Текст книги "Спрятанный дневник"

Автор книги: Леопольд Суходольчан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава девятая
СОБЫТИЕ, НЕ ПРЕДУСМОТРЕННОЕ ВЕЛИКИМ ПЛАНОМ

Было около полудня. Солнце высоко стояло в небе. Большие, рыхлые облака степенно проплывали мимо, слегка касаясь солнца своими краями.

Мирт и Петер валялись под деревом за домом. Мирт лежал на спине и, подмостив руки под голову, сквозь ветви смотрел на небо. Петер, лёжа на животе, грыз травинку. Оба думали о событиях последних дней. У Петера уже давно чесался язык, ему как-то легче думалось вслух, но Мирту – Петер это ясно видел – было сейчас не до разговоров. «Ладно, после обеда позову его на речку,– решил про себя Петер,– нельзя же все каникулы только думать да думать».

Во двор вошёл дядя Лекш и, опираясь на увесистую палку, нетвёрдо заковылял к дому. Вдруг он остановился и хмуро уставился на косулю, которая щипала траву в саду.

Петер взглянул на Мирта.

– Дядя в плохом настроении,– прошептал Мирт.-Хорошо, что Рушки нет дома… Придётся уходить отсюда… Лучше не попадаться ему на глаза, когда он такой.

Но тут дядя Лекш повернулся и решительно стал подниматься по ступенькам.

– Всё равно я люблю его,– сказал Мирт, когда дядя Лекш скрылся в доме.– Он ведь очень добрый. Один раз он взял меня с собой в лес, и мы пробродили там целый день. Дядя показал мне места, где прячутся олени, лисью и барсучью норы… А потом мы нашли дупло белки, видели выводок куропаток…

– Где Рушка? – услышали они вдруг крик дяди Лекша.– Опять где-то бродит. Никогда её к обеду нет. Ты всё потакаешь, да?

– Пошла к портнихе, сейчас вернётся,– спокойно отвечала тётя Кристина.

– Опять сам тащись за сигаретами…– бушевал дядя.– Придёшь с работы совсем без ног, и сигареты нельзя выкурить, потому что любезной дочке угодно было отправиться к портнихе…

– Я сама схожу или пошлю Мирта,– сказала тётя.– А ты садись ешь суп.

– Без сигарет не сяду обедать,– проворчал дядя и подошёл к окну. Ребятам видно было, как он молча уставился на сад, где паслась Ласка.– Гм, она всё ещё здесь.

Тётя в испуге подбежала к окну. Когда дядя Лекш был пьян, все трепетали за косулю.

– Давно пора отправить её назад в лес,– сердито бубнил он себе в бороду.– Собакам и кошкам положено жить в доме, косуле – в лесу…

– Ты же знаешь, ради Рушки держим её здесь, только ради Рушки…

– Вот и пусть заведёт себе кошку, если ей нужно кого-то нянчить… Растим из неё какую-то размазню. Как она будет жить, такая пугливая? Сама ровно серна… От каждого шороха вздрагивает!

Дядя Лекш расправил плечи и засунул руки в карманы. Тётя Кристина опустила глаза, но тут же подняла их и посмотрела в сад.

– Лекш, а тебе не кажется, что было бы ужасно, если бы в лесах водились одни волки, лисицы и кобчики? – спросила она едва слышно.

Дядя смутился и невпопад замахал руками:

– Эх, ты, сама не знаешь, что говоришь…

Он отошёл от окна и зашагал по кухне. Ребята слышали, как он сказал:

– Я пошёл за сигаретами…

– Пообедай сначала,– взмолилась тётя.

Но дядя Лекш в ответ только сильно хлопнул дверью.

– Хорошо, что Рушки нет,– сказал Мирт.

Петер встал.

– Сядь и не шевелись, пока он не будет на дороге,– велел ему Мирт.– Лучше, чтоб он нас не видел.

Дядя Лекш, продолжая брюзжать, вышел на порог.

– Когда я вырасту, никогда не буду пить водку,– шёпотом проговорил Петер.

Только он закрыл рот, как дядя Лекш рванулся вниз по ступенькам.

– Ложись! – приказал Мирт.

Ребята приникли к земле. Дядя, не заметив их, прошёл в сад.

Мирт и Петер, как по команде, подняли головы и посмотрели ему вслед. Дядя палкой распахнул калитку и направился прямо к косуле; та, сразу перестав жевать сочную траву, устремила на него внимательно-насторожённый взгляд. Беспокойно прядая ушами, она неподвижно стояла на месте, словно её тонкие ножки вросли в землю. И только когда тётя крикнула в окно: «Лекш, оставь её!» – косуля вскинулась и побежала. Дядя грозно взмахнул палкой и пустился за ней вдогонку. Вдруг он сильно качнулся и грохнулся наземь. Падение ещё больше распалило его. Пыхтя и бранясь, он встал на ноги и, словно разъярённый волк, наклонив голову, вновь погнался за бежавшей вдоль забора косулей.

Тётя Кристина, закрыв лицо руками, не шевелясь стояла у окна. Мирт и Петер тоже замерли на месте.

Ласка прибежала в свой сарай, не подозревая, что это означало добровольную капитуляцию. Дядя без труда взял её за поводок и вытащил из сарая. Сперва она не хотела идти, упиралась. Но дядя, несмотря на кипевшую в нём злость, ни разу не ударил её палкой, нет, он даже пальцем её не тронул, как потом отчётливо вспоминал Мирт. Он вывел её из сада через заднюю калитку и повёл прямёхонько в лес. Косуля не сопротивлялась.

Мирт уныло побрёл на кухню. С Петером он простился, договорившись, что после обеда тот приведёт Алеша.

Мама ещё не вернулась с работы. Тётя Кристина тихими, неслышными шагами молча ходила по кухне. Мирт взял с полки «Двадцать тысяч лье под водой» и сел в угол. Но ему не читалось. С тяжёлым сердцем ждал он возвращения Рушки.

Дверь тихо отворилась.

– Здравствуйте,– извиняющимся тоном сказала Рушка и взглянула на Мирта.

Он смущённо опустил глаза, уткнувшись в книгу.

– Где ты пропадала? – каким-то чужим голосом спросила тётя.

– Долго пришлось ждать,– ответила Рушка.

– Обед давно готов,– сказала тётя, наливая в тарелку суп.– Садитесь быстро за стол!

Рушка подошла к окну и облокотилась на подоконник.

– Мама, а где косуля?

– Наверное, в сарае… Садись за стол.

– Пойду посмотрю…

И выбежала из кухни.

– Рушка! Куда ты?

У тёти Кристины задрожали руки, половник упал на плиту. Мирт ещё больше сжался.

Рушка скоро вернулась.

– Где косуля?! – прерывающимся от бега голосом крикнула она с порога.– Скажите, где косуля?!

Тётя Кристина старалась быть как можно спокойнее.

– Рушка, садись, пожалуйста, за стол. А то суп опять остынет.

Но Рушка вихрем подлетела к Мирту и, едва сдерживая слёзы, взмолилась:

– Ну скажи же, что случилось?

Мирт в ответ только беспокойно заёрзал на стуле.

Рушка снова выбежала во двор. Тётя Кристина и Мирт слышали её шаги, удаляющиеся в сторону сада, и скрип калитки.

– Беги за ней,– с тяжким вздохом сказала тётя.– Приведи её обедать.

Мирт послушно встал, хотя не очень-то верил, что ему удастся привести Рушку.

Рушка стояла за сарайчиком и смотрела куда-то вдаль. Казалось, невидимые слёзы текут по её бледному лицу. Он позвал её, но Рушка не шелохнулась. Тогда Мирт мягко коснулся её плеча.

– Уйди от меня! – взорвалась Рушка и топнула ногой.– Уйди!

– Мама зовёт тебя обедать.

– Уходи отсюда! Уходи! Никого мне не надо! Никого!

– Мы с тётей Кристиной не виноваты, дядя тоже не виноват…

– Все вы виноваты, все, и ты тоже… Позволил увести её… А я-то считала тебя героем…

Такого удара Мирт не ожидал.

– А может…– смущённо забормотал он,-а может, косуле самой хотелось вернуться в лес… Она уже большая… Дядя ведь знает, он лесник…

– Они не любят меня, никто меня не любит… Разве ей было плохо здесь?.. Он силком увёл… я знаю…

– Я в самом деле ничего не мог сделать,– говорил Мирт, чувствуя, что Рушка права: он действительно жалкий трус, палец о палец не ударил, чтоб защитить Ласку. И, как бы оправдываясь, сказал: – Они пошли по той дороге…

– Уйди, оставь меня в покое,– решительно сказала Рушка.

Мирт повернулся и зашагал к дому, так и не справившись с поручением.

– Мирт, скажи мне…– тихим голосом вернула его с полдороги Рушка.– Скажи, он бил её?

– Даже пальцем не тронул. Честное слово.

Мирт видел по её лицу, что на душе у неё стало легче.

– А теперь уходи…

Мирт медленно брёл по двору…

После обеда он нетерпеливо всматривался в начинавшуюся от площади извилистую улицу. Наконец ребята пришли.

– Ты посылал за мной? Что случилось?! – крикнул Алеш, влетая во двор.

– Косулю дядя угнал в лес. Опять пьяный был.

– А теперь и Рушка пропала? Да? – задыхаясь, выдавил из себя Петер.

– Она ужасно расстроилась, когда узнала, не стала обедать, побежала к сараю и долго сидела там, а потом исчезла. Мы думали, она придёт обедать. Тётя чуть не плачет.

– Нельзя было оставлять её одну у сарая,– сказал Алеш.

– Ясно было, что она пойдёт искать косулю.

– Как-то не сообразил.

– Да найдём, ведь не иголка.

– Зайдём сначала в пивную Бранчурника.

– Пить или ещё зачем? – ухмыльнулся Петер.

– Увидишь,– отрезал Мирт и припустил по улице.

Алеш кинулся за ним. И Петеру ничего не оставалось, как последовать за товарищами.

В роще над пивной ребята остановились.

– Алеш, ступай погляди, там ли дядя Лекш,– сказал Мирт.– Мне нельзя, меня он сразу узнает.

Алеш спустился к пивной. Мирт и Петер сели на пень, вокруг которого росла низенькая травка. Несколько минут прошло в молчании.

– Таращились на него, как испуганные телята, когда он уводил косулю…– вздохнул Петер.

– По-твоему, надо было повиснуть у него на ногах?!

– Ну на руках, ёлки-палки! Где её теперь искать? Вот увидишь, обшарим всю Урсулину гору и вернёмся домой ни с чем.

– Найдём.

– Просто смех берёт – вместо дневника ищем девчонку,– ворчал Петер.

Вернулся Алеш.

– Дядя Лекш там. Сидит за столом, свесив голову на грудь…

– Не иначе Ласку пропил,– снова съязвил Петер.

– Петер!

– Ласка в лесу. Это я точно знаю. Дядя даже пьяный любит животных.

– А людей? Свою Рушку? Что ты на это скажешь?

– И людей. И Рушку.

Мирт, вопреки всему, верил в дядю.

– Ну, если так, пошли к нему и скажем, что вместе с косулей он увёл из дому и Рушку,– не унимался Петер Растяпа.

– Нет. Сами будем её искать… А дядя пусть идёт домой и ложится спать. Завтра он пожалеет о том, что натворил…

– Тогда сразу за дело.

– Алеш, ты пройдёшь пивную и у мельницы свернёшь в лес. А мы с Петером махнём через Темельнову гору. Встретимся в лесу у входа в шахту… Идёт?

– Идёт.

– По дороге спрашивайте прохожих.

Ребята разошлись. Алеш исчез за поворотом, Петер и Мирт пустынной лесной дорогой поднялись в гору. На развилке они разделились.

Петер бегом помчался дальше. Но вскоре остановился и, едва переводя дух, осмотрелся по сторонам. Сквозь редкие сосны, низко сгибавшиеся под напором ветра, виднелась площадь в посёлке. «Не станет она ждать меня на тропе»,– подумал Петер и без долгих раздумий свернул в лес.

Теперь он бежал, не разбирая дороги, перепрыгивая через пни и низенькие кустики и весело насвистывая. Вдруг прямо перед ним из кустов выскочил заяц. Петер вздрогнул, свист мигом оборвался. Несколько минут спустя он уже и сам не знал, кто это был – заяц или косуля, которую ищет Рушка и хозяйку которой ищет он сам. «Ёлки-палки!» – воскликнул Петер и сел на пенёк, чтоб хорошенько поразмыслить над тем, кого он видел. Но и сидя он не мог с точностью решить эту головоломку, однако сейчас ему мешала так и просившаяся в рот крупная, спелая черника.

«Если как следует разобраться, почему бы мне и не полакомиться… На голодный желудок и правда не отличишь зайца от косули».

И Петер сполз с пенька в заросли черники. Вначале он срывал по ягодке и тут же отправлял в рот. Затем он подумал: «Если с каждой ягодкой колупаться, пожалуй, до ночи не наешься». И он набрал полную ладонь, зажмурился, широко открыл рот и, млея от блаженства, стряхнул туда сладкие, сочные ягоды.

Кто знает, как долго продолжалась бы эта восхитительная трапеза, если б вдруг он не услышал над собой яростный шум ветвей. Сомнений не было – надвигалась гроза. Не успел он и глазом моргнуть, как шум усилился и по лбу у него заструились тяжёлые капли дождя. Тонкая рубашка прилипла к спине. Птицы с громким криком метались в поисках убежища, кусты жались к могучим стволам.

Опрометью бросился Петер туда, где Мирт назначил сбор. В лесу стало совсем темно, сквозь кроны деревьев больше не видно было долины, и Петер решил, что сбился с пути.

«Сколько времени я лопал чернику? – с укоризной спрашивал он себя.– Может быть, уже вечер… Где Мирт и Алеш? И где гроза застала Рушку? Вымокнет до нитки, простудится и заболеет…»

А дождь лил как из ведра.

Петер радовался, что не взял с собой Белко. Хватит и того, что сам он промок насквозь.

Обеими руками отирал он мокрое лицо, а в душе всё росла тревога за Рушку. Петер и сам не заметил, как начал громко звать её.

Дождь всё лил и лил. Петер опять остановился. Вокруг был только дремучий лес да беспредельное чёрное небо.

«Ёлки-палки, теперь я и сам заблудился!» – заныло у него под ложечкой.

И тут он услышал за спиной тоненький голосок.

Так встретились Петер Растяпа и Рушка. Трудно сказать, кто из них потерялся и кто кого нашёл: Петер Рушку или Рушка Петера. Петер только сейчас увидел, что лес кончился. На опушке стоял полуразвалившийся шалаш. Туда повела его Рушка, там была её косуля. Все трое забились в угол, терпеливо ожидая, когда разойдутся тучи.

– Я догнала отца,– тихо рассказывала Рушка,– и осторожно пошла за ним следом. На опушке он остановился, показал косуле на лес и зашагал обратно. Ласка тоже повернула назад. Отец опять подвёл её к лесу, и опять косуля пошла за ним. Тогда я спряталась за деревьями и тихонько позвала её. Тут Ласка встрепенулась и радостно бросилась к лесу, а отец решил, что она примирилась со своей судьбой.

– Кто бы подумал, что ты у нас такая умная и смелая!

– Сама себе удивляюсь.

Ласка лежала у них в ногах, сосредоточенно глядя на утихавший дождь.

– Домой с ней нельзя,– сказала Рушка.– Да и я теперь домой не вернусь.

Чтоб отвлечь её от этих мыслей, Петер весело спросил:

– Хочешь есть? Конечно, хочешь, ведь ты не обедала! Смотри, дождь перестал. Пойдём, я покажу тебе крупную, сладкую чернику…

Едва они сделали несколько шагов, как Петер крикнул:

– Лопни мои глаза, если за теми ёлками не стоят Мирт и Алеш! Подожди, я мигом вернусь.

– Только не вздумай хвастаться, что ты меня нашёл… Это будет нечестно…

Петер Растяпа прикусил язык – Рушка прочла его тайные мысли. Он и в самом деле собирался бросить им в лицо: «Ну, герои, где Рушка? Знаю, вы думали, Петер Растяпа её не найдёт, недаром же он Растяпа. Петер Растяпа тоже не лыком шит!» Теперь ничего такого не скажешь. Жаль.

– Обещаешь?

– Обещаю…– неохотно протянул Петер. И тут же добавил: – Рушка, и ты мне обещай… Не говори, пожалуйста, что ты меня нашла… А то Алеш лопнет со смеху…

– Ладно, не скажу,– улыбнулась Рушка.

Петер во весь дух помчался к друзьям, которые по-прежнему неподвижно стояли под ёлками. Он не видел, что они делали ему какие-то знаки, и бежал с победным кличем индейцев, хотя лучше бы ему добираться до них ползком и сообщить свою радостную весть шёпотом.

Алеш и Мирт встретили его дружными тумаками. Но Петер уже не мог остановиться. Ничего не понимая, он продолжал выкрикивать какие-то несуразные слова.

– Вот дубина! – приговаривали Мирт и Алеш, колотя его.– Бежим, спрячемся, чтоб нас хоть не узнали.

И, бросив своего незадачливого друга, они убежали. Петер остался один. Глаза его широко раскрылись, а сердце так и зашлось от страха, когда из-за елей выскочили два незнакомца и тоже стали лупить его, не жалея сил.

– Рыщут где не следует, молокососы проклятые! – орали они как безумные.– Что вы здесь забыли? Голову оторвём, если ещё раз сунете сюда нос…

Когда все они вновь собрались в безопасном месте, Мирт, глядя на Петера, потиравшего свои шишки, рассказывал:

– Встретились мы с Алешем у входа в шахту. А тут как хлынет ливень. Ну, мы сразу под ёлку… Вскоре к входу подкатил грузовик. Из кабины выпрыгнули три типа и принялись разгружать машину. Потом шофёр уехал, а двое стали перетаскивать железо в шахту… В это самое время ты заорал, и они увидели нас…

– Я узнал только шофёра,– сказал Алеш.– Работает на заводе. Мошенник, каких свет не видел.

– Завтра снова пойдём к Травнику. Самим нам не найти дневник.

– Уж это точно.

– Раньше надо покончить с ворами.

– Это крепкий орешек.

– Дневник так просто в руки не дастся.

– И шутить эти люди не любят, сами видели,– сказал Алеш, глядя на всё ещё бледного, поникшего Петера.

– Теперь они нас знают! Даже по улицам страшно будет ходить.

– Из-за воров вы совсем забыли про Рушку,– заговорил вдруг Петер.

– Неправда. Мы видели её.

– Ну и денёк сегодня – сначала Рушка, потом воры…

– Пошли домой!

– А как с косулей?

– В самом деле, что с ней делать?

Рушка молчала.

– Я знаю одно хорошее местечко! – воскликнул Петер.– И близко от вашего дома.

Предложение Петера приняли с энтузиазмом. Рушка и сама подумывала о тайном убежище для косули.

Ребята быстро спустились по тропинке в посёлок. Ласка временами отставала, чтоб сорвать листок с низкой ветки. И с потревоженных деревьев падали большие, прозрачные капли.

Глава десятая
СОВЕЩАНИЕ ПРИ ПОТУШЕННЫХ ФАРАХ

В широкую полуотворенную дверь гаража вошёл человек в дождевике. В нос ему ударил запах бензина и машинного масла.

Продолговатые окна под самым потолком скупо пропускали вечерний свет, из царившего здесь полумрака выписывались лишь очертания грузовиков. Человек остановился в дверях и вполголоса позвал:

– Вух, ты здесь?

Тишина. Потом вспыхнули фары, и человек в дождевике увидел, что в кабине кто-то есть.

– Иди сюда,– наконец откликнулся Вух, сидевший за рулём.

Человек в дождевике приблизился к кабине. Фары опять погасли.

– Давно ждёшь? – спросил пришелец. Он видел только силуэт своего собеседника.

– Приплёлся наконец! – сердито проворчал Вух.– Договаривались в девять, а?

– Жена не пускала без ужина,– оправдывался тот.

– Удивляюсь, как это она не уложила тебя спать с петухами,– съязвил шофёр.

Человек в дождевике собрался было что-то возразить, но шофёр Вух толкнул его в плечо: молчи, мол. Возле гаража послышались шаги. Кто-то постоял немного у дверей и медленно пошёл дальше.

– Опять какому-то идиоту не спится,– процедил Вух, как только шаги растворились в тихом вечере.

– А где Янжек? – шёпотом спросил пришелец.

– Был уже здесь. Я послал его за Марко.

– За Марко?! Зачем нам дети?

– Увидишь… И вообще ты слишком любопытен, Чок,– бурчал шофёр Вух.– Любопытство в нашем деле – верная гибель. Заруби себе на носу.

Опять кто-то шёл к гаражу.

– Идут,– сказал шофёр.– Янжек. Узнаю его шаги.

Дверь гаража мягко скрипнула.

– Вух?

– Я здесь… Привёл?

– Да.

– Входите и закройте дверь.

Когда вновь прибывшие вошли, Вух на секунду зажёг фары и тут же пригасил их. Скудный свет воровато растекался по полу. Вух вышел из кабины и сел на старый ящик возле притушенных фар.

– Садитесь! Живо!

– Надо спешить,– забормотал Янжек.– Марко я попросту выкрал. Домашние не знают, что он здесь.

– Тем лучше,– сказал Вух.– Присаживайся, парень!

Марко с нетерпением и любопытством в глазах подошёл к нему поближе, но не сел. Все присутствующие были ему знакомы – он ежедневно видел их на заводе, где учился на механика. Янжек, его мастер – нос крючком, тощий как жердь,– только и знал, что покрикивать на учеников. Приступая к разговору, он обычно долго кашлял, а откашлявшись, спешил заверить собеседника, что это у него не чахотка.

– А вдруг с улицы заметят свет? – сказал Янжек, испуганно глядя из-под широкополой шляпы.

– Компания хоть куда,– насмешливо проговорил шофёр Вух.– Один трус, другой не в меру любопытен, у третьего молоко на губах не обсохло! Придётся мне вас учить уму-разуму…

Шофёр Вух был невысокий, тщедушный человек с бегающими глазами. Волнистые волосы свисали ему на лоб, а пышные бакенбарды соединялись с длинными усами. Сигарету он не вынимал изо рта, даже когда говорил.

– Начнём,– с ожесточением выговорил Чок, приземистый коротыш с огромным носом и пухлыми губами. Он сильно сутулился, отчего казался горбатым, и прятал руки под наглухо застёгнутым дождевиком.

– Парню не надо ничего объяснять,– сказал Янжек.– Я с ним уже говорил.

– Тем лучше. Не люблю исповедоваться перед сопляками,-пробурчал шофёр.– Так слушайте. В тайнике уже много железа… Перестараемся-всё пойдёт прахом.

– Значит, пора его сбыть с рук,– заторопился вставить своё слово Чок.

– Ты угадал. Я уже договорился с одним человеком в Загребе. Он мастер на такие дела.

– А как переправить железо в Загреб?

– Проще простого. Как раз сегодня я узнал, что на той неделе у меня будет три рейса в Загреб. Заодно прихвачу и лом…

– Значит, дело обстоит не так уж плохо,– медленно проговорил бледный Янжек.

– А раз так, зачем нам понадобился этот парень?– проворчал Чок.

– Да уж, конечно, не затем, чтоб отгонять от нас мух! – съязвил шофёр. И, помолчав, добавил: Садись, Марко… Ну!

Марко послушно сел против него. Он был невысокий, но крепко сбитый парень со скуластым лицом, на котором выделялись белые брови. Однако глаза смотрели как-то робко и беспомощно. Вух положил руки на колени и, немного подавшись вперёд, спросил:

– Марко, ты, наверное, знаешь Петера по прозвищу Растяпа?

– Знаю.

– Так. А может, он твой приятель?

– Нет, мы не дружим.

– Отлично.

На Янжека напал затяжной кашель. Все повернулись к нему.

– Кашляю вот,– тихо оправдывался он,– но это не чахотка…

– Что мне от того,– проскрежетал шофёр Вух,– я просто не выношу твоего кашля.

Янжек конфузливо опустил глаза.

– Петер и два его дружка пронюхали про наш тайник. Чёрт их знает, что они там искали.

– Вчера мы их опять видели у шахты,– добавил Чок.

– Да, дело-то не такое простое, как кажется,– заметил Янжек и покрутил головой.– Мальчишкам стоит только открыть рот, и плакало наше железо.

– А мы с ним так намучились,– вздохнул Чок.

– Сопляки проклятые! – сжал кулаки шофёр Вух.

– Железо – ещё полбеды,– испуганно бормотал Янжек, силясь подавить новый приступ кашля.– Будет хуже, если нас с завода выставят…

– Хватит ныть! – грубо прервал его шофёр Вух.– Не затем мы здесь собрались, чтоб про страхи рассказывать.

Все притихли и задумались. Марко, окинув взглядом компанию, стал осматривать гараж. От скудно освещённых людей и предметов падали едва различимые, расплывчатые тени. Гараж стоял в стороне от шоссе, и шум проезжавших мимо автомобилей сюда почти не доносился. И только лай собак порой врывался в тёплую летнюю ночь.

– Заманить их по одному в шахту и раз и навсегда заткнуть им глотки! – предложил вдруг Чок, и глаза его сверкнули каким-то зловещим огнём.

– Эх, не болтай глупости,– возразил Янжек.

– Не такая уж это глупость,– поддержал Чока Вух.– Иначе их не заставишь молчать. Уж очень они дотошные и пронырливые…

– Я думаю, надо поскорее увезти железо… А потом пусть себе шляются по пустым штольням сколько хотят.

– До понедельника, дорогой мой, ещё четыре дня, а за четыре дня чего не случится. Раньше же даже гвоздя не вывезти.

– Значит, ничего другого не остаётся, как взять мальчишек на мушку,– заявил Чок.

– Наконец-то и ты сказал умное слово,– усмехнулся шофёр и обратился к Марко: – Парень, ежели желаешь себе добра, слушай меня внимательно. Понял?

Марко проглотил слюну и кивнул.

– Завтра же найдёшь Петера и его голоштанную команду. Подружись с ними во что бы то ни стало. Понимаешь? И держи связь со мной. Прилипни как банный лист. Ты сумеешь. Мальцы неопытны и доверчивы.

– И не жмись, держись как ни в чём не бывало,– наставлял его Чок.

– И не выдай себя. Это самое главное! – подняв кверху палец, изрёк Янжек.

– Понял свою задачу? – И шофёр Вух пронзил его острым взглядом.

Марко нерешительно кивнул.

– Докладывай нам о каждом их шаге, передавай все их разговоры… Только так мы застрахуем себя до понедельника от разных случайностей… Ну как, справишься?

Марко молчал.

– Чего молчишь как истукан?

– Да… Справлюсь,– тихо проговорил Марко.

– Почуешь опасность – мигом ко мне…

– Ладно…

– Янжек, слово за тобой,– сказал шофёр и локтем толкнул в бок сидевшего рядом с ним подручного.

Янжек откашлялся и заговорил скрипучим голосом:

– Ну, Марко, не сделаешь, как надо, пеняй на себя… Я твой мастер, помни это. И совесть у тебя нечиста – это тоже помни… Ведь всё ещё выясняют, кто в прошлый четверг сломал точильный станок…

Марко повесил голову.

Янжек снова закашлялся. Только он собрался сказав, что у него не чахотка, как Вух опередил его:

– Ладно, Янжек, ладно, это нам известно…-И обратился к Марко: -Теперь ты всё знаешь… Вопросы есть?

Марко, не поднимая глаз, отрицательно мотнул головой.

– Тогда пошли,– объявил Вух, вставая.– Ещё раз предупреждаю: до понедельника будьте готовы ко всему!

Вух залез в кабину и потушил фары. Вечерний свет, проникавший сквозь узкие оконца под потолком, снова заблестел на крыше грузовика. Заговорщики по одному покинули гараж и рассеялись в ночи.