Текст книги "Роман Арбитман: биография второго президента России"

Автор книги: Лев Гурский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Часть третья
ПРЕЗИДЕНТ ВСЕЯ РУСИ

Глава I
«What happened to the Kursk?»

Первое же кадровое представление нового российского президента вызвало дружный взрыв эмоций. Негодовали слева, справа и снизу.

«Это самая настоящая бестактность, – обижался в «Общей газете» известный психолог Иван Владиславлев. – Арбитман выиграл выборы не с таким уж огромным отрывом, чтобы сразу устраивать россиянам встряску. Для начала надо консолидировать общество, утихомирить страсти, а не вносить очередной раздрай и смуту».

«Это просто издевательство, – обвинял президента в «Новой газете» Сергей Митрошин, один из лидеров «Яблока». – Над нами проводят дикий эксперимент, какую-то изощренную «проверку на вшивость». С таким же успехом Арбитман мог бы выдвинуть на эту должность другого Бориса – Моисеева. Или не мелочиться, а сразу выписать из Штатов порнозвезду Дирка Диглера. Его-то главное достоинство по крайней мере известно цивилизованному миру. Вот уж будет премьер – всем ребятам пример!»

«Это несусветная глупость, – объявлял в «Экспресс-газете» Алексей Федорченко. – В детстве Арбитману камнем пробили голову, и сейчас мы, похоже, столкнулись с последствиями детской травмы. Иной подоплеки, кроме клинической, я, честно говоря, не вижу».

«Это не глупость, а провокация, – объяснял в «Парламентской газете» депутат Госдумы от КПРФ Виктор Коклю-хин. – Типичная кремлевская двухходовка. Дума трижды не утверждает его кандидата в премьеры – а она, конечно же, никогда не утвердит эту в высшей степени одиозную фигуру, – после чего господин Арбитман по закону имеет право распустить парламент. И он этим правом воспользуется, уж будьте уверены. Все предусмотрено заранее. Сделан первый шаг к плутократическому авторитаризму».

Репутация будущего премьера – «акулы новорусского капитализма», «бизнесмена с большой дороги», «Годзил-лы эпохи первоначального накопления», «экономического Мориарти», «динозавра финансовых джунглей», «гибрида Жоры Сороса с Ванькой-Каином», «архиплута», «мегажу-лика», «гипермошенника», «супербеспредельщика» (цитаты из разных изданий) – в России рубежа веков и впрямь была сложной.

Сам Роман Ильич два года спустя откровенно признавался в интервью журналу «Stern», что ему было страшновато выдвигать Бориса Березовского, но… «Несмотря на все то неприятное, что случилось потом, я не раскаиваюсь в тогдашнем поступке, – говорил Арбитман. – Без сомнения, человек он умный и азартный, обладающий большой силой воли. А каждому умному и волевому человеку, вне зависимости от его характера, я считаю, в жизни должен выпасть хотя бы один шанс занять высокий государственный пост и проявить на этом посту лучшие качества. Я дал ему шанс, а он за малый срок успел фантастически много сделать для страны… И еще один важный момент. Борис – он из тех, кого, даже если терпеть не можешь, все равно стараешься держать где-то рядом, в пределах прямой видимости. Осторожности ради…»

Подобно Коклюхину, большинство наблюдателей были уверены, что кандидата, выдвинутого Романом Ильчем, Госдума ни за что не утвердит. Пожалуй, только проницательный Анатолий Будберг писал в «Московской комсомольце»: «Не следует недооценивать Б. Б. Этот человек так долго занимается оптовыми покупками и продажами, что депутатов ему развести – раз плюнуть. Причем думцев он купит даже не за деньги, а, как туземцев-островитян – за стеклянные бусы, елочные игрушки и тому подобную копеечную дребедень».

«Момент истины» наступил довольно скоро – 10 апреля 2000 года, через три дня после инаугурации нового президента.

Роман Ильич лично приехал в Госдуму, взошел на трибуну и, назвав фамилию претендента на должность главы правительства, попросил его утвердить. Хотя кандидатура всем была известна заранее, по залу разнесся возмущенный гул – особенно громкий со стороны фракции КПРФ. Депутат Василий Шандыбин, приложив ладонь к уху, зычно выкрикнул с места: «Кто? Кто?» – как будто не расслышал.

О том, что случилось дальше, читаем в парламентском репортаже Елены Трегубовой, в ту пору корреспондента газеты «Коммерсантъ».

«Арбитман с очаровательной мальчишечьей полуулыбкой еще раз отчетливо, буквально по слогам, произнес бранное слово «Бе-ре-зов-ский» и посмотрел в зал, прямо на Шандыбина: ну что, дескать, доволен, лысый? – пишет Е. Трегубо-ва. – Затем молча сошел с трибуны и упругой походкой вернулся в боковую президентскую ложу. На нем в тот день был не слишком-то презентабельный темно-синий костюмчик, баксов за двести от силы, розовая рубашка, бежевый галстук и лаконичные, без прибамбасов, черные ботиночки – по виду чуть ли не с вещевого рынка в Лужниках. На недавней инаугурации в Кремле, я помню, прикид у него был подороже и уж по крайней мере не китайский ширпотреб. Но перед депутатами он явно не собирался расфуфыриваться – чай, не свидание с девушкой, перетопчутся… Тем временем шуму в зале прибавилось еще на десяток децибел, Селезнев (спикер Госдумы. – Л. Г.) с брезгливой миной взмахнул жирными ручками-крылышками: мол, голосуем, ладно, чего там, время пошло. Тридцать секунд на табло по обеим сторонам от президиума мелькали смутные электронные сполохи, а потом выскочил результат: «За» – 227 голосов, «против» -170, «воздержались» – 24, «не голосовали» – 29. Решение принято». Чтобы Березовский стал премьером, требовалось простое большинство голосов, то есть 226. Так что новый избранник прошел даже с легким обве… я имела в виду – с перевесом. Шум в зале превратился вообще в какой-то вой стаи рассерженных койотов. Над партером воздвигся Геннадий Зюганов, простер десницу и изрек что-то беззвучное – микрофон был выключен, из-за депутатского ора никто не расслышал ни словечка. Спикер поспешно врубил микрофон главному коммунисту, чтобы до всех, наконец, дошла его историческая фраза: «Госдума, ты одурела!»

Через пару секунд микрофон ожил и у Жириновского, который с ходу понес какую-то ахинею: «Компьютер подкуплен! В нем вирус! Вирус подкуплен! Переголосовывать!» На трибуну вылезло серое унылое чмо из группы техобеспечения и стало блеять, что компьютер в порядке, ему только два дня назад делали профилактику… «Твоим мозгам надо сделать профилактику, скотина! – взревел Жи-рик. – Молчать! Молчать, кому говорю! Всем молчать! Парламент – не место для базара! В «Матросской тишине» будете объясняться! Пристав, выведите отсюда всех, кто орет! Всех, кроме меня! Вообще всех отсюда выведите, кроме меня! А я останусь и все тут разнесу! Я вас спрашиваю последний раз: будем переголосовывать или я все тут разнесу?» После краткой заминки решили переголосовывать, но вышло еще хуже: теперь «за» стало 228 депутатов. Третье голосование добавило Березовскому еще один голос. После чего вождь ЛДПР, смиряясь с неизбежным, воздел вверх руки и погрозил небу – точнее, потолку – двумя сжатыми кулаками. Новый премьер победил. «Ну что же, – сказал спикер с видом человека, только что проглотившего таракана, – раз такое дело, поприветствуем избранного нами председателя правительства России». Черный ворон Березовский, который давно уже в нетерпении вился где-то в кулисах, стремительно вспорхнул на трибуну. К мордочке своей он пришпилил степле-ром самую многообещающую из улыбок кинозлодея Джокера. Прокашлявшись, он прокричал в самый микрофон, чтобы перекрыть невообразимый гвалт вокруг: «Спасибо, спасибо, друзья мои, я тоже вас всех люблю!»

Как журналист остроумный, но поверхностный, Е. Трегубова запечатлела лишь видимую часть айсберга. Стоило копнуть чуть глубже – и все эти стоны-вопли думцев оказались бы частью незамысловатого спектакля, предназначенного, в основном, для прессы и избирателей. Ни чуда, ни компьютерного сбоя не было.

Сам Березовский в книге мемуаров позже расскажет о том, кому, в какой фракции и сколько он пообещал в обмен на голос в свою пользу. И сколько народу он затем кинул, ссылаясь на то, что пост премьера по Конституции не совместим с ведением бизнеса и, стало быть, свободных денег у него пока нет, ждите…

Через неделю после описанных событий накал страстей в российских СМИ постепенно стал стихать. Обличительные интонации сменились мрачно-элегическими. Даже черносотенные публицисты, накричавшись вдоволь, попытались расслабиться и получить некое удовольствие.

«Хотим мы или не хотим, реальность сегодня такова: у нас теперь еврей-президент и еврей-премьер, – меланхолично замечал в редакционной статье газеты «Завтра» ее главный редактор писатель А. Проханов. – Это Арбитман (он же Гершензон) и Березовский (он же Березовскер). Гадко, но честно. Спасибо и на этом. Тысячи лет святой Русью правили евреи, но до начала XXI века они все-таки прятали свои личины. И вот маски сброшены, кагал стал явным. Может, хоть теперь, наконец, мировой сионизм перестанет тянуть из России все соки и начнет уже потихоньку инвестировать свои кровавые деньги в ее истерзанную экономику, социалку, культуру?»

«В мировой истории масштабные авантюристы часто находились при власти, но их крайне редко пускали во власть, – рассуждал культуролог Александр Цепко в статье «Вперед, ворюги!» («Литературная газета»). – Может быть, зря? Кто знает, как сложилась бы судьба человечества, если бы в разное время у кормила власти оказались, скажем, лично Агриппа Неттесгеймский, или Коло ди Риенца, или граф Сен-Жермен… да наш Григорий Распутин, хотя бы! Появись вдруг на месте Ленина и Сталина человек, подобный ильф-и-петровскому Остапу Бендеру, Россия, возможно, пришла бы к капитализму не таким долгим, извилистым, болезненным путем. Талант плюс изобретательность плюс неугомонность плюс цинизм могут довести страну до беды, но ведь они же могут стать и спасительными для социума – особенно если социум топчется на месте, не находя ответа на давно наболевшие вопросы. В марте Россия избрала президентом человека с авантюрной жилкой, а он потеснился у штурвала и дает порулить своей тени, своему гротескному двойнику, трикстеру…»

С этим утверждением можно, пожалуй, согласиться. Березовский, наделенный рычагами власти, на новом месте стал с лихорадочной поспешностью употреблять обширные – хотя порой весьма экзотические! – способности во благо своему новому бизнесу, то есть собственно России. Профессиональный математик и в то же время спекулянт Божьей милостью, он генерировал бешеную энергию и сам же использовал ее с наивысшим КПД из всех возможных.

Всего за две недели на посту премьер-министра он смог решить многое, доселе почти нерешаемое. Он, например, добился уступок по долгам Парижскому клубу (в результате сложных алгебраических подсчетов европейские финансисты вдруг осознали, что это они должны России, а не Россия им; попутно премьером было найдено новое, чрезвычайно красивое доказательство великой теоремы Гёделя). Он совершил немыслимый ченч в пользу России, обменяв наш планово-убыточный «АвтоВАЗ» на в высшей степени ликвидный «БелТрансГаз», да еще и получив у Минска приличную доплату (президент Александр Лукашенко потом лично просидел всю ночь с калькулятором, пытаясь понять, где же его надули). Он как-то договорился со швейцарской фирмой Nogti, долгие годы терзавшей российскую сторону из-за кредитов, сдуру взятых еще в 1990 году (судя по некоторым данным, Nogti получили компенсацию в виде двух перспективных медных рудников близ Алапаевска – и оба перестали быть перспективными через день после подписания договора). Он сумел всучить Королевству Таиланд вместо новейших истребителей Су-27 партию МиГ-21 чуть ли не времен маршала Устинова (при этом убедив тайцев, что такую выгоднейшую сделку необходимо обеспечивать живыми деньгами, а не пальмовым маслом, которого у России и без того, как известно, хоть залейся).

«Если бы карьера Березовского как главы правительства продолжалась еще пару-тройку недель, он наверняка сумел бы совершить какой-нибудь глобальный политэкономичес-кий прорыв: то ли отжать у Америки Аляску, то ли выцыганить у Украины Крым, предложив украинцам в обмен целое Аральское море – слегка подсохшее, но еще вполне годное, – пишет А. Колесников. – Но все его премьерство рухнуло по его же вине. Березовский зарвался. И, что самое досадное, случилось это во время первого рабочего визита в США президента Арбитмана».

Теперь мы, наконец, подходим к печальному событию, омрачившему первые сто дней президентства Романа Ильича.

«За день до полета в Штаты, 26 апреля 2000 года, Арбитман выступал на открытии памятника Иосифу Бродскому в Питере, – позже рассказывал автору этих строк тогдашний референт главы государства Андрей Столяров. – Погода была ветреная, Биржевую площадь в то утро здорово продувало. Роман Ильич сильно продрог там без головного убора, но от профилактических ста двадцати капель водки отказался, чтобы не забыть стихотворения «Ни страны, ни погоста…» – его он собирался прочесть без бумажки и прочел. На другой день президента накрыла серьезная простуда с температурой под 39. Визит в Америку тем не менее решено было не переносить. Наши медики, как могли, накачали Арбитмана ударным коктейлем из жаропонижающих, антибиотиков и анальгетиков: температуру сбили, но состояние оставалось, сами понимаете, довольно муторным. Да еще на все на-ложилась бессонница из-за резкой смены часовых поясов… Короче, в аэропорт имени Кеннеди шеф прилетел далеко не в лучшей физической форме – думаю, из-за этого и дала сбой его всегдашняя интуиция. Причем он явно ощущал: что-то нехорошее должно было вот-вот произойти, но что? и где? и с кем? Во время бессонницы он в своих президентских апартаментах посольства России в США машинально исписал две страницы рабочего блокнота словами «Курск» и «тонет». Сочетание этих слов настолько его встревожило, что 27 апреля в 7 утра по вашингтонскому времени Роман Ильич не выдержал: попросил срочно выяснить, нет ли происшествий на атомной подводной лодке «Курск». Через час ему доложили из штаба Северного флота, что на борту АПЛ К-141 «Курск» все штатно, системы в норме, экипаж в порядке, поводов для беспокойства нет. Только после этого Арбитман расслабился, смог вздремнуть и, проснувшись, был готов к переговорам с президентом США. Во время официальной части визита удалось избежать всех возможных шероховатостей: Арбитман едва заступил на кремлевскую вахту, Клинтону через полгода предстояло покинуть Овальный кабинет – делить обоим лидерам было нечего. Так что главная неприятность подстерегла Романа Ильча не в Вашингтоне, а днем позже, уже в Нью-Йорке, куда наш президент перелетел, чтобы выступить в телешоу Ларри Кинга…»

За обменом репликами между телеведущим и российским президентом наблюдала вся Америка. Через пару дней двадцатиминутный фрагмент часового телеинтервью показали и у нас – в еженедельной аналитической программе Евгения Киселева «Итоги» (канал НТВ).

Ларри Кинг, задав несколько легких «пристрелочных» вопросов, вдруг подобрался и, наставив указательный палец на Романа Ильича, резко и требовательно спросил: «What happened to the Kursk, mister President?)) («Что случилось с Курском, господин президент?»). Арбитман сначала даже не сообразил, в чем дело. «Если вы говорите о российской атомной подводной лодке «Курск», – начал было он, – то, по последним данным, она в целости и сохранности и…» Не дослушав перевода, американец буквально отмахнулся от слов своего гостя: «What does it have to do with the Kursk submarine? The city of Kursk has been flooded!» («При чем тут подводная лодка «Курск»? Ваш город Курск затоплен!»)

Американский журналист уже знал о том, о чем не доложили главе российского государства: в результате весеннего паводка один из крупных областных центров оказался практически под водой…

Конечно, жителей Курска половодьем удивить трудно. Чуть ли не каждую весну реки Тускарь, Сейм и Кур превращались в бурные потоки, заливая до полусотни улиц в городе. Однако апрель-2000 роковым образом перевыполнил норму всех предыдущих апрелей: уровень воды вырос катастрофически. «Вода в Тускари поднялась на 4,5 метра по сравнению с зимним уровнем, – позже писал курский еженедельник «Друг для друга». – Затоплены оказались даже те улицы, куда вешние воды обычно не доходят. А в низинах дома стояли по крыши в воде. Ничего подобного не случалось даже в 1970 году, печально запомнившемся курянам ужасным паводком».

В интервью «Независимой газете» начальник курского управления ГО и ЧС Александр Новицкий назвал причиной наводнения «стечение особых обстоятельств»: мол, «декабрь был холодным и малоснежным, земля промерзла более чем на метр. А потом выпало много снега, и теперь, когда он сходит с полей, земля не впитывает всю влагу».

Впрочем, горожан, разумеется, никакие объяснения не смогли бы утешить. Погибших, по счастливой случайности, не было, однако десятки тысяч людей разом остались без крова – только в одной Стрелецкой слободе, прилегающей к центру города, под воду ушло 3/4 всех жилых домов. Местные силы МЧС в одиночку не справлялись с потопом, а федеральные подразделения почему-то медлили.

Как позднее стало известно, вылет вертолетов МЧС с аэродромов Подмосковья в Курскую область был задержан на двое суток по прямому указанию премьер-министра Березовского (он в отсутствие Арбитмана оставался за главного). А когда Сергей Шойгу обратился к премьеру за разъяснениями, тот его осадил: «Будет приказ – полетите. А пока молчите в тряпочку и в экономику не лезьте!»

Собственно, Березовский-то и придерживал информацию, стараясь укрыть от Романа Ильича сведения о курском паводке и об истинных его масштабах – якобы для того, чтобы «раньше времени не волновать президента и дурными новостями не омрачать его первый визит в США» (цитируем по РИА «Новости», апрель 2000 года).

«Такое поведение главы правительства стало для президента Арбитмана настоящим ударом в спину, – пишет Р. Медведев. – Он и не подозревал, что человек, которому доверился, мог его так подставить». По мнению М. Та-кера, «Березовский, затеявший опасную игру за спиной президента, поступил с Арбитманом ничуть не лучше, чем когда-то Коржаков – с Ельциным. У Романа Ильича не могло не возникнуть острейшего чувства deja vu».

«Как только я вернулся в Москву, то первым делом вызвал Березовского и с порога спросил у него: «Вы что, Борис, с ума сошли?» – рассказывал Роман Ильич в интервью журналу «Newsweek» (октябрь 2003 года). – «А что такое у нас случилось?» – с хитрющим выражением лица ответил Березовский вопросом на вопрос. Он был в тот момент особенно похож на английского актера Дэвида Суше. «Я про Курск», – уточнил я, потихоньку начиная терять терпение. «Курск? Тоже мне Атлантиду нашли! – беспечно проговорил Березовский. – Дело-то житейское. Эти наши куряне – перцы закаленные: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья котлеты могут кушать. Ну подумаешь, посидели немножко на свежем воздухе, не зима ведь. Вы, Рома, человек чувствительный, могли бы поднять бучу раньше времени, а тут главное – точные сроки соблюсти. Такая, понимаете, мощная финансовая комбинация наклевывалась, пальчики оближешь…» Я даже обалдел от эдакого нахальства: «Комбинация?!» Борис потер руки: «Ага! Я уже прикинул, мы в плюсах конкретно. У Всемирного банка есть статья расходов – «Безвозмездная помощь жертвам стихийных бедствий». Безвозмездная, чувствуете, да? В смысле отдавать не надо. У них там в смету под стихию заранее заложено полтораста миллионов евро, а я бы их на жалость взял, и для Курска «лимонов» сто тридцать мы бы железно отбили. Надо только было пару дней выждать, чтобы уж бедствие выглядело натурально, без обмана, как на картинке, а эти дураки эмчеэсники хотели народ с крыш снимать, не дожидаясь операторов Си-Эн-Эн…» Я сделал глубокий вдох, постаравшись держать себя в руках, и сказал: «Борис! Это не шутки. Понимаете? Могли погибнуть люди. Лю-ди. Понимаете вы или нет?» Березовский подмигнул мне: «Так ведь не погибли же! У них там раз в три года похожая Венеция, уж наверняка приспособились… Вы смекните, Рома, в госбюджете у нас пока еще дыра, а сто двадцать миллионов евриков – это практически девять десятых консолидированного бюджета всей Курской губернии. И что, по-вашему, будет лучше, если эти ломовые бабки уплывут куда-нибудь в Нью-Орлеан? В Курске капстроительство на ладан дышит, там еще некоторые районы нетронуты после Курской дуги… Кстати, знаете смешную новость? Kaukaz.com с утра вывесил: ответственность за наводнение в Курске взял на себя Шамиль Басаев. Ага! Он последнее время все себе приписывает, даже сход лавин в Осетии и извержения на Сахалине. Думаю, спонсоров ищет – вот и строит себе резюме подлинней и портфолио поярче. А нам это только на руку: мы под этим соусом еще от МВФ откусим грантик на борьбу с терроризмом, и еще…» Я, наконец, сумел вклиниться в его словоизлияния: «Борис! Вы не имели права рисковать жизнями людей». Березовский отмахнулся: «Ну что вы, прямо как в детском саду?.. «Жизнь»… «люди»… «право»… Иные, лучшие, мне дороги права. Не для себя же я, Рома, в конце концов, бабульки эти выбиваю – для страны родной…» Я жестко прервал его: «Вы свободны. Мне надо серьезно подумать, смогу ли я дальше работать с вами в команде». Через день я подписал Указ об отставке премьер-министра».

Сразу после отставки состоялся еще один – на сей раз телефонный – разговор президента России и бывшего премьер-министра. О подробностях беседы можно узнать из другого источника – уже цитированной выше книги Б. Березовского «Арбитмагия».

«Зря вы, Рома, меня обидели. Я ведь теперь могу и в оппозицию перейти», – честно предупредил я президента. «Да хоть в магометанство переходите, мне-то что?» – нагрубил мне Арбитман, тщательно скрывая замешательство. «Я ведь могу и в Англию от вас уехать», – посулил я ему. «Поклонитесь от меня Биг-Бену и Бейкер-стрит», – Арбитман сделал вид, что не расстроился. «Я, между прочим, могу там возглавить теневое правительство России», – пригрозил я. «Что ж, желаю большого теневого успеха», – Арбитман прикинулся, что не испугался. «А еще я могу издавать там журнал «Колокол», оппозиционный, как Герцен, – объявил я. Идея с журналом пришла мне в голову только что, прямо по ходу разговора. «Ну и на здоровье. От меня-то вы чего хотите? Чтобы ваш журнал мы же и финансировали?» – В голосе Арбитмана я уловил тревожные нотки. Мне идея с финансированием показалась занятной. «А может, и правда дадите мне бабок на «Колокол»? – предложил я. – Мы тогда будем мягкой конструктивной оппозицией, будем гладить вас по головам. А без денег будем злобной и деструктивной. По головам будем бить. Начнем в каждом номере разоблачать кровавый арбитмановский режим, который ждет суда истории». Пряча страх, Арбитман громко хмыкнул: «Ну что ж, до встречи в суде истории». И трубку повесил, невежа такой…»

Германа Грефа, нового премьер-министра России, Государственная дума утвердила за полчаса. С явным облегчением, без скандалов и склок. На этот раз Роман Ильич лично не приехал на Охотный ряд, и корреспонденту «Коммерсанта» Елене Трегубовой пришлось описывать костюм и ботинки новоизбранного главы правительства.

«…Итак, Греф лучше Березовского, – делала вывод Е. Трегубова. – Он моложе. Он не тараторит, когда говорит. Он умеет улыбаться почти по-человечески и носить галстуки от Пату. Но, главное, в его одежде преобладают светло-зеленые тона, а ведь зеленый, не забудем, – не только цвет знамени Пророка, но и цвет надежды».

«Нравится нам или нет, нынешняя конфигурация власти такова: у нас теперь немец-президент и немец-премьер, – возвещал в свежей редакционной статье газеты «Завтра» уже упомянутый главный редактор А. Проханов. – Это герр фон Арбитман и герр фон Греф. Тысячи лет святой Русью правили немцы, но до начала XXI века они еще стеснялись выставлять напоказ свои тевтонские физиономии. Теперь личины сброшены. Надеюсь, сумрачный германский гений устроит нам наконец «штурм унд дранг» и выкинет из властных структур России присосавшееся к ним всемирное еврейство».

«Мы рады, что в Москве исправили нелепую кадровую ошибку, – говорил на майском форуме стран СНГ президент Белоруссии Александр Лукашенко. – Мы рассчитываем, что правительство Грефа пересмотрит грабительскую сделку по «БелТрансГазу» в пользу здравого смысла. Может, возьмете ваш «АвтоВАЗ» назад, а?..»