Текст книги "Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Сравните с нашими тремя тоннами за год – скромники-то какие, прости господи…

Дадим слово Антонио Мария Коста. Выдержка из «ВСЕМИРНОГО ДОКЛАДА ПО НАРКОТИКАМ (WDR) ЗА 2005 ГОД»:

«Среднегодовой объем незаконного оборота наркотиков в мире оценивается в 320 миллиардов американских долларов, что выше показателей внутреннего валового продукта 90% стран мира. Нам противостоит не просто враг – это монстр, чудовище, устойчивость которому придает столь мощный капитал. Давайте вооружимся новыми знаниями, словом и реальными делами, уверенностью в битве за безопасность людей, существованию которых угрожает наркорынок…»

Это к вопросу об утверждении, что «Незаконный оборот наркотиков в России превышает 15 миллиардов долларов в год». Сразу предупреждаю: вот здесь – никакой конкретики, просто досужие рассуждения на основе приведенной цифры (предлагаю верить Антонио Мария Коста – товарищ компетентный, на таком уровне врать просто неприлично). Делим мир на две части – по полушариям. В Западном у нас землицы поменьше, поэтому дадим им треть, а Восточному – две третьих от указанной суммы. Ну гляньте в атлас, все правильно поделили? Если правильно, рассуждаем далее: на долю нашего полушария приходится где-то двести миллиардов с мирового незаконного оборота. На Африку и Австралию (самый низкий уровень употребления, самые обширные площади на душу населения) щедро дадим тридцать миллиардов. Остается сто семьдесят. А теперь опять гляньте на карту и прикиньте, какой примерно процент от общей численности приходится на нашу долю. Да, еще не забудьте учесть, что практически все азиатские опиаты идут в Европу транзитом через Россию…

Если верить докладам ФСКН за истекший период (с начала функционирования службы – 1 июля 2003 года), арестованы десятки тысяч членов наркомафии и ликвидированы тысячи притонов. Ну-ка, навскидку, назовите фамилию хотя бы одного посаженного наркобарона? Фамилию хотя бы одного высокого покровителя наркомафии, взятого за мягкое место?!

Не будем приводить добытые в ходе работы Бюро разнообразные материалы, наподобие тайных показаний очевидцев-сотрудников, которые утверждают, что даже при проведении образцовых (для прессы и TV) актов уничтожения наркотиков мак обязательно с надрезами, а в мешках пополам с технической «лысой» коноплей – лопухи и сено. Это безосновательно и попахивает явной компрометацией органов (да неужто настолько жадные, что не дали «недоенного» нормального мака для съемок?!). Лучше послушайте резюме Иванова по общему состоянию борьбы с наркомафией в нашей стране.

Резюме.

Берут только тех, кого намеренно, для статистики, сдают «свои люди в наркомафии» (!!!). Изымают только то, что позволяют изымать «свои люди». В общем, борьба, как таковая, отсутствует напрочь.

Все. Коротко и по существу.

Объясняется все очень просто. На данном этапе торговля наркотиками – это САМЫЙ выгодный бизнес из всех существующих в мире видов коммерческой деятельности. Деньги в нем крутятся просто огромные, сопоставимые, как мы видим, с бюджетами самых крупных государств. И люди, как водится, в этом бизнесе – самые талантливые, влиятельные и могущественные. В буквальном смысле продавшие за успех в делах душу дьяволу.

А теперь, после всего вышесказанного, кто-нибудь еще надеется, что рядовому оперу ФСКН Пете Распердяеву дадут изымать все что ему вздумается и сажать кого поймает?! Да пусть только попробует – мгновенно вобьют в землю по самые уши…

Иванов не успел закончить «аналитичку» – позвонила Лиза (она по графику «сидит на прослушке»):

– Анвар завтра встречается с кем-то из правоохранительных органов. Сотрудник из Черного Яра. Встреча в десять на Савеловском рынке.

– Интересно… Сотрудник?!

– Да, сказано было так: «новый начальник».

– Угу, понял… Ты с кем?

– С Васей.

– Дрыхнет поди?

– А все равно делать нечего. Никто пока не нападает, а с техникой только я работаю.

– Да типун тебе на язык – «не нападает»! Так… Кто и во сколько вас меняет?

– В десять вечера. По графику – Серега с Костей.

– Вот и передашь им: пусть завтра прокатятся аккуратно за Анваром да посмотрят, что это за сотрудник такой. Пусть снимут, потом разберемся.

– Есть.

– Ну все – удачи…

Глава 5
Дилер

Анвар как в воду глядел: автономно баловался я совсем недолго. Месяца не прошло – загребли.

Я ждал этого момента и все время представлял себе, как это будет. Знаете, ввиду отсутствия личного опыта, были такие, сугубо кинематографические, образы: темная ненастная ночь, засада возле усадьбы Люды, машины с громкоговорителями, снайперы на соседских крышах, вертолеты с камерами стрекочут, прожекторами светят, спецназовцы в камуфляже, слезоточивый газ в окна, штурм, стрельба… Гхм…

Сижу в полдень дома, обедаю. Звонят в дверь, мать открывает.

– Игоря можно?

– Одну минутку. Игорь, иди, к тебе пришли… Проходите в зал.

– Да нет, спасибо – я буквально на пару минут…

Выхожу в прихожую, утираясь салфеткой – смотрю, тщедушный мужчинка с добрым лицом, похож на в меру пьющего участкового ветеринара. В руках потертый старенький портфель. Лицо знакомое – город у нас небольшой, видел я этого типа неоднократно, но кто такой – что-то не припомню…

– Чем обязан?

– Извините за беспокойство, – мужчинка раскрыл портфель и достал какую-то книгу. – У нас там небольшие проблемы по работе…

В этот момент я рассмотрел книгу: мой журнал амбулаторного приема, с рисованной Людой ромашкой в правом верхнем углу. Тут же вспомнил, где видел этого типа: у местного отдела ФСКН. Это недалеко от нас, я часто мимо хожу, так что видел неоднократно…

В общем, увидел, вспомнил, осознал – и тотчас же впал в ступор…

– …так что неплохо было бы прокатиться, кое-что уточнить…

Плохо помню, как оделся и вышел из дому – взгляд застилала красная пелена, дышать было трудно, соображать вообще перестал… В голове гудело набатом: «Попался, мерзавец!!! Попался!!!»

У подъезда стояла новенькая белая «Мазда», на заднем сиденье сидел грустный Люда.

– Это не я… Они сами… Они следили… Они…

– Ну что, голуби, как общаться будем? – ласково спросил мужчинка, поворачивая ключ в замке зажигания.

– В каком плане?

– Все расскажете сами или заставите меня поработать?

– Это недоразумение, – выдавил я. – Это… Так получилось… Понимаете…

– Ну, тогда поехали…

Поехали в отдел. По прибытии Люду сразу определили в камеру, а меня провели в кабинет. В кабинете, с ходу врубая кофеварку и с комфортом устраиваясь за столом, мужчинка представился:

– Андрей Иванович Исаев, начальник межрайонного отдела Госкомдури (это он так ласково ФСКН обозвал).

И тотчас же обозначил рубежи наших отношений:

– Явка с повинной и полное сотрудничество со следствием – от полутора условно до двух лет общего режима. Запирательство и вранье – от десяти до пятнадцати строгого.

– Но позвольте…

– Не позволю. Материала, чтобы усадить тебя прямо сейчас и навсегда, у меня достаточно. Зверев у нас «ноги», а ты основной, я ничего не перепутал?

– Даже и не знаю, как вам объяснить… Понимаете…

– Да, все правильно, ты – барыга. Так что общаться будем с тобой. Возражений нет?

Возражений, сами понимаете, не было. И вообще, не буду злоупотреблять вашим терпением, скажу сразу: мафиози из меня получился весьма скверный. Точнее, вообще не получился. На первом же получасовом отрезке «доверительной беседы» (а ведь не пытали, не били, даже не орали в ухо!) сдал все, что знал и о чем догадывался. Анвара, Мамеда – присочинил для убедительности, что он у них главный, – и всю азербайджанскую диаспору до кучи. Вот они, первейшие негодяи и мафия, шейте дело, арестовывайте, везите всех разом в карьер.

Андрей Иванович полистал журнал амбулаторного приема (заметно было, что он с ним уже ознакомился, листал бегло, не задерживаясь), усмехнулся:

– Первый раз встречаю такого барыгу…

– Какого?

– Такого аккуратного…

– Спасибо.

– …и такого тупого.

– ?!

– Ну ты же сам себя сдал этим журналом! Даже без всяких «стуков» и наблюдений, бери журнал, делай графологическую экспертизу – и лепи срок. Ну ты что, совсем идиот? Зачем всякую дрянь в журнал писать?!

– Понимаете… Эмм… Я врач… Привычка… Пациенты…

– Точно – идиот, – покачал головой Андрей Иванович и, добравшись до раздела «Передозировки», уточнил: – Что, за месяц ни одного передоза не было?

– Не было, – подтвердил я. – Вот только те два, что на апробации.

– Интересно… А почему?

– Почему не было?

– Да.

– Ну, понимаете… Тут у меня индивидуальный подход… Я врач…

– Давай конкретнее. Объясни мне в двух словах, как ты сделал так, что у тебя целый месяц регулярно кололись полсотни самых разных «наркомов» и ни один не схлопотал передоз?! Мне это жутко интересно.

– Вот видите, все разнесены по группам.

– Вижу. И что?

– Мы знаем, что можно ожидать от каждого. Ну не совсем, абсолютно, – тут даже сам господь бог не даст гарантии…

– Конкретнее! На примере.

– Пример: человек садится на ремиссию, страдает, употребляет всякую дрянь для смягчения синдрома отмены, пьет водку…

– Потом, нажравшись как свинья и потеряв контроль, топает на автопилоте по знакомому адресу и просит грамм. Дальше!

– Да, вы владеете существом вопроса…

– Ну еще бы! Работа такая. Дальше!

– Можно продать и забыть. Пятьдесят на пятьдесят, что он тут же схлопочет овердоз. Неправильно рассчитает дозу, потому что пьян, или просто поставит себе привычную норму – а он неделю не употреблял, организм отвык, рецепторы почистились малость, дезадаптация…

– Короче!

– Можно не продавать. Послать его подальше и все.

– Да ну, вот проблема! Найдет в другом месте – не все такие правильные. А еще торкнется спьяну какой-нибудь отравой и откинет копыта.

– Точно. Поэтому надо ему сделать полдозы от нормы, желательно сразу заправить шприц и тут же поставить. И посмотреть, как он оприходовался…

– Ты гонишь, доктор. Какой «приход» от героина?

– Ну, в смысле, какова реакция на инъекцию.

– Угу… Интересно… И что – со всеми вот так возитесь?

– Ну а чего? Не так уж много народу у нас на ремиссиях. С «борцами» сложнее – приходится постоянно контролировать, где они и чем занимаются. Хорошо – их тоже немного. В основном все правильные, «системные».

– Понятно… Так, а вот эта графа – «Шприцы». В каком смысле – «шприцы»? Заправленные, что ли?

– Нет, просто шприцы. У нас «обязаловка»: к каждому грамму прилагаются три одноразовых шприца и три ампулы с дистиллированной водой.

– Это что, «в нагрузку»?

– Это бесплатно. Исходя из цены грамма – можем себе позволить.

– Ну блин… Прямо-таки какой-то наркодиспансер! Тут тебе и врач, и шприцы, и подход индивидуальный…

– Это что, плохо?

– Да, дела…

Андрей Иванович, склонив голову набок, некоторое время рассматривал меня с нездоровым любопытством, как некое загадочное чудище. Знаете, агрессии в его взгляде я не уловил. Недоумение, интерес, какие-то проблески необъяснимой досады – да. А злобы не было.

Это меня несколько ободрило и успокоило. Хорошо, когда человек, от которого зависит твоя судьба, не испытывает к тебе личной антипатии. Можно на что-то надеяться…

– Вот что, голубь. Ты посиди маленько, я поеду кое-куда, наведу справки по этому вашему Анвару и прочим…

«Посиди маленько» потянуло на остаток дня и всю ночь.

И камера, и сам «прием» – все в этом заведении было как-то неправильно, вне поля общепринятой милицейской специфики. При аресте не обыскивали, все, что было, осталось при нас. Камера – обычный кабинет, помещение четыре на четыре, в ряду прочих на первом этаже, только окна зарешечены да дверь (без «глазка») обита листовым железом. Чистые топчаны, обтянутые дерматином, три стула, стол – ничего не привинчено к полу, – шахматы, кипа газет, в отдельно выгороженном закутке – унитаз и раковина.

Специально нас никто не охранял, вертухай в коридоре отсутствовал, за дверью – глухая тишина, и вообще, создавалось такое впечатление, что в отделе никого нет!

– «Нарики» у них тут не сидят, – пояснил многоопытный Люда. – Здесь, вообще, по делу мало кто сидит. Если ловят какие-то там чмошные «ноги» торквеловские, содержат в ИВС, в горотделе. У них там отдельная камера зарезервирована. Тутошние госкомдурщики с ментами крепко дружат, у них общий бизнес. А тут держат барыг – если возьмут с грехом пополам раз в полгода. Чтобы, значит, прониклись и легко отстегивали потом. Публика известная, бежать им некуда, в общем, все по-свойски, сам понимаешь…

– А ты что, уже был здесь?

– Нет, бог миловал. Камрады рассказывали. Я вообще здесь только как бесплатное приложение к твоей теме. Как пристяжь. Ты, конечно, извини, но с меня взять нечего, поэтому крутить будут именно тебя. Так что готовься. Заработать ты не успел, наверное, придется хату продавать…

Каков режим содержания, такова и отдача. Нас никто не беспокоил, к сумеркам мы освоились и вели себя вполне непринужденно. Если бы не мое подавленное состояние и неопределенность ситуации, можно было бы счесть все это забавным приключением.

Люда позвонил по моему мобильному, камрады принесли ему два «снаряда» (заправленные шприцы) и без особых предосторожностей передали через форточку. Меня это немного развеселило: вспомнил тупую шутку Анвара насчет «ларька с героином у мэрии». Мэрия через площадь наискосок, из нашего окна виден фрагмент ее парковки. Хе-хе…

Люда поставил дозу с моей помощью (на руках и левой ноге – тромбы, ставит под коленку правой, лодыжку бережет на резерв, а зеркала здесь не было) и прилег на топчан. Я к тому моменту успел проголодаться, тоже самую малость обнаглел и позвонил приятелям. Вскоре нам притащили ужин с пивом и постель и таким же макаром передали через форточку.

Приятели мои по плану выходного дня и ввиду вечернего времени были уже в норме пьяными и потому бесстрашными. Несмотря на мои протесты, пошли «наводить мосты» с дежурной службой отдела (а просто подушки через решетку не пролазили – остальное кое-как протащили).

Вернулись они спустя пару минут, с ошеломляющим известием: входная дверь заперта, тишина, и вообще, кроме нашего помещения, в отделе нигде нет света! Короче, отдел закрыт, все ушли на фронт.

Определенно, все-таки есть какой-то особый флер в этой специфической безалаберности провинциальных учреждений…

Утром идиллия кончилась – я вновь угодил в цепкие объятия товарища Исаева.

– Ну что… Не получится у нас Анвара за ж… взять, – скучным голосом сообщил Андрей Иванович. – Я детально навел справки, так что… Короче, он уже из той категории, что у нас не сажают. Или если сажают, то по очень высокому указанию, целевым решением… Гхм…

– И что теперь?

– Что теперь? Да вот, думаю – что теперь… – Андрей Иванович задумчиво смотрел в окно, постукивая пальцами по столу. – Это ведь Анвар для меня недоступен. А ты у меня вот где, – моему взору тотчас же был явлен небольшой крепенький кулачок. – Как говорится, со всеми потрохами!

– Да уж… – согласитесь, не очень утешительное заявление. – Ну и как мы теперь?

– Как мы теперь? Гхм… Знаешь, ты ведь у меня один такой – от Москвы работаешь (интересно… Люда давеча примерно то же самое сказал. Нет ли в этом какой-то связи?!)… Порошок у тебя хорошего качества… Опять же, врач – вон, журнал вел… Идиот, блин…

– И?

– Ну что – «и»? Усадить тебя – проще простого. Но практического смысла в этом я не вижу, хоть убей.

– Я с вами категорически согласен! – горячо поддержал я. – Очень правильная мысль!

– Да еще бы ты был не согласен. Выглядишь ты как нормальный маменькин сынок. Думаю, тюрьма для тебя – хуже смерти.

– Удивительно верное наблюдение!

– Ну так вот… Я сюда пришел в 2003 году. И все это время борюсь с торквеловской наркомафией. А до этого работал в местном ОБНОНе. И также боролся с ней же…

Тут Андрей Иванович вычленил в моем взгляде вотум недоверия и счел нужным поправиться:

– Ну, скажем так: пытаюсь бороться. У меня, между прочим, работа такая: борьба с незаконным оборотом наркотиков.

– Я в курсе.

– Ну так вот. Несколько человек мы посадили, но это все – «ноги». Разобраться – несчастные люди, типа твоего Зверева, который не сегодня-завтра помрет… Мм-да… Ну, одного барыгу усадил, было дело…

– Да, работа у вас – не позавидуешь…

– Ладно, это все туфта, тебе это не обязательно. В общем, получается такая штука. План по сдаче психоактивных веществ я выполняю и даже перевыполняю. Но в числе прочей статистики есть такая дрянь, как соотношение количества учтенных наркозависимых и количества смертей от употребления наркотиков на душу населения. Занижать не можем – это не по нашей теме, это местная медицина считает. И тут у нас полный провал.

– Что, все так плохо?

– Да уж, хуже некуда. Процент этот зашкаливает за триста от нормы! Прикинь? Это закрытая статистика, не всем доступно… Короче, получается парадокс. На территории города нет ни наркомафии, ни хотя бы даже одного нормального, полноценного дилера-барыги. Все рядышком, в Торквелове, здесь – только «ноги». Ну вот. А процент смертей от передоза на порядок выше, чем даже в самом Торквелове! Прикинь? С другими наукоградами даже сравнивать не стоит, на фоне нас они все – детский сад просто…

– Так рядом с ними нет такого гадюшника, как наше Торквелово.

– А кого это волнует? Есть статистика. А есть люди, которые отвечают за конкретный участок работы.

– Да, печальная история…

– Еще бы не печальная! Знаешь, почему меня не гонят за такую статистику?

– Почему?

– Потому что начальство в курсе всех дел и все прекрасно понимает. А сделать никто ничего не может: у этой торквеловской мафии очень сильные покровители. Везде все схвачено и подмазано. Вон, особняки у них там по десять «лимонов» баксов, все знают, на какие доходы, и никто даже пальцем не шевельнет… Мне только выговоры лепят за статистику да сочувствуют: давай работай, мы все понимаем! Но извини – в квартальном приказе мы тебя опять накажем…

– В общем, я так понял, что вы торквеловских ребят за это сильно не любите.

– Не люблю?!!! Хм… Да уж, точно, – не люблю. Так не люблю, что спать не могу. А не люблю в основном не за сам факт принадлежности к наркомафии, а за жадность, неряшливость и неразборчивость. Системы нет. Даже и не пахнет. Торгуют всем, что под руку подвернется: в диапазоне от «пластилина» и ханки до «белого китайца». Этот «китаец» – вещь вообще редкая, так и не разобрался, где достают. Одно хорошо – он в обороте нечасто появляется. А все остальное дрянного качества, и им плевать, как там будет чувствовать себя их клиентура на территории соседнего города. Пусть, типа того, хоть все разом сдохнут, все равно к нам две области ездят за «товаром». Мысль уловил?

– То есть… Гхм… В общем, я так понял, что моя методика индивидуального подхода к пациентам вам импонирует…

– Но-но! Ты шибко-то не воображай. «Импонирует»! Скажем так: тебя спасает твоя аккуратность и некоторым образом, как ни странно, твоя глупость. Надо же – амбулаторный журнал… Хе-хе…

Андрей Иванович достал из сейфа папку с надписью «оперативное дело» и древний «Полароид».

– Ну-ка, сядь ровно. Улыбаться не надо – птичек не будет…

Через пару минут моя синюшная фотография с красными глазами (как у Терминатора в одноименном фильме) уже красовалась на чистой анкете, а передо мной на столе лежали формализованные бланки, которые, как я понял, надо будет сейчас же заполнить.

– Позвольте… А что мы собираемся делать?

– Писать явку с повинной.

– А разве вы меня не…

– Это обязательно. Страховочный материал.

– Страховочный… Эмм…

– Для меня страховочный. Я тебя отпущу безо всего, а ты потом отопрешься – знать не знаю, ведать не ведаю. Такое случается, так что надо подстраховаться.

– Понятно… А эти бланки зачем?

– А потом оформим тебя как сексота на подписке.

– Как кого?!

– Секретного сотрудника. Сокращенно – сексота. Я тебе уже и оперативный псевдоним придумал – «Бубка».

– Но почему…

– Фамилия – Прыгунов. Псевдоним, согласись, очень даже в тему. Гы-гы…

– Нет, я не то имел в виду…

– А что ты имел в виду?

– Эмм… Понимаете… Есть маленькая проблемка…

Тут я слегка напрягся. В нашем городке, осененном высоким покровительством и недреманным оком Первого отдела, к такого рода сотрудничеству отношение несколько специфическое. Дело в том, что многие тутошние уважаемые люди либо происходят из семей, где кто-то занимался наукой, сидючи в лагерях, либо сами вышли из печально знаменитой Шарашки.

В общем, это дело у нас на обывательском уровне как минимум не приветствуется. Если моя мать – интеллигент старой школы – вдруг узнает о том, что ее сын – сексот… Гхм… Ей будет стыдно смотреть в глаза друзьям, коллегам и просто знакомым!

– Ага… На совесть пробило? – Андрей Иванович, все так же мило улыбаясь и ничуть не изменившись в лице, вдруг выдал: – Интеллигенция вшивая. Гнилье пакостное…

– Простите?!

– «Проблемка», видите ли, у него! Угу… А ты, оказывается, не только тупой барыга. Ты еще и по жизни полный тормоз!

– Да что случилось-то?!

– Случилось так, интеллигентик ты мой лоховатый, что у тебя просто нет выбора. А ты, сволочь, не понимаешь этого!

– Андрей Иванович…

– Он еще и сомневается! С совестью, бл… такая, сверяется! Думает, сволочь, как это будет вязаться с его моральными принципами! Героином торговал – совесть не мучила?

– Зачем вы так, Андрей Иванович?

– Короче, я тебя уговаривать не собираюсь. У тебя выбора нет – заруби это себе на носу. Вернее, есть, но только такой: или тюрьма – или сотрудничество. Третьего не дано.

– Но почему вы…

– Рот закрой, сволочь! Я тебе даже час на размышление не даю. Прямо сейчас берешь ручку и начинаешь заполнять бумаги. Считаю до десяти, потом сажусь и оформляю дело. Раз!

– Ну что за глупости, Андрей Иванович?! Что вы со мной, как с нерадивым ребенком?

– Два!

– Ну просто бред какой-то… Вы еще секундомер возьмите…

– Три!

– Ну все, все – уже пишу!

– Да я и не сомневался. Ты хоть и тупой барыга, но взгляд у тебя вполне осмысленный…

– И на этом спасибо.

– …как у той старой суки, которая вполне осознает, что ее везут на живодерню.

– Андрей Иванович!

– Не нравится? Не тормози, и оскорблять не буду. Пиши давай, что неясно – спрашивай.

– Пишу…

Ну вот. Так я и стал сексотом…

* * *

Сразу оговорюсь: денег Андрей Иванович у меня не брал. И для первого знакомства наказал довольно мягко: изъял оставшиеся в усадьбе Люды пятьдесят грамм разбадяженного порошка и все деньги, что Люда выручил за день и не успел сдать мне.

Как он зарабатывал деньги – я в курсе. Но темы это не касается, поэтому распространяться не буду.

Дав подписку о сотрудничестве, я был отпущен восвояси вместе с Людой и своим амбулаторным журналом. Копию, впрочем (с журнала, а не с Люды), Андрей Иванович снял: сфотографировал своим страшным «Полароидом», а на всякий случай еще и отксерил.

Люда отнесся к этому «забавному приключению» крайне легко. То ли не сомневался, что все закончится благополучно, то ли ему действительно глубоко до лампочки. Впрочем, в тюрьму он не хотел:

– Нашему брату без поддержки в неволе трудно. Особенно попервости, пока не освоишься да не наведешь мосты насчет бесперебойного снабжения ширевом…

Некоторое время я напряженно выжидал, когда же меня начнут вовлекать в полную смертельного риска оперативную работу, которая потребует мобилизации всего моего творческого потенциала. Думаю, не надо объяснять, каковы были мои представления об этой самой оперативной работе. Про тяжкий труд сексотов и разных агентов под прикрытием я только читал книги да смотрел кино.

– Ты там не умер, Бубка? – спустя неделю позвонил мне Андрей Иванович. – Притих чего-то, не слышно, не видно тебя. Работать когда собираемся?

– Да я всегда… Я готов… Вы скажите, что надо делать, я тут же займусь…

– Ну ты странный! Что значит – «скажите»?! Ты там на месте сам смотри, чем можешь быть полезен.

– А чем я могу быть полезен?

– Да, тяжелый случай… Я же тебе сказал, кто меня интересует. Попытай этак ненавязчиво свою клиентуру – кто чем «мажется», да где берут, помимо тебя. В плане того, как там поживают конкуренты, можно ли их перебить…

– «Перебить»?!

– Ну, в смысле, потеснить с рынка! Чтобы, типа того, в твоем районе брали только у тебя. Это будет наглядно и подозрений не вызовет – зачем интересуешься. Давай, не пропадай…

Вот так. Оказывается, я сам должен проявлять инициативу и искать себе приключения на седалищный нерв.

Пытать никого не стал, просто сказал Люде:

– Пришло время платить за свободу. Нам нужна любая информация о торквеловских, которой располагаешь ты и твои камрады.

– Записывай!

И Люда, благостно улыбаясь, продиктовал список всех «ног», которых знал, а также дилеров, которых знал лично или слышал что-то о них, адреса, «явки», кто и что конкретно продает.

С этим списком я на крыльях оперативного рвения полетел к Андрею Ивановичу.

– Угу… – бегло глянув на список, Андрей Иванович зевнул. – А есть что-нибудь конкретное?

Оказывается, он в курсе всей этой обстановки. Знает всех в лицо, где живут и кто чем занимается.

– Интересно… Ну а чего тогда вам еще надо? Арестуйте их, и вся недолга…

Оказывается, это нереально. Для организации полноценной «наружки» только лишь за одним торчком, который за дозу работает на барыгу и, гордо именуясь «ногами», таскает ширево своим собратьям, не хватит всего штата тутошнего отдела ФСКН! А «ног» этих в городе – что собак нерезаных, живут и носят дурь они неупорядоченно, можно сказать, хаотично и непредсказуемо.

– Понятно… И что вам нужно?

– Отвечаю. Мне нужна конкретная «наводка»: когда и где «ноги» берут у барыги дурь. Требование: дури у барыги должно быть больше, чем на десять разовых доз по классификатору. То есть чтобы можно было смело хватать и заводить дело.

– Кхм… И как вы себе это представляете? Дать телефончик барыге: звякни, родной, когда у тебя при себе будет двадцать доз?!

– С иронией у тебя все в порядке. Со смекалкой – проблемы.

– Ну, объясните.

– Объясняю. Ваш тандем, ты и Зверев – случай нетипичный. Ты привозишь порошок, прячешь, часть выдаешь Звереву, к нему идут торчки, покупают и уносят. Или тут же сразу и колются.

– Верно.

– Да еще бы неверно. Хм… Прячешь порошок, кстати, там же, в усадьбе Зверева. Не боишься?

– Мы с самого детства дружим. Я ему доверяю.

– Ну-ну… Так вот, Зверев у тебя – не «ноги», а скорее менеджер.

– Почему?

– Потому что «ноги» – ходят. И носят. Наглядный пример: в парке у тубдиспансера сидит Химик – погоняло такое, вроде газетку читает. Имеет при себе 0,9 грамма порошка, за это не сажают, ты в курсе. По классификатору это девять разовых доз, а на деле с такого веса только-только двоим в «системе» торкнуться. Потому что порошок у них – дрянь. Подходят торчки, берут. Химик скинул порошок, пошел, еще 0,9 взял. Так это и работает. Вот это – «ноги».

– А он к дилеру ходит?

– Да ну, брось ты – к дилеру! Барыга сидит в Торквелове, выдает Химику на день по десять грамм, Химик прячет, где ему в голову взбредет, и носит помаленьку.

– Нас интересует момент, когда дилер дает Химику дневную партию?

– Точно. Вот этот самый ключевой момент… Короче, не думаю, что Химик ежедневно ездит в Торквелово.

– Почему?

– Потому что у каждого основательного барыги как минимум пять-шесть, а порой и около десятка приторченных «ног». То есть больные, по сути, люди, в дороге с ними может случиться что угодно. Нельзя их с товаром посылать. Я себе это так вижу: барыга едет сам, на своей машине, у него везде все пробито и подвязано, его никто не тронет. Назначает место, «ноги» туда подтягиваются, ждут. Барыга подъезжает, отоваривает их, забирает выручку за вчерашний день и убывает восвояси. Вот такая схема.

– Откуда вам известна эта схема?

– Тот барыга, которого мне удалось посадить, работал именно так. Не думаю, что за это время что-то принципиально изменилось.

– Но если они провалились на этой схеме, должны по идее что-то менять…

– Да брось ты! «Провалились»… Его свои же «бароны» сдали. Крысятничал он, они знали, но за руку поймать не могли. Больно ловкий был товарищ. Вот и сдали – чтобы я, как мне видится, малость поуспокоился да не ломал их тихую идиллию.

– Извините…

– Да?

– Гхм… Не хочу вас обидеть, но… Вы говорите так, словно представляете для них опасность. Это ведь мафия…

– Я тоже не один работаю, – Исаев сказал это уверенно, как человек, знающий себе цену, – за мной стоят люди. Понимаешь, о чем я?

– Понятно… Значит, вам нужна явка?

– Нравится шпионская терминология? Хм… Ну, пусть будет явка. Короче говоря, мне нужно место, где барыга раздает товар «ногам». И время. А беда в том, что у них куча таких укромных местечек и они каждый день «забиваются» встретиться на новом. Страхуются, короче.

– Да уж… Надо будет продумать способы. Думаю, это будет непросто.

– Непросто? Ха! Это будет единственно возможно только в том случае, если вам удастся перевербовать кого-то из «ног» одного из торквеловских барыг. И – никаких других способов. Даже и не пытайтесь. Только время потеряете да спугнете еще ненароком.

– Перевербовать?! В каком плане?

– Да, Бубка, еще раз убеждаюсь, что со смекалкой у тебя нелады. Намекаю: у тебя хороший порошок.

– И?

– У торквеловских против твоего – полный отстой. Слабый, хрен знает с чем мешанный – постоянно травятся с него. Но твой дороже. Твой грамм – восемьсот, у торквеловских – пятьсот. Поэтому, кстати, вы пока не схлестнулись. Ты не перебиваешь им рынок. У вас берут только знакомые Зверева, и то не все, а те, которым эта цена по карману. Получается небольшой замкнутый кружок.

– Так… Нет, я все понял, но… что-то не понял…

– Вот ты тормоз, Бубка. – Андрей Иванович сокрушенно вздохнул. – Поболтай на эту тему со Зверевым. Может, вы попробуете прикормить пару-тройку «ног» своим хорошим порошком. Ради такого случая можно малость упасть в цене, чтобы люди к вам потянулись…

Я обсудил этот вариант с Людой.

– Да запросто! – блаженно улыбаясь, заявил Люда (уже и не помню, когда в последний раз видел его не под кайфом). – Но… Тогда мы вступим в конкретную конфронтацию с торквеловскими. Нам оно надо?

– Предлагаешь забить на Исаева? Идея – дрянь. Озвереет и опять арестует. Теперь уже навсегда. Нам оно надо?

– Да ладно, если надо – сделаем. Какие проблемы? Но ты будь готов. Просто так, без последствий, это не прокатит.

– Всегда готов…

Так. За три… нет, даже за два дня Люда безо всяких хитростей и уловок прикормил сразу троицу чужих «ног». «Ноги», обратите внимание, были от разных барыг! То есть мы, выражаясь языком Андрея Ивановича, взяли в оперативную разработку сразу трех дилеров.

Гиганты. Весь местный отдел ФСКН за год поймал одного дилера, а мы с Людой – нате вам!

Тут нюанс: эти хлопцы хорошо знали Люду, для них он был свой. Публика эта весьма недоверчивая, «стремаются» по любому поводу. Вряд ли они пошли бы на контакт с чужим – каким-нибудь опером, допустим. Тем более в таком небольшом городе, как наш.