Текст книги "Христианские древности: Введение в сравнительное изучение"
Автор книги: Леонид Беляев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 54 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Палестина, как и всякая гористая страна, богата пещерами. Их с незапамятных времен использовали, а также и почитали (недаром, по словам Евсевия, солдаты-христиане, искореняя язычество, входили во все пещеры и укрытия, хотя даже всей армией не надеялись открыть бессчетных «пещер нимф», «пещер, где рожден Зевс», «пещер Кибелы и Аттиса», «входов в Аид» и подземных храмов Митры). Пещеры («мистические гроты», или «пещеры света») где иудео-христиане якобы проводили священные обряды, играют роль главного, «системного» археологического аргумента в гипотезе Багатти-Теста; внимание к ним заметно в программе Константина, а образы Евсевия, говорившего о трех «загадочных пещерах», казались заимствованными из арсенала иудео-христианских (Testa, 1962; Testa, 1962а; Testa, 1964а). Однако в иудаизме культ пещер не был особенно развит, Хотя многие пещеры дают слои иудейского периода, но это потому, что их широко использовали как гробницы или вырубали с утилитарными целями (для добычи минералов и как вместилища: цистерны, кладовые, маслодавильни и винодавильни и пр.).[20]20
Эрнст Гуденаф, исследуя скальные и пещерные гробницы, отмечал остатки погребальных ритуалов, причем в надписях «пещера» часто имеет значение «гробница» (Goodenough, 1953-8, IV, 93–94, VI, 179). Это продолжалось и в византийский период, и в ранний арабский, и даже при крестоносцах. Византийское пещерное кладбище есть, например, в Хорват Мидраш, в 2.5 км к северу от Хирбет эль-Айн.
[Закрыть]
Только с начала IV в. обнаруживаются следы интереса паломников, что и придало, видимо, пещерам особое значение.[21]21
Этерия полагала, что не только Иисус родился в пещере, но и Мария жила в Назарете именно в пещере. Игумен Даниил пишет, что Мария с Иосифом провели два года после рождения Христа в пещере в Вифлееме. «Пещерными жителями» описывали Иоанна Крестителя и Елизавету. По местным поверьям византийского времени Тайная вечеря тоже состоялась в пещере, где Христос и был арестован. На этих местах в византийскую эпоху охотно возводили церкви.
[Закрыть] Археология показала, что почитание очень многих начинается практически с того момента, как в них (или над ними) устраивается церковь в IV–V вв. (Тэйлор, 1993).[22]22
В Эль-Табха (древний Гептапегон), на западном берегу Галилейского озера, ЯОД руинами храма IV в. лежит пещерная церковь, вероятно, отметившая место Стречи Иисуса с учениками после Воскресения (Иоанн 21), что объясняет прорезанные прямо к воде ступени (Корр, 1963; Wilkinson, 1981, 196–200). В IV в. была построена подземная капелла в деревне Бейт-Сахур вне Вифлеема, на месте, где ангел благовествовал пастухам рождение Мессии (Tzaferis, 1975; Корр, 1963; Mancini, 1984, 104а). В Курси (Гергеса) раскопана капелла IV в., отмечаю – пещеру, где, по преданию, жил евангельский бесноватый (Tzaferis, 1983).
[Закрыть]
Судя по источниковедческому анализу Тэйлор, натурные исследования до сих пор не выявили ни одного по-настоящему надежного случая, доказывающего почитание и культовое использование пещер палестинскими христианами до начала IV в. как «тайных гротов». То же можно сказать о граффити как в пещерах, так и в ранних наземных храмах. Толковать их как остатки своего рода «тайнописи» удается в основном за счет отказа от рассмотрения археологического контекста. (Основные примеры анализа граффити, изучения пещер и наземных построек рассмотрим в главе, посвященной ключевым памятникам палестинского христианства).[23]23
Как пример возьмем важную в гипотезе Багатти-Теста серий граффити на СТснах гробницы в Бетфаге, недалеко от Масличной горы в Иерусалиме, прямо выявленных Теста теологическими символами. Изученные здесь погребения, по-видимому, одновременны (совершены в похожих нишах), однако среди иих один комплекс не окончен, а другой явно принадлежит византийскому времени («византийские» кресты в кругах, высеченные на стенах, и византийская керамика). Граффити найдены только в одном из склепов, круглая блокирующая дверь которого характерна для больших иудейских гробниц раннего периода. Сами граффити крайне невыразительны и вряд ли требуют обращения к нумерологии и буквологии гностиков, примененных Теста (Taylor, 1993).
[Закрыть]
В настоящее время целый ряд школ на Западе специально занят изучением иудео-христианства, но сторонников «гипотезы Багатти-Теста» расчитывается не так уж много. Дискуссии принесли несомненные результаты. В обзорной статье к сборнику, посвященному Теста, Ф. Манне предлагает отказаться от ставшего одиозным термина «иудео-христианство», а по сути – и от вкладывавшегося в него содержания. Манне Пишет: «Некоторые предпочитают для периода раннего христианства термин иудео-христианство. Но это неудачный термин, так как речь идет все-таки о евреях, полностью принявших христианство. Наряду с евреями, признавшими Христа как Мессию, известно о крестившихся самаритянах и язычниках» (Manns, 1993). Однако дебаты об иудео-христианстве далеки от завершения и в литературе многих стран (Германии, Франции, Италии, Испании, отчасти Израиля) археологическая гипотеза францисканцев продолжает удерживать позиции.[24]24
В Германии (Тюбингенский университет) можно назвать Р. Ризнера, Б. Пикснера и других. Итальянская школа не выработала общей точки зрения на иудео-христианство, как и французская. Труды кардинала Даниелу легли в основу «гипотезы Багатти-Теста» – зато П. Тернан отозвался о раскопках в Капернауме и Назарете с немалым скептицизмом, придя к самому пессимистическому выводу о памятниках христианства в Галилее ранее IV в. Более терпимо относятся к интерпретациям в духе «францисканской гипотезы» ряд археологов, ведущих регулярные полевые исследования: Э. Пеш, К. Дофэн. Дофэн трактует, например, совмещение христианских и иудейских символов на притолоках здания, раскопанного ею на Голанах, как признак иудео-христиаиских воззрений (Dauphin, 1984; Dauphin, 1993). То же можно сказать о полевых исследователях из Испании, таких как Ц. Видал и Ф. Диес. Последний вел раскопки в храме Гроба Господня в Иерусалиме, придя к «сенсационным» выводам об обнаружении «грота Адама» (см. ниже). Археология Израиля ежедневно приносит новые открытая и кое-кто из местных археологов (например, А. Хирам) пытался интерпретировать некоторые синагоги Галилеи как церкви иудео-христиан (Hiram, 1963; Hiram, 1969, Ср.: Maoz, 1981; Maoz, 1985), но их коллеги отнеслись к этому скептически. Соседство на надгробиях еврейских и христианских символов предпочитают объяснять разными периодами их появления (кладбище в Бейт Говрин, раскопки Амоса Клонера; погребения, открытые Г. Авни в долине Гехимон (ср. его интерпретацию того же материала как иудео-христианского: Dahari, Avni, Kloner, 1987). Работы израильтян составляют, пожалуй, наиболее яркую часть и в сборнике, посвященном Теста (отметим материалы раскопок Й. Магена в Самарии; его же обзор материалов по горе Гаризим; греческие надписи из самарийских синагог, опубликованные Лией ди Сеньи; исследования монастырей Палестины и Сирии: ЕСС. 1993, 91-230, 231–239, 277–311).
[Закрыть]
Легкость, с какой гипотеза об иудео-христианской церкви нашла себе когда-то сторонников, кроется в объективном состоянии изучения христианских древностей Палестины I–IV вв. Время между восстанием Бар Кохбы и правлением Константина – один из самых «темных» периодов здешней истории. Трудно даже судить о распределении населения по религиозно-этническому признаку. Иудаизм не был в Палестине единственной религией; евреи и самаритяне занимали в основном (что подтверждается и археологически) провинции Галилею и Самарию. В III в. из-за упадка монотеизма особенно расцвело язычество и, хотя до сих пор нет еще полного обзора языческих памятников римского времени, уже ясно, что оно полностью преобладало. Язычники жили по всей территории, владели храмами и святилищами, которые привлекали паломников из других стран; среди почитаемых ими объектов были деревья, холмы, источники и пещеры.
О христианах этого периода известно совсем мало. Маленькие «островки» общин сосредотачивались в городах, окруженных «морем язычества». Список христианских памятников византийского времени показывает, что большинство их появилось в местах, не дающих для II-III вв. никаких следов христианства.[25]25
Первый надежный список общин Палестины – в составе Никейского собора (325), где ничего не говорится ни о длительности их существования, ни об их численности. Для конца III в. наиболее серьезный свод «Книга о палестинских мучениках» Евсевия.
[Закрыть] Изучение почитаемых мест в Палестине показало, что они, в пределах I в. до н. э. – I–IV вв. н. э., пережили как бы три стадии использования. Иудейская традиция (имевшая в ряде случаев значительную хронологическую глубину) прерывалась языческой примерно на два-три столетия, и лишь затем, в византийский период, следовала христианизация.[26]26
Пример – известная церковь над «бассейном Вирсавии», шедевр византийской инженерии, с арками под опорами южной и северной стен, поднятыми со дна бассейнов. В «языческий» период оба бассейна и фот между ними были местом служения Серапису, а до этого – святыней иудеев, славившейся исцеляющей силой. В ранний византийский период грот связали с изгнанием демонов Соломоном, а при постройке церкви – с памятью чуда исцеления Христом расслабленного. Vincent, Abel, 1914, 669–742; Jeremias, 1966, Testa, 1964.
[Закрыть]
Верно судить о древнейших следах христианства в Палестине можно, конечно, только при учете всего археологического контекста, для чего необходимо привлечь результаты источниковедческого анализа не только объектов I-III вв., но и нижних, более древних слоев, и, конечно, крайне интересную историю раннего оформления святых мест в византийскую эпоху IV–VII вв. Нужно изучить следы церковного строительства, способы создания или трансформации религиозных комплексов, свидетельства поклонения и т. п. Без этого многое останется непонятным как в археологии палестинского христианства, так и в истории христианских древностей вообще.
Есть и субъективные исторические причины, заставляющие предпринять такой обзор. Палестинские памятники вызывают, благодаря связанности с текстами Нового Завета, наибольший и самый горячий интерес и верующих, и скептиков; именно сюда стремились паломники и ученые со всех концов христианского мира. В известном смысле нам ничего не остается, как последовать за ними и предпринять своего рода «ученое путешествие», или «археологическое паломничество».
2. Сакральная топография христианской Палестины[27]27Основано на: Couasnon, 1974; EEHL, 1975; Ousterhout, 1989; McRay, 1991; 1993; Patrich, 1993; Taylor, 1993; Biddle, 1998 и др. (см. в подразделах).
[Закрыть]
Роль Святой Земли в формировании и распространении традиций церковной архитектуры, иконографии, прикладного искусства определилась только в IV в., после работ эпохи Константина и начала широкого паломнического движения. В основе лежало сложение традиции почитания Святых мест, которое шло от потребности в простых, наглядных, зримых и доступных всем и каждому свидетельствах истинности христианства, возникшей с превращением его в массовую, народную религию. Иерусалим, вернув древнее название, быстро стал Святым Городом: чудесные базилики выросли на местах языческих храмов и всюду строились новые. При Константине Великом «весь Иерусалим становится реликвией и параллельно этому большим странноприимным домом, большой гостиницей, большой больницей. Местное население теряется в мире паломников и эти паломники во главе с римскими и византийскими императорами не щадят ни сил своих, ни средств… страна покрывается сотнями церквей, десятками монастырей… она становится огромным музеем религиозного искусства» (М. И. Ростовцев). Пилигримы в Палестине достигали теперь маленьких городов, населенных язычниками и иудеями, чтобы молиться на памятных местах. (См.: гл. IV-2; Akte, 1995).
Христиане полагали, что вступают в древние права наследия и начали его активную переработку и «христианизацию». Языческие храмы приспосабливали или перестраивали, заменяли посвятительные камни, и т. п. Даже такие памятники, как пирамиды, включали в круг почитаемых (как «Иосифовы житницы»), а древние мемфисские храмы просто превращали в молитвенные дома. Из святынь Ветхого Завета христиане особенно почитали могилы, посещая погребения праведников древности, пророков, праотцов, царя Соломона. Главные центры поклонения, своего рода христианский аналог древних святилищ, создал в Палестине Константин и члены его семьи, отметив базиликами четыре важнейших события христианского предания: провозвестие через явление ангелов Аврааму у дуба (Мамре); Рождество (Вифлеем); смерть и Воскресение (Голгофа); Вознесение (Масличная гора). Пилигримы двинулись отовсюду, даже из Месопотамии, Индии, Персии и Эфиопии. Путешествие как по воде, так и по суше было очень тяжелым, прежде всего из-за климата. Из сухой и пыльной Анатолии они попадали во влажную знойную Киликию. Следующие через Египет должны были пересечь пустыню, что было не просто, особенно для женщин.[28]28
Настоятельница монастыря в Галлии, Этерия (Эгерия, Сильвия), совершила поездку в Палестину и провела там три года в 380-х гг. Описание ее паломничества, «Peregrinatio ad loca sancta», стало важнейшим источником по сакральной топографии и ранней литургике (Помяловский, 1889; Wilkinson, 1981). Тяжелые испытания выпали и на долю св. Иеронима в путешествии на восток (374); его спутник, Иннокентий, умер, едва достигнув Антиохии.
[Закрыть]
Иерусалим находился в трех днях пути от Кесарии, ближайшего порта Святой Земли. Из Константинополя плыли морем или шли «путем Пилигримов» через Малую Азию до Тарсиса и Антиохии в Киликии.
Маршрут проходил вдоль главной береговой дороги Виа Марис, соединявшей Антиохию с Александрией. Для преодоления пути паломники естественно, нуждались в отдыхе, пристанище, а также и в той важнейшей для них поддержке, которую могли дать местные, «придорожные» святыни. Для нужд пилигримов церковь санкционировала строительство вдоль главных маршрутов постоялых дворов, приютов, странноприимных домов под управлением христиан, часто при монастырях. Это, а также концентрация и оформление множества чтимых реликвий, оказывало огромное воздействие на развитие церковной архитектуры, производство личных реликвий для паломников и т. п.[29]29
Предписания Никейского собора 325 г. перечисляют постройки, необходимые для каждодневной жизни в паломническом комплексе: атриум должен быть окружен зданиями, чтобы доставить пищу и пристанище пилигримам; необходимо помещение для епископа, сады, бани, портики и колоннады. Конечно, римские дороги изобиловали и «светскими» тавернами, но последние пользовались плохой репутацией у христиан, да и вообще у состоятельных клвссов римского общества. Григорий Нисский прямо запрещал христианам даже приближаться к подобным местам, считая их особо опасными, упоминая особые христианские пристанища а восточных провинциях (380-е гг.).
[Закрыть] Получаемые в Палестине разнообразные евлогии служили не только в буквальном смысле слова «благословениями» – с их помощью по всему миру распространялась иконография палестинских святынь, представление об устройстве комплексов, внешнем виде реликвий и т. п. Но «палестинские образцы» IV в. отразили обычаи и формы, уже сложившиеся у христиан еще до появления системы Святых мест на основе традиции поклонения мощам. Поэтому важность палестинских древностей IV–VII вв. трудно переоценить и мы будем часто к ним обращаться.
Сама история сложения христианских древностей Палестины полна проблем. Слои (дохристианское освоение; византийская трансформация III–VI вв.; запустение или вторичное использование раннемусульманской эпохи, с VII в.; строительство в эпоху крестоносцев и в постсредневековый период) отнюдь не следуют в идеальном порядке, как на картинках учебников по археологии. Они полны лакун и смещений; опутаны сетью ошибочных датировок и интерпретаций. Некорректное привлечение письменных источников и эпиграфики только затемняет картину. Чтобы составить представление о ситуации, совершим «археологическое путешествие» хотя бы по наиболее важным и существенным памятникам Палестины. (См. также: гл. V-1,2; VI-2).
«Весьма естественным, если не главным предметом научного изучения в Иерусалиме является храм св. Гроба: превысшее значение самой святыни, сложные исторические судьбы ее зданий, древность их происхождения, и самая загадочность их остатков – все это приковывает внимание, увлекает любознательность историка», – писал в начале XIX в. Н. П. Кондаков, подчеркивая, что храм не только главная святыня, но и главный памятник христианства, важный не для одной Палестины, и со временем он будет поставлен во главу всей истории восточно-христианского и древне-христианского искусства (Кондаков, 1904, 143).
Действительно, храм Гроба Господня в Иерусалиме, начиная с IV в. и по сей день, является центром стремления миллионов паломников. Его планировка и архитектура сильнейшим образом повлияли на становление и развитие храмового зодчества христиан. Сразу после возведения он стал образцом для многочисленных подражаний, повторявших отдельные его элементы и достигавших иногда (как, например, в соборе Новоиерусалимского монастыря под Москвой) высокой степени копийности тех или других элементов. Несмотря на многочисленные перемены, храм донес до нас частицы облика великолепного здания, построенного при императоре Константине. Недостающее в известной мере дополняется благодаря специальным исследованиям. (Последняя сводка литературы: Biddle, 1998).
Но дело не только в архитектуре IV в. Храм обнимает и отчасти скрывает главные святыни христианства – скалу Голгофы, Гроб Господень, место обретения Креста и некоторые другие связанные с ними реликвии. «Само время мало-помалу придало значение каждому уголку древнего храма, осмыслило все его входы, ниши и экседры, дворы и притворы, а рефлекс грека и не знающее условий времени и места воображение сирийца населили каждый угол священными воспоминаниями, начиная с Авраама и кончая св. Мариею Египетскою» (Кондаков, 1904, 192). В новое время научный интерес пересилил боязнь разочарования, которую всегда таит в себе критическое натурное исследование, и к сегодняшнему дню накопилось много «положительной информации», добытой при раскопках, реставрациях и ремонтах. Исследования породили и несколько до сих пор продолжающихся дискуссий. Касающиеся, казалось бы, частностей, споры эти, благодаря важности самого места, звучат достаточно громко.
Материал, который был накоплен к началу XX в., состоял в основном из анализа письменных источников, архитектурных обмеров и немногочисленных еще вскрытий. Он обобщен в широко известном труде ученых-доминиканцев из Библейской школы в Иерусалиме Винсена и Абеля, вышедшем в 1914–1926 гг., но во многом сохранившем свое значение (Vincent, Abel, 1914). Остатки, открытые ими перед Первой мировой войной и определенные как фундамент базилики Константина, стали точкой отсчета для всех последующих работ. Однако и в момент издания их капитального труда храм представлял одну сплошную загадку.[30]30
Своеобразным аналогом труда Винсена и Абеля для русского читателя был общий обзор христианской археологии в Палестине Н. П. Кондакова (Кондаков, 1904). Автор, ставивший широкие археологические задачи, после подробного ознакомления с проблематикой храма Гроба Господня с полным правом писал: «мы доселе не в силах даже мысленно восстановить его облик» (Кондаков, 1904, 143). Среди ранних раскопок важное место занимают исследования «на русском месте», подтвердиашие, что в начале I в. н. э. Голгофа находилась снаружи от городской стены. (Подробнее: гл. V).
[Закрыть]
Активные археологические работы начались только при реставрации храма в 1960-х гг. и спорадически продолжаются до сих пор. Реставрационными работами руководил французский архитектор Куаснон, написавший затем небольшую, но очень емкую книгу. Службу Латинского патриархата возглавлял археолог Виргилио Корбо, который с 1963 г. сотрудничал также с Греческим и Армянским патриархатами. Позже здесь работали греческие, французские, испанские и др. ученые. В последние годы Мартин Биддл (Англия) провел общий обмер «эдикулы» Гробницы в связи с готовящейся полной реставрацией; есть надежда, что ему доверят новые исследования этого важнейшего комплекса. Конечно, памятники не удалось обследовать полностью – работы планировались как фрагментарные; кроме того, мешало разделение ответственности между властями различных церквей. Поэтому, хотя план и общий вид храма на разных этапах существования реконструируются с большой долей вероятности – в ряде выводов исследователи расходятся (противореча, естественно, и некоторым позициям Винсена и Абеля). Понятно, что ряд заключений, сделанных довольно пестрыми по составу «командами исследователей», а тем более их дальнейшая трактовка, подверглась позже суровой критике (Taylor, 1993; Taylor, Gibson, 1994; Biddle, 1994). Однако есть и ряд выводов, надежность которых признается всеми авторами.[31]31
Надзор за реставрацией 1960-х гг. вела группа архитекторов («Объединенное техническое бюро»), представлявшая интересы основных общин, контролирующих храм: римско-католической, православной греческой и армянской. Программы работ на участках разного подчинения взаимно утверждались. В 1961 г. в разных частях здания было прорезано 13 траншей до фундамента и дренажный туннель по оси север-юг от францисканского монастыря до огромной цистерны, находящейся под площадью перед входом в церковь. В 1960-69 гг. В. Корбо вел исследования в «католических» частях церкви: в северном вестибюле Анастасиса и галерее над ним; в часовне Видения Деве Марии и всех помещениях францисканского монастыря, примыкающих к ней с севера и востока; в северной галерее над «Колоннами Девы Марии» и в часовне Обретения Креста. В 1966 г. армянская церковь начала небольшие раскопки в южной части Анастасиса и к востоку от часовни св. Елены (позднее здесь построена часовня св. Вартана). Раскопки продолжались с 1975 по 1981 г. под руководством Магена Броши. Отец Флорентино Диес Фернандес (Испания) также исследовал этот участок, особенно на последнем этапе работ, и вел раскопки к востоку от Голгофы. В 1970 г. греческая епархия работала в кафоликоне под руководством архитектора Анастасия Экономопулоса, а в 1977 г. – в восточной части Голгофы (вместе с X. Катсимбинисом). (Couasnon, 1974; Corbo, 1981-82; Patrich, 1993; Broshi, 1993; Biddle, 1994; Biddle, 1998).
[Закрыть]
Судя по данным раскопок, храм Гроба Господня занял место небольшой горы вблизи Иерусалима, которая с IX в. до н. э. служила каменоломней. Скала, в которой видят «Голгофу» («череп», арамейск.; греч. «Кранион»; лат. «Кальвария»), несколько поднималась над нею. К началу новой эры карьер был давно заброшен и превратился в загородный сад; на склонах карьера совершались захоронения (обнаружено несколько гробниц). Вход в ту из них, которая почитаема как Гробница Христа, находится у подножия западного склона; в конце прошлого столетия неподалеку открыли еще один склеп, получивший название «Гробницы Иосифа Аримафейского».
Следующий «строительный этап» связан с постройкой на склоне горы императором Адрианом (вторая пол. I в.) храма Венеры, который стоял на северной стороне открытого форума (локализуемого в северо-восточной точке пересечения главных улиц города) и помещался на высокой платформе. Возможно, что вдоль форума стояла также городская базилика. При раскопках обнаружены остатки поздних римских кладок, которые могут быть атрибутированы этим зданиям, но сведения о них очень смутны – интенсивные строительные работы эпохи Константина Уничтожили большинство ранних строений. По мнению Куаснона, работы IV в. изменили сохранявшиеся склоны заброшенного карьера. Сначала их срыли вокруг «Голгофы», чтобы она, как и гробница Христа, возвысилась над окрестностью. Фундаменты же гражданской базилики на форуме были частично использованы в субструкциях нового христианского храма.[32]32
Информация о судьбе гробницы и о храме Гроба Господня времени Константина в основном базируется на письменных источниках, особенно «Жизни Константина» Евсевия. Книга III (25–40) подробно описывает историю места казни и погребения Иисуса. Гробницей служила пещера в скале, над которой был построен храм Венеры. Описание самой пещеры не приводится. Далее описана постройка базилики Константином, который приказал полностью очистить место от остатков языческого храма и запретил использование любых его частей при строительстве нового.
[Закрыть]
Раскопки принесли много неожиданностей. Под полом современного греческого кафоликона в 1970 г. обнаружили остатки апсиды IV в. – в отличие от общепринятой церковной ориентации, первая апсида была направлена на запад, в сторону Гробницы Христа. Вход же в церковь находился с противоположной, восточной, стороны, от главной улицы (Кардо Максимус) Элии Капитолины. Отсюда широкие ступени вели к первому атриуму, а из него через центральный и два боковых входа попадали в «Мартирион» – базиликальную церковь, пространство которой делилось рядами колонн на пять нефов. К западу от базилики, перед Гробницей, также лежал открытый двор (второй атриум), с трех сторон окруженный колоннадой. В его юго-восточном углу возвышалась Голгофа (на ней позднее будет водружен символический крест, а вблизи скалы воздвигнута часовня). Сам Гроб Господень находился западнее, за вторым атриумом. Сперва гробница, видимо, представляла собой просто скалу с вырубленной в ней пещеркой. Однако к концу правления Константина, в середине IV в., ее окружила ротонда диаметром ок. 35 м с деревянной крышей типа гигантского шатра. Ее стена сохранилась как основание современной ротонды. Это сооружение уже с конца IV в. часто называют просто «Анастасис» (храм Вознесения), по посвящению престола.
Итак, в общем комплексе храма Гроба Господня выделяют следующие структуры, описанные еще Евсевием: (1) Гробница и окружающая ее Ротонда (Анастасис); (2) «Трипортик», или внутренний двор, обведенный колоннадой с севера, востока и юга; (3) «Мартирион», то есть базиликальная церковь; (4) атриум, главный двор перед церковью, противоположной стороной выходящий на Кардо Максимус.[33]33
Известен и ряд более поздних сооружений: двухэтажные здания к северу от Анастасиса и внутреннего двора (Куаснон определил их как монастырские кельи, а Корбо – как резиденцию патриарха). Источники (Пилигрим из Бордо, 330 г.; Кирилл Иерусалимский, 347–348 гг.; Этерия и др.) упоминают баптистерий; их традиции следует Куаснон, помещая раннюю крещальню юго-западнее Анастасиса, на месте трех греческих часовен XI в., которые мало исследованы (считают, что их фундаменты сохранили остатки прежде находившихся здесь римских терм с характерным трехчастным делением). Корбо, указывая на ряд находок (среди них и купель) предложил искать баптистерий к северу от Анастасиса.
[Закрыть]
Для лучшего представления о главных сооружениях укажем некоторые их характеристики.
Стена Ротонды, из тесаного камня, опирается на скалу и сохранилась на высоту более 11 м (что выше уровня пола галереи). Изнутри она в плане круглая, снаружи – многоугольная, но выше частей IV в. кругла и снаружи (это достройка XI в., которую отделяют от первоначальной несколько рядов кирпичной кладки). Внутри вдоль стены идет концентрический круг из 12 колонн, окружающих гробницу, которая стоит не точно в его центре, а сдвинута к западу, на пересечение осей, проходящих через три апсиды (основание западной вырублено в скале уже при возведении Ротонды). Раскопки обнаружили остатки стены, проходившей между концами северной и южной апсид и служившей, возможно, основанием алтарной преграды. Главный вход располагался на восточном фасаде; боковых входов было четыре, по два с каждой стороны.
Вопрос о времени появления первой Ротонды до конца не решен. Кондаков считал, что она возникла в первые 50 лет осуществления программы Константина. Куаснон выделил два этапа строительства: на первой стадии гробница была простым мавзолеем посреди открытого двора, окруженного колоннами, а работы по сооружению Анастасиса были завершены только к середине IV в. С этим не согласился Корбо, полагающий, что Анастасис сразу был задуман как крытая постройка и завершен в эпоху Константина. Ученые пришли к единому мнению относительно плана Ротонды, но разошлись в вопросе о реконструкции ее верхней части IV в.[34]34
Выяснилось, что две колонны Ротонды (их высота сегодня достигает 3.5-3.6 м) когда-то принадлежали одному стволу, который, соответственно, был вдвое длиннее. Куаснон счел, что колонна двойной высоты была разрезана только в XI в., при восстановлении храма. Тогда получается, что первоначальные опоры Ротонды возвышались на 7.15 м и над амбулаторием (внутренним обходом) не было галерей. (Примерная высота «двойной» колонны, аключая базу и капитель, составит ок. 10.5 м, что соответствует сохранившейся высоте стены Ротонды). Крышу несли легкие деревянные балки, а центральный объем над Гробом Господним поднимался на значительную высоту и был увенчан куполом. Эта реконструкция опирается на представления о римских мавзолеях (Констанции, дочери Константина, и императрицы Елены, его матери). Корбо, напротив, полагает, что колонна разрезана во времена Константина и что шесть подобных колонн когда-то украшали фасад языческого храма. В его реконструкции высота колонн времени Константина, как и сегодня, 3.5 м, а галерея, подобная современной, имеет деревянные перекрытия. Однако никаких остатков предполагаемой галереи IV в. пока не обнаружено.
[Закрыть]
Фундаменты базилики Константина обнаружены раскопками в часовне св. Вартана, в крипте св. Елены и к востоку от Голгофы в кафоликоне и уходят глубоко, опираясь на скалу или засыпку карьера. Кое-где они пересекают более старые стены римского периода. Открытая часть апсиды базилики позволила определить, что ее ось не совпадает с осью Анастасиса, проходя немного южнее. Особенно интересны работы в часовне св. Елены (она же – часовня Григория, в ведении армянской патриархии), которая находится ниже уровня пола, на восточном краю церковного комплекса. Из часовни вниз, на восток, ведут ступени к вырубленной в скале пещере, известной как церковь Обретения св. Креста. В 1970 г. армянский патриархат решил исследовать пространство, находящееся к востоку от апсиды часовни св. Елены, чтобы установить, есть ли за ней заложенное в прошлом помещение, или там только скала. Раскопки обнаружили пространство, доступ в которое был закрыт еще в античности. Эта новая часть церкви Обретения св. Креста получила название «часовни св. Вартана», или «Армянских мучеников». Именно здесь фрагменты «Мартириона» сохранились лучше всего. Его фундаменты сложены камнем, взятым из кладок строительства эпохи Адриана, и тщательно вытесанными квадрами периода Второго Храма (строители IV в. вторично использовали эти материалы, но не ставили свои стены на фундаменты эпохи Адриана, как думал Куаснон).[35]35
На одном из гладких каменных блоков была обнаружена одна из самых известных находок: изображение очень типичного торгового судна римского периода, с надписью, прочитанной как «DOMINE IVIMUS». Предполагается, что она восходит к латинской версии Псалма 121:1: In domum Domini ibimus («Пойдем в дом Господень»), и сделана паломниками, посетившими святыню, когда фундаменты базилики еще только возводились. Надпись по-латыни свидетельствует, что паломники былн родом из западной части Римской империи. Как трактовку, так и самое чтение в настоящее время оспаривают (Gibson, Taylor, 1994).
[Закрыть]
Благодаря раскопкам и подробным описаниям Евсевия можно детально реконструировать Мартирион: центральный неф, перекрытый свинцом по деревянным балкам, фланкировали с каждой стороны два боковых, отделенных колоннадами, с галереями над ними; 12 колонн апсиды украшали серебряные капители; с востока, от Кардо Максимус, великолепные широкие ступени (изображенные на карте из Мадебы) вели к трем входам (два проема обнаружены).[36]36
Евсевий описал в атриуме колоннаду, однако никаких ее признаков пока нет. Согласно источникам (Пилигрим из Пьяченцы и др.) слева от входа в базилику, в атриуме, помещалась сокровищница храма, где хранились реликвии (крест Распятия; табличка с надписью «Царь Иудейский»; копье и губка; чаша, которую благословил Инсус на Тайной Вечере; святыни, связанные с жизнью Богоматери).
[Закрыть]
Дальнейшая судьба комплекса Гроба Господня прослеживается больше пр письменным, нежели по натурным материалам. Храм счастливее многих других церквей пережил захват Иерусалима персами в 614 г.[37]37
Самая ценная реликвия, остатки Креста, была перевезена в столицу Персии Ктесифон; после победы императора Ираклия в 628 г. она была возвращена в Иерусалим. Серьезные работы по реконструкции храма начали еще при персах под руководством Модеста, аббата монастыря св. Феодосия. Они состояли в основном в усилении конструкций, поддерживающих крышу, н замене сгоревших деревянных перекрытий сводчатыми; при захвате Иерусалима мусульманами (638 г.) храм, видимо, не пострадал. Между 679 и 688 гг. паломник Аркульф описал Анастасис как круглую церковь с тремя стенами; на средневековых картах их изображают именно как три концентрических окружности. Однако следов таких стен археологически не прослежено. Возможно, паломник имел в виду три сегмента стен между тремя парами столбов, а иллюстраторы неправильно поняли текст (мнение Куаснона). Реликвии хранились теперь во внутреннем дворе между Мартирионом и Анастаснсом, а не в атриуме базилики. Видимо, и службы, ранее совершавшиеся в первом атриуме, были перенесены во второй, или в базилику.
[Закрыть] Мартирий простоял до 1009 г., когда халиф аль-Хаким, конфисковав сперва литургические сосуды, светильники и все ценности, затем приказал разрушить саму базилику, скалу Голгофы и Гробницу. С этого момента Гробница уже не была монолитной скалой с высеченной в ней пещерой, а превратилась в архитектурную конструкцию. Древняя базилика больше не восстанавливалась, однако Ротонда и Голгофа были воссозданы. Реконструкция началась, возможно, уже в 1010-1020-х гг. с разрешения мусульманских правителей, по инициативе Константинополя, и работы были закончены, как считают, к 1046–1048 гг. императором Константином IX Мономахом (1042–1055 гг). Кладки этого времени хорошо выделяются благодаря кирпичу, им посвящены специальные исследования Р. Остерхута и М. Биддла. Позже главная часть здания, Анастасис, была почти полностью включена в церковь, построенную крестоносцами в XII в. к востоку от Ротонды, и дошла до настоящего времени. (Ousterhout, 1989; Biddle, 1998).
