами казалось неправильным. У меня были сапоги. Эти же были чем-то совершенно иным: черная кожа мягчайшей выделки, идеально облегающая мои икры. Наряд был странным: с одной стороны, она походила на ту, что носят фермеры и крестьяне, но ткань была мягче и дороже – обычный крестьянин не мог себе позволить такую.

Когда я оделась, то стала разглядывать кафтан. Неужели я действительно собиралась надеть его? Неужели я действительно стану гришом? Это казалось невозможным. «Это просто форма», – упрекнула я себя. Потом, сделав глубокий вдох, сняла кафтан с ширмы и скользнула в него. Он был легче, чем казался, и, как и остальная одежда, идеально подходил мне. Застегнув маленькие потайные пуговки спереди, я отступила, пытаясь хоть немного рассмотреть себя в зеркале над умывальником.

Кафтан был глубокого полуночно-синего цвета и почти доставал мне до пят, а рукава были широкими. И хотя он во многом походил на пальто, но был столь элегантным, что я чувствовала себя так, будто надела платье. Затем я заметила вышивку на манжетах.

Как и все гриши, эфиреалы обозначали свое назначение в ордене цветом вышивки: голубой для проливных, красный для инфернов и серебряный для шквальных. Мои манжеты были вышиты золотом. Я пробежалась пальцем по золотым нитям, чувствуя резкий приступ тревоги, и чуть не подпрыгнула, когда услышала стук в дверь.

– Очень хорошо, – сказала Женя, когда я открыла ее. – Но ты бы лучше смотрелась в черном.

В ответ я очень грациозно показала ей язык, а затем поспешно последовала вдогонку, пока она прошествовала по коридору и начала спускаться по лестнице. Женя повела меня в ту же куполообразную комнату, где накануне мы собирались для процессии. Сегодня тут и близко не было вчерашней толпы, но все же стоял гул разговоров.

Гриши толпились по углам вокруг самоваров или располагались на диванах, обогреваясь у печек с изразцами, а некоторые завтракали за длинными столами, расположенными в центре комнаты в форме квадрата. И вновь шум сошел на нет при нашем появлении. На этот раз многие хотя бы сделали вид, что продолжают разговор, когда мы проходили мимо. Две девушки в мантиях заклинателей налетели на нас. Я узнала Марию, которая накануне перед процессией спорила с Сергеем.

– Алина! – прощебетала она. – Нас вчера не представили должным образом. Я Мария, а это Надя, – она указала на розовощекую девушку рядом, которая широко улыбнулась мне. Мария взяла меня под руку, намеренно поворачиваясь спиной к Жене. – Пошли, сядешь с нами!

Я нахмурилась и открыла рот, чтобы возразить, но Женя просто покачала головой и сказала:

– Иди. Твое место с эфиреалами. Я найду тебя после завтрака, чтобы устроить экскурсию.

– Мы можем показать ей округу… – начала Мария.

Но Женя перебила:

– Чтобы устроить тебе экскурсию по просьбе Дарклинга.

Мария покраснела.

– А ты что, ее служанка?

– Что-то вроде того, – ответила Женя и отошла, чтобы налить себе чашку чая.

– Слишком высокого о себе мнения, – прокомментировала Надя, тихонько фыркнув.

– С каждым днем все наглее, – согласилась Мария. Затем она повернулась ко мне и воскликнула: – Ты, должно быть, умираешь с голоду! – Она провела меня к одному из длинных столов, и двое слуг выступили вперед, чтобы выдвинуть перед нами стулья.

– Мы сидим здесь, по правую руку от Дарклинга, – сказала Мария с гордостью в голосе, указывая вдоль стола, где сидели остальные гриши в синих кафтанах. – Корпориалы сидят там, – она презрительно посмотрела на противоположный стол, где сердитый Сергей и несколько других одетых в красное мужчин ели завтрак.

Мне пришло в голову, что, если мы были по правую сторону от Дарклинга, корпориалы сидели равноудаленно от него слева, но я не стала заострять на этом внимание девушек. Стол Дарклинга пустовал, единственным намеком на то, что его место там, был огромный черный стул. Когда я спросила, будет ли он завтракать с нами, Надя энергично замотала головой.

– О, нет! Он даже почти не ужинает с нами, – пояснила она.

Я приподняла бровь. Столько шума из-за того, кто сидит ближе к Дарклингу, а он даже не утруждал их своим присутствием?

Перед нами поставили тарелки с ржаным хлебом и селедкой, и я чуть не поперхнулась. Ненавижу селедку! К счастью, на столе было полно хлеба и, как я с изумлением заметила, нарезанной сливы, которую, должно быть, выращивали в теплицах. Слуга принес нам горячий чай из одного из больших самоваров.

– Сахар! – воскликнула я, когда он поставил передо мной небольшую плошку. Мария и Надя обменялись взглядами, и я покраснела. Последние сто лет сахар был нормирован в Равке, но, судя по всему, он не в новинку в Малом дворце.

Еще одна группка заклинателей присоединилась к нам и, после краткого представления, все начали закидывать меня вопросами.

Откуда я? С севера. Мы с Малом никогда не врали о том, откуда мы. Просто не открывали всей правды.

Действительно ли я была картографом? Да.

Правда ли, что на меня напали фьерданцы? Да.

Сколько волькр я убила? Ни одной.

Всех их, казалось, разочаровал последний ответ, особенно парней.

– Но я слышал, что ты убила их сотни, когда скиф был атакован! – возразил один из них по имени Иво, холеный, как норка.

– Ну, это не так, – ответила я, а затем задумалась. – По крайней мере, не думаю, что это так. Я… эм… вроде как потеряла сознание.

– Ты потеряла сознание? – Иво выглядел потрясенным.

Я была чрезвычайно благодарна Жене, что она пришла мне на выручку, похлопав по плечу.

– Пойдем? – спросила она, игнорируя остальных.

Я пробормотала слова прощания и быстро ретировалась из-за стола, чувствуя, что все пялятся нам вслед, до самого выхода из комнаты.

– Как прошел завтрак? – поинтересовалась девушка.

– Ужасно.

Женя презрительно фыркнула.

– Селедка и ржаной хлеб?

Я скорее имела в виду устроенный мне допрос, но кивнула. Она сморщила нос.

– Мерзость.

Я с подозрением посмотрела на нее.

– А что ела ты?

Женя оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, и прошептала:

– У одного из поваров дочь мучилась ужасными пятнами на лице. Я помогла ей избавиться от них, и теперь она шлет мне ту же выпечку, которую готовят для Большого дворца каждое утро. Божественное лакомство!

Я улыбнулась и покачала головой. Остальные гриши могут смотреть на Женю сверху вниз, но у девушки были свои связи и рычаги влияния.

– Но никому не говори, – добавила она. – Дарклинг очень увлечен идеей, что мы все должны есть суровую крестьянскую пищу. Упаси святые, чтобы мы забыли, что мы настоящие равкианцы.

Я подавила смешок. Сказочная версия жизни крепостных, представленная в Малом дворце, не имеет ничего общего с настоящей Равкой, равно как блеск и пышность королевского двора. Гриши, похоже, были одержимы подражанием крестьянам, вплоть до одежды, которую носили под кафтанами. Но было что-то глупое в крестьянской еде на фарфоровых тарелках под куполом, инкрустированным настоящим золотом. И какой бы крестьянин не выбрал выпечку вместо маринованной рыбы?

– Я не пророню ни слова, – пообещала я.

– Хорошо! Если ты будешь мила со мной, я, возможно, даже поделюсь, – подмигнула Женя. – А теперь смотри – эти двери ведут в библиотеку и кабинеты, – она указала на массивные распашные двери перед нами. – Этот коридор ведет обратно к твоей комнате, – она указала направо. – А этот, – указала на двери слева, – в Большой дворец.

Женя повернулась, направившись к библиотеке.

– А там что? – спросила я, кивая на закрытые двери прямо за столом Дарклинга.

– Если эти двери открыты, будь внимательна. Они ведут в зал совета Дарклинга и в его покои.

Присмотревшись к резным массивным дверям, я смогла разглядеть символ Дарклинга, спрятанный за лозами винограда и бегущими животными. Оторвавшись от орнамента, я поспешила за Женей, выходящей из купольного зала. Я проследовала за ней по коридору к очередным огромным дверям. Они походили на обложку старой книги, и когда Женя распахнула их, я ахнула.

Библиотека была высотой в два этажа, и все стены от пола до потолка были заставлены книгами. Второй ярус опоясывал балкончик. А свод помещения был полностью стеклянным, поэтому вся комната освещалась естественным светом. Несколько кресел для чтения с небольшими столиками рядом выстроились вдоль стен. В центре комнаты, прямо под блестящим стеклянным куполом, располагался круглый стол, окруженный лавкой.

– Здесь будут проходить твои занятия по истории и теории, – пояснила Женя, проведя меня вокруг стола и далее через все помещение. – Я их закончила много лет назад. Такие нудные, – и тут она рассмеялась. – Закрой рот. Ты похожа на форель.

Я послушалась, но ошарашенно разглядывать все вокруг не перестала. Библиотека князя казалась мне большой, но в сравнении с этим местом она была лачугой. Весь Керамзин казался потертым и жалким рядом с красотой Малого дворца, но мне почему-то было грустно думать в таком ключе. Я гадала, что бы заметили зоркие глаза Мала.

Мои шаги замедлились. Разрешали ли гришам приводить гостей? Сможет ли Мал навестить меня в Ос Альте? У него были обязанности в своем полку, но если бы он смог вырваться… Эта мысль воодушевила меня. Малый дворец не казался таким уж пугающим, когда я представила, как прогуливаюсь по его коридорам с лучшим другом.

Мы покинули библиотеку через другие двери, ведущие в темный коридор. Женя свернула налево, но я оглянулась в коридор, ведущий направо, и увидела, как две корпориалки выходят из огромных красных дверей. Они окинули нас недружелюбным взглядом, прежде чем скрыться в тени.

– Пошли, – прошептала Женя, хватая меня за руки и таща в противоположную сторону.

– Куда ведут те двери?

– В анатомические кабинеты.

У меня внутри все похолодело. Корпориалы. Целители… и сердцебиты. Им нужно где-то практиковаться, но я содрогнулась от мысли, что может подразумевать эта практика. Я ускорила шаг, чтобы поспеть за девушкой. Не хотелось оставаться в одиночестве рядом с красными дверями.

В конце коридора мы остановились перед дверями уже из светлого дерева, с изысканной резьбой из птиц и цветов. Сердцевинки цветов инкрустированы желтыми бриллиантами, а у птиц вместо глаз были аметисты. Дверные ручки – в виде человеческих рук. Женя взялась за одну и толкнула дверь вперед.

Мастерские фабрикаторов были расположены так, чтобы максимально задействовать ясные рассветные лучи, поэтому и окна здесь были почти во всю стену. Помещение напомнило мне картотеку, но вместо атласов, стопок бумаг и бутылочек с чернилами большие рабочие столы ломились от рулонов ткани, кусков стекла, мотков тонкого золота и стали и странно покоробленных осколков камней. В углу террариумы полнились экзотическими цветами, насекомыми и – я вздрогнула, рассмотрев, – змеями.

Субстанциалы в кафтанах фиолетового цвета сидели, сгорбившись над своей работой, но подняли головы, чтобы рассмотреть меня, пока мы шли мимо. За одним столом были две женщины-фабрикаторши, которые работали над расплавленным комком того, что, как я думала, может стать сталью гришей. Их стол был покрыт алмазной крошкой и уставлен банками с шелкопрядами.

За другим столом фабрикатор с марлей, закрывавшей его нос и рот, отмерял черную густую жидкость, которая воняла дегтем. Женя провела меня мимо всех к фабрикатору, склонившемуся над набором маленьких стеклянных дисков. Парень был бледным, худым, как трость, и явно нуждался в стрижке.

– Привет, Давид, – сказала Женя.

Он поднял голову, моргнул, коротко кивнул и вернулся к работе. Женя вздохнула.

– Давид, это Алина.

Он хмыкнул.

– Заклинательница Солнца, – добавила она.

– Это для тебя, – сказал он, не поднимая головы.

Я посмотрела на диски.

– О, э-э… спасибо.

Я не знала, что еще сказать, но когда посмотрела на Женю, та просто пожала плечами и закатила глаза.

– До свидания, Давид, – нарочно неторопливо произнесла она.

Тот хмыкнул. Женя взяла меня за руку и повела наружу на деревянную арочную галерею на аккуратном зеленом газоне.

– Не принимай близко к сердцу, – сказала она. – Давид отличный кузнец. Он может сделать клинок таким острым, что тот будет проходить сквозь плоть, как сквозь воду. Но если ты не сделана из металла или стекла, ты ему неинтересна, – голос Жени был веселым, но в нем слышались напряженные нотки, и когда я посмотрела на нее, то увидела, что на ее идеальных щеках появились яркие пятна.

Я оглянулась к окну, где все еще можно было разглядеть костлявые плечи Давида и растрепанную копну коричневых волос, и улыбнулась. Если столь прекрасное создание, как Женя, могло влюбиться в тощего, прилежного фабрикатора, то и у меня все еще был шанс.

– Что? – спросила она, заметив мою улыбку.

– Ничего-ничего.

Женя с подозрением прищурилась, но я держала рот на замке. Мы проследовали по галерее вдоль восточной стены Малого дворца, мимо окон мастерских фабрикаторов. Затем зашли за угол, и окна закончились. Женя ускорила шаг.

– Почему здесь нет окон? – спросила я.

Женя нервно покосилась на глухую стену. Это была, пожалуй, единственная часть Малого дворца, на которой я не видела никакой резьбы.

– Мы по другую сторону анатомических кабинетов корпориалов.

– Разве им не нужен свет для… их работы?

– Мансардные окна, – пояснила она. – На крыше, как свод в библиотеке. Они предпочитают так. Это обеспечивает им безопасность, как и их секретам.

– Но что они там делают? – спросила я, не будучи полностью увереной, что хотела услышать ответ.

– Это ведомо одним корпориалам. Ходят слухи, что они работают с фабрикаторами над новым… экспериментом.

Я поежилась и испытала облегчение, когда мы завернули за очередной угол и окна появились вновь. Через них я разглядела спальни, похожие на мою, и поняла, что передо мной нижнее общежитие. Я ощутила благодарность, что мне дали комнату на третьем этаже. Конечно, я легко бы обошлась без того, чтобы карабкаться по всем этим лестницам, но теперь, когда у меня впервые появилась своя спальня, я порадовалась, что люди не будут просто прогуливаться под моим окном. Женя указала на озеро, которое я уже видела из своей комнаты.

– Туда мы и идем, – проговорила она, кивая на небольшие белые строения, усеивавшие берег. – К павильонам заклинателей.

– Так далеко?

– Это самое безопасное место, где такие, как ты, могут попрактиковаться. Нам же не нужно, чтобы какой-нибудь чрезмерно возбужденный инферн сжег все вокруг!

– Ах, – сказала я. – Не подумала об этом.

– Ничего. У фабрикаторов есть другое здание за городом, где они работают над взрывающимся порошком. Могу организовать тебе экскурсию и туда, – сказала она с хитрой ухмылкой.

– Я воздержусь.

Мы спустились по ступенькам на гравийную дорожку, ведущую к озеру. По мере приближения стало видно еще одно строение, стоящее в отдалении. К моему удивлению, неподалеку я разглядела детей, они с криками носились по округе. Дети в красном, синем и фиолетовом. Прозвенел звонок, и они прекратили игру, забежав внутрь здания.

– Школа? – спросила я. Женя кивнула.

– Когда у ребенка находят талант гриша, его привозят сюда для обучения. Почти все из нас обучались тут Малой науке.

Я вспомнила о трех фигурах, нависших надо мной в гостиной Керамзина. Почему гриши-экзаменаторы не открыли мои способности тогда, много лет назад? Было трудно представить, какой могла быть моя жизнь, если бы это произошло. Я была бы окружена заботой слуг, вместо того чтобы работать с ними бок о бок по хозяйству. Я бы никогда не стала топографом и даже не знала бы, как нарисовать карту. А что бы это могло значить для Равки? Если бы я научилась использовать свою силу, Тенистый Каньон уже мог быть проблемой давно минувших дней. Малу и мне никогда бы не пришлось драться с волькрой. На самом деле мы бы, наверное, давным-давно уже забыли друг о друге.

Я оглянулась на школу.

– А что будет после того, как они окончат обучение?

– Они станут членами Второй армии. Многих отсылают в богатые дома, чтобы служить благородным семьям, или в Первую армию на Северный или Южный фронт, или к Каньону. Лучших отбирают, чтобы оставить в Малом дворце и завершить их обучение, а затем отправить на службу к Дарклингу.

– А что происходит с их семьями? – спросила я.

– Их щедро награждают. Семьи гришей не знают нужды.

– Я не это имела в виду. Ты никогда не навещаешь родных?

Женя пожала плечами.

– Я не видела родителей с пяти лет. Это мой дом.

Глядя на Женю в ее бело-золотом кафтане, я не была до конца уверена в том же. Бо́льшую часть своей жизни я прожила в Керамзине, но никогда не чувствовала себя там к месту. Через год та же история повторилась с армией короля. Единственное место, где мне было хорошо – место рядом с Малом, и даже это долго не продлилось. Возможно, несмотря на всю красоту девушки, между нами было не так уж много различий.

Мы шли вдоль воды мимо каменных павильонов, но Женя не останавливалась, пока наконец мы не достигли тропинки, ведущей от берега в лес.

– Вот мы и на месте, – сказала она.

Я посмотрела вдоль тропинки. В тени пряталась небольшая каменная хижина, скрытая за деревьями.

– Туда?

– Я не могу пойти с тобой. Не то чтобы я хотела.

Я снова посмотрела на тропинку, и мурашки пробежали вдоль позвоночника. Женя одарила меня сочувствующим взглядом.

– Багра не так уж и плоха, когда к ней привыкаешь. Но, поверь, ты не захочешь опаздывать.

– И правда, – поспешно ответила я и зашагала вперед.

– Удачи! – крикнула мне вслед девушка.

Постройка была круглой и, как я заметила с опаской, не имела окон. Поднявшись по ступенькам к двери, я постучала. Когда никто не ответил, вновь постучала и подождала, не зная, что предпринять. Оглянулась на тропинку, но Женя давно ушла. Тогда постучала еще раз, затем плюнула на свою трусливость и открыла дверь. Мне в лицо ударил горячий спертый воздух, и я мгновенно начала потеть в своей новой одежде.

Когда глаза привыкли к полумраку, я смогла разглядеть узкую кровать, лохань для купаний и плиту с чайником на ней. В центре комнаты стояли два стула, а в большой плиточной печи ревело пламя.

– Ты опоздала, – раздался хриплый голос.

Я огляделась, но никого не увидела в крошечной комнате. Какая-то тень пришла в движение. Я чуть не выпрыгнула из собственной кожи.

– Закрой дверь, девочка. Ты выпускаешь тепло, – я прикрыла дверь. – Хорошо, дай-ка на тебя посмотреть.

Мне хотелось развернуться и побежать в противоположную сторону, но я приказала себе не глупить и подошла к огню. Из-за печи выскользнула тень, чтобы рассмотреть меня в свете пламени.

На первый взгляд казалось, что передо мною невероятно древняя женщина, но когда я присмотрелась, то не смогла понять, почему я так решила. Кожа Багры была гладкой и подтянутой, подчеркивающей острые черты лица. Ее спина была прямой, а тело жилистым, как у сулийской акробатки. Угольно-черные волосы оставались нетронутыми сединой. И тем не менее огонь делал ее лицо устрашающе похожим на череп, – выступающие скулы да глубокие впадины. Она носила старый кафтан неопределенного цвета. Костлявой рукой женщина держала плоскую рукоять трости, которая выглядела так, будто была высечена из серебристого окаменелого дерева.

– Итак, – сказала она гортанным голосом, – ты – заклинательница Солнца. Пришла, чтобы спасти нас всех. Где же остальные? – я неловко зашаркала. – Ну, девочка, ты немая?

– Нет, – удалось мне выдавить.

– Уже что-то, судя по всему. Почему тебя не тестировали в детстве?

– Тестировали.

– Хм… – сказала она. Затем ее выражение изменилось. Она посмотрела на меня такими непостижимо мрачными глазами, что меня прошиб холодный пот, несмотря на жар в комнате. – Надеюсь, ты сильнее, чем кажешься, девочка, – сказала она замогильным голосом. Из рукава ее мантии показалась костлявая рука и крепко сжалась на моем запястье. – Ну, давай посмотрим, на что ты способна.