Текст книги "Пять мужей для ведьмы (СИ)"
Автор книги: Лея Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава двадцать четвертая
Консьержка, наша всеми горячо любимая баба Туся, встретила меня не только с расспросами, но и с последними новостями. Выяснилось, что я уже в розыске. Соседи, увидев, в каком состоянии у меня дверь, подняли тревогу. В дело вмешались мои коллеги, участковый и бабушка.
«Ее-то зачем?!» – покачала я головой, представив, как она волновалась.
Я взяла ключи от новой двери и поднялась к себе, в свою скучную, пустующую квартиру, где меня больше не ждет метла Душенька. На душе скребли кошки, когда я бродила по комнатам, распахивая шторы и отмахиваясь от пыли. Я сбежала. В этих двух словах был не просто поступок, это было судьбоносное решение, затрагивающее не только меня. Я не могла выбросить Джарда и Рэмиса из головы. Закрывая глаза, видела их лица. Слыша шумы с улицы, искала в них их голоса. Если это одержимость, то со временем она пройдет. Но если любовь…
Едва я сварила себе свежий кофе, как зазвонил телефон. Я сняла трубку, не глядя на определившийся номер.
– Что за дела?! – завопила моя менеджер. – Почему о твоем возвращении я узнаю от старой консьержки?! Где твой мобильник?! Забываешься, Иоанна! Ты знаешь, скольких клиентов мы потеряли из-за твоей выдуманной ветрянки?!
– Одни ушли, другие придут, – выдохнула я, завалившись в кресло. – Я, между прочим, работала и открыла в себе новую способность.
– Да мне монопенисуальны твои способности! Твое дело рубить бабло! Чтобы завтра же приступила к работе!
– К жульничеству, а не работе, – фыркнула я.
– Это жульничество кормит нас! И фактически оно – работа!
– Хватит на меня орать! – не выдержала я. – И вообще, знаешь – что! Кабинет Иоанны Виагровны закрывается! Ищи себе другую ведьму!
– Не веди себя как ребенок!
– Как раз сейчас я веду себя по-взрослому! Не волнуйся, без выходного пособия не останешься. Пол-ляма хватит?
– Чт-то?
– У меня тут кусок золота завалялся. Приходи, дарю! – Я отключилась и бросила трубку на журнальный столик.
Кофе расхотелось. Я поняла, что больше не хочу не только работать с клиентами, но и сниматься в шоу «Ведьмы берут след», не хочу, чтобы меня узнавали на улице, не хочу иметь толпу фанатов и шипперов, не хочу ни с кем общаться. Не смогу. Путешествие в Шейсауд выжало меня до капли. Я словно оставила бо́льшую часть себя там – с Джардом и Рэмисом.
Посидев и подумав, я пришла к единственно верному решению. Никогда не поздно начать с начала. Пришло мое время.
Собрав самые необходимые вещи в чемодан, я опустошила сейф, собрала в сумку кое-какую мелочь и снова покинула квартиру. Оставив бабе Тусе красную купюру с тремя нолями за то, что она бдительно охраняла мое жилище, я вызвала такси и поехала на вокзал. Взяв билет на ближайший рейс до деревни бабушки, через час я уже мчалась подальше от светской жизни – лживой и лицемерной, ничуть не лучше той, какая текла в окружении Альвиры. Да, похоже, я получила хороший урок. Попаданчество в другой мир пошло мне на пользу.
Моя бабуля, Катерина Яковлевна, не старушка в платочке и с клюкой. Ничего подобного к ней близко не применимо! В свои шестьдесят семь она имела отличное зрение и слух, занималась йогой и тщательно ухаживала за собой. На ее туалетном столике нельзя найти дешевого крема. Она покупала исключительно дорогую косметику по уходу за кожей, волосами и ногтями. Укладка, маникюр, макияж, парфюм и стильная одежда – это моя бабуля Катерина! Именно она заложила во мне любовь к себе.
«Окружающие будут любить тебя только тогда, когда ты сама будешь себя любить!» – повторяла она каждое утро, причесывая меня перед школой.
Она мечтала о дочери, но стала мамой мальчика. Поэтому, когда после смерти папы мама бросила меня ради лучшей жизни, бабушке я заменила и дочь, и сына. Отсюда и ее безграничная любовь ко мне. Но не думайте, что она облизывала меня и вызывала «скорую» из-за каждой моей ссадины. Нежностей от нее не дождешься, и наказывала она продуктивно.
– Глядите-ка, кто явился, не запылился! – Встретила она меня, когда я возникла на крыльце ее дома, с грохотом припарковав свой чемодан на каменной дорожке. – Опять шишек набила, приехала зализываться? Ну заходи! Я как раз чай собиралась пить. Фуа-гра не подам, но домашними блинами со сметанкой угощу.
Милейшее создание!
Я кинулась в ее объятия и горько заплакала. Бабуля долго гладила меня по спине, не причитая и не расспрашивая, потом ввела меня в дом, накормила, согрела воду, чтобы я помылась, и уложила меня в постель. Прямо как в детстве подоткнула одеяло и, поглаживая меня по голове, мелодично спела колыбельную.
Пооткровенничали мы только на следующий день после изнурительной прополки картошки. Говорю же, наказывать она умела, а я заслужила. Обманывать ее было бесполезно. Она меня как облупленную знала. Так что я поведала ей все как на духу, опустив лишь подробности порочных ночей с Джардом и Рэмисом.
– Даже не поругаешь? – удивилась я, когда после моего рассказа она с невозмутимым видом принялась за мытье чайных чашек.
– Из того, что ты творила последние три года, последнее – самое разумное, – ответила она. – Ты подарила людям надежду, спасла жизни и познала цену честности.
– Тогда почему мне так плохо?
– Влюбилась. И от этой хвори нет лекарства. Смирись. Тебе еще помидоры подвязывать.
«Вот спасибо! Поддержала!»
Первые дни я не высовывалась дальше двора и огорода. Вся деревня смотрела телевизор и судачила обо мне. Люди разные: одни голосовали за меня на «Битве ведьм» и гордились тем, что их односельчанка победила, другие багровели от зависти и неясной ненависти. И меньше всего мне хотелось с кем-то обсуждать мою карьеру и нынешнее положение, а всем была интересна причина моего приезда. Лишь спустя неделю я осмелилась прогуляться до пруда, потом стала ходить в магазин и даже обмениваться парой-тройкой слов с прохожими. Я вроде оживала. День проходил бодро, почти весело. А к ночи мной овладевала тоска. Иногда хотелось на стены лезть и волком выть.
– Опять не ешь, – проворчала бабушка однажды за завтраком.
– Аппетита нет, – вздохнула я, ложкой ковыряясь в овсянке с курагой.
– Кому ты делаешь лучше, голодая? У меня уже соседи спрашивают, не больна ли ты? Выглядишь, будто вчера померла.
Я бесцветно посмотрела в окно. С улицы доносилось звонкое пение птиц, жужжание насекомых, шелест листвы. Вокруг царила гармония и безмятежность. А внутри меня росла всепоглощающая пустота.
– Может, их уже казнили, – пробормотала я, готовая ко всему.
– Тогда тем более надо есть. Ты ничего не исправишь.
Нарочитое равнодушие мне явно досталось от бабули. Я ведь тоже так же наплевательски относилась к проблемам своих клиентов.
– Катерина Яколевна! – послышалось за окном. К калитке подбежала запыхавшаяся операторша из сельского отделения банка. У нее были трудности с проговариванием сложных слов, и она всегда съедала первую «в» в отчестве бабушки. Моя опекунша вышла из дома, а я осталась за столом и молча слушала гостью. – Катерина Яколевна, там вашу Настеньку ищут. Негритоска какая-то. По-русски плохо грит. Я имя не запомнила. Хашиня… Хишаня… Хишака… Ишака…
– Хишика, – пробурчала я, продолжив ковыряться в тарелке.
– Я ей объяснила, как ваш дом найти, а она так взбудоражена… Грит, мол, вы сами быстренько за ней сбегайте. Ждет ее возле сберкассы.
«Хишика!» – запоздало щелкнуло в моей голове.
Я выскочила из-за стола и прямиком на крыльцо.
– Где, говорите, она?! – потребовала я ответа, обуваясь в босоножки.
– Ой, здрастуй, Настенька! Красавица ты наша. Я за тебя на «Битве» голосовала. Смс-ку отправляла.
– Низкий вам поклон! Челом об пол биться не буду, в церкви за вас помолюсь. Хишика где?!
– А, негритоска-то? Так у сберкассы она. Там с ней Васька Гусь сфотаться хочет, а она так грозно глядит… Ух! Горяча африканочка!
Взлохмаченная, в коротких шортах и растянутой футболке, я помчалась через всю деревню. Моя грудная клетка едва выдерживала неистовые толчки бешеного сердца. Ног я не чувствовала. В голове крутилась одна навязчивая мысль: «Только не это! Пожалуйста!»
Издалека увидев Хишику, вокруг которой крутился названный Васька Гусь, я бег обратила в замедляющийся шаг. Дышать становилось все сложнее. В ушах звенело от подкатывающегося ужаса. Хишика повернулась ко мне, когда нас разделяло несколько шагов. Я замерла. Она тоже. Мы молчали минуту, может, чуть дольше. Я пыталась прочитать ответ на свой вопрос в ее потускневших глазах. Она подбирала слова. А потом одновременно мы произнесли одну и ту же фразу, только с разной интонацией. У меня был вопрос, а у нее ответ:
– Они живы?
– Они живы.
Я поморгала и облегченно выдохнула. Но в тот же миг мое облегчение сменилось вонзившимися в меня иглами безысходности, потому что Хишика сообщила:
– Их казнят на рассвете.
Глава двадцать пятая
Ну что за бараны?! Сложно было забыть меня? Воспринимать как мимолетную интрижку? Или, в крайнем случае, представлять меня на месте Альвиры? Разве сто́ю я того, чтобы за меня жизнь отдать? Я никто! Тешила себя иллюзией своего совершенства и глобальной значимости, строила из себя звезду и любимицу миллионов, облапошивала простачков, даже не задумываясь, а вдруг они отдают мне свои последние деньги.
– Я третий день тебя ищу, – поведала мне Хишика. – Сбежала из Шейсауда сразу, как только ее величество взяла под стражу Джарда и Рэмиса.
– Тогда как ты можешь гарантировать, что они еще живы? – спросила я, едва не срывая голос на плач.
– По закону изменников держат в камерах под стражей трое суток. Чтобы они могли попрощаться с родными, покаяться и достойно уйти из жизни. Крурот связал Джарда и Рэмиса с этими камнями, – Хишика вынула из кармана своей мантии два овальных белых камня размером с куриное яйцо. – Если бы они погибли, камни уже почернели бы. Они живы. И только ты можешь их спасти.
– Как?! – развела я руками. – Вы не смогли образумить вашу королеву, а мне это и подавно не под силу.
– Ты можешь спасти их побегом.
– Я уже сбежала!
– Нет, ты должна помочь сбежать им. Настасья, у тебя намного больше друзей, чем ты думаешь. Эйра уверяет, что побег – это спасение.
Я заметила, что Васька Гусь, отирающийся возле нас, снимает нас на камеру своего полуразбитого мобильника, и подозвала к себе жужжащую неподалеку пчелу:
– Пс-с-с… Займись им.
Пчелка с разгона врезалась в его лоб, и испугавшийся Васька Гусь рванул со всех ног, матерясь и отмахиваясь от жалящего насекомого.
– Ничего себе, – поразилась Хишика. – Мы с Круротом не ожидали, что ты настолько сильна.
– Это началось в тот момент, как я спасла Эйру. Каждый день открываю в себе что-то новое. То чувствую хорошие заводи в пруду и отправляю туда юных рыбаков, то предсказываю дожди, то наперед знаю, какая корова сегодня отелится. Последнее особенно увлекательно. Как я раньше жила без этой чуйки? – Я потрясла головой. – Мы говорили о Джарде и Рэмисе!
– Ах, да! Сейчас в Шейсауде ночь. Под ее покровом исполнения приговоров запрещены. Их казнят на рассвете. У нас несколько часов, чтобы найти ближайший межмировой разлом, попасть в Шейсауд и вытащить Джарда и Рэмиса из крепости.
– И как мы это сделаем?
– Настасья, ты же копия ее величества! – Хишика шагнула ко мне, и подвеска с магическим кристаллом на ее груди засияла. – Флего тебя переоденет. Стража увидит в тебе королеву и пропустит тебя. Крурот позаботится об экипаже, чтобы отвезти вас подальше. Атлас и Белла уже все подготовили для побега. Асур проведет вас через границу королевств. На его родине вы найдете защиту.
– Не многовато ли беглецов? – Я вздернула брови, не ожидая стольких неравнодушных помощников.
– Когда Джард, а за ним и Рэмис признались в связи с тобой и смело приняли смертельный приговор, у ее величества не осталось верных подданных. И я еще никогда не видела, чтобы ее мужья были так сплочены.
Хишика сделала еще шаг ко мне, и ее кристалл заискрился. Его свет ослепил ее, и она сорвала с себя цепочку.
– Настасья, в тебе таится огромная сила, – ошеломленно произнесла она и перевела свой взгляд с подвески на меня. – Это мощнейшая магия Шейсауда. Ты перенесла ее через портал в свой мир. Как?
– Откуда я знаю? – нахмурилась я. – Я не притронулась ни к единому вашему магическому атрибуту. И без того достаточно их испортила в свое время.
Хишика прошлась по мне задумчивым взглядом и вытянула вперед ладонь.
– Позволь?
Я попятилась.
– Чего?
Она все-таки приблизилась ко мне вплотную и приложила свою ладонь к моему животу. Ненадолго закрыв глаза, Хишика улыбнулась и ответила:
– В твоем чреве великая магия Шейсауда. – Она посмотрела на меня заблестевшими от влаги глазами. – Ты беременна, Настасья.
«Вот те на! Счастье-то какое! И кто отец?»
– Знаешь, когда я отправилась за тобой, я была готова отлупить тебя. Высказать, как опрометчиво ты поступила, хотя обещала не соблазнять мужей ее величества.
«Там еще надо разобраться, кто кого соблазнил!»
– А сейчас я хочу попросить тебя вернуться и спасти их не только от Альвиры, но и от одиночества.
– Призываешь меня сожительствовать с двумя мужиками? За кого ты меня принимаешь?
Хишика рассмеялась и вытерла выступившие слезы.
– Я уже слышала этот вопрос. Результат ты носишь под сердцем.
Я надула губы. Не спорить же с ней, когда я заведомо в проигрыше.
Нерешительно положив руку на свой живот, я не сдержала улыбки:
– А ты уверена?
– О да! – покивала Хишика. – Крурот многому меня научил, но чувствовать дитя в утробе матери у меня получается лучше всего остального. Я еще ни разу не ошиблась. Ты ждешь ребеночка, Настасья. И его отца собираются казнить.
– Тогда не будем терять время! – приободрилась я. – Где тут ближайший межмировой разлом?
– С твоей силой нам не надо его искать. Ты можешь его создать, – ответила королевская компаньонка.
– Как?
– Я подскажу. – Хишика огляделась: одноэтажное здание отделения банка, возле которого мы стояли, было окружено низким забором, за которым густо рос клен, а дальше, до самого пруда расстилался пустырь. – Идеальное место.
Зная, что в этот раз бабушка меня простит, я не стала возвращаться, чтобы объясниться и попрощаться. Жизни Джарда и Рэмиса висели на волоске. Каждая минута промедления могла стать роковой.
Мы с Хишикой ушли подальше с улицы и остановились посреди поляны, откуда нас не было видно. Она притоптала высокую траву, в самый центр положила свою подвеску с кристаллом, а по кругу насыпала какой-то красный порошок. Я, не спрашивая, переступила через линию, но Хишика отправила меня назад.
– Выйди из круга. Еще рано.
– Хорошо, – пожала я плечами.
Она закончила сыпать порошок и встала рядом со мной.
– Подними ладони и сосредоточься на этом месте. Здесь ты откроешь портал. Закрой глаза, вспомни что-то эмоционально сильное в Шейсауде, что-то дорогое сердцу, то, за чем ты хотела бы отправиться туда. Загадай знакомую тебе поляну под крепостью и выплесни всю свою энергию, воображая, как ты открываешь тяжелую дверь.
Я расставила ноги на ширине плеч, словно принимая боевую стойку, подняла руки, закрыла глаза и подумала о Джарде. Я вспомнила нашу первую встречу: тюремную камеру, белую рубашку, застегнутую всего на две пуговицы, взъерошенные темные волосы, жгуче-черные глаза, заглядывающие в душу, легкую усмешку. Вспомнила, как затаила дыхание, когда Джард впервые коснулся моей руки и поцеловал, когда прижал к себе, обжег своим дыханием и назвал ведьмочкой. Вспомнила, как он поднял меня на вершину крепости, показал огни своей деревни, с теплом рассказал о семье и признался в любви. Потом мои воспоминания плавно перенесли меня к Рэмису: к его доброму взгляду и лучезарной улыбке, к его трепетным словам о маме, к его бесподобной игре на скрипке и нашей нежной ночи, когда и он признался мне в любви. Да, мне было, за что бороться! Собрав внутри себя невидимый сгусток магической силы, я вытолкнула ее из груди и открыла тяжелую дверь. На месте круга образовалась мерцающая сфера.
Портал!
Хишика взяла меня за руку и потянула внутрь.
– Молодец! Ты сделала это!
Стоило нам перешагнуть через красную черту, как мы оказались в ночной тишине Шейсауда. В открытом поле гулял прохладный ветер, и в шортиках мне стало неуютно. Портал за нами сразу закрылся, и я поежилась. Хишика отзывчиво сняла с себя мантию и накинула ее на мои плечи.
Крепость переливалась белыми и голубыми огнями, отражающимися в стеклянных стенах. Она выглядела красиво, но зверски холодно. Там своей незавидной участи ждали мои любимые мужчины.
«Потерпите еще немного, дорогие. Я уже иду».
Хишика начала творить что-то странное. Расхаживая по поляне, она носком туфли стучала по земле, пока не наткнулась на что-то твердое и глухое. Присев, она руками откопала небольшую коробочку и вынула из нее записку Крурота.
– Первые ворота. Нам туда, – она указала в нужную сторону.
Мы взошли на площадку, Хишика нажала на кнопку, и нас стало засасывать наверх. Чем выше мы поднимались, тем теплее был воздух. А когда под нашими ногами закрылся люк, и вовсе стало жарко.
Мы облегченно выдохнули и тут же напряглись, потому что нас встретило двое королевских стражников.
– Упс! – пискнула я, понимая, что сейчас совсем не похожа на ее величество королеву Альвиру, особенно мои шортики и футболка с принтом Губки Боба. – И где твои помощники? – спросила я у Хишики, таращась на квадратные рожи стражников.
– Тут! – послышалось за их спинами.
Они обернулись и вдохнули пыль зеленого облака. Зачихав и зашатавшись, стражники еще секунду держались на ногах, а потом повалились на пол.
– Флего! – обрадовалась я, увидев королевского стилиста. – Прикольный «ежик»! – заценила я его отросшие волосы. Виски он сбривал, а наверху вздымались острые иголочки.
– Привет, подруга! – улыбнулся он и обнял меня. – Рад снова увидеть тебя. Разве можно сбегать, не попрощавшись?
– Я боялась, что передумаю и останусь. А ваше королевство не райский уголок, мягко выражаясь. Ну что, сделаешь из меня Альвиру?
Он чуть сощурился и улыбнулся уголком губ:
– Как в старые добрые времена?
– Да. Как в старые добрые!
Глава двадцать шестая
Ничему отравление Альвиру не научило! Она вернулась к своему унылому гардеробу, и мне пришлось стерпеть то, что со мной сделал Флего ради спасения Джарда и Рэмиса: тяжелое серое платье, тугую прическу и уродливый макияж. В довершение он нацепил на меня поддельную копию королевской короны.
– Зеркало? – поинтересовался Флего, с сочувствием глядя на меня.
– Нет, спасибо. Боюсь, не переживу сердечного приступа после увиденного.
Я не стала поворачиваться к зеркалу, было достаточно выражения лица Флего, скучающего по нашим былым чудачествам. У него аж руки подрагивали: так сильно ему хотелось разнообразить мой внешний вид! Но Хишика все равно назвала его гением. Значит, ему удалось превратить меня в Альвиру. Ладно, потерплю.
– Я вернусь во дворец и предупрежу Беллу, – сказал Флего. – Друзья будут ждать вас у первых ворот.
– А ты? Не бежишь с нами?
– Я буду только мешать, Настасья. Я вырос среди комфорта. Поверь, без меня вам будет лучше.
– Но если Альвира узнает о твоей измене…
– Она ничего мне не сделает. Меня обожает вся местная знать. Защитники найдутся.
Я не стала спорить с Флего, обняла его на прощанье, пожелала ему удачи и вместе с Хишикой покинула гримерную. К арестантским она провела меня обходными путями, чтобы я меньше мелькала перед постовыми стражниками. Жители крепости нам не встречались, все мирно спали в своих теплых постельках. И от этого мне становилось еще сквернее. Люди отсыпались перед кровавым зрелищем. Кровь в жилах стынет от подобных мыслей!
– А как в Шейсауде проходит казнь? Публично? – спросила я у Хишики на полпути к арестантским.
– По-разному. Изменников всегда казнят публично. На городской площади.
– Как? Через повешение?
– Что за вздор! – возмутилась она, словно менее жуткий способ казни облегчает участь приговоренных. – Осужденного усыпляют с помощью магического заклинания и вырезают его сердце.
У меня отстегнулись ноги. Я остановилась.
– Что делают? – прошептала я, чуть не задохнувшись от ужаса.
– Вырезают сердце, чтобы отдать его пострадавшей стороне. В нашем случае – это ее величество. Сердца Джарда и Рэмиса должна получить она. Кто-то хоронит их, другие сжигают, некоторые отказываются брать их, не простив супружескую измену. А королева заспиртует их в стеклянных сосудах и выставит на всеобщее обозрение.
– Она маньячка!
– Тише, – Хишика настороженно огляделась. – У нас все получится. Джард и Рэмис будут жить.
Я сорвалась с места и ускорила шаг. Конечно, они будут жить! Я скорее вырежу сердце Альвире, чем позволю ей казнить моих любимых, да еще и глумиться над ними после.
– Дальше я с тобой не пойду, – вдруг сказала Хишика, когда мы подошли к площади, за которой были арестантские. – Ее величество знает о моем побеге и наверняка уже объявила меня в розыск. Я буду ждать здесь, а заодно прослежу, чтобы тебе никто не помешал.
– Хорошо. Спасибо, Хишика, – поблагодарила я ее и дальше пошла одна.
Дыша спокойно, придавая своему лицу несокрушимый вид преданной женщины и властолюбивой королевы, я подошла к постовым стражникам и приказала впустить меня. Те, старательно скрывая свое недоумение, выполнили команду. Один вызвался сопроводить меня до камер, второй остался на страже. Ближайшая дверь вела в камеру, где содержался Джард.
– Мне побыть с вами, ваше величество? – спросил стражник, отворяя ее.
– Нет. Оставайтесь здесь.
В этот раз в камере было мрачно. Зажженной осталась только одна тусклая лампа. Стол пустовал. А сам Джард сидел на скомканной постели. Забравшись на нее с ногами, он положил локти на колени и свесил голову. Его лица не было видно за упавшей длинной челкой, но он точно не спал.
Как только дверь за моей спиной закрылась и мы с Джардом остались наедине, я кинулась к нему.
– Джард!
Он поднял лицо и молча смотрел, как я приближаюсь, шелестя юбками. Оживая на глазах, он зашевелился. Соскочив с кровати, Джард заключил меня в свои объятия и зашептал:
– Ведьмочка моя, родная…
Снова ощутив жар его тела даже через ткань платья и его рубашки, я обрела твердую уверенность. Не отпуская меня, Джард стал покрывать мое лицо и губы жадными поцелуями и шептать между ними:
– Я молился, чтобы увидеть тебя еще хоть раз… Малышка моя… Любимая…
– Прости меня, Джард. Я не должна была сбегать.
Он приостановил поцелуи и заглянул в мои глаза.
– А за шалость с Рэмисом ты не хочешь извиниться? – Джард чуть нахмурился.
– Давай не сейчас, – попросила я и, развернувшись, собралась было покинуть камеру, но Джард прижал меня к себе и сцепил мои руки на груди, не давая мне возможности выбраться из его тисков.
– Я не знал, удастся ли мне задать этот вопрос, но раз уж выпал шанс, позволь спросить, почему? – обжигающе зашипел он мне на ухо. – Это был продуманный ход в целях выявить отравителя Альвиры? Или?..
– Или! – заявила я и, собрав в себе все силы, повернулась к Джарду. – Да! Или! Я полюбила тебя! И полюбила Рэмиса! Можешь не верить, обижаться, ругать меня, оскорблять. Это ничего не изменит. Вы разные, но вы оба мне до́роги! Я пришла сюда за вами обоими, и мы выйдем только все вместе, или не выйдет никто. Ни ты, ни он, ни я, ни наш ребенок!
Взгляд Джарда упал на мой живот. Не знаю, что он хотел разглядеть спустя две недели после нашей страстной ночи, но мое признание сменило его гнев на милость. Хотя я и оглушила его на некоторое время своей новостью, он не упал в обморок и не стал блеять от шока. Осторожно взяв меня за руки, Джард вновь притянул меня к себе и произнес:
– Я тоже люблю тебя.
– Тогда давай сбежим отсюда поскорее. Нас ждут друзья.
– Но куда мы отправимся?
– На родину Асура.
Джард улыбнулся и согласно кивнул. Держась за руки, мы вышли из камеры, где нас поджидали постовые стражники – оба. Выходя, я расслышала обрывок их разговора:
– Ты не спросил у нее кодовое слово. Ее величество предупреждала нас о двойнике.
– Ты тоже не спросил. Тс-с-с… Они выходят.
Я действовала по ситуации. Понимала, что просто так нас не выпустят. А возможно, Альвире уже доложили о первых воротах, о Хишике, обо мне. Возможно, в крепости объявлена тревога. Надо было спешить и принимать быстрые решения.
Действуя по совету Хишики, я сосредоточилась на своей силе, мысленно представила себе энергетический шар и в то же мгновенье материализовала его на ладони. Не успели стражники пискнуть, как я запустила его в них. Получив добрый разряд, они повалились навзничь, гремя доспехами и клинками.
– С тобой опасно иметь дело, – засмеялся Джард и махнул к стражникам. – Выводи Рэмиса.
– А ты что делаешь? – спросила я, глядя, как он снимает с мужчин сапоги.
– Готовлю для нас маскировку.
– Умно! – заценила я его идею и пошла дальше по коридору.
Найдя нужную камеру, я нажала на кнопку на стене, и дверь отъехала в сторону. В комнатке, ничем не отличающейся от предыдущей, на кровати сидели двое: Рэмис и сгорбившаяся рядом с ним Садена. Она спала, положив голову ему на плечо, но я все равно заметила синие круги под ее воспаленными глазами и опухший красный нос. Бедняга столько слез пролила за эти дни, а друга в беде не оставила, даже в арестантскую за ним пошла.
«Неужто и это не растопило лед в сердце ее сестрицы?!»
Увидев меня, Рэмис зло отвернулся. Не узнал, глупенький. Долго же я буду напоминать ему Альвиру!
– Рэмис, – ласково сказала я, как можно тише подкрадываясь к кровати. – Рэмис.
Он моргнул, нахмурился и снова взглянул на меня. Не сразу, но его глаза все же вспыхнули. Он хотел было подскочить, да вспомнил про Садену. Заботливо освободившись от нее и уложив ее на постель, он встал и подошел ко мне.
– Настасья, – не веря своим глазам, прошептал он и взял меня за руку. – Это ты? Это не сон?
– Нет, не сон, – улыбнулась я и свободной рукой погладила его по колючей щеке. Даже как-то непривычно было: раньше Рэмис выбривался до блеска. – Нам надо бежать, Рэмис.
– Ты пришла за мной?
– Ты удивлен? Прости, милый. Я поступила неправильно, сбежав. Думала, что так спасу вас.
– Я же говорил, что мое сердце принадлежит только тебе.
– А мое вам двоим, – ответила я, решив больше не давать ложных надежд и говорить только правду. – Я не переживу вашей казни. Мы не переживем, – уточнила я, положив ладонь Рэмиса на свой живот.
– Ты беременна? – оцепенело произнес он.
Я с улыбкой покивала, чувствуя нахлынувшую на него радость. Этот ребеночек стал своеобразным спасительным кругом и связующим звеном между всеми нами.
Рэмис обернулся, через плечо взглянув на спящую Садену.
– Пусть спит, – сказала я. – Ее Альвира не тронет.
Однако взгляд Рэмиса устремился куда-то сквозь нее. И тогда я увидела лежащую за кроватью скрипку. Виднелась лишь малая ее часть, но после прекрасной игры я не могла не узнать королеву музыки. Я отпустила Рэмиса и подошла, чтобы взять инструмент.
– О нет! – вырвалось у меня.
Скрипка была расколота на несколько кусков, струны вырваны, смычок сломан.
– Садена пыталась ее починить, – измученно сказал Рэмис.
Я присела около кровати, расправила верхнюю юбку платья и аккуратно сложила в подол все до последнего кусочка.
– Мы починим! – уверила я Рэмиса.
В камеру заглянул Джард. Он уже облачился в нагрудник королевской стражи и протянул такой же Рэмису.
– Одевайся! – скомандовал он.
Младший муж Альвиры молча подчинился. Хотя почему ее муж? Бывший муж! Теперь это мои мужчины. И этой садистке придется вступить в бой с настоящей ведьмой, чтобы отвоевать их у меня!
Затащив дрыхнущих стражников в камеры, мы заперли их и покинули арестантскую.
