Текст книги "В одиночку не выжить"

Автор книги: Лев Златкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– А когда мы получим разрешение на временное проживание? Мамед думал не более пяти секунд. – Я уже отдал бумаги от хозяина кафе и пятьсот долларов. – Почему так мало дал? – спросил Юсуф. – Половина – до, и половина – после. Ты не бойся, я не дурак. Э! – Посмотрим, – заявил Юсуф. – Надо быстрее. Я что, работать сюда приехал? И этот хозяин кафе мне не нравится. Смотрит и будто хочет что-то вспомнить. – Откуда он может тебя знать? – поспешил успокоить Мамед. Он сразу понял, что над хозяином кафе нависла угроза, но терять один из источников своего заработка не хотел. – Не знаю, – ответил Юсуф. – Одно время меня часто показывали по телевизору рядом с Дудаевым. – Это же было давно. – Ладно, – закрыл неприятную тему Юсуф. – Я думаю, нам придется съездить в аэропорт и порасспрашивать таксистов. У таксистов хорошая память. Но никто не помнил, что отвозил в город русских молодых супругов с маленьким ребенком. Юсуф соврал, что он друг этих русских, но не смог их встретить, так как поздно получил телеграмму. – Может, этот таксист болен? И сегодня его здесь нет, – подсказал Азмад. – Эрвина нет на работе. Возможно, и заболел. Где живет этот Эрвин, никто не знал, но номер его машины выяснить удалось. На обратном пути Юсуф спросил Мамеда: – Твой полицейский пьет? – Еще как! – ответил Мамед. – Пойдешь к нему в гости! – Но он меня не приглашал, – удивился Мамед. – Когда человек болен, он рад и непрошеному гостю! – сказал Юсуф. – Тем более что ты единственный мусульманин, который пьет спиртное. – Сам недавно пил! – буркнул недовольно Мамед. – Что было – позабудь! – вещал Юсуф. – Новая жизнь настала. Мы больше не будем подражать этим пьяным свиньям, которые оккупируют пока нашу родину. И тех мусульман, которые не хотят быть с нами, а хотят быть с русскими, мы тоже всех вырежем. Устроим настоящую охоту за ними. Красивых дочерей заберем себе в гарем, а всех остальных в навоз закопаем, пусть там гниют. Мамед только поежился от таких страшных обещаний. Честно говоря, его политика совсем не интересовала. Только бизнес, пусть и преступный, и такие фанатики, как Юсуф, его пугали, просто в дрожь бросало. Существующее положение в России его устраивало как нельзя. Любого чиновника можно было купить, границы были почти открыты, среди таможенников было тоже много своих. Не жизнь, а малина. И надо было пользоваться открывшимися возможностями, делать деньги, а не заниматься воссозданием Чечни, которая была так далеко отсюда, что не хотелось о ней и думать. Но в мафии свои законы. И если Маме-ду приказали во всем подчиняться этому сумасшедшему, то ему ничего другого не остается, как подчиняться. Юсуф был очень доволен. Он не ожидал, что удастся так легко выйти на таксиста, который куда-то привез ненавистного Федора Пятницкого. – Ему придется сказать все! – вслух сказал Юсуф то, о чем думал. – Полицейскому? – не понял Мамед. – Таксисту! – уточнил Юсуф. – И лучше ему будет все сразу сказать. – Это его все равно не спасет! – усмехнулся Азмад. – Я перережу ему глотку. Не нужны нам свидетели здесь. Надо работать чисто. Мамед заехал по дороге в магазин, купил пару бутылок русской водки и килограмм ветчины. – Ты чего купил? – обалдело спросил Юсуф. – Водку и ветчину! – ответил Мамед. – Ты же сам приказал заехать в гости и к полицейскому. – Я понимаю, что ты будешь пить с ним водку, – с тихой яростью сказал Юсуф, – черт с тобой, в Коране действительно о водке не сказано ни слова. Но как может мусульманин закусывать свининой? – А я по первой не закусываю! – пошутил Мамед. – А после второй он уже ничем не отличается от этой свиньи! презрительно сказал Азмад. Мамед только тяжело вздохнул. Он и сам не понимал, почему он так любит свинину. Но в душе он осознал свою ошибку. Конечно, нельзя было покупать ветчину при этих фанатиках. А Юсуф, продолжая яриться, назидательно стал рассказывать: – Однажды над одним правоверным решили подшутить вот такие же недоумки, как ты, Мамед. И угостили его долмой. Правоверный ел и только похваливал: "Какой молоденький барашек"! Когда он все съел, ему сказали, что он съел долму из свинины. Тогда правоверный поступил так, как и должен поступать правоверный: он схватил вилку, которой ел ставшую теперь ему ненавистной долму, и воткнул вилку себе в живот. – И аллах его спас? – спросил Мамед. – Аллах взял его к себе! – ответил гордо Юсуф. – Стоило ли из-за свинины отправляться на тот .свет? – удивился Мамед. Он же мог покаяться в мечети! Тем более что это была не его вина. – Он своей смертью наказал своих обидчиков! – пояснил Юсуф. – Он хотел им показать, что правоверный, съев свинину, жить не может. И аллах призвал его к себе, посадил по правую руку и наградил вечным блаженством. Он теперь живет в раю, где пьет вино и ласкается с гуриями. – А почему тогда здесь нельзя пить вино и ласкаться с гуриями? – удивился Мамед. – Для чего столько времени ждать? Деньги есть, и гуляй не хочу! – Ты – неверующий дурак! – рассердился Юсуф. – Атеист! – презрительно добавил он. – Не поймешь подвига, который совершил правоверный во имя Корана и адата! Как говорят наши враги: "Смер-тию смерть поправ!" – Ты очень умный! – равнодушно произнес Мамед. Такой фанатизм был ему не по душе. "До лампочки", как любил Мамед повторять. Очевидно, имея в виду лампочку Ильича. Полицейского дома не оказалось. Мамед быстро вернулся, но вместо того, чтобы сказать правду поделыцикам, сказал совершенно другое: – Его нет дома! Наверное, погулять вышел. – Он же болен! – недоверчиво протянул Юсуф, подозрительно всматриваясь в Мамеда. – Как может больной человек гулять! – Не гулять, э! – поправился Мамед. – Наверное, за бутылкой пошел. – Ты сказал, у него грипп? – еще более подозрительно спросил Юсуф. Он вылез из автомобиля и пошел в дом, где жил полицейский. Вернулся он довольно быстро и презрительно заметил Мамеду. – Тебя только за смертью посылать! Все перепутаешь. – А что? Он дома? – сделал большие глаза Мамед. – Его дома нет, но мне очень легко было узнать у соседа, что твой полицейский аферист, – заметил Юсуф, – на работе сказал, что болен, а сам уехал в горы, в свою деревню. Завтра вернется. – Вот видишь! – обрадовался Мамед. – Что видишь? – оборвал его Юсуф. – Хотел остаться без нас и сожрать свинину? Дай ее мне. Он забрал сверток с ветчиной у Мамеда и ушел. Правда, вернулся он еще быстрее. И очень смущенный. Сверток по-прежнему был у него в руке. – Не повезло! – сказал он, ухмыляясь. – Сосед обиделся, когда я ему свинину предложил. Сказал, что евреи тоже свинину не едят. Это тебе в укор, Мамед. Даже наши враги не едят свинину. – Ничего! – заметил Азмад. – Мы эту свинину вечером продадим в кафе. – Хороший выход! – одобрил Юсуф. На том и порешили. К явному неудовольствию Мамеда. Но поскольку Мамед считал себя справедливым человеком, то он понял, что оскорблять чужую веру нехорошо, тем более что это – вера твоих соплеменников. Поэтому, чтобы исправить свою ошибку, он предложил заехать к своему человеку, который обещал ускорить получение временных разрешений на проживание в Швейцарии. Предложение было принято с благодарностью. К всеобщему удивлению, даже самого Мамеда, разрешение на временное проживание было уже получено. – Запад, да! – с чувством собственного достоинства сказал Мамед. – У нас деньги возьмут, а ничего не сделают. Не партне-ры, э, халявщики! – Ты лучше скажи, – прервал его из-лияния Юсуф, – деньги все отдал? – Обижаешь, кент! – нахмурился Мамед. – Я же его убивать не собираюсь. Конечно, отдал. Еще понадобится не раз. Нужного человека беречь надо! – Холить и лелеять! – поддержал Юсуф. – Теперь мы можем не ходить к этому ненормальному хозяину кафе. Мне его взгляд не нравится. Юсуф отказался ехать в бар. Но Мамед принялся его уговаривать. – Ты с ума сошел! Хозяин может тут же сообщить, пожаловаться, и вас вышлют, а то и арестуют. – Кроме хозяина, еще кто-нибудь знает, что это ты нас туда привел? спросил Юсуф. – Никто не знает, надеюсь, – ответил Мамед и подозрительно посмотрел на Юсуфа. – Хозяин сделал лично одолжение мне. А ты что задумал? Юсуф усмехнулся. – Не надо его убивать, я тебя прошу! – заныл Мамед. – Хорошо! – согласился Юсуф. – Мы оставим его в живых, но сегодня работаем в последний раз, запомни! Он нас отпустит без скандала или я ему лично перережу горло. – Я с ним переговорю, – пообещал Мамед. – Он отпустит. Конечно, отпустит! Все равно полицейский приедет только завтра, сам сказал, одну ночь можно и поработать. Юсуф с большой неохотой согласился с ним. – Хорошо! – кивнул он головой. – Пусть переживет Пятницкого Перед работой они поспали несколько часов, а как только стемнело, отправились на работу в кафе. Когда они проезжали по улице Лозан, обладавший соколиным зрением Азмад заметил в витрине одного из магазинов выставленную рекламу, на которой была короткая надпись. "Каждые четыре часа в Женеве совершается один грабеж. Покупайте наши сейфы". Азмад успел прочесть лишь одно слово "грабеж". То ли оно было ему ближе всего по роду его занятий, то ли просто попалось на глаза, и все. – Реклама грабежа? – засмеялся он. Мамед снисходительно посмотрел на "молокососа". По его мнению, Азмад был младшим членом их воровского прайда, а потому заслуживал лишь снисхождения. – Здесь находится магазин, торгующий домашними сейфами, – пояснил он. – Ты их знаешь, не раз выламывал из железобетонных стен квартир, которые грабил. – Не грабил, а заставлял делиться! – поправил совсем неуважительно Азмад. – Экспроприировал! – усмехнулся Юсуф, думающий о чем-то своем и лишь вполуха прислушивающийся к разговору. – Один член! – отмахнулся от поправок Мамед. – Магазин думает, что после такой рекламы будут больше покупать сейфы. Покупают! Деньги увозят вместе с сейфами. А в районе Ля-Прайль просто разрезали сейф автогенным аппаратом и умыкнули около миллиона швейцарских франков. Нехило, э! – Автоген не мешал им на обратном пути! – улыбнулся Юсуф. – Или они деньги не все взяли? Поделились. Это невероятное предположение привело всех членов банды в такой восторг, что Мамед даже притормозил, иначе мог врезаться в какую-нибудь машину. – У них было две горелки и два баллона с газом, – пояснил Мамед. – Так они не поскупились и оставили все на память администрации. Клянусь, в музей сдадут. – Куда же еще! – подтвердил Азмад. – Есть еще один вариант! – сказал, оч-нувшись от своих дум, Юсуф. Использо-вать их для ограбления банка. Но эта шутка восторга не вызвала. – Выбрось из головы! – посоветовал Мамед. – Полиция еще не успеет завести дело о грабеже, как международная мафия тебя вычислит и поджарит яйца. Не кури-нЫе, э! Твои! – В горах они меня не достанут! – убежденно проговорил Юсуф. – В горах меня и КГБ-ФСК не может достать. Все их информаторы на меня работают. – До гор еще доехать надо! – заметил Мамед. – "Лучше гор могут быть только горы..." – процитировал Высоцкого Юсуф. Это наши горы! – Банк я с тобой грабить не пойду! – отказался Мамед. – Мы так не договаривались. Ащи, ты зачем приехал? Что, в России банков мало? Или авизо кончились. – Ты – дурак, и шутки у тебя дурацкие! – злобно сказал Юсуф. – Если бы мне нужно было банк ограбить, я взял бы на дело не тебя. Ты – такса, а не волкодав. – Зачем обижаешь, Юсуф? – заныл Мамед. – Мы с тобой не только поделыцики, но и родственники. Из одного тейпа. – Среди присутствующих других нет! – успокоился сразу Юсуф. – Завтра весь день карауль своего информатора-полицейского. Надеюсь, он сумеет узнать хотя бы номер такси и адрес его владельца. – Узнает! – пообещал Мамед. – Это ему "раз плюнуть". В баре хозяина не было. Он появился – хмельной, веселый, когда у Юсуфа и Азма-да уже закончилась смена и они, переодев-шись, собирались уходить. Ночь работы прошла, как и другая, спо-койно. Даже еще спокойнее. Немцев было меньше, французов больше. Разносить часто заказываемую немцами свинину для Юсуфа было пыткой. А французы веселятся за большим бокалом сидра или вина и официантов не дергают. Но под утро, когда кафе закрылось, и Юсуф с Азмадом собирались уходить домой, черт принес хозяина кафе. Он возвращался с какой-то гулянки, был весел и нахален и лез ко всем, кого только не встречал по дороге, лапал официанток и пйварих, покровительственно похлопывал по плечу встреченных им по дороге мужчин. – А-а! – завопил хозяин, увидев их у дверей своего кабинета. – Фальшивые турки! Я вспомнил, что означает твоя эмблема: герб Чечни, или, как вы там ее называете, Ичкерии. Видел по телевизору! Политика его не интересовала, он был очень доволен, что память его не подвела. И вошел в свой кабинет, мгновенно забыв о своих словах. Но Юсуф сразу воспринял его реплику как смертельную угрозу своему благополучию, своему безмятежному существованию. Он переглянулся с Азмадом, и в его глазах зажегся пугающий многих огонек свирепой жестокости. Юсуф кивнул головой в сторону кабинета. Азмад в ответ согласно кивнул головой. Они поняли друг друга без единого слова. Через минуту "турки" вошли в кабинет. Хозяин стоял у открытого сейфа. Он не испугался, выхватил из сейфа пистолет, но выстрелить не успел. Нож Юсуфа, пролетев пару метров, вонзился ему в горло. Захрипев, тот выронил из рук пистолет и рухнул на красивый бельгийский ковер, покрывающий пол кабинета. Пока Азмад опустошал сейф, закрывал его и стирал отпечатки пальцев, Юсуф подошел к убитому, отрезал ему голову и, схватив ее за волосы, водрузил на письменный стол. – Генеральная репетиция! – сказал он гордо. – Следующей будет голова Пятницкого. – Ему я отрежу голову, – попросил Азмад. – У меня он убил родного брата, а у тебя только единокровного. – Поживем – увидим, – ответил Юсуф. – Не будем делить шкуру неубитого медведя. Его еще нужно найти. – Я в одиночку с ним справлюсь! – хвастливо заявил Азмад. Юсуф только усмехнулся хвастовству соплеменника. – Молодой! Зеленый! – сказал он и добавил уже в форме приказа: "Уходим!" Узкие улочки Старого города словно были специально созданы для того, чтобы гангстеры легко уходили от преследования, в них очень легко было скрыться. Поплутав немного и убедившись, что за ними погони нет, Юсуф с Азмадом вернулись к условленному месту, где их ждал с машиной Мамед. Узнав о случившемся, Мамед пришел в ужас. – Вы меня подставили! – завопил он. – Если полиция узнает, что это я вас сосватал в кафе, меня арестуют. – Не бзди! – оборвал его Юсуф. – Никто ничего не узнает сутки как минимум – Почему? – не понял Мамед. – Мы потушили свет в кабинете и закрыли дверь, – пояснил Азмад. – Никто нас не видел. – Здесь полицию не купить и не запугать! – сообщил Мамед. – Вас вычислят за полчаса. И ликвидируют ваше разрешение на временное проживание. – Ничего! – отмахнулся Юсуф. – У Пятницкого тоже нет разрешения, как ты сказал. Мы его поймаем раньше, чем полиция поймает нас. – Зачем надо было его резать? – простонал Мамед. – Он узнал мою татуировку! – сообщил Юсуф. – Сказал, что мы – фальшивые турки! Клянусь, мы его за это зарезали. А деньги взяли для отвода глаз. Пусть думает полиция, что работали грабители по наводке. – Конечно! – иронично хмыкнул Мамед. – Нашел дураков. Всех будут тягать, а нас не тронут. Позабудут, думаешь? – Нас никто не знает! – отмахнулся Юсуф. – Мы ни с кем не общались. – А мне как быть? – спросил тихо Мамед. – Тебя не было в кафе! – успокоил Юсуф. – Алиби есть. Чего бояться? – Кто-нибудь может знать, что я рекомендовал вас в кафе, – трусил Мамед. – Такое выгодное дело завалите! – Теперь ты будешь шустрить по-быстрому! – злорадно сообщил ему Юсуф. Не для близира, а за совесть! Федор Пятницкий, вернувшись в пансион, беспокоясь о Франсуа, попросил Эрвина вернуться к Старому городу и помочь тому добраться до дома. И действительно, он помог Франсуа выследить убийц до самого их логова. Ничего больше не предпринимая, Франсуа вернулся в пансион, чтобы сообщить Федору утешительные новости, а Эр-вина отпустил поспать, договорившись, что он несколько часов спустя приедет за ними, и они все вместе отправятся покупать машину. Ольгу появление абсолютно трезвого Федора сразу встревожило. – Что-то случилось? – спросила она. – Случайно, не поссорился с Франсуа? – Что ты? – удивился Федор. – Из-за чего? Надеюсь, ты мне не дашь повода. Ольгу проявление ревности со стороны Федора просто позабавило. – Феденька! – сразу заворковала она, забыв и о своей тревоге, и о болезни дочери. – Неужели ты можешь ревновать? И она мигом закрыла входную дверь на щеколду и, скинув с себя халат, предстала перед Федором "в чем мать родила". – Все, что ты видишь, будет принадлежать только тебе! – твердо заявила она, почти что клятвенно. Федор при виде ее прекрасного тела сразу позабыл о том, что он хотел сказать своей любимой и спасительнице. Естество его сразу взбунтовалось, потребовав внимания в первую очередь к своей персоне. Он тоже в один миг сбросил с себя одежду и обнял Ольгу. Прижавшись друг к другу, они простояли всего ничего, несколько секунд, но для них эти секунды длились вечно, время остановилось или замедлило свой бег. Ольга так жадно и страстно захотела любимого, что не стала терять времени на то, чтобы разобрать диван, стоявший в комнате и ночью чудесным образом превращающийся в постель, широкую и удобную. Она всем своим телом подтолкнула Федора к дивану, усадила его, сама ввела его пенис в себя, усевшись на корточках. И обладая им, она испытала, как всегда, полную отрешенность не только от бытовых забот и проблем. Слава богу, Федор решил и денежные проблемы, и-семейные: отступила прочь болезнь дочери, неясность их статус-кво, опасность ареста и что-то еще, что Ольга ощущала, но чему у нес еще не было названия. У обоих стон радости вырвался одновременно. Слившись всем телом с любимым, Ольга тихо ему шепнула: – После этого и на костер не страшно взойти! Федор тихо и счастливо засмеялся и сказал: – Бог тебя, несомненно, простит! Прегрешения во имя любви – не прегрешения! – Я не хочу, чтобы он меня прощал! – тихо шепнула ему на ухо Ольга, не желающая расставаться с его телом. – Тебя-то он ни за что не простит, а я хочу быть с тобой и в аду! – Ну если бог все видит, то для него не составит труда понять,, что я действовал в пределах необходимого. – Он тебе на это скажет: "Мне отмщенье, и аз воздам". – Будем считать, что бог действует моими руками! – твердо заявил Федор... Утром оказалось, что температура у Сашеньки спала, и она, веселая и довольная, прыгала по кроватке, будто не пила вчера лекарства.

15

После завтрака Федор неожиданно признался Ольге: – Мы в опасности. За мной послали "волков"! – Они приедут мстить? – спросила, побледнев, Ольга. – Давай сбежим! – Для этого нужны документы. С паспортом твоего бывшего мужа я далеко не уеду. – Не обязательно за границу! – воскликнула Ольга, готовая действовать, опять спасать любимого. – Можно скрыться и в Швейцарии. – Полиция не дремлет. Не успеешь оглянуться, как окажешься в самолете рейсом на Москву. А там, у трапа, уже ждет "черный воронок". И доказывай, что ты вынужден был обороняться, столкнувшись с бандой, а сбежал из России, чтобы спасти не только себя, но прежде всего свою жену и своего ребенка. – У нас есть деньги! – убежденно заговорила Ольга. – Уедем в южную Швейцарию! Она привлекает столько туристов, что наше присутствие никому не бросится в глаза. Представь себе манящие небесно-голубые озера Лаго-Маджоре и Лугано, яркие, по-итальянски живые и шумные городки Локарно и Лугано, Гандрия и Мендризи. А какие там фешенебельные курорты и лыжные станции в горах: Давос, Санкт-Морин, Церматт, Гштад, Вербье. Это такая редкая возможность увидеть природу, почти совсем не измененную цивилизацией индустриального века. Обилие солнца, зелени, многоцветье красок. Увидишь Граубюнден, национальный парк-заповедник. – Оленька, "сытый голодного не разумеет"! – заметил Федор. – Наверняка по всем станциям, как железнодорожным, так и автомобильным, разосланы ориентировки на меня. Вряд ли мне дадут уехать без документов даже в южную Швейцарию. А других документов у меня пока нет. Франсуа обещал устроить мне покупку. – Какую? – не поняла Ольга. – Швейцарского удостоверения личности! – пояснил Федор. – Или как оно здесь называется? – Не знаю! – созналась в неведении Ольга. – Никогда не сталкивалась с этим. Федор обнял и поцеловал любимую. – Спокойную, приятную жизнь ты променяла на тревоги, бездомность, смертельную опасность. – Я ни о чем не жалею! – ответила Ольга. В комнату ворвался Франсуа. – Как наша маленькая больная? – весело спросил он. – Скачет и резвится, – улыбнулась Ольга. – Замечательно, – обрадовался Франсуа. – Тогда поедем на озеро! Приглашаю вас покататься на моем катере. Он заметил, что Ольга чем-то взволнована. – Что-то случилось? – Может, будет холодно ей? – засомневался Федор. – Погода великолепная! – отмел его сомнения Франсуа. – У меня в порту катер. Каждому дам порулить! – пообещал он, подкупая своей непосредственностью. – Я, я, я! – удивительно к месту заворковала маленькая Сашенька, радуясь хорошему обществу. Когда они вышли из пансиона, Федор по привычке ожидал увидеть Эрвина. Но того на месте не оказалось. Франсуа рассмеялся, заметив растерянность Федора. – Эрвин мне здорово помог ночью! – сообщил он. – Теперь мы знаем, где обитают твои волки, – шепнул он на ухо Федору. – Понятно! – сообразил Федор. – Теперь он спит без задних ног. Франсуа несколько секунд усиленно делал вид, что соображает, что бы это могло обозначать: "без задних ног". Но потом решил не зацикливаться на сложности фразеологии. – Остался один только месяц лета! – сказал он. – И его надо использовать на полную мощность! – Месяц и два дня! – поправила Франсуа Ольга. – Но здесь и осенью красиво! – добавила она. – Как только холодный ветер с Альп задует на Женеву, все деревья и трава дружно меняют свой цвет на желтый. И все вокруг покрывается золотом, лишь листья кленов оттеняют это золото красными красками. Сразу вспоминаешь картины Шишкина, Левитана, Куинджи, Васильева. – И что интересно, – добавил Франсуа, – прямо пропорционально возрастает количество рыжих и огненно-красных волос у женевских красавиц. – Да! – рассмеялась Ольга. – Потребление хны резко возрастает. Ты прав. Однако на чем же мы поедем до порта? – На такси! – предложил Федор, поглаживая пачку купюр в кармане. – За углом стоит моя машина! – сообщил Франсуа. – Я вам не советую в настоящее время пользоваться каким-либо такси, кроме Эрвина. – Лучше всего купить машину! – согласился Федор. Мощный "БМВ" Франсуа, черный, будто вырезанный из эбонита, помчал всех четверых в порт на Женевском озере, где парковался катер Франсуа. – Мне очень нравится, – заметил Федор, – что стены домов, балконы, изгороди украшаются вьюнами. – Это не обязательно вьюны! – немедленно отозвался Франсуа. Вьющиеся растения привозят из Южной Италии, из Сицилии, даже из Южной Америки. А в пригородах многие улицы представляют из себя живые тоннели, изгороди в метр толщиной настолько плотно перевиты растениями, что стали непроницаемы для любого взора посторонних, а деревья, посаженные по обеим сторонам изгородей еще несколько десятков лет назад, образуют как бы своды. – К природе в Швейцарии отношение слишком пристрастное, подхватила Ольга, – свыше четверти территории Швейцарии покрыто лесами, а берегут каждое дерево, за экологией следят бдительно. Когда в окрестностях Фрибурга стали искать нефть, есть предположение, что под Женевой озеро нефти, общественность столь резко запротестовала, что работы, несмотря на то, что уже было потрачено девятнадцать миллионов франков на бурение нефти, были свернуты. – Потрясно! – восхитился Федор. В порту и возле порта по берегам озера стояли катера и парусные лодки. Их было не меньше нескольких тысяч. – Да их здесь уйма! – высказал Федор свое мнение о численности лодок и катеров. – Около двадцати тысяч! – гордо сказал Франсуа. – Любых: от дешевых самодельных до роскошных яхт с двумя палубами, одна из которых бар-дансинг, а другая – пляж. Как только Франсуа осторожно вывел катер на гладь Женевского озера, Ольга театрально воскликнула: – Здравствуй! Франсуа рассмеялся и сказал. – А ты знаешь, что одно время носило название Ляк-Леман? – Нет! – удивилась Ольга. – Расскажи! – В Женеве есть дом, ты наверняка это знаешь, где Наполеон провел ночь перед походом, открывшим первую победоносную кампанию в Италии, – начал рассказывать Франсуа. – Знаю, конечно! – откликнулась Ольга. – Там он навек обидел женевцев своим приказом о включении женевского кантона во французский департамент Леман. – У нас бы этот дом снесли к долбаной матери! – хмуро заметил Федор. – Но женевцы гордятся даже такой своей историей, – сказал Франсуа. – В Швейцарии есть немало мест, вернее, в Женеве, отмеченных тенью императора Франции. В Пти-Саконе есть "Дорога императрицы", где в 1809 году жила Жозефина, жена первого консула Наполеона. А вторая жена уже императора Наполеона Мария-Луиза, герцогиня Пармская, купила поместье в 1829 году. В Женеве жила падчерица Наполеона и жена его брата Люсьена, чей сын впоследствии стал тоже императором Франции Наполеоном III. Правда, в отличие от своего дяди, этот император был разгромлен прусскими войсками под командованием Мольтке. Это случилось под Седаном в 1870 году. Узкая гавань в западной части Женевского озера пестрела различными лодками, катерами, парусами яхт. Франсуа направил катер к центру озера, но скоро заглушил мотор и достал удочки. – Отдохнем, – предложил он. – А я бы искупнулся, – признался Федор. – Кто тебе мешает? Только вода очень холодная, – предупредила Ольга. – В такую жару?! – Да, – подтвердил Франсуа. – В этом повинны глетчеры. Они тают, и ледяная вода с гор попадает в озеро. Пока Ольга загорала, мужчины поймали несколько окуней. Потом все решили, что пора покататься. В пансионат возвращались перед самым обедом. – Поедем машину покупать? – обрадовался Федор, сразу позабыв о несостоявшемся купании. – Ладно, возвращаемся! Праздник купаний и ныряний отменяется до лучших времен. Ольга чмокнула его в нос и сказала. – Будет еще праздник на твоей улице! Здесь столько праздников. Первого августа будешь вместе с женевцами отмечать день независимости, годовщину образования Швейцарской конфедерации. Жаль, что прозевали первое июня. – А что было? – спросил Федор. – День вступления Женевы в Швейцарскую конфедерацию на правах Кантона! ответил за Ольгу Франсуа. – Ничего, я надеюсь, что мы и от волков отобьемся, и от властей Женевы. Здесь красивые праздники. Один день "праздника судоходства" чего стоит. – Помнишь Джорджа Эллиота? – спросила Франсуа Ольга. – Как она описывает "праздник судоходства"? – Ты, наверное, оговорилась? – переспросил Федор. – Она? Джордж Эллиот? – Феденька, это псевдоним Мэри Анн Эванс! – пояснила Ольга. "Совершая поездку на лодке, я никогда не видел более исключительного зрелища. Все суда на озере были роскошно украшены. Луна, звезды и залпы фейерверка со многих судов. Сияние золотых и серебряных лучей над озером, музыка, бенгальский огонь. А старый Монблан был виден укутанным в свою горностаевую шубу". – Что будем делать с рыбой? – спросила Ольга. – Отдадим вашей хозяйке, – ответил Франсуа. – Мне рассказывал Эрвин, что она готовит изумительные рыбные блюда. Кстати, он скоро появится. Обещал поехать с нами покупать машину.

16

Полицейский, информатор Мамеда, подходил к своему дому и еще издали заметил стоявшего на углу "турка из Франции", как он про себя его называл. Сразу вспомнились карточные долги, которые надо было отдавать, неоплаченные счета и прочее, прочее. Хотя и неприятно ему было иметь дело с этим "турком", но от дополнительного заработка отказаться он не мог. А этот черный платил неплохо. – Отдыхаем, водку пьем! – пошутил Мамед, здороваясь со своим информатором. – Пользуемся болезнью, едем домой! – Тебе зачем выслуживаться перед моим начальством? – ухмыльнулся полицейский. – Закладывать меня не выгодно! – Я и не собираюсь тебя закладывать! – сказал Мамед. – Я пришел, чтобы дать тебе хорошо заработать. Французский язык Мамеда был не лучшего качества, но полицейский его хорошо понимал, особенно, когда он заговорил о выгодной сделке. – Надеюсь, мне не придется арестовывать твоих конкурентов? – пошутил полицейский. – Я от конкурентов сам избавляюсь, – улыбнулся Мамед. – Мне нужно узнать по этолгу номеру машины фамилию и адрес ее водителя. Он протянул клочок бумаги с номером. – Всего-то? – успокоился полицейский. – Через неделю будет у тебя и фамилия, и адрес. – Это нужно сделать сегодня! – сказал Мамед – Десять тысяч за срочность! – Десять тысяч за одну справку! – удивился полицейский. – Потому что это – ты! – объяснил Мамед. – А своему человеку можно и переплатить. За дело, конечно. Сегодня вечером я должен знать адрес. Держи задаток! И Мамед вручил полицейскому тысячу франков. – Но учти. Десять тысяч можно получить сегодня. Завтра утром сумма уменьшится. Ему было приказано заставить полицейского "пошустрить". Юсуф так и выразился. А лучшего способа, как разумел Мамед, не было, чем намекнуть полицейскому-информатору о материальных потерях, весьма ощутимых. – Вечером будут и фамилия, и адрес! – пообещал сразу же полицейский. Десять тысяч франков не каждый день сваливаются на голову. Не попытаться заработать их было непростительным грехом со стороны полицейского. И он не собирался их упускать. Озадачив полицейского возможностью заработать крупные "бабки", как любил говорить Мамед, он отправился в Старый город произвести разведку, не всплыла ли его фамилия в деле расследования убийства хозяина кафе Но в кафе было все тихо. И следов полиции не было видно. Мамед не стал испытывать судьбу и требовать хозяина кафе, утверждая, что тот не расплатился с ним за поставки вина в прошлом месяце Он тихо и вежливо заказал себе большую рюмку водки под экзотическим здесь названием "Кремлевская" и большой ломоть, целый шмат буженины. Утром он не успел позавтракать от волнения, так ему действовал на нервы Юсуф своим бешеным огоньком в глазах. Ему повезло настолько, что не пришлось самому интересоваться хозяином кафе. В кафе ввалилась жена убитого, которую как-то раз Мамед уже видел. Злобное ее лицо способно было отбить аппетит даже у самого голодного человека, но Мамед, к его счастью, уже доедал последний кусок буженины. – Где этот импотент? – визгливо завопила она на бармена. Тот, зная ее не первый год, лишь виновато развел руками: – Ночью сказал, что уезжает, – открыл он "тайну" хозяина. – Я думал, что домой. – В котором часу он уехал? – вела настоящий допрос жена хозяина кафе. – Не видел! – честно ответил бармен. Откуда ему было видеть отъезд того, чей труп уже несколько часов лежал в собственном кабинете, закрытом на ключ. – Мерзавец! – привычно завопила жена. – Опять уехал во Фрибур, к этой потаскушке, чтобы у нее ноги отсохли, у бесстыдницы. Мамед искрился счастьем от наслаждения, слыша ревнивую жену. "Такой кусок говна, – думал он, глядя на сухую, как жердь, женщину, – способен сделать развратником самого аллаха"! – Если он появится в кафе до того, как увижу его я, можешь передать, что я ему все ребра пересчитаю! – закончила гневным воплем жена хозяина кафе и, хлопнув дверью, величественно удалилась. Бармен вздохнул, налил себе полную рюмку "Кремлевской" и подсел к Мамеду. – Эмансипация до добра не доводит, – сказал он, кивая вслед шагающей, как солдат, жене хозяина. – Вы, турки, правильно делаете, что держите своих баб в гаремах и не даете им пикнуть! – У нас, в Турции, демократия, – разубедил бармена Мамед. – Женщина премьер-министр. Гаремов нет! Почти у каждого мужчины только одна женщина. – О боже! – воскликнул бармен. – Если и над турками женщины берут верх, то это конец света! Конечно, ты водку пьешь. А с этого и начинается мужское падение! – А ты водку продаешь! – обиделся Мамед. – Жить на что-то надо! – объяснил бармен. – Некоторые и наркотики продают. Но я не закрываю глаза на суть вещей! – Смотришь правде в глаза? – усмехнулся Мамед. Он расплатился и, на прощание махнув рукой бармену, вышел из кафе. Пока все шло хорошо, так, как было задумано. Аллах был на их стороне. "Если все будет идти путем, – думал Мамед, – то завтра-послезавтра Юсуф с головой Федора Пятницкого отправится в горы, а я отдохну по-человечески". Открыв дверь квартиры, Мамед сразу же услышал женские вопли. Он испуганно замер на месте, но очень скоро сообразил, что попал не на допрос с пристрастием, а на очередную блядку своих соплеменников. "О аллах! – взмолился он. – Зачем ты создал столько распутных женщин? Проходу от них нет!" – Мамед, это ты? – услышал он голос Юсуфа и последовавший сразу же за вопросом щелчок взводимого пистолета. – Я, я! – поспешил откликнуться он. – Ты с бабой? – Иди к нам, тебя тоже обслужат! – предложил Юсуф. Мамед вошел в комнату и опешил: студенточка в одиночку обслуживала сразу и Юсуфа, и Азмада, она стояла на четырех опорных точках, Юсуф пристроился сзади, поза "раком" была его любимая, в чем он себе признавался только мысленно, а губами студенточки безраздельно пользовался Азмад, ему был предпочтителен оральный способ любви, в силу своей неполноценности – Зачем звали? – удивился он. – Мне пристраиваться больше некуда, если только в ухо. Нет, третий здесь лишний! Он собрался было повернуться и покинуть комнату, хотя, честно говоря, был не прочь даже в очередь потрахать эту блондинку из северной страны, но в этот момент Азмад издал вопль, задергался, как на электрическом стуле, и тряпкой сполз на постель. Путь к губам красавицы был свободен, и Мамед поспешил воспользоваться своей очередью и сунул свою, уже начавшую набухать "тряпочку" в губы студенточки. Это было нетрудно сделать, потому что как раз в этот момент и она издала дикий кошачий вопль, очевидно, Юсуф опять достал ее самую сокровенную эрогенную точку. Использовав как плевательницу рот красавицы, Мамед быстро изошел и стал наблюдать за голой парой с чисто эстетических позиций. Там было на что посмотреть, хотя иногда Мамеду казалось, что он видит поршень паровоза, заставляющий бешено крутиться колесо. Когда Юсуф вогнал свой "поршень" в последний раз и застыл каменным изваянием, считая, что мужчине не приличествует издавать вопли, как бы ему хорошо ни было, красавица была похожа на выжатый лимон Руки ее подломились, она рухнула лицом на постель, и лишь спина ее изредко передергивалась волной судорог Сил у нее не оставалось даже для того, чтобы стонать. А Юсуф по-деловому вытер свой "поршень" о простыню и подошел к Мамеду – Пойдем поговорим! Мамеду очень не понравилось то, что Юсуф использовал для обтирания своего члена простыню постели, на которой он спал, но он ничего не сказал своему гостю и молча проследовал за ним в другую комнату.