355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Леонид Млечин » Брежнев » Текст книги (страница 11)
Брежнев
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 00:23

Текст книги "Брежнев"


Автор книги: Леонид Млечин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НА ВЕРШИНЕ ВЛАСТИ МЕСТО ТОЛЬКО ДЛЯ ОДНОГО

Во главе страны встали трое – Леонид Ильич Брежнев, избранный первым секретарем ЦК, Алексей Николаевич Косыгин – председатель правительства и Николай Викторович Подгорный, который фактически занял ключевой пост второго секретаря ЦК, а через год стал председателем президиума Верховного Совета СССР.

Но и остальные члены президиума ЦК почувствовали себя увереннее, не то что в хрущевские времена. Они получили возможность беспрепятственно выражать свое мнение. Брежнев никого не ограничивал и не прерывал. Даже сам установил такой порядок: все должны высказаться по каждому вопросу. И учитывал мнение коллег. Отдельно остановился на освещении работы руководителей страны в средствах массовой информации:

– Надо показывать коллективный разум, не восхвалять одну личность. Хватит с нас культов.

Через месяц после ухода Хрущева, 16 ноября 1964 года, состоялся пленум ЦК. С докладом выступил Подгорный. Заметим: это редчайший случай, когда доклад на пленуме поручали сделать не первому секретарю.

Доклад Подгорного назывался так: «Об объединении промышленных и сельских областных, краевых партийных организаций и советских органов». Тем самым было покончено с одной из главных хрущевских идей – разделить областные партийные комитеты на сельские и промышленные.

После отставки Никиты Сергеевича два обкома опять сливали в один. В каждой области создавалось оргбюро по объединению партийных комитетов. Предстояло решить, кто из двух первых секретарей станет хозяином области и что делать с другим. Как правило, секретари промышленного и сельского обкомов успевали перессориться.

Парткомы производственных колхозно-совхозных управлений преобразовали в районные комитеты партии. Новое руководство восстановило проверенную сталинскую систему управления.

На пленуме обсуждался еще один вопрос, о котором рядовых коммунистов не сочли нужным оповестить.

В председательское кресло пересел Подгорный:

– Переходим, товарищи, к следующему вопросу – об итогах переговоров и консультаций с некоторыми братскими партиями, которые состоялись в ноябре сего года в Москве. Слово предоставляется товарищу Брежневу.

Леонид Ильич коротко доложил о беседах с товарищами по мировому коммунистическому движению, которые приезжали узнать, что означает отставка Никиты Сергеевича Хрущева.

Подгорный спросил для проформы:

– Товарищи, будем ли мы открывать прения по сообщению?

В самой постановке вопроса уже содержался ответ. Зал соответственно реагировал:

– Нет.

– Тогда, товарищи, есть предложение принять такое решение, если оно будет приемлемо, – сказал Подгорный. – Давайте его обсудим.

Он зачитал:

«Заслушав сообщение первого секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева об итогах переговоров и консультаций с некоторыми братскими партиями, пленум ЦК КПСС постановляет – одобрить деятельность президиума ЦК КПСС на переговорах с делегациями братских партий».

– Правильно, – дисциплинированно откликнулся зал и даже стал аплодировать.

Подгорный спросил:

– Добавлений, поправок каких-нибудь нет?

Поправок не оказалось.

– Тогда будем голосовать, – объявил Подгорный. – Кто за проект решения, который я зачитал, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принимается единогласно.

Брежнев, поменявшись с Подгорным местами, сказал:

– Я хотел бы предложить следующее. Мы в информационном сообщении о пленуме ЦК не будем упоминать, что Брежнев выступал по этому вопросу. Это не нужно. Это первое. Вы с этим согласны?

Пленум не возражал.

– И второе, – продолжал Леонид Ильич. – Исходя из сложности и важности вопросов и в первую очередь из принципов нашей партийной дисциплины и порядка, мы обращаемся еще раз ко всем вам, и к себе и к вам, с таким призывом. Давайте, товарищи, впредь строжайшим образом придерживаться того, что это является достоянием только членов ЦК, кандидатов в члены ЦК и членов Центральной ревизионной комиссии. Мы считаем своим долгом сказать об этом потому, что, к сожалению, имели место нежелательные факты. Не успели мы обсудить важный вопрос, о котором не должны знать посторонние, как на второй день агентство Рейтер сообщает о том, что происходило. Порой это создавало нам немалые затруднения и наносило серьезный вред делу. Поэтому хотелось бы быть уверенным, что все мы как члены нашей великой партии будем свято хранить партийную тайну, особенно когда члены ЦК подчеркивают важность неразглашения того или иного вопроса...

Режим секретности распространялся и на членов Центрального комитета. Формально они были допущены до высших секретов. Члены ЦК получали протоколы заседаний политбюро. Фельдъегери привозили им большие красные книги, когда одну, когда две, когда сразу три. За них расписывались в специальных документах.

– Но на самом деле в этих протоколах ничего секретного не было, – рассказывал мне Николай Григорьевич Егорычев, который был первым секретарем Московского горкома и членом ЦК. – В них фиксировалось, например, решение обратиться с каким-то заявлением, потом его публиковали, или назначить кого-то послом, или разрешить такой-то республике провести такое-то мероприятие... А чаще всего было написано так: вопрос номер такой-то – смотри «Особая папка». Все вопросы обороны, военно-промышленного комплекса, внешней политики – этого членам ЦК знать не полагалось...

Отставки и назначения

На пленуме из кандидатов в члены президиума ЦК перевели тех, кто сыграл ключевую роль в свержении Хрущева – Шелеста и Шелепина. Повышение получил и секретарь ЦК Петр Нилович Демичев, он стал кандидатом в члены президиума. Нескольких человек, например председателя КГБ Семичастного, перевели из кандидатов в члены ЦК.

Расстались с теми, кто считался слишком близким к Хрущеву.

С должности секретаря ЦК по сельскому хозяйству убрали Василия Ивановича Полякова. Он учился в Воронежском сельскохозяйственном техникуме и два года работал агрономом в МТС. Потом его послали учиться в Ленинградский институт журналистики, и с тех пор он работал в прессе. В начале 1960-х его назначили главным редактором газеты «Сельская жизнь».

Хрущев любил неожиданные решения. В 1962 году он поставил главного редактора газеты Полякова заведовать отделом сельского хозяйства и сделал секретарем ЦК. Это назначение никому, кроме Хрущева, не нравилось. Полякова вернули в журналистику – заместителем главного редактора еженедельника «Экономическая газета».

Возможно, это не сразу стало заметно, но все назначения Брежнев делал с учетом личных отношений с новым руководителем. Он позаботился о том, чтобы во главе Казахстана стал его друг Кунаев.

В ноябре 1964 года среднеазиатские республики отмечали юбилей – сорок лет с момента образования. В Ташкент на юбилей прилетел Брежнев. Он пригласил к себе первого секретаря ЦК компартии Казахстана Исмаила Юсупова, который приехал поздравить соседей. Юсупов был страшно огорчен тем, что его, руководителя такой крупной республики, не перевели из кандидатов в члены ЦК КПСС. Спросил почему.

Брежнев ответил:

– Ты не нашел общего языка с членами Центрального комитета компартии Казахстана.

Объяснил, что в ЦК КПСС поступает много жалоб на первого секретаря республики, никто его не поддерживает, в таких условиях невозможно работать на столь высоком посту. Юсупов все правильно понял и сразу же написал заявление об уходе.

– Ты не обижайся, – утешал его Брежнев, – я сам приеду на пленум, сделаю так, чтобы ты ушел достойно.

Рассказывали, что Юсупов был крут. Приехал к первому секретарю одного из сельских райкомов, спросил:

– Сколько у тебя сегодня комбайнов на полях работает?

– Я еще сводку не смотрел, – ответил секретарь.

– Обстановкой не владеете. Освобождаетесь от должности, – немедленно решил Юсупов.

Впрочем, Юсупова Леонид Ильич убрал по другой причине.

Через несколько дней всех членов бюро ЦК компартии Казахстана и заместителей председателя Совмина республики пригласили в Москву. Принял их Брежнев, сообщил, что Исмаил Юсупов подал заявление об уходе, и спросил:

– Кого будем рекомендовать первым секретарем? Юсупов предложил направить в Казахстан кого-то из членов президиума ЦК, чтобы поднять авторитет республиканского руководства. Но Брежнев идею Юсупова отверг:

– Во главе республиканской партийной организации должен стать кто-то из местных товарищей.

Тогда прозвучало имя Кунаева.

Брежнев сразу сказал, что ЦК КПСС не станет возражать против такого предложения.

Юсупова сделали председателем облисполкома в Уральске. Но и на таком низком посту Кунаев не позволил ему задержаться, в 1966 году перевел начальником Казспецвинтреста – республиканского треста виноградарских совхозов Казахстана. А в пятьдесят семь лет отправил на пенсию...

Исмаил Юсупов пережил Кунаева и обиженно рассказывал журналистам:

– Кунаев помогал Брежневу в сближении с женщинами. А Брежнев был настоящий развратник...

Кунаев сразу избавился от Михаила Соломенцева: позвонил Брежневу и заявил, что второй секретарь ЦК республики «потерял авторитет перед общественностью и продолжать работать с подмоченной репутацией не может». Злые языки рассказывали, будто у Соломенцева был роман с некой дамой, их застукал муж-милиционер, и разразился громкий скандал.

Леонид Ильич сделал приятное другу и убрал из Казахстана Соломенцева, сказав Кунаеву:

– Если он только за одной женщиной неудачно поухаживал, от этого социализм не пострадает. Мы его переведем на работу в другую область.

Михаил Сергеевич отправился первым секретарем в Ростовскую область. Через два года, в декабре 1966 года, Брежнев сделал Соломенцева секретарем ЦК и заведующим отделом тяжелой промышленности – вместо рано умершего Александра Петровича Рудакова. Выдвиженец Хрущева, Александр Рудаков ведал в аппарате ЦК тяжелой промышленностью двенадцать лет.

Остался пока в составе президиума ЦК, но покинул Москву Леонид Николаевич Ефремов.

Ефремов окончил Воронежский институт механизации сельского хозяйства, всю войну проработал на Воронежском авиационном заводе № 18 имени Ворошилова, который выпускал штурмовики Ил-2. Потом его перевели на партийную работу. Еще при Сталине Ефремова назначили первым секретарем обкома в Курск.

В Курской области вырос Никита Сергеевич Хрущев, который не забывал односельчан, живо интересовался жизнью курян и чем мог помогал родной деревне Калиновке. Разумеется, первый секретарь Курского обкома не мог не обратить на себя внимание Никиты Сергеевича заботой о его родной деревне. Хрущев перевел Ефремова в Москву и назначил своим первым заместителем в бюро ЦК по РСФСР и одновременно председателем бюро ЦК по руководству сельским хозяйством России.

Осенью 1964 года особое расположение к нему Никиты Сергеевича обернулось против Ефремова. Его как верного Хрущева, разумеется, не поставили в известность о готовящемся заговоре. Накануне снятия Хрущева Ефремов неделю находился в Тувинской АССР – вручал орден Ленина по случаю юбилея вхождения в состав России – и ни о чем не подозревал.

Когда на заседании президиума ЦК снимали Хрущева, то досталось и Ефремову как его верному стороннику.

Дмитрий Полянский, заместитель председателя Совета министров СССР, отвечавший за сельское хозяйство, напомнил о том, как с родной деревни Хрущева Калиновки в нарушение закона списали все долги, и сказал, что в этом виноват тогдашний первый секретарь Курского обкома Ефремов. После пленума Ефремов пошел к Брежневу жаловаться на Полянского. Леонид Ильич был настроен миролюбиво:

– В полемике, в напряженной обстановке всякое бывает. Обсуждать тут нечего. И заниматься тобой сейчас нет никакой необходимости. Я сижу на телефоне: надо звонить в соцстраны, объяснить, в связи с чем принято решение о снятии Хрущева. Нужно, чтобы все поняли. Это главное. И внутри страны члены президиума разъезжаются в парторганизации, чтобы все объяснить людям.

Ефремов стал горячиться:

– Я хочу написать заявление в президиум ЦК с просьбой обсудить этот вопрос, затрагивающий мою честь коммуниста.

Брежнев посоветовал ему успокоиться:

– Зачем? Не тот момент. Ты сходи к Полянскому, поговори, выясни, что он имел в виду. А я эти дни буду занят.

Через несколько недель после пленума, часов в девять вечера Ефремову позвонил Брежнев и попросил не уезжать домой, а через час зайти к нему. В десять вечера Ефремов пришел к первому секретарю.

– Обстановка сложилась такая, что тебе надо сменить работу, перейти из ЦК на другой участок, – огорошил его Брежнев.

– Почему вы предлагаете мне оставить работу в ЦК? – обиженно спросил Ефремов.

– О тебе идут разные разговоры, – туманно объяснил Брежнев. – Ты был заместителем Хрущева в бюро ЦК по РСФСР... Конечно, мы понимаем, что ты не ожидал такого решения о Хрущеве. Мы тебя ни в чем не обвиняем. Мы и сами не ожидали, что так получится! Но многие секретари ЦК компартий республик, обкомов, крайкомов говорят, что тебе не следует оставаться в аппарате ЦК. Кроме того, бюро ЦК по РСФСР не будет, мы его ликвидируем. Ты меня правильно пойми, тебе надо сменить обстановку. На партработе мы тебя сохраняем.

Ефремов попросился в Горький, где он начинал свою карьеру. Брежнев отказал:

– Нет, в Горький мы тебя не пошлем. Есть свободное место первого секретаря Ставропольского крайкома. Пойдешь туда. Край хороший, работа интересная. Есть где развернуться. Считай, что это окончательное решение.

Ефремов обиженно сказал:

– Может быть, мне уйти на пенсию, ведь я уже прошел этап работы в областях?

Брежнев с ходу отказал:

– На пенсию тебе пока рано. Ты еще молодой, поедешь в край. Отдохнешь несколько дней, и проведем там пленум крайкома.

Представлять Ефремова в Ставрополь поехал Александр Шелепин, влиятельнейшая фигура в партии. Ефремова избрали первым секретарем сельского крайкома партии и одновременно – председателем оргбюро по объединению партийных комитетов.

Ефремов еще формально оставался кандидатом в члены президиума ЦК, но в Москву на заседания президиума его не приглашали и никаких документов, с которыми знакомили членов высшего партийного руководства, ему не присылали.

Вакансия в Ставрополе появилась потому, что прежний хозяин края Федор Давидович Кулаков был переведен в Москву. В ноябре 1964 года Брежнев сделал его заведующим сельскохозяйственным отделом. Леонид Ильич спешил с этим назначением, поскольку руководство страной начал с попытки преобразовать сельское хозяйство и ему нужны были надежные помощники.

Кулаков родился в 1918 году в крестьянской семье в селе Фитиж Курской области. Учился в Рыльском сельскохозяйственном техникуме. Работал в Тамбовской области помощником управляющего отделением совхоза, затем агрономом.

На фронт не попал, нужен был в тылу. В 1941 году его утвердили первым секретарем райкома комсомола, затем заведующим райземотделом. Потом он заведовал отделом в Пензенском обкоме. Там Кулаков познакомился с человеком, который сыграет важную роль в его жизни, – Константином Устиновичем Черненко. Тот с 1945-го по 1948-й был секретарем Пензенского обкома партии. Мнение Черненко о Кулакове имело значение для Леонида Ильича...

В сентябре 1965 года Брежнев сделал Федора Давыдовича Кулакова еще и секретарем ЦК, а впоследствии и членом политбюро. Генеральный секретарь демонстрировал расположение к Федору Давыдовичу, часто приглашал его в Завидово вместе поохотиться.

Кулаков принадлежал к тому узкому кругу высших руководителей партии и государства, кто по праздникам приезжал к Брежневу на дачу. Званых было немного – Устинов, Громыко, Андропов, Черненко, старые друзья по Днепропетровску Николай Александрович Тихонов и Андрей Павлович Кириленко.

Между Кулаковым и Кириленко, секретарем ЦК, отвечавшим за промышленность, часто вспыхивали конфликты из-за распределения денег между сельским хозяйством и промышленностью. Кириленко считал, что селу достается слишком много капиталовложений, поскольку там все пропадает, отдачи нет.

Кулаков заставил руководителей Совета министров РСФСР создать помимо Министерства сельского хозяйства еще и республиканское Министерство совхозов. Создали, прошло пару лет, ничего не изменилось. Когда летом Брежнев и Суслов ушли в отпуск, Кириленко позвонил Соломенцеву:

– Ко мне приходят секретари крайкомов и обкомов. Все критикуют нас за создание Министерства совхозов России и просят его упразднить. Надо прислушаться к их мнению.

Поскольку в аппарате вес Кириленко был выше, он добился отмены решения, принятого Кулаковым.

Брежнев и министра сельского хозяйства подобрал сам. Он остановил свой выбор на Владимире Владимировиче Мацкевиче, с которым познакомился после войны. В свое время у первого секретаря Днепропетровского обкома сложились хорошие личные отношения с министром сельского хозяйства Украины Мацкевичем. Потом они сотрудничали, когда Брежнев работал в Казахстане.

Хрущев тоже поначалу ценил Мацкевича, в 1953 году забрал его в Москву. Сделал министром сельского хозяйства, в 1956 году назначил заместителем главы правительства, а потом резко переменился к нему и в конце концов послал Мацкевича председателем Целиноградского облисполкома. А министром сделал Ивана Платоновича Воловченко, агронома-семеновода, который работал директором совхоза «Петровский» в Липецкой области.

Став первым секретарем, Леонид Ильич сам позвонил Мацкевичу и попросил немедленно приехать в Москву. В феврале 1965 года тот приступил к обязанностям министра.

Брежнев вернул все управление сельским хозяйством в Москву. Появилось постановление ЦК и Совмина «О повышении роли Министерства сельского хозяйства СССР в руководстве колхозным и совхозным производством».

24 марта 1965 года открылся пленум ЦК «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства».

С докладом выступил Брежнев. Он привел цифры, свидетельствовавшие о полной неудаче его предшественников: в 1913 году в Российской империи на человека приходилось 540 килограммов зерна, полвека спустя – 573 килограмма. Иначе говоря, за полвека аграрное производство в России практически не выросло, хотя наука шагнула далеко вперед, и развитые страны не знали, куда девать излишки сельскохозяйственного производства.

– Мы оказались перед фактом, – говорил Брежнев, – что наши планы по подъему сельскохозяйственного производства остались невыполненными. Если до 1959 года происходил заметный подъем сельского хозяйства, то в последующий период оно, по существу, стало топтаться на месте...

Он жестко критиковал хрущевские методы руководства селом, говорил о необходимости дать хозяйствам самостоятельность, не командовать ими.

Леонид Ильич обещал выделить аграриям дополнительные ассигнования, установить твердый план хлебозаготовок, повысить закупочные цены на основные культуры. За сверхплановые закупки пшеницы и ржи ввели пятидесятипроцентную надбавку. Это несколько облегчило бедственное положение села. С колхозов и совхозов списали задолженности, колхозников перестали преследовать за приусадебные хозяйства – большое по тем временам дело. А вскоре колхозникам впервые за всю историю стали платить пенсии.

Мартовский пленум провозгласил, что ключ к решению проблем – это мелиорация, химизация и механизация. Принял огромную программу производства сельскохозяйственной техники, но до самого конца брежневского правления тракторов и комбайнов в стране все равно не хватало. Хотя выпускали машин больше, чем американцы. Техника ломалась и не использовалась из-за отсутствия запчастей.

Понимания того, что нужно сделать, чтобы осовременить аграрную отрасль, не было. Члены высшего партийного руководства заявляли:

– Надо дать селу технику и деньги, и мы завалим страну продуктами.

С каждым годом сельскому хозяйству требовалось все больше денег. Председатель Госплана Николай Константинович Байбаков был одним из немногих, кто считал, что вкладывать деньги в сельское хозяйство неэффективно – один убыток. Уж лучше увеличивать нефтедобычу. На вырученные деньги что угодно можно купить, в том числе и зерно...

На мартовском пленуме из кандидатов в члены президиума ЦК перевели руководителя Белоруссии Кирилла Трофимовича Мазурова, его назначили одним из двух первых заместителей Косыгина.

Мазуров учился в автомобильно-дорожном техникуме, а после войны, будучи главой белорусского комсомола, окончил заочное отделение Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б). Он более двух десятилетий провел на комсомольской и партийной работе в Белоруссии. Он никак не был связан с Косыгиным, и Брежнева это вполне устраивало.

В марте 1965 года Брежнев сделал секретарем ЦК и кандидатом в члены президиума Дмитрия Федоровича Устинова. Они сблизились, когда Брежнев занимался военной промышленностью и космосом. Теперь он, по-существу, перевел Устинова на свое прежнее место и мог рассчитывать на его поддержку.

Когда Дмитрий Федорович перебрался в здание ЦК на Старой площади, Леонид Ильич пришел посмотреть, как тот обосновался в новом кабинете. Это стало событием: руководитель партии ни к кому другому не ходил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю