Текст книги "Я стану твоей защитой (СИ)"

Автор книги: Лена Поллина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

Андрей Громов

Не знаю с каких пор я стал таким подозрительным, но то, с каким вниманием я слежу за младшей дочерью говорит само за себя: с этих самых, когда обнаружил, как моя девочка влюбленно пожирает глазами мужа своей сестры.

Этот факт мне не понравился настолько, что я буквально места себе не находил, пытаясь найти выход из этой ситуации, но до сих пор его не нашел.

– Ну и где их носит? – шипит раздраженно Настя, прикладывая телефон к уху.

Продолжаю наблюдать за ее нервозностью.

Она сейчас переживает не за девочку Дашу с которой в последнее время неплохо сдружилась, за Кирюху опасается.

Настя знает историю этих детей больше, чем я.

Я особо не наводил справок.

Знаю только, что дети из неблагополучной семьи и старшая из них разнесла моему сыну автомобиль и почти на месяц лишила зрения.

Хотя… Не так все было… Как выяснилось это херь. Не умеет она водить. За рулем был ее несостоявшийся клиент.

После того, как Кир заявил, что снимает все обвинения с этой девчонки, моя жена запрыгала, как мячик. Кто-кто, а эта мелочь умеет подмечать детали. Она сразу сообразила, что у этих двух есть личная предыстория и решила из деталей собрать картинку. Начала работать с Кирюхиным адвокатом сама, и выяснила, что в тот злополучный вечер за рулем был некий Киреев Александр. У него своя нотариальная контора и он даже преподает в университете.

Шикарно, правда?

Урод моральный!

Я лично пустил в ход дело. А Кирюха, узнав, как все было на самом деле сорвался бить морду нотариусу.

Дерганный стал, как малолетка! Словно по голове шибанули парня.

Не как сестренку, он повез эту Дашу… Пусть даже не пиздит мне!

Что-то есть между ними, но не слепой же я.

Зависнув взглядом на нервных движениях Насти, отмечаю про себя одну очень важную вещь: если бы за рулем была Даша, хер бы эта девочка перешагнула порог моего дома.

Помочь – помог бы. Пустить в свой дом – вряд ли.

Слишком много нервных клеток я выкурил за тот месяц, что мой сын провел на больничной койке, что бы так просто отпускать грехи обидчикам.

– Сюда ставь, че завис! – Даринка хлопает мне по руке, перетягивая мое внимание на себя.

Беру деталь конструктора и передаю Лешке.

Парень весь вечер сидит на моих коленях. Мне кажется, что он даже дышит через раз. Переживает, что рядом нет сестры. Чувствую.

Да и Даринка у нас такое хулиганье. С ней не расслабишься, поэтому я охраняю парня от ее нападок. Она ведь и по голове игрушкой зарядить может и обозвать. Неуправляемая… Вся в мать!

Слежу, как Лешка нерешительно устанавливает фигурку, но та срывается, снося всю конструкцию. Кажется, это должен был быть замок.

– Ты че наделал, засруль?! – кричит Даринка, шлепая Лешку по рукам.

За секунду взгляд парнишки становится бесцветным и потерянным.

Он тяжело сглатывает и, словно перестает дышать. Из глаз медленно скатывается слеза и он, начинает растерянно оглядываться, явно пытаясь поймать в фокус знакомую фигуру, но вот только ее нигде нет.

– А ну быстро в угол! – рычу на Даринку, обнимая дрожащего мальчишку.

От увиденной картинки у меня сжимается сердце. Даринка в своем репертуаре. Она всегда так себя ведет, но Лешка все воспринимает остро. На свой счет.

Небрежно убрав маленькими ручками волосы со своего милого круглого личика, Дарина зависает на мне обиженным взглядом.

– Иди-иди! Грубиянка! Зачем Лешу обидела?

Продолжаю с нажимом, на что моя внучка отвечает

– Потому, что он дурак!

– А ну, извинись! – цежу строго и сощурив глаза показываю мелкоте, как я недоволен.

Обычно на нее этот взгляд действует убедительно.

И сейчас действует, но немного по-другому.

Поджав нижнюю дрожащую губу идет к отцу жаловаться на меня, конечно же ни хрена не извинившись.

Стерев ладонью слезы с бледных щек, прижимаю парня к себе и успокаивающе покачиваю на коленях в разные стороны.

– Пойдем посмотрим зверушек? – предлагаю азартно блеснув глазами.

Парнишка зависает взволнованным взглядом на моем лице, а во мне что-то сжимается от тупой боли.

Как, блядь можно не любить и обижать своих детей?

Я не знаю, что за беда у них творилась в семье, честно не вникал, но мне достаточно того, что их мать пьет, а пацан молчит.

Может и при беременности пила, кто ее знает.

С Гелей их болячки я тоже не обсуждал. Она вообще старается мне ими не надоедать. Они с Настей всерьез опасаются, что я больше не разрешу брать этих детей на выходные и праздники.

Я не то, что бы против, просто для меня такая практика немного непривычна и поэтому я немного растерян. Со своими то порой нервов не хватает, одна Янкина дочь чего стоит. Коза каких еще поискать…

Но вопреки своим сомнениям сегодня, я под каблуком у младшей дочери, потому что именно она уговаривала меня забрать ребят с приюта и устроить Даше праздник и она же поручилась за Кирюху. Поэтому ее мелкая задница сейчас горит, а голова забита десятками идей, как им с Киром выйти из воды сухими.

Настя шарит в этом. В противном случае она бы у меня не работала.

Что-что, а личное и работу я разделять умею.

Гелька же не задержалась у меня в помощницах.

Зато она училась на совесть и продолжила работать по профессии, подвинув при этом парочку грамотных, опытных дизайнеров.

Не по блату, подвинула. Нет.

В моих компаниях кумовства не бывает.

Леша ползает по моему лицу глазами и доверительно кивает, а я поймав его согласие направляю нас к мини зоопарку, который Геля выпросила у меня, когда Янка родила дочь.

Я долго противился этой идее, но потом согласился на парочку клеток с зайцами.

В итоге у нас пять зайцев, два енота, несколько белых голубей и куропаток.

Этот зоопарк я разместил подальше от дома, потому что запах от животных идет специфический.

Я даже не представляю, можно ли Лешке гладить наших зверей, но когда вижу, как загораются его глаза, пускаю все на самотек.

Мы на двадцать минут вылетаем с семейной тусовки.

Я громко смеюсь, когда мальчик подносит морковку к кролу и довольно скармливает ушастому, его любимое лакомство.

Лешка не издает звуков, но по его искренней улыбке я вижу – парню все нравится.

Втянув теплый, летний воздух я расслабленно смотрю на Лешкины эмоции.

Кажется, он начинает «оживать» и от этого открытия я удваиваю жадность, с которой наблюдаю за парнем.

Я увлекаюсь картинкой настолько, что не замечаю, как наше пространство разрезается знакомым парфюмом.

– Я вас потеряла – шепчет Геля, присаживаясь рядом и зачарованно следит, как Лешка скармливает морковку самому большому кролу.

Ей тоже пришлось по душе Лешкино настроение, но когда мальчишка утыкается в мою жену взглядом с его губ стекает улыбка.

Мы с Карамелькой переглядываемся, не понимая, что могло расстроить парня, но тот уже потеряв всякий интерес, выбрасывает морковку и прячется в моих объятиях.

Горечь в глазах моей жены настолько отравляющая, что мне хочется утешить и ее. Но Леша так сильно сжимает мою шею, словно боится, что я его оставлю, при этом совершенно не давая мне приблизится к Геле.

Под тяжелое молчание мы возвращаемся обратно.

– Дело не в тебе… – произношу осторожно, пытаясь поддержать Ангелину, но она меня нервно перебивает.

– Не во мне. – роняет тихим бесцветным голосом, смотря себе под ноги. Ее шаги неторопливые, но я вижу, как ее руки нервно сжимают телефон.

Ну хорошо хоть она это…

– На его глазах мать избивала Дашу.

Понимает…

Торможу, зависая взглядом в пространстве.

Охуеваю настолько, что врастаю в тротуарную плитку.

Долго смотрю на газон, чувствуя, как мои глаза наливаются влагой.

Что его мать делала?

Если это можно расслышать, я эгоистично выберу этот вариант, не рассматривая остальные.

В ушах настолько громко стучит пульс, что я блядь глохну.

Если б не маленький испуганный комочек на руках, я б что – ни будь разъебал. Впечатал бы кулак так, что б прострелило от боли, на секунду уняв то, что сейчас происходит у меня внутри.

А там до какой-то гребанной тошноты противно и от этого я морщусь, с отвращением уводя взгляд в сторону.

Неплохо тебя реальностью прихерачило, да, Громов?

Я, конечно знал, что есть такие семьи, но… блядь!

Я не думал об этом никогда.

Лишь один раз гонял подобные мысли в голове – когда Карамелька рассказывала о своем детстве.

Но она остужала мою злость убеждениями, что ее никто не обижал.

Я верил.

Очутившись в беседке, пытаюсь взять себя в руки.

С трудом, отклеившись от Лешки, передаю его Тимохе, а тот обиженно зависает взглядом на пацане.

Даринка нажаловалась, знаю.

– На пять минут, буквально – плююсь словами, нервно дергаясь от его взгляда.

Он тут не причем. Он отец и очень болезненно относится на жалобы дочери. Все логично. Но и мне отцовские чувства просто скручивают нутро от того, что какая то мерзота поднимала на детей руку, и никто... Сука! Никто им не помог!

Опаляю легкие горьким дымом сразу же, как скрываюсь в мангальной зоне.

Три долгих затяга. В голове немного туманится разум, нихуя при этом не унимая тяжесть.

Ловлю себя на мысли, что тревожно слежу за Лешкиной реакцией. Ему некомфортно, он ищет глазами меня. Поэтому я решаю сворачиваться и мое решение крепчает, когда я вижу, что Тим пытается передать парня Насте.

Дебил.

Поспешно тушу сигарету в прозрачной пепельнице и срываюсь с места.

– Какого хера?! – цежу сквозь зубы, подлетая к Агачеву. – Я просил присмотреть!

Вспарываю глаза напротив своим гневным взглядом.

В этот момент этот парень мне словно чужим стал, потому что херово мне что-то. Злости во мне за гребанных десять минут расплодилось столько, что никакой сигаретой не унять.

– Харош – поднимает примирительно руки, наблюдая, как я забираю у Насти испуганного Лешку. – Я просто мясо хотел идти жарить.

Но мне по хер на его слова, потому что я блядь впервые не знаю, что мне делать с теми эмоциями, которые сейчас царапают мое нутро.

– Он. Боится. Женщин. – высказываю ему настолько брезгливо, словно эта информация, блядь на каждом сайте помечена красным.

– А я то откуда… – начинает дергано, но тут же замолкает, наткнувшись на мой взгляд.

Я ухожу в глубь двора.

Лешка на моих руках притих и я только спустя пятнадцать минут замечаю, что он уснул, примерно через столько же возвращаюсь вз беседку и молча приземляюсь в плетеное кресло.

Давно на моих руках вот так беззаботно не спали маленькие дети.

Рассматриваю худощавое лицо, проглатывая чертов ком.

С меня сегодня явно содрали лишнюю шелуху, показав, как жестоко бывает в нашем мире.

Не то, что бы я об этом не знал. Просто не сталкивался.

– Наконец-то… – Настин шепот заставляет меня поднять глаза и увидеть неприятную картину: в нашу сторону шагает заплаканная Дашка. Рука ее перетянута бинтом, лицо бледное.

За-ши-бись! Только этого визуала не хватало моему шокированному мозгу.

Даша выглядит слишком напуганной, когда видит брата и я просто не могу это игнорировать, поэтому тут же дергаю Кира в свой кабинет.

Тот ожидаемо кусается и плюется словами, но меня блядь, хер обыграешь!

Не верю ни одному Кирюхиному слову, хотя, признаюсь, что он на минуту во мне что-то раскачал.

Но всего лишь на минуту! Уж слишком отчетливо я помню его потуги с бестолковой Яськой.

Я люблю своего сына и безусловно желаю ему счастья, но эти дети – моя новая зона ответственности.

Мне нужно время, что бы все обдумать. Дохера времени…

Поэтому выйдя из кабинета я шагаю в сторону беседки.

Столько гвоздей в одной крышке – слишком дохуя.

Геля видит мой настрой и с тех пор, как мы отошли от зоопарка нервничая, искусала свои губы. Мы друг друга очень хорошо изучили. Ее не обмануть.

Давно я так не дергался, знаю.

Наблюдаю, как Даша гладит братишку по голове.

Я буквально, блядь впечатываю в этих детей свой взгляд, решая, что мне теперь с ними делать.

Про отца Лешкиного я все узнал. Парень не плохой и совсем небогатый. Своя семья и не факт, что наш мальчик там вообще нужен.

Движения Дашки настолько нежные, что от этой картинки мне хочется глубоко вдохнуть и закусить кулак.

Только Даша так может гладить Лешу, потому что остальные ему враги.

Почти все.

Кроме меня.

И теперь это ткрытие из меня не выдолбить даже молотком, поэтому я принимаюсь медленно складываеть картинку нашего будущего.

Такая, какая будет комфортна всем, ведь бросить еще в одну семью этих подбитых воробушков я блядь просто не могу!

– А мяско готово? – пританцовывает на стуле Даринка.

Она у нас по части мяса-просто мастер спорта.

– Готово – улыбается Агачев направляясь к столу.

Мои глаза по прежнему на Даше, поэтому когда из рук Тима начинает дождем сыпаться шашлык я деревенею от увиденного.

Я не знаю, что эта тварь делала с детьми, но такой реакции не ожидал не только я.

Тишина становится слишком тягучей и я позволяю злости окончательно опалить мое нутро.

Достав из кармана телефон, набираю Киру сообщение.

Я не могу разгадать его мотивов. Мне нужно время.

Я знаю лишь одно – эти дети будут жить в моем доме.

Проглотив ком, закрываю глаза и стараюсь дышать часто.

От гнева остается горький осадок, но это все херня, по сравнению с тем, что слова Сашки Белова приобретают ясный смысл.

«У тебя будет сын, но родит его не Геля»

Гребаный колдун!

Облегченно смеюсь, приковывая к себе внимания.

Вот так, сука всегда! Годами мучаешься, пока его предсказание не сбудется.

Открыв глаза с уверенностью смотрю на Дашу, выбивая на бледных щеках смущенный румянец.

– Переночуете еще одну ночь в приюте, а со следующей недели переезжаете к нам. – говорю уверенно и после произнесенного, моя идея только крепчает.

Явно не ожидая такого заявления девчонка теряется и, слабо кивнув прижимает сильнее Лешку, а я уже смотрю на Карамельку.

А вот моя жена теряется лишь на секунду, а потом дергает губы в легкой улыбке.

Знаю, что получу пиздюлей, за то, что не обсудил свое решение с ней, но я уверен, что эта просьба уже зудела на ее языке.

Да…У меня теперь есть еще один сын!

И я даже блядь не хочу выяснять, какая тварь мне его родила.

Я сделаю все, что бы настоящей мамой мальчику стала моя Карамелка.

А она то уж в этом профи!

Знаю.

Мы с ней это проходили уже.

Глава 25

Андрей Громов

Дальнейший вечер проходит под шлейфом напряженности, который моя жена старательно пытается перебить своим веселым жужжанием.

В очередной раз убеждаюсь, какая она умница, потому что кроме нее разве что Янка пытается шутить.

– Ты выбрала курсы? –интересуется у Даши Ангелина и, положив в тарелку мясо, бросает на меня беглый взгляд.

Даша услышала наше заверение, что с ее братом ничего не случится, если его положить на мягкий диван в закрытой беседке и теперь без конца туда поглядывает, в ожидании, что братик проснется, но парня неплохо сморило. Он до сих пор спит.

Мне кажется, что девчонка погрустнела, после демонстративного отъезда Кирилла. Возможно даже в ее голове правильно сложился пазл и она догадывается о причине, по которой он не остался на ее праздник. Я надавил на сына. Знаю. И пока не хера не понимаю хорошо это или плохо.

Но блядь… Так же я знаю, что девочке всего семнадцать! Семнадцать, мать твою! А Кирюха взрослый мужик. Не хочу я, что бы он наломал дров и получил в челюсть не только от меня, но и от общественности.

– Я думаю учиться на флориста – робко доносится с другого конца стола.

Флорист…

Откинувшись на спинку стула всматриваюсь в бледное лицо.

Для девочки это наверное неплохая профессия. Для такой романтичной, как Даша –точно.

– Здорово… – восхищается Ангелина. – У тебя нет аллергии на растения или пыльцу?

Вопрос моей жены приходится очень кстати, потому что Даша замирает от неожиданности, а потом пару раз растерянно моргнув, пожимает плечами.

– Ну хорошо. – продолжает Карамелька – может что-то присмотрим? Ну… В качестве резерва?

Закусив губу, Даша переводит смущенный взгляд на меня. Лильку чем-то напоминает. Я привык к тому, что юные барышни меня побаиваются и дико смущаются, потому что я без причины не улыбаюсь и мой взгляд по умолчанию увы, дружелюбным не назовешь.

Вот и сейчас наверное я сижу с каменным лицом, от чего девчонка немного смущается, явно чувствуя себя не очень комфортно.

– Я неплохо рисую. Черчение в школе любила…

Ее ответ только прибавляет мне уверенности в том, что она еще совсем малышка. Ей только предстоит узнать себя, в то время, как Кир уже заколачивает миллионы на своих играх.

Могу ли я доверить ее в руки взрослого мужика, который десять лет сох по своей Яське, за которой мотался по разным странам?

Вот хер знает!

Очень сомневаюсь!

Мне кажется, что им нужно время и этим своим «мне кажется» я забочусь увы не о собственном сыне. Девчонку неплохо оттаскали за психику. Тут случай намного сложнее Гелькиного будет.

– У нас Ангелина ведущий дизайнер – киваю на Карамельку, предлагая Даше для размышления свой вариант – Она может провести тебе экскурсию в нашей компании и рассказать, чем занимаются дизайнеры, ну и осветить все тонкости этой профессии.

В глазах девочки рождается огонек, который меня подталкивает продолжать.

– Если тебе понравится, мы подберем тебе колледж, после окончания которого сразу возьмем тебя на работу. А там, если захочешь повышения, сможешь поступить заочно на высшее.

Наблюдаю, как дергается трахея, когда Даша нервно сглатывает.

Она переживает. Боится не справиться. Мы все это с Гелькой проходили.

– Не закапывай себя раньше времени – перебиваю ее мысли своим советом – Ты еще даже не попробовала, а уже боишься меня подвести.

На бледных щеках проступает румянец, свидетельствующий, что я «попал в яблочко»

Даша, смущено улыбнувшись опускает глаза на свою вилку, на которую насажен тонкий кусок огурца, проследив за ее взглядом, тоже зависаю на нем.

– Как Вы прочитали мои мысли?– спрашивает шепотом, вскинув на меня глаза.

– Ты слишком громко думаешь – признаюсь, вставая изо стола и бросив девчонке ободряющую улыбку, направляюсь в свой кабинет.

Мне надо немного побыть одному.

Понимаю, что прибраться в мыслях сегодня у меня не получится, но мне надо хотя бы раскидать все в разные стороны, что бы понимать, какие варианты я могу рассмотреть.

В нашем распоряжении еще полчаса, которые я провожу на террасе своего кабинета, выкуривая несколько сигарет и, в итоге сдавшись, раскрываю ноутбук, решая немного поработать.

Стук кабинетной двери заставляет поднять глаза и взглянуть сквозь стеклянные створки балконной.

Кирилл.

Ну и какое из моих слов этот парень не понял?

Сжав челюсть откладываю в сторону ноутбук и встав из кресла направляюсь во внутрь.

Мой сын плюхается на кожаный диван и поставив локти на колени прячет свое лицо в ладонях.

Этот жест ни хера мне не нравится!

– Что натворил? – спрашиваю грубо, потому что пока в моем воспаленном мозгу ни единого варианта, но сын мой не торопится с ответом прибавляя еще пару седых волосков на моей голове.

Лампочка моргнув светом,перетягивает на себя внимание лишь на миг, но это световое шоу тоже неплохо напрягает и нервирует, поэтому лучше Кирюхе самому ответить на мой вопрос, потому, что играть в «угадайку» я не хера не настроен.

Кир убирает ладони и рассеяно бегает глазами по моему лицу.

– Не знаю – устало пожав плечами, роняет взгляд на пол. – Я…Я кажется убил Дашину мать…

В моих ушах звенит…

Зависнув взглядом в пространстве я мечтаю только об одном: захерачить подзатыльник двадцати восьми летнему мужику.

Вот на хера? Что…Блядь!

Играя желваками, сжимаю и разжимаю кулаки.

Я понимаю его чертов порыв надрать зад той, которая хлестала детей, но сука…

– Что ты с ней сделал? – цежу сквозь зубы, пытаясь подавить мешанину из эмоций, которые бурлят во мне.

Гелька всегда мне говорила, что с моей горячей кровью надо считать не до десяти, а до тысячи и я почти уверен, что этот счет сейчас единственное, что может мне помочь унять мой гнев.

– Да говори, блядь! – херачу кулаком по столу, от чего Кир вскидывает на меня глаза и рассеянно блуждает ими по моему лицу, словно сам не понимает, что там натворил.

Он не торопится с ответом, поэтому я набрав Настю сообщаю ей, что детей в приют увезет она. Моя младшая дочь без вопросов принимает мое указание.

Опять же хорошо отточенный рабочий навык. Этим она меня более, чем устраивает на рабочем месте. Если надо, то никаких « а я думаю, что это не правильно» я от нее не слышу.

От жены-слышал миллион раз, поэтому мы не сработались.

Моя дочь – идеальный сотрудник, оставляющий наши личные отношения за порогом офисного здания.

– Мне тебя за шкирку трясти? – взрываюсь, швыряя телефон на стол.

Не вовремя он решил проверить мои нервы.

– Я сделал с ней то же самое, что она сделала со своей дочерью в тринадцать! – соскакивая со стула, срывается ко мне и сжав кулаки замирает в пару сантиметров от моего лица.

Пытаюсь подавить его своим взглядом, да вот только ни хера!

Крылья его носа расходятся, от гневного дыхания. Уверен, что я сейчас выгляжу так же.

– Что она …

– Она ударила ее пряжкой ремня – перебивает, не дав мне закончить вопрос – ударила так, что раскромсала дочери поясницу в мясо. Я видел этот шрам, я видел, как ее трясет и выворачивает от запаха крови. Я видел, как она сознание потеряла, когда мне прилетело в нос от Яськиного брата.

Смотрю на подбитый нос сына, понимая что даже не заострил внимание при первом разговоре на то, что по нему кто-то съездил кулаком.

Я не собираюсь сейчас выяснять, за что получил мой сын. Никогда в это не лез и сейчас не собираюсь.

– Где она сейчас? – спрашиваю убавив громкость на пару децибелов.

Шумно выдохнув, Кирилл отходит в сторону и, уперев обе ладони в стену закрывает глаза.

Мне хочется впечатать его голову в эту стену и повторить свой вопрос, но теперь я убавляю еще и ярость, терпеливо ожидая ответа.

– Я вызвал скорую и полицию.

Сука! Твою ж…

– А журналистов, ты блядь не вызвал? – отхожу к своему столу и упав в свое кресло, закрываю глаза.

Пытаюсь вернуться в адекват, потому, что с таким настроем рационального выхода из ситуации просто не найти.

В его годы я бы наверное поступил так же.

– Она меня возненавидит, да? – хрипит отрываясь от стены и убирая руки в карманы. – ну…если ее мать умрет.

Да блядь!

Опускаю руки на стол, складывая их в замок.

Хмурым взглядом блуждаю по уставшему лицу сына, прикидывая, как мне разрулить эту ситуацию.

– Я собираюсь оформить на этих детей опеку. – говорю спокойно, наблюдая за реакцией Кира.

Он ожидаемо удивляется и глубоко вдохнув, вытаскивает одну руку из кармана и сдавливает переносицу, явно пытаясь переварить мои слова.

– то есть ты… удочеришь Дашу?

Я молчу, понимая, что этим молчанием я жанглирую мозгом собственного сына. Наверное он не разбирается в тонкостях приемного родительства, раз задает мне такой вопрос, но я не тороплюсь вносить ясность.

– Пожалуйста, никаких не обдуманных поступков больше, иначе мне этих детей попросту не отдадут.

Моя просьба звучит слишком сухо и больше похожа на приказ.

Пока я даже не представляю, что мне делать с тем косяком, который в состоянии дикой агрессии вытворил мой сын, но то, что я не дам ему исправлять ситуацию самостоятельно-факт!

Он исправил уже так, что заново надо все переписывать.

– Я во всем сознался и все подписал. – добивает меня фактами, которые мне сейчас хочется затолкать ему в задницу.

Придурок мелкий.

– Молодец, хули… – отражаю его же интонацией.

Во мне сейчас из отцовских чувств только злость, в чистом концентрированном виде.

Этот парень в юности не доставлял мне проблем. Я уверен, что они у него были, но он как-то все разруливал сам.

Впервые...

Такое у нас с ним впервые.

– Блядь… – произносит растерянно и вновь находит своими глазами мои – теперь тебе не разрешат их усыновить?

Пожав плечами, опускаю взгляд на свой телефон, прикидывая кто мне может помочь решить эту проблему. Я законопослушный гражданин и с такой херней сталкиваюсь в первый раз.

У меня дохера связей и дохера на кого мне можно надавить, но вот только все это может сразу же вылиться в скандал, а нам бы аккуратно как-то все решить.

– Если ты так же, как и я хочешь, что бы эти дети были в безопасности – просто скройся – прошу примирительно, но Киру моя идея не заходит от слова совсем.

– Да щас, блядь – подрывается в мою сторону, но я стопорю его взглядом.

На ум идет самая скотская идея из возможных и я сука ее озвучиваю.

– Дай мне время, Кир. Не напирай. Скройся на пару месяцев пока я решаю этот вопрос, иначе...Я. Умываю. Руки. – делаю упор на последние слова, голосом, выделяя каждое.

Звучу противно, знаю. Но это единственная кнопка, которая срабатывает так, как надо, потому, что замолкнув Кирилл дергает кадыком, явно обдумывая мои слова.

– Она, что… Сестрой мне будет? – спрашивает срывая последний слог и закрывая глаза.

Бестолочь.

Я молчу, совершенно не представляя,как этого поехавшего парня буду вытаскивать из той задницы, в которую он сам себя затолкал и не представляя, какое месиво творится в его мыслях.

Еще раз дернув кадыком, Кир болезненно ухмыляется и впившись в меня взглядом хрипит.

– Я согласен.

От его интонации я чувствую себя предателем.

Больше Кир не произносит ни слова. Развернувшись он молча выходит из кабинета, не забывая на прощание смачно хлопнуть дверью.

Пальцем отпинываю ручку на столе и откинувшись на спинку кресла, завожу руки за голову!

За-е-бись! Поговорил, блядь с сыном!