Текст книги "Это все она"

Автор книги: Леона Шелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Леона Шелл

Это всё она

OCR & SpellCheck : 62

Шелл Леона. Это всё она.: Роман —

М: Издательский Дом «Панорама» (12-092)

ISBN 978-5-7024-2981-6

Аннотация

Жизнь не слишком баловала Дору Эллисон. Сначала из семьи ушел отец, потом мама вышла замуж и уехала на другой континент. Девочку забрала мамина мама, и всю себя посвятила ее воспитанию. Когда бабушка серьезно заболела, Дора взяла заботы о ней на себя. Два года ухода за больной, когда приходилось нянчить ее, словно малого ребенка, успокаивать и втихомолку плакать, узнав, что дни ее сочтены, нелегко дались Доре. Казалось, после смерти бабушки черная полоса в жизни девушки закончилась. Но Судьба припасла для нее еще одно серьезное испытание...

Пролог

К вечеру пляжи на Кейп-Анн опустели.

На фоне огромного безоблачного синего неба, сливавшегося на горизонте с такого же цвета необозримым океаном, фигурки стоявших у кромки воды купальщиков, совсем уже немногочисленных, казались бронзовыми статуэтками. Сходство усиливало почти полное отсутствие одежды на загорелых телах людей. Впрочем, в это время можно было порезвиться на теплом песке и в освежающих волнах Атлантики и в чем мать родила.

Преодолевая искушение окунуться в прохладную океанскую воду, полицейский дорожной службы Сондерс медленно проехал вдоль пляжей. Взглянув на часы, решил, что пора возвращаться в участок, сдавать смену и побыстрей отправляться домой: сегодня будут транслировать бейсбольный матч из Сан-Франциско. Сержант нажал на газ и по шоссе, идущему вдоль побережья, проехал до большой рощи, где сбавил скорость, – здесь находился оздоровительный детский лагерь и дорожный знак предписывал осторожную езду.

За рощей шоссе выходило на федеральную скоростную автостраду и можно было разогнать "шевроле" хоть до ста миль. Но Сондерс не любил носиться очертя голову без особой на то нужды – насмотрелся за годы службы на тяжкие дорожные происшествия, связанные, как правило, с быстрой ездой. А вот возвращавшиеся с пляжей лихачи, особенно молодежь на шикарных машинах, любили проехать с ветерком. Ну что ж, их дело. Безудержные удаль и лихачество присущи не только техасским ковбоям, но и молодым отпрыскам чопорных жителей старомодной Новой Англии. На хайвэе, как и в прериях, особых правил поведения нет – главное не задирайся и не высовывайся, не мешай другим и не нарушай рядность движения. Сержант же и в силу характера, и по старой служебной привычке предпочитал езду в среднем ряду, а чаще вообще наблюдал за порядком, стоя на обочине дороги.

Полицейский "шевроле" быстро нагоняла машина ярко-красного цвета, заметного издалека даже в угасающем свете дня. Когда она поравнялась с патрульным, тот взглянул на нее. В салоне "форда" сидела веселая компания юнцов и девиц, горланивших последний хит недели из молодежного песенного репертуара.

– Привет, шериф! – со смехом прокричал паренек, высунув белобрысую голову из окошка.

Сержант погрозил ему пальцем, но останавливать "форд" не стал – нарушений движения со стороны водителя не было.

– Чертовы сопляки, – ругнулся вслед полицейский, провожая взглядом быстро уходящий вперед красный автомобиль, и переключил внимание на другой транспорт. Со стороны пляжей полуострова Кейп-Анн реденьким потоком неслись легковые автомобили запоздавших любителей океанских купаний, а по встречным полосам на север ночным рейсом тянулись огромные трейлеры под яркими брезентами и белоснежные рефрижераторы. Некоторые водители уже включили подфарники.

До Ньюфилда, где находился окружной участок дорожно-патрульной службы, оставалось пять миль, и Сондерс удовлетворенно хмыкнул, поблагодарив Бога, что смена прошла спокойно, без происшествий. Впрочем, тут же осекся: радоваться будешь, когда вылезешь из машины. Движение на скоростных дорогах полно неожиданностей и требует внимания – уж он-то это знает. Самые невероятные ситуации раскручиваются здесь порой со стремительностью сюжета боевика.

Плавно поднимаясь на холм, магистраль уходила влево, и неровная местность скрывала дальний обзор. Преодолев небольшой подъем, Сондерс пошел на поворот. За ним можно будет прибавить скорость. Отсюда дорога прямехонькой лентой уходила к самому горизонту. В сумерках он был едва различим, зато впереди, сразу за поворотом, в свете фар остановившихся на обочине машин, был виден лежавший на крыше автомобиль. Он съехал с невысокой дорожной насыпи на поле и опрокинулся. Сержанту даже показалось, что задранные вверх колеса еще продолжают вертеться. Сердце Сондерса похолодело, когда он узнал красный "форд". Бедные юнцы с подружками! Что с ними стало? Полицейский резко затормозил, пристроился за одной из стоявших машин и выскочил из "шевроле". К нему тут же подбежал взволнованный мужчина.

– Сержант, там человек! Кажется, дышит и крови вроде нет...

Сондерс облегченно вздохнул – значит, перевернулась двойняшка обогнавшего его "форда". Он направился к машине. Крышу сильно примяло, покореженная дверца была открыта, и из проема выглядывала верхняя часть тела мужчины, распластавшегося на земле. Сержант нагнулся и пощупал пульс. Живой! Увидев валявшиеся рядом документы, выпавшие из кармана неудачливого водителя, он поднял их, быстро пролистал паспорт и поспешил к рации в "шевроле".

– Дежурный! Говорит сержант Сондерс. На четвертой миле автострады Ньюфилд – Кейп-Анн дорожное происшествие. Высылайте "скорую". В аварию попал мексиканский гражданин...

1

Перед званым обедом гостям предложили аперитивы. Потягивая сухой шерри из высокого бокала, Дора вежливо улыбалась серьезному молодому человеку, который до небес превозносил достоинства ее брата. Как будто она сама о них не знала... Барни, который на десять лет старше Доры, имеет все качества, необходимые будущему конгрессмену, включая незапятнанную репутацию в деловом мире и преданную красавицу-жену.

Девушка согласно кивала в ответ на хвалебные речи собеседника, но сама в это время думала о другом. Ей было совсем неудобно в шикарном, но безумно узком платье, одолженном женой брата. Та настояла, чтобы на вечере, посвященном выдвижению Бернарда Эллисона кандидатом в члены конгресса на предстоящих выборах, золовка надела именно это платье. Сейчас Дора размышляла о том, как в этот наряд ухитрялась влезать Сесиль.

Вывод был жестоким: наверняка невестка в этом роскошном платье и вздохнуть не могла, иначе черта с два она отказалась бы от него...

Впрочем, вполне вероятно, что Дора была несправедлива к ней. Не исключено, что Сесиль руководствовалась благородным стремлением сделать все возможное, чтобы Барни не был опозорен появлением младшей сестры в платье, не принадлежавшем знаменитому модельеру. И хотя бюст у Доры был более изящен, чем у невестки, она все же не могла чувствовать себя в этом футляре из темно-бирюзового ворсистого крепа комфортно.

Двадцать человек должны были разместиться в великолепной столовой за длинным обеденным столом в чиппендейловском стиле, в блестящей полированной поверхности которого отражались белоснежные накрахмаленные салфетки, хрустальные фужеры и столовое серебро. Дора сама наблюдала за тем, как сервировали стол, в то время как флористы подбирали цветы, чтобы украсить ими дом.

Девушка была чрезвычайно рада за брата. Еще бы! Ведь именно в конгресс он и стремился. В тридцать четыре года Барни был полон уверенности, что сделает карьеру в политике – конечно, при условии, если весь электорат поверит предвыборным обещаниям Эллисона так же безоговорочно, как те люди, которые выдвинули его защищать их интересы.

Дора подавила зевок и снова заставила себя улыбнуться, подумав, что ее присутствие здесь, среди этих политизированных людей, так же неуместно, как снег в пустыне. Приходилось признать: если бы она временно не остановилась в прекрасном бостонском доме Барни, подыскивая себе жилье, конечно, ее никогда бы не пригласили на этот обед. При десятилетней разнице в возрасте брат с сестрой не могли быть слишком близки. Тем более что сразу после развода их родителей – Доре тогда было четыре года – Барни отправили в закрытую частную школу.

Она предлагала уйти на этот вечер из дома, чтобы не создавать лишних проблем, но и брат, и Сесиль, казалось, пришли в ужас от этой мысли. Ну как же, ведь друзья Барни знали, что она живет у брата, печально подумала девушка. Делать на этом обеде Доре было абсолютно нечего, но ее отсутствие поставило бы под сомнение радушие и гостеприимство супругов Эллисон.

Сделав глоток из бокала, она притворилась заинтересованной, поскольку собеседник, которого энергичная невестка выбрала ей в кавалеры за обеденным столом, пустился в длинное рассуждение о мировой экономике.

Нельзя сказать, что она не интересовалась такими вещами или что Вилли Джилфорд неинтересный молодой человек. Напротив, он замечательно красив и породист, как истинный джентльмен из старинных семей Новой Англии, и Дора подозревала, что Сесиль заприметила его, рассматривая как подходящую кандидатуру в мужья неустроенной золовке. Но сейчас девушке было не по себе, потому что платье слишком узко, а ноги болели из-за отсутствия привычки к высоким каблукам. Последние два года она большей частью носила удобные кроссовки, ибо была спортивным инструктором в детском лагере на полуострове Кейп-Анн. А до этого... Она заставила себя не думать о прошлом. До этого был тяжелый и болезненный период, о котором Дора предпочитала не вспоминать. Кроме того, ей казалось, что кондиционеры не справляются с царящей в зале духотой. Комнату наполняла толпа разнаряженных людей в вечерних костюмах и платьях. Гости расхаживали туда-сюда под звуки мелодий Гершвина и собственной болтовни.

Неожиданно в вестибюле прозвучал громкий и настойчивый звонок. Это послужило Доре удобным предлогом извиниться и отойти, чтобы глотнуть свежего воздуха. Все приглашенные уже пришли, так что у парадного входа мог быть лишь какой-нибудь случайный торговец душеспасительными брошюрками или хозяйственной мелочью. Конечно, она обязательно выслушает визитера, а затем объяснит, что ни в чем не нуждается. Согласно ее собственным принципам, тот, кто был вынужден заниматься таким делом из-за финансовых затруднений или иных побуждений, заслуживал почтения, как и любой труженик. Дору нельзя было бы заставить делать то, чего она не хотела, но захлопнуть дверь перед носом таких людей не в ее правилах.

Она знаком показала одной из горничных, что сама откроет дверь, направилась в вестибюль, радуясь, что наконец-то свободно вздохнет и в прямом, и в переносном смысле, и улыбнулась при мысли о том, что многие ее знакомые были бы в восторге от возможности познакомиться с выдающимися людьми штата.

Но едва Дора открыла дверь, как убедилась, что ее предположение относительно визитера оказалось ошибочным. Человек, не снимавший пальца с кнопки звонка, был вовсе не торговцем. Девушка окинула его быстрым взглядом. Лет тридцати пяти, густые темные волосы обрамляли красивое смуглое лицо, увы, свидетельствовавшее о плохом характере и неукротимом нраве; насупленные черные брови нависали на прищуренные голубые глаза, красиво очерченный рот был упрямо сжат и выражал недовольство.

Лицо незнакомца говорило, что этот самоуверенный человек привык во всем задавать тон. О том же свидетельствовала его манера держаться. Он был гигантского роста – около метра девяноста, в модной, элегантной одежде. Может быть, это гость, о котором случайно забыли? Ошеломленная столь неожиданным появлением, Дора молча ждала его слов. Ее ореховые глаза разглядывали костюм незнакомца. Пиджак из натурального светлосерого льна был надет поверх изысканно белой рубашки, заправленной в брюки цвета древесной коры, сшитые из ткани, напоминавшей тяжелый шелк. Цветной шелковый галстук дополнял ансамбль и сочетался по цвету с платком, выглядывавшим из нагрудного кармана пиджака.

В прекрасном костюме чувствовалась рука мастера. Однако, как ни роскошен был наряд незнакомца, он едва ли подходил для сегодняшнего торжества, на котором полагалось быть в смокинге. Да и щетина на скулах и мужественном подбородке, подчеркивавшая красивый изгиб рта, вряд ли произвела бы хорошее впечатление на гостей брата.

– Итак, – нарушил молчание мужчина, пожирая Дору глазами, холодно блестевшими на загорелом лице, – наконец-то я тебя выследил!

– Сожалею, но... – Ощущение было такое, словно чья-то ледяная рука легла ей на спину между лопаток, и только сознание того, что она находится на собственной территории, удержало Дору на месте. Тем не менее пальцы девушки вцепились в дверной косяк, выдавая охватившее ее беспокойство.

– Да... – Незнакомец не отрывал от девушки взгляда; его глаза скользнули по колечкам блестящих темно-каштановых волос, обрамлявших покрасневшее овальное лицо, по плотно облегавшему тело ворсистому крепу платья и спустились к золотистым босоножкам на высоких каблуках, придававшим стройным ногам такое изящество, которое привело бы в восторг любого скульптора. Уставившись в ее глаза, мужчина произнес скрипучим голосом: – Конечно, ты сожалеешь, но скоро будешь сожалеть еще больше, потому что я приложу все силы, чтобы наказать тебя по заслугам за то, что ты сделала с моим братом Марио.

Дора изумленно хлопала длинными ресницами. Он что, сумасшедший, сбежавший из расположенной неподалеку лечебницы? Да нет, эти несчастные не носят одежду от лучшего кутюрье – разве что вламываются в чей-нибудь дом и заимствуют там свой гардероб...

Голоса гостей, раздававшиеся за спиной, успокаивали девушку и придавали ей смелости; кроме того, остатки строгого бабушкиного воспитания и мучительное сострадание к людям, безвозвратно утратившим разум, не позволяли ей закрыть дверь.

– Очевидно, это какая-то ошибка, – нарочито холодно ответила она. – У меня нет ни одного знакомого по имени Марио.

– Никакой ошибки, Дора. – Голос мужчины был низким, бархатистым, а "р" он произнес протяжно и твердо, придав имени угрожающее звучание. Несмотря на превосходный английский, было заметно, что его родным был язык одной из латиноамериканских стран.

Девушка похолодела. Он знает, как ее зовут? Внезапно его угроза отомстить за какого-то совершенно неизвестного человека обрела реальность, от которой нельзя было просто отмахнуться.

– Ага! Теперь ты поняла, что меня нелегко одурачить, – презрительно бросил визитер, глядя на ошарашенное лицо девушки. – Дора Честер Эллисон – имя не перепутаешь. Будешь отрицать?

– Что меня так зовут? Конечно нет! С какой стати?

– Неужели не знаешь? – Он протянул руку и придержал дверь на случай, если ее захотят захлопнуть.

Дора глубоко втянула в себя воздух. Все, что от нее требовалось, это позвать на помощь. Она бы так и сделала, если бы незнакомец не назвал ее имя. Каковы бы ни были его намерения, он не случайно оказался в этот вечер у дверей дома Барни. Шестое чувство подсказывало ей: до того, как кликнуть слуг, лучше узнать, что именно ввело этого человека в заблуждение, и разобраться в ошибке. На столь ответственном этапе карьеры Бернарда Эллисона скандал в его доме нужен меньше всего на свете. Однако, несмотря на решимость, руки девушки дрожали, и она с досадой заметила, что это не ускользнуло от наблюдательного взгляда незнакомца.

– Ничего не понимаю. Что вы хотите? Я требую объяснений, – твердо сказала Дора. – Уверяю вас, у меня нет ни малейшего повода стыдиться своего имени.

– Тогда зачем же ты его сменила? Ведь ты теперь не Дора Честер Эллисон, а сеньора Марио Фламинг, лгунья, мошенница и воровка! – обрушил он град обвинений, сверля собеседницу откровенно враждебным взглядом.

– Что? – Она задохнулась от возмущения и невольно прижала руку к груди, словно хотела успокоить бешено заколотившееся сердце. – Это что, шутка? Да кто вы такой, в конце концов? Какой-нибудь паршивый писака, пытающийся придумать газетную статейку позубастее, чтобы как-то навредить моему брату? Только все это напрасно, потому что в моем прошлом нет ничего порочащего ни меня, ни мою семью. А если вы и дальше будете выступать с подобными абсурдными обвинениями, я подам на вас в суд за клевету!

– Браво! Великолепная демонстрация бойцовского духа! – Блестевшие насмешкой глаза оценивающе разглядывали стройную, вызывающе сексапильную девичью фигуру. – Когда я впервые увидел твою фотографию, то долго недоумевал, что именно заставило Марио потерять голову. О да, личико довольно хорошенькое... для того, кому по вкусу румяные американские девицы, – с легкостью описал пришелец ее внешность. – Но брат всегда предпочитал нечто более экзотическое. Очевидно, он смотрел глубже и разглядел огонь, горящий в твоей душе! – Дерзкий взгляд задержался на высокой округлой груди, туго обтянутой тканью, и Дора каждой клеточкой ощутила презрение, которое испытывал к ней этот незнакомец...

Он медленно опустил темноволосую голову.

– Да, действительно... Теперь, видя тебя, я вполне могу оценить твои чары и понять брата хотя бы в этом. Но разобраться в твоей сути он не смог из-за недостатка опыта. Что же, теперь он станет умнее и научится понимать – не все то золото, что блестит.

Дора могла бы позвать кого-нибудь на помощь, чтобы выкинуть отсюда грубияна, который ее с кем-то спутал. Но решиться на это было непросто. Этот мужчина явно не собирался уйти с миром. Он был настроен на конфликт. Каждый мускул его тренированного тела был напряжен и готов к бою. Когда-то кто-то сказал, что у страха есть свой запах; оказывается, специфический запах есть и у гнева. И его угрожающее поведение предостерегало Дору от опрометчивых действий. Барни долго и упорно работал, чтобы победить на местных выборах. Достаточно было легкого намека на скандал, одной недоброжелательной фотографии в газете или неверного шага, сделанного им или кем-то из членов его семьи, чтобы все пошло прахом.

Как ни хотелось Доре воздать по заслугам незваному гостю, она инстинктивно чувствовала, что должна обезвредить его собственными силами, без вмешательства брата.

– Послушайте, мистер... – начала она, заставляя себя говорить спокойно, несмотря на то что сердце готово было выскочить из груди.

– Фламинг, – многозначительно подсказал он. – Естественно, фамилия у нас с братом одна. Хуан Артего Фламинг.

Дора слегка нахмурилась, удивившись несоответствию английской фамилии и южноамериканских имен.

– Вы американец?

Светлые глаза зло сощурились. Он с силой вдохнул в себя воздух, задержал дыхание и широко раздул глубоко вырезанные ноздри орлиного носа.

– Не испытывайте моего терпения, сеньора! Вам не удастся одурачить меня своими детскими уловками и заставить поверить, будто вам неизвестно, что ваш муж из Мексики! – презрительно бросил он. – То, что Марио иностранец, несомненно, добавило ему привлекательности в твоих глазах. Да и крупная сумма денег!

– Постойте! – горячо перебила его Дора. – Вы не можете...

– Помолчи, красотка! – Он пресек все ее возражения с видом человека, привыкшего к беспрекословному повиновению. – Я нисколько не сомневаюсь, что муж объяснил тебе: английская фамилия объясняется тем, что один из наших испанских предков носил фамилию Фламинко. Попав в Америку, он переделал ее на английский лад, когда участвовал на стороне северян в Гражданской войне. Он был мужественным и честным человеком, и мы с гордостью носим его фамилию... Но в нашей крови есть и английская примесь. По линии матери. Так что мексиканцы, как и англичане, нетерпимы к оскорблениям и предательству!

– Ваш брат Марио... – Дора нараспев произнесла красивое имя.

– Поздравляю! Оказывается, ты помнишь, как его зовут! – Он иронично усмехался и с презрением смотрел на ошеломленную, все еще сбитую с толку девушку. – Что ж, кажется, мы начинаем понимать друг друга, сеньора Фламинг... А теперь, если ты чуть посторонишься и разрешишь мне войти, я расскажу о моих планах на твое будущее.

– Нет! Нет... вы ошибаетесь... – Тут бесцеремонный гость изо всех сил толкнул дверь, распахнул ее и переступил порог, заставив Дору в страхе отступить. – Слушайте, я действительно не понимаю, о чем вы говорите, – дрожащими губами пробормотала она, уже понимая, что причиной настойчивости Фламинга является какое-то невероятное недоразумение, а вовсе не упрямое желание причинить неприятности ей самой или ее брату – Честное слово! Я никогда не встречала никого по имени Марио, не говоря уже о том, чтобы выходить за него замуж! Я вообще никогда не была замужем!

– Лгунья! – бросил он ей в лицо. – А с виду приличная леди.

Злоба, звучавшая в оскорбительных словах, испугала девушку. Дора в панике отпрянула, увидев, что мужчина поднял руку словно для удара, и не почувствовала большого облегчения, когда рука замерла на полпути. Ощущение угрозы оставалось.

– Как вы смеете оскорблять меня? Убирайтесь вон из этого дома! – Ее переполняли страх и негодование. Отступив назад, Дора оказалась прижатой к резной балюстраде лестницы, которая вела в спальни. Окинув холл паническим взглядом, она поняла, что поблизости никого нет, и вцепилась в дубовые перила. – Если вы сейчас же не уйдете, я позову брата, и вас выкинут отсюда!

– Почему же ты этого не делаешь? – почти ласково спросил мужчина, приводя Дору в ужас своим спокойствием. Она увидела его безукоризненно белые зубы, блеснувшие в усмешке, больше напоминавшей оскал. – Зови своего брата и всех его друзей. Пусть они узнают, какая кровь течет в жилах у Эллисонов! – Фламинг смотрел в ее лицо с откровенной насмешкой. – Да ты ничуть не лучше уличной девицы, продающей свое тело за деньги. Но ни одна из них не стоит тех денег, которых потребовала ты! Так давай же, красотка, зови своего брата, если хочешь, чтобы все узнали, что ты сделала! Можешь быть спокойна, я тебе помогу. Я все расскажу ему сам.

– Нет, погодите!

Она бросилась наперерез Хуану Фламингу, направившемуся вглубь холла, выставила руки и преградила ему путь, думая только об одном: нужно оградить Барни от скандала, который может оказаться для него роковым.

– Ага, наконец-то ты готова признать, что благоразумие – уместнее наглости, верно? – На суровом лице Хуана отразилось торжество. – Идем. Мы немедленно уезжаем. Настало время воссоединиться с мужем. – Он протянул девушке руки, но тут за ее спиной раздался звук открывающейся двери.

– Дора... Что здесь происходит? – В голосе Сесиль слышалось легкое раздражение. – Вилли сказал, что ты пошла открывать дверь и пропала. Бог свидетель, мы наняли для этого достаточно прислуги...

Голос невестки умолк, когда она увидела импозантного мужчину.

– Я не имею дела с прислугой, сеньора, – поклонился он. – У нас с Дорой свои отношения, в которые неуместно вмешивать служащих.

– Вот как? – Сесиль удивленно подняла брови. – Дорогая, тебе следовало предупредить нас. Мы могли бы пригласить твоего... гмм... друга присоединиться к нам.

– Он совсем не мой...

Протест Доры был заглушен низким баритоном Хуана:

– Нет, нет, сеньора, благодарю. Мне пришлось бы отказаться от этого приглашения. Я очень огорчен, но присутствие Доры безотлагательно необходимо в другом месте.

На красивом лице Сесиль отразилось недовольство.

– Ну, знаешь, Дора! По правде говоря, ты могла бы быть более предусмотрительной. Ты ведь знаешь, насколько этот вечер важен для Барни. Как я объясню твое отсутствие Вилли?

– Пожалуйста! – обратилась Дора к невестке, не дав непрошеному гостю открыть рта. – Я уверена, что, если у меня будет возможность немного поговорить с мистером Фламингом наедине, я смогу все уладить. Десять минут, Сесиль...

Дора рисковала, но не очень. Если она не появится через отпущенные ей десять минут, Сесиль кого-нибудь пошлет за ней, а тем временем ей, возможно, удастся убедить пришельца в своей полной непричастности к делам его брата.

– Ну хорошо. Раз уж тебе так нужно... – Сесиль кивнула безупречно причесанной головой в сторону кабинета мужа. – Но я тебя умоляю ничего там не трогать. Ты ведь знаешь, как Барни трясется над своими книгами. Я полагаю, обед накроют через пятнадцать минут! – Она задержала ледяной взгляд на застывшем лице Фламинга, круто повернулась и возвратилась к гостям.

– Что ты надеешься сделать за эти пятнадцать минут? Заморочить мне голову? Или соблазнить, как ты это сделала с моим братом? – Пальцы Хуана сильно сжали плечи девушки, глаза не отрываясь смотрели в ее разгневанное лицо. – Предупреждаю, ты даром тратишь время, и не только свое, но и мое. Или твое предложение побеседовать – только отговорка, уловка, чтобы избавиться от хозяйки и уехать, ничего не объясняя?

– Что я должна объяснять? – повысила голос Дора, чувствуя себя окончательно сбитой с толку. – Послушайте... я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите. Я вообще ни за кого не выходила замуж, не говоря о вашем брате!

– Тогда почему же твое имя указано в брачном свидетельстве? – В небесно-голубых глазах мужчины светилось торжество.

– Нет никакого брачного свидетельства! – В голосе девушки зазвучали истерические нотки. Внезапно она умолкла, когда рука мужчины отпустила ее плечо и вытащила из кармана светлого пиджака вчетверо сложенный лист гербовой бумаги.

– Ты что же, думала, я настолько глуп, чтобы не прихватить с собой столь важную улику? – с презрением бросил Хуан, развернув документ. – Смотри, все здесь! Твое столь ординарное имя, адрес, имя и род занятий отца. – Он постучал по бумаге длинным красивым пальцем. – Думаю, от дальнейшего фарса теперь следует отказаться?

– Не может быть... Это подделка! – Изумленно раскрытыми светло-ореховыми глазами Дора рассматривала документ, который ее мучитель держал так, чтобы она не могла схватить его.

– Подделка? Выданная мне официальным лицом из архива? Тебе придется придумать что-нибудь получше, – с издевкой произнес Хуан.

Несомненно, свидетельство было настоящим. Чувство страшного отчаяния наполнило душу Доры; мозг лихорадочно пытался найти выход из невероятной ситуации. Может быть, в документе названо место, где она никогда не была? Нет, не выйдет. В свидетельстве указан отдел регистрации большого курорта на полуострове Кейп-Анн. Тогда дата? Первая пятница июля, три недели назад. Боже милостивый, где же она была в это время?

Дора в отчаянии напрягла память. Она уволилась из лагеря в конце июня и собиралась уехать немедленно, приняв приглашение Барни и Сесиль пожить у них на время поисков жилья. Но в последний момент возникла заминка с продажей дома ее бабушки, и она предпочла остаться в своей крошечной однокомнатной квартирке на побережье, пока не придет чек. Хотя она была благодарна за приглашение, но не хотела мешать светской жизни Сесиль и злоупотреблять гостеприимством родственников в момент, жизненно важный для карьеры брата.

Когда Дора осознала, что третьего июля все еще была на полуострове и могла зайти в отдел регистрации, у нее упало сердце. Курорт был забит народом, и ее могли видеть сотни людей.

– Свидетели! – Хватаясь за соломинку, она уставилась на две совершенно незнакомые фамилии. – Я никогда не слышала об упомянутых в документе людях!

– Конечно нет. – Горящие глаза Хуана уставились на выжидательно поднятое лицо девушки. – Ты что, принимаешь меня за идиота? Реализуя свой злодейский замысел, ты схватила двух первых встречных, абсолютно посторонних людей. – Он убрал документ в карман и спокойно продолжил: – Твое невразумительное мычание утомляет меня. Пора тебе встретиться с Марио.

– Подождите! – Ошеломленная столь неожиданно возникшими странными обстоятельствами, Дора старалась найти способ остановить неумолимый ход событий. – Должен же быть какой-то выход из этой нелепой ситуации, доказательства того, что кто-то выдает себя за меня... – Суровое лицо Фламинга оставалось непреклонным, и Дора, понявшая, что он ничего не желает слышать и остается глухим к доводам рассудка, выдвинула другой аргумент, возмущенно воскликнув: – Вы что же, рассчитываете, что я уеду из дома с незнакомым мужчиной?!

– С деверем, дорогая, – безучастно поправил Хуан. – Думаю, ты едва ли захочешь, чтобы твой брат отвернулся от тебя. А это неминуемо случится, если я перечислю все твои подвиги перед его гостями... – Он сделал многозначительную паузу, во время которой смятенная Дора пыталась понять, в чем же именно ее обвиняют. – Когда я разделаюсь с тобой, ему и так потребуется вся его братская снисходительность. Однако... – Он задумчиво рассматривал бледное растерянное лицо девушки. – В одном ты права. Несмотря на всю твою непорядочность и мерзкое мошенничество, ты все-таки представитель слабого пола и остаешься существом физически уязвимым. Это дает тебе право интересоваться моим удостоверением личности. Вот, смотри сама!

Последовало быстрое движение руки, и в сильных мужских пальцах появился мексиканский паспорт.

– Нужны ли еще какие-нибудь удостоверения, сеньора? – вкрадчиво поинтересовался Фламинг. – Не хотите ли поговорить с консулом или моими банкирами? Каждый из них сможет подтвердить мою личность.

Дора покачала головой. Никакого смысла проверять его личность не было. Она уже верила этому человеку, понимая, что тот скорее заблуждается, чем замышляет какое-то преступление. Однако никакие документы и рекомендации уважаемых людей не могли сделать его общество приятным...

– Думаешь, я блефую? Надеешься, что не стану разоблачать тебя? – Если бы можно было убивать взглядом, она сейчас корчилась бы в предсмертных судорогах, уткнувшись лицом в великолепные мужские туфли, подумала девушка, увидев, как издевательски поднялась густая черная бровь Хуана. – Не делай ошибки, недооценивая меня, красавица. Если ты вынудишь меня, я расскажу твоему брату и его влиятельным друзьям все. Как ты умело соблазнила Марио, заставила его влюбиться, жениться, убедила открыть единый банковский счет и положить на него деньги, доверенные ему компанией для ведения дел, а потом при первой возможности сняла их и исчезла. Тогда твой позор станет его позором... – Он немного помолчал и спокойно добавил: – И этот позор в одночасье уничтожит кандидата в конгрессмены.

– Какая-то женщина подло поступила с вашим братом. Но при чем здесь я? – Дора старалась создать из услышанного логическую цепочку. Так вот что имел в виду Фламинг, когда называл ее лгуньей, мошенницей и воровкой! Вглядываясь в его непреклонное лицо, девушка чувствовала холодок в животе. Сейчас, когда на карту поставлена политическая карьера Барни, никоим образом нельзя позволить мексиканцу выдвинуть против нее чудовищное публичное обвинение...

– Какая-то женщина, которую зовут Дора Честер Эллисон, – с нажимом ответил он. – А теперь, когда ты знаешь, что я в курсе всех деталей твоего мошенничества, ты можешь извиниться перед гостями, и мы уедем. Твое место – рядом с мужем.