355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лев Безыменский » Человек за спиной Гитлера » Текст книги (страница 9)
Человек за спиной Гитлера
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 22:46

Текст книги "Человек за спиной Гитлера"


Автор книги: Лев Безыменский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Полный текст «Генерального плана 1945» в архивах не найден. Может быть, его и не было. Но канцелярским усердием Мартина Бормана нельзя было остановить стремительного бега нацистского режима к полному краху. Режима, который был врагом собственного народа.

В записной книжке есть – в ее конце – несколько записей, не носящих хронологического характера. В них – дни рождения отца, матери и детей, даты конференций гаулейтеров в годы войны. Но есть строчки, которые, видимо, были важны для владельца книжки. Почему? Это трудно сказать. Например, зачем Борману была нужна такая таблица длительности беременности у животных:

«Лошади -340 (307–360)

Коровы -248 (240–311)

Овцы -152 (116–157)

Козы -150(137–154)».

Другая запись – уже не о лошадях и козах, а о людях – более объяснима, поскольку в нацистские времена генеалогическое подтверждение чистоты расы было очень важно. Она гласит:

«Человек имеет в 10 поколении 1024 предков. В 20 поколении он имеет уже больше миллиона предков, в 30-м уже больше миллиарда, в 40-м больше биллиона.

Причем – 10-е поколение было 250–300 лет тому назад, 40-е -1000—1200 лет.

Предположим, что Германия в 800 году после рождения Христа имела 5 миллионов жителей, тогда каждый немец нашего времени происходит от немцев тогдашнего времени:

1 биллион: 5 миллионов – 200 000. Следовательно – каждый немец имеет 200 000 предков».

Что бы это могло означать? Неужели блюститель расовой чистоты немецкого народа Борман собирался потребовать от каждого немца свидетельства об арийском происхождении в сотом колене? До такого бюрократического усердия едва ли мог дойти даже Борман. Но кто знает – может, у расового идиотизма нет границ.

ДНИ: 2 марта – 18 марта

Пятница, 2 марта

Утром сильные налеты на Магдебург, Дрезден, Хемниц, Плауэн, Кельн. Утром М.Б. совещается с Фридрихсом и Дотцлером.

Суббота, 3 марта

С фюрером – посещение штабов дивизий «Берлин» и «Дебериц».

Англо-американцы в Нейссе и Крефельде! Русские – в Кеслине и Шлаве!

Воскресенье, 4 марта

Совещание М.Б. с д-ром Леем, Вернером Лоренцем, адм. Фоссом и адм. Матиссом, еще раз с Леем; доклад фюреру, совещание с Рудером. вечером – с Фегеляйном и Бургдорфом. Глубокие прорывы в Померании. Танки у Кольберга – Шлаве – Драмбурга. На западе у Нейсса лишь предмостное укрепление.

Понедельник, 5 марта

Утром новый сильный налет на Хемниц. Утром с Фегеляйном в сауне, затем обед с Штреве.

Вторник, 6 марта

Утром совещание М.Б. с д-ром фон Хуммелем, доклад фюреру, совещ. с Ламмерсом, со Шмидт-Ремером. Хуммель в Дрездене у г-жи Хаммитцш М.Б. вечером с супругами Фосс у Пума

Среда, 7 марта

М.Б. до обеда в сауне. Пополудни в 16.30 совещание с д-ром Глазмайером (Санкт-Флориан), вслед за этим совещание М.Б. с д-ром Науманом. М.Б. с д-ром Науманом на докладе у фюрера по поводу явлений разложения. Вечером – Ева Б. специальной машиной прибывает в Берлин 20.14.

Четверг, 8 марта

Утром совещание М.Б. с Клопфером – Фридрихсом – Мюллером – Цандером. Англичане в Кельне! Бонн – плацдарм. Русские в Альтдамме.

Пятница, 9 марта

Утром М.Б. с Хуммелем, который прибыл из Штольпе.

Беседа фюрера с Кессельрингом, Мантейфелем, Хюбнером.

М.Б. Беседа с д-р Фрелином, Цандером и т. д.

Суббота, 10 марта

Беседа М.Б. с Рудером, Эберлейном, Хевелем, Гейгером. Беседа М.Б. с Деницем. Ежедневно М.Б. у фюрера на докладе.

Воскресенье, 11 марта

Беседа М.Б. с Гейгером – д-ром Леем 15.50 М.Б. на докладе у фюрера. 16.00 с Ламмерсом + Тираком – д-р Хайнером, генеральным прокурором в Народном суде.

Вечером М.Б. у генерала Винтера + Буле + капитан Поллек + Мейер – Фрайкруг и т. д. в казино Оперативного штаба.

Понедельник, 12 марта

В полдень беседа М.Б. с Шмидт-Реме-ром, Гейгером, с парт, товарищем Кейтелем штурмбаннфюрером Цандером, с парт. тов. Трейшем.

Вторник, 13 марта

М.Б. ежедневно беседует с Гейгером. С Бургдорфом об офицерах по национал-социалистическому воспитанию. Вечером с проф. Бухнером у фюрера. 22. налет скоростных бомбардировщиков на Берлин. Впервые повреждено министерство пропаганды.

Среда, 14 марта

Беседы М.Б. с Рудером, г-жой Форстер, с фельдмаршалом Кейтелем, д-ром Павлицки, с Мюллером.

Вечером с обергруппенфюрером Франком.

Четверг, 15 марта

Утром – полет М.Б. на «Кондоре» в

Зальцбург (Кн Беец).

М.Б. – совещ. с д-ром фон Хуммель.

Пятница, 16 марта

Совещание М.Б. с Шенком, Бредовом (на Оберзальцберге), с фрл. Иозефа. У фюрера – генерал-полковник Шернер, фельдмаршал Буш.

Суббота, 17 марта

У фюрера Кауфман + Дениц. М.Б. в шахтах Гутсхоф, Дюррек. Днем визит фрау Ханке.

Воскресенье, 18 марта

Посещение М.Б. шахт и т. д.

Очерк седьмой:
Крепость, которой не было

…Начало 1945 года приходило в Германию поразному. В восточной ее части – в огне боев, которые вели отчаянно и бессмысленно сопротивлявшиеся части вермахта и войск СС, в крупных городах страны – в дыму массированных бомбежек, которые с возрастающей силой велись англо-американской авиацией. Значительно спокойнее выглядела в то время западная часть страны, где союзные войска лишь на отдельных участках наталкивались на сопротивление. Совсем спокойно было на юге, в предгорьях Альп и безмятежных альпийских долинах. Снежные вершины блестели под солнцем, и, казалось, ничто не нарушало идиллию. Но вот очередная загадка: именно этот район привлекал особое внимание главного командования экспедиционных войск союзников.

…В качестве верховного главнокомандующего войсками союзников на европейском театре военных действий генерал Эйзенхауэр занимал много комнат. Но одним из самых важных было специальное помещение, увешанное картами. На них отмечалось продвижение войск союзников, фиксировалось положение противника. Здесь можно было увидеть и карту Южной Германии, на которой значилось: «Неподтвержденные данные о районе редута».

Что же это была за карта? Какой «редут»? Ответ гласит: в ходе подготовки заключительного этапа боев разведывательные органы штаба Эйзенхауэра получили сведения о том, что гитлеровское командование предполагает превратить район Южной Германии в так называемую «Альпийскую крепость», или, как выражались в штабе Эйзенхауэра, «национальный редут». Все данные были показаны на карте, висевшей в специальной комнате. На ней были обозначены склады химического оружия, мосты, районы сосредоточения войск, дислокация штабов, радиостанций и казарм.

12 февраля 1945 года в разведывательной сводке штаба союзников говорилось: «До сих пор не придано достаточного значения многочисленным сообщениям о возможностях создания последней нацистской базы в Баварских Альпах. Надо учитывать важность для нацистов различного рода мифов, в частности, знаменитого мифа о «сумерках богов». Все это непосредственно связано с именем самого Гитлера. Очень важно, что главный центр нового района будет находиться в Берхтесгадене, который, в свою очередь, является местом погребения Барбароссы. Последний, согласно германской мифологии, должен некогда восстать из мертвых».

Составителей доклада не смущало явное несоответствие этих сообщений с реальными фактами, включая факты истории. Предполагаемая могила легендарного короля Фридриха Барбароссы находилась не в Берхтесгадене, а за сотни километров оттуда, в горах Гарца. Тем не менее разведка бомбардировала Вашингтон новыми и новыми сообщениями. Так, 16 февраля от агентов Управления стратегических служб (английская аббревиатура – ОСС) были получены такие сведения: «Нацисты, бесспорно, готовятся вести борьбу до победного конца, опираясь на горный редут. Опорные пункты соединены подземными железными дорогами. Здесь сосредоточена многомесячная продукция наилучших оружейных фабрик, сюда свезены со всей Германии запасы отравляющих веществ. Все, кто участвует в сооружении этих секретных баз, будут убиты в тот момент, когда начнутся реальные бои».

Правда, раздавались и скептические голоса, но на Эйзенхауэра и на других командующих все время оказывали давление из Вашингтона. Командующий 21-й армейской группы генерал Омар Брэдли так рассказывает об этом в своих воспоминаниях:

«За несколько месяцев до этого наступления (весной 1945 года. – Л.Б.) разведка ошеломила нас фантастическим планом немецкого командования отвести войска в Австрийские Альпы, где, как сообщалось, были сосредоточены вооружение, запасы и даже построены авиационные заводы и где был создан последний бастион немецкой обороны. Там противник, по всей вероятности, попытался бы отсидеться и сохранить нацистский миф до тех пор, пока союзникам не надоела бы оккупация Германии или пока они не перессорились бы между собой… Только после конца войны мы узнали, что этот хваленый «редут» существовал лишь в воображении нескольких нацистских фанатиков. Слух о нем разросся до таких невероятных размеров, что теперь я просто удивляюсь нашей тогдашней наивности. Однако в то время легендарный «редут» казался нам вполне реальной и весьма серьезной угрозой, которой мы не могли пренебрегать. Он тяготел над нашими тактическими замыслами в последние недели войны».

Брэдли был прав: никакого «редута» в Альпах и в помине не оказалось. Американцев пугали тем, что здесь будет сосредоточено 100 дивизий, из них – 30 танковых (об этой фантастической оценке сообщил впоследствии видный английский военный историк генерал Фуллер). Однако подошедшие к Берхтесгадену и Мюнхену американские дивизии обнаружили здесь лишь разрозненные тыловые части, батальоны «фольксштурма» и остатки резервных соединений.

Кто же был виновен в таком серьезном просчете? Ведь в то время именно в Южной Баварии и граничащей с ней Швейцарии американская стратегическая разведка располагала огромными возможностями. В Швейцарии сидел «сам» Аллен Даллес, имевший непосредственные связи с нацистской верхушкой. Как выяснилось после войны, швейцарская резидентура УСС стала жертвой… своей собственной фантазии. Американский исследователь Д. Минотт установил, что еще в конце 1944 года американской разведкой был составлен специальный доклад о возможной роли Южной Германии в конце войны. Этот доклад стал известен (а может быть, подсунут?) филиалу эсэсовской разведки, находившемуся в городе Брегенце (недалеко от швейцарской границы). Начальник этого филиала доложил об американских предположениях гаулейтеру Тироля Хоферу – здешнему наместнику Гитлера. Тогда Хофер сообразил – а не внести ли ему идею о создании «альпийской крепости» на рассмотрение Гитлера? Ведь если такая крепость будет создана, то сам Хофер автоматически станет ее комендантом…

В ноябре 1944 года он был на приеме у фюрера, однако успеха не имел. Его поддержал лишь Геббельс, который связывал с идеей «редута» пропагандистский успех. С этой стороны она, безусловно, была привлекательна, и Геббельс включил «Альпийскую крепость» в число слухов, подлежавших «централизованному распространению». В генштабе и ОКВ идеей «редута» не заинтересовались, поскольку у военного командования не было свободных войск, которые могли бы заранее занять оборону в Альпах.

Однако Даллес держался за свои данные до последнего момента. В конце апреля 1945 года, когда «альпийский блеф» стал ясен, к нему явился посланец начальника Главного управления имперской безопасности СС Кальтенбруннера оберштурмбаннфюрер СС Вильгельм Хёттль. По поручению своего начальника Хёттль предупредил Даллеса об угрозе со стороны «Альпийской крепости», которая может стать «базой для партизанской борьбы». Поэтому Кальтенбруннер был бы готов противодействовать сосредоточению немецких сил в Альпах. В ответ на это американцы должны поспешить в Австрию и не дать Советскому Союзу возможности принять участие в послевоенной ее оккупации…

Документы свидетельствуют: Гитлер, предвидя события, распорядился разделить Германию на два «укрепленных района»: северный – между Одером, каналом Гогенцоллерна и Эльбой, южный – Альпы и северо-западная часть Чехословакии. В каждом из районов предполагалось создать по т. н. «внешнему командному пункту». Эти «крепости» должны были держаться до тех пор, пока не наступит конфликт между СССР и западными державами. В этом свете становится понятным, почему 9 марта у Гитлера был на приеме фельдмаршал Кессельринг, а 16-го – Шернер и Буш; Кессельринг командовал группой войск в Италии, Буш – на Севере, Шернер же располагал наиболее мощной группировкой войск в Чехословакии.

В 70-х годах я попытался получить у Фердинанда Шернера – он жил тогда в доме для престарелых на Менцингерштрассе в Мюнхене – интервью о том, что он обсуждал в те дни с фюрером. Экс-фельдмаршал ответил, что принципиально интервью не дает. Зато есть другие свидетельства о содержании бесед марта 1945 года. В Южную Германию собирались стянуть остатки разгромленной гитлеровской армии: войска, отступающие из Италии, Австрии, с Западного фронта и войска Шернера. Сюда же предполагалось сог брать руководителей партийного и государственного аппарата, свезти архивы рейха, награбленное золото и другие ценности, изобретения и патенты, произведения искусства, вывезенные из оккупированных стран.

Действительно, особую роль в планировании последнего этапа войны играли визиты в Берлин фельдмаршала Шернера, на которого как на наиболее энергичного и безжалостного командующего возлагались большие надежды. Дневник Бормана фиксирует прибытие Шернера в ставку 16 марта; затем Шернер был у Гитлера вечером 22 апреля. Перед последним визитом фельдмаршал, как об этом рассказывает Ю. Торвальд в своей книге о последнем этапе войны, в откровенной беседе со своим начальником оперативного отдела изложил план: просить Гитлера перебраться из Берлина в штаб группы армий «Б» и оттуда «использовать еще наличные военные и политические возможности». Этот план не удался – видимо, он пришел Шернеру в голову слишком поздно.

Именно поэтому еще зимой и весной 1945 года Борман стал готовить базы на юго-западе Германии. Именно с этой целью здесь создавались тайники для хранения секретных архивов и награбленных богатств, которые еще не были вывезены в безопасные места, например в Швейцарию. Таков смысл записей о «шахтах»! («Суббота, 17 марта: посещение шахт Гутсхоф, Дюррек. Воскресенье, 18 марта: посещение шахт и т. д.») Шахты Гутсхоф и Дюррек находились недалеко от баварской резиденции Гитлера «Бергхоф» близ Берхтесгадена – сюда предполагалось вывезти из Берлина наиболее важные документы (в имперской канцелярии ими уже было заполнено 40–50 огромных ящиков). Сюда же, в район Берхтесгаден – Рейхенхалль, должны были перебраться члены имперского правительства.

Задачу заложить в том районе тайники получили многие, например штандартенфюрер СС Курт Бехер (о его приеме у фюрера Борман писал 6 февраля), Вальтер Функ, Отто Скорцени, штандартенфюрер СС Иозеф Шпацил, а из числа приближенных Бормана – д-р Гельмут фон Хуммель. Хотя последний не захотел беседовать со мной, а на допросе во франкфуртской прокуратуре категорически отрицал свою причастность к каким-либо делам такого рода, он по неосторожности попался в руки австрийской полиции, когда после войны пытался извлечь из тайного хранилища в монастыре Креммюнстер два ящика с нумизматическими коллекциями. Так или иначе, озера горного района Зальцкаммергут могли бы рассказать многое о том, что здесь творилось зимой – весной 1945 года.

ДНИ: 19 марта – 29 марта

Понедельник, 19 марта

Пополудни 17часов отъезд М.Б. из Оберзальцберга через Мюнхен в Берлин – 1.50 ночью.

С Форстером у фюрера до 3.30, затем воздушная тревога! По Хагену – Цоссену = 5.30 часов!

Вторник, 20 марта

С утра – с Фегеляйном в сауне.

Пополудни – совещание М.Б. с Фридрихсом, Шмербеком, Гейгером.

Среда, 21 марта

Доклад М.Б. у фюрера. Совещание с Клопфером.

Четверг, 22 марта

Совещание М.Б. с Вайблингером в 13 часов.

Цандер 12.30 часов.

Совещания с Валькенхорстом, Ламмерсом, Шюттом, Гейгером, проф. Блашке.

Ночью противник пересек танкамиамфибиями Рейн у Оппенгейма.

Пятница, 23 марта

Совещания М. Б. с Валькернхорстом, Гейгером, Цандером, с хауптштурмфюрером Экхардтом.

Суббота, 24 марта

Днем первый налет с юга (из Италии) на Берлин, при ясной погоде. Утром в 3 часа налет на Везель. Пополудни в 15 часов М.Б. с гаулейтером Кохом у фюрера. М.Б. совещался с Павлицкиу Штайнхакером, д-ром Шмидтом-Ремером.

Воскресенье, 25 марта

С Фегеляйном в сауне. С Заукелем на докладе у фюрера. Танки у Ашаффенбурга.

Понедельник, 26 марта

12.30 совещание с авиац. генералом Шумахером.

Пополудни дебаты с генералом фон Хенгль.

Днем М.Б. совещается с рейхсфюрером СС.

17 часов совещание с Заукелем. Т. к. Цандер болен, М.Б. принимает участие в оперативном совещании.

Вторник, 27 марта

С утра совещания М.Б. с Хильгенфельдтом, Валькенхорстом у Хуммелем. Оперативное совещание. Вечером совещание с Буле о транспортных проблемах.

Среда, 28 марта

С утра 9.45 совещание с ген. Тереке о транспорте.

Днем – с Розенбергом. Оперативное совещание.

Валькенхорст с д-ром Леем о «добровольческом корпусе имени Адольфа Гитлера», с д-ром Кальтенбруннером и т. д. Танки в Марбурге и Гиссене.

Четверг, 29 марта

Танковые авангарды перед Корбахом! Артобстрел Рехница (Штирия). Положение напряженно как никогда раньше!

Совещание М.Б. с ген. Рейнеке, с Леем и адмиралом Матисом. Оперативное совещание! Вечером с Аксманом. Гудериан уволен.

Очерк восьмой:
Это происходило в бункере

Адольф Гитлер недолюбливал Гейнца Гудериана. Почему? Ведь умение генерала Гудериана принесло вермахту немало блистательных побед, а его имя стало символом танкового наступления. Но кто может понять душу диктатора? Может быть, в душе пехотинца первой мировой войны таилась зависть к новому роду войск, который, появившись уже на исходе войны, вдруг обрел ореол талисмана победы? Или играла роль неприязнь Гитлера к замкнутой генеральской касте? Или популярность Гудериана в войсках вызывала ревность фюрера? Как бы то ни было, между Гитлером и Гудерианом никогда не существовало добрых отношений.

Правда, все начиналось для генерала хорошо. Гитлер был одним из первых, кто обратил внимание на способного, энергичного офицера – первого начальника штаба инспекции моторизованных войск. На учениях 1934 года, происходивших на полигоне Куммерсдорф, полковник рейхсвера Гейнц Гудериан демонстрировал возможности мотовойск.

Такой человек мне пригодится! Его я хочу заполучить! – сказал недавно сделавшийся рейхсканцлером Гитлер. Гудериан, скоро ставший известным своей книгой «Внимание, танки!», был рад использовать новые возможности вермахта, который возник из рейхсвера и сбросил ограничения Версальского договора. Типичный прусский офицер – по выучке и воспитанию, выходец из офицерской среды Гейнц Гудериан (кстати, эта фамилия произносится с ударением на втором слоге и тем самым лишает основания распространенную у нас в военные годы легенду об «армянине Гудерияне») оказался восприимчивым к техническим достижениям XX века и понял, какую роль будут играть моторизованные и танковые войска, оснащенные мощными радиосредствами. Практически Гудериан был создателем танковых войск вермахта. Став в 1936 году генералом, он участвовал в военных действиях против Польши и Франции, завоевав авторитет в войсках и в глазах Гитлера.

Но с 1941 года в отношениях Гудериана и Гитлера наметились первые трещины. Уже в начале «Барбароссы» генерал-полковник, командовавший 2-й танковой группой, позволил себе усомниться в правильности решения своего верховного главнокомандующего, когда тот в августе не стал продолжать наступление на Москву и повернул группу Гудериана на Киев. Гудериан позволил себе лично выразить свои сомнения – но не смог убедить Гитлера. Как верноподданный исполнитель приказов, он блестяще выполнил и новую задачу, сомкнув танковые клещи вокруг Киевской группировки советского Юго-западного фронта. Но спор не был забыт.

Даже в 1941 году, когда во время наступления на Москву командующий 2-й танковой группой докладывал об успехах своих дивизий, – Гитлер не смог преодолеть антипатии. Зато когда Гудериан разделил судьбу других немецких командиров, попавших в декабре 41-го под мощные удары советского контрнаступления, Гитлер дал волю своему недовольству. Чем же он был недоволен? Тем, что Гудериан – который, в отличие от своего главнокомандующего, хорошо знал о реальном положении на фронте – не хотел выполнять т. н. «стопприказы» Гитлера, требующие любой ценой оборонять рубежи под Москвой, и предлагал отойти на новые, более выгодные рубежи.

Мне удалось найти подлинное свидетельство об этом конфликте. Об этом можно узнать из сохранившихся записей адъютанта Гудериана обер-лейтенанта Иоахима фон Лестена. Первая из записей сделана 20 декабря 1941 года, вторая – только 6 января 1942 года. Но эта пауза становится вполне понятной из содержания самих записей:

«20 декабря 1941 г. 19.00. Ставка фюрера. Сегодня до полудня вылетели из Орла с Гудерианом к фюреру. 15.30 сели на аэродроме Растенбург. Сейчас командующий у фюрера… Слава богу, что состоялась беседа. Судя по всему, Гудериан – единственный человек в армии, который отважится сказать то, о чем нельзя не говорить и что призвано спасти положение на Востоке. Уже из моих кратких бесед в ставке складывается впечатление, что здесь не имеют никакого понятия о творящемся на фронте. А если царят такие нереальные представления, то судьба войск висит на ниточке. Остается вопрос: будут ли приняты решительные меры?»

Меры не были приняты: осуществить организованный отвод войск с наименьшими потерями не удалось. Под ударами Красной Армии немцы, бросая технику, откатывались на Запад. Платить же пришлось… Гудериану. Лестен:

«6 января 42 г. Эрфурт. Старый год завершился для меня отъездом из России… Однако между временем моей последней записи и сегодняшним днем произошло так много событий, что я хочу их зафиксировать. Все ожидания связывались с визитом генералполковника Гудериана к фюреру. Однако уже в ставке и во время обратного полета в Орел Гудериан дал понять, что ему не поверили или не захотели поверить… Он провел у фюрера несколько часов… Фюрер обвинил Гудериана в том (как он мне позже рассказал), что за минувшие полгода он слишком близко стоял к событиям, слишком жалел солдат и потерял правильную перспективу. Поэтому «стопприказ» не будет отменен… Через 2 дня после нашего возвращения в Орел пала Чернь, незначительный населенный пункт на шоссе Орел – Тула. Этот пункт нельзя было удержать, так как соседние части отступили, а совсем недалеко имелась выгодная позиция на реке Суше. Новый командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге ухватился за это как за повод, чтобы потребовать снятия Гудериана. Клюге явно играл на разногласиях между Гудерианом и фюрером, поэтому его поведение было просто беспринципным. В результате столь опытного и популярного командира, как Гудериан, отправили домой».

Гудериан долго был в немилости. Лишь в 1944 году, когда дела вермахта были совсем плохи, Гитлер снова дал ему важный пост: начальника генерального штаба сухопутных сил. Пришлось пойти на это, так как после покушения 20 июля 1944 года, в котором была замешана верхушка генералитета, Гитлер не доверял своим фельдмаршалам и генералам. Гудериан же в оппозиции не был замечен.

Увы, и на этом посту Гудериан не смог удержаться. Не говорю уже о том, что вообще это было уже не время побед вермахта на Восточном фронте. Но Гудериан продолжал «своевольничать». Он снова предлагал Гитлеру не упорствовать в безнадежном сопротивлении на старых рубежах, а найти новые. Так, он предложил эвакуировать оставшиеся далеко на Востоке и без связи с основной группировкой войска в Прибалтике и Восточной Пруссии. Когда же в начале 1945 года Гитлер решил использовать единственную ударную группировку – 6-ю танковую армию СС обергруппенфюрера Зеппа Дитриха – не против наступавшего Жукова, а в Венгрии, Гудериан стал возражать. Безуспешно он доказывал, что лучше ударить из Померании и Восточной Пруссии по открытому с севера флангу Жукова, чем спасать и без того потерянную Венгрию. Гитлер не стерпел новых возражений, и Гудериану предложили удалиться… на лечение. С тех пор они больше не встречались. Гудериан больше не появлялся в бункере имперской канцелярии…

Но мы позабыли одно: не рассказали о самом бункере. Для такого рассказа я могу использовать и собственные впечатления.

…Не могу утверждать точно: было ли это 3-го, а может быть 5 мая 1945 года, когда я с небольшой группой офицеров штаба маршала Жукова подъехал к углу Фосси Вильгельмштрассе. Мы быстро нашли коменданта здания бывшей имперской канцелярии (кажется, он был в чине подполковника) и приступили к осмотру. Переступая по кучам «железных крестов» и иных орденов, которые почему-то сотнями валялись у входных лестниц, мы сначала осмотрели опустошенные кабинеты, а затем спустились вниз. Опишу мои впечатления – благо, что у меня сохранилась запись, сделанная через несколько дней и очень мне пригодившаяся, когда в 1946 году советский писатель Петр Павленко приступил к работе над сценарием фильма «Падение Берлина» и попросил меня рассказать о бункере.

Вот моя запись 1945 года:

«Если подъехать к имперской канцелярии со стороны Фоссштрассе, то в углу выступающей части фасада находится незаметная стальная плита? не возвышающаяся над уровнем земли. Эта плита подымается при помощи гидравлических насосов, в результате чего открывается спуск вниз – широкие ступеньки, уводящие в первый подземный этаж имперской канцелярии.

На первом этаже свыше 120 комнат, которые расположены по обе стороны большого коридора. Коридор построен по корабельному принципу и имеет ряд отсеков, изолированных друг от друга парой дверей. Из каждого отсека двери ведут в 6–8 комнат. Стены выложены желтым кафелем, пол также кафельный. Недалеко от входа с левой стороны на одной из дверей вы видите надпись «канцелярия фюрера». В двух комнатах расположены комнаты секретариата Гитлера – большое число телефонов, столы, на которых лежали карты. По другую сторону коридора в этом же отсеке 3 комнаты имперского радиовещания. Таким образом, Геббельс мог выступать по радио, не выходя из подземного помещения.

Идя далее по коридору, вы встречаете надписи: «аптека», «перевязочная», «дизельная», «телефонный коммутатор», «командный пункт» и др. На этом этаже располагалась преимущественно охрана канцелярии – т. н. «лейбштандарт СС «Адольф Гитлер». Двери всех комнат металлические, с двумя рычагами, запирающими их наглухо. В каждом этаже располагаются дизельные установки, обеспечивающие освещение и вентиляцию помещения.

Вход во второй подземный этаж ведет через незаметную дверь в одном из отсеков первого этажа. Вы проходите обширные складские помещения и попадаете в подземный гараж. Там еще до сих пор стоят несколько газогенераторных машин. Выезда из гаража нет, машины спускались туда на специальном грузовом лифте. Из этого помещения вы можете пройти вправо и попадаете в кухню и столовую. Дальше идет спуск в ряд помещений. Однако пройти в них не удалось ввиду того, что там до сих пор продолжается пожар.

Через ряд запутанных ходов вы опускаетесь в третий подземный этаж – этаж, где располагались комнаты Гитлера, Геббельса и Бормана. Необходимо отметить, что при посещении очень трудно составить себе картину об истинном расположении обстановки в комнатах, ибо часть комнат полностью выгорела, а в остальных комнатах мебель переставлена и частично переломана.

После одного из поворотов начинается широкий коридор. Справа в этом коридоре двери в комнаты Геббельса и Бормана. Геббельс занимал две комнаты. Одна из них, видимо, рабочая, другая – для семьи. В комнате для семьи можно видеть кровати для его детей, причем они построены по принципу солдатских двухэтажных коек – три койки по два места в каждой.

В шкафах – остатки гардероба. В настоящее время в эту комнату стасканы всевозможные костюмы, тряпки, нижнее и столовое белье. Немного порывшись, нам удалось извлечь слегка обгорелый белый китель с красной повязкой на правом рукаве. На левом кармане – «железный крест» второго класса Первой империалистической войны, а над ним обметанное отверстие для партийного значка. Это китель Гитлера. Рядом валяется полуобгорелый серый коверкотовый плащ, который можно было видеть на ряде фотографий Геббельса.

Комнаты не особенно просторные, потолок средней вышины, и поэтому вас не покидает ощущение, что вы находитесь под землей. По левую сторону этого большого коридора – кухня, но она полностью сгорела. На стенах коридора картины в дорогих рамах, преимущественно голландских мастеров. В конце коридора небольшая комната, пройдя в которую мы обнаружили, что в ней находится исключительно ценное собрание литературы по архитектуре. Это, видимо, личное собрание Гитлера, который считал себя архитектором. В больших шкафах красного дерева находится ряд художественных изданий и описаний архитектурных сооружений всех времен и народов. Книги частично пострадали, их корешки обгорели.

Из большого коридора ведут ступеньки в расположение комнат Гитлера. Спуск, поворот вправо, затем поворот влево – и перед вами массивная дверь, похожая на дверь несгораемого шкафа. Это вход в подземную квартиру Гитлера. Она построена по тому же принципу, центральный коридор – средней ширины. Стены не кафельные, а обтянутые обоями.

Первая дверь слева – вход в комнату Гитлера. Гитлер здесь имел 4 комнаты – приемную, столовую, спальню, ванную. Кроме того, имеется еще одна небольшая проходная комната, характер которой установить трудно, ибо в ней не осталось никакой мебели.

Через проходную комнату вы вначале попадаете в приемную. Она очень мала – у правой стенки стол с ящиками, сзади небольшой несгораемый шкаф и столик с телефонами. Направо дверь в спальню – спальня еще меньше. В ней умещаются только кровать, книжный шкаф, несгораемый шкаф и небольшая этажерка. На этажерке несколько томов энциклопедии. Вторая комната обычного устройства: стоит ряд электролечебных аппаратов – горное солнце, маленькие кварцевые лампы и еще несколько приборов неизвестного характера. Все комнаты Гитлера поражают своими маленькими размерами, в них буквально трудно повернуться. Следующая дверь за комнатами Гитлера – комната его личного охранника. С правой стороны коридора располагаются дизельная, телефонная станция, помещение врача и аптека. Из третьего подземного этажа имеется отдельный выход в сад».

Чтобы дать более полное представление о бункере, приведу описание, оставленное другими очевидцами. Их имена – Отто Гюнше, Гейнц Линге. Кадровый эсэсовец, личный адъютант фюрера в 1943–1945 годах, штурмбаннфюрер Отто Гюнше, попав в советский плен, провел в нем довольно долгий период, во время которого и написал книгу, точнее, продиктовал ее советским следователям. Рассказ Гюнше тут же переводился и записывался. Чтобы рассказ был полнее, к работе был привлечен находившийся в плену другой весьма осведомленный человек, штурмбаннфюрер СС Гейнц Линге – камердинер Гитлера с 1935 по 1945 год. История Линге не лишена комичности: он смешался с общей массой пленных и рассчитывал остаться незамеченным. Именно с этой целью он, когда его вели по улицам Берлина, передал какой-то стоявшей на улице женщине часы с именной надписью Гитлера. Но Линге просчитался: получившая столь неожиданный подарок женщина сообщила об этом в советскую военную комендатуру. Был отдан приказ немедленно разыскать Гейнца Линге, что и было сделано.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю