Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 3"

Автор книги: Лев Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

** № 19 (III ред.).

«Ну что-жъ, полковникъ», сказалъ Генералъ. «Пускай грабютъ. Я вижу, имъ ужасно хочется», – прибавилъ онъ, улыбаясь, указывая на козаковъ. Нельзя себ ѣпредставить, какъ поразителенъ контрастъ небрежности, съ которой сказалъ Генералъ эти слова, съ ихъ значеніемъ и воинственной обстановкой.

** № 20 (III ред.).

Былъ позванъ горнистъ, у котораго находилась водка и закуска. Спокойствіе и равнодушіе Капитана невольно отразилось и на мн ѣ. Мы ѣли жаренаго фазана и разговаривали, нисколько не помышляя о томъ, что люди, которымъ принадлежала сакля, не только не желали вид ѣть насъ тутъ, но едва-ли могли предполагать возможность нашего существованія.

** № 21 (III ред.).

Прі ѣхавшій докторъ, сколько я могъ зам ѣтить по нетвердости въ ногахъ и потнымъ глазамъ, находился не въ приличномъ положеніи для д ѣланія перевязки. Однако онъ принялъ отъ фершала бинты, зондъ ¹⁰⁹ 109
  В подлиннике:зонтъ


[Закрыть]и другія принадлежности и, засучивая рукава, см ѣло подошелъ къ раненному.

«Что, батюшка, видно и вамъ сд ѣлали дирочку на ц ѣломъ м ѣст ѣ... покажите-ка».

Хорошенькій Прапорщикъ повиновался ему, но въ выраженіи, съ которымъ онъ взглянулъ на него, было удивленіе и упрекъ, которыхъ, разум ѣется, не зам ѣтилъ нетрезвый докторъ.

Докторъ такъ неловко щупалъ рану и безъ всякой надобности давилъ ее трясущимися пальцами, что выведенный изъ терп ѣнія раненый съ тяжелымъ стономъ отодвинулъ его руку.

«Оставьте меня», сказалъ онъ чуть слышнымъ голосомъ... «все равно я умру». – Потомъ, обращаясь къ капитану, онъ насилу выговорилъ: «Пожалуйста.... капитанъ.... я вчера.... проигралъ Дронову.... дв ѣнадцать.... монетъ. Когда будутъ.... продавать мои вещи.... отдайте ему».

Съ этими словами онъ упалъ на спину, и черезъ пять минутъ, когда я, подходя къ групп ѣ, образовавшейся около него, спросилъ у солдата: «Что Прапорщикъ?» мн ѣотв ѣчали: «Отходитъ».

** № 22 (III ред.).

Солнце бросало багровые лучи на продолговатыя и волнистыя облака запада, молодой м ѣсяцъ, казавшійся прозрачнымъ облакомъ на высокой лазури, б ѣл ѣлъ и начиналъ собственнымъ неяркимъ св ѣтомъ осв ѣщать штыки п ѣхоты, когда войска широкой колонной съ п ѣснями подходили къ кр ѣпости. Генералъ ѣхалъ впереди, и по его веселому лицу можно было заключить, что наб ѣгъ былъ удаченъ. (Д ѣйствительно, мы съ небольшой потерей были въ тотъ день въ Макай-аул ѣ, м ѣст ѣ, въ которомъ съ незапамятныхъ временъ не была нога Русскихъ). Саксонецъ Каспаръ Лаврентьичь разсказывалъ другому офицеру, что онъ самъ вид ѣлъ, какъ три Черкеса ц ѣлились ему прямо въ грудь. Въ ум ѣПоручика Розенкранца слагался пышный разсказъ о д ѣл ѣнын ѣшняго дня. Капитанъ Хлаповъ съ задумчивымъ лицомъ шелъ передъ ротой и тянулъ за поводъ б ѣлую хромавшую лошадку. Въ обоз ѣвезли мертвое т ѣло хорошенькаго Прапорщика.

* № 23.

«Храбрость есть наука того: чего должно и чего не должно бояться», говоритъ Платонъ. – (Ясно, что подъ словомъ наука онъ разум ѣетъ истинное знаніе.) —

Большей-же частью храбростью называютъ такое состояніе души челов ѣка, въ которомъ какое нибудь чувство подавляетъ въ немъ чувство страха къ опасности. —

<Постараюсь разсмотр ѣть каждое изъ этихъ опред ѣленій и какая между ними разница.>

Я не упоминалъ о ложномъ мн ѣніи, которое принимаетъ за храбрость нев ѣденіе опасности. —

Опред ѣленіе Платона другими словами можно передать такъ: храбрость есть знаніе того, что истинноопасно и что не опасно. Опасно только вредное, сл ѣд[овательно] храбрость есть истинное знаніе вреднаго и безвреднаго, – или ист[инное] знаніе того, что вредн ѣе. —

Храбра-ли лошадь, которая боится шпоръ и скачетъ подъ пули? Храбръ-ли солдатъ, который, боясь наказанія, идетъ въ д ѣло? Храбръ-ли тотъ, который, боясь стыда, подвергаетъ себя опасности? Храбръ-ли тотъ, который изъ честолюбія рискуетъ жизнью? Храбръ-ли тотъ, который въ минуту злобы, ненависти или страсти къ хищничеству ¹¹⁰ 110
  Последняя фраза, приписанная внизу 1 л., осталась незаконченной.


[Закрыть]

Подводя вс ѣэти вопросы къ предъидущему опред ѣленію, отв ѣты на него представляются очень ясныя. – Лошадь не знаетъ, что пуля вредн ѣе шпоръ, солдатъ не обдумалъ, что наказаніе не сд ѣлаетъ ему такого вреда, какъ непріятель. – Тотъ ошибается, который полагаетъ, что стыдъ вредн ѣе опасности, также какъ тотъ, который больше заботится о томъ, чтобы отличиться, утолить свою злобу, ненависть, страсть къ хищничеству, ч ѣмъ сохранить свою жизнь, не думая о томъ, что удовлетвореніе этихъ страстей доставитъ ему меньше пользы, ч ѣмъ вреда. —

Опред ѣленіе Платона неполно только въ томъ отношеніи, что преимущество однаго чувства надъ другимъ не знается, а чувствуется, что не всегда одинъ страхъ преобладаетъ надъ другимъ (хотя большей частью это такъ бываетъ), но какое нибудь чувство над страхомъ, и что оно слишкомъ отвлеченно и не приложимо къ храбрости. Это-же опред ѣленіе будетъ понятн ѣе и полн ѣе, ежели его выразить такъ: Храбрость есть способность челов ѣка подавлять чувство страха въ пользу чувства бол ѣе возвышеннаго. —

И это опред ѣленіе разнствуетъ съ общепринятымъ понятіемъ о храбрости только прибавленіемъ словъ: бол ѣе возвышеннаго. Ежели бы оставить первое опред ѣленіе такъ, какъ оно было, то что р ѣшитъ вопросъ о томъ, что бол ѣе и мен ѣе вредно? Бол ѣе или мен ѣе вредно для солдата нав ѣрно подвергнуться розгамъ или им ѣть сто шансовъ изъ однаго быть убитымъ и раненымъ? Мен ѣе-ли вредно нав ѣрно прослыть за труса, ч ѣмъ им ѣть шансы не быть убитымъ? Какъ разчесть вс ѣэти шансы? – особенно ежели принять во вниманіе здоровье, погоду, нервы, хорошее и дурное расположеніе, жмутъ-ли сапоги или н ѣтъ? и тысячи мельчайшихъ обстоятельствъ, которыя м ѣшаютъ разсчитывать по аналогіи, ежели бы даже это и было возможно. Правда, р ѣшить разсудкомъ, какое чувство возвышенн ѣе другаго, невозможно; но на это есть въ насъ внутренній голосъ, который никогда не обманетъ. —

Это опред ѣление (что храбрость есть способность им ѣть высокія чувства и подавлять ими страхъ) совпадаетъ съ инстинктивнымъ нашимъ чувствомъ, которое говоритъ намъ, что только люди высокой доброд ѣтели способны къ истинной храбрости. —

Платонъ говоритъ, что храбр[ость] есть знаиіе того, чего нужно и чего не нужно бояться, я говорю, что храбр[ость] есть <чувство руководящее насъ въ выбор ѣ> способность души увлекаться высокимъ чувствомъ до такой степени, чтобы забывать страхъ къ смерти.

Опред ѣленіе это не сливается съ самоотверженіемъ. Храбрость есть понятіе бол ѣе общее, самоотверженіе – частное. Маштабъ, по которому можно изм ѣрять высоту [?] чувства, есть эгоизмъ и самоотверженіе. —

** № 24.

Какъ хорошо жить на св ѣт ѣ, какъ прекрасенъ этотъ св ѣтъ! – почувствовалъ я, – какъ гадки люди и какъ мало ум ѣютъ ¹¹¹ 111
  В подлиннике:умѣетъ


[Закрыть]ц ѣнить его, – подумалъ я. Эту не новую, но невольную и задушевную мысль вызвала у меня вся окружающая меня природа, но больше всего звучная беззаботная п ѣснь перепелки, которая слышалась гд ѣ-то далеко, въ высокой трав ѣ. —

«Она в ѣрно не знаетъ и не думаетъ о томъ, на чьей земл ѣона поетъ, на земл ѣли Русской или на земл ѣнепокорныхъ горцевъ, ей и въ голову не можетъ придти, что эта земля не общая. Она думаетъ, глупая, что земля одна для вс ѣхъ, она судитъ по тому, что прилет ѣла съ любовью и п ѣснью, построила гд ѣзахот ѣла свой зеленой домикъ, кормилась, летала везд ѣ, гд ѣесть зелень, воздухъ и небо, вывела д ѣтей. Она не им ѣетъ понятія о томъ, что такое права, покорность, власть, она знаетъ только одну власть, власть природы, и безсознатель[но], безропотно покоряется ей. Она глупа, но не отъ того ли она и свиститъ такъ беззаботно. Ей нечего желать и нечего бояться.

Но постой! ты увлеклась, перепелка: разв ѣиногда, спрятавшись въ густой трав ѣ, не подымаешь ты съ ужасомъ свои красные глазенки къ высокому синему небу, не сл ѣдишь ими съ трепетомъ за медленнымъ полетомъ чернаго коршуна, который зат ѣмъ только и взвился подъ облака, чтобы отъискать тебя, видишь, куда смотрятъ его кровожадные глаза? имянно на то м ѣсто, къ которому ты прижалась, и, невольно распустивъ крылья, напрасно стараешься скрыть отъ него своихъ голыхъ больше-головыхъ д ѣтенушей. —

А! и ты трепещешь, и ты боишься? да и кто не боится неправды!

_____________

** СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ.

(1853)

I.

Въ одну изъ ясныхъ, морозныхъ январскихъ ночей Святокъ 18.... года, внизъ по Кузнецкому Мосту, дробной рысью катилась извощичья карета на пар ѣхудыхъ разбитыхъ лошадей. – Только темносинее высокое небо, ус ѣянное пропадающими въ пространств ѣзв ѣздами, заинд ѣвшая борода кучера, захватывающiй дыханіе, щиплющій за лицо воздухъ и скрипъ колесъ по морозному сн ѣгу напоминали т ѣхолодные, но поэтическіе Святки, съ которыми мы съ д ѣтства привыкли соединять какія-то смутныя чувства – любви къ зав ѣтнымъ преданіямъ старины, темнымъ народнымъ обычаямъ и – ожиданія чего-то таинственнаго, необыкновеннаго....... —

Н ѣтъ ни б ѣлыхъ громадныхъ сугробовъ сыпучаго сн ѣга, занесшаго двери, заборы и окна, ни узкихъ, пробитыхъ около нихъ тропинокъ, ни высокихъ черныхъ деревъ съ покрытыми инеемъ в ѣтвями, ни безграничныхъ ярко-б ѣлыхъ полей, осв ѣщаемыхъ св ѣтлой зимней луной, ни чудной, исполненной невыразимой прелести тишины деревенской ночи. Зд ѣсь высокіе непріятно-правильные дома съ об ѣихъ сторонъ закрываютъ горизонтъ и утомляютъ зр ѣніе однообразіемъ; равном ѣрный городской шумъ колесъ не умолкаетъ и нагоняетъ на душу какую-то неотвязную, несносную тоску; разбитый, навозный сн ѣгъ покрываетъ улицы и осв ѣщается кое-гд ѣламповымъ св ѣтомъ, падающимъ изъ ц ѣльныхъ оконъ какого-нибудь магазина, или тусклыми фонарями, которые, приставляя л ѣсенку, поправляетъ засаленный будочникъ: все составляетъ р ѣзкую и жалкую противуположность съ блестящимъ, безграничнымъ покровомъ Святочной ночи. Міръ Божій и міръ челов ѣческій.

Карета остановилась у осв ѣщоннаго магазина. Изъ нея выпрыгнулъ ¹¹² 112
  В подлиннике:выпругнулъ.


[Закрыть]стройный, хорошенькій мальчикъ – л ѣтъ 18 на видъ – въ круглой шляп ѣи шинели съ бобровымъ воротникомъ, изъ-за котораго вид ѣнъ былъ б ѣлый бальный галстукъ, и, зв ѣня колокольчикомъ, торопливо вб ѣжалъ въ дверь.

«Une paire de gants, je vous prie», ¹¹³ 113
  [«Пару перчаток, пожалуйста»,]


[Закрыть]– отв ѣчалъ онъ на вопросительный «Bonsoir, Monsieûr», ¹¹⁴ 114
  [Добрый вечер, сударь,]


[Закрыть]которымъ встр ѣтила его худощавая француженка изъ-за конторки.

«Vot’numerô?» ¹¹⁵ 115
  [Ваш номер?]


[Закрыть]

«Six et demi», ¹¹⁶ 116
  [Шесть с половиной,]


[Закрыть]– отв ѣчалъ онъ, показывая маленькую, почти женски-н ѣжную руку. —

Молодой челов ѣкъ, казалось, куда-то очень торопился; онъ, прохаживаясь по комнат ѣ, сталъ над ѣвать перчатки такъ неосторожно, что разорвалъ одну пару; съ д ѣтскимъ движеніемъ досады, показывавшемъ въ немъ однако энергію, швырнулъ ее на землю и сталъ растягивать другую. —

«Сынъ мой, это вы? – послышался пріятно-звучный, ув ѣренный голосъ изъ сос ѣдней комнаты, – войдите сюда».

Молодой челов ѣкъ по звуку голоса и еще бол ѣе по названію сына тотчасъ узналъ своего знакомаго и вошелъ къ нему. —

Это былъ высокій мущина, л ѣтъ 30, чрезвычайно худой, съ рыжими бакенбардами, проходящими по середин ѣщокъ до концовъ рта и начала острыхъ воротничковъ, длиннымъ сухимъ носомъ, спокойными, впалыми, голубыми глазами, выражающими умъ и насм ѣшливость, и чрезвычайно тонкими, бл ѣдными губами, которыя, исключая того времени, когда открывали прекрасные мелкіе зубы, складываясь въ выразительную, симпатичную улыбку, лежали всегда какъ-то особенно важно и строго. Онъ сид ѣлъ, вытянувъ длинныя ноги, передъ большимъ трюмо, въ которомъ, казалось, съ удовольствіемъ разсматривалъ отражавшуюся стройную фигуру молодаго челов ѣка, и предоставлялъ полную свободу выказать свое куафёрское искуство Мосьё Шарлу, который, ловко поворачивая въ помадныхъ рукахъ щипцы и покрикивая на Эрнеста, подававшаго ихъ, давалъ, по своему выраженію, «un coup de peigne à la plus estimable de ses pratiques». ¹¹⁷ 117
  [Прикосновение гребня своему самому уважаемому клиенту.]


[Закрыть]

«Что? на балъ? любезный сынъ». —

«Да, а вы, Князь?»

«Тоже долженъ ѣхать; видите», – прибавилъ онъ, указывая на б ѣлый жилетъ и галстукъ, такимъ недовольнымъ тономъ, что молодой челов ѣкъ съ удивленіемъ спросилъ его: неужели онъ не хот ѣлъ ѣхать? и что-бы онъ д ѣлалъ въ такомъ случа ѣц ѣлый вечеръ?

«Спалъ-бы», – отв ѣчалъ онъ равнодушно и безъ мал ѣйшей афектаціи.

«Вотъ этаго я не могу понять!»

«И я тоже не понималъ л ѣтъ 10 тому назадъ: л ѣтъ 10 тому назадъ я готовъ былъ проскакать 300 верстъ на перекладныхъ и не спать 10 ночей для однаго бала; но тогда я былъ молодъ, разум ѣется, влюбленъ на каждомъ бал ѣ, а – главное – тогда мн ѣбыло весело; потому что я зналъ, что я хорошъ, что, какъ меня ни поверни, никто не увидитъ ни лысины, ни накладки, ни вставленнаго зуба........»

«А вы за к ѣмъ волочитесь? сынъ мой», – прибавилъ онъ, вставая передъ зеркаломъ и оправляя воротнички рубашки.

Этотъ вопросъ, сд ѣланный самымъ простымъ разговорнымъ тономъ, казалось, очень удивилъ молодаго челов ѣка и привелъ въ такое зам ѣшательство, что онъ, красн ѣя и запинаясь, едва могъ выговорить: «я ни за... я ни.. когда еще не волочился».

«Виноватъ, я и забылъ, что въ ваши года не волочатся, а влюбляются, такъ скажите мн ѣпо крайней м ѣр ѣ, въ кого влюблены?»

«Знаете, Князь, – сказалъ молодой челов ѣкъ улыбаясь, – что я даже не понимаю, что такое значитъ: волочиться, faire la cour...» ¹¹⁸ 118
  [ухаживать...]


[Закрыть]

«Я вамъ сейчасъ объясню – вы знаете, что такое быть влюблену?»

«Знаю».

«Ну такъ, волочиться значить д ѣлать совершенно противное того, что д ѣлаютъ влюбленные – понемногу разсказывать про свою любовь и стараться, чтобы въ васъ были влюблены; однимъ словомъ, д ѣлать противное тому, что вы д ѣлаете въ отношеніи къ милому дебардеру, въ котораго вы влюблены».

Молодой челов ѣкъ покрасн ѣлъ еще разъ.

«Нынче утромъ мы съ вашей кузиной говорили про васъ, и она открыла мн ѣвашу тайну. – Почему вы до сихъ поръ не представлены?»

«Не было случая».

«Какъ можно, чтобы не было случая; н ѣтъ, скажите лучше, что не можете р ѣшиться; я знаю, истинная, а въ особенности первая любовь стыдлива. Это нехорошо».

«Кузина нынче об ѣщала представить меня», – сказалъ молодой челов ѣкъ д ѣтски-заст ѣнчиво улыбаясь.

«Н ѣтъ, позвольте мнЊвасъ представить, любезный сынъ; пов ѣрьте, что я это сд ѣлаю лучше, ч ѣмъ ваша кузина; и посмотрите, съ моей легкой руки, – прибавилъ онъ, над ѣвая шинель и шляпу. – По ѣдемъ вм ѣст ѣ».

«Для того, чтобы им ѣть усп ѣхъ у женщинъ, – продолжалъ онъ докторальнымъ тономъ, проходя къ двери, не зам ѣчая ни поклоновъ Мосьё Шарля, ни улыбочки «demoiselle de comptoir», ¹¹⁹ 119
  [кассирши,]


[Закрыть]слушавшей его, – для того, чтобы им ѣть усп ѣхъ у женщинъ, нужно быть предпріимчиву, а для того, чтобы быть предпріимчиву, нужно им ѣть усп ѣхъ у женщинъ, въ особенности въ первой любви; а для того, чтобы им ѣть усп ѣхъ въ первой любви, нужно быть предпріимчиву. Видите, «cercle vicieux». ¹²⁰ 120
  [«заколдованный круг».]


[Закрыть]

II.

Молодаго челов ѣка звали Сережей Ивинымъ. Онъ былъ прекрасный мальчикъ, съ душой юной, неотуманенной еще позднимъ сознаніемъ ошибокъ, сд ѣланныхъ въ жизни; сл ѣдовательно, съ св ѣтлыми мечтами и благородными побужденіями. Окончивъ курсъ въ Училищ ѣ...... совершеннымъ ребенкомъ душою и т ѣломъ, онъ прі ѣхалъ въ Москву къ своей матери – мил ѣйшей женщин ѣстараго в ѣка и любившей его такъ, какъ можетъ любить мать единственнаго сына, которымъ гордится.

Прі ѣхавъ въ Москву, онъ какъ-то невольно и незам ѣтно для самаго себя очутился какъ дома въ добродушномъ и – ежели можно такъ сказать – фамильномъ московскомъ св ѣт ѣ, въ который люди съ изв ѣстнымъ рожденіемъ, несмотря на ихъ внутреннія качества, принимаются во вс ѣхъ отношеніяхъ какъ свои и родные; въ особенности-же – дов ѣрчиво и радушно, когда они, какъ Ивинъ, не им ѣютъ еще для этаго св ѣта неизв ѣстнаго прошедшаго. Трудно сказать, было-ли это для него счастіемъ или н ѣтъ; съ одной стороны св ѣтъ доставлялъ ему много истинныхъ наслажденій, a ум ѣть наслаждаться въ ту пору молодости, когда каждое отрадное впечатл ѣніе съ силой отзывается въ юной душ ѣи заставляетъ дрожать св ѣжія струны счастія, уже большое благо; съ другой-же стороны св ѣтъ развивалъ въ немъ ту страшную моральную заразу, прививающуюся къ каждой части души, которая называется тщеславіемъ. – Не то св ѣтское тщеславіе, которое никогда не довольно т ѣмъ кружкомъ, въ которомъ оно живетъ, a в ѣчно ищетъ и добивается другаго, въ которомъ ему будетъ тяжело и неловко. Московскій св ѣтъ особенно милъ и пріятенъ т ѣмъ, что онъ друженъ и самостоятеленъ въ своихъ сужденіяхъ; ежели челов ѣкъ разъ принятъ въ немъ, то онъ принятъ в ѣзд ѣ, обсуженъ вс ѣми одинаково, и ему нечего добиваться: живи, какъ хочешь и какъ нравится. Но у Сережи, несмотря на то, что онъ былъ умный и энергическій мальчикъ, было тщеславіе молодости. См ѣшно сказать, онъ, – лучшій московскій танцоръ, – мечталъ о томъ, какъ-бы ему попасть въ скучную партію – по полтин ѣ– Г. О., о томъ, какъ бы ему, невинному и стыдливому какъ д ѣвушка, – попасть на скандалезныя вечера Гжи З. и сойдтись на ты съ старымъ, сально-развратнымъ холостякомъ Долговымъ. Прекрасныя мечты любви, дружбы и см ѣшныя планы тщеславія съ одинаковою прелестью неизв ѣстности и силою увлеченія молодости наполняли его воображеніе и какъ-то странно путались въ немъ.

На балахъ нын ѣшней зимы, которые были для него первыми въ жизни, онъ встр ѣчалъ Графиню Шöфингъ, которую Князь Корнаковъ, дававшій вс ѣмъ прозвища, называлъ почему-то милымъ дебардеромъ. Одинъ разъ онъ танцовалъ противъ нея, глаза его встретились съ простодушно-любопытнымъ взглядомъ Графини, и взглядъ этотъ такъ поразилъ его, доставилъ столько наслажденія, что онъ не могъ понять, какъ прежде не былъ безъ памяти влюбленъ въ нее, и внушилъ, Богъ знаетъ почему, столько страха, что онъ сталъ смотр ѣть на нее какъ на существо необыкновенное, высшее, съ которымъ онъ недостоинъ им ѣть ничего общаго, и поэтому н ѣсколько разъ уб ѣгалъ случаевъ быть ей представлену.

Графиня Шöфингъ соединяла въ себ ѣвс ѣусловія, чтобы внушить любовь, въ особенности такому молодому мальчику, какъ Сереж ѣ. Она была необыкновенно хороша и хороша какъ женщина и ребенокъ: прелестные плечи, стройный гибкій станъ, исполненные свободной граціи движенія и совершенно д ѣтское личико, дышащее кротостью и веселіемъ. Кром ѣтого, она им ѣла прелесть женщины, стоящей въ глав ѣвысшаго св ѣта; a ничто не придаетъ женщин ѣбол ѣе прелести, какъ репутація прелестной женщины. – Графиня Шöфингъ им ѣла еще очарованіе, общее очень немногимъ, это очарованіе простоты – не простоты, противуположной афектаціи, но той милой наивной простоты, которая такъ р ѣдко встр ѣчается, что составляетъ самую привлекательную оригинальность въ св ѣтской женщин ѣ. Всякій вопросъ она д ѣлала просто и также отв ѣчала на вс ѣвопросы; въ ея словахъ никогда не зам ѣтно было и т ѣни скрытой мысли; она говорила все, что приходило въ ея хорошенькую умную головку, и все выходило чрезвычайно мило. Она была одна изъ т ѣхъ р ѣдкихъ женщинъ, которыхъ вс ѣлюбятъ, даже т ѣ, которые должны бы были завидовать.

И странно, что такая женщина отдала безъ сожал ѣнія свою руку Графу Шöфингъ. Но в ѣдь она не могла знать, что кром ѣт ѣхъ сладкихъ любезностей, которые говорилъ ей ея женихъ, существуютъ другія р ѣчи, что кром ѣдостоинствъ – отлично танцовать, прекрасно служить и быть любимымъ вс ѣми почтенными старушками – достоинства, которыми вполн ѣобладалъ Г. Шöфингъ – существуютъ другія достоинства, что кром ѣтой приличной мирной св ѣтской жизни, которую устроилъ для нея ея мужъ, существуетъ другая жизнь, въ которой можно найдти любовь и счастіе. Да кром ѣтого, надо отдать справедливость Г. Шöфингъ, лучше его не было во вс ѣхъ отношеніяхъ жениха; даже сама Наталья Аполоновна сказала въ носъ: «c’est un excellent parti, ma chère». ¹²¹ 121
  [это прекрасная партия, моя дорогая.]


[Закрыть]Да и чего ей желать еще? вс ѣмолодые люди, которыхъ она до сихъ поръ встречала въ св ѣт ѣ, такъ похожи на ея Jean и, право, нисколько не лучше его; поэтому влюбиться ей в голову не приходило – она воображала, что любитъ своего мужа, – а жизнь ея сложилась такъ хорошо! она любитъ танцовать и танцуетъ; любитъ нравиться и нравится; любитъ вс ѣхъ своихъ хорошихъ знакомыхъ, и ее вс ѣочень любятъ. —

III.

Зач ѣмъ описывать подробности бала? Кто не помнить того страннаго, поразительнаго впечатл ѣнія, которое производили на него: осл ѣпительный св ѣтъ тысячи огней, осв ѣщающихъ предметы со вс ѣхъ сторонъ и ни съ одной – не кладущихъ т ѣни, блескъ брильянтовъ, глазъ, цв ѣтовъ, бархата, шолку, голыхъ плечъ, кисеи, волосъ, черныхъ фраковъ, б ѣлыхъ жилетовъ, атласныхъ башмачковъ, пестрыхъ мундировъ, ливрей; запаха цв ѣтовъ, душковъ женщинъ; звуковъ тысячи шаговъ и голосовъ, заглушаемыхъ завлекательными, вызывающими звуками какихъ-нибудь вальсовъ или полекъ; и безпрерывное сочетаніе и причудливое сочетаніе вс ѣхъ этихъ предметовъ? Кто не помнитъ, какъ мало онъ могъ разобрать подробности, какъ вс ѣвпечатл ѣнія см ѣшивались, и оставалось только чувство ¹²² 122
  Перед этим словом зачеркнуто то же слово:или


[Закрыть]или веселья, все казалось такъ легко [?], св ѣтло, отрадно, сердце билось такъ сильно, или казалось ужасно тяжело, грустно.

Но чувство, возбуждаемое баломъ, было совершенно различно въ двухъ нашихъ знакомыхъ.

Сережа быль такъ сильно взволнованъ, что зам ѣтно было, какъ скоро и сильно билось его сердце подъ б ѣлымъ жилетомъ, и что ему отчего-то захватывало дыханіе, когда онъ всл ѣдъ за К[няземъ] Корнаковымъ, пробираясь между разнообразною, движущеюся толпою знакомыхъ и незнакомыхъ гостей, подходилъ къ хозяйк ѣдома. Волненіе его еще усилилось въ то время, когда онъ подходилъ къ большой зал ѣ, изъ которой ясн ѣй стали долетать звуки вальса. ¹²³ 123
  Окончательный текст получился путем вычеркивания и исправления из следующего первоначального:звуки однаго изъ тѣхъ новыхъ вальсовъ, которые столько же слабы въ музыкальномъ, сколько хороши въ бальномъ отношеніи.


[Закрыть]Въ зал ѣбыло и шумн ѣе, и св ѣтл ѣе, и т ѣсн ѣе, и жарче, ч ѣмъ въ первой комнат ѣ. Онъ отъискивалъ глазами Графиню Шофингъ, ея голубое плать ѣ, въ которомъ онъ вид ѣлъ ее на прошедшемъ бал ѣ. (Впечатл ѣніе это было такъ еще св ѣже въ его воображеніи, что онъ не могъ себ ѣпредставить ее въ другомъ плать ѣ.) Вотъ голубое платье; но это не ея волосы; это какіе-то дурные рыжіе волосы, и какіе плечи и грубыя черты: какъ могъ онъ такъ ошибиться? Вотъ вальсируетъ женщина въ голубомъ; не она ли? Но вотъ вальсирующая пара поровнялась съ нимъ, и какое разочарованіе! Хотя эта женщина очень недурна; но ему она кажется хуже гр ѣха смертнаго. Такъ трудно какой бы то ни было красот ѣвыдержать сровиеніе съ развившимся въ его воображеніи во всей чудной прелести воспоминанія образомъ его любви. Неужели ея еще н ѣтъ? Какъ скучно, пусто на бал ѣ! Какія у вс ѣхъ несносныя скучающія лица! И зач ѣмъ, кажется, собрались они вс ѣ? Но вотъ кружокъ, отд ѣльный отъ вс ѣхъ другихъ; въ немъ очень немного д ѣйствующихъ лицъ; но зато какъ много зрителей, смотрящихъ съ завистью, но не проникающихъ въ него. И странно, почему эти зрители, несмотря на сильн ѣйшее желаніе, не могутъ переступить эту границу, этотъ волшебный кругъ. Сережа пробирается въ середину кружка. Тутъ у него больше знакомыхъ, н ѣкоторые издалека улыбаются ему, другіе подаютъ руки; но кто это въ б ѣломъ плать ѣсъ простой зеленой куафюркой на голов ѣстоитъ подл ѣвысокаго К[нязя] Корнакова и, закинувъ назадъ русую головку, наивно глядитъ ему въ глаза и говоритъ съ нимъ? Это она! Поэтическій образъ женщины въ голубомъ плать ѣ, который съ прошлаго бала не выходилъ изъ его воображенія, мгновенно зам ѣняется образомъ, который кажется ему еще прелестн ѣе и жив ѣе – той-же женщины въ б ѣломъ плать ѣи зеленой куафюрк ѣ. Но отчего-же ему вдругъ д ѣлается неловко? Онъ не знаетъ хорошенько: держать ли шляпу въ л ѣвой или въ правой рук ѣ, съ безпокойствомъ оглядывается вокругъ себя и отъискиваетъ глазами кузину или хорошаго знакомаго, съ которымъ-бы онъ могъ заговорить и скрыть свое смущеніе; но на б ѣду вс ѣокружающіе его лица ему незнакомы, и ему кажется, что въ выраженіи лицъ ихъ написано: «comme le petitIvine est ridicule!» ¹²⁴ 124
  [«как он смешон, маленькийИвин!»]


[Закрыть]Слава Богу, кузина подзываетъ его, и онъ идетъ вальсировать съ ней. – Князь Корнаковъ, напротивъ того, также спокойно, раскланиваясь знакомымъ мущинамъ ¹²⁵ 125
  В подлиннике:мущчинамъ


[Закрыть]и женщинамъ, проходилъ первыя комнаты, входилъ въ большую залу и присоединялся къ отд ѣльному кружку, какъ-бы онъ входилъ въ свою спальню, и съ т ѣмь-же предзнаніемъ того, что онъ долженъ встр ѣтить, съ которымъ чиновникъ, приходя въ Отд ѣленіе, пробирается въ знакомый уголъ къ своему столу. Онъ такъ хорошо знаетъ каждаго, и его вс ѣтакъ хорошо знаютъ, что у него для каждаго готово занимательное, забавное или любезное словечко <о томъ, что интересуетъ его>. Почти съ каждой есть начатой разговоръ, шуточка, общія воспоминанія. – <Для него ничто не можетъ быть неожиданностью: онъ слишкомъ порядочный челов ѣкъ й живетъ въ слишкомъ порядочномъ кругу, чтобы съ нимъ могло случиться что нибудь непріятное; ожидать же удовольствія отъ бала онъ давно уже отвыкъ.> Ему не только не тяжело и не неловко, какъ Сереж ѣ, проходить черезъ эти 3 гостиныя, наполненный народомъ, а несносно вид ѣть все одни знакомыя лица, давно оц ѣненныя имъ, и которыя, ¹²⁶ 126
  После слова:которыя въ подлиннике:ни въ


[Закрыть]что бы онъ ни д ѣлалъ, съ своей стороны никакъ не перем ѣнили бы о немъ мн ѣніе, къ которымъ, однако, нельзя не подойдти и, по какой-то странной привычк ѣговорить, не сказать неинтересныхъ ни для того, ни для другаго словъ, н ѣсколько разъ уже слышанныхъ и сказанныхъ. Онъ такъ и д ѣлаетъ; но всетаки скука – преобладающее въ его душ ѣчувство въ эти минуты. ¹²⁷ 127
  В подлиннике:въ эти минуту.


[Закрыть]Даже единственный интересъ челов ѣка, какъ Князь, не принимающаго прямаго участія въ бал ѣ, т. е. не играющаго и не танцующаго, – наблюденія, ни въ какомъ отношеніи не могутъ представить ему ничего ни новаго, ни занимательнаго. Подойдетъ-ли онъ къ разговаривающимъ групамъ въ гостинныхъ, они составлены все изъ т ѣхъ-же лицъ, канва разговора ихъ все та-же самая: вотъ Д., им ѣющая репутацію московской красавицы, платье ея, лицо, плечи, все прекрасно безукоризненно; но все то-же пошло-безстрастное выраженіе во взгляд ѣи постоянной улыбк ѣ, и ея красота производитъ на него впечатл ѣніе досады; около нея, какъ и всегда, увиваются: молодой М., про котораго говорятъ, что онъ, правда, дуренъ, но за то чрезвычайно остроум[енъ], милъ; онъ въ душ ѣнаходитъ, что Д. самая несносная женщина въ мір ѣ; но волочится за ней только потому, что она первая женщина въ московскомъ св ѣт ѣ; петербургскій щеголь Ф., который хочетъ смотр ѣть свысока на московскій св ѣтъ и котораго за это никто терп ѣть не можетъ, и т. д. Вотъ миленькая московская барышня Annette З., которая, Богъ знаетъ почему, не выходитъ столько времени замужъ, сл ѣдовательно, тутъ-же гд ѣ-нибудь и посл ѣдняя ея надежда, баронъ со стеклушкомъ и дурнымъ французскимъ языкомъ, который ц ѣлый годъ сбирается на ней жениться и, разум ѣется, никогда не женится. Вотъ маленькій черномазый адъютантикъ съ большимъ носомъ, который въ полной ув ѣренности, что любезность въ нын ѣшнемъ в ѣк ѣсостоитъ въ томъ, чтобы говорить непристойности, и помирая со см ѣху разсказываетъ что-то старой эманципированной д ѣв ѣГ... Вотъ старая толстая Р......, которая такъ долго продолжаетъ быть неприличною, что это перестало быть оригинальнымъ, a сд ѣлалось просто гадко <и вс ѣотшатнулись отъ нея>; около нея вертятся еще, однако, какой-то армейскій гусаръ и молоденькій студентъ, воображающіе, б ѣдняги, подняться этимъ во мн ѣніи св ѣта. Подойдетъ ли къ карточнымъ столамъ, – опять на т ѣхъ-же м ѣстахъ, что и 5 л ѣтъ тому назадъ, стоятъ столы и сидятъ т ѣже лица. <Бывшій откупщикъ не похуд ѣлъ нисколько, играетъ также хорошо и неучтиво. Старый Генералъ какъ и всегда платитъ дань маленькому сухому челов ѣчку, который сгорбившись надъ столомъ> Даже пріемы тасовать, сдавать карты, сбирать взятки [ 2 неразобр.] и говорить игорныя шуточки каждаго давно изв ѣстны ему. Вотъ старый Генералъ, съ котораго берутъ постоянную дань, несмотря на то, что онъ сердится и кричитъ на всю комнату, особенно сухой челов ѣчекъ, который, сгорбившись, молча сидитъ передъ нимъ и только изр ѣдка изъподлобья взглядываетъ на него. Вотъ молодой челов ѣкъ, который т ѣмъ, что играетъ въ карты, хочетъ доказать, что все ему надо ѣло. Вотъ три старыя барыни поймали несчастнаго партнёра по 2 коп ѣйки, и б ѣдный готовъ отдать вс ѣденьги, что у него есть въ карман ѣ, – отступнаго.

Корнаковъ подходитъ къ столамъ, желаетъ выигрывать; одни не зам ѣчаютъ его, другіе не оглядываясь подаютъ руки, третьи просятъ прис ѣсть....... Пойдетъ ли въ залы, гд ѣтанцуютъ: вотъ вертятся 5 или 6 студентовъ, два прі ѣзжихъ Гвардейца и в ѣчные недоросли, молодые по л ѣтамъ, но состар ѣвшіеся на московскомъ паркет ѣ– Негичевъ, Губковъ, Тамаринъ, два или три устар ѣвшіе московскіе льва, которые уже не танцуютъ, а только любезничаютъ, или ежели р ѣшаются пригласить даму, то д ѣлаютъ съ такимъ выраженіемъ, которое можно перевести такъ: посмотрите, какъ я р ѣзвлюсь.

Вотъ въ кругу кавалеровъ стоятъ какъ и всегда неизв ѣстные, неподвижные фраки, зрители, которые, Богъ одинъ знаетъ зач ѣмъ, прі ѣхали сюда; только изр ѣдка между ними зам ѣтно движеніе, показывается смельчакъ, робко, или слишкомъ см ѣло проходитъ черезъ пустой кругъ, приглашаешь, можетъ быть, единственную знакомую ему даму, д ѣлаетъ съ ней, несмотря на то, что ей это весьма непріятно, н ѣсколько туровъ вальса и опять скрывается за ст ѣной стоящихъ мущинъ. Вообще въ московскомъ св ѣт ѣмущины разд ѣляются на два разряда: или на недоученных мальчиковъ, смотрящихъ на св ѣтъ слишкомъ серьезно, или на устар ѣлыхъ львовъ, смотрящихъ или показывающихъ, что смотрятъ на него, слишкомъ свысока. ¹²⁸ 128
  Здесь кончается вторая редакция рассказа дающая его беловой текст. Дальше воспроизводится текст первой, черновой редакции, начинал с места, непосредственно примыкающего к беловому тексту.


[Закрыть]

Какія нибудь жалкія, ни съ к ѣмъ не знакомыя, но приглашенныя по проискамъ родственницъ барышни сидятъ около ст ѣнъ и дурн ѣютъ отъ злости за то, что, несмотря на ихъ прекрасные туалеты, стоившіе, можетъ быть, м ѣсячнаго труда, никто съ ними танцовать не хочетъ. – Всего не перескажешь, но д ѣло въ томъ, что для К[нязя] Корнакова все это страшно старо. Хотя много старыхъ лицъ сошло и много новыхъ выступило на св ѣтскую арену за его время, но отношенія, разговоры, д ѣйствія этихъ лицъ все т ѣ-же самыя. Матерьяльная часть бала, даже буфетъ, ужинъ, музыка, убранство комнатъ, все до того хорошо изв ѣстно Князю, что ему иногда становится невыносимо гадко 20й разъ вид ѣть все одно и то же. Князь Корнаковъ быль одинъ изъ т ѣхъ богатыхъ, пожилыхъ холостяковъ, для которыхъ св ѣтъ сд ѣлался необходим ѣйшею и вм ѣст ѣскучнейшею изъ потребностей; необходим ѣйшею потому, что въ первой молодости, занявъ безъ труда первое м ѣсто въ св ѣт ѣ, самолюбіе не позволяло ему испытывать себя на другой, неизв ѣстной дорог ѣвъ жизни и даже допускать возможность другаго образа жизни; скучн ѣйшею-же потребностью сд ѣлался для него св ѣтъ потому, что онъ былъ слишкомъ уменъ, чтобы давно не разгляд ѣть всю пустоту постоянныхъ отношеній людей, не связанныхъ между собою ни общимъ интересомъ, ни благороднымъ чувствомъ, а полагающихъ ц ѣль жизни въ искуственномъ поддержаніи этихъ постоянныхъ отношеній. Душа его всегда была полна безсознательной грусти о даромъ потерянномъ прошедшемъ и ничего не об ѣщающемъ будущемъ, но тоска эта выражалась не тоскою и раскаяніемъ, а желчною, св ѣтскою болтовнею – иногда р ѣзкою, иногда пустою; но всегда умною и благородно оригинальною. Онъ принималъ такъ мало участія въ д ѣлахъ св ѣта, смотр ѣлъ на него такъ равнодушно, какъ бы сказать à vol d’oiseau, ¹²⁹ 129
  [с высоты птичьего полета,]


[Закрыть]что не могъ приходить ни съ к ѣмъ въ столкновеніе; поэтому никто не любилъ его, никто и не нелюбилъ; но вс ѣсмотр ѣли съ т ѣмъ особеннымъ уваженіемъ, которымъ пользуются люди, составляющіе св ѣтъ.