Текст книги "Магический спецкурс"

Автор книги: Лена Летняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Считаете, что я настолько слаба? – Голос все же прозвучал хрипло, хоть я и пыталась его контролировать. – И не могу принять вызов, который бросает мне жизнь? Может быть, я далеко не самая способная студентка, – припомнила его слова, – но я в состоянии пройти этот спецкурс и получить достойные оценки.

Я снова осмелилась взглянуть на него. Норман сдержанно улыбался. Похоже, мой оскорбленный тон его позабавил.

– Что ж, тогда жду вас на занятии в среду, – мягко сказал он. – Надеюсь, ваш реферат будет достоин высшей оценки. Хорошего дня, госпожа Ларина. – Он повернулся к подтягивающейся Хильде и чуть громче попрощался с ней: – Хорошего дня и вам, Хильда.

– До свидания, профессор Норман, – отозвалась та.

Я пробормотала что-то невнятное и смогла выдохнуть только тогда, когда он вышел из зала. Надеюсь, подобное оцепенение не будет нападать на меня теперь каждый раз. И хорошо бы не думать об этой тренировке в среду во время занятия.

* * *

На этом «веселое» воскресенье не закончилось. После тренировки мы успели немного позаниматься в библиотеке. Я никак не могла сосредоточиться на способах, которыми маги-агрономы компенсировали «магический шум» специально выведенных ими самими растений. Я даже не могла понять, что такое этот «магический шум», слишком много отвлекалась на посторонние мысли. Поэтому Хильда закончила свой реферат раньше. На обед мы собирались пойти вместе, но ждать меня в библиотеке подруга не захотела: от природы слишком деятельная, она не любила сидеть в тишине, ничего не делая. Мы договорились встретиться в столовой. За полчаса я надеялась худо-бедно завершить реферат.

Этому плану не суждено было сбыться. Не прошло и пяти минут после ухода Хильды, как послышались приглушенные шаги: кто-то медленно и осторожно подходил к моему столу. Профессор Норман?.. Мое сердце поскакало галопом, но стоило поднять взгляд от книг, как оно сначала разочарованно замерло, а потом забилось еще быстрей. На этот раз от страха. Передо мной стоял Геллерт Ротт, старший легионер столицы.

Наверное, я заметно побледнела. Он досадливо поморщился и тихо, чтобы не нарушать библиотечную атмосферу, произнес:

– Пожалуйста, госпожа Ларина, не пугайтесь. Я пришел не для того, чтобы арестовать вас или забрать на допрос. Я просто хочу с вами поговорить.

Я с трудом сглотнула и слегка откашлялась, потому что иначе не смогла бы внятно ответить.

– Хорошо. О чем?

– Лучше не здесь, – он оглянулся по сторонам. – Тут все-таки читальный зал.

Я тоже оглянулась, еще раз убеждаясь, что, кроме меня и библиотекаря, в помещении больше никого нет, но спорить не стала. Быстро собрала вещи, сложила книги в стопку и отнесла к конторке.

– Не убирайте далеко, ладно? – попросила я библиотекаря. – Я вернусь после обеда, чтобы закончить.

Тот кивнул и отложил книги в сторону, с любопытством поглядывая на Ротта. Вероятно, он знал, кем является этот мужчина. Да даже если бы не знал, наверняка понял по форме, что он легионер.

Вслед за Роттом я покинула здание и дошла до скамейки в парке между учебным и жилым корпусами. Похоже, он хотел не столько уйти из библиотеки, сколько поговорить без свидетелей.

– Послушайте, Таня… – начал он, когда я осторожно села чуть ли не на противоположном краю скамейки, но тут же осекся. – Я могу называть вас просто Таней?

Я неопределенно кивнула головой, давая понять, что он может называть меня хоть Зиной, хоть «Эй, ты». Единственное, чего я хотела, – это чтобы наш разговор поскорее закончился.

– Так вот, Таня, я не хочу, чтобы между нами осталось какое-то недопонимание. – Легионер обезоруживающе улыбнулся, заставив меня снова подумать о том, какое у него все-таки красивое, благородное лицо.

Что не так с этим магическим миром? Что ни мужчина – то красавец, как в голливудской романтической комедии. И каждый второй почему-то жаждет со мной пообщаться. Если бы я пользовалась таким спросом в родном мире, уже была бы замужем. Возможно, не в первый раз.

– Что вы имеете в виду?

– Свое поведение в четверг. – Он вздохнул. – Должно быть, я показался вам злобным, мелочным и вообще очень плохим. Цеплялся к вам, обвинял во лжи, в соучастии в преступлении, грозил арестом или как минимум задержанием.

На моем лице, наверное, отразилось полное согласие с его словами, потому что улыбка Ротта стала виноватой. Мягкий тон и вполне адекватная манера разговора вселили в меня уверенность. Такую, что я неожиданно для самой себя сказала:

– Насколько я поняла, вас интересовала не столько я, сколько профессор Норман. Вы же его на самом деле хотели обвинить? Чтобы как минимум задержать, а лучше арестовать.

Его брови удивленно взметнулись вверх, а потом на лице появились одобрение и даже некоторое восхищение.

– Я поражен вашей проницательностью.

– Вы мне льстите, и довольно грубо. – Кажется, на нервной почве меня слегка понесло. – Нужно быть слепоглухонемой идиоткой, чтобы не заметить. К чему этот разговор?

– Я просто не хочу, чтобы вы думали обо мне плохо. Я понимаю, профессор Норман ваш преподаватель. В какой-то степени авторитет. И, видимо, вы в достаточно близких отношениях, раз он дарит вам дорогостоящие артефакты.

– Он не дарил, – перебила я, только сейчас сообразив, что родители так и не дали мне другой артефакт. Эта тема как-то сама собой замялась, и я так и осталась с перстнем Нормана. – Дал на время, чтобы я смогла учиться. И между нами нет никаких неподобающих отношений, если вы на это намекаете. И в любом случае я совершеннолетняя! – зачем-то добавила я воинственно, совершенно забыв, что Норман утверждал обратное, когда Ротт хотел меня забрать.

Ротт приглушенно рассмеялся, чем одновременно разозлил и озадачил меня.

– А если я просто имел в виду, что он друг вашей семьи или дальний родственник?

Я покраснела и отвернулась, понимая, что сглупила. А все директор со своими намеками и сам Норман со своим сильным, ловким, гибким телом… Так, только не сейчас.

Насладившись моим смущением, Ротт как ни в чем не бывало продолжил:

– Дело не в том, что я плохой легионер. И не в том, что я предубежден против Нормана. Не знаю, в курсе ли вы, что он носит иллюзию. Лицо, которое вы видите каждый день, не его.

– Я знаю, – поспешно отозвалась я, продолжая смотреть в сторону, на верхушки уже окрасившихся в желтые, красные и золотые цвета деревьев. Едва ощутимый ветерок шелестел листвой, яркое и еще теплое, несмотря на начало октября, солнце отражалось в каплях воды от недавно прошедшего дождя. Я делала вид, что все это очень привлекает мое внимание.

– Но, возможно, вы не знаете, что еще двенадцать лет назад Яна Нормана не существовало, – тон легионера стал чуть жестче. – И уж совершенно точно вы не можете знать, что в то же время бесследно исчез человек, стоявший во главе незаконного монархического культа. Единственное, что о нем достоверно известно, – он был темным магом и выступал за возвращение монархического строя. Часть его последователей мы поймали, но не всех. Таких групп много, но его была одной из самых опасных. Мы предполагаем, что он стал идейным вдохновителем для монархистов. Есть мнение, что он прямой потомок одного из последних великих королей. Куда он делся, никто не знает.

– Одного из последних великих королей? – повторила я слова, резанувшие ухо, и снова повернулась к Ротту.

– Одного из трех главных королевских родов, которые перестали быть королями, когда возникла Первая Республика.

Норман с большим уважением говорил о Норде Сорроу. Разве тогда он не намекнул мне, что является потомком кого-то из его бастардов?

– Вы полагаете, что профессор Норман – тот монархист? – зачем-то уточнила я. Было и так понятно. – А мне-то вы об этом для чего говорите?

– Во-первых, чтобы вы не думали, что я преследую его без причины. Во-вторых, чтобы вы сами были осторожнее.

– Почему я?

– Потому что вы из Покинувших.

– Нас тут целый курс таких, вы не знали? – Мой голос, наверное, прозвучал слишком резко.

– Знаю. – Ротт невозмутимо улыбнулся, как будто не заметил моей грубости. – Но Норман отчего-то проявил интерес именно к вам. Насколько я понимаю, вы оказались в Орте довольно… неподготовленной.

Я едва не застонала вслух. Об этом что, писали в газетах? Вышло вечернее ток-шоу, посвященное тому, что Таня Ларина ни черта не знала о магическом мире, когда приперлась учиться в Орту?

– Скажите, – продолжал Ротт, снова ничего не замечая, – почему вас отправили на спецкурс так поздно? Может быть, ваши родители вообще не хотели, чтобы вы возвращались в магический мир?

Мне внезапно стало холодно, словно от порыва ледяного ветра.

– Почему вы спрашиваете? – чужим, испуганным голосом поинтересовалась я, понимая, что тем самым уже ответила на вопрос.

– Это может быть важно. Видите ли, всегда были те, кто полностью отрекался от нашего мира, вернувшись в мир людей. Предпочитал чему-то учить детей дома или вовсе не рассказывать об истинном происхождении. Это право родителей, законы Республики лишь предписывают уплатить штраф. Но за последние два года погибли три девушки из семей Покинувших. Две в прошлом году и одна в позапрошлом. Их семьи как раз предпочли не отправлять дочерей на обучение, а заплатить. Все девушки погибли в сентябре, сразу после начала учебного года. Там, за Занавесью. Вроде бы несчастные случаи, но такое совпадение настораживает, согласитесь. Монархисты, среди прочего, крайне негативно относятся к Покинувшим. Особенно к тем, которые пренебрегают сохранением традиций магического мира. И если ваши родители тоже собирались ими пренебречь, но передумали в последний момент из-за этих случаев, то ваша жизнь тоже может быть в опасности.

Мне показалось, что мурашки на моей коже стали размером с майских жуков. Даже слегка замутило.

– Наверное, я вас напугал, – немного огорченно пробормотал Ротт. – Но пусть лучше вы будете напуганы и осведомлены, чем спокойны и в неведении. У меня нет ни одного доказательства против Нормана. Только разрозненные факты и мои предчувствия. Поэтому я ничего не могу сделать, кроме как предупредить вас.

– Считайте, что предупредили, – мой голос прозвучал так хрипло, что даже самой стало не по себе.

– Тогда позвольте откланяться. – Он поднялся и перед тем, как уйти, повторил еще раз: – Берегите себя.

А потом ушел. Или испарился. Не знаю точно, я не видела. Я сидела, глядя в одну точку, обхватив себя руками за плечи. Солнце внезапно скрылось, как будто из солидарности с моим состоянием. В голове крутились мысли – одна другой страшней.

Глава 15

Следующий учебный месяц прошел как в тумане. Я ходила на лекции, практиковала бытовые и не очень заклинания, особенно стала усердствовать на занятиях боевой магией, чем очень обрадовала профессора Нота, но при этом постоянно находилась в оцепенении. На ТРЗ старалась не смотреть на Нормана, как минимум не встречаться с ним взглядом.

Хильда, конечно, заметила перемену в моем настроении еще в то воскресенье, когда так и не дождалась меня в столовой для совместного обеда. Первую неделю она постоянно расспрашивала меня, пытаясь выяснить, что случилось. Я отмахивалась, ссылалась то на головную боль, то на усталость, то просто на плохое настроение. Пыталась даже приплести расставание с Сережей, про которого на самом деле почти не вспоминала. Все, кроме правды. Не знаю почему, но казалось неправильным вываливать на нее бездоказательные подозрения Ротта. Хватало и того, что я сама теперь боялась и сторонилась Нормана. Станет совсем странно, если мы обе начнем это делать. Через неделю Хильда отстала. Сказала: «Когда захочешь поговорить, ты знаешь, где меня искать». Я была ей благодарна и прониклась к новой подруге еще большей симпатией, но она все-таки не была Ингой.

С Ингой я могла бы обсудить проблему: она не знала ни Ротта, ни Нормана и моим родителям точно не побежала бы доносить. С ней можно поговорить об этом, словно о сюжете фильма. Она бы взглянула на ситуацию со стороны и высказала непредвзятое мнение. Только с Ингой я с тех пор не встречалась. В выходные проходила через портал лишь для того, чтобы подзарядить телефон прямо в фойе здания в Фурманном переулке, позвонить родителям и предупредить, что не приеду домой. Я ссылалась на учебу и тусовки с друзьями, но на самом деле просто боялась.

Я дико боялась того, что Ротт окажется прав. Я вспоминала слова Нормана, сказанные в тот же день. Он считал, что я не вернусь в Орту. Сейчас мне в них мерещилась угроза, хотя тогда я не заметила ничего подобного. Однако теперь боялась, что даже посещение дома в выходные кем-то будет воспринято как мой отказ соблюдать традиции магического мира. Очень не хотелось пополнить список жертв неизвестного маньяка, кем бы он ни оказался. Или просто пополнить собой подозрительную статистику.

Норман, конечно, тоже заметил мое странное поведение. Я иногда ловила на себе его задумчивый взгляд в столовой и библиотеке. Пару раз он пытался поговорить со мной после лекции, но каждый раз я позорно сбегала, ссылаясь на срочное дело. Мне было страшно оставаться с ним наедине.

Часть меня злилась и бесилась от такого положения вещей. Этой части Норман нравился. Она постоянно напоминала, как он помог мне. Убеждала, что ничего плохого, кроме хорошего, я никогда от него не видела, а поверила голословным обвинениям малознакомого человека, который при первой встрече мне не понравился. Другая часть меня возражала в духе: «Береженого бог бережет». Она напоминала первой, что люди не всегда такие, какими кажутся. И многие жестокие маньяки-убийцы в жизни выглядели как милейшие и добрейшие люди.

Несмотря ни на что, я продолжала носить перстень, который Норман мне дал. Выбора все равно не было: без него я не смогла бы учиться. Да и не представляла, как приду к нему и скажу: «Спасибо, ваш перстень мне больше не нужен, заберите!»

Примерно через месяц меня немного отпустило. Я все еще сторонилась Нормана и не хотела поговорить с Хильдой, зато все-таки отправилась домой на выходные и встретилась с Ингой. Та посоветовала найти какие-нибудь публикации в газетах и о гибели девушек, и о монархистах, прежде чем паниковать. Чтобы сделать собственные выводы. Я согласилась с ней, но не смогла сразу сообразить, как осуществить совет. Это дома все что угодно можно «погуглить», а в магическом мире придется идти в библиотеку. Я решила, что сначала надо хорошенько подумать, как сформулировать свой «поисковой запрос».

Хотя дома я не появлялась целый месяц, родители так и не подобрали мне фокусирующий артефакт. Мама так вообще с порога завела разговор о том, что нужно бросить учебу в Орте и пусть меня отчисляют после сессии. Мотивировала она это моим замученным видом. Папа, как ни странно, на сей раз ее уверенно поддержал. Однако теперь уже ничто не могло убедить меня бросить Орту: я слишком боялась вернуться в свой мир. Поэтому на все уговоры только поинтересовалась, когда же у меня все-таки появится собственный артефакт.

– Это не минутное дело, – смущенно ответил папа. – Требуется время, чтобы подобрать подходящий материал и его форму…

У меня сложилось впечатление, что они даже не начинали этим заниматься. Почему? Все-таки надеялись уговорить меня бросить учебу? Зачем тогда вообще отправляли на спецкурс? Хотели обмануть систему? Почему тогда сразу не объяснили все и не предложили мне гениальную комбинацию: пойти учиться, тут же стать отчисленной и сэкономить на штрафе? Что-то было нечисто в их молчании, но на все мои расспросы папа отвечал очень уклончиво, тут же менял тему и переключал мое внимание. Когда же я напрямую спросила о монархистах, он на мгновение потерял дар речи.

– Именно из-за них мы и покинули магический мир, – выдохнул он после паузы. – И с моей стороны было неосторожной глупостью все-таки отправить тебя обратно. Надо было просто заплатить…

– Почему же ты этого не сделал? Потому что узнал про смерти других Покинувших, которые так поступили? Но тогда почему ты хочешь, чтобы я бросила обучение сейчас?

Он изобразил удивление:

– Какие смерти?

Я поняла, что ничего не добьюсь. Какими бы мотивами ни руководствовались мои родители, посвящать меня в них они не хотели. Мне оставалось только вернуться в Орту и продолжить учиться, используя артефакт Нормана.

К счастью, в понедельник на повестке дня возникла довольно приятная тема, которая отвлекла меня от печальных дум.

В начале лекции по истории в аудитории неожиданно появилась профессор Карр. Обычно это означало, что у нее есть для нас какая-то информация. На сей раз новости оказались хорошими.

– Хотела сообщить вам, что через три с половиной недели, то есть первого декабря, магический мир отмечает праздник – День Развоплощенных. Сам день считается у нас выходным, а накануне в Орте проводится тематический бал. Я решила сама вам обо всем рассказать, чтобы не получилось недопонимания, как на прошлом празднике, – она скупо улыбнулась.

«Недопониманием» госпожа Карр, очевидно, называла сознательное введение в заблуждение с целью посмеяться над нами.

– О том, кто такие Развоплощенные, вам с удовольствием расскажет профессор Грокс. – Она повернулась к пухлому очкарику, и тот сразу интенсивно закивал. – Я же затрону только организационные моменты. Поскольку это будет бал, от вас ожидаются бальные наряды. Они могут быть тематическими, а могут не быть – на ваше усмотрение. Чтобы вы смогли обзавестись бальными нарядами, соответствующими нашей моде, в ближайшие выходные вас всех переправят в торговый центр в столице нашего мира. Счета за покупки будут отправлены на оплату вашим родителям. Рекомендую всем заранее поинтересоваться курсом республиканской кроны к вашим родным деньгам, чтобы вы могли ориентироваться в ценах. И уточнить у родителей, какую сумму вы сможете потратить. Для всех желающих с завтрашнего дня будет организован вечерний факультатив, где вы сможете освоить несколько наших традиционных бальных танцев. На этом у меня все. Вопросы есть?

– Посещение бала обязательно? – поинтересовался Томас.

Преподаватели удивленно переглянулись и пожали плечами.

– Конечно, нет, – заверила профессор Карр. – Но обычно там бывает весело, и студентам нравится.

«Конечно, – мысленно усмехнулась я, – особенно если учесть, что они наконец сделали работу над ошибками и решили позаботиться о комфорте учеников спецкурса на общих мероприятиях».

Меня новость ободрила. Ожидание любого праздника всегда поднимало мне настроение. Будет на чем сфокусироваться, чтобы перестать мысленно «пережевывать» разговор с легионером. Может быть, я даже смогу снова адекватно вести себя с Норманом. И перестану огорчать своим видом Хильду.

– Надеюсь, немного нашей музыки они все-таки снова включат в программу, – как раз шепнула мне на ухо подруга. – Танцевальный факультатив для магов этого мира не потребуется.

Я улыбнулась, но тут же приложила палец к губам, поскольку госпожа Карр уже ушла, а Грокс ждал, когда волнение среди студентов успокоится, чтобы начать лекцию. Когда гул голосов в аудитории стих, он заговорил:

– Что ж, раз появился такой повод, расскажу вам для начала немного о Развоплощенных. Развоплощение – это процесс, при котором маг покидает свое физическое тело до того, как оно погибнет. Мы не верим в загробную жизнь, только в Общий энергетический поток, частью которого себя считаем. Когда маг рождается, ему достается толика этого потока. Когда он умирает, его энергия возвращается в него. Однако личность и ее воспоминания при этом растворяются в общем потоке и пропадают. Новая жизнь снова наполняется из Общего потока, но личность формируется уже другая.

Он на мгновение замолчал, обводя аудиторию взглядом, чтобы убедиться, что мы поняли. Я сомневалась, что поняла все правильно, но и всегда с трудом воспринимала концепции, пытающиеся объяснить, что с нами происходит после смерти. Однокурсники тоже выглядели озадаченными. Одна девушка – испанка Мария – подняла руку и задала вопрос:

– То есть для магов все же закрыта дорога в рай? – Ее вопрос прозвучал немного испуганно.

Грокс пожал плечами.

– Вполне возможно, что туда попадет ваша бессмертная душа, если она действительно существует, – постарался успокоить он. – А в Общий энергетический поток отправится только магическая сила.

Казалось, Марию это и правда успокоило. Видимо, не все Покинувшие продолжали придерживаться атеистических взглядов, из-за которых маги много веков назад и отправились за Занавесь. Поскольку других вопросов не последовало, Грокс продолжил:

– Однако если магу удается покинуть физическую оболочку до ее гибели, то он переходит в трудно объяснимое состояние, которое мы называем лимбом. Я знаю, что в вашей культуре есть подобное понятие, но для нас это не некое место. О лимбе мы говорим, когда энергия мага, называемая магическим потоком, его личность и воспоминания не возвращаются в Общий энергетический поток, а продолжают существовать изолированно. Рано или поздно они могут найти новое воплощение. То есть по сути это…

– Путь к вечной жизни, – перебила Анна, откинув со лба черную челку.

– В некотором смысле, – Грокс улыбнулся. – Правда, есть одно «но». В нашей истории уже два десятка магов по разным причинам признаны Развоплотившимися. Но пока нет ни одного, кому удалось бы обрести новое воплощение. Бывали, конечно, те, кто утверждал, что они – новое воплощение тех магов. Но никому еще не удалось это доказать. Так что путь весьма сомнительный. Но мы верим, что Развоплощенные, находясь в состоянии лимба, способны приглядывать за нами и в определенных ситуациях помогать нам. Их жизнь не заканчивается с гибелью телесной оболочки.

– А кто эти развоплотившиеся маги? – спросила Хильда.

Профессор Грокс взмахнул рукой, и в воздухе перед нами возникли два ряда портретов с подписями.

– Первым стал Дорт Рагг. Тот, кто нашел путь за Занавесь. Последней – Рона Риддик.

– Что, это доступно только светлым магам? – скривилась Анна.

– Да нет, – не удержалась я, заметив через пару портретов от Рагга знакомое имя, – вот же Натаниэль Бард, который первым додумался черпать силу из измерения демонов. Он точно был темным.

– Да, все верно, – кивнул Грокс. – Из них четырнадцать светлых, шестеро темных, но темных среди нас всегда было меньше. Не все решаются заигрывать с демонами.

– А в чем может выражаться «тематический» наряд на балу? – полюбопытствовала Жюли.

– В повторении образа одного из Развоплощенных. У каждого из них в разных городах есть так называемые Дома, а в тех Домах – официальный портрет. Как правило, повторяют образ с этого портрета: прическу, одежду, украшения. Среди Развоплощенных всего восемь женщин, одна из них темная, кстати, – он подмигнул Анне. – Самая красивая из них – Рона Риддик, – его голос вновь стал мечтательным и почти нежным, – поэтому чаще всего девушки выбирают ее образ.

После рассказа Грокса я поняла очень важную вещь. Пусть маги и считают, что у них нет религии, но некое ее подобие они все равно себе изобрели. Они почитают свою Рону Риддик не просто как королеву, новатора и героиню. Для них она почти богиня. Или как минимум святая. В тот же момент я твердо решила, что ни за что не пойду на бал в ее образе.