Текст книги "Мои собаки (сборник)"

Автор книги: Леонид Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава двадцатая. Чудеса в нашем поселке

Вы, ребята, заметили, что нашим посельчанам свойственно чувство прекрасного? Гришка с Мишкой построили дворец из глины, бухгалтерша поселка сочинила стишок, сторож нарисовал Альму, мастеровитый Рахманов сотворил часовню и деревянного петуха. А поскольку в нашей местности маловато полевых цветов, посельчане разводят садовые. Чтобы восполнить прекрасное. У некоторых палисадники попросту ломятся от напора цветов. Кое-кто и себя украшает цветами: женщины прикалывают их к волосам, мужчины носят в петлицах рубашек. Все понятно – красота устанавливает хорошее настроение.

Вообще, скажу вам, наш поселок можно назвать цветочным. Посудите сами, в дренажных канавах полно кочек с незабудками, пожарный водоем покрывают розовые цветы водяной гречихи – водоем похож на плавающий сад. На одном участке, словно десятки солнц, красуются желтые корзинки подсолнухов, на другом и вовсе происходят чудеса: на крапиве и лопухах, каким-то странным образом, вдруг появляются… тюльпаны. Одни говорят, что хозяин участка, ради шутки, привязывает благородные цветы к диким растениям, другие уверены, что хозяин вывел новый сорт флоры и ему, как гениальному ботанику, надо дать Нобелевскую премию.

Впрочем, чего-чего, а чудес в нашем поселке хватает. Правда, здесь оговорюсь – как правило, чудеса видят те, кто хочет их видеть.

Рядом с домом Рахманова стоит маленький ветхий домишко, в который уже много лет никто не приезжает. Говорят, старики, хозяева дачи умерли, а их детям неприглядное старое жилье не нужно. Домишко весь оплетен плющом, зеленые «змейки» оплетают и стены, и крышу строения; в середине лета, когда плющ разрастается, дача полностью скрывается за листвой, не видно ни окон, ни крыльца, дача похожа на таинственный терем. Считается, заросший дом – плохой знак. Не знаю, не знаю. Но Гришка с Мишкой не раз говорили мне, что в даче живет летающий дракон.

– Он по ночам облетает поселок, – шепотом сообщал Гришка.

– У него маленькая голова и длинный хвост, – тихо объяснял Мишка.

Как-то они меня допекли этим драконом – стали говорить, что он таскает кошек и может напасть на Альму.

– Ладно, – сказал я. – Пошли, выясним, кто живет в том доме.

Мы пришли к Рахманову, и я спросил приятеля напрямик:

– Это правда, что оттуда по ночам вылетает дракон?

– Абсолютная правда, – серьезно подтвердил Рахманов. – Но я его заарканил. Сейчас принесу.

Он ушел в сарай и вернулся с большим бумажным змеем. Впереди у змея висела, похожая на птичью голову, гайка, сзади болтался длинный хвост из мочалок.

– Вот он, красавчик, дружок моего петуха, – с гордостью заявил Рахманов. – Перед грозой я запускаю его на тонкой проволоке, и привязываю к штырю, – он кивнул на железный прут в огороде. – Чтобы молния уходила в землю. А то еще шарахнет в телевизионную антенну. Здорово я придумал, что скажете, ребята?

Мои спутники смущенно закивали.

Но случаются у нас и настоящие чудеса. Ну разве не чудо – во время дождя в поселке появляются заколдованные места, куда не попадают водяные струи. Представьте себе – вокруг льет, как из ведра, а вы словно под стеклянным колпаком, стоите абсолютно сухой, на вас не попадает ни капли. Гришка с Мишкой знали такие места и, как только начинался дождь, звали нас с Альмой под «невидимый зонт».

После дождя в поселке стоит мутная тишина, приветствуя солнце, распускаются цветы, вновь начинают петь птицы. Но все это происходит и в других поселках, а вот где увидишь сразу три радуги? А у нас они в порядке вещей. Маленькая радуга над канавами, средняя – над поселком, гигантская – над всем Истринским районом.

Вы не поверите, но у нас случаются и миражи. В знойный полдень, когда от земли струятся горячие испарения, неожиданно над поселком появляется его зеркальное отражение. Со стороны Алехново отчетливо видно, как в воздухе висят дома, деревья, машины. Представляете это незабываемое зрелище? Однажды мы с Альмой даже видели бегущего по небесной улице Баксика – Альма поприветствовала его лаем.

Есть в нашем поселке выбитая площадка, где подростки на скейтбордах выделывают всякие трюки. На том клочке земли нет ни одной травинки, но время от времени ребята сталкиваются с необъяснимым – приходят на площадку со своими досками, а там густая трава, как будто кто-то постелил зеленый ковер. Каким-то странным образом на следующий день трава исчезает, а потом внезапно появляется снова. Это повторяется каждую неделю, как по расписанию.

И есть в нашем поселке загадочное место – там всегда стоит туманное облако. Представляете, идет человек по дороге и вдруг становится невидимкой. Исчезает, словно растворяется в воздухе. Пройдет то место, опять появляется.

И наш пожарный водоем – не что иное, как оздоровительный бассейн. Он сильно прогревается на солнце, но в нем бьют мощные ключи. Представляете, горячая вода через каждый метр, четко, как на огромной шахматной доске, чередуется с холодным водяным столбом! И это две среды не перемешиваются! Получается лечебная ванна с гидромассажем, не надо ехать к врачам. Допустим, прихватил тебя радикулит, искупался в водоеме, «принял контрастный душ», как говорят наши купальщики, и порядок – вылезаешь из воды здоровый, посвежевший, помолодевший и так далее.

И луна у нас неправдоподобно яркая. Тени от нее, как днем от солнца. И каждую ночь у нас звездопад – можно загадывать желания без конца, и самое удивительное – они все сбываются!

Да полно у нас чудес! Но, понятно, для меня самым необыкновенным чудом стала Альма. Она оказалась не только красавицей и умницей, но и отважной.

Глава двадцать первая. Прощай лето!

До конца лета Альма жила на даче с братом. Я приезжал только в выходные, и каждый приезд удивлялся, как быстро Альма растет. От ее большой раны остался рубец – он покрылся рыжей шерстью и, как и говорил Алексей Неведов, стал незаметен.

Лето, лето! Не знаю, как вам, ребята, а мне всегда кажется, что оно проходит слишком быстро. Не успеешь и глазом моргнуть, как уже желтеют листья, жухнут травы, наступают холода.

Как известно, наш великий поэт Пушкин не любил лето, он любил осень. В вашем, ребята, возрасте я был категорически не согласен с поэтом. Он возмущал меня до глубины души. Я рассуждал: «Эх, если бы Пушкин был жив, я пришел бы к нему в гости и сказал бы приблизительно так:

– Александр Сергеевич, ну как вы не понимаете, что лето – лучшее время года. Лето – это солнце, теплая река, горячий песок, цветы. Это жизнь, полная приключений… Вы пишите, что любите осень. Вам что, больше нравятся дожди, слякоть, грязь? Бросьте Александр Сергеевич! Осенью одни животные умирают, другие заваливаются в спячку, а у людей на душе тоска… Ну, есть, конечно, летом комары да мухи. Ну и что? Подумаешь, пожужжала муха, укусил вас комарик. Зато сколько вокруг бабочек, кузнечиков, стрекоз, которые и не думают вас кусать, которые только радуют глаз. Почему вы о них забыли?»

Я был уверен, что, выслушав меня, Пушкин пожал бы мне руку со словами:

– Ты абсолютно прав, мой юный друг, в том стихотворении я дал маху, сегодня же его выкину в помойное ведро.

Теперь-то, в старости, я люблю все времена года. И любую погоду. Но, признаюсь вам, ребята, как и в детстве, особенно люблю лето. Теплые долгие летние дни мне, честное слово, кажутся раем на земле. Альме тоже больше всего нравилось лето, ведь с остальными временами года у нее были связаны одни неприятности.

В середине лета петух Рахманова сломался, но зато в поселке стало раздаваться кукареканье настоящего петуха – один из дачников привез из деревни несколько кур и красавца петуха. С того дня мы с Альмой просыпались от его звонкого голоса. Проходя мимо участка дачника, я не раз видел, как петух царственно вышагивает среди кур; найдет зернышко, сам не ест, зовет своих подружек. Время от времени петух привставал на носки, хлопал крыльями и, вытянув шею, изо всей мочи пел свою бесхитростную песню.

Но в конце лета однажды утром не раздалось привычного кукареканья. Альма долго прислушивалась, вопросительно смотрела на меня; я и сам был удивлен до крайности. В тот же день Гришка с Мишкой сообщили, что дачник съехал с дачи, а перед отъездом и кур, и петуха забил.

– Он отрубал им головы на пне, который называл «плахой», – торопливо рассказывал Гришка. – И кидал кур в сторону. Некоторые куры кувыркались в воздухе, а потом падали на землю.

– А петух даже пролетел несколько метров, – добавил Мишка с дрожью в голосе.

Нам всем было жалко петуха и кур. Альма так просто ушла за сарай, чтобы мы не видели ее слез. Не очень уверенно я сказал ребятам, что постараюсь уговорить Вадима Николаевича Рахманова, чтобы он завел петуха и кур, поскольку он почти круглый год живет на даче.

– Настоящий петух лучше его деревянного, – выдал «умную» мысль Гришка.

– А мы будем петуху и курам приносить крупу, – воодушевился Мишка.

Кроме этого неприятного дня, остальные последние дни лета протекали мирно. И даже забавно-примечательно. Ну, разве не примечательно, что у нас под террасой поселились ежи? Каждый вечер, шелестя опавшей листвой, сопя, урча и похрюкивая, они уходили к соседям, где весь участок был усыпан яблоками, причем шествовали один за другим, как солдаты в строю. Наевшись, ежи возвращались под террасу; некоторые тащили на спинах яблоки про запас.

Альма с огромным любопытством рассматривала колючих зверьков, а они ее, вроде, и не замечали – так были заняты своим делом. Правда, первые дни иногда поднимали колючки и сворачивались в клубки, но быстро привыкли к моей подружке, и топали прямо перед ее лапами.

Чтобы разнообразить меню ежей, я на ночь ставил у террасы миску с кашей – по утрам миска оказывалась пустой. Альма, умница, к миске не подходила, только издали принюхивалась – прекрасно знала, для кого я оставляю еду, и перед сном всегда проверяла – не забыл ли я положить кашу?

А на наших елях появились десятки шустрых белок. Словно язычки пламени, они носились по ветвям с шишками в зубах – делали запасы на зиму. Некоторые из белок собирали упавшие шишки на участке – спрыгивали на землю с нижних ветвей дерева, хватали шишку и стремглав неслись по стволу в гущу еловых веток.

Альма прямо-таки любовалась ловкостью белок – то и дело задирала голову и кивала мне, указывая, где находится тот или иной зверек. А когда белки перепрыгивали с дерева на дерево, прищелкивала языком от восторга и, оборачиваясь ко мне, подавала голос: – Видал, какие трюки?! Мы с тобой такое не смогли бы исполнить. Альма обладала редким качеством – умела ценить чужое мастерство. Поверьте мне, ребята, не многие это умеют. Большинство ценит свое мастерство. Некоторые даже переоценивают. А вот ценить чужое мастерство и восхищаться им могут только самые одаренные. Я называю это «щедростью таланта». Ну, то есть, я хочу сказать, что моя Альма – очень одаренная собака. Собственно, вы, наверняка, и сами уже в этом убедились.

Но я отвлекся, хотел-то сказать еще несколько слов о белках. По моим наблюдениям они обживались в поселке, потому что наши сосны и ели более питательные, ведь в поселке больше солнца, чем в лесу. Но я уверен, не только поэтому. Наверняка, белки рассматривали поселок, как некий зоопарк с разными животными: опасными (в лице кошек) и добрыми (в лице людей). К тому же, в «зоопарке» было полно аттракционов – можно, сколько хочешь, бегать по заборам, прыгать по крышам домов и сараев, взбираться на телевизионные антенны, качаться на бельевых веревках.

Под жилье белки использовали чердаки, а некоторые, особо смышленые, и скворечники. Белкам я тоже оставлял еду – раскладывал на террасе грибы и орехи. Альма бдительно следила, чтобы на террасе постоянно лежало угощенье для белок – как только оно исчезало, звала меня. Она заботливо относилась ко всем животным. Случалось, из своей миски вынимала самые лакомые куски мяса и относила в миску у террасы. Она, прежде всего, думала о других, а потом уж о себе. Даже со мной, во время завтрака, обеда или ужина, она никогда не начинала есть первой; подходила к миске и косилась, боковым зрением посматривала на меня – ждала, когда я сяду за стол; и не прикасалась к еде, пока я не начну есть. Такая оказалась воспитанная собачонка. Кто ее воспитывал, я не представлял, поскольку не знал ее родителей. Девчонка, которая ее подобрала – не в счет. Вряд ли она могла чему-то научить щенка за два дня. Про «птичницу» и Тихона и говорить нечего. Но вскоре мне открылась тайна рождения Альмы.

Глава двадцать вторая. Наш двор

Я живу в Тушино, недалеко от кольцевой дороги на улице Свободы, самой длинной в городе. Свободы у нас полно – большой парк и Москва-река с пляжем и речным вокзалом на противоположной стороне. Но и шума у нас хватает – по улице катит немало машин. Хорошо еще, что дорогу обрамляют липы, они немного поглощают шум.

Наш дом – обычная пятиэтажка; перед домом тополя и березы, а между ними – сирень, достающая до моего второго этажа; весной я нюхаю цветы прямо с балкона. И во дворе у нас тополя и березы, и есть детская площадка с качелями, и хоккейная коробка, и площадка для «тусовки» собак. Но, как и во всех дворах, у нас десятки «ракушек», которые, понятно, не украшают, а уродуют двор. И какой безмозглый чиновник додумался ставить эти железные сараи?! Куда приятней видеть разноцветные машины, чем серые саркофаги. Разве не так, ребята?

Ну, да ладно, пойдем дальше. Квартира у меня двухкомнатная, маленькая, немного захламленная, приятели все спрашивают «когда я сделаю ремонт?» А меня вполне устраивает и такое жилье. Главное, у меня есть большой рабочий стол, книги и пианино, которое осталось от покойной матери. Раз в год я сажусь за инструмент и пытаюсь вспомнить кое-какие мелодии, но у меня мало что получается.

Альме моя квартира понравилась. Конечно, пространство не то, что на участке, и воздух не тот, и звуки не те, но зато в холодные дни не надо топить «буржуйку», и в слякоть после прогулки можно вымыть лапы теплой водой, и выход на прогулку всего через два лестничных пролета, и хороший обзор улицы с балкона, и магазин под боком, а не в Алехново. Ну, и конечно, хвостатых собратьев, кошек и птиц не меньше, чем в поселке.

Кошки обитают в подвале нашего дома, а голуби – на чердаке. И тех, и других подкармливают сердобольные старушки и старички, вроде меня. Кошки в основном вылезают из подвалов с наступлением темноты, а голуби, понятно, весь день летают и разгуливают вокруг дома; доверчивые, беспечные птицы, наевшись, устраивают игры в воздухе – планируют, кувыркаются и, сложив крылья, падают вниз. Случается, некоторые слишком увлекаются и не успевают у земли расправить крылья, и разбиваются.

Одного такого полуживого летуна я подобрал и лечил несколько месяцев в ящике на балконе. Когда он поправился, я «окольцевал» его – обвязал одну из лап мягкой зеленой ниткой – и выпустил на свободу. Странное дело, больше я не видел его. Сколько ни разглядывал голубиные стаи, своего пациента не находил. А поздней осенью, довольно далеко от дома, Альма подвела меня к вороху опавшей листвы. Среди листьев я заметил голубиные перья и чуть в стороне скелет птицы, на одной из лап была зеленая нитка. Как погиб мой голубок, не знаю. Возможно, все же разбился, ведь он любил поиграть в воздухе.

Как и раньше, но теперь уже с Альмой, по утрам, выходя из дома, я брал с собой пару сосисок – для бездомных собак, кусочки рыбы или «вискас» – для кошек, хлеб или пшено – для голубей и воробьев. Птицы обычно меня уже поджидали на деревьях и балконах, но первое время побаивались Альму; потом привыкли, даже подлетали к ней, думали, что и она может угостить зерном.

Кошки, как я уже сказал, чаще всего появлялись к вечеру, поэтому я оставлял им еду около вентиляционных отдушин. А при вечерней прогулке кормил из рук, предварительно попросив Альму отойти в сторону, чтобы не пугать кошачью братию.

Что касается бездомных собак, то они, в большинстве своем, долго в нашем дворе не задерживались – одни, как все бродяги, искали лучшее место обитания, другие, как я уже говорил, попадали под машины, третьих отлавливали собаколовы – чаще всего по вызову разных ненавистников животных. А таких ненавистников немало, ребята, немало, поверьте мне. Да наверняка вы сами были свидетелями жестокого отношения к животным. А все отчего? У нас слишком мягкие наказания для таких негодяев. Представляете, в Америке за убийство кошки дают до двадцати лет тюрьмы! А у нас – штраф, да и то не всегда.

Крайне редко, но все же случается, бездомная собака находит себе хозяина. Все оттого что любители животных, как правило, уже имеют собак, а те, кто равнодушны к животным, не хотят усложнять свою жизнь. Немало людей, которые и завели бы собаку, но сейчас, сами знаете, все решают деньги. Я уже говорил, сколько стоит осмотр у ветеринара. Не всем это по карману. А раньше, повторяю ребята, раньше все услуги ветеринаров были бесплатными. Такие дела.

Но вернемся к собакам. Безусловно, в городе у собак постоянная борьба за выживание, они все время рискуют жизнью. Лучше всего собакам жить в пригороде или в деревне, но, естественно, не сидеть на цепи, а иметь теплую будку и любящего хозяина – из тех, кто «в плохую погоду собаку на улицу не выпускает».

Глава двадцать третья. Друзья и соперники

Первыми городскими приятелями Альмы стали доберман-пинчер Тимошка и овчарка по кличке Боец. Маленький, прямо игрушечный, Тимошка был ровесником Альмы и, понятно, им нравились одни и те же игры. Они носились кругами: Альма резво бежала впереди, ее вприпрыжку догонял Тимошка. Время от времени Альма останавливалась и, как только Тимошка подбегал, перескакивала через него. Но иногда Тимошка успевал первым перелететь через Альму, при этом искоса посматривал на нее – явно хвастался своей ловкостью.

Шустрый Тимошка напоминал Альме Баксика, и потому она сразу к нему привязалась. Она вообще любила маленьких собак и детей, общение с ними считала более интересным и безопасным. И маленькие собаки, и дети любили Альму. Да и как ее было не любить, ведь с ними она была и веселой, и выдумщицей – всякий раз придумывала новую игру.

Забегая вперед, сообщу печальную вещь – спустя год Тимошка погиб. Его хозяева прошляпили – не заметили, как он, во время «собачьей свадьбы», увязался за какой-то приблудной собакой и впоследствии выяснилось – его, крохотулю, загрыз кто-то из крупных «женихов».

Хозяева Тимошки, бездетные супруги средних лет, были, в общем-то, хорошими людьми. Каждый вечер, взявшись за руки, они гуляли вокруг нашего дома. И Тимошка никогда о них далеко не отбегал. Он вообще боялся чужих людей и незнакомых собак, а дружил и вовсе только с Альмой. И вот однажды случилось такое несчастье. Кстати, супруги взяли Тимошку, чтобы легче пережить потерю предыдущей собаки – борзой Люси, самой великовозрастной во дворе. Люся отличалась необычным кремовым окрасом и независимостью. Она никогда ни на кого не лаяла, ни с кем не общалась. Ей было очень много лет, но держалась она по-королевски: вышагивая за хозяевами, высоко поднимала лапы и никогда не смотрела по сторонам. Позднее супруги рассказывали:

– … Мы взяли ее щенком и вместе прожили, кажется, целую жизнь. Вначале она была для нас дочкой, потом – сестрой, а под старость – беспомощной матерью. Она тяжело умирала: ее парализовало, она ходила под себя, стонала. Чтобы не мучилась, мы решили ее усыпить, но никак не могли решиться. Потом все же принесли в лечебницу. И вот… пока ждали очереди, она на руках у нас умерла… Чтобы мы не брали грех на себя, чтобы нас не мучила совесть. Такая умница была!.. После ее смерти мы прямо потеряли часть души…

Они не знали, что впереди их ждет еще потеря Тимошки.

Старого больного Бойца выгуливал его хозяин Виктор, парень афганец. Было известно, что Виктор бывший сапер и на афганской войне с Бойцом разминировал мины, что, когда закончилась война, Виктор не смог расстаться с собакой и взял ее с собой в Москву. От запаха взрывчатки у Бойца были поражены все органы, он ходил с трудом, попросту волочил задние лапы. Обычно он брел за Виктором, тускло посматривал на собак, только при встрече с Альмой в его глазах появлялись живые искорки, он ложился в траву и, глядя на мою подружку, улыбался, улыбался, улыбался. Альма подбегала к ветерану, почтительно склоняла голову, подгибала лапы – делала «реверанс» (она не раз слышала рассказы о подвигах Бойца).

В соседнем доме проживал пес Кузя. Он выглядел довольно смешно: низкорослый, лохматый, серо-бурого окраса, с узкой мордой и черным носом-набалдашником; его маленькие черные глаза еле виднелись под нависавшими бровями. Кузя всех собачников поражал своей преданностью хозяину. Между тем, этот хозяин постоянно шпынял и бил Кузю – срывал на нем злость за «опостылевшую жизнь». Никто ни разу не видел этого типа трезвым, соседи называли его «позорищем всего дома». Случалось, хозяин Кузи пропадал на несколько дней, и все это время пес ждал его у подъезда, а спал своей двери. Нередко соседи приводили Кузю к себе, кормили, стелили коврик-подстилку, и вообще были готовы оставить собаку у себя, но Кузя непременно уходил к своей двери.

Однажды хозяин Кузи потерял ключи от квартиры, долго дебоширил в подъезде, лупил Кузю, наконец уснул прямо на лестничной клетке. Соседи вызвали милицию, но когда приехали стражи порядка, чтобы забрать «позорище», Кузя стал на них лаять, всем своим видом давая понять, что никого к хозяину не подпустит. Соседи с трудом оттащили Кузю в сторону, но он все-таки вырвался и пытался помешать милиционерам запихивать хозяина в «Газик», а потом еще долго бежал за машиной. К счастью, он не потерялся и к вечеру прибежал к дому. А, спустя несколько дней, вернулся и его хозяин. Как всегда нетрезвый.

Одно время во дворе появилась черная пугливая сучка с двумя щенками. Эта мамаша ревностно оберегала своих детей от общения с собаками, только Альме разрешала с ними играть – видимо, сразу почувствовала добросердечие моей подружки.

Ночевало бездомное семейство между «ракушек». Их подкармливали, кое-кто пытался пристроить щенков в «хорошие руки», но, как я уже говорил, это непростое дело. Слишком много бездомных собак в городе, а желающих взять их к себе, слишком мало, тем более сейчас, когда многие обеднели и еле сводят концы с концами.

Так получилось, что вскоре сучка пропала. Говорили, что ее сбила машина. С неделю щенки, жалобно поскуливая, выглядывали из-за «ракушек». Мы с дворником соорудили им навес из досок, под ним постелили старое одеяло, принесли миски, куда клали еду наши любители животных.

А потом вдруг в наш двор забежал очередной бродячий пес – молодой, двух-трех лет. У него была гладкая белая шерсть и голубые глаза. Представляете, ребята, – ангел, а не пес. И вот этот ангел, увидев щенков, сразу остался с ними, стал для них настоящим отцом. Надо было видеть, как он, сам еще совсем молодой, заботится о своих приемышах: приносил им еду, которую оставляли у домов для кошек, выводил щенков на прогулку и следил, чтобы они не отбегали далеко от своей конуры, всячески оттеснял от них взрослых собак, а на ночь взбивал одеяло под навесом, чтобы щенкам было помягче лежать, а сам ложился перед навесом – охранял жилище. Позднее, с наступлением холодных дней, он укладывался спать со щенками, чтобы согревать их своим теплом.

За свою жизнь я не раз видел у бездомных собак крепкие «семьи» с «супружеской» верностью. Видел «семьи» с изменами и ревностью. И видел сучек, которые воспитывали не своих щенков. Но чтобы бродячий пес усыновил чужих щенков, видел впервые. Естественно, это благородный пес вызывал у меня уважение и восхищение. И не только у меня.

Альма к этому странному семейству относилась с огромной симпатией. И пес-ангел, так же, как и мать щенков, доверял Альме, она была единственной собакой, которую он подпускал к навесу. А щенки принимали ее за няньку или старшую сестру, не знаю, что у них было в голове. Альма ежедневно приносила им подарки – в основном игрушки, которые находила в детской песочнице. Но часто и дома откладывала для них что-нибудь вкусненькое. Я положу в ее миску две котлеты – она одну съест, а вторую спрячет под табуретку. Только соберемся на прогулку, она сразу котлету в зубы, а выйдя из подъезда, спешит к конуре-навесу, причем делит котлету на две части, чтобы досталось каждому из щенков. Щенки слопают угощенье и затевают игру – прыгают и виснут на Альме, вцепившись зубами в ее холку. А зубы у них резались, были мелкими и острыми, но Альма все терпела. Только когда малышня кусала ее за уши, трясла головой. Пес-ангел смотрел на эти игры со стороны, смотрел то радостно, то печально. Трудно было понять, о чем он думал. Возможно, жалел щенков, что они с детства лишены материнской любви.

Но однажды эти замечательные собаки пропали. Говорили, пес-ангел куда-то увел щенков, но куда и почему никто не знал.

Появилась у Альмы и соперница – взрослая беспородная толстуха из соседнего с нашим подъезда. Во дворе ее звали Найда, но ее хозяин, парень студент, то ли шутку, то ли всерьез, требовал называть ее Эльза Францевна. Говорили, что так зовут его тетку, на которую Найда очень похожа. А себя студент называл «меломаном». В самом деле, из его квартиры постоянно неслась музыкальная канонада. Соседи студента не раз писали письма в милицию, что «от сумасшедшей музыки нет житья», но власти только разводили руками.

У студента совсем не было времени гулять с Найдой, он только выпускал ее из подъезда и тут же возвращался к своей музыке. Найда считалась «особенной» собакой. Ее «особенность» заключалась в том, что она была домоседкой и выходила из дома только по нужде. Она никогда не заглядывала на собачью площадку, не общалась ни с собаками, ни с их хозяевами. Выскочив из дома, словно ошпаренная, разгоняя голубей и кошек, она приседала в определенном месте и вновь подбегала к подъезду. И подавала студенту голос, чтобы он открыл дверь. Но ее голос тонул в громких звуках «канонады». Обычно ей открывал дверь кто-нибудь из жильцов их подъезда. Одни из собачников (в основном пожилые люди) говорили, что Найда «давно оглохла от жуткой музыки безответственного студента», другие (в основном молодые люди) наоборот, были уверены, что «она любит музыку хозяина» и что «у нее классный музыкальный вкус».

Найда с первого взгляда невзлюбила Альму. Увидев соседку-толстуху впервые, Альма пошла было знакомиться с ней, но Найда брезгливо отвернулась и, фыркнув, побежала по своему маршруту. И в последующие дни она демонстративно не замечала Альму. А однажды даже напакостничала – справила нужду у нашего подъезда, давая понять Альме, кто хозяйка в доме. Думаю, она просто завидовала молодости и красоте моей подружки.

Из тех собак, кто имел хозяев, во дворе постоянно прогуливался красавчик далматинец Гоша, который на всех собак смотрел насмешливо, с ироничной ухмылкой. Было ясно, Гоша немного спятил от своих медалей. Ну, а главенствовал среди собак полупородный Дик, крутолобый пес с мощной грудью и суровым взглядом. Об этих молодчиках еще расскажу.