Текст книги "Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)"

Автор книги: Леонид Словин

Соавторы: Зорик Шохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Связующая с китайцами нить оборвалась. В лабиринте неизвестности было темно и остро пахло опасностью.

Искать самому концы, значило бы не просто рисковать: самому лезть в петлю...

Пусть его ищут теперь китайские партнеры. Найдут. Должны найти. В конце – концов, он нужен им нисколько не меньше, чем они ему. Конечно, и он сам тоже сидеть без дела не собирается.

Не может быть, чтобы в Москве, где и раньше-то жило ни как не меньше десяти миллионов, никто не предлагал бы трансплантанты для пересадки...

Панадис вышел из метро. Снова позвонил. На этот раз Бреннеру.

– Профессор ? Мне ужасно неловко, но операцию придется перенести. Да – да, не прибыл материал. Я вам потом все объя сню. Вы куда -то собираетесь? Приглашены коллегами? Куда, если не секрет? В Дом Кино? Прекрасная идея! Может мы даже увидимся...

Человек, откликнувшийся на объявление Чернышева в газете с просьбой помочь в приобретении органов для трансплантации позвонил в турагентство перед обедом.

Виктор и Анастасия были уже на месте. Алекса они оставили отсыпаться в гостинице.

Рассыпалось несколько коротких звонков.

Виктор снял трубку несразу. Звонящий, на другом конце, должен был почувствовать, что здесь не торопятся. Поймет, что у них и без него есть немало разных предложений.

– Слушаю вас...

Определитель на аппарате показывал, что звонят, скорее всего, из телефона-автомата.

– Вы давали объявление ?

Голос был негромким, но густым и вкрадчивым, Так обычно говорит старый и добрый знакомый, которому предстоит убедить разнервничавшегося собеседника.

– Речь идет о моей сестре...

Виктор показал Анастасии на дверь. Он не хотел, чтобы во время разговора она находилась рядом.

Ему предстояло сыграть не простую роль:

"Заботливый старший брат, чья сестра нуждается в сложнейшей операции... Куча денег, которая будет выброшена на ветер, если он и сестра попадут в лапы мошенника..."

А актером он был не очень способным. Может быть, даже в пику всей писательско-актерской братии, которая в его детстве так часто собиралась у них дома.

Ему все же удалось передать чувство тревоги, потому что абонент на другом конце провода сказал:

– Поверьте, я сам врач и понимаю, что чувствует и переживает человек, которому предстоит такая операция...

Виктор с интересом прислушивался. Он предствлял себе продавца несколько иначе

– Во – первых... – мягко излагал тот, – нельзя не полагаться на того, с кем имеешь дело. Трансплантант донора должен соответствовать всем анализам пациента. Поэтому я и звоню вам с такой срочностью.

Виктор не произнес ни слова.

Человек на другом конце провода, решил он, в состоянии снять напряжение с того, кто в самом деле рассчитывает на его посредничество.

– Надеюсь, у вас все анализы на руках ? – Телефонный собеседник словно счищал пылинки с костюма Виктора. – Они нам будут необходимы...

– Да, конечно.

– Вам надо будет их мне привести...

Похоже, птичка сама рвалась в клетку.

– Обязательно!..

– Кстати, вы читаете по – английски?

– Не очень, – Виктор дал понять, что смутился.

– Не страшно, – успокоил его голос,– их можно перевести. У вас, наверное, уже есть хирург – уролог для этой операции ?

– Безусловно, – подтвердил Виктор.

– Тем лучше, – окутывал его теплотой и заботой голос на другом конце провода. – Впрочем, если вам надо будет, я и в этом плане могу помочь...

– Сколько это будет стоить? – спросил Виктор как можно мягче, чтобы не вспугнуть незнакомца.

Собеседник помолчал и, словно призадумавшись, произнес:

– Двадцать пять тысяч баксов...

– Ого! – Виктор изобразил испуг и удивление. Инстинкт подсказал ему, что поступить надо именно так.

– Я вас понимаю, – заторопился тот.– Знаете что: для вас я собью цену до двадцати? Сейчас я позвоню одному человеку, а потом вам.

Виктор вздохнул. Во всем этом чувствовался ужасающий непрофессионализм...

Звонивший положил трубку.

Телефон зазвонил через пару минут.

– Я обо всем договорился. Двадцать вас устроит? Да? Рад, что хоть чем – то смог помочь...

Виктор помолчал пару секунд, как бы пережевывая приятную новость, и вернулся к делу:

– И когда вас можно увидеть?

– Если вам подходит – сегодня. В восемь вечера...

Глухо екнуло сердце: события начинали обретать слишком ощутимое ускорение.

– Где вам удобнее? – спросил он.

Собеседник почувствовал, что что-то не так, поспешил объяснить, чем вызвана спешка.

– Трансплантант нельзя оставлять надолго в растворе. Если результаты вашего анализа подойдут, операция должна состояться быстро.

– Где же мы встречаемся ? -Виктор придал голосу оттенок облегчения.

– На Новобасманной. У Красных ворот...

– Номер дома...

– Скажу. У меня лишь одно условие: приехать должна женщина.

Виктор смешался. Такого поворота он не ожидал.

– Женщина? – переспросил он.

Телефонный собеседник объяснил:

– Дело деликатное, и рисковать мне нет никакого смысла. Я готов встретиться только с вашей сестрой. Не беспокойтесь: ей ничего не грозит...

Виктор едва не выругался в трубку.

– Кстати, – перебил его незнакомец, – не надо привозить с собой всей суммы: двух тысяч баксов достаточно. Чтобы я знал, что имею дело с серьезными людьми, а не с мошенниками. Это задаток.

– Вы не сказали еще номер дома...

– Пожалуйста... – Он назвал. – Я буду ждать в подъезде. Даму. Только даму...

Они припарковались недалеко от пункта междугородной телефонной связи. Высадили Анастасию.

– Ни пуха...

– К черту.

После костромского позора в сторону Крончера она вообще не смотрела...

Анастасия шла метрах в пятидесяти впереди. Они проводили ее пешком к подъезда, на который им указали.

Алекс полагал, что им надо остаться поблизости, но Виктор сказал твердо:

– Будем ждать на почте...

Пункт междугородной телефонной связи был полон ожидающи ми. Спертый воздух, духота. О вентиляции никто не позаботился. Искаженный микрофоном голос телефонистки каждые несколько минут громогласно объявлял:

– Орск! Абонент не явился... Семипалатинск на линии. Кто просил Семипалатинск ? Пятая кабина...

Закутанная в тулуп бабка прошла в кабину.

– Мурманск – вторая кабина... Мурманск – второая кабина... Екатеринбург – первая кабина... Екатеринбург...

В тускловатом, неживом свете растекались по кабинам– карцерам человеческие фигуры.

Виктор и Алекс сидели у окна. Снаружи трусил легкий снежок. Снежинки касались гладкой поверхности стекла и падали вниз.

– Я узнал печальную для Анастасии новость...– с похмелья Алекс был настроен элегически. – Этот ваш Панадис большой проходимец. Он привозил в Кострому специалиста по антиквариату...

Его вдруг поразило внимание, с каким Чернышев прислушивается к его словам. Тот старался не пропустить ни одного слова из сказанного.

Крончер не сразу нашел этому объяснение.

– Выманил у одной старухи очень дорогую вещь...

– А что за вещь?

– Иудаика. Древний свиток... В обмен на пересадку китайской почки...

Чернышев задержал дыхание.

– Давно? – Виктор произнес это абсолютно равнодушно, но безразличие совсем не вязалась с его внезапной сосредоточенностью.

– Да нет. В конце прошлого года...

У Чернышева в голове сошлись и заискрились две пары проводков, по которым передавалась информация: Бутрин был убит в декабре, а тут еще упоминание о почке...

Зацепка серьезная.

Чернышев не собирался вводить израильского полицейского в курс своих ближайших планов. Тем более для Крончера он – не старший опер, а лишь экскурсовод. Потому осведомился уж совсем безучастно:

– И что ты будешь делать?

– Я намекну Панадису на то, что мне известны его проделки. Поговорю с ним... – Алекс пожал плечами. – Может он все-таки поможет Анастасии...

Чернышев кивнул:

" Панадис постарается отделаться от израильтянина. Может, что-то сообщит... Потом костромичи смогут тряхнуть его по – крепче. Надо только выудить из Крончера данные об этой стару– хе..."

– Спасибо, Алекс...

Крончер тем временем уже полностью переключился на Анастасию. Виктор послал сестру на это свидание одну. А если это рэкетиры?

– Может, проверим, что там происходит?

Мрачноватое спокойствие Виктора раздражало Алекса. Человек без нервов опасен...

Он слышал, что есть такая болезнь, когда не чувствуешь боли. Можно сунуть руку в огонь и не за метить даже, как она обуглилась. Боль и нервы это своего рода предупреждение, сигнал: осторожнее, рядом опасность !

Конечно, скверно, когда нервы раздрызганы. Но не намного лучше, если они из льда или железа ?...

– Есть там второй выход ?

– Нет, – отмахнулся Виктор.

Но Алекс не отставал:

– Ты уверен, что ничего ей не сделают?

Виктор не ответил

– У нее есть муж ? – внезапно спросил Алекс.

– Был, – буркнул Виктор, – да сплыл...

– Она ведь не с вами живет, нет ?

– Нет, – посмотрел на него внимательно Виктор.

– А у вас ? – полюбопытствовал Алекс. – Семья ? Или разведены ?

– Двое пацанов, – пожал плечами Виктор: ему неприятно было такое путешествие по его биографии.– Жена...

– А родители ваши живы?

– Бомжи они. Уголовники.

Он откровенно врал.

Они молчали довольно долго. Алекс смотрел в окно, из него было видно здание, в котором скрылась Анастасия.

Виктор, развалясь на неудобной деревянной скамейке, при крыл глаза. Когда он открыл их, Алекс, чтобы поддержать раз говор, спросил:

– Я смотрю – вы не курите. Что, в России, сейчас, как в Америке, объявили войну никотину ?

– Мне нельзя, – коротко отрезал Виктор. – Ранение в легкое. Афганские дела...

– А меня в ногу задело, – хмыкнул Алекс, – нет сейчас все в порядке. Шрам только небольшой остался.

– Это где же ? – с удивлением уставился на него Виктор.

– Да, – в Южном Ливане.... – пожал плечами Крончер.

– Там что, тоже моджахеды ?

– Вроде того. "Хизбалла", – Алекс поднялся, сплюнул в стоявшую рядом урну.

– А это что ? – уже с любопытством поглядывал на него Виктор.

– Террористы – шииты. Течение такое в исламе.

– Что у вас там постоянно мира не хватает? – спросил уже с явным интересом Виктор. – Воюете, воюете...

– Долго объяснять...

– Да ладно. Время-то у нас есть...

– Они у иранцев как наемники. Деньги получают. Вот и палят по нашим поселениям. А мы – в ответ. Потери у них большие. Бои – каждый день...

Для Виктора все это было странно и неправдоподобно, вроде той войны в Африке, что показывали по телевизору. Тутси и хуто. Убивают друг друга, а разберись – за что?

Крончеру же все виделось по-другому. Это была и х, израильская жизнь. Повседневная реальность. Там – на и х войне гибли его друзья, однокашники...

– Сначала они засады устраивали на патрулей, – продолжал он, – а потом, поняли, что своих больше теряют, чем мы, и перешли на мины. Подкладывают, где только можно, и издалека взрывают. И сразу разбегаются по деревням. А там женщины, дети. Не очень – то и постреляешь...

– Знакомо, – мрачновато усмехнулся Виктор.

– Вы и в Чечне были ? – интересовался Алекс.

Виктор отрицательно покачал головой.

– Бог миловал: возраст не тот...

– У нас матери сейчас сорганизовались, требуют убрать солдат из Ливана...

– Но я так понял, что у "Хизбаллы" потерь куда больше?

– Мы считаем по-разному, – пожал плечами Алекс, – их десятки миллионов, нас пять. Да и цена жизни другая... У них смертников– самоубийц невпроворот...

Виктор кивнул: он и сам этому дивился в Афгане.

– Вам вот скажи: пожертвуйте собой во имя Аллаха и сразу в рай попадете! Семьдесят гурий станут вас услаждать. Вы же не поверите!

– И все – целки, – усмехнулся Виктор, – Это мы еще там, в Афганистане, слышали... Ты в каких частях служил? Пехота?

– Сорок и сорок на сорок...

– Это еще что ? – стрельнул по нему взглядом Виктор.

– Морские десантники. Сорок килограмм на спине, сорок километров впереди и сорок сантиметров воды под ногами...

Внезапно он резко резко подскочил к окну и весь напружинился.

– Там милиция приехала...

В окно было видно, как из "газика" выскочило несколько милиционеров и бросились в подъезд. Алекс, было, рванулся, но Виктор крепкой хваткой остановил его:

– Не лезь, сами разберутся !

Алекс глянул на него с явным недоверием. Что-то в поведении Виктора его озадачивало. Для обычного экскурсовода слишком уж много резкости, тайн и загадок.

"Да и выправка соответствующая..."

Первые смутные подозрения запали ему в голову еще в Костроме, когда менты не втолкнули Чернышова в "газик" вместе со всеми задержанными.

" Черт его знает. Может из КГБ или как это сейчас называется. ФСБ, что ли ?"

Но вслух ничего не сказал. Только бросил на него изучающий взгляд.

– Но она ведь там одна...

После своих пьяных похождений в Костроме Алекс испытывал неловкость перед Анастасией, а теперь и вовсе проникся к сестре Чернышева состраданием...

Но Виктор мгновенно погасил его пыл.

– У тебя что дел других нет? – Оказывается, он все это время помнил о бакинском импрессарио. – По-моему, ты хотел поговорить с Панадисом... Кстати, фамилия мужика, любителя антиквариата, с которым он приезжал в Кострому, Бутрин. Его убили... Мне твои друзья – костромские менты рассказали... – Он выдержал направленный ему прямо в глаза короткий испытующий взгляд Крончера. – Ладно, езжай. Здесь я сам разберусь.

В парадном пахло плесенью и кошачьей мочой.

Когда-то это был купеческий дом, потом – на целых три четверти столетия – советская воронья слободка. Сейчас тут доживали век несколько стариков. Большую часть квартир бывшая Жилищно-эксплуатационная контора сдала под склады, и дом зиял пустотой и заброшенностью.

Прислушиваясь к тишине, Анастасия неспеша поднялась по первому пролету широкой лестницы. Выше, на лестничной площадке ее уже ждали.

От стены отделилась тень. В полусумерках, созданных усилиями жиденькой электрической лампешки, она увидела человека лет тридцати двух тридцати трех одетого как типичный интеллигент: небогато, но аккуратно.

Возникнув из темноты, он прежде всего извинился.

– Простите, если вас напугал. Меня зовут Валерием Павловичем. – Он подал руку. – А вас?

Она не протянула руку в ответ, и он отвел ладонь.

– Анастасия.

Валерий Павлович был лысоват и солиден. У его ноги стоял объемистый "кейс".

– Давайте сюда, к окну.

Щелкнув замком, он достал из кейса пачку листов.

– Настенька... Я могу вас так называть? – он говорил с легкой наставительностью в голосе, но вместе с тем мягко и убедительно. – У меня здесь вся документация. Мы работаем с людьми со степенями, известными врачами. Хотите посмотреть ? Вы читаете по-английски?

– Сама – нет! – созналась Анастасия. – Но мне переведут.

– Проблема в том, что я не могу дать их вам с собой, они взяты из научно – исследовательского института, и я обязан их сегодня же вернуть. Ничего, если я закурю ?

Он достал из "кейса" пачку "Мальборо" и стегнул пальцем по крышке зажигалки, которая тут же распахнулась.

– Будете? – он протянул в ее сторону пачку.

– Я не курю. Спасибо.

– Я разговаривал с вашим братом... Интеллигентный чловек, утвердительно закивал головой Валерий Павлович. – Сразу видно...

– Слышно, – улыбнулась Анастасия.– Вы же с ним не встречались.

– Между прочим, – на полном серьезе возразил тот, – по голосу можно судить о человеке так же, как и по его манерам и лицу... Но сейчас не об этом. Я сказал вашему брату, чтобы вы захватили с собой часть суммы. Мне надо удостовериться в том, что вы серьезны в своих намерениях. Надеюсь, вы не станете подозревать меня в том, что я хочу вас ограбить...

Выше этажом, в одной из полупустых квартир стукнула дверь, там выталкивали за порог детскую коляску. Еще через минуту здоровенная бабища с коляской, тяжело дыша, появилась на лестнице.

– Чего вылупился ? – не очень вежливо окрысилась она на Валерия Павловича.

Коляска была полна какого-то тряпья. Одно колесо у нее было сломано, и каждый поворот его отдавался ржавым скрипом и стуком.

– А ну дорогу дай, – сунула баба коляску между ним и Анастасией.

Валерий Павлович не успел податься в сторону, и коляска шарахнула по его кейсу. Он брезгливо его отдернул, но баба озлилась еще пуще. Глаза ее просто остатанели от злобы.

– Подумаешь, интеллигенция вонючая!

Отстраняясь, Валерий Павлович отодвинулся в сторону и инстинктивно отряхнул рукой край пальто. На бабищу это прои звело скверное впечатление. Ее аж перекосило. От ее вопля они вздрогнули оба – Валерий Павлович и Анастасия.

– Эт чего вы сюды чемоданов понатащили, а ?! Что глаза повылупили? По что пришли ? Может, бонбу подкладываете ?

– Не просто бомбу, – не очень удачно сострил Валерий Павлович, – а нейтронную!

– Чего ? – в злобе зашлась бабища. – Мишань, а Мишань, у них бонба здесь нетронутая! Ой, Мишань, это, может, чечен– цы! Пусть Зойка звонит в 69-ое, а сам давай сюда...

Дверь из квартиры вверху открылась,и на лестницу в одном нижнем белье выскочил Мишаня – мужик косая сажень в плечах, кулаки – как гири пудовые. А за ним еще один – посубтильнее, в свитере и ушанке. Но уж очень решительный.

– Кто такие ? Откуда ? – грозно вопрошали подоспевшие. – А ну, документики ! Я вот тут дворник, – угрожающе двинулся на Валерия Павловича Мишаня. – А ну, открывай чемодан !

Он сграбастал "кейс", а Валерий Павлович, улучив секун ду, когда руки Мишани ухватились за черные кожаные бока его чемоданчика, проявив непостижимую лихость, внезапно бросился через несколько ступеней вниз.

– Милиция ! – взвыла баба. – Милиция ! Да куда же вы провалились...

Анастасия подумала, что будь рядом беременная женщина, у нее от такого вопля произощел бы выкидыш. Тут вам и абортная ложка не нужна, таким гласом все наружу выскребешь.

А внизу, в парадном, уже стучали сапогами. Топали по лестнице...

Валерия Павловича держали цепкие и властные руки.

– Ваши документы ! – послышался начальственный окрик. – Не двигаться ! Руки на стену! Малышев, а ну, зови сапера ! Кейс будем проверять...

Подошел сапер. Его можно было узнать по бронежилету и каске.

– Ваш ? – в голосе прозвучала угроза.

Эта зима принесла Москве не один взрыв. Милиция работала оперативно.

– Мой. Там только бумаги.

– Вот и открывай. Отойдите все...

– Погоди, я уйду! – крикнула баба.

Валерий Павлович не дал ей уйти, набрал шифр. Откинул крышку. В кейсе лежали какие – то бумаги, чековые книжки и печати. Целая куча печатей...

В Шестьдесят Девятом отделении, которое провело комбинацию с задержанием в подъезде на Большой Басманной, Виктора уже ждали.

Валерий Павлович – лысоватый, без шика, но с достоинством одетый– не вызвал у Чернышева ни брезгливости, ни отчуждения.

Только интерес.

Он посмотрел в глаза задержанного, но ничего кроме стыда и усталой робости, в них не увидел.

– Как вы вышли на вашу клиентку?

Задержанный глубоко вздохнул:

– По объявлению, гражданин следователь...

– Вы читаете их подряд? Или интересуетесь только трансплантами?

– Да нет, подряд.

Чернышев снова оглядел арестованного. Что-то во всей этой истории было не то, но что именно, он еще понял. оставил ответ без внимания.

– И давно вы уже по линии трансплантантов?

– Это первый мой опыт... – Чернышеву снова бросилась в глаза затравленная улыбка на лице задержанного. Явный отпрыск интеллигентной столичной семьи в роли мошенника...

– Вы москвич?

– Потомственный.

– А какое отношение вы имеете к медицине?

– Прадед мой был профессором, дед – физиолог, работал с Иван Петровичем Павловым, отец умер рано кан дидата не перерос...

– Вы тоже увлекались биологией...

– Я больше по приборам медицинским работал. Шесть патен– тов. Между прочим, вы знаете, – невольно похвастал он, – два из моих приборов используются в Европе: один в Швейцарии и другой в Германии... – и сразу погас, – да кому они теперь нужны...

Чернышев, не желая того, ощутил сочувствие к неудачнику.

– Все зависит сейчас от вас. Расскажите честно обо всем.

– Гражданин следователь...

– Можете называть меня Виктор Анатольевич...

Задержанный застенчиво и благодарно кивнул.

– Виктор Анатольевич, вы не поверите. Но я в милиции впервые в жизни. До этого ее только в кино видел. В отечественных детективах...

Лицо его исказила гримаса отчаянья. Чернышеву показалось, он вот-вот заплачет.

– Но как же вы думали все организовать ? Ведь перед тем, как отдать деньги, клиентка наверняка потребовала бы какие– то документы...

Задержанный закашлялся, в глазах у него все-таки выступили слезы.

– Ну, бумажки... Это ведь сегодня не проблема... Наш институт слили с другим, и все бланки валялись по мусорным ящикам. Я там и печати взял. Со свалки...

Он замолчали, в безнадежности развел руками.

– Нам в институте не платили зарплаты полгода. Я никогда прежде не знал, что значит нет денег! Мне сказали: хочешь, – езжай за границу, делай со своими приборами, что хочешь...

– Чего ж вы не поехали ? Трудности с языком? – Чернышев хотел его легонько поддеть, но тот и не заметил.

– Нет, язык в порядке, – вздохнул Валерий. – Я ведь перед институтом английскую спецшколу кончил...

Виктор подождал объяснения.

– Вы знаете, – нас ведь в интеллигентских семьях учили, что бизнес, торговля, ловкачество – стыдно все это, недостойно, отвратительно... Вот и научили...

– Вы женаты ?

– Да, жена и дочь. Ей шесть лет...

– А что жена ?

– Она художница. Но сейчас рисует этикетки. Не просто все это: надо ходить, искать заказы, льстить, задабривать... Она не очень к этому ко всему по своему характеру подходит...

– И поэтому вы решили обмануть человека, для которого пересадка почки – его последняя надежда?! И кто во второй раз никогда уже не соберет больше такую сумму...

Сейчас он шел самым коротким и самым простым путем допроса: "вверх-вниз" – от надежды к отчаянию и снова к надежде...

Задержанный поискал сигарету. Ему их не оставили при обыске.

Чернышов взял пачку с соседнего стола, положил перед ним. Тот бросил на нее растерянный взгляд, но не посмел притронуться.

– Да я же для вас положил, – с досадой сказал Чернышев

Тот протянул руку к пачке сигарет, вытащил одну и потянул ся за зажигалкой. Потом несмело взглянул на Виктора и тихо поблагодарил.

Чернышев махнул рукой: когда по телефону настаивал, чтобы, кроме женщины, никого не было в подъезде, тот держался куда уверенней...

– Вы ведь тоже из интеллигентной семьи ? – вдруг спросил тот, и Виктор поперхнулся.

– Не совсем, – неожиданно ответил он, – я больше из подворотен московских...

Валерий Павлович закивал в ответ. Он понял: ему указали его место.

И сразу погас, замкнулся в себе.

Виктор прикурил и затянулся сам, хотя после того, как дал себе зарок не курить, делал это крайне редко. Потом подвинул зажигалку к сигаретам.

– На что же вы все – таки надеялись ? – не отрывая глаз от от задержанного, спросил Чернышев.

– Я ведь и не расчитывал на всю сумму, – вдруг оправдывающимся голосом сказал тот, – думал – аванс получу и исчезну... Пару сотен долларов, может, тысячу...

– Пару сотен, – скривился Виктор, – а потом ?

– Жене большой заказ обещали, – смутился Валерий Павлович. Перебились бы...

Чернышев понял: тот говорит правду.

" Перебились бы..." Вот она – единственная звезда слабых – надежда! Только вот загорается она, несмотря на все мольбы, не чаще, чем выигрываешь по лотерее..."

И снова "вверх-вниз"...

Он подошел к двери, позвал.

– Страшнов! Можешь организовать нам перекусить? – В коридоре появился младший инспектор уголовного розыска. – Сообрази, чтобы есть можно было...

Он и не спросил, голоден ли Валерий Павлович.

Страшнов принес еду по своему вкусу: "хот доги", две баночки с салатом, печенье. И еще пару банок "спрайта". Чернышев подвинул все это задержанному.

– А вы? – спросил тот.

– Нормально, – себе Виктор взял печенье. – Я терпеть их не могу...

Он тверже уселся на стуле. Сидел, сжав губы, и лишь глядел, как деликатно тот ест.

" Еще одна жертва эпохи..."

Но настоящей жалости он не испытывал. В конце-концов, хребет дан человеку для того, чтобы ходить и стоять, а не ползать. Интеллигенное сюсюканье оскорбительно: трудно не одному, а всем...Не можешь помочь – не показывай и вида, что страдаешь...

Задачей милиции была борьба с преступностью. А дальше вступал в действие Закон.

Ностальгии по отошедшим временам у Виктора не было. Он еще в детстве увидел разницу между тем, как живет мальчишка из подворотни, и как – дети номенклатуры.

Заметив смущение задержанного, он махнул рукой:

– Мне ведь домой, а там наверняка спросят: где наел ся? – он состроил смешную гримасу. – Что ж я скажу? На рабо– те? Так мне и поверят...

Он дал Валерию Павловичу еще сигарету и вернул пачку назад, на соседний стол. Сидел, думая о своем, пока вдруг не заметил, что тот вздремнул.

Чернышеву стало тоскливо: хотелось запустить стулом в окно. Жаль было зря потраченного времени. Комбинация с задержанием не принесла никакой пользы.

Внезапно задержанный испуганно приоткрыл глаза.

– А что со мной будет? – робко спросил он

– А ничего: доедите "хот доги" и поедете домой.

– Вы отпускаете меня? – вздрогнул Валерий Павлович. Он смущаясь извлек из кармана лист чистой бумаги, аккуратно завернул остатки еды. – Я могу быть свободен?

Чернышев уже поднимался.

– Только пусть это будет вам уроком...

– Виктор Анатольевич, да... – он заплакал.

Чернышев не собирался ничего объяснять.

Зашел в соседний кабинет к начальству отделения и криво ухмыльнувшись, бросил:

– У меня к нему все. Пусть напишет объяснение и может идти.

– Ну ты, Чернышев, даешь... – разочарованно откликнулось начальство. – Мы надеялись с твоей помощью все по окладу отхватим. А, может, чего-нибудь все же придумаешь, а?

– Чего уж тут...

Оба понимали то, что не в состонии был уразуметь Валерий Павлович. Хотя формально в действиях лже-продавца , в роли которого выступил задержанный, и содержался состав преступления – попытка мошенничества – все происшедшее было не больше чем оперативная комбинация милиции. Анастасия не могла выступить в качестве потерпевшей, поскольку, в действительности, не собиралась ничего приобретать, объявление в газете адвокат обвиняемого наверняка назвал бы провокацией...

С трансплантантами у созданной ГУВД международной оперативной группы все было по-прежнему глухо.

До поездки в Дом Кино, где он рассчитывал увидеть профессора Бреннера с коллегами, Панадис решил понежиться в ванной.

Вспенив воду до того, что она стала похожей на кружево, он названивал по сотовому телефону абонентам из своего блокнота.

Все это были женщины. Однако, на этот раз Панадису не везло: кого-то не было дома, кто-то не мог разговаривать. Набрав последний номер, он, вообще попал не туда.

Дав отбой, позвонил еще раз.

Ему ответил женский голос, и в желтых глазах Панадиса рассыпались блики удовольствия.

– Здравствуйте, это я... Вы дома ?.. Да – да, на несколько дней... У меня родилась мысль пригласить вас в Дом Кино. Не возражаете? Где мы встретимся ? Когда ? Лучше всего – где-то через пару часов...

Он поднялся, направил на себя сильную струю душа, закрыл воду и растерся гостиничной простыней. Потом натянул на себя светлозеленый махровый халат, который возил с собой.

Перед зеркалом он внимательно и придирчиво оглядел себя. Включил фен. Взбил не очень густые волосы гребешком, направ ляя на них сильную струю горячего воздуха. Затем тщательно выщипал тоненькие волоски на скулах. Еще минуты две энергично массировал электрической бритвой щеки, и закончил туалет новым путешествием в зеркало.

Красный смокинг, желтый, с коричневым рисунком галстук, темные очки...

Он нравился самому себе: мужчина под сорок. Ухоженное лицо. Крутой волевой подбородок. Длинные, с хорошо отлакированными ногтями руки.. .

К назначенному часу он был тщательно одет...

Но внезапно неожиданная мысль всплыла из глубин подсознания: а что, если Бреннера у него уведут?! Ведь возможно, даже очень вероятно, что в Москве есть человек или группа людей, которые тоже достают трансплантанты Причем из такого источника, который не зависит от стихийных поставок китайского рынка?! Разве они сами не могли выйти на Бреннера?!

2.

Коллега и компаньон Игоря Рындина – Аркадий, а для своих просто "Аркан" позвонил ему в офис сразу после обеда.

– Помнишь профессора Лукова с кафедры урологии? Стари чок – старичок, а оказался полезым: он ведь был официальным оппонентом, когда Бреннер защищал докторскую...

– Зацепил?! – Игорь Рындин, глава Медицинского Центра "Милосердие-96" в первый момент даже не поверил.

– Еще как ! Пообещал старику оплатить поездку на Между– народный конгресс в Вену...

– За счет расходов спишем...

– Я об этом подумал. А он – устроил нам встречу с Бреннером.

– Когда ?

– Как когда ? – усмехнулся довольный произведенным впеча тлением Аркан-Аркадий. – сегодня вечером.

Рындин присвистнул: где?

– Как где ? Знаем ведь твой размах, твои вкусы...

Рындин был тщеславен. Поэтому даже деловые встречи он назначал не в самых дорогих и шикарных ресторанах Москвы, а в самых престижных местах, где можно было вдохнуть в себя запах "звездного" дождя и, промокнув под его сверкающими струями,ощутить себя частью окружающей среды.

– В Доме Кино. Улестил?

– Улестил. Сюрприз, – согласился Рындин, – но и у меня для вас с Генкой тоже кое – что припасено. Как сказал бы Кар лсон из детской книжки не просто сюрприз, а с начинкой...

– Ну да ! – хихикнул Аркадий.

– Сейчас, подожди ! Лобанов покопался в бумагах на своем дорогом, антикварном столе и, наконец, нашел газету, где отчеркнул розовым флоумастером объявление. – Какой-то чудак ищет почку...

Аркадий остался доволен. Даже очень.

– Итак, в девять... То – есть мы-то пораньше, поговорить надо...

В свои тридцать три, как у Христа, года, Игорь Рындин добился всего, чего бы мог пожелать человек в его возрасте.

Денег, положения. Ему многие завидовали...

Билеты на любые спектакли и концерты, приемы, званные вечера. Ночное казино. Наконец, – серебристый "Мерседес", купленный в Германии. Собственная СБ -Служба Безопасности.

Рындин жил в огромной квартире в центре Москвы: переселил жильцов двух больших коммуналок, произвел евроремонт и пользовался всеми благами столичной жизни.

У него была прекрасная жена и восьмилетняя дочь. Два раза в году он выезжал за границу – в Австрию походить на лыжах зимой и в Ниццу летом. Да кто, – многие ли из его сверстников-врачей добились чего-то подобного?

Было у него и что ответить таинственному Богочеловеку из Иудеи, на которого, как все говорили, он был похож внешне.

Встреться тот ему однажды и спросив:

" – Вот и волосы у тебя, милый человек, как у меня, и бородка с усами, и весь облик свой ты под меня строишь, а что вот сделал ты в жизни, кого осчастливил, кому помог ? "

Он бы подумал и смиренно ответил:

" – Жертвую, по мере сил, слабым и обделенным, даю работу многим, кто в ней нуждается. Сиротский дом отремонтировал. А, главное – в моем медицинском центре возвращаю людям здоровье. Есть матери и жены, которые молятся за меня Тебе же... "

Не хватало ему, пожалуй, только славы, восторгов и обожания. Но и здесь он надеялся на успех.