355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ли Бардуго » Тень и Кость » Текст книги (страница 2)
Тень и Кость
  • Текст добавлен: 2 января 2020, 12:00

Текст книги "Тень и Кость"


Автор книги: Ли Бардуго



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я посмотрела на Дуброва, покачивающегося взад-вперед, и улыбнулась.

– Дубров покупает?

– Только ты и я, – ответил Мал.

– Серьезно?

– Всегда только ты и я, Алина.

На мгновение мне показалось, что это правда. Мир сосредоточился на этой ступеньке, на круге света от лампы и на нас, скрытых в темноте.

– Пошли! – проревел Михаил с тропинки. Мал вздрогнул, как человек, которого только что разбудили. Он еще раз сжал мне руку и отпустил.

– Мне пора, – дерзкая улыбка снова вернулась на его лицо. – Постарайся заснуть.

Он легко спрыгнул со ступеньки и побежал к друзьям.

– Пожелай мне удачи! – крикнул он через плечо.

– Удачи, – машинально ответила я, и тут же захотела себя ударить.

«Удачи? Хорошо тебе провести время, Мал. Надеюсь, ты найдешь ту симпатичную девушку-гриша, безумно влюбишься в нее и вы наделаете кучу прелестных, до тошноты талантливых детишек».

Я замерла на ступеньках, глядя, как они исчезают, удаляясь все дальше и дальше, и все еще чувствуя тепло руки Мала.

«Ну что ж, – подумала я. – Может, он упадет в канаву по дороге туда».

Поспешив обратно в казарму, я плотно закрыла за собой дверь и быстро залезла под одеяло. Станет ли эта черноволосая девушка тайком убегать из шатра, чтобы встретиться с Малом? Я отмахнулась от этой мысли. Это не мое дело, и, если серьезно, я не хотела этого знать. Мал никогда не смотрел на меня, как на эту девушку, или даже как на Руби, и никогда не посмотрит. Важнее всего то, что мы все еще друзья.

«Но как долго вы ими пробудете?» – заныл голос в моей голове.

Алексей был прав: все меняется. Мал изменился к лучшему. Стал красивее, храбрее, самоувереннее. И… недоступнее.

Я вздохнула и перекатилась на другой бок. Хотелось бы верить, что мы с Малом всегда будем друзьями, но нужно признать, что у нас разные дороги.

Лежа в темноте в ожидании сна, я задумалась, будут ли эти дороги вести нас все дальше и дальше друг от друга, и настанет ли день, когда мы снова станем незнакомцами.

Глава 2

Утро прошло незаметно: завтрак, быстрая прогулка к картотеке, чтобы упаковать запасные чернила и бумагу, затем хаос у доков. Я ждала своей очереди с остальными топографами, чтобы загрузиться на один из кораблей маленькой флотилии землеходных скифов. Позади нас пробуждался Крибирск, готовясь заняться своими обычными делами. Впереди простиралась странная сгущающаяся тьма Каньона.

Животные были слишком шумными и слишком легко пугались, чтобы путешествовать на них по Неморю, поэтому переход осуществлялся на землеходных скифах – санях, оснащенных огромными парусами, которые позволяли практически бесшумно скользить по сухим серым пескам. Скифы загрузили зерном, древесиной и необработанным хлопком, а на обратном пути мы будем везти сахар, ружья и всяческое добро, которое обычно проходит через морские порты Западной Равки.

Глядя на палубу, оборудованную только парусом да шаткими перилами, я думала только о том, что здесь негде спрятаться. На мачте каждого скифа, окруженные вооруженными до зубов солдатами, стояло по двое эфиреалов в синих кафтанах Ордена заклинателей. Серебряная отделка на их рукавах и кайма на мантиях указывала, что они шквальные – гриши, которые могли повышать и понижать давление воздуха, а также наполнять паруса скифа ветром.

Вооруженные ружьями солдаты, ведомые суровым офицером, выстроились вдоль перил. Между ними тоже стояли эфиреалы. Их синие мантии были украшены красной каймой, указывающей на то, что они могли вызывать огонь.

По сигналу капитана старший топограф завел меня, Алексея и остальных ассистентов на скиф, где мы присоединились к пассажирам. Затем он занял место рядом со Шквальными на мачте, где будет помогать им ориентироваться в темноте. В руке у капитана был компас, но от него будет мало проку, как только мы окажемся в Каньоне.

Оказавшись на палубе, я мельком увидела Мала, стоящего с остальными следопытами на другой стороне скифа. Они тоже были вооружены ружьями. Позади них расположились лучники, колчаны за их спинами были заполнены стрелами с наконечниками из стали гришей. Я дотронулась до рукояти армейского ножа, спрятанного за поясом. Особой уверенности он мне не добавлял.

С доков послышалась громогласная команда, и группы здоровенных мужиков начали толкать скифы в бесцветный песок, который доходил до самых дальних уголков Каньона. Они поспешно отходили назад, будто этот мертвый песок мог обжечь им ноги. Наступил и наш черед, и с неожиданно резким толчком наш скиф рванул вперед, скрипя по твердыни.

Я вцепилась в перила для равновесия, мое сердце бешено застучало. Шквальные подняли руки. Паруса раскрылись с громким хлопком, и скиф понесся к Каньону. Поначалу это было похоже на плаванье в густом облаке дыма, но жара, запаха или огня нигде не было. Все звуки исчезли, и мир будто замер.

Я наблюдала, как скифы впереди нас скользнули в темноту, один за другим исчезая из виду. Тут я осознала, что больше не могу разглядеть нос нашего скифа или своих рук на перилах. Оглянулась через плечо – живой мир просто испарился. Тьма клубилась вокруг нас: черная, невесомая, кромешная. Мы оказались в Каньоне.

Впечатление, будто стоишь у края мира. Я крепче схватилась за перила, чувствуя, как дерево врезается в ладонь, и радуясь его прочности. Я сосредоточилась на этом и на ощущении собственных пальцев ног в ботинках, крепко упертых в палубу. Слева доносилось тяжелое дыхание Алексея.

Я пыталась думать о вооруженных солдатах и гришах в синих мантиях. Пересекая Каньон, мы надеялись пройти тихо и незаметно – без выстрелов и вызова огня. Но присутствие гришей все равно успокаивало. Не знаю, как долго это продолжалось; скифы скользили вперед, единственный раздававшийся звук – тихий шорох песка под днищем. Казалось, прошло всего пару минут, а, возможно, и пару часов.

«С нами все будет хорошо, – твердила я себе. – С нами все будет хорошо».

Затем я почувствовала руку Алексея, он пытался нащупать мою. Парень схватил меня за запястье.

– Слушай! – прошептал он хриплым от ужаса голосом.

Сначала я слышала лишь прерывистое дыхание и шорох скифа. Затем откуда-то из темноты послышался другой звук, слабый, но неумолимо надвигающийся: ритмичное хлопанье крыльев. Одной рукой я вцепилась в Алексея, а другой – в рукоятку ножа. Мое сердце пустилось в галоп, а глаза напрягались, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь в темноте. Я слышала щелчки взводимых курков и шелест натягиваемых луков.

– Приготовьтесь, – прошептал кто-то.

Мы ждали, прислушиваясь к шуму рассекающих воздух крыльев, становившемуся все громче с их приближением, как бой барабанов надвигающейся армии. Мне показалось, что я почувствовала дуновение ветра на щеках, когда они начали нас окружать; все ближе и ближе…

– Огонь! – прозвучала команда, за которой последовал треск кремня о камень и взрывной свист – яркая рябь от пламени гришей вспыхнула на каждом из скифов. Я зажмурилась от внезапного света и стала ждать, пока глаза привыкнут. В свете огня увидела их.

Обычно волькры передвигаются маленькими группками, но сейчас здесь были… не десятки, а даже сотни тварей, зависших и парящих в воздухе вокруг скифов. Они были самыми пугающими существами, которых я когда-либо видела в книгах или могла себе вообразить. Последовали выстрелы. Полетели стрелы, и воздух разорвали вопли волькр – громкие и жуткие. Они нырнули вниз.

Я услышала пронзительный крик и с ужасом наблюдала, как ноги солдата оторвались от земли и его тело поднялось в воздух, несмотря на попытки бороться. Мы с Алексеем прижались друг к другу и согнулись под перилами, вцепившись в наши жалкие ножики и бормоча молитвы, пока мир погружался в кошмар.

Со всех сторон раздавались вопли и выстрелы. Солдаты отбивались от огромных извивающихся крылатых тварей, а неестественная темнота Каньона нарушалась золотыми всплесками пламени гришей. Затем крик разорвал воздух рядом со мной. Я ахнула, и рука Алексея выскользнула из моей. В свете огненной вспышки я увидела, как другой рукой он цепляется за перила. Его рот был раззявлен в крике, глаза полны паники, а чудовищное создание, схватившее его своими блестящими серыми лапами, било крыльями и поднимало его в воздух. Толстые когти твари глубоко вонзились парню в спину, тут же испачкавшись в крови. Пальцы Алексея соскользнули с перил. Я бросилась вперед и схватила его за руку.

– Держись!

Затем огонь исчез, и в темноте я почувствовала, как ладонь парня освобождается из моей хватки.

– Алексей!

Его крики заглушили звуки битвы, и волькра унесла парня во мрак. Очередной всплеск пламени осветил небо, но их уже и след простыл.

– Алексей! – вновь выкрикнула я, перегнувшись через край перил. – Алексей!

В ответ последовало хлопанье крыльев еще одной волькры, летевшей за мной. Я попятилась назад, едва избежав лап чудовища, и выставила перед собой нож, сжимая его дрожащими руками. Волькра кинулась вперед, свет огня отразился в ее белесых незрячих глазах, а в раскрытой пасти виднелись ряды острых черных зубов.

Краем глаза я заметила вспышку пороха и услышала выстрел. Волькра сбилась с траектории и завыла от ярости и боли.

– Шевелись! – это был Мал с ружьем в руке, его лицо испачкалось кровью.

Он схватил меня за руку и спрятал за себя. Волькра продолжала приближаться, цепляясь когтями за палубу, одно ее крыло было согнуто под странным углом. Мал пытался перезарядить винтовку в свете пламени, но тварь оказалась проворнее. Она набросилась на нас, клацая челюстями и терзая когтями грудь моего друга. Тот закричал от боли. Я схватила чудовище за сломанное крыло и глубоко воткнула нож между лопаток.

Ее мускулистая плоть была склизкой. Тварь закричала и начала вырываться из моей хватки, повалив меня на палубу. В исступлении гнева волькра бросилась на меня, распахнув свою огромную пасть. Прозвучал еще один выстрел. Чудовище споткнулось и опрокинулось на палубу, изо рта хлынула черная кровь. В туманном свечении я увидела, как Мал опустил оружие. Его порванная рубашка потемнела от крови. Винтовка выскользнула из рук, и парень покачнулся, упал на колени, а затем плашмя на палубу.

– Мал! – я тут же подбежала к нему, нажимая руками на грудь в отчаянной попытке остановить кровотечение. – Мал! – по моему лицу потекли слезы.

Воздух полнился запахом крови и пороха. Вокруг нас слышались выстрелы, крики… и отвратительные чавкающие звуки. Огни гришей ослабевали, вспыхивали реже, и, что хуже всего, скифы перестали двигаться.

«Вот и все», – безнадежно подумалось мне.

Склонившись над Малом, я продолжала зажимать рану. Его дыхание было прерывистым.

– Они приближаются, – выдохнул парень.

Я подняла голову и в угасающем свечении пламени гришей увидела двух волькр, пикирующих на нас. Я накрыла Мала своим телом, понимая, что это бесполезно, но больше мне ничего не оставалось. Я ощутила зловонный запах волькры и движение воздуха от ее крыльев. Прижавшись лбом к Малу, услышала его шепот:

– Я буду ждать тебя на лугу…

Что-то внутри меня прорвалось: от ярости, от безнадежности, от неминуемости скорой смерти. Я почувствовала кровь друга на своих ладонях, увидела боль на любимом лице. Волькра издала победный вопль и вонзила когти мне в плечо. Тело прострелила боль.

И весь мир побелел.

Я закрыла глаза от вспышки пронзительно-яркого света, взорвавшегося передо мной. Казалось, он заполнил мою голову, ослепил, оглушил. Откуда-то сверху послышался жуткий вопль. Я ощутила, что волькра ослабила хватку на моем плече, и потом глухой удар, с которым моя голова стукнулась о палубу. После этого я уже ничего не чувствовала.

Глава 3

Я очнулась от толчка. Ощутив дуновение ветра на коже, я открыла глаза и увидела перед собой нечто похожее на темные клубы дыма. Я лежала на спине на палубе скифа. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что пелена дыма стала рассеиваться и между темными клочьями проглядывает яркое осеннее солнце. Я снова закрыла глаза и вздохнула с облегчением. «Мы на пути из Каньона, – подумала я. – Не знаю как, но нам удалось пробраться».

Или нет? Воспоминания о нападении волькр затопили мое сознание. Где Мал? Я попыталась сесть, и боль пронзила мои плечи. Игнорируя ее, я оттолкнулась от палубы и обнаружила, что оказалась нос к носу со стволом винтовки.

– Уберите от меня эту штуку, – рявкнула я, отпихивая оружие прочь. Солдат вернул винтовку на место, угрожающе тыча ею в меня.

– Не двигайся, – приказал он.

Я удивленно уставилась на него.

– Да что с тобой такое?

– Она очнулась! – крикнул тот через плечо. К нему подошли еще два вооруженных солдата, капитан скифа и корпориалка, – с нарастающим волнением я заметила, что рукава ее красного кафтана были вышиты черным. Чего от меня хочет сердцебитка? Я огляделась. Шквальный все еще стоял у мачты с поднятыми руками, направляя нас потоком сильного ветра, рядом с ним находился всего один солдат. Палуба была местами запятнана кровью.

Мой желудок скрутило, стоило вспомнить жуткую битву. Целитель-корпориал ухаживал за ранеными. Где Мал? У перил стоял гриш и солдаты: окровавленные, обожженные и в значительно меньшем количестве, чем в момент отплытия. Все настороженно поглядывали на меня.

С нарастающим страхом я осознала, что солдаты и корпориал на самом деле стерегли меня. Как пленницу.

– Мал Оретцев. Он следопыт и был ранен во время нападения. Где он? – спросила я.

Никто ни слова не проронил.

– Прошу вас, ответьте, – начала умолять я. – Где он?

Последовал толчок – скиф сел на мель. Капитан указал на меня винтовкой.

– Встань.

Я подумывала продолжить сидеть, пока они не скажут, что случилось с Малом, но один взгляд на сердцебитку заставил меня передумать. Я поднялась, морщась от боли в плече, и споткнулась, поскольку скиф снова начал двигаться, подталкиваемый рабочими дока. Инстинктивно потянулась, чтобы восстановить равновесие, но солдат, которого я коснулась, дернулся так, будто я его обожгла. Мне удалось справиться самостоятельно, но мысли путались все сильнее. Скиф вновь покачнулся.

– Двигай! – скомандовал капитан.

Солдаты вели меня на расстоянии вытянутой винтовки. Я прошла мимо других выживших, поймав их любопытные, испуганные взгляды, а еще заметила, как старший топограф что-то взволнованно рассказывает солдату. Хотелось остановиться и рассказать ему о том, что случилось с Алексеем, но я не осмелилась.

Ступив на сушу, я с удивлением поняла, что мы вернулись в Крибирск. Мы даже не пересекли Каньон. Я вздрогнула. Но лучше уж маршировать по лагерю с приставленной к спине винтовкой, чем быть в Неморе.

«Не намного лучше», – пришла в голову мысль.

Когда солдаты вели меня по главной дороге, люди бросали свои дела и открыто глазели на меня. Мой мозг лихорадочно работал, пытаясь найти ответы, но безуспешно. Я натворила что-то страшное в Каньоне? Нарушила какой-то военный протокол? И вообще, как мы выбрались оттуда?

Раны на плечах пульсировали. Последнее, что я помнила, была ужасная боль от когтей волькры, царапающих мне спину, а затем яркая вспышка света. Как мы выжили?

Эти мысли испарились из моей головы, стоило нам подойти к палатке офицеров. Капитан приказал охране остановиться и приблизился ко входу. Корпориалка протянула руку, чтобы остановить его.

– Это пустая трата времени. Мы должны немедленно отвести ее к…

– Убери от меня руки, кровопускательница, – отрезал капитан и высвободился. Корпориалка рассматривала его с секунду, в ее глазах читалась опасность, но затем она холодно улыбнулась и поклонилась.

– Да, капитан.

Волоски на моих руках встали дыбом. Капитан исчез в палатке, и мы остались ждать. Я нервно оглянулась на корпориалку, которая, видимо, забыла о своей перепалке с капитаном и вновь начала меня разглядывать. Она была молода, возможно даже моложе меня, но это не помешало ей бросить вызов старшему по званию. Да и с чего бы? Она могла убить капитана на месте, даже не подняв оружия.

Я терла руки, пытаясь унять холод, поднимающийся во мне. Полог палатки распахнулся, и я с ужасом увидела, что капитан вышел в сопровождении угрюмого полковника Раевского. Что же такого я могла натворить, что требовало бы вмешательства высшего офицерского звена?

Полковник окинул меня взглядом, его обветренное лицо было мрачным.

– Кто ты?

– Помощник картографа Алина Старкова. Королевский корпус топографов…

Он перебил:

– Кто ты?

Я недоуменно заморгала.

– Я… я картограф, сэр.

Раевский нахмурился. Отозвал в сторонку одного из солдат и что-то пробормотал ему, после чего тот поспешил обратно к докам.

– Пошли, – сухо продолжил офицер, обращаясь ко мне.

Я почувствовала толчок винтовки в спину и двинулась вперед. У меня было очень плохое предчувствие насчет того, куда меня вели.

«Не может быть, – думала я в отчаянии. – Это какая-то бессмыслица».

Но когда перед нами появилась огромная черная палатка, не осталось никаких сомнений. Вход в шатер гришей охранялся сердцебитами и опричниками, облаченными в форму цвета древесного угля – элитные солдаты из личной охраны Дарклинга. Опричники не были гришами, но пугали не меньше.

Корпориалка со скифа посовещалась с охраной у палатки, а затем исчезла внутри вместе с полковником Раевским. Я ждала, сердце бешено колотилось, вокруг перешептывались и глазели, и мое беспокойство росло. Высоко надо мной трепетали на ветру флаги: синий, красный, фиолетовый, а над всеми ними – черный.

Еще прошлой ночью Мал и его друзья смеялись над предположениями, как можно пробраться в эту палатку, и гадали, что они найдут внутри. Похоже, мне предстоит это узнать.

«Где же Мал?»

Этот вопрос преследовал меня – единственная ясная мысль, которую удалось сформулировать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем корпориалка вернулась и кивнула капитану, который провел меня в палатку гришей. На секунду все мои страхи исчезли, их затмила окружившая меня красота. Изнутри стены палатки были украшены каскадами бронзового шелка, ловившего сияние от свечей в люстре. Полы были покрыты богатыми коврами и мехами. Блестящие шелковые перегородки делили пространство вдоль стен на отсеки, в которых собрались гриши в своих ярких кафтанах.

Некоторые стояли и разговаривали, другие устроились на подушках и пили чай. Двое склонились над партией в шахматы. Откуда-то послышался звук рвущейся струны балалайки. Поместье князя было красивым, но то была меланхоличная красота пыльных комнат и облупившейся краски; слабое эхо былой роскоши. Шатер гришей не походил ни на одно из мест, что мне доводилось видеть – сам воздух был пропитан могуществом и богатством. Солдаты провели меня по длинной ковровой дорожке, в конце которой виднелся черный павильон на возвышении.

По палатке понеслась волна любопытства. Мужчины и женщины замолкали на полуслове, чтобы посмотреть на меня; некоторые даже привстали и вытянули шеи. К тому моменту, как мы дошли до возвышения, комната погрузилась в тишину, и я была уверена, что все слышали стук моего сердца.

Перед черным павильоном несколько министров в богатом облачении с королевским гербом – двуглавым орлом – и группка корпориалов собрались вокруг длинного стола с развернутыми картами. Во главе стола стоял стул с высокой спинкой из чернейшего дерева и искусной резьбой. На нем развалившись сидел парень в черном кафтане. Его подбородок покоился на бледной ладони. Лишь один гриш носил черное… лишь одному позволялось носить черное. Полковник Раевский встал рядом с ним и начал что-то тихо говорить. Я смотрела на фигуру в черном, разрываясь между страхом и благоговением.

«Он слишком молод».

Этот Дарклинг командовал гришами еще до моего рождения, но человек, сидевший на помосте, выглядел ненамного старше меня. У него были тонкие черты лица, густые черные волосы и ясные серые глаза, мерцающие, словно кварц. Я знала: чем гриш сильнее, тем дольше он живет. Дарклинги были самыми сильными из всех, но я чувствовала в этом неправильность и помнила слова Евы: «Он неестественный. Как и все предыдущие».

Высокий, звенящий смех зазвучал в толпе, образовавшейся около меня у подножья. Я узнала красавицу в синем кафтане, ту самую из экипажа эфиреалов, которая так увлеклась Малом. Она прошептала что-то своей подруге с каштановыми волосами, и обе захохотали снова.

Мои щеки загорелись, когда я представила, какой у меня вид в порванном старом пальто, особенно после путешествия в Тенистый Каньон и битвы со стаей голодных волькр. Но все равно задрала подбородок и посмотрела красавице прямо в глаза.

«Смейся сколько влезет, – мрачно подумала я. – О чем бы вы ни болтали, я и похуже слышала».

Она на секунду задержала на мне взгляд, а затем отвернулась. Я наслаждалась коротким приливом удовлетворения, прежде чем голос полковника Раевского вернул меня к реальности.

– Приведите их, – сказал он.

Я повернулась, чтобы увидеть очередных солдат, ведущих побитых и озадаченных людей по проходу в палатку. Среди них я заметила солдата, стоявшего рядом со мной, когда напала волькра, и старшего картографа – его обычно чистое пальто было рваным и грязным, а лицо – напуганным.

Мое беспокойство только возросло, когда я поняла, что все они – выжившие с моего скифа, и что их привели к Дарклингу в качестве свидетелей. Что же случилось в Каньоне? Что, по их мнению, я натворила?

У меня перехватило дыхание, когда я опознала своих друзей в группе следопытов. Первым заметила Михаила, чья рыжеволосая башка покачивалась над толпой на толстой шее, а на него опирался очень бледный и изможденный Мал. В прорехах его окровавленной рубашки видны были бинты.

Я почувствовала, что у меня подкашиваются ноги, и я прижала ладонь ко рту, чтобы подавить всхлип. Мал жив! Я хотела протолкнуться сквозь толпу и обнять его, но мне оставалось лишь смотреть. Меня накрыла волна облегчения. Что бы там ни случилось, мы будем в порядке. Мы пережили Каньон и переживем это безумие.

Я обернулась к помосту, и вся радость испарилась. Дарклинг смотрел прямо на меня. Он все еще слушал полковника Раевского, его поза была такой же расслабленной, как раньше, но напряженный взгляд был сосредоточен на мне. Когда он снова повернулся к полковнику, я поняла, что задержала дыхание.

Потрепанная группка выживших дошла до подножья помоста, и полковник Раевский приказал:

– Капитан, докладывайте.

Тот встал и ответил безразличным тоном:

– Примерно на тридцатой минуте переплава на нас напала большая стая волькр. Они окружили нас, и мы несли тяжелые потери. Я боролся на правом борту скифа. В этот момент я увидел… – мужчина замешкался, а затем продолжил уже менее уверенным голосом. – Не знаю, что именно я видел. Вспышку света. Ясную, как день, даже ярче. Будто я смотрел на солнце.

Толпа зашепталась. Выжившие со скифа кивали, и я обнаружила, что киваю вместе со всеми. Солдат рявкнул, чтобы все замолчали, и продолжил:

– Волькры скрылись, и свет исчез. Я немедленно приказал вернуться к докам.

– А девчонка? – спросил Дарклинг.

С холодным уколом страха я поняла, что он говорит обо мне.

– Я не видел девчонку, мой суверенный.

Дарклинг приподнял бровь, поворачиваясь к остальным выжившим.

– Кто на самом деле видел, что произошло? – его голос был безразличным, далеким, почти незаинтересованным.

Те погрузились в тихую дискуссию друг с другом. Затем медленно и робко вперед вышел старший картограф. Я почувствовала резкий приступ жалости. Никогда не видела его таким потрепанным. Его редкие темные волосы торчали во все стороны, пальцы нервно теребили край порванного пальто.

– Расскажи нам, что ты видел, – приказал Раевский.

Картограф облизал губы.

– Нас… нас атаковали, – робко начал он. – Каждый отбивался, как мог. Много шума. Много крови… Один из парней, Алексей, был убит. Это ужасно, ужасно, – его руки дрожали, как две трепещущие пташки. Я нахмурилась. Если картограф видел, как на Алексея напали, почему не попытался помочь? Старик прочистил горло: – Они были повсюду. Я видел, как одна тварь направилась к ней…

– К кому? – спросил Раевский.

– К Алине… Алине Старковой, одной из моих помощниц.

Красавица в синем усмехнулась и наклонилась к подружке, чтобы прошептать той что-то на ухо. Я сжала челюсть. Как приятно знать, что гриши оставались снобами даже в разгар повествования о нападении волькр!

– Продолжай, – настаивал Раевский.

– Я видел, как одна тварь направилась к ней и следопыту, – сказал картограф, указывая на Мала.

– А где были вы? – рассерженно поинтересовалась я. Вопрос слетел с моего языка раньше, чем я смогла его обдумать. Все повернулись, чтобы посмотреть на меня, но мне было плевать. – Вы видели, что волькра напала на нас. Видели, как эта тварь схватила Алексея. Почему не помогли нам?

– Я ничего не мог поделать, – взмолился он, широко разведя руки. – Они были повсюду. Настоящий хаос!

– Алексей мог бы выжить, если бы вы подняли свою костлявую задницу и помогли нам!

Из толпы послышались ахи и смех. Картограф покраснел от злости, и я немедленно пожалела о сказанном. Если выберусь из этой кутерьмы, меня ждут большие неприятности…

– Довольно! – прогремел Раевский. – Расскажи, что ты видел, картограф.

Толпа притихла, и он вновь облизал губы.

– Следопыт упал, она была рядом. К ним летела волькра. Я увидел, как эта тварь напала на девчонку, и она… она засветилась.

Гриши разразились возгласами недоверия и насмешками. Некоторые открыто хохотали. Не будь я такой напуганной и сбитой с толку, то присоединилась бы к ним.

«Может, не стоило быть с ним такой суровой, – подумала я, глядя на помятого мужчину. – Бедняга явно стукнулся головой во время битвы».

– Я видел! – прокричал он сквозь шум. – Свет шел из нее!

Некоторые гриши открыто издевались над ним, но остальные кричали: «Дайте ему сказать!» Отчаявшийся картограф оглянулся за поддержкой на своих выживших приятелей, и, к моему изумлению, некоторые из них кивнули. Все сошли с ума? Они на самом деле считали, что я отпугнула волькр?

– Это абсурд! – крикнул голос из толпы. Это была красотка в синем. – На что ты намекаешь, старик? Что нашел нам заклинательницу Солнца?

– Я ни на что не намекаю, – запротестовал он. – Лишь говорю то, что видел!

– Это не невозможно, – сказал грузный гриш. На нем был фиолетовый кафтан субстанциала, члена Ордена фабрикаторов. – Существуют легенды…

– Не будь глупцом! – девушка рассмеялась, ее голос был полон презрения. – Волькра лишила старика остатков разума!

Толпа разразилась громкими спорами. Внезапно я почувствовала себя очень уставшей. Мое плечо пульсировало в месте, куда волькра вонзила свои когти. Я не знала, что там картограф и все остальные думали, что видели. Я знала только то, что это была какая-то ужасная ошибка, и в конце этого фарса именно у меня будет глупый вид. Я скривилась от мысли обо всех издевках, которые мне придется терпеть по окончании. Надеюсь, оно скоро наступит.

– Тишина, – Дарклинг едва повысил голос, но команда полоснула по толпе и наступило молчание.

Я подавила дрожь. Ему эта шутка может показаться не такой уж смешной. Оставалось молиться, что он не станет винить во всем меня. Дарклинг не славился милосердием. Может, мне стоит меньше беспокоиться об издевках и больше о том, чтобы меня не изгнали из Цибеи? Или того хуже… Ева рассказывала, что однажды Дарклинг приказал целителям-корпориалам навсегда запечатать рот предателю. Губы мужчины были склеены вместе, и он умер от голода. В то время мы с Алексеем рассмеялись и отнеслись к этому как к очередной сумасбродной истории Евы. Теперь же я не была так уверена.

– Следопыт, – тихо сказал Дарклинг, – что видел ты?

Все как один повернулись к Малу, глядевшему на меня с тревогой. Затем он перевел взгляд на Дарклинга.

– Ничего. Я ничего не видел.

– Девчонка была прямо рядом с тобой.

Мал кивнул.

– Ты должен был что-то видеть.

Он снова посмотрел на меня, его взгляд был полон беспокойства и усталости. Никогда не видела его таким бледным. Сколько же крови он потерял? Я почувствовала прилив бессильной ярости. Он был серьезно ранен! Ему нужно отдыхать, а не стоять здесь и отвечать на глупые вопросы!

– Просто скажи, что ты помнишь, следопыт, – приказал Раевский.

Мал слегка пожал плечами и скривился от боли.

– Я лежал на палубе. Алина была рядом. Я видел, как волькра спикировала вниз, и понял, что она летит к нам. Я что-то сказал и…

– Что ты сказал? – холодный голос Дарклинга прозвучал, как гром в комнате.

– Не помню, – ответил Мал. Я узнала упрямый абрис его челюсти и догадалась, что он лжет. Он все помнил. – Я учуял волькру, когда та кинулась на нас. Алина закричала, и больше я ничего не видел. Весь мир просто… засиял.

– Так ты не видел, откуда исходил свет? – спросил Раевский.

– Алина не… Она не могла… – Мал покачал головой. – Мы из одной… деревни. – Я заметила эту крошечную паузу, присущую всем сиротам. – Если бы она могла вытворять нечто подобное, я бы знал.

Дарклинг долгое время смотрел на Мала, а затем перевел взгляд на меня.

– У всех нас есть секреты, – сказал он.

Мал открыл рот, будто хотел что-то добавить, но Дарклинг поднял руку, чтобы тот умолк. На лице друга вспыхнула злость, но он промолчал, сжав губы в угрюмую линию.

Дарклинг поднялся со стула. По взмаху его руки солдаты отступили, оставляя меня один на один с ним. В шатре стало пугающе тихо. Он медленно спустился по ступенькам. Мне пришлось бороться с желанием попятиться, когда мы встали лицом к лицу.

– Итак, что ты скажешь, Алина Старкова? – приветливо спросил он.

Я сглотнула. В горле пересохло, а сердце забилось быстрее, но я знала, что должна ответить. Должна заставить его понять, что я здесь ни при чем.

– Это какая-то ошибка, – хрипло ответила я. – Я ничего не делала. И не знаю, как мы выжили.

Дарклинг, похоже, стал обдумывать мои слова. Затем сложил руки на груди и склонил голову вбок.

– Итак, – продолжил он, погруженный в свои мысли. – Мне нравится думать, что я знаю обо всем, что происходит в Равке, и если бы в моей стране жила заклинательница Солнца, я был бы об этом осведомлен, – толпа согласно забормотала, но он проигнорировал их, внимательно наблюдая за мной. – Но что-то могущественное остановило волькр и спасло королевский скиф. – Он замолчал, будто ждал, что я решу эту головоломку за него.

Я упрямо подняла подбородок.

– Я ничего не делала. Абсолютно ничего.

Уголки губ Дарклинга дернулись, будто он пытался подавить улыбку, ощупывая меня взглядом с головы до ног. Я почувствовала себя блестящей побрякушкой: словно диковинка, выброшенная на берег озера, которую он может пнуть своим ботинком.

– Твоя память столь же ненадежна, как и у твоего друга? – он кивнул на Мала.

– Я не… – запнулась. Что я помнила? Ужас. Тьму. Боль. Кровь Мала. Жизнь покидала его под моими руками. Ярость, наполнившая меня при мысли о собственной беспомощности.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю