Текст книги "Вена, 1683"

Автор книги: Лешек Подхородецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Лешек Подхородецкий
ВЕНА
1683

ВВЕДЕНИЕ

Победа под Веной принесла польским вооруженным силам славу в Европе, оставив в народном сознании не менее глубокий след, чем Грюнвальдская битва. До сегодняшнего дня у нас сохранилась память об этом славном сражении, в особенности когда мы рассматриваем в музеях богатые собрания произведений искусства Востока, в основном являющиеся трофеями польских войск под Веной. Многочисленные туристы, посещающие столицу Австрии, также время от времени наталкиваются на следы памятной битвы, когда, полные впечатлений от достопримечательностей города, задерживаются на минуту в небольшом костеле Св. Иосифа в Каленберге, откуда Ян III Собеский руководил когда-то войсками союзников.

Многие польские историки и литераторы писали на тему венской битвы, множество своих картин посвятили ей художники и скульпторы. Ничего удивительного! Ведь эта битва на целые столетия предопределила судьбы Центральной и Восточной Европы. Она положила начало упадку мощнейшей Османской империи, внесла свой вклад в освобождение балканских народов из турецкого рабства, открыла дорогу для усиления мощи государства Габсбургов, быстро выдвигавшегося на роль ведущего в Европе. Создала также условия для укрепления позиций России на Черном море.

Победа под Веной была последним большим успехом шедшей к упадку шляхетской Речи Посполитой, которая, правда, благодаря этой победе вернула себе Украину и Подолье, захваченные в 1672 году Турцией, однако была уже не в состоянии добиться большего и не сумела расширить свое влияние на Балканах, о чем издавна мечтали польские короли и выдающиеся государственные деятели. В последующие годы упадка и оккупации память о Вене будет вдохновлять народ Речи Посполитой на борьбу с поработителями, а фигура Яна III станет символом рыцарских достоинств поляков.

Многие годы жители Австрии сохраняли память о своих освободителях, а власти Вены и сейчас не забыли о славной роли польских войск в битве.

«КОНЮШНИ СУЛТАНА ДОЛЖНЫ БЫТЬ В РИМЕ!»

«Светлейший Падишах-гази (т.е. султан), который эту зиму (1681/1682) провел в Адрианополе, решил, что весной будущего года совершит собственной монаршей персоной поход на немецкого императора, так как на прилегающих к мусульманскому государству территориях он понастроил замков и «полянок» (небольших деревянных крепостей. – Л.П.), а также сеял хаос, беспрестанно убивая тамошнее население и грабя его имущество, – писал^{1} турецкий хронист Силахдар-Мехмед-ага. – Тогда в четверг второго месяца шабуна (6 августа. – Л.П.) под предводительством высших государственных сановников были вынесены и водружены перед Вратами Счастья[1]1
  Врата Счастья – императорский дворец в Константинополе. Водружение перед ним бунчуков означало начало войны.


[Закрыть] славные султанские бунчуки[2]2
  Бунчук – длинное древко с шаром и острием на верхнем конце, прядями из конских волос и кистями; являлся знаком власти. – Прим. перев.


[Закрыть].

Решение о начале войны против Австрии не было для Европы неожиданностью. Уже с середины XVII века в политике Турции по отношению к соседям возросли агрессивные тенденции. После нескольких лет анархии и внутреннего распада государства во времена правления больного и бездарного Ибрагима I (1640– 1648) наступил период стабилизации центральной власти при правлении султанши Турхан, управлявшей страной от имени малолетнего Мехмеда IV, позже названого Avci, что означает «Охотник» (правил в 1648– 1687 гг.).

В 1656 году она назначила на пост великого визиря 75-летнего албанца Мехмед-пашу Кёпрюлю, хотя и простого происхождения, но славившегося своим умом, энергией и опытом. Он добился таких широких полномочий, что фактически получил диктаторскую власть. Мехмед-паша Кёпрюлю упорядочил отношения в армии, восстановил в ней дисциплину, навел порядок в столице, обеспечил безопасность во всем государстве. Осуществил он это с помощью драконовских методов, путем многочисленных экзекуций в среде оппозиционных сановников и вельмож. Это привело к открытому бунту крупных феодалов, привыкших к самоуправству и безнаказанности.

Оппозицию возглавил бейлербей[3]3
  Бейлербей – наместник провинции (эйялета), назначаемый султаном. В военное время – командующий войсками.


[Закрыть] Алеппо (в настоящее время город Халеб на северо-западе Сирии) Абаза-Хасан-паша. Султан не согласился на отстранение от власти всемогущего албанца, а призванный на помощь сын великого визиря Фазиль-Ахмед-паша быстро подавил сопротивление вельмож и поймал их предводителя, который поплатился за это головой.

После смерти Мехмед-паши Кёпрюлю (1661) на пост великого визиря был назначен в соответствии с волеизъявлением отца 27-летний Фазиль-Ахмед-паша, человек весьма образованный и более мягкий, нежели его отец, однако слабохарактерный, что проявилось в склонности к пьянству – это, по-видимому, и явилось причиной его преждевременной смерти в 1676 году. Неэнергичный султан был доволен правлением рода Кёпрюлю, так как фактически избавился от всех серьезных государственных обязательств и мог спокойно заниматься любимым делом – охотой. Поэтому на пост великого визиря он назначил 4 ноября 1676 года свояка Фазиль-Ахмед-паши и его бывшего каймакана (заместителя), а с 1660 года наместника Силистрии[4]4
  Теперешний город Силистра в Болгарии. – Прим. перев.


[Закрыть] Кара-Мустафа-пашу из Мерзифона, небольшого анатолийского местечка. Новый великий визирь имел относительно небольшой военный опыт, так как до этого воевал только под Кандией[5]5
  Кандия – ныне Ираклион (Гераклион), город и порт на острове Крит. – Прим. перев.


[Закрыть], а в 1674 году руководил походом на Украину.

За время правления визирей из рода Кёпрюлю в стране был наведен порядок и положено начало новой экспансии в Центральной Европе. «Для Мехмеда IV и для визирей из рода Кёпрюлю военный поход должен был стать одновременно панацеей от всех внутренних болячек, удовлетворить постоянные претензии наемных войск (скорее, вербованных. – Л.П.) на повышение жалованья, принести трофеи янычарам, сегбанам и мартолосам (виды турецких войск), пополнить пустую султанскую казну. Он должен был подтвердить миф о непобедимости османского государства, вдохнуть новую веру в тех, кто впал в сомнение относительно успеха «священной войны»^{2}.

Еще во времена правления Ибрагима I Турция начала войну с Венецией за остров Крит и Эгейское море. Вначале успех сопутствовал венецианцам, чей флот установил господство на море, занял множество островков и достиг полуострова Галлиполь в Дарданеллах. Вскоре турки перешли в контрнаступление и 24 июня 1645 года высадили на острове Крит 50-тысячную армию. В результате ожесточенных боев 14 ноября она взяла крепость Ретимнон, а 5 мая 1648 года оказалась под Кандией, где дело дошло до продолжительных боев. Хотя вскоре военные действия прекратились на длительный период, в 1649 году Турция все же отвергла венецианские мирные предложения. Когда у власти в Османской империи встал Мехмед-паша Кёпрюлю, военные действия против Республики Св. Марка возобновились. Турецкий флот, в быстром темпе построенный великим визирем, вытеснил венецианские суда из Эгейского моря и захватил несколько островов. Летом 1666 года Фазиль-Ахмед-паша высадился с мощной армией на острове Крит и снова предпринял осаду Кандии, которую в конце концов в результате настойчивых штурмов туркам удалось захватить 29 августа 1669 года^{3}.

Лишь захватив весь остров, Порта согласилась на мир, признающий ее победу и территориальные завоевания в Эгейском море. Венеции на Крите достались только три небольших порта на северном побережье. В то же время остался нерешенным вопрос о турецко-венецианской границе в Далмации, где доходило до вооруженных инцидентов между обоими государствами. Спор за эти земли разрешился лишь два года спустя, в 1671 году.

Еще не закончилась война с Венецией, а в 1661 году уже вспыхнула война с Австрией, вызванная давним спором относительно Венгрии и Трансильвании. Протестантская часть венгерского дворянства, стремившаяся к независимости, издавна восставала против нелояльной и антивенгерской политики Габсбургов. Она неоднократно обращалась за помощью к Турции. Главной причиной ухудшения взаимоотношений на этот раз была Трансильвания, где издавна сталкивались турецкие и габсбургские интересы. Мехмед-паша Кёпрюлю убрал с трона непослушного вассала – князя Дьёрдя II Ракоци, союзника Карла X Густава в период «потопа». Трон после него занял лояльный к Турции Акош Баркши.

После неудачной попытки вернуть власть и последовавшей смерти Дьёрдя II Ракоци претензии на трансильванский трон выдвинул военачальник свергнутого князя Янош Кемени, который с помощью императора

Леопольда I взял верх над Акоши Баркши и захватил власть. Тогда турки решились на интервенцию. Они разгромили Кемени и поддерживавшие его австрийские отряды, посадили на трон послушного им Михала Апафи I.

Так дело дошло до возникновения турецко-австрийской войны. Венский двор обвинил в провоцировании ее предводителя венгерской оппозиции, хорватского магната Миклоша Зриньи, который стремился к восстановлению Венгерского королевства, не зависимого как от Стамбула, так и от Вены. В 1651 году Зриньи разработал план освободительной войны из-под ярма Османской империи.

С начала военных действий успех сопутствовал туркам, которые завоевали большое число крепостей и мощно укрепленных городов, таких как Уйвар (сейчас Нове-Замки в Словакии), Великий Варадин (сейчас город Орадя в Румынии), Новиград (Ноград), Нитра. Турецкое наступление было вначале остановлено Миклошем Зриньи. Продвигаясь по течению реки Раб, турки достигли населенного пункта Сентготхард, где встретили 60-тысячную австро-немецко-французскую армию под предводительством знаменитого австрийского фельдмаршала Раймунда Монтекукколи. Наступление почти 100-тысячной османской армии Фазиль-Ахмед-паши Кёпрюлю завершилось неудачей, и после боев, продолжавшихся несколько дней (1—6 августа 1664 года), турки начали отступать, потеряв в сражении 6000 человек.

Австрийцы не использовали успех и не перешли в наступление. Венский двор из-за опасения, что успех в Венгрии усилит антигабсбургскую коалицию, решил выйти из войны. 10 августа был подписан мирный договор, оставлявший в руках Турции Уйвар и Новиград. Другие города, такие, как Варадин и Нитру, турки отдали австрийцам, которые взамен отказались от вмешательства в дела Трансильвании, признавая ее сферой влияния Порты. Кроме того, австрийцы выплатили Турции 200 тысяч деньгами в виде военных репараций. Порта, со своей стороны, обещала не поддерживать антигабсбургскую коалицию в Венгрии.

Едва отзвучало эхо выстрелов в Венгрии и на Крите, как снова возник новый конфликт – на этот раз с Польшей. «Направление острия турецкой экспансии на север на границе шестидесятых и семидесятых годов XVIII века не может рассматриваться только в контексте чисто теоретической и практической концепции Кёпрюлю (т.е. политики экспансии. – Л.П.). Ведь нельзя забывать о том, что завершение войны между Речью Посполитой и Россией, с отчетливыми тенденциями трансформации перемирия от 30 января 1667 года[6]6
  Речь идет об Андрусовском перемирии, завершившем длительную войну Польши с Россией за Белоруссию и Украину.


[Закрыть] в перемирие антимусульманское создавало непосредственную и вполне реальную угрозу не только турецким планам севернее Черного моря, но и безопасности самой Османской империи, прежде всего Крымского ханства. Постоянная угроза, исходящая от антитурецкой лиги императора, папы и Венеции, возросла в силу возможного возникновения у северных границ султанского государства нового союза, направленного против Порты. Ясно, что Турция не могла смотреть на это равнодушно. Тогда, вероятно, и родилась концепция войны с Польшей и Россией – конечно, с каждым из этих государств в отдельности»[7]7
  Z. Wójcik, Rzeczpospolita wobec Turcji i Rosji 1674—1679. Wrocław —Warszawa – Kraków – Gdańsk, 1976.


[Закрыть].

Предлогом для войны с Польшей послужил факт перехода под власть султана запорожских казаков гетмана Петра Дорошенко (1669), недовольных разделом Украины между Польшей и Россией и надеявшихся, что с помощью Порты им удастся восстановить украинское государство. Нападение Турции на не готовившуюся к войне Речь Посполитую в 1672 году закончилось полным успехом Османской империи. 28 августа пал Каменец-Подольский, а 16 октября был заключен мир в Бучаче. Турция сохраняла за собой Подолье и подвластную Польше часть Украины. Речь Посполита опустилась до роли вассала султана и должна была выплачивать дань размером 22 тысячи злотых в год.

Однако сейм не утвердил унизительных условий договора и принял решение продолжать войну, установив высокие налоги на содержание войска. Во главе его встал великий гетман Ян Собеский, который 11 ноября 1673 года разгромил турок под Хотином. Эта блестящая победа вскоре обеспечила Собескому корону, однако не обезопасила страну.

Весной 1674 года перед султанским дворцом снова появились бунчуки, означавшие начало новой кампании. На этот раз турецкое нашествие было направлено против России. Султан хотел отобрать у нее правобережную Украину, занятую ранее царскими войсками. Слабая русская армия почти без боя отступила за Днепр. Ян III не поддался турецким обещаниям переговоров и предложил России действовать совместно. Он ясно отдавал себе отчет в том, что после поражения России последует очередное нападение на Речь Посполитую.

Когда польская армия под предводительством короля попыталась выйти туркам в тыл, последние начали поспешное отступление. В руках у поляков оказалась тогда значительная часть территории Украины. Весной 1675 года в пределы Речи Посполитой вторглась сильная турецкая армия. 24 августа Ян III разгромил под Львовом татарскую орду, после чего двинулся против главных сил неприятеля, осаждавших в то время стойко защищавшуюся Трембовлю[8]8
  Название города Теребовля до 1944 года. – Прим. перев.


[Закрыть]. Избегая встречи с непобедимым польским полководцем, турки отошли за Днестр. Однако в следующем году мощными силами под предводительством паши Дамаска Шейтана снова напали на Польшу. Собеский встретил неприятеля в укрепленном лагере под Журавно и остановил его дальнейшее продвижение, ведя продолжительные позиционные бои.

17 октября 1676 года был подписан мирный договор. Речь Посполита освободилась от выплат дани, но Каменец-Подольский, Украина и Подолье остались под Турцией. Украина сохранила казацкое самоуправление, однако значительная часть Подолья перешла под прямое турецкое управление. Костелы заменили на мечети, а земли, оставленные сбежавшей в Польшу шляхтой, разделили между сипахами[9]9
  Сипахи – турецкие феодалы, получавшие земельные наделы за несение военной службы, ленники султана в Османской империи. Воины султанской кавалерии.


[Закрыть] как ленную. Столицей османского пашалыка[10]10
  Пашалык в Османской империи – провинция или область, находившаяся под властью паши.


[Закрыть] на завоеванных территориях стал Каменец-Подольский, вскоре превратившийся в мощную крепость. Для составления окончательных мирных условий в Турцию было отправлено посольство с хелмским воеводой Яном Гниньским во главе.

Теперь агрессия Порты обратилась против России. Уже летом 1677 года более чем 80-тысячная турецкая армия вторглась в московскую часть Украины с намерением завладеть ею и в особенности главными городскими центрами – Киевом и Чигирином. Вместо Петра Дорошенко, который попал в плен к русским, на пост гетмана Украины турки назначили Юрия Хмельницкого, бездарного сына великого казацкого полководца, марионетку мусульманских патронов. В августе турецкие войска осадили Чернигов, однако вскоре потерпели поражение и ушли с Украины. Это поражение еще в большей степени мобилизовало турок на военные действия. Когда в Стамбуле появился российский посол с предложением о заключении мирного договора, ему было решительно отказано в переговорах и дано понять, что Порта готовится к еще более мощному наступлению.

В июле 1678 года огромная турецкая армия, усиленная на этот раз татарскими, молдавскими и валахскими отрядами, под предводительством самого Кара-Мустафы осадила Чигирин. Через месяц ожесточенных боев город оказался в руках турок. Поражение царских войск громким эхом отозвалось тогда во всей Европе. Предпринятые Москвой попытки втянуть в войну Польшу и Австрию успеха не имели. В это время Собеский изменил курс внешней политики Речи Посполитой, пытался вернуть Силезию и Пруссию, а Австрия готовилась к войне с Францией Людовика XIV и не собиралась воевать на два фронта.

Так как Россия, оставшись в одиночестве, не могла противостоять Османской империи, переживавшей ренессанс своего могущества, она хотела закончить войну, пока турки не достигли новых военных успехов. Начатые по инициативе Москвы переговоры с Крымом увенчались договором о перемирии в Бахчисарае, подписанным 3 января 1681 года. В марте следующего года договор был ратифицирован Мехмедом IV, что означало окончание войны с Турцией. Заключенный на 20 лет договор устанавливал границу между двумя государствами по реке Днепр, во владении Москвы остался Киев с окрестностями. Территория между Днепром и Бугом должна была оставаться незаселенной, а Запорожье признавалось сферой турецкого влияния. Таким образом, границы Османской империи еще более расширились на северо-восток и простирались так далеко, как никогда раньше в истории.

Теперь внимание Турции снова обратилось к Венгрии. Унизительный, по мнению венгров, Вашварский договор вызвал в среде дворянства новую волну возмущения, направленного против венского двора, поведение которого повсеместно считалось изменой. В этой ситуации некоторые из венгерских верхов снова начали искать поддержки у Турции, хотя и отдавали себе отчет в непопулярности таких шагов. Сам Миклош Зриньи не поддерживал подобные планы, стараясь увязать дела своего государства с антигабсбургской политикой Людовика XIV. Но во время ведения переговоров с французским послом он неожиданно погиб на охоте. После его смерти руководство венгерской оппозицией взял на себя палатин[11]11
  В средние века – наместник князя, воевода. – Прим. перев.


[Закрыть] Ференц Вешшеленьи, организовавший заговор против Габсбургов. Заговор был раскрыт, а его руководители казнены (сам Вешшеленьи умер раньше).

Для Леопольда I заговор стал удобным поводом для введения в Венгрии режима террора и ликвидации остатков сословной независимости в этой стране. Одновременно венские власти начали самую суровую борьбу с протестантизмом, вероисповеданием всего патриотического и антигабсбургски настроенного венгерского дворянства.

Опасаясь преследований, тысячи людей укрылись в Трансильвании, откуда в 1672 году они вторглись на территорию Верхней Венгрии, поднимая повсеместно людей на вооруженное восстание. С 1678 года им руководил талантливый дипломат и организатор Имре Тёкёли, сын графа Иштвана, владельца земляных угодий в Верхней Венгрии и Трансильвании, одного из участников заговора Вешшеленьи.

После смерти отца в 1670 году Имре Тёкёли бежал в Трансильванию и вскоре вступил в ряды повстанческих войск, но, будучи еще слишком молодым, не сразу встал во главе их. «Этот незаурядный во всех отношениях человек сумел собрать разбросанные по всей Венгрии повстанческие отряды, превратить партизанскую войну в регулярные военные действия, а территориальному и моральному расколу Венгрии противопоставить единый политический план с конкретными целями и смелыми действиями»^{4}.

Венгерское восстание встретило доброжелательное отношение Турции (хотя сам визирь Фазиль-Ахмед-паша был против открытой интервенции), как и со стороны воюющей с Австрией Франции и короля Яна III Собеского. Габсбурги ввязались в войну с Францией на Рейне (война Людовика XIV с коалицией европейских государств в 1672—1679 гг.). Поэтому повстанцы, которых называли куруцами, начали добиваться серьезных успехов, что вынудило венский двор отменить предыдущие суровые меры, вернуть сословное самоуправление в Венгрии и ослабить действия против протестантов.

Однако Тёкёли не признал этих решений императора и продолжал борьбу, хотя и потерял многих сторонников. Когда после заключения мирных договоров с коалицией в Нимвегене[12]12
  Современный Неймеген в Нидерландах. – Прим. перге.


[Закрыть], Сен-Жермен и Фонтенбло в 1678—1679 годах Франция перестала интересоваться венгерскими делами, Тёкёли остался один, без всякой поддержки, и в июле 1682 года признал себя ленником султана. Ценой дани в 40 тысяч талеров в год он получил королевский титул и покровительство султана в борьбе с абсолютизмом Леопольда I.

К союзу с Османской империей Венгрию в значительной мере склонила ситуация в Трансильвании, где ценой дани люди всех вероисповеданий и национальностей имели под опекой Порты многочисленные свободы, а венгерская культура и политическая мысль развивались без каких-либо ограничений. Еще в 1677 году венгры делали попытку подкупить Кара-Мустафу суммой в пять тысяч талеров, но посол императора дал 30 тысяч и на некоторое время отсрочил турецкую интервенцию.

Но ненадолго! Алчность великого визиря была беспредельной, и потому Тёкёли «послал ему большие ценности и добился своего». Кара-Мустафа выхлопотал у султана письмо о союзе[13]13
  Письмо о союзе – официальное дипломатическое письмо султана, гарантирующее поддержание дружественных отношений с данным государством.


[Закрыть] для предводителя венгерских повстанцев. Последний срочно послал своего посла в Турцию. «Замазав великому визирю глаза венгерским золотом, он предложил ему и уговаривал освободить из-под власти немцев потерянные венграми земли Центральной Венгрии… а в конечном итоге просил помочь войсками. И тогда, несмотря на то, что до конца действия Уйварского мирного договора (перемирия в Вашваре. – Л.П.) оставалось еще два года, (великий визирь) из-за своей алчности пошел на нарушение договоров»^{5}.

Турецкий хронист утверждает, что Кара-Мустафа был спесивым и алчным человеком, неблагодарным и заносчивым, склонным к военным авантюрам. Перетянув на свою сторону яншарага[14]14
  Командира янычар.


[Закрыть] визиря Бекри-Мустафа-пашу, подговорил его организовать выступление янычар за войну. На заседании дивана[15]15
  Совет при государе в Османской империи. – Прим. перев.


[Закрыть] султану объявили, что янычарский корпус требует: «Для чего кормит нас падишах? Бездействие превращает нас в неумелых людей. Мы хотим войны, хотим пойти и отобрать у неприятеля наши сундуки, оставшиеся на Рабе»^{6} (в проигранной битве 1664 г. – Л.П.).

Сам султан был против войны, поэтому Кара-Мустафа прибег к обману, чтобы вовлечь его в свои планы. Сановникам из приграничных областей он приказал писать письма монарху с жалобами на беззакония, чинимые немцами (австрийцами), а также прислать в Стамбул свидетелей, которые подтвердили бы правдивость этих донесений. «В конце концов обвел падишаха, словно дьявол. В горячности и с чувством собственного достоинства шах (султан) вскипел (гневом), а потом принял решение предпринять поход и начал собирать войско»^{7}. Решение о войне было принято на большом совете 6 августа 1682 года.

Однако возложение вины за объявление войны на одного Кара-Мустафу было бы слишком большим упрощением дела: за великим визирем стояли придворные круги и крупные феодалы, заинтересованные в политике экспансии.

Напрасно посол императора Альбрехт Капрара делал попытки сохранить мир. 9 апреля 1682 года у него состоялась аудиенция с Мехмедом IV, 22 апреля – совещание с Кара-Мустафой, однако эти переговоры не дали результатов. Капрара еще пытался отвратить опасность от Австрии и направить турецкую агрессию в другую сторону. «На основании всего, что мне известно, считаю, что было бы возможно за значительную сумму денег отвратить от нас войну и направить ее против Польши»^{8}, – цинично писал он 6 июля императору. Однако уже вскоре в Стамбуле было принято решение о направлении агрессии. 21 декабря 1682 года Капрара был препровожден к командиру янычар. Ему было объявлено, что если турки не получат крепость Яварин, то начнется война. Посол ответил, что замок можно заполучить только с помощью сабли, а не путем переговоров.

Отказ отдать Яварин, совершенно обоснованный с точки зрения его значения для Австрии, означал войну. 2 января 1683 года еще раз появились бунчуки перед дворцом султана в Стамбуле. С турецкой стороны войну должен был вести не столько султан, сколько Кара-Мустафа, о котором один из венецианских защитников Кандии сказал, что он «не успокоится, пока не сделает из собора Св. Петра (в Риме) конюшни султана»^{9}.

После взятия Константинополя турецкие властители считали себя наследниками византийских императоров и мечтали о восстановлении Римской империи под своим владычеством. Поэтому в течение многих лет они отказывали Габсбургам в праве на императорский титул и рассматривали их как главных противников в реализации своих далекоидущих планов.

Мечты Кара-Мустафы об овладении Римом разделяла вся правящая партия в Стамбуле. В Европе хорошо отдавали себе отчет относительно турецких намерений. Об этом лучше всего свидетельствует поэма современника происходивших событий, дубровненского поэта Петара Канавеловича под названием «Песнь о славном польском короле Яне Собеском, победителе турок и защитнике Вены», в которой автор в уста султана вкладывает обещание, что после захвата турками Рима он накормит своего коня перед алтарем в соборе Св. Петра.

Однако была ли Османская империя на самом деле настолько мощной, чтобы султан мог реализовать так далеко идущие намерения?

Во второй половине XVII века Турция достигла самых крупных в своей истории территориальных размеров. Она овладела восточной частью бассейна Средиземного моря, подчинила себе Марокко, побережья современной Эритреи, завладела Оманом, Азербайджаном, западом Ирана, захватила анклавы в Индии, расширила свои границы на Украине. Под ее властью находился весь Балканский полуостров, Малая Азия, Ближний Восток, страны Магриба[16]16
  Регион в Африке, включающий Тунис, Алжир, Марокко (собственно Магриб), Ливию, Мавританию, Зап. Сахару, образующие вместе с Магрибом большой Магриб. – Прим. перев.


[Закрыть], северное и восточное побережье Черного моря, Кавказ и далекий Йемен. Огромное государство занимало в сумме свыше 6 миллионов квадратных километров, в нем было около 30 миллионов жителей, то есть значительно больше, чем в самой населенной в то время в Европе Франции (около 20 миллионов). Военная мощь Османской империи издавна вызывала страх у ее соседей, ее финансовые доходы значительно превышали доходы любого из европейских государств, а Польши – более чем в десять раз. Несмотря на это, ее великолепие было кажущимся, оно содержало в себе знамение будущего упадка!

В течение XVI века Турция достигла пика могущества и во всех войнах шла от победы к победе. Однако уже к концу этого столетия она вошла в так называемую эпоху стагнации и оказалась на закате славы. В XVII веке отчетливо проступили первые симптомы кризиса, особенно проявлявшиеся в постоянно прогрессирующей девальвации денежной единицы и растущем дефиците султанской казны, в снижавшихся доходах от торговли, военных трофеях и дани, взимаемой с зависимых стран. Одновременно постоянно возрастали государственные расходы, особенно на содержание армии. Начали проявляться такие негативные тенденции, как торговля должностями и постами, крестьянские восстания, вызванные растущим социальным гнетом, распространение феодальной анархии, снижение безопасности на дорогах и торговых путях, возрастание разбоя и др. Центральные власти теряли авторитет, а местная администрация становилась все более зависимой от столицы. Общий упадок дисциплины привел к нарушению работы до того безотказно действовавшего административного механизма.

Постепенно нарастал кризис в сельском хозяйстве, лишавший государственную казну источников дохода. В Османской империи утвердилась система ленного владения землей. Поместья (тимары – небольшой или средней доходности, зеаметы – высокой доходности, хассы – самой высокой доходности) отдавались заслуженным воинам, военачальникам, государственным сановникам и членам семьи правителя. Владеющие этими ленными землями феодалы не являлись наследственными владельцами земли. Формально эти земли принадлежали султану, фактически же – обрабатывавшим ее крестьянам. Постепенно прогрессирующий кризис ленной системы, вытекавший из общего хозяйственного застоя и падения доходов в сельском хозяйстве, привел к снижению заинтересованности сипахов в своих владениях, к оставлению их, уходу в города или другие районы страны, к уклонению от воинской службы.

Из-за снижения доходов власти Порты стали систематически увеличивать размеры налогов, что нередко приводило к разорению крестьянских хозяйств. Результатом такой политики были крестьянские восстания, массовый уход людей в города или в другие районы страны, обезлюдение провинций, до того наиболее эксплуатируемых.

Ремесленничество, организованное по уже устаревшей цеховой системе, тоже оказалось в застое. Вредное влияние оказывало общее разложение в обществе, притеснения и злоупотребления со стороны знати, отсутствие чувства стабильности и законности. Узость внутреннего рынка ограничивала возможности сбыта ремесленных изделий, а растущая конкуренция со стороны французских, английских, голландских и итальянских товаров вела к вытеснению отечественной продукции. Османская империя постепенно становилась для более развитых европейских стран типичным колониальным рынком, поставляющим сырье в обмен на готовую продукцию, а дистанция, разделявшая уровень турецкого хозяйства и европейского, все увеличивалась. В ремесленничестве исключение составляли ткачество, кожевенная продукция и производство оружия, высоко ценившегося за границей, по-прежнему успешно развивавшееся.

Общий хозяйственный застой и нарастающие кризисные явления отразились на военной мощи государства. В это время турецкая армия состояла из двух основных родов войск: формирований султана, получавших денежное жалованье из государственной казны, располагавшихся в Стамбуле и близлежащих крепостях, и провинциальных сил ленников, состоявших из придворных феодальных отрядов и народного ополчения, которое призывалось в армию в случае войны.

Первоначально вооруженные силы Турции формировались из ополченцев, из ленников султана (владельцев тимаров и зеаметов), обязанных нести воинскую службу на основании получения во владение надела земли.

Возрастание группы крупных феодалов и уменьшение числа мелких и средних владельцев земли привели к снижению численного состава этих войск. В XVII веке в Османской империи было 3192 зеамета и 50 160 тимаров, которые в сумме должны были выставлять 126 тысяч воинов; фактически же на некоторые кампании удавалось мобилизовать немного больше половины этого числа. Желая предотвратить упадок армии, турецкие власти постепенно увеличивали количественный состав профессиональных войск. Эти войска делились на пехоту и конницу. Ядро пехоты составлял корпус янычар, первоначально комплектовавшийся путем насильственного набора мальчиков из христианских семей. Их размещали в Стамбуле и Адрианополе (теперешний город Эдирне), воспитывали в духе слепого повиновения и мусульманского фанатизма. После отказа от системы принудительного набора корпус янычар разросся до 100 тысяч, из которых только 55 000 были настоящими воинами. В то же время он потерял в качестве, особенно после получения янычарами права на заключение браков и занятие ремеслом.

Кроме янычар в состав профессиональной пехоты входили: кадеты – ученики янычарских школ; солдаты, перевозящие орудия; бомбардиры, обслуживающие мортиры; артиллеристы; саперы и минеры (подрывники). Кроме того, были различные вспомогательные службы – например, стражники приграничных лесов, инженеры, специализирующиеся на строительстве лагерей, фельдшеры и хирурги, транспортные службы, оружейники, личные лучники султана, войсковой оркестр.

Профессиональная конница, которую в Польше называли сипахами[17]17
  Вступающими в схватку перед строем войск. – Прим. перев.


[Закрыть] гвардии, состояла из нескольких видов: сипахов, силиндаров-мечников, легковооруженных улифицилеров (улан) и гариблеров (бешеных, или наездников), личных гвардейцев султана – мютефериков, а также воинов вспомогательных отрядов. Эти войска были вооружены значительно лучше, чем ополчение, были более дисциплинированными, поэтому и их боевые качества были на более высоком уровне. В XVII веке численность профессиональной турецкой конницы достигала 16—20 тысяч человек. Такая профессиональная армия была серьезной нагрузкой для казны государства. Ее моральное состояние со временем значительно снизилось, дисциплина упала, а в случае несвоевременного получения жалованья (при пустоте казны это случалось неоднократно) бунтовала и грабила свой же народ.