Текст книги "Мародеры"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Когда Ежик увидел, что мать нашла точь-в-точь такого же алкаша, каким был его покойный папаша, только намного старше. Женя послал его по известному адресу, а этот козел стал руками махать. Ежик удерживал дурака, удерживал, а потом все-таки один раз махнул кулаком. Сшиб чухана с ног, а затем, сгоряча, конечно, взял за шкирку и спустил с лестницы. Кто ж знал, что эта пьянь шею себе свернет? И что соседи милицию вызовут, а суд, несмотря на все адвокатские доводы, все-таки приговорит Ежика к одному году лишения свободы по 104-й статье старого УК РСФСР?

Три месяца в СИЗО, девять – на зоне. Это, конечно, не так чтобы много, но Ежику было обидно. Тем более что он себя абсолютно не считал виноватым. Особо трудно ему на местах отсидки не пришлось, здоровье он не испортил, даже покрепчал чуть-чуть.

Вернулся и обнаружил, что мать опять ухватила то, чего никак не следовало брать. Этот, правда, был помоложе и, строго говоря, годился Ежику только в старшие братья. Но уже вполне соответствовал званию заслуженного мастера спирта. Здесь, слава Богу, обошлось без мордобоя. Гражданин оказался достаточно дальновидным и исчез, а Ежик, помирившись с матерью, стал преодолевать проблему хронического безденежья.

Работы в городе было отнюдь не в избытке. Тем не менее, перекантовавшись до весны, он отправился по указанному адресу, который дал ему в зоне один землячок, где его встретила некая дама неопределенного возраста, назвавшаяся Машей. Она с участием отнеслась к трудной судьбе Ежика, расспросила его о земляке из зоны, попросила показать записочку, угостила водочкой, а потом попросила прийти через неделю. Ежик пришел, и тетя Маша предложила ему сходить в небольшое кафе под названием «Ласточка», куда около трех часов дня подойдет человек, который может предложить хорошую работу. При этом Маша предупредила, что ежели этот человек почему-то не появится, то ни к ней, ни в кафе больше приходить не надо и искать работу собственными силами.

Ежик поинтересовался, как быть, если человек забракует его кандидатуру.

Маша мило улыбнулась золотыми зубками и хмыкнула: «Тогда ты, милый, оттуда не выйдешь. Шутка!»

В «Ласточку», куда явился Ежик, ровно в 15.00 пришел плотный, спортивного вида мужик, с приятной внешностью, но тяжеловатым взглядом. Это был Макар, он же Юрий Андреевич по паспорту. Он сказал, что это кафе ему не нравится, а потому он предлагает Ежику сходить в другое. Ежик подчинился.

Пока ехали, Макар подробно расспрашивал о его житье-бытье, поинтересовался, как у Ежика со спортивными успехами. Ежик рассказал, что когда-то занимался, потом в армии, а сейчас по утрам бегает и качается с гирями. Макар предложил прийти вечером к городскому парку в спортивной форме и пробежать с ним на пару.

Они встретились в парке. Бежали не торопясь, но без передышки. Макар сказал, что разговаривать о работе он будет только после того, как Ежик пробежит хотя бы один круг, и не попросит пощады. Ежик пыхтел, но держался. Он сумел дотянуть этот круг до конца. Макар сказал, что упрямство Ежика ему нравится, но, чтобы говорить о работе, придется заняться спортом и Ежик должен завязать с выпивкой и курением, вести здоровый образ жизни. Кроме того, он должен каждый вечер приходить в парк, иногда в семь, иногда в одиннадцать вечера – когда Макар укажет – и пробегать столько, сколько потребуется. Но следующую встречу Макар назначил не в парке, а в Доме культуры «Водник», и не вечером, а утром.

В подвале ДК «Водник», как оказалось, был 25-метровый стрелковый тир.

Начальник тира, отставник-пенсионер, встретил Макара как родного, без лишних вопросов выдал им пистолеты «марго-байкал» и патроны. Сначала, пока рука у Ежика не привыкла к маленькому и легкому пистолету, он попадал не очень кучно, но потом приловчился и стало получаться лучше… Макар сказал, что если к концу недели средняя сумма очков будет больше 60, то Ежик может считать, что работа у него есть. Кроме того, он должен пробежать 8 км вокруг парка не больше чем за час.

Ежик постарался. Он стрелял и бегал всю неделю, с усердием, достойным Сизифа. Макар присутствовал и в таре, и в парке, давал полезные советы, но ни словом не обмолвился о том, чем же предстоит заниматься. Средняя сумма очков получилась даже больше, чем требовалось, – за 70.

В парке Ежик тоже уложился в отведенный норматив. Макар, поглядев на секундомер, вынул из-за пазухи десять стотысячных купюр и сказал, что это стипендия на полмесяца. После этого он сказал Ежику, что работа у них будет грязная и малопочетная, нервная, но денежная и нужная. Если Ежик чувствует, что нервишками не богат, то может отказаться, вернуть деньги и забыть, что есть такой Макар.

И еще добавил: «Учти, на нашей работе до старости живут редко». Ежик ответил: «Очень хорошо, зато от рака не умру».

После этого Макар стал Ежика обучать по полной программе. А пару месяцев назад впервые взял его на настоящее дело. Ежик с машиной подъехал к подъезду, где Макар грохнул кого-то из «ТТ». После этого Макар велел Ежику принести трудовую книжку и повел его оформляться отделочником в ТОО «Маркел». Здесь они раз в месяц получали зарплату, хотя ни хрена не делали. Был еще выезд, где ему отводилась роль страхующего, за который Ежика премировали двойным окладом – 10 «лимонов». Ну а потом настал вчерашний день, когда он сам работал. И вот она, «хорошая получка», под курткой. Но проблемы настоящие, похоже, только начинаются. Оказывается, просто так эти деньги и не потратишь, все по-хитрому…

Но тут Ежика отвлекли от размышлений.

– Значит, так, – произнес Макар, – как приедем на место, ни одного лишнего слова и движения. Говорю только я, а ты молчишь, пытаешься сойти за умного. На этой даче надо быть очень аккуратным, понял?

– Естественно, – пробормотал Ежик.

– Ну и прекрасно. Ну, теперь направо и десять километров по проселку. Надо надеяться, что обратно живыми приедем. Шутка!

СТАРИК ПОХАБЫЧ

Примерно в это самое время Никита проснулся. Впрочем, мог бы, наверно, и еще поспать, если б не шум, который доносился откуда-то со стороны крыльца.

– Нету его у меня! Нету! – сурово рявкала Егоровна, пытаясь кого-то выпихнуть за калитку. – Иди отсюда, алкаш чертов! Милицию позову.

Никита вышел на крыльцо. У калитки с внешней стороны стоял ощипанного вида дедок в серой армейского образца ушанке с отвязанными клапанами в трепаном черном пальто с коричневыми следами брызг, серых штанах, перемазанных грязью чуть ли не по колено.

– Ну вот! – раздосадованно буркнула Егоровна. – Разорался, сукин сын, парнишку разбудил… Спроси вот его, видел он у меня Васю или нет. – Егоровна поднажала и отодвинула его от калитки. – Иди ты отсюдова, Похабыч, к своей Дашке и спать ложись. Все одно никто тебе десятки не даст. И так хорош, еле ноги волочишь.

– Да не пьяный я! – внезапно взревел тот, кого обозвали Похабычем. – Не пьяный я, вот те крест и пионерское слово под салютом! Похмелился только.

Заначку, сто грамм, принял. Начали городские новости смотреть в телике. Ну, фигня все. Я отошел курить, а тут Дашка орет: «Потапыч! Там мужика показали, задавленного, не Василий ли Ермолаев?» Ну, я пока дошел, уж ничего не кажут.

«Чего, – спрашиваю, – было-то?» Дашка рассказывает: «Да вот на Московском шоссе пьяного старика машина задавила. А шарф-то на нем – точно как у Михалыча.

Зеленый с белым».

– Зеленый с белым? В елочку вывязан? – всплеснула Руками Егоровна. – Это ж я ему на 23 февраля подарила, по-соседски!

– Надо в милицию сходить, – предложил Никита. – Где у вас тут отделение?

– Я с тобой схожу, сынок, – вызвалась Егоровна, – Пальто только надену…

…Когда вошли в затхловатый предбанник, лейтенант, который был чуть постарше Никиты, разговаривал с милиционером-водителем.

– Здравствуйте, – вежливо обратился Никита к милиционерам, не очень хорошо представляя себе, как объяснить суть дела. – Понимаете, вот у этой бабушки сосед дома не ночевал…

– Ермолаев его зовут, – вставила бабка, – Василий Михалыч.

– Бывает, – хмыкнул водитель, опередив замешкавшегося лейтенанта. – Сколько лет соседу?

– Восемьдесят один, – ответила Егоровна.

– Да-а, – вздохнул водитель, впрочем, уж очень иронически. – Этот вряд ли по бабам пошел…

– Когда последний раз соседа видели? – спросил лейтенант, напустив на себя серьезность.

– Вчера, часиков в восемь вечера, – вспомнила бабка. – А сегодня приходит Потапыч и говорит, будто по телевизеру казали, что Ермолаева на Московском шоссе машина сбила…

– Толь, там какое отделение? – спросил лейтенант у водителя.

– Там их целых три, между прочим, – ответил тот.

– Ладно, проверим по всем трем, – сказал дежурный и стал набирать номер.

– Алло! Володь, привет! У вас там ДТП с наездом на пешехода не было? Ага…Так…

Понятно. Возраст какой? Ясно. Личность потерпевшего установлена? Нет еще? Тут у нас два посетителя подошли. Беспокоятся за своего родственника. Понял. В течение часа подъедут, я думаю.

Повесив трубку, дежурный повернулся к Никите:

– В общем так. ДТП у них там было. «Уазка» старика сбила. В сильной степени опьянения вышел на проезжую часть вне перехода. Одет был в черное драповое пальто, серую кепку, шарф бело-зеленого цвета ручной вязки, коричневый пиджак, локти заштопаны, ботинки черные, стоптанные. На вид 75-80 лет.

Документов не обнаружено. Они его в судебно-медицинский морг отправили, Коммунарская улица, 34. Если хотите ехать опознавать, подъезжайте своим ходом в 8-е отделение, там обратитесь к капитану Кузьмину из оперативно-розыскного отдела. Он вас сопроводит куда надо и протокол составит, если необходимо. Все ясно?

Егоровна сказала упавшим голосом:

– Чего уж ясней… Он это и есть. Одежа вся его. А шарфик-то… – И всхлипнула.

– Давайте, бабуль, я вас отвезу? – предложил водитель Толя.

Через десять минут Толя гнал машину хоть и без мигалки, но очень быстро.

Он подвез их к 8-му отделению милиции и проводил на второй этаж, в кабинет, где сидел поджарый белобрысый довольно молодой капитан. Тот указал Егоровне и Никите на стулья и сказал:

– Давайте, граждане, представимся друг другу. Я капитан милиции Кузьмин Дмитрий Иванович, сотрудник оперативно-розыскного отдела. Вот мое удостоверение. Теперь попрошу вас документы предъявить…

После нескольких минут вопросов Кузьмин усадил Егоровну и Никиту в милицейские «Жигули», и через десять минут они уже спускались по цементным ступенькам в полуподвал судебно-медицинского отделения морга.

– Ох и душно же тут… – пробормотала бабка. Даже в предбаннике этого мрачного заведения так и разило формалином. Капитан тем временем предложил им присесть на стулья, а седоватый, хотя и не старый дядька в белом халате предложил:

– Бабуль, вам валерьяночки не накапать?

Никита, который вообще-то на мертвецов, а на убитых особенно, насмотрелся по горло, тем не менее тоже волнение испытывал. Кроме того, он ведь со вчерашнего дня ничего не ел, а время уже за полдень перевалило. С голодухи его подташнивало.

Впрочем, может, и хорошо, что он ничего не ел, а то бы его еще и вывернуло тогда, когда капитан пригласил его и Егоровну, которая хлебнула аж сорок капель валерианки, за двойную дверь, обитую оцинкованной жестью.

Поначалу морговский сотрудник принес полиэтиленовый пакет с номерком, в котором лежала одежда и стоптанные ботинки.

– Узнаете вещи? – спросил Кузьмин, вынимая скомканное, извалянное в грязи и заляпанное грязью пальто. – Это пальто вашего соседа?

– Ой-и, – тихо взвыла Егоровна, утирая слезы. – Оно…

– Шарф? – спросил Кузьмин. – Соберитесь, соберитесь, бабушка, это ж очень важно…

– Он, он самый! – всхлипнула Егоровна. К зелено-белой расцветке тоже добавились буро-коричневые пятна.

– Ботинки его?

– Его… – пролепетала бабка и вдруг встрепенулась, резко воспряв духом, даже дернулась вперед. И совсем другим голосом воскликнула:

– А трусы не его! И майки я его все знаю! Не его это вещи!

Капитан озадаченно посмотрел на Егоровну и мягко спросил:

– Ну как же так, гражданка Крохмалева? Пальто, шарф, ботинки – его, а трусы и майка – не его? А пиджак? Брюки?

– Вроде евонные… – опять поутихла бабка, но уже не всхлипывала. – А вот носков таких, зеленых, да еще с дырами – не было у него.

– Это точно? – насупился капитан. – Может, подзабыли?

– Господи, царица небесная! Мне бы да забыть! Да я кажную неделю все белье ему стирала да штопала. Ему новое-то и не купить вовсе. Пенсии-то триста тыщ всего, да и то недавно нормально платить стали. Да вот на пиджаке заплаты – я ставила. Пиджак его. А трусы – да он же таких цветастых отродясь не одевал, даже когда деньги были. Только черные да синие покупал. И носков у него нештопаных не было…

– Слышь, боец, – Кузьмин повернулся к морговскому мужику, – ты там не напутал ничего? Не из разных куч в один пакет напихал?

– Да вы что, товарищ капитан! Все по описи, проверить можно. Да утром он один прибыл, всех ночных уже обработали…

– Ладно. Значит, будете тело смотреть.

– И буду! – бесстрашно объявила Егоровна. – Я примету знаю, меня не обманешь!

Морговский мужичок провел их в трупохранилище, где с мерзким скрежетом выдернул из ячейки с номером 34 поддон, на котором лежало заиндевелое тело.

Бабка ойкнула, перекрестилась, шатнулась назад, но Никита ее поддержал. Голова покойника была прикрыта пакетом из крафт-бумаги. Капитан нерешительно спросил:

– Лицо открыть можно?

– Не надо открывать, – посоветовал морговский, – правое переднее колесо прямо по черепу проехало, все равно не опознаете. Ищите приметы на теле… Ноги тоже перемяло, правда…

– Не он это! – почти радостно вскричала Егоровна. – Не Вася это! Ох, слава тебе, Господи, Владычице-Троеручице, оборонила, Пресвятая Дева!

– Как вы это определили, Степанида Егоровна? – спросил Кузьмин.

– Да вот тут, на ребрах, у Васи шрам от осколка немецкого. Здоровый, в целую пядь мою. А сам-то осколок у него под кожей был. Оброс мясом и сидел.

Выпуклость была. Это никуда бы не делось.

Капитан нахмурился.

– В общем, как Ермолаева вы этот труп не опознаете? Но откуда ж тогда верхняя одежда взялась? Пальто, брюки, пиджак, шарф, ботинки? Как?

– Не знаю, товарищ капитан. Может, и обозналась. Но только трусы, майка и носки – точно не его. И покойник – не Ермолаев, это точно. А Похабычу с его дурой я клизму вставлю, чтоб народ зазря не пугали…

ЗАДАЧКА С ДАЧКОЙ

Макар притормозил свою белую «шестерку» на избитой колесами колдобистой улице дачного поселка. Когда-то ее гравием посыпали, но сейчас весь гравий повылетел или под грязь ушел. По обе стороны от проезжей части тянулись шестисоточные участки, обнесенные у кого деревянными заборчиками, у кого сеткой-рабицей, а у кого колючей проволокой.

– Не клево все это… – мрачно произнес Макар. – Идем не спеша, – вполголоса добавил он. – Смотрим по сторонам. Привыкай ходить так, будто тебе пообещали свернуть шею. Когда войдем в проулок между заборами, смотри в оба.

Пойдешь впереди. А заднюю полусферу я проконтролирую.

Повернув в проулок, прошли до следующей улицы. Именно на ней находился участок 64, где якобы прикидывали, как бассейн отделывать. А пока здесь стояло некое сараеобразное сооружение, сделанное, по-видимому, из одного большущего ящика, в каких возят промышленное оборудование. На одной из досок даже сохранилась надпись, сделанная по трафарету: «CHARUTTI. Switzerland» или что-то в этом роде. Ящик был установлен на кирпичные столбики, к нему было пристроено крылечко. Имелась дверь, маленькое затянутое рабицей окошко и односкатная крыша, покрытая рубероидом, через которую была пропущена шиферная труба с коническим искрогасителем на верхушке. Из трубы шел дымок.

– Похоже, дома хозяева, – заметил Ежик. Вошли в калитку.

– Хозяин! – позвал Макар.

В избушке-ящике что-то зашуршало. Потом скрипнула дверь… и Макар с Ежиком удивились. Они тут кого угодно были готовы увидеть, кроме молодой стройной блондинки в коричневой кожаной куртке, облегающих брючках и синих резиновых сапожках.

– Здравствуйте! – сказал Макар. – Я извиняюсь, это участок 64?

– Да-а, – ответила девица. – А вам кого, молодые люди?

– Да мы вообще-то из ТОО «Маркел», от Роберта Васильевича.

– А-а, – улыбнулась девица, – это насчет отделки бассейна?

– Верно.

– Тогда вам сюда, вы не ошиблись. Проходите в дом. Макар и Ежик вытерли ноги о решеточку из стальных уголков, поднялись на крыльцо и вошли в «дом».

Убранство дома оставляло желать лучшего. Печка-«буржуйка», раскладушка, застеленная полосатым тюфяком, а поверх него цветастым спальным мешком; стоял ящик с углем, раскладной столик и два раскладных стульчика с брезентовыми сиденьями.

– Садитесь, молодые люди, – предложила девица, усаживаясь на раскладушку и указывая гостям на стулья. – Типовой договор принесли?

– Да, – Макар вынул папку с договором, полученную от Роберта Васильевича.

Девушка взяла договор, поглядела его внимательно, как будто грамматические ошибки искала, а потом сказала:

– Хорошо, все нормально. Проблем не вижу, – и поставила закорючки на обоих экземплярах. Один оставила себе, другой вернула.

Потом она вынула из-под спального мешка нетолстый заклеенный конверт из плотной коричневой бумаги и подала его Макару.

– Это вам. Аванс и технические задания. Срок исполнения вы знаете.

– Конечно, – ответил Макар.

Они вышли из ящика. До машины дошли быстро, чуть ли не бегом.

Поехали. Попетляв по улицам огородного товарищества, выехали на проселок, ведущий к шоссе, и остановились на пустынной дороге, не глуша мотор. Макар вытащил конверт, осмотрел его, пощупал, даже к уху приложил, а затем вытащил перочинный ножик и осторожно вскрыл конверт.

Там оказалось двадцать стодолларовых купюр, три фотографии и три листка бумаги, на одном из которых принтер отпечатал:

«Корнеев Владимир Алексеевич. Адрес: Белинского, 78, второй подъезд, четвертый этаж, кв.34. Проживает с женой и сыном 32 лет.

Место работы: средняя школа ь 127, директор. Адрес: Сорокоустовский пер., д.З.

Ежедневный маршрут движения на работу по времени:

Выход из дома – 7.25-7.30 (Ч) Прохождение через двор д. 78 – Ч 2-3 мин.

Прохождение через двор д. 76, выход в арку и на ул.Белинского – Ч 5-7 мин.

Прохождение по ул.Белинского до перехода у д. 70 – Ч 10-12 мин.

Ожидание у перехода и переход ул. Белинского от д. 70 кд. 71 -Ч 12-14 мин.

Прохождение по ул.Белинского к остановке автобуса 33 уд.67-Ч 15-17 мин.

Ожидание автобуса и посадка – Ч 25-27 мин.

Поездка в автобусе до ост. «Сорокоустовский пер.» (ул. Гоголя, 45) – Ч +40-42 мин.

Прохождение по ул. Гоголя от д. 45 до угла Сорокоус-товского – Ч +42-44 мин.

Прохождение от утла до здания школы – Ч 45-47 мин.

Начало занятий в школе – 8.30.

Рабочий день ненормирован, возвращение тем же маршрутом возможно и до Ч +5 ч. и после Ч 15 ч. Возможны изменения маршрутов в связи с поездками в Департамент образования (ул. Зеленая, 23), Краеведческий музей (ул. Фрунзе, 12), обл. архив (ул. Ленина, 6), обл. библиотеку (ул.Воронина, 19). Время возвращения домой в последнем случае -4+16 ч.».

На другом листке был изображен четкий план тех дворов, по которым пролегал маршрут движения гражданина Корнеева к автобусу. На третьем – план квартиры г-на Корнеева и этажей подъезда.

– Да… – задумчиво произнес Макар, разглядывая фотографии лысоватого, круглолицего и, судя по всему, очень полного мужика.

– Интересно, чем директор школы кому-то помешать может? – спросил Ежик.

– Всякий начальник кому-то и где-то помешать может. Но не в этом дело. Тут в этой цидульке все расписано, кроме одного – есть у него охрана или нет.

– Какая же у директора школы может быть охрана? – удивился Ежик. – Разве тетя Маша-уборщица со шваброй?

– Конечно, если мыслить по стандарту, то никто его охранять не должен. А если его кто-то под крышу взял? Мы ж с тобой не знаем, за что его мочить собрались. Может, у него в подвале кто-то наркоту ныкает. А другие тоже на то место глаз положили. Может, поторговались с ним втихаря, предложили больше – он согласился, а прежних арендаторов попросил очистить помещение. Или, наоборот, уперся и за прежних держится. Всяко может быть.

– Ну ладно, – наморщил лоб Ежик. – Но ведь ясно же, что ребята его от и до отслеживали, раз все расписали и даже планы нарисовать не поленились.

– Тоже справедливо, – кивнул Макар, – хотя только усугубляет дело. В смысле, на хрена обращаться к нам, если клиент гуляет так просто, сам по себе и без охраны. Найми одного или для страховки пару алкашей, пообещай им ящик водки и хвост селедки после дела и пузырь в аванс, выдай им по монтировке – и та же задача будет решена намного проще и с меньшими затратами. Мужик уже в летах.

Сердце и сосуды, похоже, не в норме, морда одутловатая, да вообще толстый, с одышкой, должно быть. Такому запросто можно инфаркт или инсульт организовать – совсем дешево и без следов. А главное – без шума… Да, задачка с этой дачкой!

– А может, зря ты голову ломаешь? – сказал Ежик. – Когда сюда ехали, тоже чуть ли не к бою готовился, а оказалось, что всего одна девка была…

– Ну, это вряд ли. Подстраховка у нее наверняка была, только пряталась где-то. Только все это не самое важное. раз она нам деньги и «досье» выдала, значит, по этой части все нормально.

– А по какой ненормально?

– Непонятно, на фига этого мужика собрались стрелять, когда монтировкой по голове – гораздо проще.

– Деньги лишние! – хмыкнул Ежик.

– Лишних денег даже у миллионеров не бывает. Подстава тут какая-то, вот что…

– Знаешь, братан, по-моему, у тебя мания преследования. Ты на нервах все время, надо и тем не достаться и этим не попасться, от своих заподлянки ждешь – вполне может заглючить.

– Может, оно и глючит, – неожиданно легко согласился Макар, – когда живешь как я, от выезда до выезда, начинаешь всех подозревать и бояться. Может, ты и прав, пан Ежи, хрен тебя знает. Но вообще-то, если на то пошло, быть пуганой вороной, которая куста боится, иногда полезно. Я почти каждую работу прокручиваю в башке от и до. И когда мне много платят за сложную работу – все понимаю, Иногда, вопреки обычаю, даже требую накинуть.

– Вчера была, ты как считаешь, сложная работа? – поинтересовался Ежик.

– Нормальная. Хотя один момент вышел не клево. Когда стрелял, то стоял под бампером. Если б их водила вовремя дернулся, мог бы газануть на тебя с поворотом баранки. Он ведь еще мотор не заглушил.

– Не успел бы, – излишне самоуверенно произнес Ежик. – Ему надо было еще понять, что у меня в пакете.

– После того, как ты очередь дал, он просто ошалел. И в этом тебе повезло.

А кто покруче, успел бы тебя давануть. Кстати, мог и мне дорогу перекрыть.

Поди-ка свороти «Москвичом» «Мерседес»! Пришлось бы мне бросать его и делать ноги. А это уже полный прокол с алиби в парке, не говоря о том, что тебя бы с переломанными ногами могли живьем взять.

– Чего ж ты вчера об этом не сказал?

– Не додумал еще. А сегодня все прикинулось.

– Учту на будущее…

– Правильно сделаешь. Только вот у меня сейчас все этот директор из ума не выходит.

– Я вот прикидываю, что, может быть, если все свяжется, и мы его нормально положим. Значит, первое: опять в телепрограмму попадем. Позже печать пару-другую заметок напечатает. И наверняка найдется кто-то, кому захочется добавить от балды – а может, и за соответствующие бабки! – что, мол, господин-товарищ Корнеев В. А., то есть потерпевший – естественно, по слухам! – имел связь с криминальными структурами. Поверят? Запросто! Сейчас все четко знают, что честных людей по подъездам не стреляют. Тем более что это на 90 процентов именно так и есть. Значит, сам факт убийства, как говорится, очень сильно гражданина Корнеева замарает. И опять же, как пить дать, привлечет к его скромной фигуре внимание ментов. Ему от этого, конечно, в гробу неуютнее не станет. Но ментовское копание в этом деле, которое так и так состоится, должно будет наехать на какую-то скромную фишечку, специально подготовленную для того, чтоб досадить кому-то крупному и труднодоступному…

– А нам-то какое дело? – беспечно произнес Ежик. – Нам главное, чтоб нас на месте не взяли. Пусть они там себя подставляют сколько хотят – их проблемы.

– Нет, это, брат, не так уж безобидно. Если этот самый «труднодоступный» не захочет, чтобы им вертели, как хотели-а тут и такой прикид может быть, – он рогом упрется, чтобы нас найти. А те, которые заказчики, естественно, постараются, чтоб от нас даже волосинки не нашли. Просекаешь момент?

– Ну и чего делать будем? – произнес Ежик, который и впрямь начал беспокоиться.

– Пока поедем в банк, а там видно будет…