Текст книги "Магический спецкурс"

Автор книги: Лена Летняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Стоило подумать о преподавателе, как он неожиданно оказался рядом со мной, а вот Андрей с Хильдой куда-то пропали. Я даже не заметила их исчезновения, отвлекшись на бокал белого вина, и от него моментально закружилась голова.

– Я рад видеть, что вам становится лучше, госпожа Ларина.

От неожиданности я едва не поперхнулась. Каждый раз, когда он называл меня «госпожой Лариной», я внутренне дергалась. Да и не ожидала, что он решит со мной заговорить: я ведь даже у него не училась!

– Да, спасибо вам, – все-таки выдавила я, с трудом проглотив вино. – Доктор сказал, вы сделали очень хороший браслет. Кажется, он был удивлен.

– Я порой умею удивлять, – с серьезным видом кивнул Норман, тоже выбирая себе бокал вина. Только он предпочел красное. – Вы не сердитесь на меня за то, что я отказался помочь вам с порталом?

– А для вас это имеет значение? – брякнула я, хотя собиралась выдать только вежливое: «Нет, нисколько».

И с подозрением посмотрела на свой бокал. Не могу сказать, что очень устойчива к алкоголю, но от пары глотков вина у меня обычно не начинает кружиться голова и не развязывается язык.

Норман тем временем пожал плечами.

– Вы из Покинувших и пока едва ли способны понять, почему я посчитал вашу причину недостаточно веской для открытия темного портала. Я не люблю недомолвок.

– Я не сержусь, – со вздохом заверила я. – Просто очень хотела бы сейчас оказаться как можно дальше отсюда.

– Вам не нравится праздник? – он весьма натурально удивился.

– Я ему не соответствую, – мои губы скривились в горькой усмешке, – ни внешне, ни внутренне. Студенты основного курса нам не рады, это слепому видно. И, знаете, это очень мешает веселью. Когда выглядишь не так и не знаешь, как себя вести.

Я снова недовольно посмотрела на бокал. Что с вином в этом мире? Почему меня опять потянуло в компании Нормана на откровенность?

– Госпожа Ларина, учитесь держать удар, – посоветовал он. Его голос умудрялся звучать одновременно строго и доброжелательно. Мне внезапно пришла в голову мысль, что он очень приятный. – Если такая ерунда выбивает вас из колеи, вам придется в жизни очень нелегко. Вы постоянно будете сталкиваться с людьми, которые будут считать, что вы недостаточно хороши. Не позволяйте другим определять себя. Не давайте другим решать, правильно ли вы одеты и правильно ли вы поступаете. Если вам кажется, что вы не понимаете правила игры, меняйте игру, пусть другие играют по вашим правилам. Это ваш праздник. И если это имеет значение, – неожиданно улыбнувшись и окинув меня взглядом с головы до пят, закончил он, – по-моему, вы чудесно выглядите.

– Серьезно? – я недоверчиво посмотрела на него. Это что, комплимент?

– С моей стороны было бы глупо и не смешно так шутить. Посмотрите на своих друзей, – он кивнул в сторону танцплощадки, где несколько студентов спецкурса, в том числе Хильда и Андрей, пытались танцевать, придумывая собственные движения. Они топтались с краю, но уже не жались по углам. – Кто мешает вам последовать их примеру?

Я залпом прикончила бокал вина и почти физически ощутила, как в голове что-то кликнуло. В одно мгновение у меня созрел гениальный план. Профессор Норман, кажется, еще что-то говорил, но я с громким стуком поставила бокал на стол, чувствуя прилив храбрости и решительности, и велела:

– Никуда не уходите.

И чуть ли не бегом кинулась к дверям бальной залы, чувствуя, как он провожает меня удивленным взглядом.

* * *

Я очень торопилась, боясь в последний момент передумать, поэтому внутренний двор, сейчас абсолютно пустой и очень тихий, пересекала бегом, невзирая на высокие каблуки.

В здании общежития тоже царили тишина, пустота и темнота, что на короткое мгновение заставило меня задохнуться от внезапно накатившего страха. Пришлось напомнить себе, что когда вокруг никого нет, то и бояться некого. На нашем этаже в общей гостиной четыре человека сидели за столиком и играли… в карты. Похоже, кому-то все-таки не хватило смелости остаться в бальном зале.

– Эй, чего вы тут сидите? – возмутилась я, тяжело дыша после короткой пробежки. – А ну собирайтесь. Там сейчас станет гораздо веселее. Обещаю.

Они молча переглянулись, а я поторопилась к своей комнате. Я не помнила, куда положила маленький плеер, под завязку забитый любимой музыкой, поэтому пришлось перерыть весь стол, частично выкинув его содержимое на кровать. К счастью, аккумулятора у него хватало надолго, а на неделе я его почти не слушала.

Слова Нормана о том, что можно изменить правила игры, навели меня на мысль поменять музыку. В конце концов, если это праздник в первую очередь для спецкурса, то на нем должно быть место для нашей культуры.

Сокурсники, заинтригованные обещанием, бросили карты и последовали за мной. Однако, вернувшись в бальный зал, я поняла, что не представляю, откуда здесь берется музыка. Ни оркестра, ни музыкальной установки и диджейского пульта видно не было. Как и куда можно подключить мой плеер? Я не имела ни малейшего понятия! Однако сокурсники смотрели на меня с интересом и надеждой, поэтому я не могла просто опустить руки и сдаться.

Я пошарила взглядом по толпе и нашла группу преподавателей, стоявших в сторонке кружочком и о чем-то беседовавших. Среди них были ректор и профессора Норман, Карр, Нот и Дангл, а потому я решительно направилась в их сторону. В этот вечер вино подействовало на меня сильнее обычного. Возможно, из-за того, что мой организм все еще ослаблен проклятием.

– Прошу прощения, вы не могли бы мне помочь? – Я беспардонно прервала беседу, кажется, перебив ректора на полуслове.

– В чем дело, госпожа Ларина? – строго и неприветливо поинтересовалась Карр, в то время как Норман окинул меня заинтригованным взглядом, стараясь сдержать улыбку. А Нот и не старался ее сдерживать.

– У вас тут отличный вечер, – издалека начала я, волнуясь, но легко подбирая слова. Они сами прыгали на язык. – Музыка, шары разноцветные, напитки, закуски – вот это все просто супер. Большое спасибо за такой праздник.

– Рад, что вам нравится, – насмешливо ответил ректор Ред, скрещивая руки на груди и выжидающе глядя на меня. – Но в чем именно мы можем вам помочь?

– Помогите мне сделать вечер еще немного лучше. – Я постаралась изобразить лучезарную улыбку. – У вас отличная музыка и танцы эти… – Я бросила взгляд на пары, которые продолжали кружиться на танцплощадке. – Очень… художественные. Но мне кажется, что было бы справедливее, если бы музыка и танцы, принятые у вас, чередовались с тем, к чему привыкли мы в своем мире.

– Госпожа Ларина… – строго и недовольно начала Карр, но Нот ее перебил:

– Я считаю, что это очень разумное предложение. К сожалению, мы никогда так не делали, потому у нас нет вашей музыки.

– У меня есть. – Я продемонстрировала им кулак с зажатым в нем плеером. – Только я не знаю, как у вас тут все работает. Наверняка же есть возможность вытащить нашу музыку отсюда и как-то включить? Вы же маги, черт побери.

Они оторопело посмотрели на меня, а я на них – с надеждой. Краем глаза заметила, что уже почти все студенты спецкурса наблюдают за нашим разговором. Пару секунд спустя профессор Норман сделал шаг вперед и протянул мне руку.

– Давайте сюда вашу… коробочку.

– О, это будет интересно! – Ректор обрадованно потер ладони, а потом взмахнул руками – и музыка на полуслове прервалась.

Студенты основного курса обескураженно застыли на месте, непонимающе оглядываясь. В повисшей тишине ректор громко объявил:

– Господа студенты! Нас с вами сейчас ждет необычная и непредвиденная, но весьма любопытная часть вечера. Нас справедливо упрекнули в том, что, приветствуя сегодня спецкурс, мы не позаботились о его веселье и комфорте. К счастью, среди студентов этого года есть достаточно инициативные личности, – он сделал жест в мою сторону, после чего все взгляды обратились на меня, – готовые исправить нашу оплошность. Профессор Норман?

Тот как раз закончил водить рукой над моим плеером, сжал ладонь в кулак, а потом сделал движение, как будто бросил что-то в потолок.

С потолка мгновенно раздалась музыка с моего плеера. Случайно выпавшая композиция заставила меня рассмеяться: «Gangnam Style» мог стать серьезным испытанием для тех, кто привык к музыке магического мира. Студенты основного курса тут же начали кривиться, переглядываться с выражением ужаса и недоумения на лице, некоторые даже затыкали уши, постепенно освобождая танцплощадку. Вскоре она совсем опустела.

Зато в нашем мире эту композицию знали все, учитывая, с каким размахом она прогремела на весь мир всего несколько лет назад. Характерный танец тоже знали многие. Хотя бы в теории. Первыми в центр танцплощадки, уловив ритм, поскакали, разумеется, Хильда и Андрей, а потом потянулись остальные. Может быть, земные конвульсивные дрыганья, скачки на полусогнутых ногах и призывные движения бедрами выглядели не так красиво со стороны, где-то даже вызывающе, но зато все студенты спецкурса наконец почувствовали себя в своей тарелке. Я улыбнулась и уже собиралась присоединиться к друзьям, когда почувствовала прикосновение к плечу.

– Научишь меня этому танцу? – поинтересовался Нот, глядя не столько на меня, сколько на отрывающуюся толпу перед нами. – Я не могу уловить закономерность.

– Никто не может, – я махнула рукой, хотя как минимум Хильда двигалась очень уверенно и наверняка абсолютно правильно, – так что просто делайте, как получается.

Я все еще пребывала в состоянии «море по колено», поэтому схватила его за руку и потащила к танцующим, на ходу демонстрируя, как это работает.

– Только с вашим жутким высоким воротником едва ли будет удобно, – крикнула я ему на ухо, когда преподаватель попытался повторить за мной несколько движений.

– Ничего, я привык, – ответил он, но мелкие пуговицы расстегивать все же начал. Еще бы! Сюртук наверняка ужасно сковывал движения.

У профессора Нота неплохо получалось. Двигался он, конечно, немного скованно, а я сама от смеха все время путала движения, но в целом это выглядело вполне достойно. Хоть и смешно до колик.

«Gangnam Style» сменился другой композицией, менее популярной, но такой же танцевальной. Всем уже было наплевать: народ завелся и уступать танцпол не собирался. Через пару композиций, глядя на Нота, к нам начали присоединяться студенты основного курса. Я же никак не могла перестать смеяться.

Вскоре я почувствовала, что выбиваюсь из сил и умираю от жажды. Почти сразу темп резко сменился, и зазвучала очень романтичная песня, которую я обожала всем сердцем и обычно слушала несколько раз подряд. Спецкурс тут же сориентировался и разбился на пары, другие студенты последовали их примеру. А профессор Нот слегка поклонился и протянул мне руку.

– Не откажешься потанцевать со мной? С точки зрения правил тут все чисто, я могу танцевать со студентками.

Я не смогла отказаться: это же моя любимая песня!

Он обнял меня одной рукой за талию, другой сжал мою ладонь и повел в причудливой смеси обычного медленного танца и того, что было принято в этом мире. И внезапно действие моей «суперсилы» закончилось: я смутилась из-за того, что танцую с преподавателем. И от того, как он на меня смотрит.

– Красивая музыка у вас, – тихо заметил он. – Не вся, конечно. Та, что была до этого, тихий ужас. Точнее, громкий ужас.

Я улыбнулась, старательно отводя взгляд в сторону, и увидела, что профессор Норман наблюдает за нами. Однако стоило ему заметить, что я на него смотрю, тут же отвернулся.

– Скажите, а почему у всех преподавателей белая форма, а у профессора Нормана черная? Это потому, что он преподает темную магию?

– Хм, первый раз со мной такое: танцую с красивой девушкой, а она спрашивает меня про другого мужчину, – усмехнулся Нот. – Да, старая традиция. Раньше, до запрета свободного использования темной магии, многие преподаватели носили черные костюмы – чтобы студенты понимали, чего ожидать. Даже тогда многие отказывались от изучения темной стороны, боясь не совладать с ней. Сейчас профессор Норман наш единственный специалист в этой области. Для учебного процесса вполне достаточно. У него и так не очень большая нагрузка. Группа спецкурса так вообще уже четвертый год не набирается.

– Наверное, это обидно.

– Мне он не кажется обиженным.

Я промолчала. Вскоре музыка снова сменилась, и я, сославшись на усталость, направилась к столам, чтобы найти профессора Нормана и поблагодарить за помощь. А заодно попить. Однако преподавателя уже нигде не было видно. Мой плеер одиноко лежал на столе.

Глава 7

Не знаю, во сколько мы разошлись по комнатам: посмотреть на часы я не додумалась. Только переоделась, умылась и сгребла в одну кучу все то, что выкинула из стола, пока искала плеер. А потом забылась сном без сновидений, довольная собой.

На следующее утро пришлось вспомнить о том, что грядет новая учебная неделя, а у меня нет фокусирующего артефакта. Поэтому, какой бы разбитой и уставшей я себя ни чувствовала после вечеринки, потащилась в библиотеку готовить доклад по истории. Я решила делать максимально хорошо хотя бы то, что могу. А значит, надо написать очень крутой доклад.

Библиотекарь – все тот же субтильный невысокий молодой человек в очках, который был здесь в прошлый раз, – выдал мне шесть толстенных книг: энциклопедию, две книги по истории того периода и три книги мемуаров.

– Вот, для написания реферата по истории в начале года спецкурс берет обычно эти книги, – сообщил он.

– А есть еще какие-то? – поинтересовалась я. Если обычно все берут эти, то хорошего, нестандартного реферата по ним не получится.

– Например, какие? – Библиотекарь равнодушно посмотрел на меня. – Я дам вам любую, какую вы попросите.

– Я не знаю… – Я растерялась. – Разве вы не должны знать такие вещи?

Он выразительно посмотрел на стопку книг передо мной.

– Вот то, что вам точно пригодится. Если вам нужно что-то еще, то назовите.

Я поняла, что каши с ним не сваришь, а потому сдержанно поблагодарила, взяла книги и выбрала один из пустующих столов в читальном зале. Утром в воскресенье после приветственного вечера библиотека не пользовалась популярностью. Даже Хильда сказала, что она предпочитает попотеть в спортивном зале. Остальные, наверное, еще отсыпались.

У меня голова тоже была тяжелой, и очень тянуло уснуть прямо на столе, но если уж я чего решила… Я собиралась изучить информацию в выданных книгах и попробовать найти в них намек на то, какие еще стоит попросить у библиотекаря, чтобы сделать реферат интереснее.

Оставалось выбрать, о ком я хочу писать: о Роне Риддик или о Гордоне Геллерте. Рона казалась мне более привлекательным персонажем хотя бы потому, что столь яркие исторические личности женского пола – редкость. Однако ее определенно очень уж обожал наш преподаватель истории. А это означало, что впечатляющий реферат по ней написать сложно: сделаешь акцент не на тех фактах и аспектах – и все, обидишь человека в лучших чувствах.

Чтобы сделать окончательный выбор, стоило изучить вопрос в целом. Я прочитала статьи в энциклопедии, в очередной раз поражаясь тому, что получается понимать чужой язык, потом перешла к учебникам. Мемуары только открыла и сразу закрыла. В них информация не структурирована так внятно, как в учебниках, а следовательно, соваться в них стоит только после того, как немного вникнешь в тему.

Листая учебник, я наткнулась на несколько страниц с иллюстрациями, идущими единым блоком. Среди них были портреты Риддик и Геллерта, которых я сразу узнала, а рядом – портрет еще одного мужчины, незнакомого. Подпись снизу гласила, что это Норд Сорроу, чему я удивилась.

Во время лекции я отчего-то представила его себе чем-то средним между Кощеем Бессмертным и опереточным злодеем, коих хватает в различных блокбастерах. Жадный до власти, обезображенный темной магией, с виртуальным клеймом на лбу: «Злодей». Однако в реальности Норд Сорроу оказался вполне привлекательным мужчиной. И гораздо моложе, чем я его представляла: человеку на портрете я не дала бы больше тридцати пяти лет. Черты лица у него действительно были немного хищные, но ему это шло. Очень черные – как пишут в романах, цвета вороного крыла – волосы опускались до плеч и слегка вились, или он их сам завивал в соответствии с модой того времени. Темно-карие глаза даже с портрета прожигали насквозь. Либо художник очень ему симпатизировал, либо история к нему несправедлива, но высокомерным, жадным до власти или жестоким Норд Сорроу не выглядел. Он выглядел умным, сильным, возможно, властным и жестким, но не более. А каким еще может быть король? Мягким и пушистым? Сомневаюсь.

– Госпожа Ларина?

Я едва не подпрыгнула на месте от неожиданности: когда и как профессор Норман оказался в библиотеке и подкрался ко мне, я не заметила. Увлеклась чтением.

– Добрый день, профессор Норман.

– Не ожидал встретить здесь сегодня кого-то из студентов, – заметил он, поглядывая на разложенные вокруг меня книги.

– Реферат по истории. – Я с трудом подавила вздох. – Велели написать о ком-то из основателей Орты. У меня не так много шансов отличиться в учебе, поэтому вот… изучаю. Хочу хотя бы реферат написать хорошо. Кстати, я вчера собиралась поблагодарить вас за помощь с музыкой, но вы уже ушли. Так что… спасибо. – Я смущенно улыбнулась ему.

– Пустое, – отмахнулся он, выглядя немного удивленным. Его следующая фраза пояснила, чему он удивлялся: – Впервые вижу, чтобы, готовя реферат по основателям Орты, читали про Норда Сорроу.

Я проследила за его взглядом. Учебник по истории, который лежал передо мной, действительно был открыт на разделе, посвященном королевству Рейвен и его последнему правителю – Норду Сорроу.

– Не смогла удержаться, – призналась я, смутившись еще сильнее. – Нам про него на лекции рассказали мало, стало интересно. Жаль, что он не участвовал в основании Орты, я бы лучше про него написала.

– Почему? – Кажется, мне удалось шокировать профессора Нормана своим заявлением.

– Мне кажется, что нам про него как-то очень уж однобоко рассказали. Сложилось впечатление, что он тиран и злодей, но как-то не очень он на такого похож. И еще интересно: почему именно в его королевстве имелась хоть какая-то школа? Пусть туда не брали всех подряд, но у других-то и того не было. Мне всегда казалось, что узурпирующие власть тираны больше тяготеют к оболваниванию населения, а не к его обучению. А вот еще: вы знали, что он взошел на престол в тринадцать лет, после смерти родителей? И хотя при нем назначили регента, он вскоре его отстранил и правил сам? В тринадцать лет! Я в этом возрасте еще мультики смотрела.

– Да, знаю, – кивнул Норман. – И даже знаю куда более интересный факт: Норд Сорроу не просто участвовал в основании Орты, а инициировал его и поручил своим друзьям – Роне Риддик и Гордону Геллерту. Поскольку в тот момент он управлял молодой республикой, то не мог уделять этому проекту много времени, но ключевые распоряжения сделаны и подписаны им. Кроме того, он и спроектировал концепцию школы, обратную той, которую имел другой его проект – Лекс.

Я удивленно моргнула.

– Забавно, что этот факт никак не упоминается на занятиях. И почему его портрета нет в холле?

– Когда-то он там был. Как говорят. Потом его убрали. Люди склонны забывать то хорошее, что сделал человек, если его поймали на плохом.

– А доказательства какие-то остались? – Я даже подалась вперед, чувствуя, что нашла свою сенсационную тему для реферата. – Что-то, что можно приложить к учебной работе, чтобы меня не назвали фантазеркой?

По губам преподавателя скользнула улыбка.

– Идемте со мной. Книги можете оставить здесь, они никуда не денутся. А вот блокнот заберите, он вам пригодится.

Я тут же подхватила вещи и последовала за ним. Норман повел меня в дальний конец библиотеки, к неприметной двери в углу. Там он коснулся небольшого шара, висящего на стене у двери. Тот ожил и загорелся зеленоватым светом. Дверь отворилась, пропуская нас в просторное помещение, уставленное высокими стеллажами. Тут хранились не только книги, но и какие-то коробки. Норман снял одну из них со стеллажа и поставил на небольшой стол в центре помещения. По какому принципу он выбрал именно эту коробку, я так и не поняла, но преподаватель явно знал, что делает. Внутри обнаружились старые, но на удивление хорошо сохранившиеся документы и письма.

– Здесь деловая переписка Роны Риддик и Норда Сорроу. В своих письмах он рассказывает ей, какой видит Орту, а она делает уточнения и вносит предложения. А вот несколько приказов и распоряжений Сорроу, касающихся создания Орты. Этого достаточно, чтобы доказать, что он один из основателей. Выносить документы отсюда нельзя, конечно. На помещение наложены специальные чары, позволяющие охранять их от разрушающего воздействия времени. Я покажу вам простое заклятие, позволяющее делать копии…

– А вы не могли бы сделать эти копии для меня? – взмолилась я, чем вызвала недовольный взгляд.

– Может, мне и реферат за вас написать?

– С этим я справлюсь… Уверена. Просто у меня же нет фокусирующего артефакта, – напомнила я. – Порталы заблокированы, поэтому неизвестно, когда я его получу. А без него я никакой не маг. Ничего не могу. Даже простых заклятий.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом внезапно снова улыбнулся и покачал головой.

– Таня, Таня… Почему же с тобой так много проблем? Ладно, иди за мной.

И, оставив коробку с документами на столе, он направился к выходу из архива.

Я удивленно смотрела вслед.

Таня?..

* * *

Профессору пришлось окликнуть меня, чтобы я не осталась стоять столбом посреди архива. Проходя мимо конторки библиотекаря, Норман велел не убирать мои книги, пообещав, что я скоро вернусь, как только помогу ему с одним делом. А дальше он стремительно полетел по коридорам. Так быстро, что я едва успевала за ним. Со стороны я, наверное, походила на Пятачка, который вприпрыжку пытается угнаться за Винни-Пухом.

Поначалу мне показалось, что мы идем в его аудиторию: я узнала место, в котором едва не попрощалась с жизнью, схлопотав смертельное темное проклятие. Однако мы вошли в следующую дверь. Это помещение было гораздо меньше и, судя по всему, выполняло функцию кабинета. Довольно просторного, светлого и лаконичного кабинета: ничего лишнего, только стол, кресло, несколько стульев для посетителей и шкафы с книгами и документами.

В кабинете мы тоже задерживаться не стали: Норман стремительно пересек его и открыл дверь, спрятавшуюся за огромным креслом. Здесь он впервые притормозил, чтобы пропустить меня вперед. Как я поняла секунду спустя – чтобы запереть за мной дверь.

– Это мой личный кабинет, – пояснил он. – Там – рабочий. Прошу ничего не трогать. Это может быть опасно.

Последнее замечание было кстати, хотя, конечно, я и так не собиралась наглеть на чужой территории и лапать все подряд. Личный кабинет профессора показался мне куда более уютным, хоть и маленьким.

Норман подошел к высокому комоду, на мгновение замешкался, словно выбирая, а потом решительно выдвинул один из ящичков и достал маленькую шкатулку.

– Обычно базовый фокусирующий артефакт подбирают родители, – напомнил он, возвращаясь ко мне. – Это объясняется тем, что они лучше других могут определить магический потенциал своего ребенка. Они знают собственную магию и магию друг друга, поэтому могут понять, какой материал и в какой форме больше подойдет для первичной фокусировки потока. Но в исключительных случаях базовый артефакт может подобрать любой взрослый маг, который в состоянии оценить потенциал новичка. Я оценивал ваш потенциал, поэтому полагаю, что этот артефакт вам подойдет.

Он открыл шкатулку, и перед моими глазами предстал изумительной красоты перстень из белого золота с довольно крупным изумрудом в центре и россыпью мелких бриллиантов вокруг. Кажется, я даже забыла, как дышать. Никогда не видела вблизи подобного и тем более не держала в руках. Я не очень разбираюсь в драгоценностях, но подозреваю, что в моем мире подобное «колечко» могло стоить целое состояние. Мне было страшно даже прикоснуться к нему, не то что надеть.

– Мы можем еще немного так постоять, пока вы придете в себя, но рано или поздно вам нужно будет его примерить, – насмешливо заявил профессор. – Уверен, он окажется вам впору.

– Н-но… я… как… это… нет… – только и смогла выдавить я. И тут же почувствовала себя недоразвитой идиоткой. Сделав мысленное усилие, я уверенно покачала головой: – Я не могу его принять.

– Почему? – Норман нахмурился.

– Он очень дорогой… наверное. Это… так нельзя.

– Он лежит у меня без дела уже довольно давно, – голос профессора прозвучал равнодушно, словно речь шла о пуговице, завалявшейся в комоде. – Продавать его я не хочу. Носить не могу: он женский и мне даже на мизинец не налезет. Да и не нужны мне больше амулеты и фокусирующие артефакты.

– Все равно! – Я снова помотала головой и посмотрела на него почти испуганно. – Это слишком дорогой подарок. Я не могу его принять. Это… неприлично, в конце концов.

– Я клянусь, что это вас ни к чему не обяжет, – серьезно сказал он. – Это не подарок мужчины женщине… Я даже не считаю этот перстень своим.

Я удивленно посмотрела на него. Он что, пытается отдать мне ворованную вещь?

– В том смысле, – пояснил Норман, верно истолковав мой взгляд, – что когда-то я уже дарил его. Тогда перстень действительно был подарком мужчины симпатичной ему женщине. С определенными намерениями. – Он замолчал на несколько секунд, словно мысленно провалился в воспоминания. Очевидно, не самые счастливые, потому что довольно быстро вернулся в реальность. – Она потом вернула его. В тот момент у меня не было возможности не принять перстень назад. Поэтому теперь я просто храню его, не считая себя владельцем.

– Так может быть, рано или поздно он все же пригодится той, которой вы его дарили? – мягко предположила я, начиная понимать, почему он так жаждет избавиться от украшения.

– Едва ли, – холодно отозвался Норман. – Она давно умерла.

В кабинете повисло неловкое молчание. Профессор продолжал стоять передо мной, держа раскрытую шкатулку, а я смотрела на него в полном смятении. Кажется, сама того не желая, я разбередила старую рану. В качестве извинения мне стоило принять перстень, но я все еще считала, что не вправе принимать подобные подношения от едва знакомого мужчины. К тому же преподавателя, пусть даже у меня он пока ничего не преподавал. Откуда в моих мыслях взялось это «пока», я точно не знала.

– Давайте будем считать, что я взяла его на время, – неуверенно предложила я, пытаясь нащупать компромисс. – До тех пор, пока не смогу получить артефакт от родителей. Или до тех пор, пока вы не захотите забрать этот перстень обратно.

Норман безразлично пожал плечами.

– Если вам так будет удобнее, я согласен.

Только тогда я боязливо достала перстень из шкатулки слегка дрожащими руками и надела на безымянный палец левой руки. Он сел как влитой.

– Действительно подходит, – пробормотала я.

– Я в этом ни на секунду не сомневался. – Норман резко захлопнул шкатулку и вернулся к комоду, чтобы положить ее на место. – А теперь снимите. Нам с вами еще нужно его активировать. Сожмите перстень в кулаке.

Я сделала, как он велел. Профессор снова подошел ко мне и внезапно взял мою сжатую в кулак ладонь в свои руки. Снизу и сверху. От его прикосновения сердце пустилось в галоп, а по телу пробежала дрожь. С чего бы это?

– Сейчас вам нужно будет сфокусироваться и почувствовать свой магический поток.

Я взглянула на него исподлобья, мысленно задаваясь вопросом, может ли магический поток бегать по коже в виде мурашек.

– Сосредоточьтесь, – тихо велел Норман. – Закройте глаза, если вам так будет проще. Почувствуйте свою магию. В первый раз это непросто сделать. Она внутри вас и всегда была с вами. Та часть вашего существа, к которой вы привыкли с самого рождения. До сего дня вы не отделяли ее от себя, воспринимали как само собой разумеющееся. Теперь же вам нужно вычленить ее среди других ощущений.

Я закрыла глаза, как он предложил, и попыталась сосредоточиться, слушая его голос, но чувствовала только прикосновение чуть грубоватой кожи. Тепло обволакивало мою руку, проникало внутрь сквозь сжатые пальцы к центру ладони, а оттуда – в вены. Вместе с кровью оно бежало к сердцу, потом опускалось ниже, снова поднималось к голове, разливалось румянцем по щекам. Только через несколько секунд я поняла, что тепло, которое бежит вместе с кровью по венам, исходит не от рук профессора, а от изумруда в перстне.

Или наоборот, оно рождается в моем теле, а потом бежит к камню?

– Вот так, умница, – удовлетворенно прошептал Норман. – Актинэ.

Я даже не уверена, что последнее слово он произнес вслух. Оно словно прозвучало у меня в голове. Перстень на мгновение нагрелся так сильно, что я испугалась ожога. Если бы держала его сама, то выпустила бы, но ладони Нормана не дали моим пальцам даже шевельнуться. А секунду спустя перстень уже стал неестественно холодным, каким он никак не мог быть внутри кулака.

Норман убрал руки и объявил:

– Вот и все. Осталось только попробовать первое заклятие.

Я открыла глаза и едва не ойкнула от изумления: преподаватель методично расстегивал длинный ряд мелких пуговиц на своем форменном сюртуке.

– Что вы делаете? – опасливо поинтересовалась я, машинально делая шаг назад.

– Готовлю вам испытательный полигон. – Он даже бровью не повел. – Я определенно недостаточно смел, чтобы позволять вам тренироваться на предметах, находящихся в опасной близости от моего тела. А вы что подумали?

Я сочла за благо промолчать.

Сняв сюртук, Норман одним резким движением оторвал от него пуговицу и все вместе положил на письменный стол.

– Заклинание звучит как «мендо». Переверните кольцо камнем вниз, сожмите кулак и постарайтесь направить магический поток на пуговицу, произнеся заклинание. Вам все понятно?

Он вопросительно обернулся ко мне, но я среагировала не сразу, слишком увлекшись разглядыванием его торса. Конечно, он не остался полуголым, под сюртуком у него была надета облегающая водолазка с длинным рукавом. Профессор Норман оказался хоть и худощав, но отлично сложен, подтянут и вполне спортивен. Хоть и не накачан, как завсегдатай тренажерного зала. Пожалуй, такое телосложение нравилось мне больше всего, в нем сочетались сила и грация.

– Госпожа Ларина? Вы уснули?

Я встрепенулась, покраснела и попросила повторить, что от меня требуется. Если Норман что-то и заметил, то вида не подал.

Простое домашнее заклинание получилось у меня с первого раза. Придирчиво осмотрев пуговицу, вставшую на место, Норман удовлетворенно кивнул и надел сюртук.

– Вот видите, ничего сложного, – похвалил он, застегивая обратно бесконечный ряд пуговиц. Как ему не надоедает это делать?