Текст книги "Это все она"

Автор книги: Леона Шелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Он бросил взгляд на часы.

– Ах да... Если это тебя интересует, твой муж спокойно провел ночь. Врачи считают, что сознание постепенно возвращается к нему. А теперь вставай. Я хочу выехать не позже чем через час.

Раз их планы менялись, этот был ничем не хуже других. А то и лучше, решила Дора, час спустя протягивая свой чемоданчик Хуану, чтобы тот положил его в багажник «понтиака».

Она уселась рядом с Фламингом и в мыслях обратилась к снам, тревожившим ее прошедшей ночью. Воспоминания о них заставили девушку покраснеть. Боже милостивый! Каким колдовским зельем опоил ее этот сидящий за рулем высокомерный мексиканец, что она даже во сне предавалась девичьим фантазиям, которые приходят в предрассветные часы? Хуан, обнаженный и прекрасный как бог, стоит на коленях у ее ног. Раскаявшийся и красноречивый, он умоляет простить его за то, что усомнился в ее правдивости... Хуан, гордый и властный, склоняется, чтобы овладеть ею, и она раскрывается навстречу, покорная, ждущая...

– Открой окошко, если тебе жарко, – предложил он. – Если бы я знал, что будет так тепло, взял бы напрокат машину с откидывающимся верхом.

Дора последовала совету. Черт бы побрал нежную кожу, которая всегда выдает ее с головой! Неужели он снова проник в ее мысли или действительно объяснил яркий румянец царящей в салоне жарой? Ради собственного спокойствия она должна придерживаться последней версии!

– Расскажи мне еще что-нибудь о твоей бабушке, – услышала она голос Фламинга.

– О Мириам?

– Если только другая бабушка не сыграла еще большей роли в твоей прошлой жизни.

– Нет, не сыграла. – Дора бросила на Хуана укоризненный взгляд, которого тот, казалось, и не заметил. – Другая умерла еще до моего рождения.

– Тогда о Мириам, – согласился он.

– Моя бабушка была такой замечательной, – расчувствовалась Дора, – милой, полной жизни, щедрой... и совершенно без возраста... пока не заболела. – Девушка замолчала, чувствуя, что глаза наполняются слезами.

– И ты ухаживала за ней два года, пока она не умерла?

– Да. – Ответ прозвучал коротко – мешал говорить комок в горле.

– А разве нельзя было поместить ее в больницу? Или в один из домов для инвалидов? – Бесцеремонность, с которой Хуан лез к ней в душу, раздражала Дору.

– Да, это было вполне возможно, неохотно ответила она. – Ее врач Ренольд это и предлагал. Он говорил, что я напрасно приношу в жертву свое будущее, поскольку надежды на выздоровление нет. Но если ты кого-то действительно любишь, отказаться от него не так легко...

Дора слишком поздно заметила, что угодила в ловушку.

– Вот именно! – прошипел Хуан. – Несмотря на то, что Марио был сражен тобой наповал, у тебя к нему никогда не было ни капли чувства, верно? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – И что нашел в тебе брат, предложив носить его имя! Ну, а ты – что ты искала в нем? Неужели тебя привлекли только деньги? Или тебе все-таки был нужен человек, который бы любил тебя? Кто возместил бы тебе любовь, потерянную после смерти бабушки? Кто взял бы на себя часть твоих забот, которые, видимо, оказались для тебя слишком тяжелым грузом?

Она улыбнулась улыбкой самозванки, не верящей ни в чью искренность.

– Мне и в голову не приходило, что вы прослушали курс психоанализа. Вы что же, пытаетесь наставить меня на путь истинный?

– Нет, хочу понять психологию тебе подобных, – буркнул он. – Должно быть, ты была польщена тем, что стала центром его вселенной. Возможно, сначала у тебя на уме не было ничего плохого, и лишь потом, когда Марио пришлось время от времени оставлять тебя, чтобы заниматься порученным ему делом, ты поняла, что его деньги могут сделать тебя более счастливой, чем его любовь? А может быть, – продолжил он после недолгого молчания, – тобой кто-то руководил, а? Например, мужчина, который был тебе действительно дорог, но которому была нужна женщина с деньгами для того, чтобы воплотить в жизнь свои честолюбивые мечты? Я прав, Дора? Все так и было?

Девушка сделала над собой усилие и издала легкий неискренний смешок. От откровенного презрения Хуана у нее сжималось сердце.

– Психоаналитик из вас никудышный. Оставайтесь лучше инженером, – съязвила она нарочито веселым тоном. – И не забрасывайте свою строительную каску!

– Очень остроумно! – Фламинг наградил ее белозубой улыбкой, но холодный блеск его голубых глаз не сулил Доре ничего хорошего. – Не думай, что от меня так легко отделаться. Люди поумнее тебя тряслись от страха при мысли о том, что я могу стать их смертельным врагом!

Он замолчал, и девушка облегченно вздохнула. Предоставленная самой себе, она начала вспоминать события последних нескольких недель в поисках неопровержимых доказательств того, что не могла бы оказаться на месте той женщины, с которой связался Марио. Дора почти завидовала ей, находившейся в блаженном неведении о том, какая участь ее ожидает. А пока все решает время, остается только расслабиться и не перечить суровому мексиканцу. И радоваться неожиданно представившейся возможности посетить прекрасный город Провиденс.

Ее настроение, резко упавшее во время нелицеприятной пикировки с Хуаном, постепенно улучшилось. Конечно, он не станет таскать ее с собой на деловые встречи и не запрет в гостинице, где заранее заказал апартаменты, так что можно надеяться, что у нее будет время осмотреть город.

– Мистер и миссис Фламинг? – Администраторша кокетливо улыбалась, глядя в мужественное, красивое лицо Хуана. – Номер триста четыре. Коридорный поднимет ваш багаж через несколько минут. – Она протянула гостю ключ с ониксовой биркой внушительных размеров. – Желаю приятно провести время в нашей гостинице.

– Не сомневаюсь, что так оно и будет. – Крепко взяв спутницу за локоть, Хуан увлек ее к лифту.

– Что за комедию вы тут разыгрываете? – в ярости повернулась к нему Дора, когда двери лифта закрылись. – Как вы смели зарегистрировать нас как мужа и жену? У меня нет ни малейшего намерения жить с вами в одном номере!

Он поднял обе руки, изображая отчаяние.

– Войди в мое положение. Неужели ты думаешь, что мне самому хочется провести ночь с мегерой, которая к тому же принадлежит моему брату? Когда я звонил, чтобы забронировать номер, то просил два отдельных, но свободен был только один. Поскольку комната большая, с двумя кроватями, я согласился ее взять. Уверяю тебя, я не назывался твоим мужем. Просто дал им сведения о тебе, вот и все. Однако думаю, что в создавшейся ситуации будет лучше, если они по ошибке сочтут нас супружеской парой.

– Было бы еще лучше, если бы вы заказали мне номер в другой гостинице, – мрачно бросила Дора.

– Оставить тебя одну на всю ночь? – Он насмешливо выгнул бровь и хохотнул. – Ты что, дураком меня считаешь? Я не намерен высунув язык бегать по городу, разыскивая тебя во всех злачных местах! Кроме того, я не желаю дать тебе возможность завлечь в свои сети еще одного бедолагу, подпоить его и обмануть!

– Как я сделала это с Марио? Думаете, что так оно и было?

Дверь лифта открылась, и Хуан потащил девушку по коридору так быстро и решительно, что той пришлось бежать.

– Именно так! – грубо ответил он. – Я взял тебя с собой вовсе не потому, что мне хотелось насладиться твоим обществом. Просто я из двух зол выбрал меньшее! Но предупреждаю: я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы заставить тебя соблюдать приличия, как подобает моей невестке!

– И это включает совместное проживание с вами! – напомнила разгневанная Дора, подняв брови и невинно хлопая длинными ресницами. – Я очень надеюсь, что Марио правильно поймет ситуацию!

– Будь уверена, я позабочусь, чтобы он понял! – В этот момент они добрались до триста четвертого номера, и следующие слова Хуан произнес, уже втолкнув Дору в комнату: – Вот! Видишь? Тебе совершенно не на что жаловаться! Это один из лучших номеров в отеле.

Да неужели? Глаза девушки быстро обежали номер. Письменный стол, два кресла, большой шкаф, зеркало и две широких кровати, разделенные внушительной полированной тумбочкой, на которой стояла ваза, полная темно-красных роз. Дора узнала их – это был сорт "Скарлетт", один из ее любимых.

Роскошно. Нельзя было не признать этого. Но все равно, она в жизни не ночевала в одной комнате с мужчиной, и интимность, к которой располагало такое соседство, ей отнюдь не импонировала. Особенно если речь шла о Хуане Фламинге.

– И все же мне это не нравится, – упрямо повторила девушка.

– Тогда тебе придется просто смириться, рыжекудрая, – решительно заявил он. – Потому что будет именно так, как я сказал.

– Почему это вдруг вы стали называть меня рыжекудрой? – Дора бросила на него враждебный взгляд, моментально забыв о проблеме ночлега.

– Потому что эта кличка очень тебе подходит. – Хуан протянул руку и захватил прядь ее волос. Голубые глаза Фламинга превратились в две узкие щелочки. – Волосы напоминают цвет ржавчины. Разве я не прав?

– О-о... – Дора нахмурилась и отпрянула; Хуану пришлось выпустить ее волосы. – Честно говоря, мне больше нравится думать, что они цвета красного дерева, а не ржавчины, поэтому, если вы не против, будьте любезны называть меня моим настоящим именем. Но как бы вы меня ни называли, это не изменит моего отношения к проживанию с вами в одной комнате.

– Как хочешь, – пожал он плечами. – Интересно, что напишут газеты по поводу того, что сестра Бернарда Эллисона зарегистрировалась в гостинице Провиденса под именем миссис Фламинг? Особенно когда наружу выплывет вся история ее мошенничества...

– Интересно, что скажет сеньора Фламинг, если ее старшего сына обнаружат в одной спальне с женой младшего! – едва не закричала Дора, обескураженная наглой и хладнокровной угрозой.

Хуан рассмеялся.

– Да ничего не скажет, потому что она не читает американских газет!

– Очень хорошо, – сдаваясь, мрачно сказала девушка. – Чтобы не подвергать опасности карьеру Бернарда, я согласна остаться здесь. Надеюсь, вы не храпите?

– Тебе придется сказать мне об этом утром. – Он уселся на одну из кроватей, пробуя пружины. – К счастью, на твой счет у меня подобных сведений нет. Если верить моему брату, ты всю ночь спала в его объятиях, как ангел... – Он помолчал и задумчиво оглядел Дору. – Что до меня, то я предпочитаю дьявола.

Приход коридорного, принесшего чемоданы, был как нельзя более кстати и разрядил обстановку. Распаковывая вещи, Дора корила себя за то, что позволила Хуану разозлить ее. Это же нелепо, думала она. Почему, ну почему этот мужчина, полный презрения к ней, вызывает такие противоречивые, путаные, пугающие чувства? Ведь она с ним едва знакома, он считает ее воровкой, соблазнительницей и относится к ней с нескрываемым отвращением. Вчера на пляже обошелся с ней хуже некуда, а она, наивная дурочка, попала под его неотразимое обаяние...

Девушка инстинктивно провела языком по пересохшим губам и внезапно вспомнила вкус поцелуя Фламинга, память сохранила и тепло его сильного тела, властного и требовательного. Возбужденная этими мыслями, Дора поежилась; неожиданно ее охватил ужас. Если бы она не остановила Хуана, выкрикнув заведомую ложь, неужели он овладел бы ею, а потом рассказал об этом брату, назвав ее уличной девкой, как уже сделал однажды?

Эта мысль заставила девушку содрогнуться и опрометью устремиться в ванную, чтобы повесить там свой мешочек с туалетными принадлежностями, а заодно укрыться от неотступно следовавшего за ней взгляда мексиканца. Нравилось ей это или нет, но Дора была вынуждена признать, что между ними возникло влечение – непреодолимое, опасное и в конечном счете разрушительное, способное погубить их обоих. Ее это совсем не прельщало. Почему же тогда она без конца думала о Хуане? Зачем он ей? Это была забава с невидимым летучим веществом, которое могло взорваться и опалить лицо.

Может быть, за последние годы ее воля ослабела, инстинкт самосохранения притупился, а здравый смысл и вовсе исчез? Горькая правда заключалась в том, что несмотря на все зло, которое ей причинил Хуан Фламинг, несмотря на его несправедливые слова, он вызывал не только ее невольное восхищение, но и то, что она не хотела называть словом "любовь", однако ничего другого придумать не могла. Казалось, под непробиваемой броней его враждебности живет нежная, полная сострадания душа, подсознательно тянущаяся к ней... Дора тряхнула головой, пытаясь отогнать эту бредовую мысль.

– И какова же наша дальнейшая программа? – равнодушно поинтересовалась она, выйдя из ванной. – Не собираетесь ли вы во время деловых визитов приковывать меня к себе?

– Интересное предложение. – Он цепко вгляделся в ее надменное лицо. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы быть прикованным к красивой женщине. Правда, джентльмены, с которыми я буду встречаться, наверняка придерживаются современных взглядов. Боюсь, это будет их смущать. – Он коротко и дерзко усмехнулся. – Поэтому я решил довериться твоему инстинкту самосохранения и предоставить тебе свободу вплоть до самого ланча.

– Ух, как мне повезло! – Ореховые глаза Доры с необычным для нее выражением злой иронии сверлили блестящие темные волосы на затылке Фламинга, клавшего вещи в шкаф. Ее возмутил унизительный тон Хуана, более того, она предполагала, что девушка, на которой женился Марио, возмущалась бы на ее месте так же, если не еще сильнее. Она отбросила осторожность и для пущего эффекта добавила: – Уж не хотите ли вы, чтобы я встала на колени и поцеловала вам руку в знак признательности?

Хуан круто повернулся, заставив ее отпрянуть.

– Осторожно, красотка! – Он так стремительно приблизился, что Дора не успела увернуться, когда мужская рука больно схватила ее за плечо. – Однажды ты слишком сильно дернешь ягуара за хвост, и тогда тебе придется держать ответ за все необдуманные поступки разом!

– Вы что же, угрожаете избить меня? – Сердце ее стучало так оглушительно, как будто мимо неслось преследуемое хищниками стадо оленей. И все же в ее опасной игре с мексиканцем было нечто опьяняюще притягательное. Существовали мощные стимулы, обязывающие его относиться к ней с должным уважением. – Как вы потом объясните это брату?

Пальцы Хуана усилили нажим, словно предупреждая ее.

– Марио недолго будет твоим защитником, – жестко сказал он.

– Я просто дрожу от страха! – Дора с трудом заставила себя улыбнуться, но так и не смогла скрыть, что действительно дрожит. Страх был лишь отговоркой, она чувствовала, что выброс адреналина в кровь, вызванный близостью Хуана и его мягким бархатным голосом, не имеет ничего общего со страхом.

– Вижу. – Его насмешливые глаза задержались на ее дрожащих губах, и единственное, что она смогла сделать, это постараться не облизать их: интуиция подсказывала ей, что делать этого ни в коем случае не следует. – Таких женщин, как ты, следует содержать под стражей, – зло пошутил он, – а не позволять им гулять на свободе, совращая невинных юношей!

– К которым вы относите и себя? – Дора вопросительно изогнула бровь и приподняла уголки губ в вызывающей улыбке; нечто, совершенно не свойственное ее натуре, побуждало девушку говорить колкости.

– Сама подумай, что ты говоришь! – хрипло ответил Хуан. – Мне уже за тридцать, а что касается невинности, то я потерял ее перед своим двадцатым днем рождения!

– Неужели не раньше? – съязвила Дора, подхваченная потоком гормонов, забурлившим у нее в крови. – По нынешним меркам поздновато!

– Я очень разборчивый хищник, – тут же ответил он. – Женщины, которые сами выходят на мою тропу, для меня не добыча. Я ищу лишь тех, кого трудно найти и кем почти невозможно завладеть. А теперь скажи мне, каким по счету был у тебя Марио, если твой ранний опыт столь обширен? Можешь ты сосчитать своих любовников по пальцам одной руки?

Дора проглотила комок в горле и разозлилась на себя, потому что трепетавшие от смущения ресницы выдавали ее с головой.

– Нет? – Он принял ее молчание за знак несогласия. – Тогда на двух?

– Нет... – Слова застревали у Доры в горле, ее уверенность в себе неожиданно исчезла. – Нет, – на сей раз более твердо повторила она. – Мы с Марио... – Тут девушка снова замкнулась, боясь отрицать свою несуществующую связь с Фламингом-младшим, служившую ей лучшей защитой против мощной чувственности мужчины, близость которого опьяняла ее, как вино.

– Что ты пытаешься сказать, блудница? – Его голос был полон издевки. Хуан взял ее тонкую прохладную руку. – Я уверен, что Марио был у тебя не первым.

– Нет, – туманно согласилась она, радуясь возможности сказать правду, не ослабляя своих позиций. У нее вырвался сдавленный смешок. Смеялась она над собой, а не над заданным ей вопросом. На секунду прикрыв глаза, Дора попыталась представить себе выражение лица Хуана, скажи она правду: до тех пор, пока этот человек не вошел в ее жизнь, у нее никогда не возникало желания отдать себя кому-либо из мужчин. – Нет, он не был моим первым любовником.

Хуан отпустил ее и отошел в сторону, а Дора присела на край кровати, потому что у нее вдруг подкосились ноги. Она заставила себя осмыслить происходящее. Да, все абсолютно верно... Она действительно влюбилась во вспыльчивого, мстительного мексиканца, который считал ее существом настолько низким, что относился к ней, как к грязи у себя под ногами!

– До ланча можешь развлекаться как тебе вздумается, – сказал он ничего не выражающим голосом, перебирая какие-то бумаги в папке. – Встретимся в час дня в баре. Только, пожалуйста, не заставляй меня ждать.

– Хорошо. – Все еще потрясенная сделанным ею открытием, Дора была готова согласиться на что угодно. – Разве вы так хорошо разбираетесь в индустрии туризма? – спросила девушка, обращаясь к его внушительной спине. – Я хочу сказать, что вы вряд ли учились этому... Или я ошибаюсь?

Он небрежно пожал плечами.

– Умение продавать товар либо есть, либо его нет. И ты, красавица, должна понимать это лучше других. – Тон его был слегка язвительным. – Иногда в жизни приходится добиваться расположения сразу нескольких нужных людей, верно?

Фламинг не стал дожидаться ответа, заранее уверенный в ее согласии, захлопнул папку с бумагами и вышел из комнаты, даже не обернувшись.

9

Как только за Хуаном захлопнулась дверь, Дора со вздохом облегчения упала на кровать. Впервые с того момента, когда Фламинг неожиданно вторгся в ее жизнь, девушка была предоставлена себе самой, и чувство непривычной свободы кружило ей голову.

Взглянув на часы, она поняла, что времени для осмотра города до ланча уже не осталось. Но и в самой гостинице было достаточно интересного, чтобы не скучать до возвращения Хуана. Когда они прибыли в отель, Дора мельком увидела в вестибюле целую галерею модных магазинчиков и указатели, говорившие о том, что здесь есть сад и бассейн. А что могло быть приятнее, чем расслабиться в тени у бассейна с каким-нибудь любовным романом в мягкой обложке?

Несколько минут спустя она шла к магазинчикам мимо монументальной лестницы, которая вела в конференц-зал и лекторий. Витиевато написанное объявление сообщало о каком-то семинаре геронтологов и презентации большой фабрики игрушек. Если предположить, что некоторые участники решили остаться в гостинице на ночь, то, возможно, Хуан не кривил душой, утверждая, что их номер был здесь единственным свободным, подумала Дора.

В книжном магазинчике был большой выбор беллетристики, но почему-то ничто не привлекло ее внимания. В конце концов, никакой художественный вымысел не мог сравниться со странной ситуацией, в которой она оказалась. Ей нужно было что-нибудь занимающее ум – увлекательное и в то же время реальное... Она нашла то, что искала, в томике логических загадок и уже направилась к бассейну, как вдруг увидела в витрине маленького бутика шелковый сарафан цвета яркого пламени.

Это было причудливое сочетание простоты и вызывающей соблазнительности, с красиво скроенным лифом на тоненьких бретельках и юбкой клеш, заканчивавшейся пышными сборками. Девушка остановилась как вкопанная. Вот одежда, подходящая не скромной мышке Доре Эллисон, а роскошной миссис Фламинг, сознающей, что броский наряд в сочетании с необычным цветом волос будет приковывать к ней восхищенные взгляды...

Сарафан был дорогой, но так как Дора недавно получила причитавшуюся ей половину денег от продажи домика Мириам, она вполне могла позволить себе такую покупку. Десять минут спустя девушка выходила из магазинчика с фирменным пакетом, в котором лежало сказочное сокровище. У нее созрел план: час она проведет возле бассейна, упражняя логическое мышление, а затем поднимется в номер, превратится в чувственную, неотразимую и неподражаемую Дору Фламинг и...

Она пришла в бар за пятнадцать минут до назначенного срока, чуть покачиваясь на высоких каблуках, и уселась на вращающийся табурет у стойки. Раньше Дора не заметила бы восхищенных взоров мужской половины посетителей бара, но теперь получала огромное удовольствие от сознания того, что эти пламенные взоры предназначались именно ей.

– Интересуетесь старичками или игрушками? – дружелюбно улыбнулся ей мужчина средних лет. – Независимо от ответа, могу я угостить вас чем-нибудь?

– На самом деле ни то ни другое, – улыбнулась в ответ Дора. – Кроме того, у меня здесь назначена встреча.

– Кому-то крупно повезло! – понимающе кивнул мужчина. – Догадываюсь, что ему не понравится, если вас угостит кто-нибудь другой.

– Боюсь, вы правы, – задорно ответила Дора.

– Доктор Ренольд Вильсон. К телефону... Звонок для доктора Вильсона... – перекрыл шум голос невидимого диктора.

Ренольд Вильсон? Дора повернулась на табурете. Не может быть... Неужели это тот самый Ренольд? Врач Мириам, у которого она плакала на плече? Мужчина, сделавший ей предложение? Нет, это было бы слишком невероятно. В Америке тысячи Ренольдов Вильсонов. Но... забота о престарелых. А Ренольд именно этим и занимался.

И вдруг она увидела его, пробиравшегося сквозь толпу к стойке.

– Я доктор Вильсон, – сказал он бармену и вдруг замер на месте. – Дора! Боже мой! Какими судьбами? Удивительно встретить тебя здесь! Ты участвуешь в конференции?

– Ренольд! Как я рада снова видеть тебя!

Мужчина раскрыл ей объятия, и девушка радостно устремилась в них.

– Дорогая, ты здесь по делу?

– Нет, просто так... с другом. – Неожиданно она почувствовала, что краснеет. Разве можно было толково объяснить Ренольду, кто такой Хуан Фламинг и какую роль он играет в ее жизни? Вильсон наверняка решит, что она сошла с ума! – Ты забыл про звонок, – слегка задыхаясь, сказала девушка, показывая на телефон, который специально для него поставили на стойку.

– Ах да... да. – Он взял трубку. – Вильсон слушает. – Покачав головой, доктор дал отбой. – Никто не отвечает. Значит, ничего важного... – Он внимательно посмотрел Доре в лицо. – Значит, у тебя здесь ланч с твоим... э-э... другом? Наверно, в таких обстоятельствах будет неудобно, если мы начнем вспоминать старое?

– Пожалуй, да, – печально признала Дора. – Хуан действительно относится ко мне со старомодным чувством собственника.

– Что ж, я его понимаю. – Ренольд смотрел на нее с восхищением. – Дора, ты всегда была хорошенькой, но теперь стала просто красавицей. Не могу выразить, как я рад, что ты совершенно оправилась от былого психического напряжения. Мне хотелось бы задать миллион вопросов, но не хочу причинять тебе неприятности... – Он повернулся, собираясь уйти.

– Подожди, Ренольд! – Дора схватила его за руку. – Нет, так просто ты от меня не убежишь! Я хочу знать, чем ты сейчас занимаешься. По-прежнему живешь в Бостоне? – Она с досадой вздохнула, представив себе, каким циничным насмешкам подверг бы Хуан этого мягкого, интеллигентного человека. – Послушай, может быть, мы встретимся где-нибудь после ланча? – живо предложила девушка. – На вторую половину дня у моего друга назначена еще одна встреча. Я могла бы увидеться с тобой в вестибюле, как только он уедет. Но, наверно, у тебя какой-нибудь доклад... или лекция?

Симпатичное лицо Ренольда расплылось в улыбке и стало еще привлекательнее.

– Прежняя Дора никогда бы не решилась на такую уловку! – Он сжал ей руку жестом заговорщика. – Рад сообщить, что до половины пятого я ничем не занят. У нас будет уйма времени, чтобы обменяться новостями. Когда освободишься, найдешь меня в вестибюле. Я буду сидеть и ждать тебя. – Он еще раз подмигнул девушке с видом сообщника и скрылся в толпе.

Часовая стрелка перевалила за единицу. Дора тревожно посмотрела на дверь и тут же увидела идущего к ней Фламинга.

– Прости, что заставил тебя ждать. – Его извинение было простой формальностью.

– Я сама только что явилась, – солгала Дора. – Как прошла встреча? Успешно?

– Очень, – коротко ответил он и продолжил тоном, в котором едва угадывался намек на раздражение: – Может быть, поговорим за ланчем? Я бы не хотел опаздывать на вторую встречу.

– Конечно, – сразу согласилась она. – Ваше желание для меня закон.

– Будем надеяться, что мне не придется напоминать тебе об этом. – Хуан взял ее за руку и так решительно повел к ресторану, что люди, стоявшие у дверей, расступились.

Пока Дора усаживалась в удобное кресло, предупредительно отодвинутое для нее официантом, завораживающе-светлые глаза Хуана внимательно рассматривали неузнаваемо изменившуюся девушку.

– Ну, как ты провела утро? – Вопрос был задан как бы между прочим. Казалось, сам Хуан всецело занят изучением обширного меню. Однако Дору не обмануло его внешнее спокойствие. Обострившаяся наблюдательность подсказывала ей, что это проверка. Слава Богу, ей не было нужды лгать – разве что самую малость...

– Да так... Прошлась по магазинам, посидела у бассейна...

– Гмм... Примерно этого я и ждал. – Он наклонился к Доре и насмешливо спросил: – Ты уже решила, чего хочешь? Я говорю про еду.

Конечно, Фламинг ждал, что Дора выскажет свои пожелания, а он уже сделает заказ от ее имени. Эта деталь этикета давно вышла из моды; женщины предпочитали сами обсуждать свой выбор с официантом. Кое-кто счел бы это проявлением женской независимости, но лично ей такой обычай не нравился.

Пожалуй, ей было даже приятно покровительство Хуана Фламинга. Любит она его или ненавидит – а порой Дора и сама не понимала, какое из чувств она испытывает к этому мужчине, – но сомневаться не приходилось: он обладал такими качествами, как властность и гипнотизм, обаяние и ум, и это резко выделяло его среди других. Дора чувствовала, что ее собственная личность могла бы расцвести рядом с ним. Конечно, при условии, если Хуан поощрит ее своей чуткостью...

– Ничего горячего, – сухо сказала она, отвлекаясь от навязчивых мыслей и возвращаясь к действительности. – Только салат с копченым лососем.

– Вино? – Хуан что-то сказал официанту, и через минуту тот дал ей оценить вино, которое принес.

– Прекрасно... – Она вдохнула букет и сделала глоток, все время ощущая на себе внимательный взгляд спутника.

– Таинственная ты женщина, Дора... – нарушил молчание Хуан, когда официант подал еду и разложил по тарелкам. – Чем больше я смотрю на тебя, тем меньше понимаю, каким образом девичья чистота и невинность могут сочетаться в тебе с многоопытностью искушенной женщины... – Он поднял бокал и сделал большой глоток. – Может быть, в тебе погибла великая актриса?

– Может быть, – кротко согласилась она.

– И в каком амплуа ты будешь выступать сегодня вечером? – Этот вопрос заставил ее вздрогнуть.

– Не понимаю... – Дора недоуменно раскрыла глаза, чувствуя, как безудержно заколотилось сердце. Не мог же он знать о ее предстоящем свидании с Ренольдом...

– Ты сменила платье, – заметил Хуан, не сводя глаз с яркого лифа. – Какую роль ты играешь сейчас? Цыганки-соблазнительницы?

Дора проглотила комок в горле, неуверенно чувствуя себя под пытливым мужским взглядом.

– Не знаю. Кого же я, по-вашему, соблазняю?

– Именно это меня и интересует, – въедливым голосом произнес Хуан. – Очевидно, с тех пор как я оставил тебя одну, что-то произошло. Что-то... или кто-то зажег твои глаза, разрумянил щеки, а рот сделал свежим и влажным.

– Просто утром у меня немного болела голова, а сейчас все прошло. – Дора старалась непринужденно увести его в сторону от опасной темы. – Кого мне тут соблазнять? – Она наклонила голову и занялась лососем.

– Например, меня. – Это ошеломляющее предположение, сделанное мягким баритоном, бросило девушку в краску. – Я прав? Твоя пламенная красота и развевающийся подол платья должны потрясти меня, сделать снисходительным и заставить найти оправдание тому, что ты обманула Марио. Превратить меня из главного обвинителя в третейского судью.

– Но это же нелепо! – От его неотрывного взгляда пылало лицо; двусмысленный комплимент, сделанный обволакивающим мягким голосом, звучал в ее ушах странной музыкой. В ресторане было полно народу, но слова Фламинга произвели в ее и без того издерганной душе такую сумятицу, что девушка перестала замечать окружающих. Она со страхом ощутила напряжение под ложечкой и узнала в нем звенящую струну сексуального влечения.

Похоже, тело и душа Хуана тоже пребывали в конфликте. Он находил ее невыразимо привлекательной и ненавидел себя за эту слабость. Увы, не только себя. Фламинг упрекал Дору в том, что та нарочно разжигала в нем чувственность. С первой встречи девушка решила, что перед ней охотящийся самец, и даже нелепая ситуация, в которой она оказалась, не смогла заставить ее думать иначе или хотя бы скрыть это. О, она пыталась, но Хуан был слишком искушен в игре между мужчиной и женщиной, чтобы ничего не заметить. Ирония судьбы заключалась в том, что если бы она действительно была опытной соблазнительницей, каковой ее считали, то без труда смогла бы противостоять его первобытной сексуальности.

– Нелепо, говоришь? – наклонился он через стол. – Тогда скажи мне, почему ты переоделась. Интересно, какое волшебное зелье заставило тебя светиться изнутри?

С трудом сдерживая разгулявшиеся нервы, Дора постаралась ответить как можно проще и естественнее:

– Почему люди вообще переодеваются? Конечно, потому что во время поездки одежда мнется и пылится... Скажите, что вам не нравится в моем наряде? – перешла она в наступление.

– Не нравится? – Он тихо рассмеялся. – Напротив, я нахожу его очаровательным, даже обворожительным. Слишком привлекательным для того, чтобы сидеть в нем в четырех стенах гостиничного номера... или у тебя другие планы на вторую половину дня?

Их глаза встретились; к своему стыду, Дора отвела взгляд первой. Вряд ли Фламинг мог запретить ей покидать гостиницу. Но вдруг он отменит деловую встречу и будет настаивать, чтобы она провела остаток дня с ним? Мысль об этом была невыносима.

Усилием воли она взяла себя в руки, допила вино и небрежно сказала:

– Вообще-то я собиралась посетить местную церковь.

– В таком платье? – Он приподнял брови.