Текст книги "В одиночку не выжить"

Автор книги: Лев Златкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

21

Прочитав послание Юсуфа, Ольга загорелась надеждой. Ее глаза умоляюще взглянули на Федора. – Феденька, ты пожертвуешь эти миллионы? – спросила она, уверенная в ответе только положительном. – Я бы отдал даже последнее! – сказал Федор. – Это глупость! – неожиданно сказал Франсуа. Ольга посмотрела на него с ненавистью. – Глупость спасти своего ребенка? – удивилась она. – Нам не это поможет! – твердо ответил Франсуа. – Неужели ты, Федор, так плохо знаешь боевиков? Им обмануть гяура ничего не стоит. Даже за доблесть сочтут соплеменники. Они возьмут деньги и убьют вас. – Что ты предлагаешь? – спросил Федор. – Сыграть с ним в свою игру! – жестко продолжил Франсуа. – Деньги не брать? – удивился Федор. – Съездить в банк тебе все же придется! – посоветовал Франсуа. Сделать вид, что берешь деньги. Не исключено, что за тобой будут следить. У них есть какой-то помощник в полиции, значит, будем делать вид, что подчинились их требованиям. – А что дальше? – спросил Федор. – Я-то их не боюсь, но надо спасти Сашеньку. – Поэтому мы с тобой разработаем такой план, где будет учтено все, абсолютно все, – сказал Франсуа. – Права на ошибку нам больше не дано. Каждая ошибка – смерти подобна!..

Первого августа Женева вместе со всей Швейцарией праздновала годовщину образования Швейцарской конфедерации. В восемь часов вечера Федор стоял с тяжелым чемоданом в саду перед старым зданием университета. Участники торжественного шествия уже собрались, построились в колонну и. ждали только сигнала к выступлению. Оркестр заиграл бравурный марш, и колонна начала шествие по городу. Впереди выступал отряд жандармерии в мундирах и треугольных шляпах. Они имели при себе даже винтовки и сабли. За отрядом жандармерии шествовал сборный оркестр из двухсот музыкантов. За оркестром несли знамена Женевы и Швейцарской конфедерации. За знаменосцами двигались отряды воинов в средневековых доспехах с пиками и алебардами. И только после них пошли власти кантона Женевы, города Женевы, делегации от всех коммун, почетные гости города и все остальные, кто пожелал принять участие в великолепном празднике образования свободного государства. К Федору никто не подошел, чтобы забрать чемодан с миллионами. Он подождал немного и пошел вслед за шествием, согласно предписанию, ожидая, когда столкнется лицом к лицу с врагом. Федор был одним из немногих, одетых в обычный гражданский костюм. Большинство было в национальных костюмах: женщины в цветастых платьях, широченных юбках и белых передниках, у мужчин выделялись белые рубахи в сочетании с красными жилетами. Где-то среди остальных участников шествия находился Франсуа. Ольгу они после шумного сопротивления оставили дома "на связи". Только такая почетная работа заставила ее остаться дома. "Ольгу знают! – заявил Федор Фран-суа. – И толку от нее мало. Ее сразу же вы-числят. Единственный, с кем они еще не сталкивались, это я"! Поэтому и решили, что Федор будет играть роль подсадной утки, Ольга на всякий случай сидеть на связи, а Франсуа будет в засаде. Каждый -знал, что ему делать, каждый, даже оставшаяся дома Ольга, был вооружен. К Федору никто не подходил, но он не сомневался, что за ним наблюдают. На площади была установлена трибуна для ораторов, а у трибуны сбиты скамейки для приглашенных. Мэр Женевы взошел на трибуну, члены оргкомитета, администрация и приглашенные гости расселись на скамейках. Жандармы выстроились возле трибуны, образовав почетный караул. Отряды войск в старинных доспехах и костюмах встали по периметру площади, а кому не хватило места на скамейках, толпились позади. Прозвучал гимн и взвилось на флагштоке знамя Швейцарской конфедерации. Мэр торжественно зачитал Договор 1291 года о создании союза трех кантонов – Ури, Швица и Унтервальдена, впервые объединившихся в "Вечный союз" для борьбы с Габсбургами за независимость. С речами выступили организаторы праздника и представители других кантонов. Речи были короткими и много времени не заняли. В завершение официальной части праздника мэр Женевы собственноручно зажег традиционный костер, сооруженный посреди площади из десятков сухих елей. Полетели искры многоязыкового пламени, высоко взметнувшегося в небо. И в это время заполыхали костры из сухих бревен высоко в горах и долинах. Одновременно с языками пламени в небо взлетели сотни ракет. Они рвались высоко в небе, распадаясь звездами и цветами. К Федору подошел офицер полиции и коротко сказал по-английски: – Следуйте за мной! "Однако! – удивился Федор. – Они даже знают, что я не говорю по-французски. Что ж, игра началась!" Он шел за посланцем убийц, а вокруг продолжался шумный праздник. Всюду были установлены деревянные столы, на которые за счет мэра подавались пироги, мясо и овощной суп, бутылки с вином и пивом. Кто не удовлетворялся простой едой, мог купить себе сочный антрекот или жаренную в гриле курицу, которые на огромных противнях и шомполах жарились повсюду. А сухое вино, сидр и пиво можно было поиметь и за счет мэра. Центр города был закрыт для автомобильного транспорта, поэтому Федор не удивлялся, что офицер полиции так долго ведет его, очевидно, к своему автомобилю. На площади Молар были сооружены временные эстрады, на которых выступали студенческие национальные коллективы. Хоровое многоголосое пение демонстрировали германо-швейцарцы, сольное пение в сопровождении небольшого ансамбля – франко-швейцарцы. Студенты из горных альпийских деревушек радовали слушателей горловым пением. Но не только швейцарские студенты имели право на выступление в день своего общенационального праздника. Индийские, пакистанские, боливийские, аргентинские ансамбли оккупировали не только временно сооруженные эстрады, но и просто улицы и тротуары. Они исполняли свои национальные номера, а граждане Женевы и гости, разгоряченные бесплатными напитками, проявляли щедрость. В толпе то и дело сновали студенты со шляпами для пожертвований, в них дождем летели серебряные монеты. Полиция не вмешивалась, делая вид, что не видит ничего. Они прекрасно знали, что эти добровольные сборы, хоть и немалые, поступают в общестуденческий фонд для малообеспеченных студентов. Полицейский привел Федора к своей машине, и только там Федор смог спросить его: – Где моя дочь? Что с ней? – Живая она, живая! – успокоил офицер полиции. – Что мы, звери какие? Федор успел заметить, когда садился в машину полицейского, что мимо прошел Франсуа и прикрепил "маячок" к заднему бамперу полицейской машины. – Как вам понравился наш праздник? – улыбаясь, спросил полицейский. – Впечатляет? – Мне не до праздника! – ответил Федор. Полицейский, отъехав, внимательно вгляделся в зеркало заднего обзора, не едет ли кто за ними. Но их отъезд, кажется, остался без внимания. Граждане продолжали веселиться, а полиция охранять их веселье. И никому не было дела до трагедии семьи Федора Пятницкого. – Ничего! – подбодрил полицейский. – Через десять дней будет праздник Женевы. Тогда и погуляете. На набережной правого берега заранее соорудят длинную ленту деревянных трибун. Если вы не видели карнавалы Рио-де-Жанейро, вам должен понравиться карнавал, с которого начинается праздник Женевы. Представляете: идут оркестры друг за другом и играют каждый свое, оркестр певческого общества – свое, универмага – свое, кооператива – свое. Одна мелодия наплывает на другую, а публика слушает все это вперемежку: военные марши, танго, вальсы, джаз какой-нибудь. Затем поедут машины, украшенные сплошь рекламой и цветами. А на каждой машине разыгрываются сценки: девушки изображают что-нибудь из мифологии, а парни – ковбоев, рыцарей, мушкетеров, кто во что горазд. Горцы в национальных костюмах прогоняют мимо зрителей белых длинношерстных овец главное богатство кантона. Бывают и гости. Помню, были гости из США: красотки-мажоретки, студентки какого-то университета, в живописных киверах, такие худощавые, стройные. Они так маршировали, такое выделывали жезлами и стройными ножками, что свели с ума всех мужчин. А то, помню, парашютисты из Гренобля приехали со своими оркестрами, славно так маршировали в красных беретах. Раз даже из далекого Буэнос-Айреса гости прибыли: женщины – в цветастых платьях, со сложными прическами, а мужчины – в строгих черных костюмах. Он на время умолк, вписываясь в сложный поворот, а Федор молчал, думая о своем и концентрируя внимание и силы для решающего сражения. Но дорога, по обеим сторонам которой росли фруктовые деревья, опять пошла по прямой, и полицейский вновь вернулся к празднику Женевы. Скоро праздничного шума уже не было слышно. Они выехали из города. Дорога плавно извивалась меж фруктовых садов, небольших рощиц. Полицейский не спеша вел машину, непрерывно болтал о чем-то, но Федор не реагировал на шутки. Полицейский рассказывал, какие у них интересные праздники. Он видел, как тяжело сейчас этому незнакомому парню, у которого украли дочь. Он презирал себя за малодушие, но ничего не мог изменить. Ему требовались наркотики, а значит, и много денег. – Да! Взяли они тебя в оборот, – вдруг сказал он парню. – А тебе сколько они обещали? – спросил Федор. – Двадцать тысяч! – откровенно ответил полицейский. – И еще столько же, если привезу тебя в лес. – Дешево тебя ценят! – усмехнулся Федор. – Я им должен три миллиона долларов. – Сколько?! – воскликнул полицейский. – Мы могли бы их поделить! – предложил Федор. Офицер полиции задумался, долго молчал. Он прикидывал, сможет ли скрыться от бандитов, с которыми уже давно был связан. – Что я должен делать? – наконец спросил он хрипло. – Я выйду с пистолетом и потребую показать дочь, чтобы убедиться, что она живая и здоровая. – Они прикажут сдать оружие! – Конечно! – согласился Федор. – Я отдам тебе пистолет, а ты обыщешь меня и ничего не найдешь. Затем откроешь чемодан с долларами и скажешь, что там три миллиона. – А сколько там на самом деле? – спросил полицейский. – Всего лишь полтора, – ответил Федор. – За один день трудно собрать такую огромную сумму. Но это будет как раз твоя доля. – И что дальше? – спросил полицейский. Желание получить полтора миллиона долларов сразу превратилось в навязчивую идею. – А дальше ты принесешь мне дочь, отнесешь им чемодан с деньгами... начал Федор объяснять. – И они с деньгами смоются! – недовольно закричал полицейский. – Не успеют! – жестко сказал Федор. – Не успеют, потому что мы их убьем. – Согласен! – воскликнул полицейский.

Он сразу решил, что как только они расправятся с бандитами, он застрелит этого парня, а потом все свалит на бандитов. Юсуф и сообщник уже ждали их. Полицейский проехал мимо машины Юсуфа и остановился в дальнем конце поляны. Федор с пистолетом в руке вышел из машины. – Потуши свет! – приказал он водителю. Тот послушно поспешил исполнить приказ. Но у бандитской машины зажглись фары дальнего света. Голос Юсуфа раздался откуда-то сбоку, за границей света. – Проверь деньги! Офицер полиции открыл чемодан с долларами, для вида посчитал пачки. – Все в порядке! – Неси ко мне! – крикнул Юсуф. Федор вышел из-за машины. – Сначала ребенка! К его удивлению, никакого спора не последовало. В луче света шел человек с ребенком на руках. Но жива ли его дочь? Почему она молчит? – Отдавай деньги, Федор! – крикнул по-русски Юсуф. – Ребенок спит. Человек, который привез Федора, взял чемодан с деньгами и пошел навстречу помощнику Юсуфа. Встретившись с ним, он поставил к его ногам чемодан и, взяв ребенка, крикнул Федору: – Девочка жива! Крепко спит! Федор принимал из рук полицейского свою дочь, когда со стороны машины Юсуфа раздались выстрелы. Получилось, что полицейский своим телом заслонил Федора с Сашенькой. Он упал замертво. Федор успел укрыться за машиной. Осторожно открыв дверцу, он внезапно передумал и, захлопнув ее, отполз к лежавшему недалеко толстому стволу упавшего дерева. – Они в машине! – крикнул помощник Юсуфа. – Я слышал, что хлопнуладверца. Юсуф схватил гранатомет, привычно прицелился и выстрелил. Машина взорвалась и ярко вспыхнула. Бандиты радостно заорали. И даже запрыгали. Федор достал гранату и швырнул ее наугад, на крик. Граната перелетела через ликующих бандитов. Но взрыв напугал их. Они решили, что за Федором кто-то наблюдал и теперь вступил в бой вместо него. Юсуф не собирался воевать с неизвестным противником. Он считал, что свой долг выполнил: Федор Пятницкий уничтожен, можно возвращаться к себе в горы. Он бросил чемодан в машину и крикнул помощнику: – Уходим! Но далеко уехать им не дал Франсуа. Он достал дистанционное управление и нажал кнопку. Бомба, замаскированная в чемодане, взорвалась, и машина пылающим факелом слетела под откос, в кювет. Держа наготове автомат; Франсуа вышел на поляну и громко крикнул: – Федор! Ты жив? – Не кричи так громко! Ребенка разбудишь. Федор вышел из-за толстого дерева и направился к Франсуа. – Во спит! – восхитился он. – Пушками не разбудишь! – Не говоря уж о такой мелочи, как гранатомет! – поддержал Франсуа. – У меня сердце чуть не оборвалось, когда я услышал взрыв машины. Как ты уцелел? – Просто! – ответил Федор. – Предчувствие – залог успеха! Удачно сымитировал то, что мы залезли в машину, а сами спрятались за деревом. Они купились. – Я что, опоздал? – стал оправдываться Франсуа. – Твой полицейский выбросил на дорогу шипы, и моя машина сразу захромала на два передних колеса. Чуть в кювет не свалился, шел-то на приличной скорости. Пока менял колеса... – А у тебя одна запаска? – понял Федор. – Две! – поправил Франсуа. – Все равно, время-то на замену необходимо. – Надо было на всякий случай, – сказал Федор, – взять и мне дистанционное управление. – Имелось в наличии всего одно! – пояснил Франсуа. – Не выписывать же второе из Москвы? Тебе отдавать единственное было опасно! – Меня удивляет другое! – признался Федор. – Почему они не потребовали, чтобы я сдал оружие? – А они решили и полицейского убить вместе с тобой, – пояснил Франсуа. Чтобы не требовал свою долю. – А ведь я уговорил полицейского помочь мне за полтора миллиона долларов, – сознался Федор. – И он согласился? – удивился Франсуа. – Он никогда бы не получил от них такой суммы, – напомнил Федор. – Он главного от них не получил бы: жизни, – уточнил Франсуа. – Подожди меня здесь, я подгоню машину. Через полчаса они уже были возле дома, где металась по квартире, не находя себе места из-за тревоги за жизнь самых дорогих людей – мужа и дочери, Ольга. Сашенька продолжала спать, безмятежно улыбаясь во сне. Она была еще в том блаженном возрасте, когда совершенно не понимают страшных, безумных игр взрослых людей.

22

Жан Пикто любил праздники, а уж первое августа в особенности. Он был убежденным холостяком, дома его никто не ждал, поэтому он гулял, вспоминая студенческие годы, беззаботные и радостные. Вернулся он домой за полночь, а утром предстояло, как обычно, идти на работу в прокуратуру. Дел становилось все больше и больше, особенно с падением пресловутого "железного занавеса", когда с востока, подобно гуннам, хлынули полчища преступников. Взять хотя бы события последних дней. В квартире бизнесмена была взорвана бомба, а сам он исчез. В своей квартире убили таксиста вместе с подружкой. А то, что стали убивать полицейских, вызывало не только тревогу, но и озабоченность, даже сомнение в чистоте рядов блюстителей порядка. Пикто пошел к начальнику получать новое задание, хотя и других было предостаточно. – Ты возглавишь группу по поимке русского террориста! – ошарашил Пикто его непосредственный начальник Шарль Молье. – Шарль, мы с тобой друзья, зачем ты мне тюдкладываешь такую свинью? – Русские требуют его ареста и выдачи. Ты – единственный, кому я могу поручить такое тонкое дело. – Шарль, у меня куча нераскрытых дел, – напомнил Жан Пикто. – Сегодня утром в Басси обнаружены три трупа и две сгоревшие машины, сообщил другу Шарль. – Возле одной машины лежал труп офицера полиции. – Ты хочешь сказать, что с офицером полиции был террорист? – изумился Пикто. – Исключать ничего не будем! – подчеркнул Шарль Молье. – На месте преступления найдены обрывки фальшивых долларовых банкнот. – Я не верю, что террорист из России станет продолжать свои безобразия именно здесь! – твердо сказал Пикто. – Русские нам передали часть материалов, – сознался Молье, – из которых ясно следует, что за этим русским террористом охотится чеченская банда. – Русские представили доказательства его преступлений? – спросил Пикто. – Нет. Но нал* это и не нужно. Сам факт въезда в страну по чужим документам – уже преступление. Молье протянул Пикто фотографию Федора Пятницкого, фотографию Ольги с ребенком. – Он прилетел сюда с этой женщиной. Красавица! Я бы с такой тоже удрал хоть на край света. – А по каким документам к нам прибыл этот террорист? – поинтересовался Пикто. – По фальшивым? – По настоящим! – сознался Молье. – По паспорту мужа этой красавицы. О боже, что с нами делают женщины! Пикто внимательно изучал полученные документы. – Вряд ли он сейчас живет по этим документам, – заметил он. – Мне непонятно, Шарль, почему мы занимаемся этим делом? Есть полиция... – Полиция тоже занимается этим делом! – сказал Молье. – Ты должен руководить всеми усилиями по поимке этого опасного русского. Я не исключаю, что все эти трупы – дело его рук. – Так уж и все? – не поверил Пикто. – Я имею в виду трупы бандитов и убийц! – поправился Молье. – Это – безжалостные люди! – вздохнул Пикто. – По существу, этот русский делает работу за нашу полицию. – Превращая Женеву в Чикаго! – нахмурился Молье. – Конец тихому уголку Европы! – тоже пожалел Пикто. – Швейцария становится современной страной. Количество преступлений растет из года в год. – Этого русского нужно выдворить из страны! – тоном начальника сказал Молье. – Иначе эти разборки будут продолжаться до бесконечности. – Женщину арестовать легче! – предложил Пикто. – У нее документы в полном порядке! – напомнил Молье. – Вряд ли она признается, что увезла любовника по документам мужа. А доказать это невозможно! Но ее искать тоже нужно, хотя бы для того, чтобы через нее выйти на след террориста. Кста– ти, у этих пловцов в пластиковых мешках нашли документы турок, чьи тела были найдены в пропасти неподалеку от Мой-Сулазс. Эти турки работали в Женеве на стройке. – Тогда это наши клиенты! – признал Пикто. В Москве тоже не сидели сложа руки. Толстуха первым делом попытался перетащить к себе в группу Потапова. Что удалось ему с огромным трудом, столь велико было противодействие бывшего заместителя начальника уголовного розыска. Толстуха и один действовал ему на нервы. – Слушай, Потапов, – спросил Иван Аристархович. – У тебя нет ли друзей во внешней разведке? – Есть, конечно! – сознался сразу Потапов. – А вы никак собрались в нелегалы податься? Так вы же даже по-русски со словарем... – Не уважаешь начальство, Потапов! – g вздохнул Толстуха. – Ох, не уважаешь! Мне не для себя нужно. Федора Пятницкого внешняя разведка прибрала к рукам. И просто так нам его не отдадут. – Прикажут, отдадут! – сказал Потапов, k – А ты постарайся, Потапов, – тихо о попросил Толстуха. – Я уже узнал, что для разборки с Федором в Швейцарию напра– вились очень серьезные люди. Боевики – первый класс. Можем не успеть! – Хорошо, – согласился Потапов. – Есть у меня парень, как раз тот, который нам нужен. – Это тот самый, с которым ты меня знакомил? – вспомнил Толстуха. – Нет, конечно! – сказал Потапов. – Тот Федора Пятницкого из рук не выпустит. А нужен он нам так уж? – Активные действия начинаются в нашей стране, – вздохнул Толстуха. Я к приказам начальства, между прочим, Потапов, отношусь с полной серьезностью. Пятницкий нужен– нам здесь! – Любят у нас гвозди забивать электронным микроскопом! – упрекнул кого-то Потапов. – Я считаю, что Пятницкий на месте именно там, за кордоном. – Нет, Потапов, работы и здесь невпроворот. Потапов тяжело вздохнул.

23

Ольга бросилась к Федору, взяла у него из рук Сашеньку и так крепко прижала ее к груди, что малышка застонала во сне. – Ты ее так задушишь! – тихо сказал Федор и поцеловал жену. (Она положила дочь на их широкую постель, будто боялась ее опять потерять. – Завтра мы покидаем Швейцарию, – сказал Федор. – Франсуа сделал мне документы, и теперь мы можем... – Втроем вы ничего не можете, – прервал его Франсуа. – Вас ищут! Именно троих. И выбираться вам нужно раздельно. – Совсем раздельно? – испугалась опять Ольга. – Нет, конечно, – успокоил ее Франсуа. – Сначала тебе с дочерью надо уехать, а затем и Федору. – Куда? – спросила Ольга. – В Париж! – улыбнулся Франсуа. – Но у Федора нет визы! – ответила Ольга, нахмурившись. – А ему она уже не нужна! – скорчил рожу Франсуа. – Он уже и не Федя и даже не Кастро! – При чем здесь Кастро? – обиделась за любимого Ольга. – Анекдот такой есть: "Прилетает Кастро в Москву, приезжает в Кремль, снимает парик и бороду с усами и говорит: "Все, больше не могу!" А ему ласково: "Надо, Федя, надо!" – У этого анекдота борода больше, чем у Фиделя, – улыбнулась Ольга. – А кто он теперь? Теодор Фриди? И ехидно захихикала. У нее вообще, как только дочь засопела на постели, стало жутко игривое настроение. А по взглядам, которые она жадно бросала на Федора, ему было яснее ясного, что лишь присутствие Франсуа в какой-то мере сдерживает ее сексуальные порывы. Франсуа хлопнул себя ладонью по лбу. – Федя, мы с тобой профаны! – возопил он, деланно воздев руки к потолку. – Как это мы не посоветовались с Ольгой? Ведь шикарно звучит: Теодоро Фриди! – И вызывает прямые ассоциации у полиции и таможни, имеющих на меня ориентировки, – отказался поддержать игру Франсуа Федор. – Но согласись: звучит-то хорошо! – настаивал Франсуа. – Сплошная Лопе де Вега! – пошутил Федор. – А чего это ты его в женский пол записал? – поинтересовался Франсуа. – Когда говорят "достоевщина", – отбрил Федор, – не подразумевают же, что Федор Михайлович носил юбку. – Как вас теперь называть, Федор Пятницкий? – не отставала Ольга. Федор не стал ее мистифицировать и просто выложил на стол удостоверение личности. Ольга с любопытством его открыла и прочла: – Оскар Пятецкий!.. Почти Потоцкий, князь из королевской семьи. А Оскар вам пришел на ум, как той актрисе, которая, увидев статуэтку, приз Академии киноискусства, воскликнула: "О, как он похож на моего дядюшку Оскара!" – Приз так и назвали: "Оскар", – отыграл Франсуа. – Плагиаторы умирают даже после надежды! – съехидничала Ольга. – Зато в Париже ты сможешь спокойно выйти замуж за молодого француза! подчеркнул выгодность такого положения Федор. – Интересно! – удивилась Ольга. – Насколько я помню уголовный кодекс: двоеженство, как и двоемужество, карается годами заключения. – В Париже мы и тебе поменяем имя и фамилию! – неожиданно заявил Франсуа. – У молодого француза должна быть молодая француженка. – Мы будем жить на нелегальном положении? – удивилась Ольга. – А другого выхода нет! – жестко ответил Федор. – И потом, что, только Ленину – Сталину можно было жить на нелегальном положении? От такого сравнения Ольга расхохоталась и сразу же согласилась, что действительно, если с милым рай и в шалаше, то на нелегальном положении можно тоже попробовать. Франсуа заметил, что Ольга не сводит влюбленных глаз с Федора, и поспешил откланяться. – Я пойду, пожалуй, – заявил он влюбленным. – День был сегодня очень трудным. Как только за ним закрылась дверь, Ольга бросилась на шею Федору. – Боже мой, Феденька! Как я тебя люблю! – замурлыкала она ласково. – Как я тебе за все благодарна. Трудно тебе было? – Легче, чем я думал! – сказал Федор. – Но был момент, когда я страшно испугался. Не за себя, а за Сашеньку. – Они пытались обмануть? – спросила Ольга. – Взяли деньги, а дочь не отдали? – Нет! – ответил Федор. – Отдали и расстреляли нас из пулемета! Звери! Ольга побелела и задрожала от страха. – Не бойся! – почувствовал ее волнение Федор. – Первые пули достались живому щиту, их сообщнику-полицейскому. А дальше я действовал автоматически, как нас учили два года. – Пойдем в постель! – попросила Ольга. – Я хотел бы сходить под душ! – предложил Федор. – Ты не хочешь повторить то, что было вчера? – Нет! – страстно прошептала Ольга. – Ты мне нужен такой: пахнущий лесом, гарью, потом и кровью. Запах первобытного мужчины. И она утащила Федора в постель, где, сладко посапывая во сне, спала их Сашенька. Потапов выполнил свое обещание. – Его собираются сегодня вечером переправить в Париж! – доложил он Толстухе с таинственным видом. – Одного? – удивился шеф. – Вашу Ольгу, – не удержался от ехидства Потапов, – вместе с ребенком отправляют в Париж днем. – Логично, – улыбнулся Толстуха наивным попыткам Потапова уколоть его. – Конечно, логично, – поддержал шефа Потапов. – Ищут супругов, а они поодиночке удерут из страны. – Не забывай, у Ольги все в порядке с документами, – напомнил Толстуха. А вот как будут Пятницкого переправлять, ума не приложу.

– Так уж и не приложите? – улыбнулся Потапов. – И по каким документам он собирается жить дальше? – Он теперь Оскар Пятецкий, – вздохнул Потапов, будто совершил предательство. – Но я все равно остаюсь при своем особом мнении. – Когда ты станешь начальником, Потапов, – заметил Толстуха, – твое особое мнение будет обязательным к исполнению для всех. – Вот это да! – воскликнул Франсуа, когда Ольга открыла ему дверь. – Я-то думал, вы еще прохлаждаетесь в постели. А у вас, я смотрю, уже и вещи у порога. Твой поезд через два часа... Ольга, не стесняясь Франсуа, обняла Федора и заревела. – Ты что? – удивился Федор. – Мы же через несколько часов встретимся! Опять будем вместе. Заплакала Сашенька. Ольга взяла на руки дочь и стала ее утешать. – Все хорошо! – ласково говорила она. – Папа прилетит к нам сегодня вечером. И мы опять будем вместе. На всю жизнь! – Давайте присядем на дорожку по русскому обычаю, – предложила Ольга. Сидели тихо, пока Ольга первой не встала. – Поехали, – сказала она обреченно. – Не рано ли? – засомневался Франсуа. – Я хочу кое-что купить себе и Сашеньке. – В пассаже я еще не был! улыбнулся Федор. – Увидишь там еще одну местную достопримечательность: большие часы со сложным боем. Часы размером три на шесть метров, представляешь? – стал охотно рассказывать Франсуа. – А каждый час перед изумленной публикой дефилируют отряды средневековых рыцарей. – Интересно! – загорелся Федор. – Поехали. – Конечно, интересно! – улыбнулась Ольга. – Я уверена, что будешь так же радоваться, как маленькая наша дочь. Когда они отъехали от дома, Федор заметил, что стоявшая недалеко машина тоже тронулась с места. – Франсуа, – сказал он. – По-моему, за нами следят. Франсуа бросил взгляд на ехавшую позади машину. – А мы сейчас проверим! И он резко увеличил скорость. Машина сзади сразу отстала. – Пуганая ворона куста боится, – пошутила Ольга. – Береженого бог бережет, – напомнил Федор. Больше им эта-машина не встречалась. Ольга бродила по пассажу вместе с Федором, в то время как их дочь сидела в машине под охраной Франсуа. В пассаже были установлены огромные часы с боем. Каждый час по бокам открывались дверки, и перед изумленной публикой проплывали рыцари и дамы в пышных платьях. Когда подошло время их появления, Ольга хотела сходить за дочерью, но Франсуа уже подходил к ним с Сашенькой на руках. После механического спектакля было трудно сказать, кто больше радовался – Федор или его малолетняя дочь. Ольга смотрела на этих самых дорогих, самых близких людей, и чувство огромного счастья переполняло ее. Время истекло. В купе спального вагона Ольга опять со слезами обняла любимого. И после долгого последнего поцелуя они расстались, чтобы встретиться через несколько часов в Париже. – Выпить хочешь? – спросил Франсуа, открыв бар с подсветкой и музыкой. – Давай выпьем! – согласился Федор. – Меня беспокоит, как я буду искать тот дом в Париже, где, по твоей рекомендации, поселится Ольга. Ведь я французского языка не знаю. – А тебе и необязательно знать. Ты же у нас из Канады. Приехал к любимой девушке, чтобы жениться. А в Канаде, как ты знаешь, говорят и по-английски. Он достал из бара бутылку "Мартеля", чудесной бархатистой жидкости цвета ян-таря, жгучей и в то же время мягкой. Но они не стали пить по-русски: нажираться до положения риз, когда пьют марочный французский коньяк, как водку, стаканами, бутылку за бутылкой, пока бар не опустеет, а пьющие не падают на пол или на близлежащие кресла-кровати-диваны-ковры. Выпили грамм по сто, и хватит. Франсуа закрыл бутылку и убрал ее в бар обратно. А взамен принес из тайника очень хорошо знакомую Федору бутылку вина в плетеной бутылке. – Возьми с собой! – предложил он. – Как-никак, твои почти что единоплеменники. Может, опять с кем-нибудь придется встретиться! Предложишь выпить за Джохара Дудаева. И он не посмеет тебе отказать. Кстати, я сделал лабораторный анализ вина. Ты был прав на сто процентов. Это вино действительно пить не рекомендуется, очень редкий яд: радиоактивный таллий. Мгновенная смерть, высокая концентрация. – Да выброси ты эту бутылку, – посоветовал Федор, – и все дела! – Выбросить жалко! – ворчливо заметил Франсуа. – Денег стоит. – Ладно! – сдался Федор. – Сунь бутылку поглубже в дорожную сумку. Только о в чемодан не клади, пожалуйста, прольется. Франсуа достал из кармана билет на самолет и вручил его Федору. – Меня не провожай! Опасно! – Опасности никакой! – сказал Франсуа. – Я тебя так загримирую, что даже враги не узнают. – Надеюсь, не в женщину! – пошутил Федор. – В Москве я уже походил в женском наряде. Франсуа с интересом посмотрел на Федора. – Жаль, не сказал раньше! – сказал он. – Прекрасный вариант. Но документы уже на мужчину. Поэтому придется перекрашивать тебя и лепить усы с бородой. – Зачем? – усмехнулся Федор. – Ольга уже постаралась, купила мне в пассаже парик. Мужской, вместе с бородой и усами. Не надо ничего приклеивать, надел, и вес дела. И Федор с удовольствием продемонстрировал черный комбинированный парик и линзы для глаз, тоже под брюнета. – Фигура все равно выдает! – вздохнул Франсуа. – Честно говоря, напрасно мы решили, что ты полетишь самолетом. Перебросил бы я тебя через границу, и все дела, как ты любишь говорить. – Теперь уже поздно что-то менять. Была не была. Полечу самолетом. Но только без провожатых. – Хорошо! – согласился Франсуа. – Но я все же подвезу тебя до аэропорта. – Хочешь, чтобы я сэкономил на такси? – улыбнулся Федор. – Ты рисковать не имеешь права. – Ты только не иди на регистрацию первым, – предупредил Франсуа. – Какое это имеет значение? – отмахнулся Федор. – К первому больше внимания. А тебе оно сейчас ни к чему. – Уговорил! – согласился Федор. – Дождусь, когда народу будет побольше, и вместе с толпой пойду на регистрацию. Тогда девочкам будет не до того, чтобы разглядывать меня. – Разумно! – одобрил Франсуа. – Адрес запомнил? – У меня хорошая память! – ответил Федор. – "БМВ" я продам! – заявил Франсуа. – Он "засвечен", следовательно, больше не пригоден. Деньги привезу. – Может, оставишь их при себе? – предложил Федор. – У Эрвина детей нет? спросил он быстро. – Нет! – ответил Франсуа. – Но ты опять прав, деньги я оставлю, есть одно дело, на которое потребуются деньги. Спасибо, спонсор! – Мой счет к твоим услугам! – расшаркался Федор. У здания аэровокзала Франсуа помог достать вещи из багажника и тихо произнес: – Расплатись со мной! Кажется, за нами наблюдают. Будь осторожен. Федор спокойно достал из кармана оставшуюся мелочь, все деньги он отдал Ольге в поезде, кое-что осталось лишь в портмоне, которое находилось в дорожной сумке, пришлось доставать его, что было крайне неудобно. Расстались они, как совсем посторонние люди: приехал пассажир, расплатился с водителем, решившим подзаработать, и все. Тот, кто следил за ними, не мог бы заметить ничего более тесного и дружественного. Франсуа уехал, а Федор подхватил свои вещи и отправился в зал ожидания. Вряд ли кто, даже хорошо знавший Федора, мог бы распознать в этом европеизированном французе недавнего десантника спецвойск. И не американских, а российских. До начала регистрации еще было время, и Федор отправился в буфет, чтобы выпить кока-колы. Расплатившись с "таксистом", он сунул бумажник в сумку и не запомнил, в какое место. В буфете Федор подсел к столику и в поисках бумажника принялся извлекать из сумки мелкие вещи, поставил на столик бутылку с вином и снова нагнулся к сумке. Когда он поднял голову, то увидел перед собой черноволосого юношу лет двадцати. – Собираешься пить за смерть моих родственников? – тихо спросил он по-русски. – Нет! – ответил по-чеченски Федор. – Собираюсь выпить за здоровье Джохара Дудаева. А ты кто такой? Услышав родную речь, юноша так удивился, что сразу поставил на стол два пластиковых стакана. – Меня зовут Ахмет. И за Дудаева я охотно выпью! – согласился он. – Но потом ты пойдешь со мной. – Куда? – Ты убил много наших людей, – ответил Ахмет, открывая бутылку. – А аллах не любит, когда убивают его людей. – Знаешь, чеченцы убили женщину, которая мне мать заменила, а она тоже была чеченка. – Это – случайность! – Что будет, если я с тобой не пойду? – спросил Федор. – Это тебя не спасет, – ответил боевик, разливая в пластиковые стаканы вино. – Я тебя все равно убью. Он поднял свой стакан и произнес: – За Дудаева! Аллах акбар! И залпом выпил стакан вина. Яд в вине был действительно сильным, потому что Ахмет мгновенно побелел и рухнул на пол. К упавшему бросились двое из обслуживающего персонала. – Что произошло? – спросила Федора прибывшая через минуту медсестра. Федор ответил по-английски: – Не понимаю! Я из Канады. Тогда медсестра повторила свой вопрос по-английски. – Этот человек собирался пить вино, – начал рассказывать Федор, – когда я остановился, чтобы достать из дорожной сумки бумажник. Хотел купить кока-колы. – Он вам предлагал выпить? – спросила медсестра. – Да, предлагал! – подтвердил Федор. – Но я вина не пью. – Подождите прибытия полиции, – попросила медсестра. – Они наверняка захотят задать вам несколько вопросов. Федор взял бутылку в плетеной оболочке и передал девушке. – Передайте это полиции. К сожалению, я улетаю сейчас в Париж! – развел руками Федор. – И больше того, что я сказал вам, я не знаю. – Очень жаль! – вздохнула медсестра, ей очень понравился этот парень. Но позвольте в таком случае узнать, кто вы. Федор протянул паспорт. Медсестра его внимательно изучила и переписала сведения в свой блокнот. – А где вы остановитесь в Париже? – спросила она с интересом. – Пока не знаю, – ответил Федор. – Я не знаю Парижа, первый раз лечу туда. Он улыбнулся медсестре и торопливо покинул бар. "Откуда появился этот очередной сторонник Дудаева? – думал он, направляясь к месту регистрации. – И сколько же их, на самом-то деле, вьется вокруг меня?" Он не мог знать, что Ахмет прилетел вместе с двумя боевиками одним самолетом из Мюнхена. Прилетел он для контроля и для оценки ситуации. Правда, была еще одна причина, по которой его послали проследить за действиями Юсуфа: его непосредственному шефу было завидно смотреть на стремительное повышение роли Юсуфа в окружении Дудаева, и неудача, оцененная независимым представителем клана Дудаева, могла серьезно подорвать позиции самого Юсуфа. Потеря двух сподвижников, как бы не объяснял самовольные действия Азмада Юсуф, уже поставила под сомнение профессиональные способности посланного убить Федора Пятницкого. Ходж-Ахмед был призван, несмотря на свою молодость, оформить документально неспособность Юсуфа покончить с убийцей многих членов дудаевского клана. Ходж-Ахмед переоценил свои силы. Жажда и желание посмеяться над врагом, заставить его выпить за здоровье своего кумира сыграли с ним злую шутку. Ходж-Ахмед успел заметить все наиболее привлекательные достоинства этого вина: его свежесть, создаваемое им во рту освежающее ощущение холодка, приятную кислотность и то, что это вино хорошо утоляет жажду. Его смертельное достоинство он ощутить не успел. Когда Федор подал билет и паспорт, он заметил, что через минуту к стойке подошел чиновник средних лет. Взяв его документы, внимательно их изучил. Затем он спокойно спросил Федора по-английски: – Вас не затруднит пройти со мной в комнату для проверки вашего багажа? "Неужели медсестра настучала? – подумал Федор. – Так быстро среагировали?" Федор не знал, что двумя часами раньше Жан Пикто получил прямо из Москвы все данные относительно его отлета в Париж: дату, номер рейса и, конечно, его новое имя. Федор последовал за чиновником в сопровождении десятка полицейских. В комнате, где они все оказались, Жан а Пикто предъявил Федору Пятницкому обвинение в незаконном пересечении границы и распоряжение прокуратуры о высылке его из Швейцарии в Россию. Полицейские надели Федору наручники и вывели из комнаты. В зале он заметил медсестру, с которой разговаривал в баре. Она так удивленно посмотрела на скованного наручниками Федора, что у того сразу же пропали все подозрения относительно нее. "Нет, это не ее работа! – сказал он сам себе. – Но откуда в Москве узнали о моем новом паспорте? Франсуа отпадает сразу. Неужели утечка из самой "конторы"?" А медсестра со слезами на глазах смотрела вслед Федору. "Неужели это тот самый парень? – с ужасом подумала она. – Боже, как мне все время не везет: всегда нарываюсь на гангстеров". И она решила не упоминать о разговоре с этим человеком в баре, достала лист бумаги, где было записано его имя, и безжалостно порвала на мелкие клочки. У трапа российского самолета Федора Пятницкого встретили трое в штатском, но с военной выправкой. Они расписались в бумаге, которую им дал Жан Пикто, и увели Федора в самолет, который пришлось задержать, чтобы принять на борт незапланированного пассажира. Самолет тут же пошел на взлет.