Текст книги "Каратели (СИ)"
Автор книги: Леона Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)
Глава 11
POV Диана
Андрей подал руку, чтобы помочь встать.
– Почему не убил? Пожалел жалкую девчонку? – вырвался вопрос, когда вспорхнула на ноги, поднятая силой Андрея. – Или ты знал, что не убьет?
Руки подрагивали в карманах штанов. Пыталась скрыть свои эмоции за маской холодности, будто ничто не заботило: то, что Гектор сейчас едва не...не...взял силой в очередной раз; его руки, сжимающие шею. А что ожидала от Карателя? От Гектора надо ожидать лишь самого плохого.
Андрей не расслышал вопросов. По-прежнему полуголый (верх отсутствовал) смотрел в открытую настежь дверь, куда неторопливо только что вышел Начальник. Разъяренный Гектор – это его суть, которая проявилась, когда перестал изображать человека в людском мире. Теперь не сдерживал темперамент.
– Или ты хотел, чтобы он убил? – пришла ужасная догадка, которую и озвучила, не обдумав.
Андрей хотел от меня избавиться? От этой мысли я в миг подтянулась, выпрямилась ровно, вдохнув в полноту легких.
Не спеша я отступала, боясь нового хищника. Почему мне Андрей всегда нравился, я считала его добрым, понимающим, во всех смыслах на редкость положительным Карателем? Гектор тоже казался почти нормальным, я даже смогла довериться ему. А привело это сюда... к плену. И Андрей мог казаться не тем, кем являлся.
В одном я уверена точно – не стоит доверять моей интуиции, она всегда подводит. Ни себе не доверяю, ни другим.
Андрей внезапно резко развернулся после моего вопроса с поистине комичным выражением на лице (одна сторона губ то опускалась, то поднималась, бровь насмешливо уголком вздернулась на лоб.
Он захихикал, вот именно так, по-другому не назвать его смех, и не тихий, и не громкий. Как маленькие наивные девочки, скромно смеющиеся в кулачок перед понравившемся мальчиком.
Сквозь полумрак деревянной, теперь уже поломанной кухни особенно ярко заблестела белозубая улыбка, и стальная серьга в ухе.
Быстрое приближение Андрея заставило мысленно напрячься и приготовиться к худшему. Но вместо удара или смерти (я бы не удивилась уже ничему) Каратель положил ладонь мне на макушку. Я немного выше, но не критично всего на несколько жалких сантиметров. Андрей взлохматил мне волосы, долго лохматил, пока пряди волос не начали падать на глаза.
– Ты слишком милая. Очень-очень милая! Ты опасна для мужчин! – говорил Каратель и продолжал портить прическу.
– С хера я милая-то? – недовольно цыкнула, а в носу противно защекотало от прядей волос, налезших на глаза и нос.
– Понял-понял! – Андрей убрал руки, но по-прежнему улыбался как счастливчик, обнаруживший сундук с сокровищами. Вряд ли я похожа на сундук с сокровищами, скорее мешок с барахлом. – Общение с Гектором опасно и для милых девочек!
– Раз понял, спасибо, что посоветовал меня убить. Крайне благодарна, а теперь проваливай! – указала на приоткрытую, выломанную дверь.
"Милая" прозвучало, как оскорбление, как будто наивная и глупая. Не хочу быть наивной, милой или какой там.
Вслед уходившему Андрею тихонько пробормотала:
– Андрей... – Каратель остановился. – Прости! В первую нашу встречу я обозвала тебя гомосексуалистом, а имела ввиду метросексуала – это вроде, мужчины которые очень сильно следят за внешностью. Просто я только пару недель как попала в человеческий мир и не знала многих понятий. Я не имела в виду, что ты по мальчикам.
– Я по девочкам...по девочкам. К вашим услугам! – Андрей улыбнулся и поклонился, рукой скользнув по полу, стирая невидимые пылинки. – Нам необходимо обговорить некоторые вопросы. Сегодня потеряли нескольких Клеймённых, поэтому чтобы впредь не возникало подобных проблем, ты должна мне и Игорю поведать обо всех аспектах вашей жизни на острове.
– Да. Хорошо.
***
После непонятной вспышки агрессии Гектор, как ушел с острова, так больше не появлялся или я его не видела, что безмерно радовало. Когда зама по округу Приам нет рядом и дышать становилось легче, никто не давил, не угрожал, не трогал кожу до синяков, не уродовал шею. Засос до сих пор алел на шее, лишь немного потускнел за прошедшие дни, но все равно напоминал о проклятом Гекторе. Отсутствие источника бед поднимало боевой дух – я вновь научилась радоваться.
Десять дней с тех пор, как ушел Артем. Ждала его каждую минуту, каждую секунду – единственное существо, которому доверяла. Знала, что не предаст. Ведь это Артем, рискнувший свободой ради меня, тот который спас от Гектора и сейчас была уверена в его возможностях, он их просто пока не раскрыл.
Вера помогала не падать духом, надеяться на будущее.
Я поставила перед собой цель – помочь Клеймённым выбраться из-под гнета Карателей. Хотя Гектор упомянул, что едва закончит переговоры – отпустит, но это не очевидный факт, мог, как и обычно, соврать. Его слова – пустой звук, поэтому оставалось верить в возможности отца и Артема. И тогда моя совесть получит немного удовлетворения-успокоения.
Жизнь на Острове текла своим чередом, Клеймённых не били, не насиловали, в нашу жизнь захватчики почти не вторгались. Охранников было всего пятнадцать штук, менялись каждый день, но Игорь или Андрей – один из них непременно следили за остальными Карателями. На удивление, Игорь больше не угрожал: вероятно, должность все-таки налагала определенные обязательства, в том числе запрет на варварское поведение.
Клеймённые почти свободны...почти, как дикие твари в людском зоопарке.
Двое Клеймённых, как поведал Андрей высохли от нехватки эмоций в Приаме, спасти не удалось. Их кожа высохла, организм стал дряхлым раньше срока. Погибшие Клеймённые занимались воспитанием малышей в возрасте от рождения и до семи лет. После семи дети попадали под опеку преподавателей.
За неимением взрослых Клеймённых мы с Элей согласились на это бремя – ухаживать за малышами. Я не любила детей, они всегда орали и бегали по острову. Какое чувство умиления можно испытать, если те постоянно кричали, хватали за хвост и задирали майки?
Но это оказался отличный способ отвлечься от серых будней в ожидании спасения или новостей из людского мира.
Четверых малышей взяла я: два мальчика и две девочки. Четверых – Эля. И вот уже который день мы посвящали все время с утра до ночи малышам. Одеть, накормить, потом искупаться в океане, поиграть, позаниматься какой-то развивающей ерундой по книжкам, еда и наконец... сооооон (слава святой земле, возможность спокойно посидеть или полежать по своему желанию). Во второй половине дня почти такой же распорядок.
Как-то вечером, когда солнце перестало нещадно палить, встретились с Элей на берегу каждая со своим выводком. Мой шестилетний Ванька учил трехлетнего Матвея лепить куличики, самая мелкая девятимесячная Катюшка заняла место на моих ногах. Сначала забиралась на них, потом плечо наклоняла и падала в песок. Я выполняла роль горки, но это отлично, лишь бы дите не плакало. А рядом со мной сидела шестилетняя любопытная, голубоглазая Мария и изводила каверзными вопросами.
– А у вас есть единственный? – поинтересовалось девчушка и уставилась в ожидании ответа.
От усердия, стараясь скрыть, как точно мелкая попала в цель, я прикусила себе щеку. Как бы я хотела его не иметь – этого единственного.
Ничего...все вопросы решу, когда выберусь с острова.
– У вас сладенькая кличка! Я тоже хочу, чтобы меня называли Розочкой, – не получив ответ на прежний вопрос, малышка продолжала донимать.
От последнего замечания я сильнее сжала челюсть, слыша собственный неприятно-раздражающий скрежет зубов.
– Оооййй! Девочка... – протянула Эля, услышав разговор. Поняла по моей застывшей фигуре о неспособности прокомментировать заявление. Ох, как бы я желала погрузиться под слой песка, накрыться с головой. Прочь от всех и этого позорного клейма «Розы Карателей».
Все это благодаря Гектору. Каждый знает для каких целей он брал мое тело, чтобы наивную глупышку влюбить в себя. А влюбив, выведать вход на остров, а уж потом отдать на съедением Карателям в темный Дом, как уже однажды делал.
– Розочка – это плохое обращение, – Эля объясняла моей девочке, пока я пребывала в прошлом, в омерзительных воспоминаниях.
– А почему?
– А потому...
– Розочка – это красивый цветок. И я хочу быть красивым цветком, как тетя Диана! – дотошная Мария засыпала белыми песчинками стопы моих ног и щиколотки. И пока она прекратила постоянные вопросы, вновь в памяти всплыл этот предательский черный облик. Опять зажгло в груди, в районе сердца. Жжение почти не прекращалось, постоянно донимало, когда вспоминала Карателя. Словно огонь проглотила, который теперь сжигал изнутри. Не надо было доверять красивому яркому огню, изуродует или сожжет до конца. А я – глупая, погрелась возле его тепла.
Шорох крыльев перебил мысли и заставил обернуться, на время позабыв о детях. Черная большая ворона приземлилась на песок. Корявыми лапами чиркала песок и шла к нам. Все ближе и ближе.
Знакомая птичка.
– Привет, Вася! – Эля радостно улыбнулась и помахала пальчиками птице. Подруга всегда обожала зверей, даже змей. За всеми ухаживала, растила, целовала. Она ужа как-то раз поцеловала.
– А кто этот Вася?
– Ворон, – буркнула Эля, при этом ее лоб собрался недовольными складками.
– Я поняла, что это Ворон... – начала оправдываться, но замолчала, когда подруга с довольной улыбкой пальчиками погладила перья птице.
– Вася, Вася... – причитала Эля как с маленьким ребенком. – Вася хорошо полетал? Ах, да...прости. Василий!
Тут для Ворона запахло жареным, потому что набежали любопытные детишки, отвлеклись от занятий и принялись играть в игру, кто схватит черную птичку. Тому пришлось громко и надсадно «каркнуть» и вспорхнуть над Элей, прячась от любопытных рук.
– А откуда он прилетел? – перекрикивая гул малышни, поинтересовалась у подруги.
– Из Приама.
– А откуда ты знаешь?
Эля посмотрела очень внимательно одним глазом, второй привычно закрыт челкой, но даже так я почувствовала сквозившее разочарование или обиду. Я что-то пропустила в биографии подруги. Оказалось, я – самая отвратительная и невнимательная подруга, которая не удосужилась узнать, какую энергию пробудила Эля. В обмен на человеческую «лень» ее мозг излучал дополнительные импульсы, раскрывающие поток мыслей животных. Как открытая книга, Эля внутри себя слышала и видела картинки из жизни зверей.
Уверена, мое лицо от полученной информации стало лучиться самодовольством и счастьем, улыбку я изобразила широкую-широкую, сверкнув зубками. Эля внимательно ждала, что я скажу. Да только в тот момент маленькая Катюшка головой нырнула в песок и закричала с такой силой, что ее моська стала красная. Я очнулась, но продолжала улыбаться, глядя на лицо девочки в песке: на ресницам повисли белые пылинки, во рту, на носу. И пока отряхивала орущее создание неизменно улыбалась.
Гениально. Гениально! Если прицепить, например, клочок бумаги к лапке Ворона и отправить его к Артему? Эля в мыслях покажет, кому передать послание. Птицы и звери свободно путешествует между нашими мирами, дверь-дерево пропускает живность. Энергетические купола над округами отслеживает только крупные объекты, к примеру самолеты, но птиц кто будет отслеживать?
Мы можем списаться с Артемом! Я непременно когда-нибудь убегу от Гектора!
Глава 12
POV Гектор
Рабочее здание Карателей разорвало по кирпичику, на месте величественной черной пики, стремящейся к небу, теперь непроходимые завалы поломанных стройматериалов. Округ не стал тратить время, деньги, человеческие ресурсы на очистку пострадавших зданий, улиц. Сейчас проблема находилась глубже – зараза пробралась в кровь округа Приам, в его улицы, дороги, в жителей, в порядок жизни, в основы существования. Вся привычная система Карателей рухнула в ту Кровавую ночь.
Массовые грабежи, часть заводов приостановило деятельность, отсюда нехватка еды, школы и университеты за ненадобностью закрыты.
Пока политики вместе с учеными решали, что предпринять в сложившейся ситуации мне приходилось блюсти порядок. Бегать по ночам и ловить Клеймённых.
Весь мир рухнул, развалился по кирпичику и никогда прежним уже не будет. Не думал, что увижу конец своего мира.
Поскольку мой офис взлетел к гребанным Клеймённым в пекло, я занял рабочее место в Темном доме. В жалкой комнатушке с одним окном, в которое светил яркий луч света, разрезающий собой голубой деревянный стол с резьбой и бетонный пол.
Сама комнатушка метр на метр не позволяла свободно передвигаться в помещении. Игнорируя дискомфорт в правой щеке, сильно горящей от солнца из окна, я все внимание уделял экрану компьютера.
Входная деревянная дверь без приглашения бахнула со своеобразным треском о стену, впуская гостя. Нежданного гостя с широко раскинутыми в разные стороны руками, в черных джинсах и спортивной куртке и с широкой улыбкой. Нет. Не так. Очень яркой улыбкой, такой что белые зубы ее обладателя блестели и затмевали своей белизной голубое помещение кабинета. Очень сладкая улыбка, у меня аж скулы свело, я не любитель сладкого.
– Здорова, брат! – поздоровался Андрей.
– Здорова! – скупо ответил я.
Постарался внешне сохранить лицо, обычно это не составляло особого труда, но сегодня взгляд позорно убрал к экрану компьютера, а пяткой кроссовка постукивал по полу. Самого этот звук убивал, сильно раздражал.
– Ах, какой день! – друг важно прошел внутрь кабинета с широко расставленными руками в разные стороны, как поэт на главной площади, рассказывающий стих перед толпой людей. Одно было явно заметно – Андрей переигрывал с энтузиазмом. Так и хотелось сказать – Не верю!
Андрей прошел бочком мимо моего стола, оглядел голубые бетонные стены. В одной из них обнаружил дыру размером с куриное яйцо, поковырялся там пальцем, снимая побелку. Потом резко развернулся.
– Прям чувствуешь? Чувствуешь? – сделал вид, что принюхивается.
Я, понюхав воздух, лично чуял только кровь и смрад от пленных Клеймённых из нижних палат. Весь темный дом переполнен нарушителями порядка, некуда преступников сажать.
Я молча кивнул, вопрошая о чем все-таки спрашивал друг.
– Любовью пахнет! – Андрей пальцем указал на белый потолок, где над нами находилась только крыша. А потом идиот заржал, как довольный конь, нажравшийся сена. Со стороны казалось, что у Андрея приступ анафилактического шока, задыхаясь от смеха он что-то бубнил:
– Ой-ой-ой! Ах ты...ж...ха-ха...да чтоб меня в тартаре Клеймённые сожрали! Ха-ха, – наконец, недоумок нащупал стул, с трудом уселся, как старичок, которому плохо подчинялись руки и ноги. Вздохнул, сдерживая конский смех. Старался отдышаться и сам себе приговаривал – успокоиться.
Я тоже мог помочь ему успокоиться – ударом в лоб отключить. Мгновенное успокоение, но отчего-то сидел молча, руки скрестил в замок, локти поставил на стол и постукивал кулаками по носу, сдерживая агрессивные порывы. С недавних пор, едва что-то начинал чувствовать, где-то в груди жгло, мгновенно переключался на что-то, на работу, к примеру, или на патрулирование улиц. Помогало.
– Весельчак Андрей – это тупо! – произнес я, глядя на экран компьютера. Забавный кадр прислали не давно, а я из-за мороки с пленниками не успел посмотреть.
Андрей раскачивался на стуле и рассматривал обстановку в помещении. И еще создавал непонятные звуки, похожие на те, когда малыши катаются на каруселях. Что-то похожее на «Вииииииииууууу».
– Серьезный Гектор выглядит еще тупее! – Андрей, как ребенок, радовался, а меня его радость только бесила.
А я изучал ролик. Итак, что там было. Черно-белая запись возле магазина с продуктами. Несколько человек возле урны о чем-то разговаривали и жестикулировали. Их остановка длилась не более тридцати секунд, но этого хватило, чтобы засечь лица.
Нажав на стоп, максимально увеличил лица созданий на видео. Ко мне прямо по курсу стоял Твардовский. Невозможно не узнать. Закрываю глаза и вижу, как наяву отвратительную рожу. (И что ты в нем нашла, предательница?)
Подсознание отчетливо воспроизводит лицо Клеймённого, где бы я ни был. А потом и во сне появляется его лицо, которое хочу изуродовать... Я никогда не получал удовольствия от пыток Клеймённых, считал это обязанностью. Но в этом случае, уверен, я бы пытал с особой тщательностью жалкое тело дохлика и с удовольствием смотрел бы как он корчится от острия ножа. Всё. Всё. Опять колет, жжет внутри. В груди горит огнем при одном упоминании Дианы и этого беглого. Это необходимо обрубить, нельзя быть зависимым от эмоций. Не к добру, слишком много ошибок позволяю себе. Пока был занят Дианой пропустил гражданский переворот. Девчонка переняла все внимание на себя. Обо всем и обо всех забыл и о работе в том числе. И позже после переворота вновь надо было заниматься делами округа, а я, как на привязи, вокруг нее.
– Я этого ждал двадцать лет! – вдруг громко объявил Андрей, отвлекая меня от компьютера.
Я устало выдохнул:
– И что я успел натворить в пять лет?
– Тогда девятнадцать...
– Хорошо. И что я натворил в шесть лет? Лопатку из песочницы у тебя свистнул или сломал ее?
– Хуже! Помнишь нашу соседку с кудрявыми рыжими волосиками и с голубыми глазками. Ангелок во плоти. Женечка – моя первая любовь с детского сада!
– Нет. Не помню, – покачал головой.
Откуда всех упомнишь? У меня вообще отвратительная память на женские лица. Мог с одной девушкой дважды сходить на свидание, а потом в конце вечера узнать, что уже оказывается был с ней, причем на заднем сидении своей машины.
– Она, когда уезжала в другой округ, свою любимую куклу подарила тебе! – если бы Андрей мог пальцем, как Клеймённые, убивать – сейчас бы точно убил, потому что не прекращая тыкал и тыкал в меня, рассекая воздух. – А ты! Ты сразу выбросил ее куклу в помойное ведро! Женечка была моя первая любовь! Знаешь, сколько я плакал!
– Ах, какой я не хороший! – театрально закатил глаза к потолку. – Ты про работу не хочешь послушать? Или тебя только лЯбоффф волнует?
Это слово «любовь» – мысленно вздрогнул, когда произнес его вслух. Ужасное, мерзкое. Как будто с ног до головы в чем-то, словно в паутине запутался. Связали по рукам и ногам и не давали двигаться, а я всё трепыхался и пытался вырваться, но не удавалось. Крутился, вертелся, стремясь выбраться, но связан накрепко и теперь зависел от воли захватчика...захватчицы.
– Ну? – недовольно буркнул Андрей, явно с неохотой готовый выполнять свою работу. Понятно, друг прибыл исключительно с одной целью – насладиться моим поражением.
– Еж прислал посла. Интересно, долго будем обмениваться любезностями? Два дня стены отмывал от крови.
– И что он сказал?
– Согласен на переговоры через послов. Сеть в Питере включать отказался, никого к себе не впускает и не выпускает. Готов выслушать условия передачи пленных. Я ему для устрашения отправил две головы женщин-Клеймённых, ну те нянечки, которые высохли. Пусть думает, что специально убил.
– Прям головы? – испуганно округлил глаза Андрей.
– Идиот, что ли? Мы в цивилизованном мире живем... заняться мне не чем, как кровавую голову отсылать. Фотку всего лишь отослал с кровавыми головами. А про гражданскую войну слышал?
Андрей отрицательно и скучающе покачал головой.
– Клеймённые собрались в кружок по интересам и теперь воюют с нами. Так забавно. В войнушку играем, вчера мне куртку сожгли, сволочи! Представляешь целая группировка Клеймённых в количестве (я не смог подсчитать навскидку) заняла школу, более того, провела колючую проволоку, огородив себя от нас. Мы вчера с ночным патрулем пытались пробиться внутрь школы и зачистить Клеймённых. Еле унес ноги. Из двадцати Карателей нас осталось трое.
– Дело дрянь, – коротко подметил Андрей, взгляд бросил в окно, откуда открывался вид на пустые, побитые земли Приамцев.
– После драки кулаками не машут, а мы, не ведая того, просрали войну, толком и не начав. Я даже не вижу смысла больше держать пленников. Что могу потребовать за пленников? Питер освободить? Еж в лицо рассмеется. Открыть границу? Не откроет. Он наводит порядок у себя в округе, а я не могу воевать и у себя в округе, и там. Мы проиграли, Андрей.
– И что это значит? Поражение?
– На данный момент – да, – я слегка улыбнулся.
– Тогда какого хрена тебя это радует?
– Я рад, что в школе отлично знал историю. Если немного подождать, потерпеть, дать ему власть, чтобы осел в Питере, успокоился, ослабить бдительность врага. Одним словом – подарить ему что-то вроде троянского коня...
Глава 13
POV Диана
На острове дети ложились спать в девять часов вечера, когда солнце скрывалось за горизонтом и на территорию опускалась ночная прохлада. После отбоя запланировала встретиться с Элей на верхушке острова для отправки птички-Ворона в первый, так сказать, полет. Благо, после девяти вечера Каратели не поднимались по серпантину острова, охраняли только дерево-вход.
Самая маленькая, Катюха, сладко посапывала в колыбельной, которую притащил Андрей из бывшего домика девочки (самый лучший Каратель, которого довелось узнать. Его бы другу поучиться вежливости и доброте). Трехлетнего Матвея оставила у себя в кровати, а старших уложила в их домах.
Выполнив обязанности, я поднялась наверх к дому Эли. Гордый Василий охранял крыльцо подруги, лапками скреб по деревяшке, привлекая внимание. А голову Ворон очень резво, как робот, поворачивал то влево, то вправо и замирал на несколько секунд.
Эля вышла из дома и мы очень тихо побрели по серпантину, старались не привлекать внимание уснувших Клейменных, но как-то странно: чем выше к конечному пункту, тем шумнее становилось. С верхушки отчетливо доносился шепот.
Мы с Элей удивленно переглянулись, а Васёк сидел на локте Эли, вцепившись лапками в кожу, и ничему не удивлялся, продолжал головой крутить туда-сюда.
На верхушке действительно кто-то был. И поскольку я очень любопытная и всегда лезу, куда не просят, с риском получить по голове преодолела оставшиеся метры.
Только луна освещала верхушку острова и два краснеющих уголька от сигарет в руках знакомых охранников, в том числе того, что меня «страстно» любил и уважал, и трое Клейменных помладше, два мальчика и одна девочка лет пятнадцати-шестнадцати. До нашего приходи Клейменные сидели кружком на траве и шушукались. Едва мы пришли, как Клейменные тут же разогнули спины. Испуганно, затравленно посмотрели, будто пойманы с поличным.
Информация, которой они обменивались, предназначена явно не для всех.
– Что вы здесь делаете? – вредный охранник первым пошел в атаку, надеясь отвлечь.
– А вы что? – ответила в той же манере, медленно приближаясь к кучке Клейменных.
Затем последовала очень долгая пауза, я даже слышала шум океана и завывание ветра на высоте. Мы долго переглядывались друг с другом, как будто впервые увиделись. Доверия нет, поэтому уже хотела развернуться, плюнуть на все дела и уйти обратно в дом к Эле, чтобы оттуда отправить Василия в путешествие, но голос девочки-Клейменной остановил порыв:
– Мы хотим попробовать сбежать...
Девочка прошептала едва слышно, но тут же начались недовольные «шик». Мужчины показывали «рот на замке», подносили палец к сомкнутым губам, намекая о молчании.
– Глупая, зачем сболтнула предательнице? – не было необходимости смотреть, кто это сказал.
А мне оставалось в очередной раз скромно промолчать, проглотив горечь от нового оскорбления и попытаться вновь не расстраиваться. Я и так постоянно корила себя.
– А кто мы? – потупив взгляд на траву перед собой, уселась в позе лотоса. Затем с огромным трудом уверенно посмотрела на Клейменных.
Охранник долго-долго изучал меня – жалкого червяка, что мерзкий посмел вылезти после дождя, а теперь ворочался возле него, а тот думал закопать обратно в землю или нет.
Я его отчасти понимала, сама бы себя ненавидела, если бы умела. Поэтому пока охранник пристально рассматривал ничтожество перед собой, я отвернулась к стоявшей позади Эле. Поманила пальцем Василия. Тот расправил черные крылья, вспорхнул гордой птицей, а потом послушно приземлился на лапки в центре круга.
Я демонстративно достала записку из заднего кармана шорт и белую ниточку. Все это не тая проделывала перед Клейменными. Доверие за доверие.
– Ворон свяжется с Артемом, который должен помочь нам сбежать, – пояснила.
Пока Эля мысленно общалась с Василием второй охранник (неизвестный) продолжил доверительно рассказывать:
– Всё! Последняя капля! Этот бородатый альбинос – Каратель вчера, как он выразился, избил за длинный язык! – охранник показал на правый глаз, если приглядеться видно, что тот опух, веко на половину закрывало зрачок. – А потом на целый день привязал к дереву, чтобы кормить гнус! – охранник поднял руку, покрытую частыми черными волосами. Она, опухшая от множественных укусов насекомых была намного больше естественных размеров.
Второй охранник тот, что мой любимый, резво наклонился в кружок, показывая пример и горячо зашептал, поделившись мнением:
– Охранников на острове по ночам всего пять. Пробраться через них не составит особого труда, но дальше куда? В лесу надолго не спрячемся, хотя на первое время возможно. А дальше все равно путь либо в Приам направо, либо в Пронск по дороге. На границе охранников тоже штук пять не более...
Мы еще некоторое время обсуждали план побега, и я пришла к неутешительным выводам. С каждой новой мыслью я становилась молчаливее и обреченнее, плечи понуро опускались.
Нам необходимо преодолеть две границы до Приама. А в Приаме я – самый разыскиваемый преступник, чьи фотографии украшали экраны-рекламы в округе. Ближайший патруль и меня подвесят на столбу на главной площади, а в горлышко забьют гвоздь, кровь будет стекать по столбу и скатываться в тазик, заботливо подставленный под ноги. Я буду захлебываться в крови, а та будет вытекать и вытекать из моего организма....
Что-то меня занесло в воображении.
И самое последнее «но» против побега – бежать с самыми маленькими детьми невозможно, если только папа что-нибудь придумает.
Воодушевление после знакомства с Василием, маленькая хрупкая надежда сейчас треснула и разбилась о траву, на которой я сидела, подставив руку под подбородок. Долго смотрела в одну точку. Клеймённые уже распрощались, одна Эля сидела позади и ждала, пока перестану мечтать.
Я будто в лабиринте: хожу, брожу без цели, сражаюсь с невиданным врагом, пытаюсь что-то сделать, а толку нет. Гектор всегда опережает и с высоты роста насмешливо наблюдает за моими бестолковыми попытками вырваться.
Ладно...не падать духом.
Изобразила идеально-радостную улыбку, прощаясь с подругой возле ее домика, а сама спустилась вниз в столовую. Хоть чай попить перед сном.
Присела на одну из лавочек за столом в ожидании, когда закипит вода под разведенным костром. Несколько факелов возле входа освещали меня, костер и столы.
Пока вода в чайнике закипала, я слушала потрескивание огня, вдыхала нагретый жарким днём воздух, прислушивалась к жужжанию насекомых и неожиданно стала различать смех. Он вдруг ворвался в тишину ночи, ошарашил, заставил нервно оглянуться по сторонам в поисках нарушителей спокойствия.
Время больше одиннадцати, кто мог себя так нагло вести? Если только Каратели-охранники.
Заварила чай, грея ладони о теплую белую кружку, не спеша на носочках пошла к голосам. Звуки приглашали к берегу, но до конца спуститься я не решилась. Остановилась на последнем пролете, откуда открывался вид на дерево-дверь и пляж.
Высокие стебли растений и примерно метровый железный забор в клеточку мешали идеальной оценке местности, но с другой стороны скрывали и меня от неизвестных.
А на пляже – костер! А возле него четыре бревна в форме квадрата, на которых расположились штук двадцать Карателей.
Я аккуратно присела коленями на песок, пальцами обхватила железные квадратики забора и начала присматриваться. В таком положении с пляжа не обнаружить, но мало ли...
Судя по бутылкам алкоголя и смеху, Каратели что-то отмечали.
И, если глазомер меня не подводил, в руках одного из них гитара.
Я сразу поняла, кто играл, еще до того как голос лавиной обрушился на меня. Знакомый низкий голос завибрировал по натянутым нервам.
Оцепенела, хватаясь еще крепче в забор, словно сдерживалась, боясь, что пойду на поводу у этого голоса. Как загипнотизированная, отправлюсь на его зов. Этим голосом с легкой хрипотцой всегда шептал на ушко непристойные слова и когда засосы делал тоже.
Невыносимо! Невыносимо!
И когда имя назвал, также шептал, и когда целовались, и когда обнимались. Зачем имя сказал? Зачем! Зачем этот обман? Зачем поступать настолько жестоко, лучше бы пытал в Темном Доме, приковал к стене наручниками и кнутом убивал. Лучше физическая боль, чем эта.
Слова песни начали медленно вытеснять мои терзания: что-то про зверя, голую девушку и квартиру... что-то о желании к девице, которая голая ходила по квартире и не замечала его звериного взгляда.
Я слышала, как он пел о крови и кишках, но не думала, что Гектор способен своей любимой женщине спеть о чувствах. С финальным «брыньк» по гитаре тень рядом с ним прислонилась к его плечу и крепко, затяжно поцеловала. Я отвернулась от вида в сторону океана, но звук поцелуя не спутаешь.
Его женщина наградила за подаренную песню. Что ж, очень мило для него.
Лиля. Я запомнила эту женщину. У меня нет к ней ненависти, но она стала символом краха глупых надежд. В тот момент, когда увидела парочку за ручку возле здания Карателей, должна была заподозрить неладное, а я еще верила, наивная, что Гектор, узнав о моей принадлежности к Клеймённым, поймет и защитит. Не даст в обиду.
Надо сейчас встать и уйти, прекратить наблюдать, как долго и с каким наслаждением парочка миловалась на бревнышке, но я продолжала наблюдать. Надо уйти, но колени намертво приросли к песку, а руки к забору.
Успокаивала себя мыслью, что для дела. Алкоголь, языки у Карателей развязаны, могла узнать подробности о их планах, о том, отпустят ли нас или убьют? Есть смысл бежать?
Вскоре узнала, чей это День Рождения – Гектора. У нас семь лет разницы... Какой старый, я думала, он моложе. Видимо, эта разница в возрасте не давала понять друг друга. Гектор сразу говорил о сексе, все крутилось только возле одного, меня же эти вещи напрягали. Я и защищалась, как могла, от вездесущих лапающих рук. А Гектор пер танком и не замечал, что меня пугало слишком быстрое развитие отношений. Слишком агрессивное. Правда, это было до того, как узнала, что он – Каратель...Потом он был совсем ужасным.
Зачем я вспоминала?
Вынырнула из воспоминаний, когда внимание зацепилось за дружный смех и разговор на берегу:
– Гектор, ну поделись, классно трахать Клейменную?
– Ты бабка-сплетница? Сиди – не трынди!
– Да ладно тебе... – продолжал дотошный голос. – Ты говорил, классная. Чем? Узенькая? Ты в ней хоть помещаешься?
– Лилечка, не в обиду, ты уж извини, что при тебе, но Гектор у нас просто первопроходец! – кто-то громко рассмеялся. Поднял банку пива высоко воздух и громко провозгласил: – Давайте! За первопроходца!
