Текст книги "Человек за спиной Гитлера"

Автор книги: Лев Безыменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Что же произошло дальше? Кребс вручил В.И.Чуйкову три документа: свои полномочия за подписью Бормана, письмо Бормана и Геббельса в адрес Верховного командования Советской Армии и, наконец, состав нового имперского правительства. Документы были напечатаны на знаменитой пишущей машинке, предназначенной для Гитлера: на ней были огромные буквы (раза в три больше нормальных). Фюрер был близорук, очков носить не хотел, считая это непристойным для полководца.

У нас два варианта записей. Их вели оба знаменитых писателя и позднее опубликовали. Начнем с записи Долматовского.

«2 мая 1945 г.

БЕРЛИН. Темпельгоф. На наблюдательном пункте командарма 8 присутствуют генерал-полковник ЧУЙКОВ, генерал-лейтенант ПОЖАРСКИЙ, генерал-лей-тенант ДУХАНОВ, генерал-майор ПРОНИН и др. 1 мая в 4 часа утра.

ДУХАНОВ: Прибыл генерал Кребс с подполковником генерального штаба и переводчиком для переговоров.

КРЕБС:[27]27
  Во всем документе он ошибочно именуется «Крепе».


[Закрыть] Я просил бы начало переговоров вести с вами наедине. Этот вопрос прошу вас решить на ваше усмотрение.

ЧУЙКОВ: Со мной Военный Совет, я могу разговаривать при нем.

КРЕБС: Я, генерал Кребс, начальник генерального штаба сухопутных сил Германии, уполномочен передать заявление решающей важности Советскому командованию.

ЧУЙКОВ: Я, генерал-полковник Чуйков, уполномочен маршалом Жуковым выслушать вас.

КРЕБС: Я повторяю, что мое сообщение будет исключительно важным и особо секретным.

ЧУЙКОВ: Пожалуйста.

КРЕБС: Я сообщаю об этом первому ненемцу. Сегодня, 30 апреля, Гитлер покончил жизнь самоубийством.

ЧУЙКОВ: Простите, мне уже это известно.

КРЕБС: Согласно завещанию фюрера, все полномочия власти переданы гроссадмиралу Деницу, а также рейхсканцлеру Геббельсу и секретарю партийной канцелярии Борману. Я уполномочен Геббельсом и секретарем Борманом вести переговоры с вождем Советского Союза. Эти переговоры имеют цель выяснить отношение между немецким народом и Советским Союзом, найти фундамент для мирных переговоров, для благополучия обоих народов, понесших наибольшие жертвы в этой войне. (Предъявляет документ.) Это подписали Геббельс и Борман. По вашему желанию этот документ может остаться у вас.

ЧУЙКОВ: Разговор идет о Берлине или о всей Германии?

КРЕБС: Я уполномочен двояко – всей германской армией и войсками, находящимися в Берлине. Доктор Геббельс тоже находится здесь, в Берлине.

ЧУЙКОВ: Мирные переговоры ведутся тогда, когда пушки не стреляют. Однако вы слышите стрельбу, производимую немецкими войсками.

КРЕБС: Я уполномочен – если переговоры затянутся – прекратить огонь под Берлином. Я заявляю, что немцы не знают еще о смерти фюрера.

(Звонит телефон. Чуйков докладывает маршалу Жукову суть дела.)

КРЕБС: Я вам докладываю: никто еще не знает, что Гитлера больше нет. Геббельс в Берлине. Военные действия могут быть прекращены, если будет договоренность. Обе стороны разойдутся без стрельбы.

ЧУЙКОВ передает вопросы Жукова: Когда Гитлер покончил с собой?

КРЕБС: 30 апреля в 15.50 по берлинскому времени.

ЧУЙКОВ передает вопрос Жукова: Вы обращаетесь к нам с предложением на основе полной капитуляции или нет?

КРЕБС: Я уполномочен спросить: есть ли другая возможность? Я уполномочен выяснить, можно ли установить мир без полной капитуляции?

ЧУЙКОВ: К союзникам вы обращаетесь с тем же вопросом?

КРЕБС: Я не имею возможности связаться с союзниками, но полагаю, что, может быть, другое немецкое правительство в другом месте уже ведет переговоры.

ЧУЙКОВ: Эта делегация будет вести переговоры только с Советским правительством или и с союзниками?

КРЕБС: Полномочия могут быть расширены, но мы заключены в Берлине и не можем подойти к другим властям.

ЧУЙКОВ докладывает Жукову содержание разговора с Кребсом: По тому вопросу буду говорить от своего лица – не от правительства и не от вашего лица. (Кребсу.) Маршал спрашивает: ведете ли вы переговоры на основе общей капитуляции или нет? Мы можем говорить только, если это предложение относится и к нам и к союзникам. Это первое. Второе – полная капитуляция или нет?

КРЕБС: Для того, чтобы иметь возможность дальнейшего ведения переговоров, прошу временно прекратить военные действия.

ЧУЙКОВ: Два вопроса. 1) О союзниках. 2) Полная капитуляция или нет?

КРЕБС: Я имею другое предложение, поскольку новое правительство сможет существовать как легальное правительство Германии.

ЧУЙКОВ: Полная капитуляция или нет?

КРЕБС: Пока я не знаком с общей обстановкой, я не могу об этом говорить. Как только ознакомлюсь с общей обстановкой, я смогу говорить о полной капитуляции. Пока я прошу о перемирии для переговоров.

ЧУЙКОВ: Берлинская группировка согласна сейчас капитулировать?

КРЕБС: Мы просим перемирия, чтобы согласовать со всеми немцами сложившееся положение.

ЧУЙКОВ: В отношении берлинской группировки для полной капитуляции или нет?

КРЕБС по-русски: Мы просим перемирия, чтобы уяснить или легализовать свое новое правительство для всей Германии.

ЧУЙКОВ после разговора с Жуковым по телефону: Вопрос о перемирии может решаться только на основе полной капитуляции.

КРЕБС: При полной капитуляции легальное правительство ликвидируется?

ЧУЙКОВ: Господин генерал, мы пришли сюда не уничтожать немецкое правительство и немецкий народ. Разве не было в истории такой капитуляции и страны, когда правительство оставалось?

КРЕБС: Но члены нашего правительства попадут в ваши руки.

ЧУЙКОВ: На занятой нами и союзниками территории представители немецкого народа работают. Они уполномочены восстановить порядок.

КРЕБС: Я повторяю, что при полной капитуляции Берлина правительство капитулирует для всей Германии. Мы просим оставить новое германское правительство для того, чтобы связаться со всем немецким народом.

ЧУЙКОВ: Сейчас маршал Жуков говорит с правительством. Но учтите, что мы с Германией можем разговаривать только на основе полной капитуляции.

КРЕБС: Это мне ясно. Но легальное правительство должно существовать, ибо иначе его уже не создашь. Для обоих правительств удобно, чтобы осталось это правительство, иначе вы не будете знать, с кем вести переговоры.

ЧУЙКОВ: Я человек военный и выполняю приказ правительства.

КРЕБС: Я опасаюсь, что до оглашения завещания Гитлера некоторые другие представители вели переговоры с союзниками.

ЧУЙКОВ: Наше Информбюро об этом уже сообщило.

НЕМЕЦКИЙ ПЕРЕВОДЧИК: Мы слышали об этом по радио еще при жизни Гитлера.

ЧУЙКОВ: В своем разговоре с вами я основываюсь на решении Конференции руководителей трех держав – Сталина, Рузвельта и Черчилля.

КРЕБС: Я прибыл для того, чтобы получить полную обстановку.

ЧУЙКОВ смотрит на часы: Я через несколько минут должен начать активные военные действия.

КРЕБС: Берлинское правительство не может говорить о всей Германии.

ЧУЙКОВ: Я понимаю.

КРЕБС: Зависит ли от вас провести временное перемирие до соглашения с союзниками?

ЧУЙКОВ: Я не в состоянии не выполнить приказ, который мне дан.

КРЕБС: Не имея такой возможности, мы не можем вести переговоры. Во время военных действий нельзя вести переговоры.

ЧУЙКОВ: Я жду звонка.

КРЕБС: Как долго это может продолжаться?

ЧУЙКОВ: Я думаю, что будет быстро. У вас остался маленький кусочек Берлина, простреливаемый пулеметным огнем.

КРЕБС: Вам, наверное, известно, насколько сильны мьь Нам известно, насколько вы сильны.

ЧУЙКОВ: Я не хочу умалять ваши силы или преувеличивать свои силы. Но я гарнизону Берлина не завидую. Я в Сталинграде оборонялся, у меня положение было несколько лучше, чем у вас.

КРЕБС: Мы готовы драться до последнего.

ЧУЙКОВ: Честь и слава дерущимся до последнего.

КРЕБС: В случае уничтожения единственных легальных лиц, знающих завещание Гитлера, не смогут идти переговоры. Как же вопрос с правительством?

ЧУЙКОВ: Ейбогу, я не могу по этому поводу ничего сказать. Я в состоянии решить вопрос о безоговорочной капитуляции. Всем жизнь сохраняется. О дальнейшем – я не уполномочен.

КРЕБС: Если мы капитулируем, мы не будем в состоянии как легальное правительство существовать. Этот кусочек Берлина – решающий для всей Германии.

ЧУЙКОВ в полевой телефон: Какие дела у вас? Продвигаетесь? А делегация[28]28
  Речь идет о делегации берлинского гарнизона, уполномоченной капитулировать.


[Закрыть] выехала или нет? Сопротивление есть или нет? Хорошо, ждите. Понятно, правильно, хорошо. (К генералу…) Пока что ваш гарнизон капитулирует.

КРЕБС: Это делается без соответствующего уполномочия. На каком участке?

ЧУЙКОВ: На участке фронта. Пушки не стреляют.

КРЕБС: Согласно моему приказу.

ЧУЙКОВ: Я тоже приказал не стрелять.

КРЕБС: Не может ли генерал-полковник ознакомить меня с обстановкой, с теми данными, которые имеются в связи с предложением о капитуляции союзникам?

ЧУЙКОВ берет армейскую газету и зачитывает сообщение ТАСС о переговорах, которые ведет Гиммлер.

КРЕБС: Это против воли фюрера.

ЧУЙКОВ: Я затрудняюсь что-либо сказать по этому поводу.

КРЕБС: Мы этого и боялись. Я об этом узнал лишь сейчас.

ЧУЙКОВ: Вы не уполномочивали никого говорить об этом на других участках?

КРЕБС: Никто не знает о смерти фюрера.

ЧУЙКОВ: Вам известна радиостанция «Реостат»?

КРЕБС: Я удивлен. Это – местное мероприятие, против приказа.

ЧУЙКОВ: Вот листовка. (Читает листовку о смерти Гитлера.)

КРЕБС: В котором часу это сообщалось?

ЧУЙКОВ: Вчера в 11.30.

КРЕБС: Это ложь. В то время это была неправда.

ЧУЙКОВ: Дыму без огня не бывает – так говорят по-русски. Не знаю, какой ответ сейчас будет по телефону, но мне кажется, что нужно полностью капитулировать. Клочок земли, оставшийся в Берлине, не является центром немецкой земли.

КРЕБС: Я еще раз прошу о перемирии, чтоб связаться с союзниками и другими частями Германии. В случае полной капитуляции наша группа уже не сможет представлять немецкий народ. Тогда вся Германия капитулирует и Берлин капитулирует. Но пока он этого сделать не может. Мы не имеем сношений с другими частями Германии. Я боюсь, что против воли фюрера будет что-либо делать другое правительство. А может быть, оно уже делает.

ЧУЙКОВ: Союзники не пойдут без нас ни на какие шаги, и мы тоже.

КРЕБС: Я уверен, что все победители имеют большой интерес, чтоб в Германии как партнер сохранилось данное правительство.

ЧУЙКОВ: Это я не знаю.

КРЕБС: Германия побеждена. Но лучше об этом позже (Улыбается.)

ЧУЙКОВ: На что рассчитывает ваш гарнизон?

КРЕБС: У нас, конечно, катастрофа, главное – прекратить войну.

ЧУЙКОВ: Лучшее правительство Германии – то, которое прекратит войну.

КРЕБС: Это утяжеляет работу нашего правительства, особенно в отношениях с державами-победитель-ницами.

ЧУЙКОВ: Наше правительство и союзники могут разговаривать только о полной капитуляции. Я так понимаю.

КРЕБС: Я это знаю.

ЧУЙКОВ: Когда русская армия пришла в Берлин, немецкое население обрадовалось – спаслись от бомбежек. Вывесили белые флаги, белые повязки. Кстати, мне было известно, что начальник генерального штаба – Гудериан.

КРЕБС: Он болен с 15 марта. Я его заменяю.

ЧУЙКОВ: Я знакомился с Гудерианом в Бресте.

КРЕБС: Я был в 1939 году в Москве.

ЧУЙКОВ: В нашей газете было сообщение, что Гудериан не только болен, но и умер. (Читает о показаниях Дитмара.)

КРЕБС: Нет, это неверно.

ЧУЙКОВ: Где вы воевали, где были во время Сталинграда?

КРЕБС: Я был начальником отдела боевой подготовки. Был в Москве зам. военного атташе. Потом – зам. нач. штаба армии. Был под Смоленском. Сталинград – начало нашего несчастья. Вы были в Сталинграде командиром корпуса?

ЧУЙКОВ: Нет, я защищал Сталинград, командуя 62-й армией.

КРЕБС: Я читал книгу о Сталинграде. Жуков и Чуйков одинаково пишется.

ЧУЙКОВ: Чем объяснить самоубийство Гитлера?

КРЕБС: Во-первых – военное поражение, вовторых – надежда – таким образом открыть новый путь для будущего. Это большая жертва для народа.

ЧУЙКОВ: Немножко поздно… Может быть, послать наших телефонистов провести телефон на вашу сторону?

КРЕБС: Я могу ждать, могу поехать и вернуться, мне безразлично. Я надеюсь, что на это время будет перерыв в военных действиях.

ЧУЙКОВ говорит по телефону с Жуковым: Генерал, маршал Жуков интересуется – вы прибыли сюда с соответствующими документами? (Переводчик читает документ, подписанный Геббельсом и Борманом.) «Я сообщаю первому ненемцу, вождю Советского народа, что фюрер немецкого народа Адольф Гитлер самовольно ушел от жизни» и т. д.

ЧУЙКОВ: Гиммлер был его заместителем?

КРЕБС: Нет, он был начальником германской полиции и стал предателем. Самостоятельно работал против Гитлера и хотел заключить сепаратный мир в надежде раскола у союзников. Это узнал Гитлер, и это тоже было причиной его самоубийства, так как он верил в своих людей. Наш бывший вождь хотел найти контакт с Советским Союзом, выйти из этого положения. Гиммлер исключен из партии.

ЧУЙКОВ: Где находится Гиммлер?

КРЕБС: Вне Берлина. Я слышал по данным Рейтера, что Гиммлер хотел помочь Берлину. Нет, он не хотел. Он предатель. Это было против воли фюрера и интересов Германии.

ЧУЙКОВ: Как можно считать – где ставка немецкой армии – в Берлине или вне его?

КРЕБС: Я был в штабе, весь курс движения войны был здесь. Управление вооруженными силами было в Мекленбурге. Приказы шли из Берлина. Я отвечаю за операции на Восточном фронте.

ЧУЙКОВ: После смерти Гитлера кто является главнокомандующим?

КРЕБС: Согласно завещанию – гроссадмирал Дениц. Сухопутные силы – Шернер. Он еще не получил этого назначения. Авиация – фон Грейм.

ЧУЙКОВ: Где Геринг?

КРЕБС: Болен.

ЧУЙКОВ: Геринг болен, Гудериан болен и еще другие. Где Риббентроп? Он еще не болен?

КРЕБС: Он в Мекленбурге. Вместо него фюрер назначил Зайсенбергера.[29]29
  Автор протокола ослышался. Надо читать: Зейсс-Инкварта.


[Закрыть]

ЧУЙКОВ: Кто же будет вести переговоры с СССР и союзниками?

КРЕБС: Может быть – я; если смогу уведомить всех, назначенных фюрером, тогда – они. Борман – практический исполнитель завещания. Из нового правительства в Берлине лишь он и Геббельс, и они знают о смерти фюрера и о его завещании.

ЧУЙКОВ: А что будут делать другие члены правительства Гитлера?

КРЕБС: Они выполнят приказ фюрера и уйдут в отставку.

ЧУЙКОВ: Как вы думаете, это правительство будет признано войсками?

КРЕБС: Если будет возможность быстро это сделать, войска выполнят волю фюрера.

ЧУЙКОВ: Не думает ли генерал, что могут быть организованы другие правительства?

КРЕБС: Гиммлер уже начал. Он не знает о смерти фюрера, не знает, что его нет в правительстве.

ЧУЙКОВ: Связь у вас с другими районами существует?

КРЕБС: Как только наступит временное перемирие, я и Борман поедем и поговорим с народом.

ЧУЙКОВ: Значит, правительство создано и вы хотите дать ему возможность работать на территории Германии, чтобы потом продолжать войну?

КРЕБС: Чтобы потом вести переговоры.

ЧУЙКОВ: Где сейчас труп Гитлера?

КРЕБС: Согласно завещанию, он сожжен в Берлине, через 3 часа после смерти. Сожжен в воронке от снаряда.

ЧУЙКОВ: Ваша задача выполнять волю фюрера, и вы хотите, чтобы мы помогали вам в этом? Я этого не понимаю. Пушки стреляют, а вы говорите о новом правительстве?

КРЕБС: Я хочу как можно скорее это провести, чтоб мы создали какое-нибудь новое правительство.

ЧУЙКОВ: Наши пойдут сейчас на штурм и посадят на штык ваше правительство – может такое случиться,

КРЕБС: Я потому и прошу о прекращении военных действий.

ЧУЙКОВ отправляет маршалу[30]30
  Жукову.


[Закрыть] документы: Ваш приезд имеет целью разговор только с нами или с союзниками? Разговор может идти только на основе полной капитуляции.

КРЕБС: Я глубоко убежден, что если сейчас капитулирует берлинский гарнизон, это правительство не будет никогда образованным. Это будем шагом к невыполнению завещания фюрера. Полная капитуляция не будет шагом авторитета, так как не будет решения моего правительства.

ДУХАНОВ: Значит, правительство будет под охраной русских штыков? Интересно!

КРЕБС: Вопрос о полной капитуляции может быть решен через несколько часов, если собрать все правительство в Берлине.

ЧУЙКОВ: Если вы не согласны на капитуляцию, значит вы хотите драться до последнего?

КРЕБС: У меня других возможностей нет. После ликвидации группировки у вас не останется легального партнера.

ЧУЙКОВ: Генерал наверное знает заявление трех союзников о полной капитуляции Германии?

КРЕБС: До сих пор вам не с кем вести разговор. Нет легального партнера. Дениц находится не в Берлине и еще ничего не знает, а мы без него не можем прийти к окончательному решению.

ДУХАНОВ: Рейхсканцлер имеет право в решающие минуты принимать решения.

КРЕБС: Нет, это может на себя взять только президент. Неудобно, чтобы Дениц принял это известие по радио. Кроме того, радиостанция в Берлине разбита.

ЧУЙКОВ: У вас есть радиопередатчики. Мы знаем, где они находятся.

КРЕБС: Только если мы быстро сообщим Деницу, нам удастся создать новое правительство. Иначе Гиммлер примет свои меры, что-либо предпримет одновременно. Эта попытка переговоров имеет целью, чтобы в Германии осталось легальное правительство.

ЧУЙКОВ: Прошу не беспокоиться, ни один из союзников не будет вести отдельных переговоров.

КРЕБС: Я боюсь, что англо-американцы будут вести отдельные переговоры.

ЧУЙКОВ: Мы взаимно верим друг другу, мы, союзники. Сепаратных переговоров не выйдет.

КРЕБС: Мы хотим помощи Советского Союза, чтоб создать легальное правительство и тогда вести со всеми переговоры.

ЧУЙКОВ: Я как военный хочу скорее разделаться с берлинским гарнизоном.

КРЕБС: Если будем сопротивляться, то, конечно, мы погибнем.

ЧУЙКОВ: Не сегодня завтра мы вас раздавим!

КРЕБС: В Германии создастся тогда анархия.

ЧУЙКОВ: Какое влияние имеет это правительство и его клочок земли? Я предлагаю капитуляцию. Сопротивление здесь – безумие.

КРЕБС: Я познакомил вас с моим поручением, других полномочий у меня не было. (Звонит Жуков, Чуйков докладывает. Жуков предлагает послать одного офицера обратно, чтобы успокоил, что долго не возвращается делегация.)

КРЕБС: Я предлагал паузу в бое.

ЧУЙКОВ: Немецкие солдаты стреляют, мы отвечаем. Лучший выход из положения – это капитуляция. Иначе перебьем!

КРЕБС: Полная или частичная?

ЧУЙКОВ: Берлинского гарнизона. Тогда можно будет разговаривать с кемлибо.

КРЕБС: Я не уполномочен, не вправе. Оставшиеся члены правительства будут уничтожены.

ЧУЙКОВ: Снаряд и пуля не будут разбирать, где член правительства.

КРЕБС: Я беспокоюсь в интересах заключения мира, а не только в своих.

ЧУЙКОВ: Приходится опять сослаться на заявление трех руководителей держав – мир после капитуляции.

КРЕБС: Полная и действительная капитуляция может быть проведена лишь легальным правительством.

ДУХАНОВ: Но Германия капитулирует де-факто.

КРЕБС: Это будет не капитуляция, а захват.

ЧУЙКОВ: Да, оккупация на основе войны.

КРЕБС: Вопрос войны решен, но нужно легальное правительство. (Приезжает генерал армии Соколовский.)

СОКОЛОВСКИЙ: Где подлинное завещание Гитлера?

КРЕБС: Тремя лицами унесено за Берлин в три пункта. Пункты могу назвать после того, как спрошу.

СОКОЛОВСКИЙ: Где сейчас Гудериан?

КРЕБС: Под Мюнхеном.

СОКОЛОВСКИЙ: Почему обращаетесь только к нам, а не к союзникам тоже?

КРЕБС: Нет других средств».

Затем, видимо, уставший Долматовский приписал: «Продолжение у В. Вишневского».

Что ж, продолжим:

«Приехал генерал армии Соколовский. Ему докладывают о самоубийстве Гитлера, о завещании, о Денице, Бормане и т. д.

Звонок…

ЧУЙКОВ (берет трубку): Снова докладываю о Гиммлере. Кребс считает, что это был удар предателя. Они якобы не знали. У него все тот же лейтмотив: Гиммлер, услышав сообщение о смерти Гитлера, создаст свое незаконное правительство. Где подлинник завещания? Они говорят, что в Берлине. Немцы хотят создать новое правительство, иначе будут драться до последнего. Где Гудериан? Он в санатории в Южной Баварии. Где Геббельс? В Берлине. Где бумаги? Направлены маршалу.

СОКОЛОВСКИЙ (к Кребсу): Когда вы объявите о Гитлере и Гиммлере?

КРЕБС: Тогда, когда мы придем к соглашению с вами о новом правительстве.

СОКОЛОВСКИЙ: Маршал считает, что сначала надо объявить Гиммлера изменником, чтобы помешать его планам.

КРЕБС: Я готов это сделать, это очень умный совет. (Он оживился.) Это можно сейчас же сделать с разрешения доктора Геббельса. Я снова прошу послать полковника, чтобы оповестить его об этом же.

ЧУЙКОВ: Я бы просил передать Геббельсу, что до капитуляции не может быть нового правительства.

КРЕБС: Сделаем паузу. Создадим правительство…

ЧУЙКОВ: После полной капитуляции.

КРЕБС: Нет.

СОКОЛОВСКИЙ: У вас есть Геббельс и другие – и вы сможете объявить капитуляцию.

КРЕБС: Только с разрешения Деница, а он вне Берлина. Мы могли бы послать Бормана к Деницу, как только объявим паузу. У меня нет ни самолета, ни радио.(Атмосфера накаляется.)

ЧУЙКОВ: Сложите оружие, потом будем говорить о дальнейшем.

КРЕБС: Нет, это невозможно. Мы просим перемирия в Берлине.

ЧУЙКОВ: У вас есть коды, шифры и так далее?

КРЕБС: Они у Гиммлера. Если вы разрешите паузу – мы придем к соглашению.

ЧУЙКОВ: Только на основе капитуляции, после которой Дениц сможет прийти к нам, как это сделали вы.

КРЕБС: Надо Деница вызвать сюда. Пропустите его.

СОКОЛОВСКИЙ: Капитулируйте – и мы пропустим его немедленно.

КРЕБС: Я не полномочен это решить.

ЧУЙКОВ: Немедленно капитулируйте. Тогда мы организуем поездку Деница сюда.

КРЕБС: Сначала связь с Деницем, потом капитуляция. Я не могу без Деница капитулировать. (Подумав.) Но я все же мог бы спросить об этом Геббельса, если вы отправите к нему полковника.

СОКОЛОВСКИЙ: Итак, мы пришли к следующему: немецкий полковник идет к доктору Геббельсу узнать, согласен ли он на немедленную капитуляцию?

КРЕБС (прерывая): Будет ли перемирие, или до перемирия Геббельс должен согласиться на капитуляцию?

СОКОЛОВСКИЙ: Мы не разрешаем запрашивать Геббельса о перемирии.

КРЕБС (снова упирается): Без Деница ни я, ни Геб-бельс не можем допустить капитуляцию.

ЧУЙКОВ: Тогда вы не создадите правительство.

КРЕБС: Нет, надо создать правительство. Потом решать вопрос о капитуляции.

ЧУЙКОВ (звонит маршалу Жукову): Докладываю о ситуации. Кребс настаивает на своем. Так. Значит, ждать? Без Деница он не хочет, а Дениц якобы ничего не знает о событиях. Кребс просит ему обо всем сообщить. Тогда будто бы последует решение. Послать полковника или другое лицо к Геббельсу, а потом, может быть, послать человека к Деницу? Машиной в Мекленбург и обратно 200 километров. Послать за ним нашего офицера – Дениц может ждать его на линии фронта?

(Слышны артиллерийские выстрелы… Пауза. Нас – четырнадцать человек, из них трое – немцы.)

ЧУЙКОВ (по-прежнему у аппарата): Удобнее ехать полковнику. Есть!

(Кребс что-то быстро пишет в тетрадку.)

КРЕБС: Можно ли мне поговорить с полковником?

ЧУЙКОВ: Пожалуйста.

(Кребс и полковник фон Дуфвинг вышли. Скоро вернулись.)

ЧУЙКОВ (берет трубку): Приказываю связать наш батальон на переднем крае с немецким батальоном и дать Геббельсу с нами связь.

КРЕБС: Правительство Германии должно быть авторитетным.

ЧУЙКОВ: А вы считаете, что при полном поражении Германии еще сохранился авторитет Гитлера?

КРЕБС: Вы видите наши страдания. Может быть, авторитет фюрера несколько меньше, но он еще велик. Его мероприятия никогда не смогут измениться. Новые люди, новые правительства будут основываться на авторитете Гитлера.

(Какой-то фанатик! Он говорит серьезно. На мундире – генеральские красные петлицы с золотом, узкие погоны, ленточка зимы 1941 года, «риттеркройц»,[31]31
  «Рыцарский крест».


[Закрыть] ордена, железный крест. Лысая голова.)

КРЕБС (продолжает): Может быть, база будет шире, демократичней. Я это допускаю. Но мы хотим сохранить себя. И если Англия и Франция будут нам диктовать формулы капиталистического строя – нам будет плохо. (Эк, куда загнул!)

ЧУЙКОВ: Мы не хотим уничтожать немецкий народ, но фашизма не допустим. Мы не собираемся убивать членов национал-социалистской партии, но распустить эту организацию надо. Новое германское правительство должно быть создано на новой базе.

КРЕБС: Я думаю, уверен, что есть только один вождь, который не хочет уничтожения Германии. Это – Сталин. Он говорил, что Советский Союз невозможно уничтожить, и так же нельзя уничтожить Германию. Это нам ясно, но мы боимся англоамериканских планов уничтожения Германии. Если они будут свободны в отношении нас – это ужасно.

ЧУЙКОВ: А Гиммлер?

КРЕБС: Разрешите говорить прямо? Гиммлер думает, что германские войска еще могут быть силой против Востока. Он доложил об этом вашим союзникам. Нам это ясно, совершенно ясно.

ЧУЙКОВ: Тогда, господин генерал, мне окончательно непонятно ваше упорство. Драка в Берлине – это лишняя трата крови.

КРЕБС: Клаузевиц говорит, что позорная капитуляция худшее, а смерть в бою – лучшее. Гитлер покончил с собой, чтобы сохранить уважение немецкого народа.

(Трагикомическая логика!)

Мы расспрашиваем генерала о подробностях самоубийства Гитлера.

КРЕБС: Было несколько свидетелей: Геббельс, Борман и я. Труп, по завещанию, был облит бензином и сожжен. Фюрер попрощался с нами, предупредив нас. Мы отговаривали его, но он настаивал на своем. Мы советовали ему прорваться на запад.

(Дискуссия о национал-социализме, о германском милитаризме и т. д. Немецкий генерал упорен.)

10 часов 15 минут.

Огромная усталость.

Звонок. Советское правительство дает окончательный ответ: капитуляция общая или капитуляция Берлина. В случае отказа – в 10 часов 15 минут мы начинаем новую артиллерийскую обработку города.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ДУХАНОВ: Команду я дам.

КРЕБС: Я не имею полномочий. Надо воевать дальше, и кончится все это страшно. Капитуляция Берлина – тоже невозможна. Геббельс не может дать согласия без Деница.

(Звонок… Сообщают, что посланный генералом Кребсом полковник попал под обстрел и не может перейти фронт.)

КРЕБС: Это большое несчастье. Могу ли я говорить с переводчиком? Я же просил сделать паузу.

ЧУЙКОВ: Мы не стреляем – немцы стреляют.

СОКОЛОВСКИЙ: Мы не пойдем на перемирие и на сепаратные переговоры».

На этом запись Всеволода Вишневского заканчивается. Генерал Чуйков завершил свою военнодипломатическую миссию, в которой показал себя не только полководцем, но и умелым дипломатом. Теперь ему снова предстояло вернуться к своей главной профессии. Закончилась и миссия генерала Кребса. Ему предстояло воевать только несколько часов, ибо Берлинский гарнизон уже начал переговоры о капитуляции.