Текст книги "Человек за спиной Гитлера"

Автор книги: Лев Безыменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Мне также предъявили схему, якобы сделанную д-ром Блашке. Я скажу, что д-р Блашке мог ошибиться по поводу мостика с оконными коронками и что этот мостик находился не на верхней, а на нижней челюсти. Однозначно я могу лишь повторить, что работы были сделаны у д-ра Блашке и произведены мною.

Свидетельница Катарина Хойзерман заявила 19.3.1973 года:

«С апреля 1936 года до 1.5.1945 я была первой ассистенткой проф. д-ра Блашке. Я была его медицинско-технической ассистенткой. Я помогала ему при лечении знаменитостей, в том числе и Мартина Бормана. О нем и о других приближенных Гитлера не осталось медицинских документов.

Насколько я могу вспомнить, у обвиняемого не было съемного протеза. Большего я не помню. Мне предъявили нижнюю челюсть неповрежденного черепа. Мостик от 2-го до 5-го нижней челюсти представляет собой работу, сделанную у д-ра Блашке. Обе оконные коронки – типичные работы проф. Блашке. Другой мостик (внизу, от 5 до 7) нетипичен для Блашке. Мне затем показали верхнюю челюсть того же черепа. Золотая коронка на зубе мудрости также работы Блашке. Она очень элегантна.

Я не помню мостик на верхней челюсти. Если это также оконная коронка, то она может быть от Блашке.

Мне показали зубную схему, по памяти изготовленную д-ром Блашке. Блашке забыл изобразить вышеописанную элегантную золотую коронку. Затем он забыл мостик на нижней челюсти. Нет и мостика, указанного д-ром Мачке. Эти зубы, подверженные парадонтозу, уже при жизни шатались. Технические работы на челюсти были сделаны у д-ра Блашке. Я безусловно ассистировала при этих работах. Но я не могу поклясться, что имелся в виду Мартин Борман. Это могло быть».

Дополнительно найденный 12.3.1973 мостик показали дантисту Эхтману. Он заявил 22.3.1973:

«Показанный мне мостик – работа из лаборатории д-ра Блашке. Я скажу, что я работал над ним. Это была одна из первых моих работ у Блашке.

Это 20-каратное золото. Отсутствующий резец был возмещен промежуточным зубом из понтопина. Зубы 1 и 2 – это излюбленные у д-ра Блашке оконные коронки. Если судить по зубам с коронками, это были зубы, пораженные парадонтозом.

Стоит лишь положить мостик на схему – и они в точности совпадают».

Старший медсоветник д-р Ридель из берлинской поликлиники, который в свое время работал вместе с д-ром Мачке по идентификации черепов, заявил 13.3.1973:

«Найденный мостик следует расценивать как не хватающее звено для черепа Бормана. Если найденная часть подойдет в альвеолы 2 и 1, то цепь замкнется».

Зубной врач д-р Мюн из больницы бундесвера в Мюнхене, которого просили высказаться – подходит ли мостик к черепу № 2, дал 31.3.1973 следующее заключение:

«Предъявленный мостик по своим размерам соответствует черепу. Размеры корней зубов соответствуют альвеолам черепа. Установлено, что форма и размеры альвеолы 12 подходят к признакам корней зуба 12 из предъявленного мостика.

На основании вышеуказанных совпадений можно считать предъявленный мостик принадлежащим черепу М. Бормана».

3. Судебно-медицинская экспертиза идентификации скелетов

31.3.1973 руководитель Земельного института судебной и социальной медицины д-р Шпенглер произвел судебно-медицинскую экспертизу идентификации скелетов (прилож. 17): а) по антропологическому расчету по средним величинам костей обоих скелетов, имеющим различный размер, для скелета № 1 определяется 190–194 см роста, 57–59 объем головы. Череп типично «длинный». Эти расчеты совпадают с данными медицинского свидетельства (прилож. 14) д-ра Людвига Штумпфеггера.

Для скелета № 2 на основе такого же исследования получен рост 168–171 см, объем головы 55–57 см. Череп определен как «круглый». Рост соответствует данным анкеты СС 170 см. Объем головы в этой анкете не указан. Он совпадает с наличными фотографиями обвиняемого (см. прил. 18 и 19); б) согласно рентгенологическому исследованию д-ра Шельдгена, заметны изменения в кости левой руки скелета № 1 (прил. 20 и 21), что по всей вероятности связано со старым переломом. Таким образом, они совпадают с переломом, описанным д-ром Штумпфеггером. У скелета № 2 макроскопически и на основе рентгенологического исследования д-ра Шельдгена (приложение 20 и 22) определены следы излечения перелома правой ключицы в средней ее части. Тем самым подтверждаются данные обоих сыновей обвиняемого; в) так как на лбу обвиняемого над левой бровью по различным фото заметна бородавка, было произведено соответствующее исследование черепа № 2. Заметного костного повреждения не установлено. Тем самым не исключается возникшее в результате несчастного случая кровоточащее повреждение кожи; г) при фотомонтаже обоих черепов с фотографиями в профиль обвиняемого и д-ра Людвига Штумпфеггера возникает полное совпадение форм черепа и лица (прил. 23 и 24).

4. Результат судебно-медицинской экспертизы

Эксперт на основе исследований по пунктам а, б, в, но без учета исследований челюсти и прочего, пришел к выводу, что скелет № 1 с большой степенью вероятности принадлежит д-ру Людвигу Штумпфеггеру.

По поводу скелета № 2 эксперт пришел к выводу, что череп и сам скелет с большой степенью вероятности принадлежит обвиняемому. В случае, если определенные антропометрическим методом размеры скелета № 2 совпадут с ростом, объемом головы и ее формой, а протезные технические работы на этом черепе можно будет версифицировать с точки зрения зубного врача, то «идентичность черепа № 2 и скелета № 2 («меньшего») с личностью Мартина Бормана можно будет считать установленной со степенью вероятности, граничащей с уверенностью». Эти предпосылки – за исключением объема головы – налицо. Кроме того, имеются данные, приведенные в пункте IV (1–4) и V.

5. Стеклянные осколки

Обнаруженные в обеих челюстях – что ожидалось согласно показаниям Оберхубера (см. пункт IV, 4) – стеклянные осколки были исследованы в отделе КД=С полицей-президента Берлина. Исследование показало, что осколки по размеру и толщине представляют собой осколки ампулы. Цианистый калий не был обнаружен, так как он разлагается на воздухе и легко растворим. Не удалось найти сравнительный материал. Единственная ампула из искусственного материала, которую удалось найти у частного лица в Берлине, являлась продуктом частного производства. Однако дальнейшие поиски оказались ненужными. Было получено такое свидетельство химика д-ра Альберта Видмана, бывшего сотрудника криминально-техническо-го института:

«По указанию нашего начальника Небе были разработаны и изготовлены «самоуничтожители». В 1943 – 44 гг. они были затребованы в количестве 950 штук в имперскую канцелярию для раздачи высшим чинам рейха. Заполнение ампул контролировал криминаль-секретарь Закс. Они были отправлены в имперскую канцелярию».

«Наш начальник Небе дал нам задание разработать абсолютно надежное средство для самоуничтожения. Таблетки с цианистым калием были с врачебной стороны отвергнуты, так как при малокислотном желудке и у диабетиков они не действуют. Поэтому мы должны были избрать другие методы. В качестве действующего средства была избрана синильная кислота, стабилизирующим средством избрали 2-процентную оксальную кислоту. Поэтому наполнитель и сегодня считается безупречным. Объем наполнителя – один кубик. Смертельная доза при вдыхании, насколько я помню, составляет 8 мг. Синильная кислота добывается из технического цианида натрия. Эту работу выполнял заключенный д-р Крамер, который был профессиональным химиком. Изготовление синильной кислоты и наполнение ампул происходило в небольшом бараке в лагере Заксенхаузен. Наблюдение вели г-н Закс и гауптштурмфюрер Герхард Майер. Несчастных случаев не было. Всего было изготовлено 3000–4000 ампул. Форма и величина ампул подходила к размеру сохранной оболочки. Диаметр 9 мм, длина в заплавленном виде – 35 мм. Снизу ампулы были плоскими. Заплавленный конец для усиления опускали в синюю краску. Ампулы, проверенные вакуумом на прочность, дополнительно отмечались красной точкой.

Для хранения самоуничтожителя использовались отстрелянные пехотные гильзы, из которых делались маленькие оболочки. Их длина составляла 41 мм; крышки, размером 9 мм, также делались из гильз. Общая длина самоуничтожителя таким образом составляла около 46 мм, диаметр 11 мм.

Вероятно, мы получали несколько раз по 1000 пустых ампул из военномедицинских запасов. Я не знаю, откуда были самоуничтожители, отправленные в имперскую канцелярию».

Свидетельница Ганна Рейч (см. Герхард Больдт. «Последние дни имперской канцелярии», Гамбург, 1964, стр. 122) подтвердила данные д-ра Видмана на допросе 20.2.1973. Она заявила:

«Описанные гильзы совпадают с описанием, данным д-ром Видманом. Я знаю об этом потому, что я сама зашивала гильзу с ампулой в подкладку своей формы. Тогда я промерила ее мизинцем, а затем посмотрела – сколько это мм. Когда Гитлер дал мне ампулу, он сказал, что я сама должна решать, использовать ли ее. Г-н фон Грейм попросил капсулу для него и для меня. Гитлер еще сказал, что мы тем самым получаем то, что имеют все обитатели бункера».

Зубной врач д-р Кунц, находившийся с 23.4.1945 в госпитале бункера (см. Лев Безыменский. «Смерть Адольфа Гитлера», Гамбург, 1968, стр. 79–84), заявил 21.2.1973:

«Я знаю только капсулы, которые имелись в бункере, но не знаю, как выглядели ампулы. Поэтому я не могу ничего сказать о стекле и о форме ампул, находившихся в бункере. Мне прочитали показания д-ра Видмана. Я могу лишь сказать, что имевшиеся у фрау

Геббельс и Евы Браун капсулы вполне могли быть сделаны из пехотных гильз. Длина – около 46 мм. У меня не было капсулы.

Я не знаю, имел ли д-р Штумпфеггер капсулу. У фрау Геббельс в кармане их было много. Я убежден, что д-р Штумпфеггер и фрау Геббельс дали яд детям Геббельса».

Осколки стекла были исследованы д-ром Видманом. Он мог доказать, что все они были цилиндрической формы и тем самым могли быть остатками стеклянной ампулы. Изгиб осколков соответствует изгибу стенок ампулы диаметром около 9 мм. Не было найдено осколков с синей краской. Поэтому д-р Видман пришел к такому выводу:

«Если быть строгим, то найденные стеклянные осколки являются частью ампулы, размер которой таков, как были сделаны самоуничтожители. Но они не были сделаны для ампул иного рода».

Тем самым с вероятностью, граничащей с уверенностью, можно сказать, что эти осколки были частью самоуничтожителей. Ибо по показаниям Ганны Рейч и д-ра Кунц все обитатели бункера имели возможность их получить. Согласно опубликованным в книге Безыменского актам освидетельствования останков семьи Геббельс и Евы Браун в их останках были обнаружены осколки тонкостенных ампул».

6. Мотивы самоубийства

О мотивах самоубийства обвиняемого и д-ра Штумпфеггера – а оно имело место, так как ни Аксман, ни Крумнов не наблюдали на телах повреждений, а в челюстях были обнаружены осколки стекла – можно высказать только предположения. Обвиняемый – как было установлено в ходе следствия и по телеграммам последних дней – не собирался умирать. Он стремился пробиться к Деницу, в Северную Германию. Следовательно, положение должно было быть безвыходным, учитывая, что оба не имели никакого боевого опыта. Следует предположить, что для обвиняемого стало ясно, что он как «секретарь фюрера» будет отдан под союзнический суд и приговор будет определенный.

Если д-р Людвиг Штумпфеггер и обладал боевым опытом, то он мог предположить, что его ожидает в плену. Он был оберштурмбаннфюрером СС и врачом Гитлера. Он мог опасаться, что как бывший адъютант имперского врача СС и полиции, генерал-лейтенанта войск СС проф. Карла Гебхардта может быть привлечен к суду за участие в жестоких и смертельных экспериментах над узниками концлагерей, военнопленными и т. д. Кроме того, он мог предположить, что ему вменят в вину смерть детей Геббельса.

Таковы только предположения о мотивах, что, однако, нам кажется не лишним.

X. Пластическая реконструкция лица как дополнительная проверка

Только как дополнительную проверку и в стремлении провести всё необходимое для идентификации скелетов, генпрокурор земли Гессен Мориц Фуртмайр решил 5.2.1973 провести экспертизу на основании испытанного им самим метода пластической реконструкции лица по найденным скелетам. До этого Фуртмайр 29.1.73 сообщил Баварскому уголовному ведомству, что он в этом деле – а о нем уже появились сообщения прессы и речь шла не о каком-то неизвестном человеке – может разработать безупречную объективную экспертизу.

Кроме того, Баварское уголовное ведомство 14.2.1973 сообщило:

«Метод, разработанный гном Фуртмайром, который он хочет применить для экспертизы обоих черепов, получил одобрение вышестоящих инстанций. Г-н Фуртмайр имел возможность проверить свой метод в ряде случаев.

О криминальхауптмейстере Фуртмайре как специалисте по идентификации личности по черепным реконструкциям говорилось также в приложении к письму Баварского уголовного ведомства № 40 от 5.10.1972.

Для соблюдения объективности г-н Фуртмайр провел до 6.3.1972 все работы в своем служебном кабинете, находясь под наблюдением, исключающим использование имеющихся фотографий. Кроме того, он включил оба черепа в общую серию, состоящую из 5 черепов.

Хауптмейстер Фуртмайр не был ознакомлен с судебно-медицинской экспертизой (если не считать сообщений прессы об интервью д-ра Шпенглера). Ему также не давали материалов Документального центра. Результат пластической реконструкции содержится в папке с докладом Фуртмайра от 28.3.1973, и его заключение гласит:

«Оба черепа были включены в серию 5 черепов, дабы достичь максимальной объективности работы. Обе пластические реконструкции были подвергнуты модельному исследованию. При этом не было художественного подхода, так как только само лицо обладает максимальной выразительностью».

Это сравнительное испытание было проведено для фотографических изображений (череп 2, Мартин Борман; череп 1, Людвиг Штумпфеггер) и показало далеко идущее сходство с фотографиями, что подтверждает полученные результаты исследований. Конечно, этот метод находится в стадии испытаний и не может сравниться с проверкой по отпечаткам пальцев. Но сама цель проверки была достигнута.

XI. Результат

Хотя возможности человеческого познания по природе ограничены (см. сборник законов, том 30, стр. 379–393, изд. 1962, 1505), безусловно доказано, что найденные 7/8.12.1972 на площадке «Улап» в Берлине оба скелета принадлежат обвиняемому Мартину Борману и д-ру Людвигу Штумпфеггеру.

Обвиняемый и д-р Людвиг Штумпфеггер умерли ранним утром 2 мая 1945 года – примерно между 1.30 часа и 2.30 часа – в Берлине.

XII. Дальнейшие меры

Розыск Мартина Бормана окончательно прекращается.

В соответствующий суд следует затем внести иск о прекращении дела из-за доказанной смерти обвиняемого. Такое судебное решение необходимо, так как невозможно предъявить свидетельство о смерти обвиняемого.

В соответствующем суде надо запросить отмены ордера на арест от 4.7.1961, дабы исключить возможность ошибки его применения к лицу, носящему такое же имя.

Вознаграждение не выплачивается.

Известить министерство иностранных дел о результате расследования, дабы отменить указ от 4.6.1965 (V4-88-537) и заменить его указом в адрес дипломатических и консульских представительств о том, что прокуратура при высшем земельном суде Франкфурта-на-Майне более не принимает сообщений о якобы живом Мартине Бормане. Указанные представительства должны известить об этом своих информаторов. После получения запрошенных судебных постановлений скелеты передать родственникам. Однако кремация не должна производиться, так как скелеты должны оставаться как предмет исторических исследований.

Сообщить о результатах прессе в стране и за ее пределами.

Все акты, акты следствия, специальные тома и служебные документы после истечения обычных сроков хранения передать в Гессенский государственный архив как исторически ценные».

Подписал: Рихтер.

Из приговора Международного военного трибунала

8 августа 1945 г. Правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Правительство Союза Советских Социалистических Республик, Правительство Соединенных Штатов Америки и Временное Правительство Французской Республики вступили в соглашение, в соответствии с которым учрежден Трибунал для суда над военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом.

В соответствии со статьей 5 Правительства следующих государств, входящих в Объединенные Нации, заявили о своем присоединении к соглашению: Греции, Дании, Югославии, Голландии, Чехословакии, Польши, Бельгии, Эфиопии, Австралии, Гондураса, Норвегии, Панамы, Люксембурга, Гаити, Новой Зеландии, Индии, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая.

Устав, приложенный к соглашению, определил организацию, юрисдикцию и функции Трибунала.

Трибунал был облечен властью судить и наказать лиц, которые совершили преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности, как они определены в Уставе.

Устав также предусматривает, что при рассмотрении дела о любом отдельном члене той или иной группы или организации Трибунал может (в связи с любым действием, за которое это лицо будет осуждено) признать, что группа или организация, членом которой подсудимый являлся, была преступной организацией.

18 октября 1945 г. в Берлине, в соответствии со статьей 14 Устава, Трибуналу было представлено Обвинительное заключение в отношении вышеперечисленных подсудимых, которые были названы Комитетом Главных Обвинителей подписавших соглашение держав главными военными преступниками. Экземпляр Обвинительного заключения на немецком языке был вручен каждому подсудимому, находившемуся в заключении, по крайней мере, за 30 дней до начала процесса.

Согласно Обвинительному заключению, подсудимым вменяется в вину совершение преступлений против мира путем планирования, подготовки, развязывания и ведения агрессивных войн, которые являются также войнами в нарушение международных договоров, соглашений и гарантий; военные преступления и преступления против человечности. Кроме того, подсудимым вменяется в вину участие в создании и осуществлении общего плана или заговора для совершения всех этих преступлений.

Обвинение далее просило Трибунал объявить все вышеназванные группы или организации преступными в том смысле, как это определено Уставом.

Обвиняемый Роберт Лей 25 октября 1945 г. покончил с собой в тюрьме. 15 ноября 1945 г. Трибунал вынес постановление о том, что обвиняемый Густав Крупп фон Болен унд Гальбах не может предстать перед Судом в связи со своим физическим и умственным состоянием, но что обвинения, предъявленные ему по Обвинительному заключению, остаются в силе и обвиняемый должен будет впоследствии предстать перед судом, если его физическое и умственное состояние позволит это.

17 ноября 1945 г. Трибунал постановил слушать дело подсудимого Мартина Бормана в его отсутствие, в соответствии со статьей 12 Устава.

После обсуждения аргументов и рассмотрения подробных медицинских заключений и заявления самого подсудимого 1 декабря 1945 г. Трибунал решил, что умственное состояние подсудимого Гесса не является основанием для откладывания рассмотрения его дела. Подобное же решение было вынесено в отношении подсудимого Штрейхера.

В соответствии со статьями 16 и 23 Устава подсудимые, находящиеся в заключении, либо сами выбрали себе защитников, либо, по их желанию, защитники были назначены Трибуналом.

В связи с отсутствием подсудимого Бормана Трибунал назначил ему защитника, а также назначил защитников для названных выше групп или организаций.

Процесс начался 20 ноября 1945 г. и велся на четырех языках – английском, русском, французском и немецком. Все подсудимые, кроме Бормана, не признали себя виновными.

Предъявление доказательств и речи сторон закончились 31 августа 1946 г. Состоялось 403 открытых судебных заседания Трибунала. 33 свидетеля обвинения дали устные показания против отдельных подсудимых; кроме 19 подсудимых, был допрошен 61 свидетель защиты. Еще 143 свидетеля защиты дали показания путем представления письменных ответов на опросные листы. Трибунал назначил уполномоченных для подбора доказательств, относящихся к организациям. 101 свидетель защиты дал показания перед уполномоченными, и было представлено 1809 письменных показаний других свидетелей. Было также представлено 6 отчетов, резюмирующих содержание большого числа других письменных показаний. 38 тысяч письменных показаний, подписанных 155 тысячами человек, было представлено по делу политических руководителей; 136 213 – по делу СС; 10 тысяч – по делу CA; 7 тысяч – по делу СД; 3 тысячи – по делу генерального штаба и ОКВ и 2 тысячи – по делу гестапо.

Трибунал сам заслушал 22 свидетеля по делу организаций. Документы, представленные в качестве доказательств по обвинению отдельных подсудимых и организаций, исчисляются несколькими тысячами. Во время процесса производилась полная стенографическая запись всего, что говорилось на Суде, а также электрозвукозапись всех заседаний Трибунала.

Копии всех документов, представленных в качестве доказательств обвинения, передавались защите на немецком языке. Ходатайства подсудимых о вызове свидетелей и истребовании документов в некоторых случаях вызывали серьезные затруднения в связи с неустройством в стране. Было также необходимо ограничить число свидетелей, вызываемых в Трибунал, для того, чтобы обеспечить скорый суд в соответствии со статьей 18 Устава. Трибунал после их рассмотрения удовлетворил все те ходатайства, которые, по его мнению, имели отношение к защите любого из подсудимых или любой из названных групп или организаций и не являлись кумулятивными. Через Генеральный секретариат, учрежденный Трибуналом, было предоставлена возможность доставки свидетелей и документов, ходатайства о вызове и истребовании которых были удовлетворены.

Большая часть доказательств, представленных Трибуналу обвинением, являлась документальными доказательствами, захваченными союзными армиями в германских армейских штабах, в правительственных зданиях и других местах. Некоторые из документов были обнаружены в соляных копях, зарытыми в землю, спрятанными за ложными стенами и в других местах, которые считались недоступными с точки зрения обнаружения этих документов.

…Борман

Борман обвиняется по разделам первому, третьему и четвертому Обвинительного заключения. Он вступил в национал-социалистскую партию в 1925 году. С 1928 по 1930 год он являлся членом штаба высшего руководства CA и с 1933 года по 1945 год возглавлял фонд помощи партии и был рейхслейтером. С 1933 года по 1941 год он являлся начальником штаба в управлении заместителя фюрера, а после отлета Гесса в Англию 12 мая 1941 он стал главой партийной канцелярии, 12 апреля 1943 стал секретарем фюрера. Он политически и организационно руководил фольксштурмом и был генералом СС.