Текст книги "Безымянные слуги (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Теперь прошу подойти сюда десятников, – сказал он. – По приказу эра вам даруется полноценный статус нори. И зачем мне носилки?

– Двое без сознания, – пояснил Скаэн.

– О, боги! Эр!

– Да какая тебе разница? – не выдержал Скаэн. – Чем отличается рука стоящего на ногах от руки лежащего без сознания? Не выводи меня из себя!

Чиновник махнул рукой, достал из стола жезл и ткнул в протянутую руку Пятнадцатой. Я раньше никогда не видел, как начисляются баллы.

Оказалось, их буквально заливают под кожу. В жезл встраивалась прозрачная колба, в которую из руки Пятнадцатой начал поступать плотная жидкость, заполнив колбу почти целиком. Чиновник снова забрался в стол и достал оттуда большой пузырь с такой же жидкостью. Он добавил недостающее в жезл, подождал – и, когда жидкость окрасилась желтым, загнал обратно в руку.

С Шестым операция повторилась, а вот у Первого из руки сразу полилась желтая жидкость, заполнив колбу. Чиновник кивнул и отправил её назад. Первый что-то пробормотал.

– Шрам! – Пятнадцатая кивнула мне.

Я подошел к чиновнику и протянул руку. Тот ощупал запястье… Замер, ощупал ещё раз.

– У тебя пусто? – спросил он, и я кивнул.

Вздохнув, чиновник обернулся на стуле, открыл стоявший за спиной шкаф и вытащил ещё две бутылки с белой жидкостью. После этого взял жезл и вогнал мне в руку иглу. Было больно, но я и бровью не повел. На моих глазах осуществлялась мечта – я становился нори. Пусть пока ещё неполноценным, но это вопрос времени.

– Берёте за баллы с добычи?

– Да.

– Минус 1500 баллов, – чиновник чирканул пером в своих записях, залил жидкость в колбу, дождался изменения цвета и вогнал мне в руку. Я почувствовал, как в руке возникло напряжение, а под кожей стал отчётливо прощупываться пузырь. – Мои поздравления. Следующий!

Когда закончились бойцы из нашего десятка, Пятнадцатая подозвала Шастя, Рыбу и Суча. Потом пошли ещё несколько бойцов.

– За баллы это всё, – сказала Пятнадцатая. – Остальное забираем деньгами.

– Хорошо, – кивнул чиновник. – Выдам вам деньги, как закончу с остальными… Только бы брошей хватило…

По рядам ааори пробежал удивленный шепоток. Что Скаэн решил сделать нори всех бойцов, пришедших с нами, гревшие уши на барже девушки, похоже, так и не смогли подслушать. Или просто не успели разболтать.

– Властью эра Скаэна вам выдаётся статус должных нори, – проговорил чиновник, обращаясь к бойцам. – В течение трёх лет вы обязаны возместить стоимость баллов, добавленных для вашего продвижения, и тогда жидкость выведут из организма. Не успеете – вам потребуется прийти в ближайшее отделение имперской администрации и объяснить причины неуплаты. Ваше дело будет рассматриваться комиссией на суде. Если основания для неуплаты будут признаны вескими – вам назначат штраф и дополнительный срок. Если нет… Вам дадут шанс достать добычу или денег за оставшееся время, пока жидкость не станет ядом. Все, кто согласен – прошу.

Несогласных не нашлось. Из администрации мы вышли почти полноценными нори, а наш десяток – ещё и с деньгами.

– Гун-Нор! – приказал Скаэн. – Веди их в казармы и выбей там моим именем отдельный барак! И раненых сдайте в лекарню.

– Сделаю!

– Скас, – Скаэн дождался, когда подойдёт лори и продолжил. – Собери нашу гвардию и пошли со мной. Остальные свободны до конца дня. Чтобы до утра все собрались в казармах особняка.

Бойцы Скаэна радостно зашумели.

– Все, кто отдыхает – отдыхать. Остальные – выполнять!

– Пошли, новобранцы, – Гун-Нор усмехнулся. – Разместим вас на казённый харч. У вас жалование выдавали последнее? Нет? Ладно, разберёмся…

До лекарни было идти недалеко – всего два квартала от администрации. Лекари осмотрели раненых и забрали в палаты.

До казармы пришлось идти дольше. И не потому, что она далеко располагалась, а потому что в первых двух отдельных бараков не было. Отдельный барак обнаружился в третьей, но не устроил Гун-Нора, и только на пятой казарме он остановил свой выбор.

– Так, бойцы, слушаем меня, – сказал он, когда мы выстроились перед бараком в подобие строя. – С этой секунды вы все – полусотня на службе у эра Скаэна и эры Эл-оли. Завтра я занесу вам накидки, которые вы будете носить не снимая. Ваша накидка – ваша право послать любого аори к эру, со всеми претензиями и вопросами. Но и отвечать будете лично перед ним, если напортачите. Руководить десятком будет Первый, он же выберет заместителя. Временно обязанности полусотника выполняет Пятнадцатая. Её слушаться во всём. Вопросы есть?

Строй молчал.

– Хорошо, что нет, а то бы я расстроился, – ухмыльнулся Гун-Нор. – На складе барака есть запасы еды на несколько дней и тренировочные комплекты на сто человек. Кухня в бараке своя – будете готовить сами.

Стон со стороны девушек.

– Ну всё не так страшно! – успокоил их Гун-Нор. – Готовить должны уметь все, поэтому будете дежурить по очереди. Колодец – там. Для воды есть цистерна внутри барака. Воду натаскаете в качестве силовых упражнений. Барак и вся земля, отмеченная вот этим заборчиком – в вашей ответственности. Чтоб было всё чисто и красиво! Вы умеете – я видел.

Из строя раздались смешки.

– Пятнадцатая! Определи полусотне один выходной день, чтобы все отдохнули после обустройства на месте. Что ещё?

– Помывочная, удобства?

– Сортир вон в той пристройке. Ямы там нет – всё уходит в канализацию. Чтобы не воняло – держите там запас воды. На стене или в кладовке барака должен быть мерный ковшик. Сходили – залили водой.

Гун-Нор подождал, пока стихнет одобрительный гул в наших нестройных рядах, и продолжил:

– Помывочная – в пристройке, вон там. Цистерна в ней своя, воду можно нагреть, но дрова придется рубить самостоятельно. Площадка для рубки – с той стороны барака. Там же и поленница. Кстати, поленницу наполните – это правило вежливости. Предыдущие постояльцы оказались лентяями и засранцами. Туалет после них отмыли, а дров мало. Пятнадцатая?..

– Услышала!

– Ну тогда располагайтесь. Завтра вас навещу. Узнаю, как дела и чего не хватает. Когда освободятся эры – тоже вас навестят. Всё! Если вдруг решите выпить – купите себе сами выпивку и употребляйте только после отбоя. И тихо! И чтоб утром – без запаха. Ну это, Пятнадцатая, сама следи. Отбой – три удара гонга. После него шумные работы и тренировки на свежем воздухе прекращаются. В выходной можете навестить местные кабаки… Вот, теперь точно всё!

Гун-Нор махнул рукой, развернулся на каблуках и отправился по своим делам. Подозреваю, что дела у него наметились в тех самых кабаках. Пятнадцатая вышла перед строем и продолжила инструктаж.

– Выпить я буду пока сама выдавать. Сегодня выдам. Хохо! На тебе проверка поленницы, склада и помывочной. Шрам, ты со мной по комнатам. Шасть, отбери тех, кто займётся водой, рубкой дров, уборкой и готовкой сегодня. Убираем только барак. Участком займёмся завтра. Чтобы всем было ясно: я, Хохо, Шрам и Шасть – десятники. Пока не распределены десятки, выполняем все приказы от нас. В случае двух разных приказов – идём ко мне. Шрам, пошли.

Пятнадцатая толкнула дверь барака и вошла внутрь, а я быстрым шагом кинулся её догонять.

Глава 21

Пятнадцатая держалась весь остаток дня, а потом пошла и напилась. Причем в моей комнате, пока я мылся. Отбой уже давно наступил, бойцы разбрелись по своим комнатушкам, и я вошел к себе с твердым желанием – поспать. Я даже не был уверен, что буду пить свою кружку вина. Ну да… На моей кровати, свернувшись калачиком, лежала Пятнадцатая и лила слёзы на мою подушку, которую я собирался придавить своей головой. Подушку она обнимала, и оставалось надеяться, что пускала девушка только слёзы, а не сопли. Можно было, конечно, поругаться с ней, но вид у Пятнадцатой был настолько жалобный, что у меня кольнуло в груди.

– И что это значит? – спросил я, присаживаясь рядом и вытирая слезы полотенцем.

– Обидно, – ответила Пятнадцатая. – Столько шла, столько старалась стать нори… А пришёл эр и мановением руки всё решил…

– Ты рада?

– Нет, – Пятнадцатая оставила мою подушку в покое и попыталась сесть, в итоге навалившись на меня. – Хотелось праздника, хотелось торжества… А прошло всё так… Знаешь… Будто, ну…

– Буднично, – подсказал я, впервые поблагодарив память за своевременную подсказку.

– Да… Буднично…

Пятнадцатая попыталась указать на меня пальцем, но отвлеклась и начала крутить им у себя перед носом, словно в первый раз увидела. Пришлось перехватить палец и направить на себя.

– Думала с тобой… посидеть…Тебя ждала… Ждала…

– И сколько кружек вина ты меня прождала? – я тихо засмеялся.

– Много!

– Пятнашка, – хмыкнул я.

– Пятна… тца… птн… цт… Боги, какое сложное имя…. Чего ты Пятнашкой меня обзываешь?

– Потому что милое имя получилось, – ответил я. – Больше не буду. Будешь теперь серьёзной Пятнадцатой, неустрашимой, неумолимой и трезвой!

– Пятнашкой буду… Не хочу трезвой… Сегодня – не хочу…

Девушка икнула и упала спиной на кровать.

– Я девочка… Мне нужен праздник, гусские духи и таффтонские румяна – вот!

– Ты и так симпатичная, – ответил я. – Без всяких этих румян…

– А так я буду аристократкой… Видел, какая эра красивая… И богатая… И ваще…

– Ну и станешь ты тоже эрой, – я налил себе кружку и лег на живот рядом с Пятнадцатой.

Кровать была не слишком широкая, так что ноги остались на весу. С другой стороны, у простых бойцов кровати были ещё уже.

– Не стану… Эров Император сам жалует… Надо подвиг совершить… А я – не герой…

– Ты – Пятнашка? – не удержался я.

– Да… в душе я – Пятнашка… и девочка… и устала…

Когда я снова посмотрел на неё – Пятнадцатая уже мирно спала. На ночь я её так и оставил у себя, накрыв одеялом. Себе постелил на полу и спал плохо, потому и проснулся ранним утром оттого, что один бок затёк и почти ничего не чувствовал.

Встав, я первым делом открыл окно, чтобы проветрить – в воздухе висел алкогольный запах, после чего сходил до колодца и налил в кувшин из-под вина воды. Заодно ополоснул чашки. Проходя мимо кухни, проверил, кто сегодня назначен дежурным по готовке. Все смены составлялись таким образом, чтобы в каждой был хоть кто-то, кто уже умел готовить и успел попрактиковаться на барже. Вспомнив, где кто из назначенных живет, пошёл будить – обычно этим занималась Пятнадцатая, но сегодня она будет не в состоянии. Память говорила, что похмелье – это не самое приятное чувство в жизни.

Когда я вернулся в комнату, девушка уже проснулась. Сидела, нахохлившись, с растрепанными волосами и завернувшись в одеяло. Я с порога налил воды в кружку и протянул ей.

– Кажется, я вчера перебрала, – сказала она, выпив всю воду и долив ещё. – Сможешь разбудить поваров?

– Уже. Не волнуйся, – ответил я. – Голова не болит?

– Нет, только сухость постоянно во рту, и всё кружится. Спасибо за воду… А как ты догадался?

– Вот такой я догадливый, – решил не открывать я источник своей информации.

– А где ты спал? – не унималась девушка.

– На полу, – ответил я. – Потому что одна пьяная Пятнашка заняла мою кровать.

– Ужасно, – расстроилась Пятнадцатая. – Заснула Пятнашка, а проснулась я… Наверно, ты пребываешь в растерянности.

– Растерян и смущен, – подтвердил я, обхватив голову руками и покачав ей из стороны в сторону. – Буквально раздавлен. Что же делать?

Пятнадцатая улыбнулась и начала натягивать сапоги. Неожиданно повернувшись ко мне, она обняла меня за шею и поцеловала в щеку. Когда я, совершено ошарашенный, поднял на неё взгляд, на кровати уже сидела обычная Пятнадцатая.

– Жду на завтраке, Шрам, – сказала она. – Хохо и Шастя не забудь прихватить.

Наш баракбыл вытянутым двухэтажным зданием, сложенным из плохо обожженного кирпича, с соломенной крышей и просторным чердаком. На первом этаже располагались холл, комната сотника, комнаты десятников (четыре на каждую половину здания и две рядом с холлом) – а ещё кухня, зал для тренировок, склад, столовая и три пустых комнаты, которые можно было использовать как угодно. Из холла лестница вела на второй этаж, где располагалась сотня небольших комнаток для бойцов, в которых даже стола не было – его заменяли подоконники.

Пятнадцатая расселила имеющихся десятников по крыльям, сказав, что комнату рядом с холлом займет Шестой, а нам всё равно надо контролировать бойцов. Слышимость была хорошая (особенно для десятников): толстые доски пола надёжно скрадывали голоса, но вот топот скрыть не получилось бы.

Помывочная располагалась в пристройке, попасть в которую можно было и с улицы, и из барака. Туалет был вынесен отдельно по вполне известным причинам – из трубы в канализацию города попахивало, как ни смывай. В помывочной было три больших комнаты. В двух можно было помыться, воспользовавшись текущей из цистерны водой. Кабинок с трубами было десять штук в каждой комнате. Одну Пятнадцатая отдала девушкам отряда, другую – мужчинам. Чтобы вода не была ледяной – ее можно было подогреть. Цистерна была выкрашена черной краской и нагревалась под солнцем, поэтому летом не нужно было даже топить. Сейчас ночи еще были холодными, и с утра приходилось разводить огонь.

За три дня отряд разбили по десяткам. В мой десяток, помимо меня, вошли Пузо и Зенка. Ко мне же отправили половину мореходов – Рыбу и Гвоздя. Ради смеха ко мне отправили ещё и парня с прозвищем Рыбоед. Для комплекта в отряд докинули ещё одного бойца – Одноглазого (тот потерял левый глаз во время Порки и ходил с повязкой). Два места остались до выздоровления спасенных из моря.

Ко мне же в десяток попросилась Ласка, но Пятнадцатая отказалась. И только в конце дня, после того, как Ласка долго её уговаривала один на один, согласилась. Не знаю, что она там в свою защиту говорила, но строить мне глазки и бесстыдно приставать перестала. Но даже так… мне с ней было тяжело. Девушка что внешне, что повадками неуловимо напоминала мне Злату. И эти воспоминания я приятными назвать не мог. В первую же тренировку своего десятка я понял, что слишком к ней предвзят и нагружаю сильнее остальных.

Десяток для Шестого формировался из бойцов бывшего первого – и частично шестого десятка. Трое напросились к Шастю. К нему же отправился Нож. Кривой ушел в десяток Хохо, а себе Пятнадцатая оставила Ладну. В свою команду она, к слову, набрала самых криворуких и неопытных бойцов – и теперь нещадно их гоняла, пытаясь подтянуть до уровня остальных.

На третий день к нашим тренировкам присоединился Гун-Нор – он лично проводил построение и следил за отработкой слаженности десятков во время манёвров. Слово «манёвры» моя память то ли знала плохо, то ли к самим манёврам у меня было особое отношение – в моей голове смысл и слово сходились плохо.

Помимо нас, в казарме проживало три сотни бойцов нори: часть из них нанялась на службу на стену, а часть – оставалась в городе. Пересекались мы с ними редко, но некоторые бойцы сами подходили узнать, не те ли мы ааори, что приплыли на барже с эром Скаэном. Врать смысла не было – как, впрочем, и скрывать последние новости с севера. О том, что произошло под Лингом, на следующий день судачил весь город, а мы на несколько дней стали знаменитостями из новостей. Гун-Нор строго-настрого запретил нам покидать казарму. А ещё лучше, сказал он, какое-то время ошиваться в бараке и на выделенной земле, чтобы не множить слухи.

– Вас потом ещё замучают, выпытывая подробности, – заметил он при первом же посещении. – Но, если местные нори будут спрашивать, не отнекивайтесь, рассказывайте.

Переговорщики пришли уже на второй день – два вэри, выполнявшие роль десятников. Говорила с ними Пятнадцатая, поэтому я не знал, что она им поведала.

Скаэн и Эл-оли появились только на пятый день. С ними пришли Скас, ещё один лори, чьего имени я не знал, и спасенные нами бойцы – включая Шестого и Первого. Скаэн отозвал Пятнадцатую и что-то долго ей втолковывал, пока я носился и организовывал в отдельной комнате стол для гостей. Запасов еды у нас было достаточно, но для угощения большая часть не подходила. На помощь пришли девушки, натренировавшиеся на кухне на барже. «Камбуз же!» – выдала неожиданно память, когда я вспомнил баржу. «Поздно!» – подумал я в ответ.

Хохо провел Эл-оли, Первого и двух лори по участку и бараку, показывая всё, что те хотели посмотреть. За четыре дня мы успели вычистить и барак, и участок, и даже оградку. Так что переживать за инспекцию смысла не было.

Шасть повел своего бывшего десятника знакомиться с десятком. За два часа девушки успели приготовить и обед для бойцов, и угощение для гостей. Гун-Нор сказал, что нам придётся посидеть с гостями, поэтому бойцам обязанности на «после обеда» пришлось придумывать на ходу. Однако до ужина все были заняты работами и тренировкой, а новоприбывших отправили по комнатам.

– Ну что ж, я начну, – сказал Скаэн, когда мы поели. – Скаса вы знаете. А это Энари – подчиненный эра Ненари, правителя Форта. С Ненари мы уже сегодня общались, всю вашу историю он знает. Поэтому можно не мяться, думая, что рассказывать, а что нет. Первый, ты всех своих десятников знаешь?

– Я мало знаком со Шрамом, – ответил Первый. – Но Пятнадцатая хорошо о нём отзывалась, эр. Хохо и Шастя я знаю очень хорошо.

– Ага, ну тогда обойдёмся без представлений, – кивнул Скаэн. – Понимаю, ты бы предпочел назначать десятников самостоятельно, но сам понимаешь… Да и обсуждали мы это с тобой. Все эти бойцы на самом деле вытащили и вас, и все пять десятков, и уже стали командирами. Не тот случай, когда надо переигрывать.

Первый улыбнулся и кивнул.

– У меня нет ни вопросов, ни возражений, эр, – ответил он Скаэну. – Кроме…

– Не начинай! – оборвал его Скаэн. – Я тебя услышал и в первый раз. Но назначать при живом тебе Пятнадцатую полусотником я не буду. И вообще, ты единственный стал нори ещё после Пущи, так что и самый опытный здесь. И вот ещё… Времена, когда всем было наплевать, кто там с копьём бегает – девочка или мальчик – закончились. И я буду очень плохим эром, если позволю взвалить всё на плечи девушки. Пятнашка, без обид?

Девушка только улыбнулась, а я вспомнил её пьяные откровения.

– Ты всё понял, Первый?

– Да, эр.

– Так, теперь по организации…

– Скаэн, мы проверили казарму, – вмешалась Эл-оли. – Здесь всё в порядке. Территория убрана, барак вылизан.

– Не, Оли, я про другое. Это я и так видел, – Скаэн посмотрел на Энари. – Твой выход.

– Хорошо, что я поесть успел, – Энари засмеялся. – А то выгнали бы меня, оставив голодным.

– Да тебя выгонишь. Как же, знаем, – Скас захохотал. – Пытались как-то.

– Ну ладно тебе, – Энари смутился. – Так, бойцы… Сейчас…

Лори нагнулся к своему мешку и вытянул оттуда сначала продолговатый цилиндр, затем – небольшой сундучок, обитый металлом, а в последнюю очередь – тетрадь.

– Ага, – радостно крякнул он, берясь за цилиндр, который оказался просто чехлом для свитка. – Это приказ об образовании полусотни «Баржа». Такое у вас теперь название.

Скас, Гун-Нор и даже эры попытались сдержать смех. Но получалось плохо.

– Для подразделений, конечно, выбирают героические названия, – развел руками Энари. – Но вы на барже прибыли, вас эта баржа будет деньгами снабжать… Ну, словом, вы полусотня «Баржа». И ваша полусотня будет существовать как воинский отряд вплоть до отражения нынешнего нашествия. В подчинении эра Скаэна. Дальше отправитесь в Мобан, получите имена и решите, чем заниматься дальше.

Энари вернул свиток в чехол и передал Первому.

– Вот это – продолжил он, положив руку на шкатулку, – ваша казна. Сейчас здесь 25 000 ули. Они выделены… Ну это вам эр расскажет. Они могут быть направлены на нужды отряда.

Сундук перекочевал к Первому, а от того – к Хохо. Кажется, про таланты Хохо знали все.

– А это, – Энари развернул сверток, – журнал прихода-расхода. Если кто-то пожертвовал личные средства на нужды отряда – записываете. Потратились на снаряжение – снова записываете. Первую страницу я расчертил сам и внес приход на 25000 ули. Таким же образом будете записывать всё остальное.

Журнал отправился через Первого всё к тому же Хохо.

– На этом всё. Служите честно, служите усердно и берегите себя!

Энари залпом допил вино, ухватил с блюда три пирожка, подхватил свои вещи и отвесил поклон Скаэну и Эл-Оли.

– Во-во! Видали? – раздался шёпот Скаса.

– Откланиваюсь и оставляю вас дальше решать ваши дела.

– Всего тебе хорошего, Энари, – улыбнулась Эл-оли. – Ненари привет от меня.

– Обязательно передам, эра, – ещё раз поклонился Энари и вышел в коридор.

Скаэн повернулся к нам и продолжил:

– С формальностями мы разобрались. Значит, дальше дело такое… Устроил я тут разбирательства на самом верху. Сейчас в Форт съезжаются отцы-командиры, а баржу вашу арестовали. Сами знаете, почему. У паскуды-капитана тут были сообщники, причем высокопоставленные. Они теперь отдыхают в тюрьме до суда. Баржа в ближайшие дни будет конфискована в пользу Форта и продана вся или по частям – как получится. Четверть средств с продажи – поступит к вам. Так что денег у вашей полусотни будет много. Мы рассчитываем ещё на сотню тысяч ули.

– Ой…

Кажется, это сказал Шестой. Первый просто побледнел и сглотнул.

– Не «ой», а тратьте с умом! – погрозил пальцем Скаэн. – Вам понадобятся припасы, годный обоз, запасы снаряжения… Да и просто вооружить бойцов нужно – так что не расслабляйтесь. Точно вам скажу: от этих денег ничего не останется. Гун-Нор с закупками поможет в первое время, но потом отправится к своему десятку. Конечно, я подкину, если будет не хватать, но лучше бы хватило. Сумма-то большая. Как у вас с тренировками, Пятнашка?

– Тренируемся активно, – ответила Пятнадцатая. – Четыре десятка в текущем составе действуют уже неплохо. Новичков тренирую я, но они пока никакие. За десять дней сделаю из них что-нибудь приличное.

– За двадцать дней доведёшь их до ума? – уточнил Скаэн.

– Да, эр, – девушка снова кивнула. – Строй держать будут, штаны пачкать – не будут.

– Ну вот и отлично. Вас никто не собирается бросать в гущу боя, но, если всё именно так, как вы рассказывали – а я вам верю – впереди боёв будет много. Чем меньше потерь, тем лучше всем. Слишком много уже пало под Лингом. Восстанавливать численность придётся не один год. Что ещё?

Скаэн повернулся для поддержки к жене, и она выразительно похлопала себя по плечу.

– А, ну да… Торжественный момент, – Скаэн порылся в кошеле на поясе и вытащил броши. Одну брошь полусотника и пять брошей десятников. – Когда всё закончится, сдадите броши в любой имперской администрации. Вот…

– Я покажу, – вмешалась Эл-оли, заметив, что тот собирается снимать латный рукав.

Эра вытянула руку и подняла широкий рукав платья, обнажив руку – её кольчужная безрукавка этому никак не мешала. Я почувствовал, как по коже забегали мурашки, и через секунду на руке Эл-оли проступили тончайшие линии – текст, точнее список, в котором были педантично перечислены все контракты и должности, которые ей довелось занимать.

– Это мудрая запись. Её наносят имперские мастера мудрого письма, – объяснила эра. – Когда вы сдадите бляхи и накидки, вам нанесут третью запись.

– Третью, эра? – переспросил я, а Эл-оли показала пальцем на запястье.

Там находились первые записи о ней:

1. Нерожденная – 1136 дней

2. Ааори – 2698 дней. Присвоено имя – Эл-оли, нари.

Надпись исчезла с руки.

– Письмо наносится на руку? – спросил я.

– Не важно, где наносится письмо: оно отпечатывается в душе, в крови, в каждой частичке. Обычно показывают на руке, – кивнул Скаэн. – Но можно и на заднице высветить. Если нужно, мастер достанет все данные из одного твоего волоса. Отрубив руку, ты ничего не изменишь.

– Понял, эр, – кивнул я.

Сам я руку рубить не собирался, но вопрос напрашивался сам собой.

– Вам пока непонятно, – мягко возразила Эл-оли, остановив мужа прикосновением руки, – но со временем вы поймёте. Любой ваш новый статус тоже будет отражён таким мудрым письмом. То, что я показала, Шрам – это лишь проявление письма. Одно из самых простых. Вся ваша жизнь будет писать такими буквами в вашем теле. Почувствовав себя, ты это поймёшь.

Эл-оли смотрела мне в глаза, а я не мог отвести взгляд. Я оцепенел, утонул в них, а её слова вонзались в голову как гвозди и намертво застревали в ней. И только когда эра перестала говорить, я смог пошевелиться. Перед тем как я кивнул ей, показывая, что услышал, прошло несколько долгих мгновений. Десятники нашей полусотни и ближники Скаэна переводили взгляд с меня на Эл-оли. Только сам Скаэн остался спокоен и даже не требовал ответа. Знал, что сейчас произошло? Догадывался? А может, сам и подговорил жену? Я не знал.

– Ну, с этим вопросом тоже разобрались. Тогда мы вас покинем – у нас имеются дела. Гун-Нора я пока заберу с собой. А вы посидите и пообщайтесь. Помните: вам нужно сделать полусотню боеспособным отрядом, который защитит вас и поможет дойти до Мобана.

Ещё через несколько минут мы остались в комнате одни.

– До сих пор не по себе так с эром общаться, – проговорил Первый. – Мне вообще всё не по себе. Последнее, что я помнил – это как мы плыли ночью под горящим мостом у Линга. Открыл глаза уже в Форте Ааори.

– Ты много интересного пропустил, – засмеялся Шасть.

– Да, мне кратко пересказали, – Первый кивнул. – Пятнадцатая… Я правда…

– Первый, заткнись и руководи, – буркнула девушка. – Как ты умеешь.

– Буду, но просто чтоб ты знала. Я стремился к своему положению, но сейчас оно досталось мне за просто так… А такого я никогда не желал и желать не буду. Шестой, ты согласен?

– Я, брат, с тобой и рядовым похожу, – рассмеялся тот.

– Пятнадцатая, ты мой заместитель, – Первый протянул ей через стол чуть отличающуюся от остальных брошь десятника.

– Гад ты всё-таки! – в сердцах выдохнула девушка. – Я же себе новичков набрала в десяток.

– Давай раскидаем? – предложил Хохо.

– Нет, у вас пока жёсткости не хватит их надрессировать. Могу я и Первый, – вздохнула Пятнадцатая, повертев значок в руках. – Пойду тогда своих погоняю. Шрам, ты их на что поставил?

– На мётлы. Подумал, что захочешь их потиранить.

– Умничка! Всё, ухожу от вас.

– Хохо, – Первый протянул десятнику брошь, – ты сам знаешь, кто ты и кем будешь. Да?

– Нет, – Хохо отдёрнул руку. – Объясни обязанности подробнее.

– Да кинь ты в него брошью! – предложил Шестой, засмеявшись. – Он поймает – ценная ведь штука!

Хохо быстро дотянулся до броши и сцапал её, рассмеявшись.

– Шасть – это тебе! Заслужил! – Первый протянул брошь Шастю, а мне стало слегка не по себе. Ведь Шасть сразу ушёл, и я остался один на один с Первым и Шестым.

– Шрам, твоя, выстраданная, – Первый протянул мне брошь. – И ещё надо поговорить.

– Сейчас?

– Нет, сейчас не надо, – отмахнулся Первый. – Давай вечером.

В ответ я кивнул.

– Ну что, пойдём дела делать? – предложил Первый.

И я кивнул снова. С руководством не спорю. Хотя ни сейчас, ни потом говорить с ними я не хотел. Мало ли что мне там скажут – может, сразу гадость какую-нибудь.