Текст книги "Кремлевский кукловод «Непотопляемый» Сурков — его боятся больше, чем Президента"

Автор книги: Лев Сирин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Господин Страх

Подробно разобравшись в том, как нашему герою всякий раз удается выйти сухим из мутной воды российской политики, мы тем не менее упустили еще один аспект этого феномена. Политическая непорочность (относительная, конечно) дается Владиславу Юрьевичу в то числе и за счет страха, который нагнетает одно только упоминание его имени.

Причем как я выяснил, в основном боятся Суркова впрок. На всякий случай. Как бы чего не вышло. Так в 1970-е боялись не способную уже никому причинить вреда советскую власть. По наущению старших товарищей. По литературным воспоминаниям о ГУЛАГе. По рабской привычке.

И еще. Боятся Суркова пуще Путина с Медведевым.

«Мне случалось видеть людей, которые по-настоящему боятся Владислава Юрьевича, – пишет журналист Дмитрий Быков. – В кремлевской администрации настоящий страх вызывает он один – куда там питерским силовикам».

Действительно, много раз, общаясь с политиками самых разных убеждений и должностей, я замечал, что если о Путине они могут говорить иной раз с разоблачительной пеной у рта, то когда я спрашивал их о Суркове, эти либеральные смельчаки как-то потухали, тон их становился глух, а демократическая речевая активность опускалась до нуля. (Как тут не вспомнишь Прохорова: «Сейчас я скажу то, о чем все давно знают, но вслух не говорят».)

Так однажды я заговорил о политическом кураторстве с лидером движения Союз правых сил Леонидом Гозманом – человеком, обязанным Владиславу Суркову политической жизнью. Леонид Яковлевич до этого в нашей беседе едва не сровнял Путина с землей. Но как только речь зашла о Суркове, попытался уйти от темы, мол, не желает ее комментировать.

Пришлось проявить гибкость:

– Хорошо! Давайте поставим вопрос иначе, Леонид Яковлевич. Кто такой Владислав Юрьевич, что вы с ним регулярно встречаетесь? – схитрил я.

– Потому что он очень влиятельный человек, который принимает решения. Он официальное лицо в пашей стране. А я хочу, чтобы в нашей стране было лучше.

Воистину, противоречив человек, даже если этот человек – умный Леонид Яковлевич Гозман. Уж сколько копий сломал он со товарищи, доказывая, что Сурков только исполнитель. Но стоит только перестать насиловать себя этим надуманным постулатом, с языка соскакивает чистой воды правда. Владислав Сурков «принимает решения»!

А кого стоит бояться больше всего? Правильно! Того, кто принимает решения. По крайней мере, по твою душу. Путин ведь вряд ли станет заниматься конкретно Гозманом. Оттого и не так страшен, как Сурков.

Не менее интересно в нашей полемике было и другое:

– А почему вы тогда только к Владиславу Юрьевичу идете, а не к другим? – спросил с Гозмана.

– Я и к другим, как вы выражаетесь, хожу… – обиделся Леонид Яковлевич.

– Ну, он вас вызывает, – уточнил я.

– …Он не вызывает, а приглашает, – в свою очередь уточнил Гозман. – Это разные вещи. Я у него не работаю. Но если первый замглавы администрации Президента приглашает, я считаю абсолютно неправильным отказываться. Я встречался и встречаюсь со многими людьми. С министрами… – как ему показалось, нашелся Леонид Яковлевич, хотя о том, что рядом с Сурковым не всякий вице-премьер; вправе расправить плечи, наслышан не хуже меня.

Пришлось сказать в лоб о природе политического страха, который исходит от одного только имени Владислава Суркова:

– Просто, мне кажется, после общения с Сурковым, как правило, следуют какие-то оргвыводы…

Как и следовало ожидать, в этом месте нашего диалога знаковый оппозиционер Гозман попытался свести разговор к политической абстракции. Заговорил почему-то о выборах: мол, отсутствие голосов на выборах его партии нарисовали.

Хорошо, выборы так выборы. Подловил его на этом:

– Вы могли бы Владиславу Юрьевичу сказать: «Вы нам нарисовали!»? – так и задал я вопрос Леониду Яковлевичу.

– Более того, я это ему говорил двадцать раз! Подумаешь, хитрость какая! Меня спрашивают: «Вы можете сказать, что президент не прав?» Пожалуйста: Президент не прав здесь, здесь, здесь… Сурков fie прав здесь, здесь, здесь… Дальше что? Ну? Говорю, конечно! А что – я скрываю свою точку зрения? – совсем раздухарился Леонид Яковлевич, понимая, что теряет либеральное политическое лицо.

– И как он реагирует? – переспросил я, не обращая внимания на внешнюю браваду собеседника, которого наш диалог на самом деле отнюдь не радовал.

– А вот как он реагирует в личном общении, я считаю неправильным комментировать – не потому, что он начальник. И тем более он не мой начальник. А потому что, я считаю, что идет разговор личный между людьми…

«Личный разговор» между людьми. Один из которых – высшая власть, другой – руководитель оппозиционной партии. При этом, как понимает читатель, личный междусобойчик происходит в Кремле.

Пришлось напомнить Леониду Яковлевичу, что он представляет определенную часть людей в данном случае, которые хотят знать все, что он за их спиной от их имени говорит Суркову.

– Безусловно! – воскликнул он. – Они имеют орава спрашивать: «Какие ты дал обязательства?» На этот вопрос я обязан им отвечать. Но! Вы меня сейчас спросили: «Как он на это реагирует?» Это не имеет никакого отношения к интересам тех людей, которых я представляю. Говорю ли я ему то, что думаю – это имеет отношение к тем людям, которые мне доверяют, – поставил Гозман, как мне кажется, довольно странную полемическую точку в нашей беседе.

Я извиняюсь перед читателем за столь пространный диалог, но, согласитесь, он весьма показателен. Гозман, у которого «тиран Путин» до этого не сходил с языка, боится даже невинного абстрактного разговора о каком-то там Суркове. И при этом, что уж совсем некрасиво, ему даже на своего избирателя наплевать.

Как видите, Суркова боятся. На генетическом уровне. Предпочитают хаять Путина, Медведева, кровавый чекистский режим, но только не Владислава Юрьевича Суркова. И в этом главный парадокс нашего странного политического времени и отличительная особенность главного героя нашей книги.

Впрочем, как я уже говорил, объясняется все довольно просто. Путин далеко, а Сурков – вот он, рядом. Не дай бог что-нибудь ему не понравится – вышвырнет из системного информационного пространства как нашкодившего кота. И баста! Тем более что и Путину о внутренней политике докладывает не кто иной, как сам Сурков.

Помнится, я уточнил у известного телеведущего Владимира Познера, подписавшего накануне письмо в Amnesty International, сделал ли он это в пику аналогичному письму, организованному подчиненными Суркова. (Речь шла в поддержку и, соответственно, в осуждение Ходорковского.)

При упоминании столь знаковой фамилии Владимир Владимирович встрепенулся и возразил, что свое письмо подписал раньше, чем возникло письмо Суркова. При этом он даже не произнес вслух фамилию Владислава Юрьевича. Хотя фамилия Путин до этого у него постоянно слетала с языка в весьма критичном ключе.

Нет, бывают, конечно, люди и посмелей. Позволяющие себе, так сказать, поразмышлять о роли личности 1-го замглавы Администрации Президента в политической истории новейшей России.

Оппозиционный политик Ирина Хакамада не очень охотно, впрочем, и достаточно опосредованно признала в беседе со мной, что Сурков либералам не мил ничуть не меньше, чем Путин:

– Оппозиция трогает и того и другого. Венедиктов на «Эхе Москвы» прямо сказал, что все вопросы к Суркову. Немцов прямо сказал, все претензии к Суркову. И сделали они это публично.

Ну просто подвиг совершили! Назвав наконец черное черным, а белое белым. Борис Ефимович, правда, за год до этого в разговоре со мной о Суркове махнул рукой:

– Да что там Сурков! Решает же все Путин!

…Это Путин, надо думать, догадался пустить сплетню в новогодние каникулы, которые Немцов с Лимоновым провели в кутузке за нарушение общественного порядка, что Бориса Ефимовича изнасиловали в тюремной камере. Это Путин пустил на улицы нашистов собирать подписи в знак протеста против насилия в тюрьмах, где «пример» Немцова, конечно, прежде всего его и дискредитировал.

Нет, конечно. Попахивает изощренной изобретательностью нашего героя.

Тут-то и до Бориса Ефимовича дошло, кто на деле вершит внутреннюю политику, ответственен за ее воплощение в жизнь. Тут-то господин Немцов яростно и обрушился на «сурковских петушков» (его выражение) и перестал махать рукой: «Все решает Путин!» Обида оказалась сильнее страха. Впрочем, в ситуации с Борисом Ефимовичем, человеком отчаянным, конечно, не страха, а осторожности. Опять же – на всякий случай. (Совок в нас сидит, совок…)

Интересно, что, когда Сурков оказывает Путину медвежью услугу – совершает какую-то ошибку, выходящую боком нацлидеру, – шишки по инерции достаются… снова Путину. Велика сила привычки! Да и начнешь разбираться: кто на самом деле прав, а кто виноват, глядишь, Владислав Юрьевич по головке не погладит. А Путин далеко, не заметит.

Наиболее показательна в этом смысле история с Андреем Вадимовичем Макаревичем.

Кто не помнит, как президент Дмитрий Медведев вдруг приехал в «Ритм Блюз Кафе», принадлежащее Макаревичу, на встречу с творческой рок-интеллигенцией. (Присутствовали Гребенщиков, Шахрин и иже с ними.) Идеей Суркова (он тоже сидел там же на заднем плане), организовывавшего сей странный визит, было нивелировать неудачный эффект присутствия лидера рок-группы ДДТ Юрия Шевчука на аналогичной встрече с Путиным.

Честно скажу, мне эта «пивная» аудиенция сразу показалось пустой, но, главное, опасной затеей Владислава Юрьевича. Во-первых, рок-н-ролльную среду (и музыкантов, и поклонников) на такой откровенной мякине не проведешь. Там царствует проницательность и в почете нарочитая честность. (До известного предела, конечно, но больше, чем в остальном творческом мире.) Во-вторых, все, что делается в пику – всегда плохо, а для критичного рок-н-ролльного люда плохо вдвойне.

После этой встречи валом посыпались вопросы: почему на встрече не было Шевчука? В-третьих, если федеральные каналы сумели сгладить доморощенность ситуации, натянутость общения первого лица страны с рокерами, то все что не вошло в эфир тут же пошло гулять по Интернету, дискредитируя уже самих творцов.

Макаревича буквально растоптали, обвинив в холуйстве перед властью. (С большой долей правды, так и было, Андрей Вадимович. Увы.) Сначала он оправдывался. В прямом эфире Максимовской на РЕН ТВ клялся, что ему надоело заниматься политикой со времен СССР, что он просто хотел попить пивка с президентом.

Потом Андрей Вадимович сочинил песню про студента Ивана Гандонова, который посредством. Интернета оплевывает честных людей. (Гандонов – воплощал в себе всех троллей Паутины, которые устроили музыканту интернет-обструкцию, а честный человек был, разумеется, сам Макаревич.) Сеть в долгу не осталась. На песню Макаревича появилось множество уничижительных для него пародий. Макаревича обвиняли и обвиняли в холуйстве перед властью.

…И бесконечно спрашивали о Шевчуке.

Короче говоря, попавший по милости Владислава Суркова в такую нехорошую ситуацию Андрей Вадимович должен был как-то реабилитироваться. Повод не заставил себя долго ждать. В сентябре 2011 года стало ясно, что Путин вновь пойдет в президенты.

Андрей Вадимович срочно на весь Интернет сообщил, что не пойдет играть концерт в поддержку победы Путина на выборах на Васильевский спуск. А потом и вовсе спел песню «К нам в Холуево приезжает Путин». И, разумеется, песня пошла гулять по Интернету, обсуждаться в СМИ.

Лучший способ обороны, как известно, нападение. Коли обвиняли Макаревича в холуйстве, то в чем, как не в холуйстве, обвинить других? А вот что под горячую руку Андрея Вадимовича попался Путин со сторонниками, а не Сурков – не случайно. Макаревич, бывший в дни разгрома «Правого дела» в числе ближайших сторонников Прохорова, хорошо помнит, как сурковские телекиллеры расправились даже с самой Пугачевой.

Так что может, и впрямь стоит бояться Владислава Суркова пуще смерти? Может, и впрямь не говорить о нем лишнего слова, раз он такой великий и ужасный?

Отвечу словами того же Дмитрия Быкова:

«Нет, господа, бояться решительно нечего. Копирайтеры от политики способны управлять «Единой Россией», но настоящая и все еще единая Россия, слава богу, совсем другое дело. Она спокойно подождет, пока на смену выходцам из хищнического бизнеса девяностых придут люди, у которых есть за душой кое-какое образование и кое-какие идеи – равно чуждые пещерному национализму и неокомсомольскому карьеристскому пылу».

Правый шарж

Так что же на самом деле произошло в сентябре 2011 года? Почему всемогущий Владислав Сурков вдруг выпустил из рук нити, которыми до сей поры безотказно пользовался, чтобы манипулировать политическими куклами целых 12 лет? И, главное, почему на этот раз не сработал отлаженный механизм «ты мне – я тебе», а магия имени нашего героя оказалась бесполезной?

…Занимался конец либерального движения в России, что ни говори, красиво!

Режиссер-постановщик… Пардон! Куратор партстроительства от Кремля Владислав Сурков дал добро на передачу лидерских полномочий председателя партии «Правое дело» от господина Гозмана господину Прохорову.

И пошло-поехало!

Огромными плакатами с породистым лицом Михаила Дмитриевича без преувеличения была увешена вся страна. (Хорошо-хорошо, не буду врать: про страну не знаю, но Москва и Санкт-Петербург точно.) Под стать был рекламный слоган: «Сила в правде. Кто прав, то и сильнее».

…Позже, когда Прохоров поссорится с Сурковым, в столице появятся рекламные баннеры с полной версией слов героя Сергея Бодрова из фильма «Браг-2»: «В чем сила? Разве в деньгах? У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, сила в правде. Кто прав, тот и сильнее. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего – ты сильней стал? Нет, не стал! Потому что правды за тобой нету! А тот, кого обманул, за ним правда!» Конечно, такого рода кинооткровения бросали нехорошую тень намека уже на самого Михаила Прохорова, как известно, человека именно из мира больших денег.

Впрочем, когда до громкого политического фиаско Михаила Прохорова было еще далеко, и журналисты, и политологи, и все кому не лень твердили о новой эпохе в правом политическом движении.; (В главе, посвященной подконтрольному Суркову телевидению, вы подробно узнаете, как делались рейтинги Прохорову и как его после слов о «кремлевском кукловоде» Суркове в одночасье предали информационному забвению.)

Честно скажу, мне вся эта ситуация сразу показалась странной. И выбор Кремля, и его методы… Прохоров до этого не засвечивался в политике вообще, а тут сразу – в лидеры партии. То есть мне-то как раз этот момент весьма импонировал, подкупала известная независимость Михаила Дмитриевича. Странно было, что Прохоров не берет в расчет фактор Суркова. Помню, я тогда пошутил, что из-за Суркова Прохоров пойдет в несогласные.

Кончилось для Владислава Юрьевича еще хуже – Прохоров опозорил его на системном политическом поле. Со знанием дела. С чувством и расстановкой.

Но до этого в роскошном офисе «Роснано» я поговорил с нашим старым знакомым – Леонидом Гозманом, который как раз собирался передавать свои полномочия Михаилу Прохорову. Естественно, меня интересовало самое главное: кто и как согласовывал с ним кандидатуру Михаила Дмитриевича.

Я так и спросил:

– Эдуард Лимонов сказал, что Прохоров во главе «Правого дела» – это «умный шаг власти». Я не очень понимаю, при чем здесь власть. Это все-таки Ваш умный шаг или власти?

– Я не комментирую ничего, что происходит «за кадром», – в обычной для себя манере ответил Леонид Яковлевич. – Я считаю это неправильным.

– Вопрос был несколько иной… – не унимался я. – Вы принимали окончательное решение?

– Власть не может принять такого решения, но, еще раз повторяю, я не комментирую того, что происходит не под микрофон, – ответил Гозман, как раз и наводя таким ответом тень на плетень. – Мне не нравится современный стиль, когда люди, поговорив друг с другом, бегут об этом писать в Интернет.

– Ну, электорату интересно же, как Михаил Дмитриевич «свалился» на «Правое дело», – прибег я к последнему аргументу.

– Мало ли что кому интересно, – отрезал Гозман. – Не должен электорат этого знать. Он должен знать, что из себя представляет Михаил Дмитриевич Прохоров, если он будет возглавлять партию. Электорат должен знать, с чем партия во главе с Михаилом Дмитриевичем Прохоровым идет на выборы. Это электорат должен знать. А есть вещи, которые электората не касаются.

Как видите, Леонид Яковлевич пренебрежительно тогда отверг обсуждение даже самой темы политического кукловодства применительно к новому издеру «Правого дела», а ведь именно эта тема спустя несколько месяцев и заполонила все информационное пространство в откровенных репликах самого Прохорова, Гозмана, в бесчисленных комментариях, мнениях, охах и ахах. И на все это, разинув рот, взирал тот самый электорат.

Тогда же, в погожий майский денек, я пошел дальше в разговоре с Леонидом Гозманом, как ни грустно, предвосхитив дальнейшее развитие событий:

– Вы хоть и не признали роль Кремля в «деле Прохорова», но тогда я скажу так… Будет ли обновленное «Правое дело» выходить за рамки игры, предопределенной для него властью, или будет покорным? – спросил я Леонида Яковлевича.

– Задушить так просто Прохорова и партию во главе с Прохоровым, как «Справедливую Россию» и «Родину», невозможно, – гордо отрезал Гозман, словно забыв, на что способен Сурков.

На самом деле Сурков задушил не партию, а Прохорова. Легко. Играючи. Прошло не так уж и много времени, а большинству россиян представляется вполне естественным, что Михаила Дмитриевича нет в большой политике.

– …Речь шла о том, сможет ли решиться Прохоров на радикальные политические шаги… – задал я тогда последний вопрос Гозману.

– А почему нет? – пожал плечами Леонид Яковлевич. – Он вообще-то парень решительный. Так что, я думаю, что это будет отнюдь не марионеточная организация. Я думаю, что она будет вполне серьезна.

Как вы понимаете, именно так все и оказалось. Прохоров принялся выстраивать реальную политическую структуру. Поняв это, Сурков, как пишут, договорился с ним, что Прохоров уйдет без скандала. Причиной выбрали темное прошлое Евгения Ройзмана – новоиспеченного политического соратника Прохорова. Мол, мы не пускаем в политику Ройзмана из-за его судимости, а ты отказываешься идти в Думу без него.

Так или примерно так предложил Прохорову Сурков. Цинично? А то! Хотя Прохоров якобы согласился, но наутро вдруг прозвучали его слова о Суркове, как о «кремлевском кукловоде», который дезинформирует Путина.

Надо думать, что когда всплыла фамилия Путина, да еще в обрамлении таких слов, Владиславу Юрьевичу стало дурно. Спектакль не просто провалился, но провалился с жутким треском. Наружу вылезло грязное белье Кремля. А за это никто по головке не погладит. Ведь главная миссия Владислава Суркова в Кремле и состоит в том, чтобы ворошить это белье вдали от посторонних глаз.

Так что это был главный провал в жизни нашего героя! Такого унижения Остап Бендер… извиняюсь, Владислав Сурков не испытывал уже давно.

Его эффект усугублялся тем, что вместе с Прохоровым из российской политики уходил парламентский либерализм. То есть я-то, в отличие от господина Гозмана, считаю, что Сурков жалел об этом в последнюю очередь – даром что ли развинчивал либеральный политический каркас столько лет. Проигрышем Владислава Юрьевича было то, что либеральная мысль умерла с проклятиями в его адрес на устах.

Впрочем, если вы думаете, что на этот раз все либералы признали, что отныне им следует держаться подальше от Владислава Юрьевича, то вы глубоко заблуждаетесь. Инерция страха, а главным образом либерального заблуждения, что Сурков свой (хоть и политический душегуб), продолжала доминировать в демократических умах.

Вот что мне сказал сразу после фактической смерти его партии Леонид Гозман:

– Все произошедшее я считаю трагической ситуацией. Дело в том, что проиграли ведь не Прохоров и Администрация Президента – хотя они, конечно, проиграли, но это меня, честно говоря, мало волнует, – а проиграла страна.

Чувствуете? Опять смещение акцентов. Опять: передергивание. Опять нежелание признать очевидное. Ну и, само собой, опять страх упомянуть имя Суркова – снова вместо него абстрактная «администрация».

«Проиграли не Прохоров и Сурков, а страна», – заявляет Гозман. Браво, Леонид Яковлевич! Меня вот только больше волнует, кто виноват в случившемся. Тоже страна? Или Прохоров, которого вы сами и напутствовали в мае 2011 года на решительные действия в отношении Кремля. Прохоров в этом смысле не подвел. Тогда кто подвел? Виноватые есть всегда.

Но Леонид Яковлевич предпочитает не называть имени Суркова. Уже разгромлена партия, вместе с ней сгинула из системного политического поля правая идея, а господин Гозман туда же – виноваты все. Страна.

Я понимаю, Леонид Яковлевич надеется вернуться в большую политику. Вновь начать мелькать на экранах, давать интервью, быть, так сказать, носителем либеральных ценностей. Держателем лицензии на либеральную политику. Для этого сразу после смерти «Правого дела» даже стал президентом движения Союз правых сил…

Полноте! Владислав Сурков вас больше не пустит в большую политику. Он с таким трудом разобрал ваш механизм. Он потратил столько упорства и сил, чтобы аккуратно вынуть из него винтики, а не шарахнуть молотком. А тут вы – со своей новой игрушкой.