Текст книги "Она мое безумие (СИ)"
Автор книги: Лекси Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Влад медленно наклонился вперёд, принимая бутерброд, но это было не жестом принятия. Нет, он скорее забирал контроль. Это было как если бы я предложила ему оружие, даже не понимая, что делаю.
– Боишься, что отравила их? – спросила я, не отрывая взгляда от Влада, стоя перед ним с бутербродом в руках. Мой голос звучал ровно, но в глубине души я чувствовала, как напряжение нарастает с каждой секундой. – Пока это не входило в мои планы.
Влад слегка приподнял одну бровь, его губы изогнулись в лёгкой усмешке.
– А что входит в твои планы, принцесса? – с этим вопросом он наконец откусил кусок сэндвича, не спуская с меня глаз.
– Сбежать от тебя и быть счастливой, – ответила я честно, не отводя взгляда. В воздухе между нами повисло что-то неуловимое, как невидимая струна, натянутая до предела.
Влад остановился, не дожёвывая, а затем медленно проглотил кусок. Его взгляд стал ещё более пристальным, как будто он оценивал каждое моё слово.
– Мне нравится твоя честность, – сказал он, его голос был пропитан тенью иронией. – Сейчас мало честных людей.
– И, к сожалению, ты не входишь в их число, – добавила я невозмутимо, села на своё место и, оглядев сад, отметила, – Кстати, здесь красиво. И уютно.
Влад усмехнулся, его глаза вспыхнули каким-то ледяным блеском, и он склонил голову набок, как хищник, изучающий свою добычу.
– Ты напоминаешь мне одну знакомую, – протянул он.
Это заявление заставило меня вздрогнуть. Невольно я вспомнила всё, что слышала о монстре. Не думала, что монстр водит своих шалав к себе домой.
– И кого же? – спросила я, наливая себе сок и стараясь придать своему голосу беспечность.
– Ты её не знаешь. Но думаю, что она бы тебе понравилась, – ответил он, его голос вдруг стал холодным, почти отстранённым.
– Почему бы понравилась? – я сделала глоток сока, ощущая, как ледяной холод его слов прокрался под мою кожу.
Влад продолжал смотреть на меня, и на его лице не дрогнул ни один мускул, когда он произнёс:
– Её убили, – сказал он так просто, будто обсуждал погоду, и продолжил смотреть мне прямо в глаза, пока слуга аккуратно выкладывал на его тарелку разнообразные деликатесы.
– Что ж, я наелась, спасибо, – сказала я, вставая из-за стола, делая шаг назад, словно разрывая цепь, которая крепко держала меня рядом с ним.
Стоило мне отвернуться от Влада, как передо мной выросла фигура Дениса, преграждая путь. Его появление было молниеносным, как вспышка, и его глаза, словно лёд, смотрели на меня сверху вниз.
– Уйди, – зашипела я, сжав кулаки, готовая вонзить ногти в его ребра. В этот момент в моём сердце закипел адреналин.
– Принцесса, я не разрешал тебе уходить, – прозвучал спокойный, но ледяной голос Влада, заставляя меня замереть на месте.
Я резко развернулась к нему, и в этот миг во мне зажёгся дикий огонь. Наверное, этот пламя отразилось в моих глазах, потому что Влад задержал на мне взгляд, словно изучая хищника, внезапно загнанного в угол.
– Мне не раздают приказов, – процедила я сквозь зубы, сдерживая ярость, которая могла сжечь всё вокруг.
Влад медленно отложил вилку и нож, его глаза не отрывались от меня, как будто каждый мой жест был под прицелом. Он прожевал последний кусок еды, создавая вокруг себя жуткую тишину, и, наконец, заговорил, его голос был холоден и вымерен, как смертный приговор.
– Не боишься за свою жизнь?
– Нет, потому что я нужна тебе живой, а не мёртвой, – ответила я, больше не скрывая своего гнева. В груди пульсировало желание разрушить этот холодный фасад, разорвать паутину страха, которую он плёл вокруг меня. – Скажи уже наконец, для чего ты похитил меня?
Слова вырвались из меня, как выстрел, и воздух вдруг словно похолодел, заполнившись тяжестью того, что должно было прозвучать.
Влад смотрел на меня, в его глазах мелькнула искра, которую я не могла прочесть, как будто за этой маской пряталась ещё более опасная угроза.
– Зачем похитил? – протянул он, наклонив голову набок, словно всерьёз задумался над вопросом. – Может, мне просто понравилось, как ты кричала, когда тебя тащили в машину? Это был весьма мелодичный вопль.
Я сжала зубы, не позволяя себе поддаться на его провокацию.
– Ты не из тех, кто тратит время на мелочи, – парировала я, прищурив глаза. – Так что скажи правду, Влад, или будем продолжать тратить время на игры.
Влад усмехнулся, прислонившись к столу и скрестив руки на груди.
– Хорошо, принцесса, давай поиграем в твою любимую правду. Ты же не думаешь, что ты здесь просто ради удовольствия?
– А не ради него? – я изобразила удивление. – Я-то думала, что всё это – часть твоего странного хобби: похищать девушек и пугать их своими извращёнными действиями.
Влад усмехнулся, его взгляд словно скользнул по мне, оценивая реакцию.
– Странное хобби, говоришь? – протянул он, как будто смакуя слова. – Ты меня недооцениваешь, принцесса. У меня вкусы куда утончённее.
Я закатила глаза, всем видом демонстрируя нахлынувщуюся скуку.
– О, расскажи мне ещё, пожалуйста, – я сделала драматическую паузу, затем продолжила с сарказмом в голосе. – Возможно, я даже смогу сделать список твоих «изысканных» предпочтений и отдать в музей как руководство по абсурду.
Влад слегка наклонил голову, в его глазах мелькнуло нечто, похожее на веселье.
– Я ценю твоё чувство юмора, – произнёс он, откидываясь на спинку стула. – Но, знаешь, тебе не стоит так торопиться с выводами. Ведь чем больше ты пытаешься показать, как тебе всё это безразлично, тем интереснее мне становится тебя ломать.
Моё сердце на мгновение замерло, но я не позволила ему выдать меня. Я наклонилась вперёд, прищурив глаза и слегка улыбнувшись, как будто его слова были просто ещё одной нелепой шуткой.
– Ломать, говоришь? – я произнесла это как будто раздумывая вслух, затем пожала плечами. – Знаешь, обычно люди пытаются собирать пазлы, а не ломать их. И похищать тоже их.
Влад усмехнулся, его глаза блеснули, словно он ожидал такой ответ.
– А ты любишь пазлы, не так ли? – он говорил спокойно, но в его голосе звучала насмешка. – Забавно. Ведь не все пазлы могут быть собраны. Иногда их детали просто не подходят друг другу. Как и некоторые люди.
Я позволила себе легкую улыбку, стараясь не выдать, что его слова меня задели.
– Может быть, – сказала я, медленно обдумывая каждое слово. – Но знаешь, даже если детали не подходят, это не значит, что я брошу дело на полпути. А вот ты, кажется, слишком увлекся разбрасыванием частей, чтобы не заметить, что кто-то другой может уже собирать картину за тебя.
– Кто сказал, что картина должна быть собрана? Иногда хаос – это тоже искусство. Ты ведь знаешь, что иногда нужно разрушить старое, чтобы создать нечто новое, более совершенное.
Я взглянула на него, не скрывая вызова в глазах.
– Ты действительно веришь в это? Или это просто отговорка, чтобы скрыть тот факт, что у тебя нет плана? Ты ведь боишься, что однажды твоя великая игра выйдет из-под контроля, и ты окажешься тем, кого выбрасывают за ненадобностью, как одну из тех неудачных деталей.
Он не отреагировал на провокацию, лишь улыбнулся, как будто нашёл новый, более интересный способ вести эту игру.
– Возможно, – произнёс он с неожиданной лёгкостью. – Но, знаешь, я всегда знал, как использовать такие детали. Вопрос только в том, станешь ли ты частью этого процесса или же останешься тем самым неудачным элементом, который просто мешает.
– Посмотрим, кто кому помешает, – ответила я, чувствуя, как напряжение в воздухе усиливается. – Ты ведь знаешь, что те, кто играют в такие игры, часто забывают одну простую истину: иногда победитель – это не тот, кто первый делает ход, а тот, кто знает, когда нужно остановиться.
Влад посмотрел на меня, его лицо стало серьёзным.
– И ты думаешь, что сможешь меня остановить?
Я выдержала его взгляд, не дрогнув.
– Я не думаю, Влад. Я знаю.
Глава 42. Тени прошлого
Изабелла.
Проверь мои силы.
Прошло две недели с момента последнего разговора с Владом, и каждый день без его холодного присутствия казался мне одновременно облегчением и пыткой. Он исчез, словно растворился в тени, оставив меня в этом роскошном, но пустом заточении. Я бродила по саду, чувствовала на себе взгляд невидимого врага, но вокруг была лишь тишина, порой оглушающая.
Иногда мне казалось, что я попала в прошлое, где дамы в длинных платьях томятся в ожидании своих господ. Но я была одна – без права на спасение или надежду на свободу.
Когда я уже почти убедила себя, что видения и глюки – лишь плод моего отчаяния, в тишине, где слышался только шелест листьев, вдруг раздался тихий, почти шепчущий женский голос.
Он возник ниоткуда и обвил меня, как змей, шипя прямо в ухо:
– Ты думаешь, что одна? Я всегда рядом.
Сердце сжалось, а по коже побежали ледяные мурашки.
Я резко обернулась, но сад был пуст, воздух неподвижен. Моя голова закружилась, но что-то внутри кричало, что я не сошла с ума, что за каждым углом прячется нечто большее, чем просто игра моего воображения.
И тогда я услышала его снова, в этот раз ещё ближе:
– Я не оставлю тебя, никогда…
И с этими словами, сад начал сжиматься вокруг меня, как будто само пространство было частью его безумной игры, а я – лишь марионетка, беспомощно застрявшая в этом кошмаре.
Присев на корточки, я закрыла глаза и попыталась совладать с ситуацией. Мой разум метался между паникой и отчаянием, как птица, запутавшаяся в паутине.
Я заставила себя вспомнить лица близких: Яна с его светлой улыбкой, папу с его мудрыми глазами, маму с её ласковым голосом, даже Мелиссу. Воспоминания, словно лучи солнца, начали прогревать моё замерзшее сердце, и мне стало чуть легче.
Но голос – этот зловещий шёпот – не умолкал. Он не был частью воспоминаний. Он был здесь, рядом, и его слова, обволакивающие сознание, проникали в меня, как яд, наполняя каждую клетку страхом.
Я зажмурилась сильнее, пытаясь отогнать наваждение, отгородиться от его присутствия.
Когда я наконец решилась открыть глаза, передо мной возникли два лица: взволнованное лицо Дениса и обеспокоенная горничная Марина. Она что-то говорила, её голос дрожал от страха и нервозности.
– Денис Васильевич, я проходила мимо и увидела, что Изабелла Николаевна лежит здесь без сознания, – её слова доходили до меня, как через плотную пелену, и эхом разносились в голове.
– Изабелла Николаевна, можете встать? – Денис протянул руку, его лицо было серьёзным, но в глазах мелькнуло что-то, что я не смогла сразу распознать.
Я медленно подняла руку, ухватилась за его ладонь и начала приподниматься. Но даже когда я встала, мир вокруг оставался тёмным, словно окутанным невидимой завесой. Всё казалось странно искажённым, как в плохом сне, где ты пытаешься проснуться, но кошмар не отпускает.
– Прошу, не так быстро, – моя просьба сорвалась с губ, и Денис, почувствовав мою слабость, поддержал меня осторожнее, помогая встать на ноги.
И вот тогда, когда я, казалось, наконец обрела опору, что-то изменилось. Воздух вокруг меня сгустился, стал вязким и тяжёлым. Темнота сдавила грудь, как будто что-то невидимое сжало её своими ледяными пальцами.
И я осознала: этот шёпот, который я слышала, не был иллюзией. Он был здесь, в самой глубине темноты, и его источник был ближе, чем я могла себе представить.
Мир закачался, и я снова увидела перед собой лица Дениса и Марины, но теперь они были как будто отдалены. Пространство вокруг них становилось размытым, словно что-то, невидимое для них, начинало окружать меня.
– Изабелла Николаевна, вы слышите меня? – голос Дениса становился всё более глухим, как будто его отодвигали прочь.
Фигура той женщины медленно выплывала из тёмного пространства, словно ожившая тень. В этот раз она была не просто потерянной – от неё исходила угроза, зловещая, почти осязаемая.
Её ослепительно-синие глаза сверкали, как лёд, а их глубина отражала невыразимую злобу, как будто в них таилась вся горечь и ненависть этого мира. Белое платье женщины было испачкано алыми пятнами, как будто она только что вышла из кровавого кошмара. Длинные, запутанные иссиня-чёрные волосы падали на её бледное лицо, делая её образ ещё более жутким.
– Ты слышишь и видишь меня, дорогая Изабелла, – произнесла она, её голос был тихим, но наполненным ледяным холодом, от которого кровь стыла в жилах. – Не повторяй моих ошибок.
Я сжалась, как от удара. Эти слова, произнесённые призраком, прошлись по моей душе, как когтистые пальцы, вырывающие страх наружу. Её предостережение, звучащее как приговор, эхом отозвалось в моём сознании, порождая в голове туман из образов и тревог.
В тот момент реальность и кошмар слились воедино. Я стояла, обхваченная холодом, но тёплые руки Дениса всё ещё держали меня, как якорь, не давая мне окончательно утонуть в безумии.
– Изабелла Николаевна, вы как? – его голос прорезал пространство, как вспышка света в темноте, возвращая меня обратно.
Я попыталась прийти в себя, но не могла отвести взгляда от женщины-призрака. Она всё ещё стояла передо мной, её фигура начинала растворяться в воздухе, как дым. Но её глаза, эти яркие, леденящие душу глаза, всё ещё сверлили меня, и в них, как в зеркале, я видела свои самые глубокие страхи.
– Я в порядке, – прошептала я, пытаясь отогнать наваждение, хотя сердце стучало так громко, что казалось, вот-вот вырвется наружу.
Я подняла взгляд на Дениса, и в его глазах увидела отражение своей собственной тревоги.
– Что с вами произошло? – встревожено спросила Марина, её глаза метались, словно она искала ответы на вопросы, которые не могла озвучить.
– Я не помню, – прошептала я, чувствуя, как слабость накатывает новой волной, превращая мои слова в едва слышный шёпот. Голова кружилась, и всё, что было секунду назад, казалось далёким и расплывчатым, как сон на грани пробуждения.
– Вы лежали без сознания на траве. Как хорошо, что я увидела вас и позвала на помощь Дениса Васильевича, – быстро проговорила Марина, её голос дрожал, выдавая скрытую панику. Она не отрывала от меня взгляда, будто боялась, что я снова упаду.
Денис шагнул ближе, его лицо было напряжённым, взгляд острым, как лезвие ножа. Он, казалось, сканировал меня, пытаясь найти что-то, чего я сама не могла увидеть.
– Может, вам вызвать врача? – предложил он, не спуская с меня глаз, словно ожидая, что я вот-вот потеряю сознание вновь.
– Нет, не нужно, – отрицательно качнула я головой, стараясь не встречаться с ним взглядом. – Видимо, получила солнечный удар. Ничего серьёзного.
Но мои слова прозвучали неубедительно даже для меня самой. В груди колотилось сердце, и в глубине души нарастал неясный страх. Я отступила на шаг, стараясь освободиться от тяжёлого взгляда Дениса, но он лишь приблизился, его движения были одновременно спокойными и решительными.
– Я отведу вас в вашу спальню, – сказал он, голос был ровным, но в нём чувствовалась скрытая настороженность. Его глаза, тёмные и проницательные, изучали каждую черту моего лица, словно пытаясь разгадать тайну, которую я сама не понимала.
Я хотела отказаться, уверить его, что смогу сама дойти до комнаты, но не смогла найти в себе сил. В голове звенел тот же шёпот, который я слышала перед тем, как потерять сознание, и я не могла избавиться от ощущения, что кто-то, или что-то, следит за мной.
Денис шагнул вперёд и мягко, но настойчиво взял меня за руку. Его прикосновение было тёплым, но я почувствовала холод, который пробежал по позвоночнику. Мы начали медленно двигаться к дому, и с каждым шагом мне казалось, что мрак сгущается, становясь всё более осязаемым.
Когда мы подошли к лестнице, я почувствовала, как холод стал сильнее, словно невидимое присутствие сопровождало нас. Я подняла глаза на Дениса, и в его взгляде мелькнуло что-то, что заставило меня остановиться.
Было ли это понимание?
Страх?
Или он тоже что-то чувствовал?
– С вами ничего не произойдет, – сказал он тихо, но его голос не прозвучал убедительно. Мы продолжили путь, и я знала, что в этом доме, за закрытыми дверями моей спальни, меня ждёт нечто, что не даст мне покоя.
Когда мы наконец дошли до комнаты, я ощутила, как мрак отступил, но ненадолго. Денис, не отпуская моей руки, помог мне сесть на кровать, его глаза снова изучали моё лицо, словно он пытался найти следы того, что произошло.
– Если что-то будет не так, сразу зовите, – сказал он, прежде чем медленно выйти из комнаты, оставив меня одну.
Я легла на кровать, словно под тяжестью невидимого груза, который тянул меня вниз. Закрыла глаза, пытаясь поддаться убаюкивающему туману сна.
Но перед внутренним взором снова возникла её тень – девушка-привидение, её лицо в мраке.
– Не повторять её ошибок? – мысли терзали, как острые иглы.
Что она хочет от меня?
Почему её слова, как хороводы теней, всё ещё кружатся в моём разуме?
– Боже, почему так много вопросов, и так всегда мало ответов? – я попыталась подавить страх и беспокойство, решив отложить разгадывание этого мистического послания на потом.
Уже засыпая, я услышала лёгкое шёпотание:
– Изабелла Николаевна, можно к вам?
Это была Марина, её голос мягкий и успокаивающий, как вечерний ветерок.
Влад передал свою любимую служанку мне, и теперь она стала для меня больше, чем просто помощницей.
В свои шестидесят лет Марина была невероятно добра, она заполнила пустоту, оставленную отсутствием бабушки, и её тепло было тем, чего мне так не хватало.
Мой отец был погружён в юридические дела, его внимание всегда было направлено на судебные заседания, и хотя он любил меня, его забота не заменяла отцовской любви, которую я так мечтала получить.
Маму я почти не помню, но в детских воспоминаниях она была самой заботливой, самой лучшей.
– Да, конечно, – пробормотала я, просыпаясь.
Марина вошла в комнату, несущая поднос с моим любимым ужином: салат Цезарь, стейк рибай и пирожное "Наполеон".
Женщина сама готовила эту еду для меня, и даже недавно показывала мне, как всё это приготовить. Я боялась поправиться и думалп, что эта пища слишком жирная, чтобы быть правильной. Но теперь эти страхи казались далёкими, как мрак за горизонтом.
Салат был прост в приготовлении, смешать и готово. Стейк и пирожное требовали больше усилий, но результат стоил того.
Я взглянула на поднос, и было ясно, что этот вечер стал особенным.
– Изабелла Николаевна, присаживайтесь и поешьте, пожалуйста, – нервно помахала Марина, её голос трепетал от беспокойства. – Как вы себя чувствуете?
– Всё нормально, – кивнула я, наблюдая за её тревожным взглядом.
Марина, как всегда, сделала своё дело с заботой, поставив поднос на кровать. Я откусила кусочек стейка, и вкус был невероятным – сочный, насыщенный, он вызывал бурю удовольствия.
– Боже, как это вкусно, – вымолвила я, наслаждаясь каждым кусочком.
Марина сделала паузу, её глаза наполнились тревогой.
– Вы меня перепугали, Изабелла Николаевна. Не зря говорят, что это место проклято.
В комнате все затихло, только старый часовой механизм на стене напоминал о том, что время продолжает идти. Я сидела на краю кровати, глаза расширены от удивления, словно ждала от Марины еще одно откровение.
– Что-оо-о? – вырвалось у меня, когда слова Марины наконец дошли до моего сознания.
Марина, которая села напротив, опустила взгляд и начала рассказывать, как будто разгадывала какую-то древнюю загадку:
– Моя сестра здесь работала всю свою жизнь. Когда хозяева приезжали сюда отдыхать, она убиралась, а когда уезжали, следила за состоянием особняка.
Я напрягла все свои чувства, не замечая, как еда на столе остывает. Внимание было сосредоточено только на ее рассказе.
– Вы, кушайте, Изабелла Николаевна, остынет же, – причитала горничная, а я кивнула, чтобы не терять нить разговора, – Вы и так очень худенькая, видно аж кости ваши.
Я поднесла ложку с помидором ко рту и продолжала жевать, хотя ощущение странной тревоги наполняло меня.
– А дальше? – спросила я, словно это могло развеять туман страха, что окутал меня.
– Ах, да, точно, Миленка, – женщина неожиданно улыбнулась, но ее взгляд был устремлен в потолок, как будто она искала там что-то, что подскажет ей, как продолжить. – Так звали мою старшую сестру. Она рассказывала мне, что здесь, тридцать лет назад, муж убил свою жену и ее любовника. Пятнадцать лет назад, другой муж также убил свою жену, а потом и себя. Каждая из этих женщин имела видения, Миленка писала мне об этом в своих письмах. Но в нашей деревне все считали, что эти женщины были сумасшедшими.
Марина замолчала, и в комнате снова воцарилась тишина, которую прерывал лишь теплый весенний ветер. Я смотрела на неё, напряжённо ожидая продолжения.
– Но самое удивительное, – продолжила она, её голос почти сорвался на шёпот, – Все эти женщины видели одно и то же: тёмный силуэт, стоящий под деревом в глубине сада. Сначала он выглядел просто как тень, но с каждым новым видением его черты становились всё более выраженными. Однажды Миленка сообщила мне, что нашла дневник первой женщины. В нём говорилось, что каждый раз, когда та входила в это зловещее место, всё менялось до неузнаваемости. Сначала её дом наполнялся глухим и давящим мраком, а каждый предмет вокруг словно начинал шептать отголосками её самых скрытых страхов. Всё становилось чужим и зловещим: образы на стенах и полах искажались, а тени принимали ужасающие формы. И что самое странное, её собственное отражение в зеркале начинало исказаться, показывая всё более изуродованные черты, словно оно было ожившим воплощением её ночных кошмаров. Женщина писала, что этот мрак не просто поглощал её, но и искал что-то – что-то, что она должна была отдать или стать частью чего-то более тёмного и жуткого. В конце концов, она упомянула, что перед тем, как уйти, ей удалось увидеть нечто ужасающее – силуэт под деревом начал двигаться, медленно приближаясь к ней, и, кажется, она увидела в его глазах отблеск собственного ужаса.
– Но первую женщину убил же её муж? Из-за её неверности? – спросила я, не обращая внимания на то, как мурашки бегут по мне, словно противные маленькие паучки.
– Так все говорят здесь, – ответила она, её голос дрожал, – Но Миленка перед своей смертью сказала мне нечто более жуткое. Словно в мужа первой жертвы кто-то вселился.
Я замерла, не веря своим ушам. Моя собеседница продолжала, её глаза расширялись от страха, как у человека, который только что узнал о невообразимой угрозе.
– Сестра утверждала, что муж первой женщины стал как будто другим человеком, когда они с женой в последний раз сюда приехали, – продолжила Марина, её голос теперь был тихим, как тень под покровом ночи. – Его лицо искажалось, а глаза… они стали пустыми, как глубокие колодцы, из которых не видно дна. Говорят, что он даже начал говорить странным голосом, как будто кто-то говорил через него.
Слушая весь рассказ, мне становилось плохо. Я никогда в жизни не верила ни в судьбу, ни в суеверия. Все это казалось таким бредом, не имеющим отношения к реальности.
Но это было до того, как я увидела отражения в зеркалах, призрака и начала слышать голоса.
Моё сознание окончательно поглотила жуткая ясность: я третья.
Мне суждено умереть здесь, в этом особняке, от рук мужчины.
Понимание этого было как ледяной нож, вонзающийся в самую душу. Больше не было ничего, кроме ужаса и неизбежности, и я знала, что всё, что мне осталось, это ждать своей участи в этом запутанном лабиринте времени и тьмы.
