Текст книги "Вести с того света"

Автор книги: Лев Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Но мотор крана гудел добросовестно, заглушая вопли руководителя операции. Искусствоведы недоуменно глядели на своего предводителя, нелепо скакавшего по дороге.

– Форма! – наконец догадавшись, заревел Гуго в микрофон.

Том понял и застучал по кабине. Автокран остановился. Парни попрыгали на землю и стали срывать с себя рубашки и брюки. Притащив из лагеря здоровый тюк, бригадир выдал каждому гангстеру комплект солдатского обмундирования. Сам он и водитель машины нарядились в оранжевые жилеты и шлемы, в каких обычно щеголяют дорожные рабочие.

Убедившись, что маскарад окончен, господин Гуго вернулся на свой наблюдательный пункт. Автокран снова взвыл мотором и двинулся к выезду на шоссе...

* * *

Из показаний лейтенанта фон Наина

"...Мы извлекли из пещеры Эзельлох три металлических контейнера. Два весом около двухсот килограммов каждый. Третий – меньшего размера, плоский.

Из ущелья на шоссе ведет единственная тропа, по которой с трудом проходят двое, а в ряде мест можно пройти только по одному. Поэтому я разделил солдат на три группы и расставил их вдоль трассы подъема. Каждая группа, одолев свой участок, возвращалась за следующим ящиком. Я замыкал эвакуацию..."

* * *

Из протокола допроса ефрейтора Зингера

Ефрейтор Зингер. Мы относили ящик до поворота тропы, оставляли его и шли за следующим.

Генерал фон Нойгаузен. Сколько ящиков перенесли ваши люди?

Ефрейтор Зингер. Три. Два больших. Один поменьше.

Генерал фон Нойгаузен. Три?

Ефрейтор Зингер. Так точно, три.

* * *

Из протокола допроса рядового Поппена

Рядовой Поппен. На шоссе мы доставили два ящика,

Генерал фон Нойгаузен. Ты не врешь? Два? А не три?

Рядовой Поппен. Никак нет, господин генерал! Их было два!..

* * *

Из протокола осмотра места происшествия

"...На местности в 74 метрах от выхода тропы на шоссе (асфальт с кюветами, стандарт второй категории) обнаружены сколы камней, поломка кустарника, царапины на коре деревьев, свидетельствующие о том, что тяжелый предмет перемещался волоком. На почве, на коре деревьев найдены следы серой краски, такой же, как и на предметах №,№ 1 и 3, извлеченных из пещеры.

Экспертизой не установлено, с помощью каких технических средств перемещался похищенный контейнер.

Использование какого-либо транспортного средства в данной местности исключено (скалистый грунт, обрывистый уклон от 50 до 75°)..

На тропе обнаружены отпечатки двух пар солдатских бутс, отличающиеся от следов обуви группы лейтенанта фон Наина (фотоснимки прилагаются). Экспертиза не допускает возможности, чтобы двое людей, даже необыкновенно физически развитых, могли бы переместить контейнер в данных условиях и за столь короткий отрезок времени (как показали свидетели – не более 10 минут)...

Экспертиза считает, что грабители использовали новейшие технические средства и достижения, пока еще не известные отечественной науке и полицейской практике..."

* * *

Из стенограммы сообщения господина Гуго рабочему совещанию руководителей фирмы "Дженерал арт"

"...Убедившись, что отряд фон Наина приступил к подъему ящиков, я сообщил по радио об этом своей бригаде. Все, кроме водителя автокрана, отправились к тропе. Метрах в восьмидесяти от шоссе тропа делает крутой поворот. Прошу, господа, посмотреть на карту.

Здесь мы и наметили засаду. Двоим из бригады поручалась доставка клада. Остальные с оружием обеспечивали прикрытие.

Увидев с наблюдательного пункта, что солдаты поднимают к шоссе три ящика, я принял решение овладеть вторым и третьим, пропустив беспрепятственно первый. Если бы мы начали с первого, да еще подняли стрельбу, военные наверняка прекратили бы транспортировку и стали бы нас преследовать. Численностью они намного превосходили нас: два взвода солдат и лейтенант. Плюс группа начальства, включая двух генералов.

Когда солдаты, поднимавшие второй ящик – меньшего размера, чем остальные, – приблизились к месту засады, я предупредил Тома, с которым держал постоянную радиосвязь. Обстоятельства сложились очень выгодно. Солдаты дотащили ящик до поворота тропы и, бросив его, стали спускаться за следующим. А группа солдат, которая должна была тащить ящик дальше, еще не вернулась с шоссе. Они продолжали возиться с самым первым. Мои ребята спокойно обвязали груз тросом, прицепленным к крану. Том передал по радио команду водителю, и тот поехал по шоссе, волоча ящик вверх по склону. Если попадался валун или какое-нибудь препятствие, Том тотчас сообщал водителю. И тот или останавливал машину, или подавал назад. Ребятам оставалось лишь приподнять вручную и миновать препятствие...

Я благодарен нашему научному отделу за то, что им был предложен столь простой и надежный способ..."

* * *

– Понимаете, шеф, было очень легко, – говорил бригадир Том, стараясь не встречаться с холодным, презрительным взглядом хозяина. – Кран здорово тащил. Мы даже все цеплялись за трос и сами поднимались, как на лифте. А если что, я ему по радио говорил. А когда он дотащил до кювета, то вернулся и поднял ящик своим краном на платформу.

На лбу гангстера медленно проступали капельки пота. Но он не решался их смахнуть.

– Шеф, вы не подумайте... Мы хотели вернуться за вторым ящиком, но тут приехал грузовик с солдатами. Я сразу понял, что надо смываться, мы ведь были в двух шагах.

Кривой Джек молчал, недоверчиво, выжидающе. И Том сразу заторопился, зачастил словами:

– Ей-богу, шеф! Где кончалась тропа, там же машины стояли, фургон! Там и грузовик остановился. Солдаты высыпали, целая рота, наверное! Шеф, честно говорю – мы не струсили, а просто глупо было с ними связываться. Ребята могут подтвердить. Они бы нас перестреляли, как цыплят. Тогда бы у нас и одного ящика не было!

– Ну! – подстегнул хозяин.

– Ну я и сказал... – Тут голос гангстера совсем сник. – Мы сели на кран и уехали, не дожидаясь команды молодого шефа.

Том опустил голову.

– Штраф пятьсот монет!

Так, с опущенной головой, бригадир и покинул кабинет великого человека.

Вечернее солнце, случайно прорвавшись сквозь тучи, спешило попрощаться с городом. Его косые лучи, проскочив в открытое окно кабинета, упирались в стену где-то вверху, чуть ли не у потолка. Но спуститься к полу они уже не могли: не хватало силенок.

А на полу, на аккуратно разложенных листах картона, у ног Кривого Джека лежал серый, местами тронутый ржавчиной металлический контейнер. Своим скромным канцелярским видом он походил на обычный банковский сейф, опрокинутый на спину. Только вместо блестящей ручки на его крышке выделялись массивные гайки.

ГЛАВА 12,

просто скандальная

Причины государственных скандалов, в отличие от семейных, как правило, бывают известны всем, и в первую очередь тем, кому знать о них совершенно не нужно. Но на этот раз скандал был из ряда вон выходящим. Ходили невероятные слухи, что председатель ФНП неожиданно и громогласно, причем в выражениях, которые неприлично даже повторять, отозвался о порядках, установленных в контрразведке. Все обычно хорошо осведомленные лица, хотя ничего толком и не знали, все же перешептывались по углам. На репортеров было жалко смотреть они сбились с ног, носясь по столице. Даже посольство одной заокеанской державы, всегда хорошо информированное обо всем на свете, на этот раз могло поделиться лишь своими догадками. Но из-за плотно закрытых дверей кабинета статс-секретаря не доносилось ни звука.

В самом деле, в кабинете росла гнетущая тишина. Когда она стала совсем невыносимой, высокопоставленный чиновник вопросительно посмотрел на начальника контрразведки. Тот сидел, сердито уставившись в одну точку, плотно сжав губы.

– Ну-с, – выразительно промолвил статс-секретарь. Начальник контрразведки скосил глаза на генерала фон Нойгаузена, но руководитель отдела "Е" упорно делал вид, что оказался здесь совершенно случайно и что все дело к нему никакого отношения не имеет. Мюнхаузен безразлично разглядывал зеркальный паркет и уж конечно не собирался вступать в объяснения.

– Я уже выслушал господина председателя Национальной партии Фатерланда. Чиновник повернулся к Эдди, сидевшему с таким видом, будто сейчас вскочит и бросится на контрразведчиков с кулаками. – Теперь я хочу послушать вас, господин генерал.

Но главный контрразведчик по-прежнему молчал. Тогда высокое должностное лицо нетерпеливо постучало карандашом по столу. В тишине прозвучала словно короткая пулеметная очередь.

– Господин статс-секретарь, считайте, что произошел несчастный случай, наконец выдавал начальник контрразведки. – Считайте, что кто-то из нас проходил мимо стройки и сверху на голову ему упал кирпич.

– В таком случае кирпич упал на голову генералу фон Нойгаузену! – уточнил чиновник. Мюнхаузен вздрогнул.

– Не совсем так, – промямлил худой генерал, пытаясь защитить начальника отдела "Е". – Кирпич задел и голову уважаемого господина председателя ФНП. По нашему соглашению половина клада принадлежала его партии.

– Вот это меня и интересует прежде всего. – Очки статс-секретаря недовольно блеснули. – Кражами пусть занимается уголовная полиция, если контрразведка сама не в состоянии уберечь свое хозяйство! Но почему вы без нашего ведома вступаете в соглашение с ФНП? Что за сомнительная страсть к сокровищам? Разве у вас мало других забот! Авантюризм! Притом безответственный!

И тут Мюнхаузен вдруг вскочил. Его лицо покрылось пятнами. Выпятив подбородок, генерал до неприличия громко заявил:

– Уважаемый господин! При всем моем преклонении перед дисциплиной считаю долгом объявить: деятельность контрразведки – удел избранных! Это вам не речи перед избирателями!

Опешивший сановник даже чуть подался назад в своем огромном кресле. А начальник контрразведки встал, как бы заслоняя генерала фон Нойгаузена от последствий, которые должны были неизбежно возникнуть после подобного заявления.

– Господин статс-секретарь, прошу принять мою отставку! – так же громко, выглянув из-за спины своего начальника, закончил неудачливый руководитель отдела "Е".

– Ну и ну! – удивленно проворчал Эдди. Злоба на его физиономии сменилась выражением явного сочувствия контрразведчикам, попавшим в беду. Он порывался что-то сказать, но военные уже не обращали на него никакого внимания.

– Господин фон Нойгаузен, – торжественно и угрожающе проговорил властный человек, сидевший за столом. – После этой неуместной выходки ваша просьба об отставке, я полагаю, будет немедленно удовлетворена!

– Э, господа! – настойчиво вмешался фацист. Он даже встал и примиряюще протянул руки – одну к руководящему лицу, другую – к Мюнхаузену. – Господа, такая спешка никуда не годится! Специалистов, подобных генералу фон Нойгаузену, надо еще поискать. Об отставке и речи быть не может!

– Позвольте, уважаемый! – Чиновник тоже встал и оперся руками о свой необъятный стол. – Позвольте, как это понимать? Не более чем полчаса назад вы с пеной у рта...

– Без пены! – убеждающе вставил политик.

– ...Вы пришли ко мне с требованием вмешаться! Вы грозили поднять на ноги всю свою партию! Вы, наконец, жаловались!

– Было, – скромно согласился председатель Эдди. Статс-секретарю вдруг показалось, что этот политический деятель ему подмигнул.

– Мне думается, у себя в ведомстве мы сами наведем порядок! Без посторонних советов! – категорически закончил руководитель.

– Я пришел сюда, – принялся объяснять фацист, – так как был уверен, что генерал фон Нойгаузен ведет двойную игру. Хищение одного из этих ящиков представилось мне инсценировкой, свойственной характеру учреждения, в котором он служит. Я говорю в самом уважительном и почтительном смысле. Как любишь, так и целуешь, как любил указывать мой дед...

– Вы убедились, что нет никакой инсценировки? – быстро спросил начальник контрразведки.

– Да, господа, убедился. Я думаю, генерала фон Нойгаузена обскакали так же, как и меня. Что поделаешь, в этой сфере общественной деятельности, как на ипподроме: кто кого...

– Так ищите третьего! – в сердцах подсказал статс-секретарь. – Кто еще был заинтересован? Кто третий?

Не сговариваясь, Эдди и Мюнхаузен уставились друг на друга. Фацист даже подался к двери,

– Спасибо за добрый совет! – Он вдруг, признательно прижав руки к груди, заулыбался. – Господин статс-секретарь, как всегда, подсказал мудрый ход! Мы с генералом немедленно принимаем меры!

И председатель националистов Фатерланда торопливо, увлекая за собой Мюнхаузена, вышел из кабинета.

– Пинкертоны! – довольно громко, не пряча иронии, сказал вслед им чиновник.

Эдди уже на пороге досадливо махнул рукой и подтолкнул генерала: не стоит, мол, обращать внимания...

* * *

Госпожа Икс проснулась в ужасе. Глубокой ночью в ее походной спальне загрохотали стулья, вспыхнул свет. Придя в себя, вдова поняла, что к ней ворвались председатель Эдди и этот хитрый старик из контрразведки.

Сухонькая старуха в пижаме, в ночном чепчике, из-под которого робко вылезали жидкие, бесцветные прядки волос, сжавшаяся в уголке железной армейской койки, напоминала испуганного взъерошенного воробья. Но она на удивление быстро успокоилась и даже удобней уселась, подоткнув под спину подушку.

– Мариус! – неожиданно звонко крикнула старуха. В комнату немедленно заглянул полураздетый белобрысый солдатик с ботинками в руках. Казалось, он наготове стоял за дверью и ждал, когда его позовут.

– Мариус! Выведи этих господ! Пусть, прежде чем войти, постучат!

Солдатик вежливо повел своими ботинками в сторону двери, как бы приглашая незваных гостей покинуть помещение, но, наткнувшись на тяжелый, властный взгляд генерала, замер.

– Вон! – скорее выдохнул, чем произнес контрразведчик.

Мариус исчез так же быстро, как и появился. Дверь за ним осторожно и тихо закрылась.

Эдди бесцеремонно, не скинув плаща, уселся на край кровати. Упершись руками в скомканное одеяло, он придвинул к вдове искаженное злобой лицо и, присвистывая, прошипел:

– Мадам, вам это так не пройдет!

– Забавно, – тотчас ответила старуха. Она уже совсем пришла в себя. Потянувшись, достала с пола пачку сигарет. Склонилась еще ниже, пытаясь схватить валявшуюся зажигалку.

Эдди машинально нагнулся и подал ей золоченую коробочку.

– Мерси. Так что же случилось? – Вдова спокойно щелкнула зажигалкой и пустила к потолку струйку дыма. – Я жду, господа...

Эдди и Мюнхаузен обменялись взглядами, как бы приглашая один другого начать.

Начал фацист:

– Мадам, я не намерен говорить долго! Или вы возвращаете третий ящик и мы производим раздел согласно договоренности...

– Третий ящик? Любопытно.

– Или! – вдруг заорал фюрер. Вдова испуганно отпрянула. Спокойствие и самообладание вмиг покинули ее.

– Мальчишка! Свинья! – взвизгнула она. – Ты сначала объясни, что за третий ящик!

Мюнхаузен, холодно посмотрев на вдову, произнес:

– Собирайтесь, сударыня. Мы допросим вас в контрразведке.

– Да что же это! – закричала старуха. – Я же, наконец, принадлежу к высшему кругу!

– Ваш супруг умел допрашивать людей любого круга, – заметил генерал. – Мы тоже умеем. Даю вам пять минут.

– Господа, но я же не виновата, что ваши люди ничего здесь не могут найти! При чем тут я?

– Мы давно нашли! – прикрикнул Эдди. – И найдем все до последнего пфеннига!

– Нашли? – медленно повторила вдова, как бы взвешивая про себя каждую букву этого короткого слова. – Значит, вы уже что-то нашли?

Лицо ее, только что расплывавшееся сетью пугливых морщинок, собралось в суховато-властную маску. Она решительно встала с кровати, откинув розовое одеяло на оторопевшего от неожиданности политика.

– От этой свиньи всего можно ожидать! – Старуха ткнула пальцем в фациста. – Но вы, генерал! Где ваша офицерская честь! Я теперь все поняла! Вы провели меня, как девчонку!..

Заложив руки за спину, вдова в своей легкой, расшитой нежными цветочками пижаме бойко зашагала по небольшой спальне. Три шага к двери, три обратно. Ее босые ноги энергично зашлепали по линолеуму.

– Вот что, господа, – решила фрау Икс, сдергивая со спинки стула пестрые шелковые тряпки, – я еду с вами куда угодно! Хоть в контрразведку, хоть к самому черту! Вы заварили кашу, вам ее и расхлебывать!..

* * *

Гайки поддавались с трудом. Мистер Джек, господин Гуго и другие видные сотрудники фирмы "Дженерал арт" терпеливо ждали, пока здоровенный старик по кличке "Ребенок" орудовал разводным ключом.

Ребенок был специалистом высшей квалификации. Если бы за умение вскрывать замки и взламывать сейфы присваивались звания, он, без сомнения, ходил бы в докторах. Старика приглашали на самые ответственные операции. Кроме того, по личной просьбе Кривого Джека он вел занятия с молодежью. Читать лекции старый взлом-шик так и не научился, но зато ловко и достаточно наглядно разбирал любые замки, демонстрируя их устройство и толково показывая технологию своих приемов.

Можно биться об заклад, что во всякой солидной технической энциклопедии есть статья об изобретателе замка, но не найдется и строчки о самородке, который первым разгадал чужую потаенную мысль, воплотившуюся в металл, и элегантным движением отмычки освободил ее от железных оков. Это ли не сражение умов, когда одна технически одаренная личность создает хромированное чудо, напичканное множеством секретов, а другая – еще более одаренная – в несколько минут превращает это чудо в утиль? Чем, кроме как вдохновением, можно объяснить, что замки, к созданию которых привлекаются видные математики, механики, психологи и прочие эрудиты, безропотно поддаются деятелям, по большей части не имеющим никакой научной подготовки, если не считать общего образования, приобретенного в местах заключения?

Покряхтев, старик отвинтил гайки, удерживавшие крышку ящика. Затем он снял небольшую блестящую пробку, которая примостилась сбоку, и внимательно осмотрел обнажившуюся замочную скважину.

– Дешевка. Старье, – сказал он шефу, пренебрежительно кивнув на ящик. – А я думал, какая-нибудь занятная штука...

Порывшись в своем саквояже, Ребенок достал затейливо изогнутую лапку и всунул ее в замочное отверстие. Повертел, задумчиво глядя куда-то сквозь стену. И вдруг в ящике звонко щелкнуло.

– Еще не все, – сообщил в пространство Ребенок и снова полез в саквояж.

В маленькое зеркальце с лампочкой, похожее на то, которым орудуют зубные врачи, старик осмотрел внутренности замка, затем снова взялся за лапку и уверенно ее повернул. Послышалось неохотное клацанье.

– Тоже мне тайна! – подытожил Ребенок и стал собирать инструменты.

Крышку поднял сам Кривой Джек. Внутри ящика оказался аккуратно заклеенный резиновый мешок. Господин Гуго подскочил и помог шефу вытащить его наружу. Мешок тяжело шлепнулся на ковер...

ГЛАВА 13,

приятная для госпожи Икс, страшная для лейтенанта фон Наина, последняя для генерала фон Нойгаузена

Давно известно, что даже самые дальновидные люди не гарантированы от близорукости. Если бы Мюнхаузен в спешке не забыл о незаметном солдатике по имени Мариус, то без особого труда он стер бы его в порошок. Но, выставив Мариуса за дверь, опытный контрразведчик совершил роковую ошибку.

Как только скрылись во тьме красные огоньки лимузина, увозившего фрау Икс, Марнус, помянув черта и не отпрашиваясь у взводного, поплелся в ближайший городок. Идти было трудно – до рассвета оставался еще добрый час. Бутсы то и дело цеплялись за корни, ветки внезапно шлепали по голове. В темном лесу кто-то страшно ухал, охал, ахал, вздыхал, сопел, шевелился и даже выл. Мариус пугался, но шел.

Он выполнял строжайший приказ госпожи. Солдатик превосходно помнил все, что нужно было сделать. Забыть он не мог: макушкой Мариус все время ощущал жесткую, свернутую аккуратным квадратиком тысячемарковую бумажку, спрятанную под клеенчатой подкладкой форменного картузика. Вдова обещала еще одну такую же, когда дело будет сделано. Эта дама совершенно не знала цену деньгам! За тысячу, пожалуй, можно было купить отличную корову...

Военные лагеря обычно возводят в безлюдных местах, во всяком случае там, где поблизости нет телефона. По-видимому, считается, что телефон может существенно облегчить жизнь разведчика. Повертевшись вокруг лагеря, любой даже начинающий шпион может без труда снять трубку и передать все сведения куда ему заблагорассудится. Такая предосторожность в наше время, разумеется, излишняя. Скорее, она стала традицией – ведь телефон давно уже дедушка...

Радиотехника, оптика, электроника, потеснив романтику, пришли на помощь рыцарям плаща и кинжала. Впрочем, и плащи без особого спора уступили место солидным пиджакам с Пикадилли, а кинжалы безропотно спасовали перед бесшумными ракетными пистолетами и отравленными шипами, выскакивающими из каблуков и жилетных карманов. Вообще податься теперь в шпионы без основательного технического багажа невозможно – лазер щупает оконные стекла, подслушивая разговоры; микрофоны и передатчики прячутся в серьгах, цветах и часах; фотоаппараты скрываются в зажигалках и пуговицах, а телевизионные камеры – в бюстгальтерах...

Узнав о последнем достижении технической мысли от лейтенанта, проводившего еженедельную беседу на тему "Шпион – рядом", Мариус был не на шутку потрясен. Дня два-три он ходил раздумывая, а потом остановил взводного:

– Господин лейтенант, какого же размера должен быть лифчик, чтобы в нем уместилась телевизионная камера?

– Осел, – разъяснил лейтенант, – вся соль в том, что бюстгальтер на глаз нельзя отличить от обычного!

– А на ощупь? – продолжал любопытствовать Мариус.

Этого взводный не знал: девиц, оснащенных телевидением, ему еще встречать не приходилось...

И вот такого вдумчивого, любознательного солдата генерал фон Нойгаузен проглядел!

До городка Мариус добрался, когда уже совсем рассвело.

Узкие улочки были пусты, ставни чистеньких домиков плотно закрыты, и только кое-где на черепичных крышах торчали коты, молчаливо, но внимательно следившие, как солдат протопал к телефонной будке, опустил в автомат несколько монет, снял трубку, подул в нее и, припоминая номер, медленно завертел диск.

Ждал Мариус довольно долго. Дождавшись наконец, когда сонный баритон недовольно спросил, что за идиот звонит в такое время, солдат сказал:

– Это не идиот, а рядовой четвертой спецроты первого батальона третьего моторизованного полка Мариус! Вам просила позвонить госпожа Икс. Ее ночью забрали и увезли...

– Кто забрал? Куда увезли? – вдруг всполошился обладатель баритона.

Мариус подробно рассказал о ночном происшествии.

– И больше ты ничего не знаешь? – продолжал допрашивать баритон.

– Ничего, – признался солдатик.

– Слушай, парень, я тебя обязательно разыщу, и за этот звонок ты получишь пятьсот монет...

В трубке раздались короткие гудки. Мариус осторожно вышел из будки. Он обалдело осмотрел сонную улицу, но поделиться ошеломляющей новостью было не с кем: не рассказывать же котам, сидевшим на крышах, что люди окончательно сходят с ума – швыряются сотенными бумажками, словно никелевыми монетками!

Тысяча уже есть, еще тысячу обещала госпожа, и этот баритон – еще пятьсот! Бог мой, две верных коровы и, быть может, даже коза в придачу! Знающие люди поговаривали, что в Гольштейне козы сильно подешевели...

Ночной звонок солдата четвертой спецроты первого батальона третьего моторизованного полка породил в столице цепную реакцию телефонных звонков. В семейных и прочих спальнях начинался переполох. Вскакивали с постелей лидеры оппозиции, продирали глаза журналисты, просыпались работники радио и телевидения. Спали только чины контрразведки. И они поплатились за это.

Ранним утром вся оппозиционная пресса обрушила на голову читателя сенсацию года. Как оказалось, контрразведка вот уже месяц держала в заточении госпожу Икс – вдову бывшего рейхсминистра, человека, одно упоминание имени которого годами приводило людей в необычайный трепет! Ее арест, как стало известно из заслуживающих доверия источников, был связан с поиском баснословных сокровищ, надежно укрытых во времена третьего рейха. Газеты печатали огромные фотографии вдовы, подробно расписывали благообразный образ жизни, который она вела уже четверть века, прошедшие после безвременной кончины ее супруга. Кончины ли? Появились полные намеков сообщения о таинственном письме, которое якобы получила недавно госпожа Икс...

"Газета нации" опоздала с выходом на два часа. Но зато в ней появились кое-какие достоверные подробности и даже была напечатана фотография двух ящиков, найденных в горах.

Мюнхаузен, как только увидел газету, сразу же позвонил председателю Эдди.

– Милейший, как это понимать? – спросил он, стараясь сдерживаться. Похоже, вы собираетесь выйти из игры?

– Это уж точно, генерал, – безмятежно согласился Эдди. – Каждый в таких случаях платит из своего кармана. На этот раз, старина, боюсь, придется платить вам.

– Это почему?

– Да потому, что вы еще не успели потрясти вдову, как она уже спихнула вас в отставку. Помните наш разговор у статс-секретаря? Думаю, он непременно воспользуется ситуацией. Ошибка, генерал: надо было сначала обрезать всю паутину, а потом уже брать вдову. Кроме нее некому было спускать с поводка прессу. Моя "Газета нации" была вынуждена присоединиться к общему ходу. Да, дружище, вряд ли я сумею вас выручить...

– Я не прошу о помощи!

– Вам виднее, – ответил Эдди. – Советую, генерал, отправить эту вонючую жабу домой. И не вздумайте кому-либо рассказывать о нашем с вами соглашении...

– Это угроза? – вскипел контрразведчик.

– Это совет.

– А если я?..

– Если вы им не воспользуетесь, я непременно вспомню об одном майоре, носившем в годы второй мировой войны фамилию, которая вам хорошо известна. И служил этот майор тогда...

– Где служил? – шепотом переспросил генерал.

– ...А служил он в зондеркоманде в русском городе Смоленске... И его давно уже ищут заинтересованные лица...

– Своих продаешь, прохвост! – захрипел Мюнхаузен.

– Приходится, – вздохнул фацист. – Чего не сделаешь ради политики... Вы слышите меня, генерал?

Но генерал фон Нойгаузен уже ничего не слышал: минутой позже на боевом посту, за письменным столом в отделе "Е", он скончался от острой сердечной недостаточности...

Когда два дюжих санитара пронесли на прогнувшихся носилках пухлое генеральское тело, прикрытое простыней, фон Наину стало страшно. Какая-то непонятная назойливая мыслишка забилась в висках. Она стучалась, но никак не могла стать выпуклой и отчетливой. Рыжий лейтенант поспешно укрылся за надежной дверью своего тихого кабинетика. Сняв китель и прилежно повесив его на спинку стула, он вытащил свою верную бритву.

Скоро лейтенант понял: его испугало то, что в этих опасных стенах он остался совсем беззащитным. За генеральской спиной было покойно. Старик мог накричать, мог даже выгнать из кабинета, но через некоторое время успокаивался, и над отделом "Е" снова светило мирное уютное солнце. Что будет теперь?

Вдруг противно запахло паленым. Бритва истерично затрещала и смолкла. Лейтенант оторопело уставился на нее. Надежный и преданный "Браун" скис...

Весь день фон Наина не покидало дурное предчувствие. Все у него валилось из рук. Скверное настроение неотвратимо заползало в душу.

До вечера произошло немало событий – радостных для госпожи Икс и печальных для председателя Эдди.

Статс-секретарь лично принес вдове извинения и отправил ее домой на своей машине. Фрау Икс торжествующе проехала по городу в сопровождении трескучего эскорта мотоциклистов и, миновав чугунную ограду своего особняка, попала в шумную толпу словно взбесившихся репортеров. Хорошо еще, что по дороге водитель машины вдруг, не оборачиваясь, протянул ей толстую пачку банкнот и передал несколько советов председателя ФНП. На гранитных ступенях у входа в дом, где состоялась пресс-конференция, советы Эдди весьма пригодились.

Во всех вечерних выпусках газет были напечатаны подробные интервью с вдовой бывшего рейхсминистра. Старушка оказалась довольно разговорчивой. Но сколько фон Наин ни вчитывался в сырые газетные строчки, он ни разу не нашел даже упоминания о фацистской партии. Вообще по словам вдовы выходило, что, получив письмо с того света, она сразу же передала все дело контрразведке, обратившись лично к генералу фон Нойгаузену, которого так некстати подвело сердце ("Все мы ходим под богом", – разъяснила госпожа Икс корреспондентам). Ее пребывание в горах было вовсе не арестом, а любезным приглашением генерала фон Нойгаузена, человека достойного и милого, стремившегося в меру своих сил оградить пожилую даму от любителей сенсаций. ("От вас ведь невозможно скрыться, господа! – непринужденно объявила вдова газетчикам. – Разве только под землей, в Эзсльлохе!")

Но настырные репортеры снова и снова сводили допрос к сокровищам пещеры.

– Господа, уверяю вас, руководители третьего рейха были не настолько глупы, чтобы закапывать золото в землю! – не раз настойчиво повторила госпожа Икс.

Примирившись с тем, что от старухи в лиловом парике больше ничего не добиться, представители прессы ринулись на штурм контрразведки...

* * *

Фон Наин весь вечер провел у невесты.

Маленькое гнездышко Лотты было отгорожено от остального беспокойного мира уютными стенами в гладких вишневых обоях. Мягкие, обитые блеклой тканью пуфики, туалетный столик с зеркалом, низкая тахта – все убранство комнаты клонило к безмятежному отдыху. А уж плетеное соломенное кресло-качалка, стоявшее в углу, и вовсе звало вздремнуть или по крайней мере часок-другой провести за бездумным вязаньем.

Фон Наин мерно покачивался в кресле и, листая вечерние газеты, курил сигарету за сигаретой.

– Зачем так печалиться? – утешала Лотта. – Был генерал, нет генерала. У каждого своя судьба... Ты даже не притронулся к кофе.

– Лотхен, это очень скверная история, поверь мне.

– А нам-то что?

– А то, что все началось из-за этого проклятого Ван-Гога!

– Если бы не Ван-Гог, – резонно заметила переводчица, – у нас дело бы не дошло до поцелуев.

– А у меня бритва сломалась, – задумчиво сообщил лейтенант.

– Подумаешь, беда! Я подарю тебе другую.

– Это очень плохая примета, – не слушая ее, проговорил жених.

– Какой ты у меня пугливый зайчиш... – Лотта не успела закончить.

Раздался резкий, властный звонок. Молодые люди замерли. Звонок повторился. На этот раз он был еще более нетерпеливым и настойчивым.

Лотта нерешительно открыла дверь. В проеме стоял высокий парень в белом полицейском шлеме.

– Квартира профессора?

– Его нет дома, – вместо Лотты ответил фон Наин, заслоняя подругу.

– Знаем. Он будет через час, не раньше, – заявил парень и вдруг втиснулся в переднюю.

За ним так же внезапно и быстро вошли еще трое – два таких же мощных парня в шлемах и пожилой человечек в дешевом пестром пальто и черном потертом котелке, сдвинутом на затылок. Этот тип очень походил на сыщика.

– Полиция? – довольно спокойно поинтересовался лейтенант.