Текст книги "Я тебя проучу (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Можешь остаться на ночь, – лепечу, виновато опустив глаза.

Он слишком близко. В нос заползает его запах. Кожи касается жар его тела.

– Не могу, – отвечает он с заметной неохотой.

– Из-за своей мамы? – пальцами нервно кручу пуговицу на его рубашке.

– Из-за тебя.

Резко поднимаю лицо. Он смотрит пронзительно, горячо.

– То есть?

– Не могу спать с тобой через стенку.

– Ложись со мной.

– У тебя слишком тонкие стены, Рита.

Мои щеки загораются. Теперь понимаю, о чем он. Он не сможет просто спать со мной. Он захочет секса, а тихо трахаться не получится.

– Я заеду за тобой утром, – добавляет он, обуваясь.

– Погоди, – задерживаю я его, взяв за руку. Мну его большие пальцы, опять потупив взгляд. – Ты сказал, что купил фирму для Иры. Когда дела наладятся, ты уедешь?

– Да.

– Снова на семь лет?

– Нет, навсегда.

Сглотнув застрявший в горле ком, смотрю в его глаза с болью.

– Тогда зачем ты заставляешь нас привыкнуть к тебе?

Он приподнимает мое лицо за подбородок, проводит подушечкой пальца по моим губам и уверенно отвечает:

– Потому что вас я заберу с собой.

Глава 14

Мадлен уже ждет меня в моем кабинете, когда я появляюсь в офисе. Богатырев заехал за мной, как и договаривались, только мы с ним ограничились дежурными приветствиями из-за сидящей в машине Иры. Так что настроение у меня пусть и не подпорчено, но и не на высоте. Я бы не отказалась от бодрящего поцелуя перед длинным трудовым днем, который непременно сведет меня с Ярославом и очень тяжелым разговором начистоту.

– Привет, – улыбаюсь Мадлен, проходя к своему креслу.

Подруга сидит за столом, откинувшись на спинку стула и постукивая ручкой по лежащей перед ней папке.

Склонившись, чмокаю ее в щеку, но она не удосуживается даже взглянуть на меня. Злится из-за машины.

– Ну прости меня, – прошу я, бросив сумку в кресло, а сама сажусь на край стола. – Я недостойна твоей дружбы.

– Мою машину же никто не угонял? – Наконец поднимает на меня обиженные глаза. – Ты этими сказками Ярослава кормить можешь, но не меня.

– Мадлен, я куплю тебе новую машину. Выбирай, какую хочешь.

– Ты? – хмыкает она. – Или Богатырев?

– Какая разница? – Развожу я руками, не понимая ее претензий. Да, я накосячила. Но ведь я готова исправить ошибку!

– Когда ты собиралась рассказать мне о своей командировке? Вернувшись из нее? – выговаривает она с неприкрытым недоверием. – Ты, Рита, не умеешь дружить. Я нужна тебе, только когда ты в жопе. – Мадлен встает и подвигает мне папку. – Вот то, что ты просила. Эту дамочку зовут Стеллой. У них с Богатыревым давно все кончено.

Развернувшись, она дефилирует к двери, заставив меня глотать горькое чувство вины. Нельзя обманывать и предавать подругу, благодаря которой однажды я уже пережила ад. Без нее я бы не решилась на развод с Королевым. Во всяком случае, не тогда. Я бы простила его, продолжила бы с ним жить, строить семейную жизнь, наверное, даже родила бы ему ребенка, а потом оказалась бы одинокой никому не нужной бабищей. Это Мадлен научила меня уважать и любить себя!

Бросив взгляд на оставленную ею папку, перевожу его в окно. Нет нужды лезть в добытую Мадлен информацию, когда я воочию встретилась со Стеллой – с женщиной, оказавшейся не моей конкуренткой, а моей сестрой.

Тяжело вздохнув, все-таки беру папку и замираю, прочитав размашистое «Для подруги». Меня переклинивает. Перед глазами всплывает конверт «От друга», подписанный тем же почерком. Тот же наклон, цвет чернил, те же завитушки в буквах «друг». Несомненно, и конверт, и папка подписаны одной рукой. Рукой Мадлен.

Меня пробирает противная дрожь. Легкие сдавливает от колючего предательства. Дышать становится трудно.

Я оттягиваю ворот блузки, хватая воздух ртом. Голова начинает кружиться, глаза щиплет.

Мадлен запросто могла раскопать правду о моем прошлом. Для нее это сущий пустяк. Но зачем?! Я не сделала ей ничего плохого. Чем я заслужила предательство подруги?! Я всегда была с ней мила. Уехав в другой город, не перестала общаться. А когда у нее появились проблемы, устроила в нашу фирму. Она даже жила у меня, пока не заработала на первое съемное жилье! Питалась с моего стола, играла с моей дочерью. Боже, я секретничала с ней обо всем, вплоть до интимных тем!

Сжав папку обеими руками, я выскакиваю из кабинета и взглядом отыскиваю Мадлен. В кабинке ее нет. Я бегу к кулеру, в туалет, в курилку, но ее и след простыл. Возвращаюсь к ее рабочему месту и обнаруживаю выключенный компьютер. Ни сумки, ни стакана кофе, ни ключей, ни мобильника.

– Она уже ушла, – объясняет мне менеджер за соседним столом.

– В смысле? – офигеваю я.

– Вы же сами ее отпустили, Маргарита Андреевна.

Ничего не понимаю! Неужели Мадлен что-то затевает?! Что она задумала и почему?!

– Да, – киваю я. – Просто надеялась, что она еще собирается.

Собравшись с духом, чтобы не выставить себя дурой перед подчиненными, беру курс в кабинет Богатырева. Ира уже клацает клавишами, набирая какой-то документ, когда я подхожу к двери.

– У шефа никого? – спрашиваю, не желая вызывать вопросы у сотрудников.

– Нет, но он просил его не беспокоить…

Толкаю дверь, вхожу и захлопываю ее. Платон отвлекается он ноутбука, отодвигает и встает из-за стола, хмурясь. Похоже, мой вид его не просто озадачивает, а шокирует.

– Что стряслось? – спрашивает напряженно.

Я подхожу к столу и бросаю перед Богатыревым папку.

– Это Мадлен прислала мне конверт, – отвечаю дрогнувшим голосом. Меня трясет от ужаса и обиды. – Ты был прав насчет нее.

Подцепив угол картонной обложки, Богатырев открывает папку, смотрит на фото Стеллы и поднимает на меня мрачный взгляд.

Неловкая ситуация. Следовало вытрясти из нее содержимое.

Взволнованно потерев шею, скрещиваю руки на груди и ежусь от несуществующего холода.

– Еще перед нашей поездкой я просила Мадлен навести справки о твоей бывшей, – объясняю я.

– Нахрена?

– Ты шантажировал меня! Я хотела иметь свои козыри в рукаве.

Усмехнувшись, он закрывает папку и приближается ко мне.

– Может, просто у твоего «друга» и подруги один и тот же информатор? И это его почерк? – делает он предположения, положив свои горячие ладони на мои плечи и потерев. – Ты же вроде доверяла ей.

– Она сбежала из офиса, сказав всем, что я ее отпустила. Это не просто так. Она что-то замышляет.

– Тогда тебя не удивит, если вдруг ты узнаешь, что так оно и есть, – произносит он, глядя мне в глаза. – Через час я встречаюсь с одним типом, который раздобыл на твою подружку кое-что весьма интересное.

– Ты о чем? – сильнее стушевываясь, бормочу я.

– Есть вероятность, Рита, что Мадлен тебя использовала.

– Как использовала? – Хлопаю я глазами. Какую такую коварную выгоду могла с меня поиметь Мадлен?

На абонентской станции загорается лампочка, и из динамика доносится голос Иры:

– Платон Мирославович, к вам Милена Каллистратовна. Говорит, срочно.

Богатырев протягивает руку к аппарату, жмет кнопку и отвечает:

– Пусть войдет после того, как я закончу с Маргаритой Андреевной. – Отодвинув органайзер, берет со стола золотое колечко и подает мне. – Это вроде присоска твоего жениха, – ухмыляется язвительно. – Выронила в машине.

У меня пальцы подрагивают от волнения. Это кольцо лучше вернуть. Нехорошо держать его у себя. Неправильно. И перед Богатыревым некрасиво, и для Ярослава пустая надежда. Но оно выпадает из моей руки и катится под стол.

Глаза Богатырева чуть сощуриваются, когда я окидываю его растерянным взглядом. Лезть за украшением он не собирается. Ему больше по душе наблюдать, как выпячивается моя задница, пока я ползаю тут на коленях.

Выдохнув, подтягиваю узкую юбку, опускаюсь вниз и заползаю под стол. В тот самый момент, как обнаруживаю кольцо, дверь в кабинет распахивается.

– Милена Каллистратовна, туда нельзя! – возмущается Ира, а я замираю на месте. Таращусь на начищенные мужские туфли и прикусываю губу.

Если высунусь из-под стола, бухгалтерша первым делом поведает Ярославу, чем я занимаюсь с боссом в его кабинете. И разумеется, после наших с Яром обжиманий по углам она ни за что не поверит, что я искала оброненное кольцо.

– Почему ваша секретарша врет, что у вас тут Маргарита Андреевна? – вопит Каллистратовна, бросая на стол тяжелую кипу бумаг. – У меня, между прочим, очень важный разговор! Закройте дверь с той стороны, Ирина, как вас там… Владимировна! – распоряжается она.

– Я не выношу, когда в мой кабинет врываются, Милена, как вас там… Каллистратовна, – парирует Богатырев, обойдя стол и опустившись в свое кресло. – И я предупреждал, что Ира здесь не секретарша!

– Прошу прощения, – смягчается бухгалтерша, попутавшая, с кем разговаривает. Это с Афанасьевичем она могла на повышенных тонах и с оскорблениями. Богатырев ее живо на улицу вышвырнет. – У нас долги, Платон Мирославович, которые нечем крыть. – Она шелестит бумагами, цокает каблуками и подсовывает документы шефу.

Я же продолжаю сидеть под столом, затаив дыхание и сжав в кулаке кольцо. Опять цепляюсь взглядом за туфли Богатырева, за острые стрелки на его брюках. Медленно поднимаю глаза и сглатываю, увидев выпирающую ширинку. Похоже, его заводит мысль обо мне у его ног. Будто я пленница, сексуальная рабыня, нечто запретное и даже тайное.

Пока Милена Каллистратовна поясняет Богатыреву, как плохи финансовые дела компании, я бесшумно подползаю к нему и кладу ладонь на его пах. Пальцами обхватываю эрегированный член, отчего он едва заметно дергается.

– А позже нельзя это обсудить? – пытается закончить разговор с бухгалтершей.

– Платон Мирославович, вы в своем уме?! Меня за такую сумму в тюрьму посадят! Вы взгляните, какие тут цифры!

Чувствую, как тяжесть отступает. Не хочу думать о Мадлен. Хочу расслабиться, отвлечься, совершить что-то вопиющее, скандальное. Скольжу ладонью вдоль стального члена и тихонько расстегиваю ширинку.

Богатырев начинает нервничать. На стуле не ерзает, но подается вперед, приблизившись ко мне. Наверное, боится, что близко стоящая бухгалтерша заметит мою шаловливую ручонку.

– Финансовая история компании и так состоит из дыр. Раньше вы так же суетились? – продолжает он разговор с Каллистратовной, а я залезаю в его трусы и вынимаю возбужденный орган.

Под столом становится слишком душно. Даже в горле пересыхает, хотя во рту довольно много слюны от разыгравшегося аппетита. Облизнув губы, подползаю к Богатыреву вплотную и касаюсь ими его головки.

Он опускает левую руку под стол, но не отталкивает меня, а наоборот – давит на затылок, вгоняя член мне в рот. Я едва сдерживаю писк от его порыва и наглости.

– Вы поймите меня, Платон Мирославович, – не унимается Каллистратовна, – Анатолий Афанасьевич не святой человек. Не буду лукавить, мы с ним присваивали денежки. Если он заговорит…

– М-м-р-р-р… – порыкивая, мычит Богатырев, заставив бухгалтершу замолчать. – Он что, совсем дурак, подставляться? Он хоть и на пенсии, но загремит под суд вместе с вами, если всплывут прошлые махинации.

Я до самой глотки насаживаю свой рот на его член. Он не просто большой, а огромный. Перекрывает мне дыхание. Я покрываюсь испариной. Блузка прилипает к телу в зоне декольте и подмышек. Внизу живота становится легко и жарко, а складки между ног пульсируют в кружевных трусиках, которые бесспорно понравились бы Богатыреву. Маленькие стринги, позволяющие трахнуть меня прямо в них.

Выждав пару секунд, приступаю к делу, посасывая и полизывая всю длину ствола. Завожусь от мысли, насколько грязно сейчас веду себя, хотя при нашей первой встрече после семилетней разлуки предупреждала Богатырева, что не стану отсасывать ему в кабинете под столом. В итоге он ни к чему меня не принуждал, сама полезла.

Оставив член в покое, занимаюсь мошонкой. Обхватываю яички губами, втягиваю и отпускаю, наблюдая, как они поджимаются от чумовых ощущений. Снова возвращаюсь к минету, заработав энергичнее, быстрее. Одной рукой массируя его, другой – себя. Пыхчу, совсем позабыв о постороннем человеке рядом. Больше не слышу ее голоса и не чую ее мерзких духов. Вокруг меня витает лишь запах секса.

– Хорошо, я так и сделаю, – наконец говорит Каллистратовна, собирает свои документы и уходит.

И как только она хлопает дверью, Богатырев откидывается на спинку кресла, а горячая вязкая сперма ударяет мне в небо. Терпкие сгустки касаются моих вкусовых сосочков, прежде чем отправиться дальше. Я мурчу, обсасывая член и сглатывая каждую капельку тягучей спермы. Кайфую от хрипов содрогающегося Богатырева. Провожу языком по нежной коже вверх-вниз, облизываю головку и, отпустив, вылезаю из-под стола.

Схватившись за подлокотники кресла, поднимаюсь к Богатыреву, пригвождаю его взгляд к своей груди и, кончиком языка слизав след его похоти с уголка своих губ, шепчу:

– Как насчет премиальных, босс?

Он усмехается, оглядывая меня, будто товар.

– Выплачу вечером. Сейчас мне надо ненадолго отойти.

Я вспоминаю, на чем мы закончили разговор до прихода Милены Каллистратовны, и встаю на ноги. Подобрав кольцо, поправляю юбку и волосы и беру свою папку.

– Тогда я пока поработаю.

Быстро застегнув ширинку, Богатырев подрывается с кресла, хватает меня за локоть и разворачивает к себе.

– Ри-и-ита, – выдыхает горячо мне в губы. Лбом прижимается к моей голове и закрывает глаза. – Ты с ума меня сведешь.

– Ты сам сказал, чтобы я втягивалась. Я втягиваюсь, – улыбаюсь я. – Кстати, о вечерней премии я не забыла. – Чмокнув его в щетинистую щеку, разворачиваюсь и иду на выход. Но как только открываю дверь, сталкиваюсь с Ярославом.

– О, Рит, ты вернулась? – обалдевает он.

Я спиной чувствую, как ко мне приближается Богатырев. В тот самый момент, когда Ярослав тянется за поцелуем. Растерявшись, не успеваю увернуться, как его губы касаются моих. До слуха доносится насмешливое хмыканье Богатырева. Его забавляет, что Ярослав поцеловал меня после минета!

Резко отпрянув, я замечаю на себе удивленный взгляд Каллистратовны. Она наверняка в тупике от мысли, где же я пряталась, пока она исповедовалась перед начальством.

– Ир, я отъеду минут на сорок, – оповещает Богатырев сестру и, мазнув по мне взглядом, поджигает мои щеки.

– Все в порядке, Рит? – беспокоится Ярослав, тыльной стороной ладони погладив меня по скуле. – Извини, я не должен был целовать тебя при всех. Соскучился. Почему ты не сообщила, что вернулась? Я бы заказал столик в ресторане. И что ты такое ела? Опять какой-то деликатес? Вкус интересный, специфический…

– Яр, – перебиваю я его, сгорая от стыда, – нам надо поговорить. И лучше сделать это в моем кабинете.

Глава 15

Я убираю папку Мадлен в ящик стола и жестом указываю Ярославу на кресло. Он не болван, чтобы не заметить мое смятение. Так что рассиживаться отказывается. Подозревает, что разговор назревает нелегкий.

Набрав из кулера стаканчик холодной воды, делаю пару глотков и туплюсь на него. Сложно подобрать слова для расставания с парнем, не сделавшим мне ничего дурного. Напротив, с ним я впервые за долгие годы почувствовала себя счастливой, любимой и желанной. Но чего-то в нем не достает. Чего-то такого, что я нахожу только в Богатыреве.

– Как командировка? – интересуется он, решив первым начать диалог.

– Никак, – вздыхаю, поставив стаканчик на стол и положив рядом с ним кольцо. – Яр, пожалуйста, выслушай меня.

В его глаза невозможно смотреть. Всегда лучистые, сейчас они глядят на меня штормом. Разбушевавшейся стихией, в которой меня ждет смертельная опасность.

– Я хороший, твоя мама и дочь меня любят, ты тоже испытываешь ко мне самые нежные чувства, но его ты любишь больше. Так? – произносит он с раздражением, скрестив руки на груди. – Я, Рита, влюблен, но не баран. Это ты разбила машину Мадлен. И с Богатыревым ты ездила не на деловую встречу. Не знаю, зачем: вспомнить прошлое, или закрыть вопрос с бывшим, но точно не по работе.

В детстве мне казалось, что нет ничего хуже мамы-учителя. Отчитывала так, будто я – это тридцать пять заядлых двоечников. Вырвавшись на свободу, я наконец решила, что больше никто никогда не пристыдит меня. Но забыла, что внутри каждого из нас живет совесть. Моя не позволяет даже лица поднять. Настолько сильно чувство вины от собственного предательства перед Ярославом.

– У нас с ним общий ребенок, Яр, – осмеливаюсь сказать.

Он кривит губы, мотнув головой.

– Рита, я вырос без отца. И ни единым днем не жалел, что его нет рядом. Потому что я знал, какой он человек. Ты уверена, что Саше он нужен?

– Он ее любит.

– А тебя? – выпытывает он, но все прочитывает на моем лице. Опускает плечи и отходит на шаг назад. Словно я прокаженная. – Ты переспала с ним, да?

– Яр, с ним я другая, понимаешь? Ты для меня сокровище. Я всегда чувствую себя недостойной тебя. Тебе нужна женщина, которая отдастся тебе не только телом, но и душой. А моя давно принадлежит ему. Я обманывала себя, думая, что с тобой у нас все получится. Я не смогу дать тебе то, что ты заслуживаешь.

– Ты сама себя слышишь? Нелепый набор слов из голливудской трагикомедии. Выставляешь меня чуть ли не героем, а на самом деле видишь во мне слабака. Ты не уверена во мне. Возможно, я поспешил с предложением. Но я, Рита, не из тех мужчин, которые бегут от проблем. У меня нет бзика тянуть кота за хвост и бросать любимую на целых семь лет. Или все и сразу, или ничего.

– Не могу я дать тебе все и сразу. Проклинай меня, ненавидь, я все равно не передумаю. – Я подвигаю к нему кольцо и тяжело выдыхаю. – Просто я надеялась, мы хотя бы останемся друзьями.

– Будем работать в одном офисе, вместе обедать, летать в командировки, гулять на корпоративах. Это ненормально, Рита. Так же, как и выбирать себе в спутники парня, однажды уже доказавшего свою ненадежность.

Он берет кольцо и зажимает его в кулаке. Усмехнувшись, переводит взгляд на фоторамку на моем столе. Этот снимок был сделан недели три назад в день рождения Яра. Я, он и Саша. Тогда я считала эту фотографию нашей первой семейной. С нее собиралась начать наш общий альбом.

– Я напишу заявление по собственному, – говорит он, уколов меня взглядом. – Мы не останемся друзьями, Рита. Мы разойдемся, как чужие незнакомые люди. Я не хочу тащить в свое будущее что-то из болезненного прошлого. Ты права, мне нужна женщина, которая будет любить меня.

– Яр, я любила тебя! – срываюсь я.

– Нет, Рита, не любила. Но если тебе так проще оправдывать себя, валяй. Только у измены нет оправдания.

Выйдя из кабинета, он оставляет меня наедине с отравляющими мыслями. Ярослав никогда не был со мной груб. Его очень задело то, как подло я порвала с ним. Вместо того чтобы поговорить по-людски и потом прыгать в койку к Богатыреву, я все сделала наоборот. О какой дружбе может идти речь?! Так гадко даже враги не поступают. Я буквально воткнула ему нож в спину.

Допив воду, швыряю стаканчик в мусорную корзину и падаю в кресло. Запускаю пальцы в волосы и закрываю глаза. Сумасшедший день. Я познала предательство на себе и тоже предала. Вопить о несправедливости судьбы будет смешно. Все возвращается бумерангом.

Не знаю, сколько времени я сижу без движения, гоняя в голове разные мысли. Когда дверь без стука открывается, я лишь небрежно бросаю:

– Я занята.

– Нет, ты не занята, – отвечает Богатырев, проходит в кабинет и, развернув мое кресло к себе, опирается о стол. – У меня для тебя новости, Рита, которые тебе совсем не понравятся.

– Тогда давай ты поделишься ими позже? – предлагаю я. – Я так понимаю, твой информатор просканировал Мадлен, и я сейчас узнаю, что пригрела змею на груди. Поверь, с этим можно и повременить.

– Нет, Рита, ты пригрела не змею, – игнорирует он мою просьбу. – А двух змей. Женишок твой тоже тот еще сукин сын, оказывается…

– Платон, мне не до шуток. Я только что порвала с ним…

– Я похож на клоуна? – Вскинув бровь, он опаляет меня цепким взглядом.

Я сморозила глупость. Богатырев никогда не шутит. С ним, в принципе, не повеселишься, как с Яром.

Все еще потрясенная после ссоры с бывшим женихом, я прикрываю глаза и спрашиваю:

– Что ты выяснил?

– Последние года три твоя подружка путается с типом по фамилии Разумовский. Слышала о нем? Должна была. Его фирма давно отбивает хлеб у вашей.

– Да, знакомая фамилия, – не отрицаю я, хоть и не понимаю, когда и как Мадлен могла с ним познакомиться? И почему со мной не поделилась?

– Разумовский из кожи вон лезет, устраняя конкурентов. А вы задержались на его пути. Вот он и пустил в ход шпиона.

– Мадлен?! – вскрикиваю я в шоке. – Да какой из нее шпион?!

– Самый лучший, учитывая, что ты делилась с ней абсолютно всем. Разумовский всегда опережал вас и уводил у вас клиентов, благодаря твоему длинному язычку, Рита, – выговаривает Богатырев в своей обличительной манере. Любитель помучить меня чувством вины.

– Не надо обвинять меня в том, что гендиректор доверил дела фирмы выжившему из ума старику! – психую я.

– Этот старик, кстати, оказался весьма сообразительным. Когда запахло жареным, высосал из компании все, что можно.

– Я слышала главбуха, можешь не рассказывать. Вот только Яр-то тут каким боком замешан?

– Он всего лишь внебрачный сын этого самого Разумовского.

У меня сердце сжимается от этой новости. Яр говорил, что отец отказался от него, бросил беременную мать. Что она в одиночку растила сына. Я верила ему, ведь он показывал мне свои детские фотографии! Ни на одной не было отца. Только мама.

– Похоже, в одиночку Мадлен не справлялась, и Разумовский приставил к ней помощника… – продолжает Богатырев, но я его больше не слышу.

Уши закладывает шумом из воспоминаний. Признание Ярослава, его шутки, смех – этим была насыщена моя жизнь на протяжении долгих месяцев. Я отдавалась этому человеку, доверяла, я ввела его в свою семью, а он… Выходит, он с самого начала знал, кто я, как я забеременела и что меня связывает с Богатыревым. Он подло лгал мне, надев на себя маску благородного рыцаря-однолюба!

Не дослушав Богатырева, я подскакиваю с кресла и выбегаю из кабинета. Яр на своем рабочем месте, дописывает заявление на увольнение, когда я на подкошенных ногах приближаюсь к его столу. Ставит подпись и, поднявшись, подает мне:

– Вот, Маргарита Андреевна, как я и говорил…

Взмахнув рукой, влепляю ему звонкую пощечину, после которой в офисе повисает тишина. Менеджеры отвлекаются от работы и телефонных звонков, ошарашенно уставившись на нас – самую горячую парочку, служебный роман которой едва не закончился свадьбой.

Пошевелив челюсть, Ярослав косится на меня исподлобья, но тут же переводит взгляд за мою спину. Догадываюсь, что позади появляется Богатырев. Он не подойдет. Выдержит дистанцию, но проследит, чтобы Яр не перешел границу.

– Подонок, – шиплю я с навернувшимися на глаза слезами.

Плевать, что нас видит и слышит весь коллектив. Дыра в моей груди слишком сильно жжет.

– Ты использовал меня! С первого дня! Скажи, у тебя хоть капля совести есть?! Как ты можешь уличать меня в предательстве, когда сам обманывал меня каждую минуту?!

– Заявление подпишите, Маргарита Андреевна, – просит он, глядя мне в глаза.

– Да без проблем! – Выхватываю бумагу из его руки, беру ручку со стола и крупными буквами вывожу: «Не возражаю! Без отработки!», ставлю подпись и выискиваю взглядом Иру. – Ирина Владимировна, будьте добры, директору на рассмотрение!

Испуганная девчонка мелкими шажками пересекает офис, забирает у меня заявление и возвращается в свой уголок.

– А теперь пошел вон! – цежу сквозь зубы, указав Ярославу на выход. – И передай Мадлен, что настал мой черед. Вы поплатитесь за все гадости. За боль, которую мне причинили.

Взяв пиджак со спинки кресла, Яр кривит уголок губ и отвечает:

– Понадобится помощь – звони. Я пробуду в городе еще неделю.

Не просит прощение, а мнит из себя нечто важное и незаменимое. Ублюдок!

– О-о-о, от тебя мне точно ничего не понадобится! Ни от тебя, ни от твоего папаши, ни от вашей подружки! – Развернувшись, ухожу в свой кабинет, едва не сбив по пути Милену Каллистратовну. – Опоздали, Мегера Калькуляторовна, спектакль окончен!

Хлопнув дверью, отхожу в сторону и спиной прижимаюсь к стене. Я так и не научилась разбираться в мужчинах. Смотрю на них сквозь розовые очки, витаю в облаках, строю воздушные замки. Пора приземляться. Рыцарей нет, а жизнь далеко не сказка.

– Вот это я устроила шоу, – усмехаюсь, шмыгнув носом, стоит Богатыреву вернуться в кабинет. – Теперь такие сплетни поползут.

– Не поползут. Любой, кто пикнет, вылетит с работы. Как и любой, кто работает, получит премию. Даже не заморачивайся.

– Отвези меня домой. Я не в состоянии работать. Даже за премию.

– Ты уверена, что хочешь к матери и Саше? – Судя по его выражению лица, вид у меня оставляет желать лучшего.

– Да, – киваю. – Сейчас я хочу к тем, кто меня действительно любит.

– А я? – Мрачнеет он.

– А о нас с тобой, Платон, – отвечаю я, – мне надо подумать.