Текст книги "Христианские древности: Введение в сравнительное изучение"

Автор книги: Леонид Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

******

Рождение подлинной науки о христианских древностях шло на фоне вступления всей археологии в совершенно новую фазу. Усилия, затраченные в XVIII–XIX вв. на ее развитие, начали приносить плоды. Одна за другой «посыпались» находки, которые на первый взгляд казались неожиданными и случайными. На самом деле за ними стояли многолетние поиски и методические разработки сотен энтузиастов, как специалистов, так и любителей. Археология решительно превращалась в науку, привлекательную для современного общества в целом.

Развитию науки помогли важные геополитические изменения. Созданные в XIX в. империи обеспечили европейцам невиданное повышение уровня жизни. Правительства охотно субсидировали новые программы: это было вопросом государственного престижа и одним из инструментов освоения колониального пространства. Мировое господство, казалось, завоевано навсегда. Оно было не только военным, экономическим или политическим: европоцентризм и идея прогресса безраздельно господствовали в сознании. Поле исследований, прежде всего на Востоке, расширилось до предела, а права и возможности экспедиций вплоть До конца Второй мировой войны были почти неограниченными.

Хотя новые открытия редко имели касательство к церковным древностям (внимание публики и средства на исследования отвлекали античные и древневосточные, прежде всего египетские, памятники), их изучение помогало развитию методики и возбуждало интерес к археологии.

Гробницы Микен, Кносский дворец, блестящие раскопки Р. Вулли города Ура и храмов Вавилона или сенсационная «гробница Тутанхамона» Говарда Картера создали исключительно благоприятный «общий климат», представив в новом свете историю Востока и стимулировав развитие «библейской» археологии.

Выделить самые значительные для нас открытия трудно, охватить же все, даже простым перечислением, невозможно.

Мы уже знакомы с такими выдающимися памятниками как Кумран и рукописи Мертвого моря, раннехристианскими комплексами Салоны и Рима, наконец, «эталонным» Дура-Европос. Некоторые (мартирий апостола Петра в Риме, комплексы городов Германии, некрополи Франции) еще впереди. Однако в особом выделении и изучении нуждается целенаправленный поиск древностей «церквей-диссидентов» в Азии и Африке, который осуществлялся в значительной мере усилиями ученых-протестантов. К нему мы и перейдем.

Примечания к главе II

¹ Например, знаменитая конная статуя Марка Аврелия стояла близ Латеранской базилики вплоть до 1537 г., когда папа Павел III перенес ее (несмотря на возражения как Микеланджело, так и латеранских клириков) на Капитолий. В средневековье ее считали изображением Константина Великого и почитали в качестве такового.

² Пирро Лигорио – антиквар, увлекавшийся исторической топографией, один из лучших знатоков Рима; вел самостоятельные раскопки стремился заложить основы методики. Считая, что объекты археологии достовернее текстов, он писал: «Я верю медалям, плитам и камням больше, чем выдумкам писателей» (Schnapp, 1996. 126–130)

³ В торце изображены путти, убирающие урожай, а на внешней парадной стороне – сцены из Ветхого и Нового Завета. Один из лучших образцов раннехристианского искусства. Жертвоприношение Исаака сочетается здесь с взятием под стражу апостола Петра, Даниил во рву львином – с казнью Павла, исцеление расслабленного – с Адамом и Евой. (Malbon, 1990). Басс-префект Рима († 359 в возрасте 42 лет, был крещен на смертном одре).

Некоторые находки в соборе вызывали негодование церкви, например, отбытый в 1629 г. саркофаг III (?) в с эпитафией Флавия Агриколы из Тибура. Он был изображен возлежащим на погребальном пиру, сообщалось, что умерший в отпущенные судьбой годы «заботился о себе и никогда не отказывался от вина», жена же его 30 лет была «прилежной служанкой Изиды». «Смешивайте вино!»– завещал он друзьям, – «пейте смело, украшенные цветочными венками, и не отказывайте в любви милым девам. Когда придет смерть, все пожрут огонь и земля». По приказу папы Урбана VIII «отвратительный» предмет был выброшен в Тибр – но с надписи все же сделали копию.

⁴ Они, вместе со всем имуществом, были завещаны Мальтийским рыцарям. Специальная «издательская комиссия» включала ученых, живописцев, архитекторов, которые проделали огромную работу и через 5 лет после смерти автора Рукопись была издана (под редакцией PG. Severano) по-итальянски, а в 1657 г. – по-латыни.

А. В. Голубцов правильно отметил, что в 36 лет Бозио сделал больше, чем его преемники чуть не за 200 лет. Его труд сохранил актуальность до наших дней – ведь огромное большинство объектов погибло или неузнаваемо изменилось. Аббат прочел едва ли не всех известных восточных и западных отцов церкви и писателей, соборные акты и постановления, жития, сочинения средневековых путешественников, церковных историков и богословов. Хранящиеся в библиотеке Santa Maria della Vallicella выписки, заметки и трактаты Бозио составляют более тысячи листов in folio. Он подобрал все, что мог найти о кладбищах и богослужениях, с ними связанных. В поисках Бозио полагался прежде всего на-жития мучеников, итинераний Вильяма из Мальмсбери, рассказы землевладельцев и крестьян. Его «полевым» методом был поиск входа в катакомбы и осмотр тех частей галерей, которые еще были доступны, с целью установить топографию, исследовать архитектуру и взаимное расположение камер и коридоров.

⁵ Выходившие труды основывались на давно накопленном материале: так, «кабинетный затворник» Джованни Боттари (1689–1762) лишь проработал материалы Бозио для трехтомного труда, содержавшего мало нового. Более других сделал Марангони, но его почти готовые к изданию рукописи уничтожил пожар. Из важнейших для христианских древностей событий этой эпохи отметим создание в 1757 г. папой Бенедиктом XIV Ватиканского музея (Museo di archeologia cristiana), куда попали находки Бозио, Боттари и других.

⁶ Галантный XVIII век с его «Большим путешествием» – время господства богатых дилетантов, путешественников и коллекционеров – вообще неважное время для подлинной археологии. Связь между изучением материальных древностей и «письменной историей» еще только намечалась. Для катакомб настали черные дни, часто их просто разрушали.

Вплоть до XIX в. римляне знали о катакомбах больше понаслышке, чем из личного опыта. Мало кто отваживался спуститься даже в верхние лабиринты, об их необъятности и запутанности ходили легенды: считалось, что там скрываются дикие звери; что долго оставаться там вредно для здоровья (что в целом правда) и др. Известны рассказы о пропажах многолюдных экскурсий, «разрозненные кости» которых можно встретить в дальних коридорах (Цветаев, 1893).

⁷ Например, в церкви св. Иоанна Евангелиста в Равенне, восходящей к V в., при ремонте XVII в. обнаружили великолепный мозаичный пол ХIII в. со сценами Крестового похода, выполненными в наивно-реалистической манере (морские сражения, штурмы и т. п., в обрамлении настоящего раннеготического «бестиария»). Эти фрагменты с тех пор украшают стены храма, а история их обнаружения вырезана на специальной закладной плите. «Приходское коллекционирование» в Италии стало путем, приводившим все к новым и новым находкам, среди которых и «открытие» Аквилеи. Город привлек внимание еще в XVI в.; уже в 1693 г. был снят его древний план, а в XVIII в. Гаэтано Бертоли, раскопал баптистерий древнего собора, часть кладбища, остатки церквей. На основе этих находок Бертоли опубликовал две работы (Bertoli, 1739; 1749), но раскопки были продолжены только в конце XIX–XX вв.

⁸ В 40-х гг. французское правительство снаряжает особую экспедицию для копирования памятников катакомбного искусства, тратя на это огромные средства, и позже издает результаты в пяти томах, впервые – с цветными иллюстрациями. Это вызвало всплеск интереса к «катакомбным древностям», но методы исследования и особенно фиксации уже тогда резко критиковали (Perret, 1851-55; Цветаев, 1896) см. прим. 19.

⁹ В 1845 г., когда ему удалось иайти катакомбы св. Гермеса и крипту мученика Гиацинта, он настоял на сохранении идентифицирующей надписи in situ.

Марки профессионально интересовался нумизматикой и лишь к концу жизни обратился к катакомбам. Основные его работы в катакомбах связаны с комплексом «святой Агнессы».

¹⁰ Покровительство «падре Марки», ставшего старшим другом юного де Росси (в Риме их прозвали «двое неразлучных» – «i due Inseparabiti»), позволило тому принять участие в исследованиях катакомб. Без него отец опасался отпускать мальчика в катакомбы, и бедняга «должен был стоять в дверях базилики, жадно глядя в темноту проходов». (Цветаев, 1893).

¹¹ Он вобрал 1126 текстов, затем был расширен до 1374 (правда, четыре первых оказались не подлинными; древнейшие подлинные надписи – 217 г., «Про-зенеса, казначея Каракаллы», н приписка «Алексаменос, этому богу молишься» на знаменитом изображении распятого с ослиной головой, примерно того же времени). Позже де Росси создаст специальную экспозицию эпиграфического собрания, построенную в соответствии с хронологией н периодизацией находок. Вместе с коллекцией христианских саркофагов, состааленной Марки, она легла в основу возникшего ок. 1854 г. музея раннехристианских древностей в Латеран-ском дворце (музей Pio Laterano, или Museo Cristiano е Profano Lateranese) (Rossi, 1877). Позже ее пополняли и находки за пределами Рима – так, благодаря усилиям де Росси и Дюшена был получен ряд малоазийскнх надписей, в том числе «эпитафия Аверкия». И сейчас, после переезда в новое здание (с 1964 г. – в составе Музеев Ватикана), экспозиция, реорганизованная Энрико Иоси (Josi, также Iosi) и Умберто Фазола, принципиально сохраняет систему показа, созданную де Росси (Mancinelli, 1981).

¹² Корнелий, папа в 251–253 гг., был сослан императором Галлом в Чивитавеккья. Происходил из знаменитого римского рода и был погребен в семейном склепе (его эпитафия единственная среди папских III в. написана по-латыни). Гипогей (погребальный склеп) Корнелиев вошел в широкую сеть галерей кладбища, управление которым когда-то было доверено папой Зефирином своему дьякону Калликсту (ок. 200) – отчего и происходит название. Впоследствии де Росси обнаружит в катакомбах 14 мраморных плит с именами пап от Антера (235–236) до Евтихиана (257–283), надписанных капитальным греческим письмом, и более поздних – Гая (283–296), Марцеллина (296–304), Марцелла (304–308) и Мильтиада (311–314). Де Росси датировал кладбище (с остатками саркофагов, росписями и т. п.) периодом Александра Севера (222–235).

¹³ Источники рассказывали, что кровь мучеников считали святыней – ее собирали и хранили наряду с мощами. В пользу возможной связи ампул («ampullae») с погребениями мучеников говорило отсутствие их в языческих могилах, где больше сосудов другого типа – небольших узких стеклянных «слезниц» («lacrimaria»). (Фон Фрикен, 1872. 99-102; Leblant, 1859).

¹⁴ Де Росси приходилось, впрочем, опасаться не только за себя, но чаще – за Друзей или коллег, среди которых были такие корифеи, как французский теолог и историк Луи Дюшен (их многолетняя дружба отражена в недавно вышедшей переписке двух ученых: (Correspondance, 1995; Хрушкова, 1998а) см. гл. IV.

¹⁵ Они познакомились в 1875 г. и де Росси отметил доклад молодого коллеги о рельефах деревянных дверей (V в.) базилики Санта Сабина в Риме (Kondakoff, 1877. См.: Кызласова, 1985, 167; Хрушкова, 1998а). Позже Кондаков стал членом Общества любителей христианской археологии в Риме, слушал лекции П. Роза, Р. А. Ланчиани и других, а для получения пропуска в Ватикан воспользовался покровительством кардинала Питри – одного из гонителей де Росси и Дюшена (см. ниже). О роли трудов де Росси в развитии христианской археологии России с благодарностью писали уже в XIX в. Их влияние на изучение христианских и византийских древностей и непосредственные связи русской науки с корифеями римской школы сейчас исследует Л. Г. Хрушкова. (Хрушкова, 1998; Цветаев, 1893; Цветаев, 1896).

¹⁶ Четырехтомная подробная сводка фон Фрикена (1872-85) вполне отражает уровень знаний своей эпохи. Дополнительными источниками для нее служили словарь аббата Мартиньи, свод надписей Галлии Леблана и известный труд Пипера (Martigni, 1865; Leblant, 1856, 1865; Piper, 1867). Но главное было почерпнуто из книг де Росси «или слышано от него лично». Сейчас сохраняют известный интерес часть первая, посвященная катакомбам Рима, и начало второй (о надписях); символика гораздо лучше рассмотрена в специальном труде А. С. Уварова (см. ниже); части третья и четвертая, посвященные иконографии и истории раннехристианского искусства в целом, устарели. См. также: Порфирий 1996.

¹⁷ Совершая в 1876-77 заграничное путешествие, Н. В. Покровский отправился в Рим через Страсбург, где прослушал курс Ф. К. Крауса. С письмом последнего он явился к де Росси, который в тот же вечер ввел его «в ученое общество христианской археологии». Покровский писал позже о блестящей лекции в катакомбах св. Калликста, о двух увлекательнейших месяцах, проведенных на памятниках и в Латеранском музее. (Покровский, 1909).

Цветаев с благодарностью вспоминал о встречах с де Росси в статьях, посвященных трудам итальянского коллеги и судьбам изучения римских катакомб Деятельность де Росси была отмечена Россией: к 70-летию ему был пожалован орден св. Анны I степени. (Цветаев, 1893; Он же, 1896).

¹⁸ Среди них – специалист по христианской археологии отец Раффаэле Гаруччи, представивший Цветаеву другого русского ученого, специалиста по внешней политике России, иезуита П. О. Пирлинга. Путевые записки Цветаева, побывавшего во многих институтах (например, Капитолийском и Немецком археологическом в Риме) вообще очень интересны для восстановления атмосферы многонациональной ученой среды Италии последней четверти XIX в. (Цветаев, 1883).

¹⁹ Особенно резко критиковал Цветаев копии, заказанные и сделанные в 40-х гг. экспедицией Французской Академии (см. выше). По его мнению, они не заслуживали доверия: молодые художники из «французского проекта» (во главе стоял художник Перре) лихорадочно набрасывали эскизы архитектуры и снимали кальки с живописи, довольствуясь главными очертаниями; цвет просто помечали. Затем, уже в Париже, его вносили «от себя» литографы, никогда не видевшие оригиналов! Ослепительная роскошь литографий не могла придать изданию научной ценности (и это делалось тогда, восклицает Цветаев, когда во главе Французской Академии стояли Ампер и Мериме!) Уже входившая в оборот фотография его также не удовлетворяла, тем более что оставалась черно-белой. Съемка в катакомбах при тогдашней технике была крайне затруднительна и отпечатки пытались использовать как своего рода точный обмер, который прописывал художник. Эту смешанную технику применял, например, Вильперт, добиваясь эффекта настоящей «обманки».

²⁰ Вначале удавалось делать менее чем по 10 копий в год, всего исполнено 130 акварелей-копий на картоне, часть которых выставлялась в залах Музея. Для зала раннего христианства были заказаны также копии равеннских мозаик (V–VI вв.) и мозаик Сан Марко. Копии самих катакомб, сколько известно, изготовлено не было (Каган, 1987).

²¹ Сульт, понимая роль исследования христианского прошлого в освоении Африки, писал к Французской Академии (1833 г.): «Оккупация регентства Алжира французскими войсками… не должна пройти безрезультатно для науки и последняя, со своей стороны, могла бы соучаствовать в цивилизаторской деятельности, начинающейся сейчас в Африке под защитой наших армий…»; «… ряд лиц, посвятивших свои научные интересы взаимоотношениям с Алжиром, указали мне на то… как в общих интересах армии и культуры выработать правильное понимание географии Мавритании с точки зрения древней цивилизации и истории римской колонизации этой страны, институтов и взаимоотношений, которые были тогда установлены с местным населением (впрочем, я и сам это чувствовал). Нет необходимости подчеркивать научную важность таких исследований – но не менее очевидна и заинтересованность в них администрации». Цит. по: Frend, 1996.

²² В 1843 г. командующий инженерным корпусом расчищал площадку под строительство нового города Орлеансвилля и внезапно вышел на остатки большой пятинефной базилики, полы которой были полностью покрыты мозаикой.

Об этом немедленно сообщили в Париж, однако Военное министерство обещало дать деньги для сохранения базилики, только если откроют погребение епископа. К общему удивлению, останки епископа Репарата († 475) действительно были найдены, после чего министерство выделило средства, но только на перенос мозаик в местную церковь. Саму же базилику перекрыли улицами и лишь после образования новой провинции приступили к охранным раскопкам. В 1847-49 гг. полковник Иностранного легиона Карбуччи исследовал остатки двух церквей в Хенчир Гвессари, где, кроме мозаичных полов, зафиксировал и надписи-посвящения. За отчет об исследованиях Французская Академия присудила ему медаль, но военная карьера оказалась ревнива. Вынужденный отправиться, уже в чине бригадного генерала, командовать войсками в Крыму, Карбуччи умрет в пути от холеры в Галлиполи.

²³ В 1880-х гг. активность французской школы в Северной Африке, «Службы исторических памятников» и обществ Константины и Алжира, поддерживалась упорной работой коллег на континенте и созданием новых организаций (например, с ноября 1875, Французской школы в Риме, до сих пор работающей в палаццо Фарнезе).

²⁴ Собрав при работах 3 822 эпиграфических фрагмента, Делаттр описал христианские (1 350); он зафиксировал кладбище к северо-востоку от Карфагена, где ожидал открытия мощей Киприана, и еще одно, для государственных рабов – к северу, на котором собрал 600 надписей.

²⁵ Особый интерес представляла эпиграфика. На притолоках домов можно было еще прочесть надписи в честь «Бога единого», свидетельствовавшие о монофизитских склонностях местных крестьян. Среди собранных де Вопоэ текстов было немало любопытных: одна сообщала, что хозяин гробницы «христианин Евсевий»; другая – о строительстве «синагоги маркионитов» пресвитером Павлом. В то время это была древнейшая (318-19 гг.) христианская надпись, хотя и несколько странного содержания. (Маркиониты – одно из важных направлений в гностицизме).

²⁶ Ср. перевод А. В. Михайлова: Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977, 349.

²⁷ Известный немецкий путешественник Рихард Лепсиус (1810–1884), несмотря на основной интерес к эпохе фараонов, много сделал для открытия христианских памятников Нубии, составив в 1842-44 гг. полное описание ее поселений и ряда христианских храмов, в том числе собора в Ибриме. Среди других была поразившая многих, но не воспринятая всерьез находка – два фрагмента мраморного христианского надгробия с датой 897 г. из средневековых руин южнее Хартума.

²⁸ В докладе на Первой церковно-археологической конференции в Пскове в 1996 г. нынешний глава Папского Института христианской археологии, кардинал Патрик Сен-Рок, привел простое наблюдение – он подсчитал, что на снимке 85 участников первого МКХА более трети – священники, подавляющее большинство – пожилые люди, и почти нет женщин (всего 3). Так что христианскую археологию не зря называли «наукой аббатов». (Сен-Рок, 1998; Хрушкова, 1998).

²⁹ Отметим, что техника и методика даже в первой половине XX в. отставали от уже выработанных, их приходилось совершенствовать прямо в ходе исследований, расширение которых носило взрывной характер; обычные методы, стратиграфический и типологический, в исследования церковных древностей проникали очень медленно. Любимым методом полевых работ оставался «деблайяж» – общая «очистка» древних церковных зданий от «мусора» с целью получить обмер, скопировать мозаики, детали декора и надписи (deblayage – термин французского происхождения, но точно так же работали, собственно, ученые всех стран). Кроме того, общая увлеченность «древним миром» часто приводила к удалению более поздних слоев (византийских, коптских и вообще средневековых). На Делосе при раскопках, например, просто снесли руины четырех ранних церквей и монастыря.

³⁰ Кладбища и катакомбы изучали очень многие молодые ученые: Дж. Фюрер исследовал погребения на Сицилии и в 1897 г. опубликовал книгу о них; Паоло Орси открыл в 1891-94 гг. остатки трех катакомб в Сиракузах, в том числе некрополя Сан-Джованни, 164 погребения которого лежали в коридорах, расходившихся от центральной «улицы». Почти все они были датированы годами консульств (сер. III-сер. V в.), что встречается сравнительно редко, с точным (до дней) указанием возраста погребенных. Встречались даже указания на цены могил (наиболее дешевое место стоило целый солид!). Практически все надписи были выполнены по-гречески, что указывает на соответствующий состав христианской общины.

³¹ Вильперт (1857–1944) выступал как организатор, историк и специалист по символическим толкованиям; прекрасный рисовальщик, он увлеченно копировал и публиковал зарисовки найденного (в Папском институте христианской археологии в Риме до сих пор хранятся коллекции отличных акварелей и прокрашенных от руки фототипий). Марукки занимался искусствоведческими и теологическими изысканиями. Оба они, впрочем, были крайне консервативными представителями римской школы. Работая в катакомбах Домитиллы, Марукки и Вильперт открыли множество росписей, которые никак не поддавались христианскому истолкованию – но упорно не желали допустить, что язычников и христиан хоронили вместе, склоняясь к «гностическим» интерпретациям (фрески гностического содержания действительно позже обнаружат в Риме III в.).

³² Отсюда происходит великолепный саркофаг египетского порфира, сделанный для императора, но вместивший останки его матери. В 1153—54 гг. он был увезен в базилику св. Иоанна в Латеране и использован вторично как вместилище тела папы Анастасия IV; в 1778 г. саркофаг попал в Ватикан и выставлен теперь в составе «коллекции папы Климента». Непредсказуемы судьбы саркофагов!

³³ Сцены поминальных трапез он отказался толковать как сцены литургии, а сирену, отвергаемую Одиссеем – как символ отказа от ереси; показал, что «греческая капелла» создавалось как гробница маленькой девочки и не могла в 150 г. использоваться для евхаристической службы (капелла слишком мала, не более чем для 10 человек, не имеет алтаря или купели, и т. д.). Имеющиеся у Штайгера «переборы» в борьбе с «символизмом» объясняются, помимо полемической заостренности, недостатком информации. Только росписи Дура-Европос помогут уверенно трактовать сюжеты из Писания как символические.

³⁴ Новациан, вероятно, умер в изгнании. Не став епископом Рима, он совершил один из первых актов раскола, создав собственную церковь. В средневековье могилу «еретика» не почитали, католические итинерарии ее, конечно, не упоминали и археологи специально не искали. Современные католические «итинерарии» по катакомбам, например, книга Манчинелли, это открытие также обходят молчанием. Нельзя, впрочем, исключить, что надпись сообщает не о «раскольнике», а о каком-то соименном мученике. (О новацианах см. гл. III-1).

Известны и другие гробницы, не упомянутые в итинерариях и не посвященные определенному мученику. Например, гораздо более древняя камера с широким входом и ступенями в катакомбах Санта Кроче, которая использовалась в 380–410 гг., но имеет погребения начала III в. (а одно даже ок. 170 г.). Она была создана Гликерией, отпущенницей Элия, приготовившей «чистые места» (loci puri) для себя, для мужа-отпущенника, других отпущенников и их потомков (о чем сообщала эпитафия с изображением рыбы и якоря).

³⁵ В катакомбах на Виа Региа Маргерита; другая надпись, греческая, датировалась здесь чуть позже – 270 г. Ранняя смерть – не случайность, а правило для раннехристианской эпохи. Обилие детских локул в катакомбах производит ошеломляющее впечатление, показывая, как велика была детская смертность, по крайней мере в низших и средних слоях.

³⁶ Например, тексты эпитафий обоих типов включают формулу «Ьепе merenti» – «благодетелю». К 1975 г. в Риме было всего открыто 6 иудейских катакомб. Гробницы-аркосолии «виллы Торлония» богато расписаны (среди сюжетов – Ноев ковчег, дельфины, львы и павлины, свиток Завета и меноры). В основном, однако, локулы принадлежали бедноте и были гораздо скромнее. Более полусотни найденных надписей в основном были латинскими (только 9 греческих), но среди граффити встречаются и тексты на иврите. Процент детских погребений, как и в христианских некрополях, очень высок.

³⁷ Катакомбы возникли после 312 г., здесь не был погребен никто из мучеников и через полстолетия их оставили (ок. 360 г.) – раньше, чем пространство заполнилось погребениями (всего ок. 400 захоронений). Среди сюжетов – «Исцеление Лазаря» в присутствии целой толпы (тело еще лежит в могиле, а рядом у стены солдат играет в кости – прообраз сюжета «Разделение Риз»?), среди персонажей – Адам и Ева, Иосиф, Самсон, Иаков с Эфраимом и Манассией и др. Тут же исторические сюжеты, языческие боги и герои («Смерть Клеопатры», «Возвращение Алкесты», цикл подвигов Геракла), даже сцены из жизни: реалистическая композиция, толкуемая как вскрытие трупа анатомом в присутствии учеников-медиков. Как толковать их появление – как выражение новых идей старыми средствами, подобно тому, как изображают на христианских саркофагах Геракла, морское путешествие и смену времен года? Или языческие и бытовые сюжеты заказывали для тех, кто не принял крещения? Традиционные вариации на темы смерти могли еще не восприниматься как противоречие христианской догме.

³⁸ Напомним факт управления «кладбищем Калликста». Вероятно, перешла в собственность христиан земля кладбища преторианцев в имперском пригородном поместье, где вырос некрополь Петра и Марцеллина (см. выше). К концу III в. здесь было уже ок. 11 тыс. могил и километры галерей; рост кладбища особенно заметен именно в 260–300 гг. Похожим образом развивались катакомбы Домитиллы, где ядром была семейная гробница отпущенника Амплиатия начала III в.

³⁹ Понятно, что обычай наследовать епископство уходил очень неохотно – например, Поликрат в Эфесе ок. 190 г. унаследовал кафедру после восьми успешно занимавших ее родичей. Аналогично в Салоне наследником кафедры Домния выступает его племянник Примус.

⁴⁰ Эти углубления назывались теселлы (tesellae); кроме стационарных триклиниев с мензами и теселлами, в поминальной практике использовали и переносные квадратные плитки с вырезанным на плоскости большим круглым углублением (иногда со сливом или сквозным отверстием), которые в Салоне назывались писцинами (piscinae).

⁴¹ «Будучи на Салихийе, я открыл… несколько древних стенных росписей великолепной сохранности. Расположенные в западном углу «форта», они состоят из фигур трех мужчин, одной женщины и трех других фигур, частью испорченных, в полный человеческий рост. Основные цвета красный, желтый и черный. Там имеются и надписи, которые я постарался скопировать. Я был бы признателен, если бы вы передали эту информацию в соответствующее ведомство», – писал Мэрфи.

⁴² Экспедицию возглавил великий ученый, знаток античности, скифских и иранских древностей Михаил Ростовцев, живший в эмиграции в США; продолжал участвовать в работах и Франц Кюмон. Раскопки (велись до 1937 г.) известны во всех подробностях не только по отчетам и монографиям, но и благодаря дневникам Кларка Хопкинса, полевого руководителя экспедиции в течение четырех важнейших сезонов. Публикация «Окончательного отчета» по Дура-Европос началась только в 1950-х гг. (том по «дому собраний» вышел в 1967 г.), но основная часть материалов была введена в оборот очень быстро.

⁴³ Было открыто три стадии строительства: первое временное жилище, затем частный дом и, наконец, «домус экклесиа». На втором этапе дом имел в плане квадратную форму со стороной ок. 18 м, при высоте стен более 5 м, и делился на 8 комнат вокруг внутреннего двора. В дом входили с северо-восточного угла, через узкий вестибюль, который выводил (хотя и не прямо) во внутренний двор. На его противолежащей стороне находились три главных помещения, а слева, с востока, открывался узкий внутренний портик. Граффити по-гречески были многочисленны в комнатах, особенно в баптистерии (18 текстов), но только некоторые имели несомненно христианский характер, остальные апотропеические (азбучного типа). Надписи не похожи на более поздние паломнические граффити, в основном они поминальные, призывающие благословение Христа на читающего или предлагающие помянуть писавших (покойных?): Павла и Петра, его сына; «смиренного Сисеона», Прокла и Дорофея. Последняя надпись имела дату (232 или 233 г.) и была написана на штукатурке до последней окраски.

⁴⁴ На стенах бассейна написаны Адам и Ева, над ними – юный Добрый Пастырь; на южной стене баптистерия – Давид и Голиаф (низвержение Сатаны?), на северной – «Исцеление расслабленного» и «Хождение по водам» («История Ионы»?), в нижнем ряду – сцена с женщинами, подходящими к низкому сооружению с фронтоном (вероятно, Жены-мироносицы) и др. Росписи Дура-Европос показали отсутствие у ранних христиан запрета на изображение библейских сцен, даже напротив – важность символико-аллегорического аспекта. Верующих знакомили с учением «по картинкам» (так же поступали иудеи, синагога которых стояла совсем неподалеку, широко используя сюжеты Ветхого завета).

⁴⁵ Работы в Дура-Европос продолжаются и сейчас (Doura-Europos, 1992). Других следов христианства пока не найдено, кроме маленького фрагмента греческого перевода «Диатессарона» («Свода Четырех Евангелий») сирийского писателя Татиана (современника другого известного сирийца, Лукиана из Самосаты); он работал над сводным переводом Евангелий на арамейский в начале 170-х гг. и его книга стала очень популярным чтением. Вообще же в Дура, «штаб-квартире» далекой пограничной группировки на Евфрате, господствовали не столько римские, сколько восточные боги, которые располагали собственными святилищами. Иегова среди них был самым старым и, судя по богатству синагоги (244–245 гг. н. э.), пользовался почетом. Достойное место занимали также святилища Митры и божеств Пальмиры; были даже статуи перса Зороастра. Христианство среди этих религий было самым молодым.

⁴⁶ История становления археологии как науки, в том числе в России, давно стала предметом специальных исследований. Можно рекомендовать: Монгайт, 1973, 10-100; Формозов, 1986; Лебедев, 1992; Schnapp, 1996