Текст книги "Магический спецкурс"

Автор книги: Лена Летняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 12

Хильда, конечно, была обеспокоена. Когда я пришла в комнату рано утром, чтобы одеться, она проснулась и вопросительно посмотрела на меня, но я только отмахнулась и велела ей спать дальше. Когда я вернулась во второй раз, подруга уже дожидалась меня, полностью готовая и к завтраку, и к занятиям по физической подготовке. Естественно, она тут же налетела с расспросами, а я не стала отпираться. Спокойно изложить все от начала до конца мне было даже нужнее, чем ей услышать. От Хильды я не стала скрывать, что монстры нижнего мира начали сниться мне задолго до лекции по истории.

– Охренеть, – выдохнула она, когда я замолчала и все-таки попыталась съесть что-то из того, что набрала на линии раздачи для здорового завтрака. Только кусок не лез в горло. – А с тобой все не так просто, как мне казалось.

– В каком смысле?

– Ну, дар предвиденья, если это он, – большая редкость. Не так много магов им владело. Говорят, Рона Риддик многое из ее новаторских предложений увидела во сне, а потом уже начала претворять в жизнь. Мой отец рассказывал про одного своего учителя, который время от времени видел вещие сны. Были и другие, конечно, но в целом это редкое умение.

– Ты же не хочешь сказать, что мне всю жизнь снился момент из будущего, в котором я буду убегать от мерзких кровожадных уродов? – Мой голос прозвучал жалобно, как будто я умоляла Хильду убедить меня в обратном.

– О нет… То есть необязательно. – По тому, как подруга смутилась, я поняла, что именно так она и думала, просто сейчас не хотела меня пугать.

– Ладно, проехали, – я махнула рукой. – Буду считать, что кошмарные сны – предупреждение, и я смогу в нужный момент избежать этого.

Хильда кивнула, но как-то неуверенно.

– Только хочется все-таки найти эту комнату, – сменила я тему. – Я точно знаю, что она есть. И там столько всего интересного, чего я не успела рассмотреть. Не понимаю только, почему теперь нет двери. Я в голове уже несколько раз все прокрутила. Она должна быть там, куда я привела Нормана и остальных.

– Если это действительно потайная комната, то на нее могут быть наложены разные маскирующие чары, – пожала плечами Хильда. – Дверь может появляться в определенное время, перед определенными людьми, после определенных действий. Угадать сложно.

– Но они ведь кастовали заклятия, – я изобразила пассы руками. – Для обнаружения.

– Иногда ты так смешно говоришь, – рассмеялась Хильда. – Если комнату прятал сильный маг, то они могли и не суметь снять его чары. Не знаю, как Геллерт Ротт… Он, конечно, должен иметь сильный магический поток, раз стал старшим легионером столицы. А вот у ректора магический поток, судя по всему, весьма посредственный.

– С чего ты взяла?

– А ты видела, сколько на нем амулетов? Большинство из них не просто фокусирующие, а усиливающие.

– Разве, чтобы стать ректором магического университета, не нужно быть очень крутым магом? – Во мне снова говорили предрассудки, взращенные книгами про Гарри Поттера и другими фэнтези-романами, которые мне пересказывала Инга.

– Нет, с чего вдруг? – удивилась Хильда. – Как раз умение усиливать посредственный магический поток, не прибегая к темной магии, – вот что круто для преподавателя.

Я кивнула в знак того, что все поняла, и вернулась к прежней теме:

– Так ты думаешь, что, если я вернусь в то место одна и в то же самое время, смогу попасть в ту комнату?

– Возможно…

Я проверила теорию подруги уже на следующее утро, хотя два столь ранних подъема подряд грозили плохо сказаться на настроении. Утешало только то, что это было утро пятницы, а в выходные я все-таки планировала отправиться домой, поговорить с родителями, встретиться с Ингой и Сережей, отдохнуть. Тогда же и высплюсь. Сейчас меня словно магнитом тянуло в загадочный тайник.

Я действительно нашла дверь. Она была точно в том же месте, точно такая же. Сердце подскочило к горлу, когда моя ладонь, пошарив по стене, нащупала ручку мгновенно проявившейся двери.

В комнате тоже ничего не изменилось. Чему я очень обрадовалась, потому что в глубине души и сама начала подозревать, что все это мне привиделось.

Теперь я все-таки первым делом подошла к стеллажу с книгами и посмотрела на портреты. Именно они не давали покоя, ведь я не рассмотрела их ни во сне, ни наяву.

Женщина и мужчина. Рона Риддик и Норд Сорроу. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Почему здесь эти два портрета? Чья это комната?

Ответ мог дать дневник в кожаном переплете, который так и лежал на столе. Я открыла его посередине и принялась читать. После первой же страницы стало понятно, что принадлежал он Роне Риддик. Королева писала о своей совместной работе с Гордоном Геллертом над созданием Орты. Некоторые записи были посвящены тому, как этот мужчина порой выводил ее из себя. Несколько фраз даже заставили меня улыбнуться, ведь я знала, что в итоге основатели поженились.

Однако следующая запись прогнала улыбку с лица.

«Завтра мы, наконец, увидимся вновь. Иногда мне кажется, что он сослал меня заниматься этой школой, чтобы видеть как можно реже. Умом я понимаю, что это не так. Когда мы встречаемся, все говорит о его любви ко мне: и взгляд, и тон, и поцелуи, и прикосновения. В такие моменты он похож на путника, заблудившегося в пустыне, но наконец нашедшего оазис с питьевой водой. Эта жажда в его взгляде – иногда мне кажется, ничто не в силах ее утолить. Уверена, мы будем очень счастливы вместе. Однажды. Когда он перестанет быть канцлером и мне больше не придется делить его с Республикой, которую он так любит. Ни мне, ни Гордону никогда этого не понять. А он полностью отдает себя государству. Возможно, именно поэтому и не хочет править всю жизнь?»

Теперь меня кинуло в жар. Ни малейшего сомнения в том, что Рона пишет о Норде Сорроу, я не испытывала, хотя она не называла его имени. При ней других канцлеров у Республики не было. Вот это номер! Стало быть, до того как выйти замуж за Гордона Геллерта, Рона Риддик была любовницей – ну, или возлюбленной – Норда Сорроу! И почему нам об этом не рассказывали? Впрочем, нам вообще мало рассказывали о нем. Но даже когда я писала реферат, я ни разу не встретила упоминания об их романе. Ни слуха, ни сплетни. Тайные отношения? Для того Рона и создала эту комнату, чтобы встречаться здесь с канцлером Сорроу, не боясь попасться кому-нибудь на глаза?

Обернувшись, я посмотрела на огромную кровать с балдахином. Мое воображение резво нарисовало два обнаженных тела, сплетающихся в порыве страсти. Чинно беседовать, держаться за руки и украдкой целоваться они, пожалуй, могли и так. Значит, все-таки были любовниками в полном смысле этого слова.

Я снова перевела взгляд на дневник. Перелистнула несколько страниц, нашла еще несколько записей о Норде Сорроу, и снова без упоминания его имени. Некоторые записи оказались весьма откровенны. Я бы даже сказала, эротичны. В них Рона делилась ощущениями после редких ночей, проведенных с возлюбленным. И либо она чертовски хорошо умела фантазировать, либо Сорроу в постели свое дело знал, раз приводил ее в подобный восторг. Я заметила, что у меня самой дыхание участилось и внутри появилось чувство, которого я не испытывала даже во время ласк Сережки. Собственно, поэтому я и думала, что феерические ощущения во время близости – только преувеличения любовных романов. Рона, судя по всему, так не думала.

Мне вдруг стало неловко оттого, что я читаю настолько личные строчки. Уже хотела захлопнуть дневник, но разобрало любопытство: вдруг она писала что-то об исчезновении Сорроу? Может, знала, что с ним случилось? Я начала быстро пролистывать страницы, но из-за неловкого движения из дневника выпала сложенная пополам вырезка из газеты магического мира. Совсем крохотная.

Заголовок статьи гласил: «Старший легионер столицы убит вместе с семьей». Календари магического и обычного мира совпадали, и я сразу поняла, что вырезка гораздо моложе дневника: судя по указанной дате, трагедия произошла двадцать два года назад. Текст сообщал о том, что старший легионер столицы Верд Вонен, его жена Сибил и их шестимесячная дочь Дарла погибли в результате теракта монархистов. Расследование инициировано, взято под особый контроль, как всем жаль, доколе и все такое. Я слегка передернулась от стиля статьи. Слишком сухо изложено. Тому, кто писал, было глубоко плевать на судьбу несчастных.

От этих мыслей меня отвлек шум за дверью. Сама не знаю как, но в мгновение ока я вскочила со стула и спряталась под кроватью, оставив дневник на столе, лишь сжимая в ладони вырезку из газеты. Сердце гулко колотилось о ребра, а я старалась не дышать, чтобы не привлечь к себе внимания. Как я могла забыть, что кто-то еще знает, как сюда попасть?! Тот, кто украл артефакты и, возможно, пытался подставить меня.

Дверь закрылась, мягкие шаги едва слышались в тишине. Истлевший тюль балдахина свисал до самого пола и, я надеялась, скрывал меня от случайного взгляда. Мне же из-под кровати были видны только ноги в черных брюках. Я зажала себе рот рукой, чтобы случайно не издать какой-нибудь звук.

Неизвестный прошел по комнате, подошел к столу и остановился. Я услышала шуршание выдвигаемых ящиков. Ищет украденное? Но еще накануне слух о том, что артефакты вернули и порталы работают, облетел всю Орту. Даже о моем участии в этом событии всем известно.

Порывшись в ящиках и вернув их в исходное положение, неизвестный зашуршал, как показалось, страницами дневника. Я с ужасом скосилась на газетную вырезку в своей руке. Он ведь заметит, что я ее взяла!

Прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Сердце уже билось в горле, легкие горели от нехватки кислорода, а нос щекотала пыль, собиравшаяся под кроватью веками.

Неизвестный тем временем оставил дневник в покое и замер. Я совсем перестала дышать, решив, что он меня обнаружил, сейчас схватит и вытащит из-под кровати. Пальцы непроизвольно сжали газету сильнее.

Однако в следующее мгновение неизвестный развернулся и быстро вышел. Дверь снова хлопнула.

Еще с минуту я боялась пошевелиться, а потом облегченно выдохнула и осторожно выползла из-под кровати. Меня колотило от страха, хотелось немедленно убежать прочь, но выждала еще пять минут, прежде чем покинуть комнату.

Газетную вырезку я унесла с собой.

Глава 13

Хильде я обо всем этом не рассказала. На ее вопросы постаралась как можно убедительнее соврать, что дверь найти так и не удалось. Даже не знаю, почему не хотела посвящать подругу во все детали произошедшего. Может быть, потому, что очень перепугалась. Может быть, потому, что не хотела пересказывать детали личной жизни постороннего человека, исторической, между прочим, личности. А может быть, все дело в том, что неизвестный мужчина, проверявший содержимое ящиков письменного стола, носил черные брюки.

Конечно, я знала, что Норман – не единственный, кто носит черные брюки в Орте. Единственный из преподавателей – да, но многие студенты из магического мира отдавали предпочтение черному цвету. Марек Кролл, например, и те два парня, которые повсюду таскались за ним. И все же на фоне странного поведения легионера Ротта и того факта, что Норман прятал истинное лицо за иллюзией, цвет брюк неизвестного заставлял думать именно на моего профессора. Только мне в голову не приходило, какие у него могли быть мотивы.

Стены Орты я покинула через портал сразу после окончания занятий в пятницу. Формально слишком рано, но из-за долгой блокировки порталов нам разрешили отправиться по домам раньше срока.

Родители были очень взволнованы. От объятий мамы у меня что-то хрустнуло в спине. Они с папой оба выглядели уставшими и издерганными, как будто давно не спали. Интересно, что у них тут происходило все это время? Надеюсь, не ссорились…

– Мы так рады тебя видеть, – с блеклой улыбкой сказал папа, когда дождался своей очереди обниматься. – Что у вас там случилось? Мы надеялись, ты приедешь уже на первые выходные, но в Орте мне сказали, что с вашей стороны отключились порталы.

– Это долгая история, – отмахнулась я.

Несмотря ни на что, я тоже была очень рада их видеть. Все истерики, которые я планировала им устроить, как и половина вопросов, которые хотела задать, давно перегорели. Как замечательно снова оказаться дома! Я предвкушала мамину еду на ужин, собиралась весь вечер пялиться одновременно в телевизор, мобильный телефон и ноутбук Последние только требовалось сначала зарядить.

– Мы с удовольствием ее послушаем. – На папу моя краткость не произвела впечатления. Он даже как-то напрягся.

– Что ты к ней пристал? Пусть сначала поест, – тут же вмешалась мама. – Чего тебе хочется? Там с обеда осталась куриная лапша. И пюре с котлетами. Или ты поела в Орте? Может, хотя бы чай с булочкой? Или кофе?

– Кофе! – почти вскрикнула я. – У меня больше месяца во рту не было ни капли кофе. У меня самая настоящая ломка!

– Сейчас сделаю. – Мама улыбнулась и повела меня на кухню.

– Пюре и котлеты я тоже буду, – на всякий случай уточнила я, потому что обедать в Орте не стала, чтобы не тратить зря время.

Пару минут спустя мама вручила мне чашку капучино, пока разогревалось все остальное, а папа, севший за стол напротив, наконец заметил мой перстень.

– Что это?

Я посмотрела на играющие в лучах заходящего солнца изумруд и бриллианты и на секунду смутилась. А потом вспомнила, сколько мне пришлось пережить из-за того, что они отправили меня в университет магии без необходимого минимума. Во мне снова вскипела былая злость, но уже так, легонько.

– Это подарок. – Я демонстративно полюбовалась перстнем. – От мужчины. Тебе нравится?

Папа слегка побледнел, да и мамин рот приоткрылся от удивления.

– От… от какого еще мужчины? – заикаясь, поинтересовалась она.

– От довольно симпатичного, – продолжала я играть на их нервах. – И умного. Он, конечно, уже очень взрослый, хотя я точно не знаю, сколько ему лет. Ваш ровесник, наверное. Но зато я почти уверена, что он не женат. И даже никогда не был. Мама, если мужчина уже очень взрослый, но еще не был женат, это хорошо или плохо?

Родители испуганно переглянулись, а я не выдержала и рассмеялась. Кажется, это напугало их еще больше.

– Да ладно, расслабьтесь. Один из преподавателей дал на время. Потому что вы не дали мне базовый фокусирующий артефакт. Неделю я ничего не могла делать и выглядела полной дурой на занятиях. А когда стало понятно, что порталы не работают, профессор Норман дал мне этот перстень. Он действительно хотел его подарить, но я настояла, что возьму на время.

Почему-то они не расслабились. Даже странно. И снова переглянулись, на этот раз настороженно. Я чувствовала, как у них формулируется вопрос, поэтому поторопилась задать свой:

– Кстати, а почему вы отправили меня без этого артефакта? Вы не знали, что без него я не смогу учиться? Вы ведь три месяца твердили мне, что год в Орте не будет потерей, что я приобрету немало полезных навыков. Если я правильно понимаю, такой артефакт еще в детстве подбирают, как минимум в школе.

– Видишь ли…

Меня даже не удивило, что отвечать начал папа, а мама сделала вид, что слишком занята моей едой.

– Мы не собирались отправлять тебя в Орту. Никогда. Не собирались рассказывать про магический мир. Мы покинули его и обрубили с ним все связи. Мы не хотели, чтобы ты туда возвращалась. Мы даже деньги на штраф подготовили.

– Да? – удивилась я. – И что же пошло не так?

– Штраф увеличили, – немного неуверенно произнес отец, как будто стеснялся своих слов. – В два раза. Получилась очень серьезная сумма, к такому мы были не готовы. Поэтому выбрали из двух зол меньшее.

– И все равно. – Я нахмурилась, хотя это было уже не так легко. Мама поставила передо мной тарелку с едой, и голодный желудок велел бросить скучную тему и заняться ее содержимым. – За три месяца вы не то что не подобрали мне артефакт. Вы даже ни словом не обмолвились о нем.

– Танюш, нам очень жаль, – неожиданно вступила мама. – Мы виноваты перед тобой. Если ты хочешь, можешь вернуться. Если покинуть Орту после начала обучения, штраф уменьшается вдвое. Столько денег у нас есть. Даже хватит на твою магистратуру и съемную квартиру, чтобы тебе не пришлось откладывать прежние планы…

– Даша! – неожиданно строго одернул ее папа, но она бросила на него такой уничтожающий взгляд, что я едва не подавилась.

– Это с самого начала было плохой идеей, – почти прошипела мама.

Мне казалось, что они очень серьезно недоговаривают. Однако мамино предложение звучало весьма соблазнительно. Да, в Орте оказалось не так уж плохо, но грандиозные планы на собственное будущее я строила и лелеяла несколько лет. Трудно просто взять и отмахнуться, когда их предлагают снова поставить на повестку дня без каких-либо вложений с моей стороны.

Взгляд зацепился за темнеющий браслет на запястье. За это время я так привыкла к нему, что перестала замечать. Но сейчас заметила и тут же вспомнила слова Нормана, сказанные ночью в лазарете. О том, что, если я не найду свое место в Орте, мне потом трудно будет находить его где бы то ни было. Следом мелькнула неожиданная мысль: если я покину Орту, то и Нормана больше не увижу. Почему вдруг это стало важно?

– Я подумаю, – пообещала я, косясь на браслет.

Его заметил и папа.

– А это что?

Я вздохнула и принялась пересказывать тот нелепый случай с попаданием под темное проклятие. Кажется, к концу рассказа мама была готова запретить мне возвращаться в университет. Папа тоже хмурился все сильнее. Про свои сны, Шары Аргора и тайник Роны Риддик я, естественно, рассказывать им не стала. Чтобы не травмировать лишний раз.

Поев и пообщавшись с родителями, я поспешила припасть к «кислородной трубе» каждого современного человека – к Интернету. Страничка в соцсети моментально «порадовала» стопкой сообщений. В основном все они были от Сережи. Первое он написал мне в тот же день, что я отправилась в Орту, вечером. Интересовался, как я добралась и понравились ли мне общежитие и учебный корпус. В конце посылал сердечки и писал, что уже скучает. Однако это сообщение я увидела далеко не сразу. Потому что, конечно, первым шло последнее, отправленное две недели назад. Оно было лаконичным: «Уже можешь не утруждать себя и не писать. Все кончено. Не хочу тебя видеть».

В груди шевельнулось что-то холодное, мерзкое и колючее – обида. Я понимала, что мое молчание будет воспринято не очень хорошо, но разве он не видел, что я не появляюсь в Сети? Зачем же сразу так? Даже не выяснив, что случилось. Может, я едва приехала в Лондон, сразу под машину попала и лежу в коме!

Я пролистала сообщения, чувствуя, как злые слезы щиплют глаза по мере того, как вопросы и нежные постскриптумы сменяются холодным тоном и угрозами. Три недели от одного до другого. Сначала он писал каждый день. Потом через день или два. Между последним и предпоследним сообщением прошло пять дней.

Я положила пальцы на клавиатуру ноутбука и начала остервенело печатать. Я набирала и стирала слова, то начиная плакать, то продолжая злиться. Объяснения сменялись жестким сарказмом, тот превращался в извинения, а потом – в холодные пожелания не хворать. Через полчаса я, в очередной раз очистив окошко для сообщения и так ни одно и не отправив, поняла, что окончательно запуталась в своих чувствах. Отвлекло меня новое сообщение от Инги, которая, в отличие от Сережи, заметила, что с начала сентября я впервые появилась в Сети.

Десятиминутная переписка с подругой все расставила по местам. Оказывается, Сережа уже больше недели встречался с какой-то первокурсницей. Она познакомилась с ним через форум университета, в котором он закончил магистратуру в этом году. Сам Сережа шифровался, фотографии с ней не выкладывал, но Большой Брат все знал. Девушка выкладывала фотографии с ним, а общие друзья в конце концов донесли это до Инги.

Я даже не понимала, что чувствую. С одной стороны, ожидаемо. С другой – оставалось очень обидно и больно. Слишком быстро все произошло. Один месяц – вот и вся любовь.

Договорившись с Ингой на завтра о терапевтическом походе в кофейню, я минут пятнадцать просидела за компьютером, слушая любимый романтический плейлист и страдая. А потом снова открыла чат с Сережей и написала два слова: «Всего хорошего».

Глава 14

Терапевтическая встреча с подругой прошла на ура, почти полностью стерев все негативные ощущения и впечатления. Очень помог огромный кофе латте и шоколадный торт с карамелью и орехами. Небольшая прогулка по магазинам и новые джинсы с топом закрепили результат. Во второй половине дня, вернувшись домой, я уже не думала о Сереже. Почти. Когда осталась наедине с собой, мысли о случившемся вновь полезли в голову, строчки из его сообщений сами собой всплывали в памяти. Однако в целом оказалось, что моя любовь к нему была такой же… хлипкой.

Вечером родители снова заговорили о том, что я могу бросить обучение в Орте без каких-либо последствий. Точнее, только мама. Папа соглашался с ней, но не очень-то настаивал, как будто не был уверен в том, что это хорошая идея. Их поведение казалось странным и будило смутные подозрения. Возможно, я просто придумывала проблему на пустом месте: мама могла всего лишь сильно соскучиться и бояться новой длинной разлуки без возможности связаться, а папа наверняка знал, как лучше использовать деньги, которые в этом случае пойдут на штраф, магистратуру и оплату съемной квартиры.

Внезапно я поняла, что отдельная квартира мне уже не нужна, ведь отношения с Сережей закончились. Жить совсем одна я морально не готова.

В субботу я легла спать в таком же смятенном состоянии, не зная, какой выбор сделать. Ночью мне опять некоторое время снились каменные лабиринты и монстры, от которых я спряталась в тайной комнате. Через мгновение оказалось, что в комнате я не одна: сзади ко мне подошел мужчина, положил руки на плечи. Я не могла обернуться, а потому не видела его лица, только чувствовала, как горячие ладони скользят по моим рукам, груди, бедрам, а губы покрывают поцелуями шею и плечи. Мое тело отзывалось на его прикосновения разрастающимся внутри жаром, какого я никогда не испытывала в реальности. Мне хотелось большего. Хотелось обернуться и прижаться губами к его требовательным губам, сорвать с нас обоих одежду и ощутить кожей его кожу. Но у сна свои законы. Я почти не могла пошевелиться, только направлять ласкающие меня руки да подставлять губам шею.

Проснулась я с твердой уверенностью, что должна вернуться в Орту.

Маму это решение не обрадовало, реакцию папы я не совсем поняла. Не желая, чтобы меня переубедили, я решила отправиться в здание в Фурманном переулке сразу после завтрака. Родителям я объяснила это необходимостью заняться домашними заданиями в библиотеке университета. Они не стали долго возражать.

Орта встретила меня могильной тишиной, словно за время моего отсутствия полностью опустела. По дороге от центрального холла с порталами и до общежития я не встретила ни одной живой души. Лишь в общежитии столкнулась с парой ребят с основного курса. И с Хильдой в нашей комнате.

– О, не думала, что ты вернешься так рано! – удивленно воскликнула та, стоя у своего платяного шкафа в спортивных облегающих штанах, подчеркивающих стройность фигуры, и нежно-голубом кружевном лифчике, который собиралась сменить на спортивный.

– Я смотрю, ты тоже дома задерживаться не стала, – заметила я, бросив сумку на кресло за письменным столом.

Хильда пожала плечами.

– Все равно нужно заниматься и тренироваться. Здесь это делать проще: меньше отвлекающих факторов.

– Вот и я так подумала. Ты решила начать с тренировки?

– Люблю перед рефератами немного попотеть, – призналась она. – Отлично прочищает мозги. Пойдем со мной? Мне кажется, твоему телу тоже не помешает немного нагрузки.

Я на мгновение задумалась, а потом кивнула. Спорт тоже неплохой антидепрессант. Да и шоколадный торт с карамелью и орехами надо как-то компенсировать.

Спортивный комплекс, где у нас обычно проходили занятия по физической подготовке, был открыт для нас практически в любое время суток, кроме глубокой ночи, конечно. Он походил на причудливый фитнес-центр с большим залом, полным разных тренажеров, гантелей, штанг и перекладин, и залами поменьше, которые Хильда называла «залами иллюзий». По ее словам, там проходили специальные занятия, вроде бега по пересеченной местности, карабканья по скалам, плавания по реке с сильным течением и тому подобное. Она говорила, что иллюзии могут быть любой сложности и имитировать пространство любого размера. Но такие занятия проводились лишь у студентов основного курса соответствующих специальностей. Спецкурсу предлагали только банальные силовые и кардиоупражнения, максимально приближенные к привычным нам.

Сегодня спортивный комплекс пустовал, как и остальные помещения Орты. Мы не нашли даже дежурного тренера, но после месяца занятий полагали, что справимся и сами. Я планировала лишь немного поприседать, покачать пресс и побегать на дорожке. У Хильды программа тренировки, конечно, куда сложнее.

– А куда все делись? – недоумевала я, пока мы разминались. – Орта словно вымерла.

– На выходные многие покидают Орту, а тут еще порталы долго не работали, вот народ и ломанулся кто куда. Даже преподаватели почти все разбежались. У всех скопились дела за это время.

Едва она это сказала, из дальнего зала иллюзий послышался шум. Кажется, у кого-то там шла довольно напряженная тренировка. Мы переглянулись, а Хильда возбужденно прошептала:

– Кажется, там кто-то упражняется в фехтовании. Пойдем посмотрим.

И, не дожидаясь моего ответа, на цыпочках побежала к залу. Когда речь заходила о каких-то легионерских штучках, у нее напрочь срывало крышу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. И, пожалуй, я не пожалела. Потому что когда еще я бы увидела обнаженного по пояс профессора Нормана, рубящегося на мечах с тремя иллюзорными противниками. Я и раньше подозревала, что он в хорошей физической форме, но в его повседневной одежде рассмотреть это нелегко. Сейчас же каждый мускул был хорошо виден, к тому же еще и в действии. Преподаватель двигался быстро и грациозно, умело перемещаясь так, что противникам приходилось атаковать его по очереди. Кожа его блестела от пота, давая понять, что «вальсируют» они так уже давно.

На секунду Норман и его противники-иллюзии замерли, как и мое сердце. Я подумала, что наше присутствие заметили, но ошиблась. Норман лишь направил руку на оппонентов, шевельнул кистью, и тех стало четверо, а не трое. После чего схватка продолжилась.

– Слюной коврик не закапай, – вдруг насмешливо шепнула Хильда. – Хотя не спорю, он, оказывается, хорош. Вот уж не думала.

Я смутилась и, наверное, даже слегка покраснела, потому что действительно слишком жадно рассматривала собственного преподавателя, который еще не так давно казался мне слишком взрослым, практически на грани старости. Сейчас я поняла, что он выглядит куда лучше многих моих ровесников. С худосочным Сережкой его даже сравнивать было смешно.

– Вообще-то странно, – вдруг нахмурилась Хильда. – Фехтование нынче не очень-то востребованное умение. На таком высоком уровне им владеют только легионеры. И то больше по традиции, чем по необходимости.

Я вопросительно посмотрела на нее, предлагая провести очередной ликбез. Хильда вздохнула и закатила глаза.

– После той лекции про низших я кое-что читала ради интереса. Когда маги узнали о том, что этот мир кишит кровожадными монстрами, обитающими под землей и поглощающими силу любого магического потока, обучение фехтованию стало хорошим тоном. Каждый уважающий себя мужчина и даже многие женщины стремились научиться сражаться мечом или саблей. Это реально могло спасти жизнь. Но после того как всех низших отселили на другие континенты, потребность в таком умении отпала. Легионеры владеют холодным оружием только потому, что должны уметь отражать любые атаки. К тому же иногда маги отправляются на эти самые другие континенты и им нужна охрана.

– Так, может быть, он бывший легионер? – шепотом предположила я. – Потому и скрывает свое лицо от Ротта? Ты же говорила, что у них перед твоим рождением шухер был какой-то, из-за чего твой отец и пострадал…

Едва сказав это, я, конечно, вспомнила и вырезку из газеты. А не в том ли «шухере» пострадал и старший легионер столицы вместе с семьей? И не приходился ли он другом или родственником профессору Норману? По возрасту они вполне могли оказаться хоть братьями, хоть приятелями по академии.

– Все может быть, – не стала спорить Хильда. – Подготовка у него крутая.

Норман как раз перешел в активное наступление и уложил двух иллюзорных противников. Третий успел задеть его мечом: на правом боку остался красный воспаленный след, но крови не было. Похоже, серьезно ранить иллюзии не могли, но их прикосновения очень даже чувствовались. Меньше чем через минуту Норман покончил с обоими оставшимися противниками. После чего медленно, приводя в норму дыхание, подошел к лавке, на которой лежало небольшое полотенце и верхняя часть его спортивной одежды. Взяв полотенце, он промокнул им раскрасневшееся лицо.

– Идем, а то еще заметит нас, – шепнула Хильда и потянула меня обратно в зал.

Норман заметил, но уже тогда, когда шел через наш зал на выход, держа в руках спрятанный в ножны меч. Его спортивная куртка была расстегнута, из чего я сделала вывод, что он не ожидал наткнуться по пути на своих студенток.

– Госпожа Ларина, Хильда, – он удивленно кивнул нам. – Не думал, что здесь кто-то есть.

Я перестала качать пресс, а Хильда – отжиматься. Мы обе встали и поприветствовали его, делая вид, что тоже не подозревали о его присутствии.

– Решили немного попотеть, прежде чем заняться рефератами, – с улыбкой пояснила Хильда.

Я промолчала. Мне было страшно подать голос, потому что он мог меня подвести. Образ полуобнаженного преподавателя все еще стоял перед глазами, почему-то смешиваясь с образами из моего сна. Я только краснела, надеясь, что это можно списать на прерванную тренировку. Глаза против воли скользнули по все еще влажному торсу Нормана, который был виден между распахнутыми полами куртки.

Судя по тому, что Норман поторопился застегнуться, он мой взгляд оценил. И, кажется, тоже немного смутился.

– Ладно, – вдруг услышала я странно изменившийся голос Хильды, – пойду-ка я… подтянусь пару раз.

И она исчезла в направлении турникетов, которые находились в противоположном конце зала. Мы остались наедине, что никак не могло помочь избавиться от смущения.

– Я не думал, что вы вернетесь, – неожиданно признался он. – Полагал, что, едва порталы заработают, вас и след простынет.

Я подняла на него удивленный взгляд, но тут же отвела его в сторону.