Текст книги "Страсть Зверя Пустыни (ЛП)"

Автор книги: Леона Хард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Глава 14

POV Лилия

Я просила Ярина поставить меня на ноги, но тот был на удивление напорист и все время нес меня на руках, привлекая внимание постояльцев таверны. На улице было проще. Там пусто в позднее время, а вот внутри заведения мы привлекли излишнее внимание своими показными "нежностями". Но к счастью, вместо ожидаемого звериного оскала или ярости в глазах зверь лишь лениво потянулся, пошире и поудобнее расставил массивные ноги, полулег в огромном плетенном кресле, взял бокал с вином, игриво помешивая напиток внутри, всем видом показал равнодушие и пренебрежение. Поза настолько ленива, словно он готов уснуть от скуки. Все это я заметила будучи на далеком расстоянии.

Ярин с трудом пробирался сквозь многочисленные стулья и постояльцев, что было очень неудобно делать со мной на руках. Один раз даже неуклюже пошатнулся и врезался бедром в стол, но сохранил равновесие и не упал вместе со мной. Я охнула от неожиданности на что Зверь усмехнулся и лениво, посматривая на свой напиток, заговорил:

– Дорогой браааат, я вроде посылал тебя охранять, а не воплощать свои слюнявые фантазии и лапать отродье!? – бровь пренебрежительно вздернулась в знаке вопроса. – Или ты ее втихомолку сношаешь пока я отворачиваюсь?

Взгляд лениво перешел от одного к другому. Теперь ко мне, губы тихо поинтересовались:

– А, отродье? Может ты ответишь на столь легкий вопрос? Я не очень люблю, когда из меня делают глупца!?

Его вторая рука все время была опущена вниз под стол, а сейчас резко поднялась и бросила огромный сверкающий и убийственный по мощи предмет. Меч со звоном ударился о деревянный стол. От удара задребезжали стаканы, некоторые разбились, брызнув осколками, как каплями воды, на пол.  Тяжелая сталь загрохотала, подобно огромным камням, бьющим по плечам и спине. Замолкли голоса, но шаги Ярина по-прежнему были уверенны и тверды.

Меч вскоре прекратил грохотать по столу и остановился, острием указывая в нашем направлении, как прямая угроза, заставляя кровь стынуть в жилах. Готовится к бою? К убийству? Терзать и рвать на куски?  К кровавому мессиву!?

Сам шейх в противовес резким действиям беззаботно развалился в кресле и скрестил руки под грудью, внимательно наблюдая, как родной брат делал последние шаги по битому стеклу и подносил меня.

Я же в последние секунды перед приближением отвернулась, обняв шею Ярина.

Руки Ярина под коленями сильно зажгли мою кожу, словно места соприкосновения наших тел мысленно пытались сжечь. Содрать тупым ножом, да хоть с кожей и мясом, но лишь бы не смели касаться.

Неужели не приятно, когда твоей собственности кто-то касается? Твое больное воображение подбрасывает картинки, как Ярин берет меня на руки, а потом несет на ложе прямо за твоей спиной, после чего занимается со мной любовью? Не приятно? Хочешь убить нас прямо здесь? Привыкай,  я – не твоя собственность! И никогда не буду вещью. Я тоже имею свои чувства, права и свободы, как и ты.

– Что...это? – по слогам, четко выдержав ровную интонацию, он произнес, контролируя эмоции. Я не торопилась отвечать, держа Ярина за шею и ожидая его пояснений, ведь я предлагала самой дойти, но младший Бонифаций с упорством осла пожелал меня донести, хотя знал возможные последствия.

Ярин подошел вплотную и остановился напротив шейха, а после очень длительной запинки по истине холодно (никогда прежде не слышала подобного голоса) пояснил:

– Лиля, как обычно, нашла себе приключения  на задницу. Полюбуйся! – Ярин неожиданно сделал вид, что все угрозы и действия брата – плод воображения и фантазии. Проглотил ужасные намеки, хотя казалось, что он был зол, ведь во время передвижения его руки под моими коленями напряженно сжимались. А сейчас ответил будто ничего не произошло.  После ответа осторожно поставил меня на ноги, попридержав за плечо, чтобы исключить неловкое падение.

Теперь Артур увидел мое раненное бедро и кровь на штанине, а затем отвесил Ярину унизительный подзатыльник за мое ранение, а меня усадил на кресло. Хотя, я предпочла бы дождаться знахаря. а не чувствовать его лапы на своей ноге. Впервые за много дней я посмотрела шейху в глаза и накрыла его руки, которые обхватили мою раненную конечность.

– Не стоит! – попросила или приказала не притрагиваться, но он, бросив на меня неопределенный взгляд, занялся делом. Разорвал предыдущую повязку, видно что-то его не устроило в оказании первой медицинской помощи, затем  обжег рану каким-то пойлом со стола, а после удовлетворенно перевязал ногу. Не стоило демонстрировать якобы беспокойство о моем здоровье, а то смешно смотрится.

– На твоей коже останется шрам! – заявил грубо, словно обвинил меня в тяжком грехе. – Твое везение поразительно. Ты заметила, что являешься матерью и не имеешь права рисковать своим здоровьем? Еще раз полезешь в пекло и я клянусь лишу тебя возможности общаться с сыном. Сразу ударил по максимуму. Как по морде надавал. Ярин успел приказать владельцу таверны доставить  знахаря и вернуться, чтобы вкратце рассказать о нашем приключении, поэтому шейх сейчас разбрасывался подобными фразами.

– Я спасала жизнь девушке. Но откуда тебе разумеется понять, что такое чужая жизнь!? Ты ведь привык только отбирать их, а не считать. Одной больше, другой – меньше.  Правильно?

– Правильно говоришь, отродье, – больно схватил пальцами за лицо, после чего грубо приблизил к себе поближе, вынудив посмотреть в глаза. – Чужие жизни для меня ничто, а твоя мне нужна! И я не собираюсь ее терять. Если ты будешь делать глупости, то я буду действовать жестче.

Ну, попробуй, великий шейх! Мысленно послала ему ответ, опаляя уверенным взглядом. Но в тот же момент явился знахарь и остудил наши накаленные до предела нервы.

Тучная женщина-знахарка провела все процедуры прямо на месте, заставила меня выпить горькое пойло, после чего огромной иглой зашила рану. Глубокую, но короткую.  В то время Ярин и Артур ушли на улицу на разговор, а к их возвращению в таверну моя рана была полностью зашита и обратна перевязана. Дальнейшие показания по излечению и мази меня были переданы, а знахарка со спокойной душой под звон монет убрана.

Наверное хмельное состояние и слабость после потери крови развязали мне язык, поэтому я осталась выпивать с мужчинами, а не направилась спать к Азамату. Долгое время пятеро воинов и я просто выпивали крепкое вино, но вскоре я нарушила их покой и разговор, подняв украденную у насильников монету и положив ее на стол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Кто-нибудь знает подобный диалект? – я грубо оборвала разговор пьяных мужчин. Из уважения к шейху им пришлось замолчать, а не послать женщину к дьяволу спать или стирать вещи. Ярин и трое остальных мужчин, сидевших напротив, поочереди пригляделись к монете и в незнании пожали плечами. В хмельном состоянии их мало заботили какие-то слова, пусть и неизвестные. Последним зверь взял монету и сразу прочитал:

– На ней написано: "Страдания делают нас сильней", – после чего бросил золотую тяжелую монету на стол и, наблюдая как она катится колесом, пояснил для меня, несведующей в истории. – Прежде чем образовались девятнадцать южных земель вокруг оазисов мы долгие века были многочисленными варварскими племенами и разговаривали на этом языке.

Второй раз за месяц я посмотрела на него сбоку и удивилась насколько он умен и образован. Помню, что мне говорили что-то о старо-южном языке, но каков был смысл его изучать? Теперь он уже нигда не использовался и считался мертвым языком.

– Откуда это? – спросил Бонифаций, посмотрев на меня, но я в ту же секунду отвернулась от прямого взгляда и задумалась над ответом.

– Помните, трактирщик рассказывал нам о жертвах в пустынях... мне кажется сегодня я приостановила одно такое похищение жертвы? – спокойно призналась. После чего услышала задорный смех. Пятеро мужчин-воинов пренебрежительно захохотали над подобным высказыванием, ведь им претит, что женщина могла кого-то спасти или приостановить трагедию.

– Мне предлагали перейти к хозяину...– попыталась объяснить, но все слова потонули в пренебрежительном смехе мужчин. Даже Ярин ухахатывался, один шейх сидел сбоку и неизвестно, как отреагировал, просто потому что я не смотрела на него, а смеяться... он никогда не смеется. Может внутри он и смеялся над моей пустой бравадой.

Всей кожей ощутив их пренебрежение, я грубо спросила:

– Вы не верите, что на наших землях  действует кто-то очень опасный и не совсем здоровый? Не признаете, что наши земли находятся под угрозой? Как вы можете, ведь жертвами становятся совсем молодые  женщины!!! – в ужасе воскликнула, наблюдая, как бородатый мужчина напротив меня беззаботно смеялся и вместо страха или хотя бы показного участи просто лакал бодрящее пойло. Для него мои речи, словно слова несмышленных детей.

– Кому надо выпускать своим жертвам кишки, а потом за них же подвешивать на деревьях? Сама подумай, насколько слова трактирщика лживы. Где убийцы нашли деревья в пустынях? Тогда зверства должны было происходить в оазисе. В самой сердцевине моих земель, а я бы о таких вещах знал!? – поинтересовался шейх, показав насколько я глупа. Мужчины от смеха уже давились выпивкой. Весь стол заплевали остатками пойла, а все никак не могли успокоиться от моей наглости и самоуверенности. Кажется шейху тоже весело от моей паники и потому он поставил ладонь на кресло и как бы нечаянно задел мое плечо, а затем добавил:

– Подобные небылицы и зверства выдумывают старики, чтобы запугивать своих глупеньких дочерей и тем самым огорождать от опрометчивых поступков таких как, например, сбежать из дома ночью и искупаться обнаженной перед мужчиной.

Вот, Дьявол!!!   Я почувствовала, как у меня вспыхнуло все тело, от ногтей на ногах вплоть до кончиков рыжих волос. Должно быть я стала по цвету, как мои волосы, но благо освещение свечи слабое и никто не заметил моего стыда.

Не успела с достоинством ответить. Вот не успела, а хотела сказать, что настоящий мужчина не станет подглядывать за девушкой, потом шантажировать, а затем соблазнять, да будь она хоть трижды простолюдинка или служанка.

Не дал мне Ярин это гордо озвучить. Вмешался в разговор, хохоча в голос:

– Слушай, слушай, а что говорил трактирщик?  Кажется кто-то сначала поиздевался над девушкой, убил, а потом трахнул мертвую? Вот это должно быть экстаз...вся в кровищи... – у меня волосы на голове зашевелились. Дыбом встали от этого разговора.

Шейх неожиданно поддержал брата:

– Возможно представил, что это девственная кровь. Зато самое главное: баба молчит и не верещит над ухом.

Вы посмотрите, какой сегодня шейх разговорчивый, прямо сыплет остротами, хотя может я и не знала, как и о чем он разговаривает с мужчинами. Со мной он нормально разговаривал только однажды: на озере, чтобы соблазнить меня даже истории о своих походах рассказывал.

На дружный смех я только впилась пальцами в чашу, а после того, как тот затих, я встала из-за стола и с милой улыбкой, присущей обычным женщинам, пояснила:

– Теперь я точно уверена, что вы родные братья. У вас обоих больная фантазия!!!

И мне было все равно на то, что я сдала Ярина по поводу того, что он мне рассказал о тайне рождения шейха. Поделом ему. Он тоже надо мной посмеялся.

Глава 15

POV Лилия

В ночь ранения я настолько не выспалась, что на ходу засыпала. Усталость, потеря крови меня выматали сильнее, чем обычно. В какой-то момент я почувствовала, что меня перенесли. Теперь уже не я управляла лошадью, а провалилась в благодатное беспамятство. Я отчетливо понимала, что сплю и позволяла себе греться и спать на широкой груди, привалившись к ней ухом. Во сне было так хорошо: сладко. Кончики пальцев покалывало жаром. И тело расслабленное, невесомое, легко поддающееся всему, что с ним делали. Его трогали и оно, не подвластное разуму во сне, охотно подчинялось и млело в чужих руках. А потом поцелуй такой дьявольски сладкий, неторопливый, но такой тяжелый, накрывающий волной бешеных эмоций и страсти, от которой сжались пальцы и на руках и на ногах. Не думала, что ощущения во сне настолько яркие.  Получив мощнейший удар похоти от соприкосновения с чьим-то языком я простонала кому-то в губы, одобряя дерзкие действия.

– Тихо, – только этот ужасный голос и пальц, прикоснувшийся к моим губам, вырвали меня из грез и опустили в солнечных ад песков и уронили в объятия самого дьявола. Со сна не поняв где нахожусь я с удивлением отметила, что лежу на плече самого дьявола и, задрав голову только что кажется целовалась с ним, потому что наши губы почти соприкасались, а на моих осталось странное ощущение покалывания от его щетины. Вся кровь бросилась вверх и ударила в лицо, накалив его, от осознания всей мерзости происходящего. Зверина, как обычно, воспользовался моим не вполне адекватным состоянием и его ладони уже проникли под рубаху и лапали мою грудь. Словно поняв путь моих мыслей, он решил пояснить:

– Ты сама ластилась ко мне во сне, разве можно было отбиться от твоих приставаний? Я ведь не каменный? – зверя забавляла эта ситуация и власть над моим телом.    Знание о том, что его умелые руки легко могут возбудить меня, он считает своей властью надо мной. Ниточкой, за которую можно дернуть и заставить танцевать под его музыку, но к его сожалению, я умела этому сопротивляться.

Совершенно с непроницаемым лицом вытащила его руки из моей рубахи, поправила одежду, набросила обратно капюшон, скрываясь полностью от его взгляда и холодно пояснила в пустоту:

– У меня давно не было мужчины, поэтому легко возбуждаюсь, – прозвучало несколько двояко. Выглядело, словно я -опытная женщина и через меня прошло достаточно любовников, но не объясняться же перед ним!? К тому же, его это не касалось...

– Потаскуха! – полоснул, как ножом, очередным оскорблением, на что я мысленно взвилась. Да, как он смел называть меня потаскухой. Меня!? Меня, которая ни на одного мужчину с вожделением не посмотрела за все года!? А сам!? А сам, как посмел так нагло и мерзко меня унизить!? После того, как делал вид, что безумно возбужден мной, что дико желает меня и не может остановить собственное тело и просто пойти и оттрахать другую девку или девок?

Наверное, это был некий рубеж. Последнее обзывательство, которое не удалось стерпеть. И все унижение громко взорвалось во мне. Повернувшись к шейху, я тихонечко бросила в надменное, самодовольное лицо:

– Катитесь к дьяволу, ваше величество. А ко мне никогда больше не притрагивайтесь, ибо меня тошнит от ваших прикосновений!

Все это я сказала предельно четко и тихо, глядя ему в глаза, чтобы понял и принял мои слова к сведению. Я не шучу и совершенно серьезна в своих высказываниях, может быть немного груба, но как уж получилось. Это не флирт и не глупые обиды, а конец. С минуту я смотрела в его неморгающие глаза и пыталась понять, какова будет реакция, но ее пока не было.

На некоторое время шейх будто бы оброс броней, а после треснул прочный камень и из крепкого тела вышла мощная волна ярости, унесшая меня с собой. Рука сдавила мое горло до хрипоты, не давая не то что разговаривать, а просто дышать.  Шепот на ушко казался предельно милым и спокойным в противовес жесткой руке, в которую я впилась ногтями в попытке отодрать от себя. Перед глазами поплыли черные неизвестные точки, а легкие полыхнули огнем.

–  Не смей разговаривать со мной в подобном тоне! Подбирай слова. Меня все в тебе устраивает, кроме твоего дерзкого языка. Лишишься его и я буду счастлив. Без языка ты станешь идеальной для меня женщиной. Молчаливой и прекрасной!

Он приостановил удушье, расслабил хватку, дав возможность глотнуть воздух, но сразу сдавил обратно. Этот сделанный глоток воздуха показался еще большим плевком в лицо, ведь теперь легкие просто разрывались от жжения.  В голове начала пульсировать кровь вместе с тем, как на ушко доносились поначалу вполне милые слова, даже отдающие своеобразной нежностью:

– Я, как и простолюдины, начинаю верить в колдовство. Какая-то ведьма прокляла меня в тот день, когда я впервые увидел тебя. Неопрятного грязного полу мальчика, полу девочку, лежащую под моими ногами.  Любая сука на твоем месте уже бы лишилась и дерзкого языка, и головы, но не ты. Тебя я по неизвестной причине терплю. Почему я должен трахать потаскух, а не тебя!? Почему я должен довольствоваться третьим сортом? И почему я должен, вообще,  терпеть и ждать? Предупреждаю:  «Скоро мое терпение иссякнет окончательно и тогда, если ты не станешь моей, то я лучше убью тебя!

 На последних словах я была где-то на грани, одной ногой за пределами реальность. Готовая навечно закрыть глаза. Все перед глазами уже темное, холодное, даже конечности похолодели от напряжения и ощущения надвигающейся гибели.

И, когда я уже была готова потерять сознание, а черные точки передо мной стали совсем объемными и закрыли собой видимость на красные пески и голубое небо, тогда же тяжелая рука ослабила хватку на шее, а я смогла вдохнуть воздух и зайтись в лихорадочном кашле.

Красные пески, это был словно первый мой вздох в жизни. Такой долгожданный и такой тяжелый, смешанный с болью в ребрах.

– Мама!? – каким-то образом сын услышал мой кашель. Как его папочка меня душил не увидел, поскольку находился где-то позади на одной лошади вместе с дядей, зато услышал мой приступ. Вместо ответа из меня вырывался кашель, поэтому я не смогла нормально ответить, только головой закивала и рукой помахала, давая понять, что со мной все хорошо и просто поперхнулась слюной.

А, поглядев в крайне разгневанные кровавые янтари шейха, я поняла, что он – настоящий безумец! Окончательно спятил.

Глава 16

POV Лилия

Моя шея на несколько дней сохранила воспоминания о безжалостной хватке шейха. Красные царапины исполосовали, словно красной удавкой, бледную кожу и каждый раз как мы с Бонифацием нечаянно пересекались взглядами, они начинали болезненно жечь, давая заново ощутить удушье.

« Если не станешь моей, то я лучше убью тебя». Раз за разом в голове звучали его слова и, не особенно следя за своей лошадью и воинами, находившимися поблизости, я задавалась закономерным вопросом: «Правда ли шейх способен меня убить?»

Даже в самые трагичные моменты нашего прошлого, мы не могли убить друг друга… просто у обоих рука не поднималась, а ведь это было бы лучшим решением для нас.

Словно в ответ на мой мысленный вопрос в тот же миг шею снова сдавили невидимые руки шейха, заставляя непроизвольно задохнуться от паники, широко раскрыть рот и постараться не впадать в панику от очевидного вывода: сделает. Если шейх решился и пообещал, то сделает, как пообещал.  Свое слово он всегда держит.  И врать не врет. Может утаить, скрыть свои цели, но, если что-то говорит, то только правду, за которую будет отвечать головой.

Лучший выход –  держаться от него отстраненно, как можно дальше. На безопасном расстоянии друг от друга.  Так я и поступала.  Когда забирал Азамата, то я держалась отстраненно, смотрела на него вскользь, словно он – слепое пятно. Когда вечером приводил ко мне в палатку, я также себя вела, демонстрируя спокойный покорный вид. Достаточно одного непокорного взгляда и всё вспыхнет огнем.  Сожжет нашу плоть и вскипятит горячую кровь. Мы достигли самого низа, самого ужасного дна. Дальше уже некуда падать.  О, великие красные пески, поглядите, что стало с твоими детьми. Мы в одном шаге от того, чтобы совершить роковой шаг.

***

Армия в последние дни похода весьма энергично и беззаботно передвигалась. Каждый пройденный километр песка приближал их к родному дому и заставлял подстегивать своих лошадей, чтобы как можно быстрее оказаться там. В родном доме. Рядом с детьми и женами, которых не видели порядка пяти лет. Они не чувствовали усталости, жара, а видели лишь цель – дом.

Оставалось всего около суток до главной деревни Бонифациев. Вдали уже виднелись очертания самых высоких зданий, среди них проглядывали пики знакомого борделя. А еще дальше проглядывали огромные величественные стены, защищавшие оазис – сердце Бонифациев, от врагов. Раннее грозные и холодные, словно стены мрачных каземат,  сегодня мне не показались страшными или холодными, наоборот мною владело беззаботное любопытство и легкая улыбка.

Помнят ли меня жители деревни и обитатели дворца?

Помнят ли мою (подставную) прилюдную позорную порку на глазах у толпы?

А помнят, как забивали камнями и если бы не Артур…?

А как примут сына от предательницы…

Сегодня я впервые обеспокоилась и осознала, как нелегко придется Азамату в борьбе за трон, если сын поставит перед собой данную цель.

Я резко всполошилась и передернула плечами, словно сильно озябла. Подняв взгляд на небо, я увидела десятки огромных птиц, рассекающих небо и летающих по кругу над военной процессией. Они выжидали или стерегли воинов. Возможно присматривались к добыче.

Озабоченная мыслями, я только сейчас увидела, что солнце не так сильно жарит, как в обычные дни. Сегодня оно скрылось за плотной завесой, сотканной из кудрявых туч. Небо пенилось, клубилось чернотой.

А ветер ударял мне в спину и, как скотину, настойчиво подгонял вперед.

Я была эгоисткой, слишком озабочена личными проблемами и мыслями и ничего не видела перед собственным носом. Наверное, у меня была возможность избежать этого… Мало ли, если бы была внимательней? Сделала бы не так или не то. Своевременно обратила бы внимание? Возможно все было бы иначе. Это я виновата во всем.  Только я.   Небо и красные пески больно наказали за эгоизм и невнимательность.