Текст книги "Синдром второго шанса (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24

Очнулась уже в машине, на заднем сиденье, за рулём Эйдан.

– Ты со мной слишком рано попрощалась милая, – произнёс он в ответ на моё шевеление. – На меня навесили ещё одно поручение. Вот так с бухты-барахты я вдруг стал исполнителем последней воли умирающего. Но знаешь что? – тон был озлобленным, но это была не ярость – это был истощенный отчаяньем парень, которому просто необходимо было выговориться. – Мне так хочется занять его место и сдохнуть, причём уже хронически давно, с тех пор, когда я проснулся, а тебя нет. Феноменально, я вроде не обделен умом, внешностью, богатством, но я катастрофически неудачлив в любви, и поэтому всё остальное, уже не приносит мне радости в жизни. У меня есть секс, рядом со мной куча красивых женщин, но я всё равно ненавижу эту грёбаную жизнь! Даже моему придурку брату повезло больше – у вас с ним есть общий сын, вы теперь навсегда связаны с Натаном. А что есть у меня? При том, что моя любимая девушка любит меня – она мучает меня сильнее, чем остальных.

– В жизни нет справедливости, Эйдан, – бесцветным тоном, вклинилась я в его речь. – Куда ты меня везёшь?

– В Балтимор. Нил купил и обставил там для вас с детьми дом, вам перейдёт часть его состояния, и он бы хотел, чтобы ты наладила общение с родителями.

– Они не мои родители.

– Кира, но Нил этого не знает, и они, кстати, тоже. Эмили и Патрик любят тебя, как свою дочь. Ты сама говорила мне раньше, что это твоя единственная семья, что они дороги тебе, что ты заменишь им их Киру, не разбивая им сердца. Что-то снова изменилось? – с неизмеримой болью, на меня взглянули самые прекрасные в мире глаза. – Ты самое чудовищное существо, которое я только встречал! Красивое, нежное и убийственно непредсказуемое. Ласковый пожиратель душ!

– Я не хочу их видеть и точка. Не сейчас Эйдан! Сейчас мне невыносимо плохо, мне больно. Если ты мечтал о расплате – вот она. Смотри на меня и упивайся.

– У меня есть письмо для тебя. От Нила, – уже чуть мягче проговорил Эйдан.

– Нет! Не могу. Когда-нибудь потом, – я панически затрясла головой, – Если мы летим в Балтимор, то я хочу к Бену. Он один сейчас в состоянии помочь мне удержаться на плаву.

– Значит, я был прав – он всё-таки помогал тебе! Это ещё один твой любимый парень? – теперь Эйдан сыпал злым сарказмом.

– В моей жизни было три любимых мужчины. … Маркус, ты и … Нил. Бен друг.

– И чем же тебе поможет полицейский?

– Он умеет… в нём это заложено природой. Мой напарник, двойник этого Бена, тоже пытался вытащить меня после гибели Маркуса. Если бы я по-свински не оттолкнула его тогда. … Я бы не очутилась здесь. Посмотри на меня и на себя, и спроси себя ещё раз, так уж ли ты неудачлив Эйдан? Я мучаю тебя, а меня мучает моя нелепая судьба. Она отбирает у меня всех, кого я люблю.

Вздохнув, не соглашаясь со мной, Эйдан покачал головой:

– Но у тебя есть Мэтт и Джери. … И у тебя всё ещё есть я, – добавил он, после затяжной паузы. – Я всё ещё у тебя есть Кира.

– Нил … умирает…, он ещё жив, а я не с ним, – задохнулась я от подступившего спазма боли.

Сейчас вокруг меня и внутри меня был мрак. Он затмевал всё. Это было неправильно. Ненормально. Но я сломалась. Снова.

Мы больше не разговаривали. Эйдан снова заговорил, только когда мы с ним вдвоём предстали перед Беном Райли, на пороге его квартиры.

– Знаю офицер, уже довольно поздно, но … у нас тут чрезвычайная ситуация. Кира настояла, чтобы я привёз её именно к вам, и я впервые делаю то, что мне велят, – в голосе Эйдана был как сарказм, так и горечь, очень много скопившейся горечи.

Бен бросал озабоченные взгляды то на меня, то на него.

– Вас можно понять офицер Райли, столько было затрачено усилий, – хмыкнул Эйдан. – Фальшивые документы, ложные показания, утаивание информации. И зачем мы только платим налоги. Вы ради неё замарали честь блюстителя закона, готовы и дальше ей помогать нарушать закон, что печально. И вы бы сейчас сказали что-нибудь, но вот незадача – не в курсе событий. Если она начнёт врать, вам ведь нужно будет ей подыгрывать, чтобы в очередной раз спасти её от меня. От человека, который любит её несмотря ни на что. Любит до помутнения рассудка. Как вы считаете, Бен, это логично?

– Это логично, если ваша любовь пугает Киру, мистер Прайс. Кира, что случилось? – теперь карие глаза Бена потеплели, когда с Эйдана он перевёл взгляд на меня. Но Эйдан снова вставил своё слово:

– Кира почему-то решила, что именно вы поможете ей справиться с горем. У её последнего любовника обнаружилось редкое и смертельное заболевание крови. Они простились, но она слишком любит его, чтобы хотеть жить дальше. Она, вероятно, хочет влезть под пули, чтобы Натан вырастил из Джери точную копию себя. Бедняжка.

– Эйдан хватит уже! – закричала я, закрывая уши руками.

Я продолжала кричать, глядя в эти потрясающие глаза, как он нервно играет желваками и меня больше не терзала совесть перед этим человеком.

– Хватит разъедать меня своей желчью, своим осуждающим молчанием или критикой! Да, я думала, что кроме тебя больше уже никого не полюблю, но я полюбила Нила, возненавидь меня за это! Я прошу тебя, возненавидь и оставь меня в покое!

– Я оставляю её вам офицер Райли, но, если с ней что-нибудь случиться – вы не только потеряете полицейский значок, вы забудете, как выглядит небо! – жестко, и как всегда властно заявил Эйдан, прожигая Бена уничтожающим взглядом.

– Ты никогда не изменишься, – прошептала я, не глядя на него.

– О нет, моя ненавистная любовь, ты даже не представляешь, как я изменился. Не ушла только одна моя чёртова одержимость! Тебе кажется, что ты не можешь без Нила, но так вот и я не могу без тебя Кира! Хотя тебя это вряд ли волнует! – раздраженно бросил он мне, уходя. Я слышала, как он с визгом сорвал машину с места, как с рёвом понесся по ночной улице, и только когда эти звуки стихли, и след от Эйдана развеялся, я заговорила с Беном.

– Мне очень везёт с мужчинами. …В переносном смысле. Хотя они все незаурядные, каждый из них в чём-то бесподобен, можно сказать, что они даже потрясающие, но вот только каждый из них вырывает кусок моей души.

Нил потрясающий человек, таких больше не существует, ни в одном мире, даже не стоит пытаться искать. Потерять его – для меня хуже, чем смерть. Я не знаю, как мне жить дальше Бен. Я не могу … посмотреть на своих детей, потому что мы любили их с Нилом вместе. Помоги мне Бен. Я должна окунуться в то, что полностью отвлечёт меня от мыслей. Подключи меня к какому-то расследованию. Как независимого консультанта. Я прошу тебя, сделай это ещё раз – обмани закон. Если ты не подашь мне руку – я утону.

– Кира, – Бен тяжело вздохнул. – Ты хоть представляешь, что такое расследование, дело об убийстве? Это не кино. Это отчёты, это усталость, это серьёзный риск, это правила. Я понимаю, что тебе тяжело, я сожалею, но полицейское расследование – это не сеанс реабилитирующей психотерапии.

– Нет, я прекрасно знаю, что это такое, поэтому и прошусь. Фамилия Прайс поможет обойти острые углы, всегда найдутся те, кто готов закрыть глаза на своеволие родни губернатора штата. Бен, я пригожусь тебе, вот увидишь. Поверь в меня. Ты мой единственный друг. Я сойду с ума, если буду сидеть и смотреть в одну точку, в ожидании известия о смерти Нила.

– Ладно. Я посмотрю, что можно сделать.

Бен не стал отягощать меня подробностями, как у него это получилось, но на следующий день, придя с ним в участок, он положил передо мной расследуемое им дело, фото с места преступления, показания свидетелей, заключение экспертов, представив мне своего напарника.

– Кира – это Джордж, хваткий, способный, но при этом страшный зануда. Убита девушка, белая, возраст двадцать два года, студентка, проживала одна. Убийство преднамеренное, с отягчающими обстоятельствами, совершенное с особой жестокостью.

Я смотрю на снимки – обнаженная длинноволосая девушка, привязана к стулу, посажена перед большим зеркалом, рот заклеен, живот вспорот, вся нижняя часть тела залита кровью.

– Серийный убийца? – спрашиваю недрогнувшим голосом, и это их удивляет, и не мало.

– Нет, похожих убийств не выявлено. Мы пробили даже по другим штатам, ничего подобного.

– Всегда есть первая жертва. Номер один. Убийца определённо маньяк, – задумчиво бормочу, рассматривая материалы дела. – Медленная агония. Он хотел, чтобы она смотрела как умирает. Либо…, – я нахмурилась, Джордж и Бен склонились ниже, не говоря уже о том, что все, кто находился в участке, прислушивались к нашему разговору со страшным любопытством. – В отражении видно, что за её спиной не задёрнутое окно. Как далеко расположен соседний дом?

– Мы опросили жильцов соседнего дома, никто ничего не видел, у всех есть алиби. Люди спали, ведь смерть наступила между двумя и тремя часами ночи. Никакого шума, никаких отпечатков, – профессиональным тоном возразил Бен.

– Значит нужно опросить ещё раз. Окна каких квартир выходят на эту сторону?

Со мной обращались, как с чокнутой умирающей, потакая моим желаниям. Ради меня Бен и Джордж получили разрешение провести повторный опрос. Сначала мы допросили пожилую даму, затем музыканта. Оставалась семейная пара. Сначала я попросила остаться мужа, взяв инициативу на себя.

Молодой мужчина вёл себя сдержанно, детально отвечая на мои вопросы. Пожалуй, даже слишком детально, с подробностями, которые были мне не нужны, но он считал, что так он будет выглядеть вне подозрения. Его жена оказалась болтушкой, её приподнятого настроения не омрачала даже причина допроса.

– Миссис Бриг, вы хорошо помните, что происходило прошлой ночью? – я улыбнулась, вернее это была улыбка копа во мне, сама я была всё еще где-то в темноте. – Мои вопросы могут коснуться личного, я бы даже сказала интимного, но вас не должно смущать, что за моей спиной находятся двое полицейских мужчин, на работе мы все бесполые существа. Скажите Мисти, прошлой ночью у вас был секс с вашим мужем?

– О да! – зажглась миссис Бриг. – Лени что-нибудь упоминал об этом? Это был чудесный секс! Ещё какой!

– Прекрасно, – продолжала сдержано улыбаться я. – Такие ночи выпадают не часто, верно? Ваш муж страстен в постели?

– Вообще-то Лени довольно скован, но вчера он вёл себя просто как лев, даже когда мы встречались, он не был таким страстным.

– Примерно в котором часу это произошло?

– После трёх часов ночи, когда мы, ну, вы понимаете, закончили – я взглянула на часы – было половина четвёртого, – готовая сотрудничать, ответила женщина. – Лени сказал, что ходил на кухню выпить воды, проснулся и на него нашло.

– Ваш муж работает плотником, а кем работает отец вашего мужа?

– О, у Лени нет отца, вернее был, но он умер. Лени вырастил отчим. Отчим работал на стекольном заводе, в цехе по производству зеркал. У них в доме было много бракованных зеркал. Такой ужас, куда не войдёшь повсюду твои отражения!

Я обернулась к напрягшемуся Бену, он смотрел на меня уже совершенно иными глазами.

– Мы можем ещё раз пригласить мистера Брига?

– Мистер Бриг, – снова заговорила я, когда в комнату вошел потенциальный маньяк. – Расскажите нам о своём отчиме. Он часто вас наказывал?

Сжав свои колени, молодой мужчина заёрзал, его взгляд начал метаться, его кокон самоконтроля начал неумолимо трещать по швам.

– А какое это имеет отношение к делу? Причём здесь это?

– Когда маленьких провинившихся мальчиков наказывают – они затаивают обиду, которую вынашивают годами. Это род душевной травмы. Нужно стоять перед зеркалом, смотреть в своё отражение и думать о своей вине. Каждый раз смотреть на себя…

– Она провинилась! Она вела себя как шлюха! Она должна была понести наказание! – завопил вскочивший на ноги Лени Бриг.

Дальше можно было не продолжать. Джордж надел на него наручники, а я помогла Бену составить отчёт. Я поражала их, шокировала, эти парни из участка никак не могли понять, откуда у бывшей жены миллиардера знания такого профессионального уровня, если учесть, что в прошлом, Кира Гроссу получила диплом дизайнера. Я не могла, да и не хотела раскрывать правдивые факты моей фантастически-нелепой истории – мне нужно было зарываться с головой в работу дальше.

– Кира, – Бен решительно выключил монитор компьютера, и отобрал у меня заключение патологоанатома. – Ты находишься в участке уже двое суток. Ты не ешь, не спишь, ты работаешь как заведённая. Я уже не спрашиваю откуда тебе знакомы все эти протоколы и процедуры, я спрошу другое. Ты хочешь себя замордовать?

– Бен, я не устала. Мне это нужно. Забыться. Занять свою голову другим. У меня проблемы с эмоциями я не хочу спать или есть. Всё нормально.

– Нет, это не нормально! Кира, ты должна поспать. Позволь специалисту поговорить с тобой. Тебе нужна помощь иного рода. Ты не можешь держать это в себе. … Мистер Прайс, – бросив взгляд за моё плечо, Бен нахмурившись кивнул, отходя в сторону.

– Ты опять меня контролируешь?! – резко развернулась я со злостью в адрес любого из Прайсов, но взгляд Эйдана… Мне стало тяжело дышать. – Нил?

– Он скончался. Полчаса назад, – произнёс Эйдан. – Я подумал, ты должна знать.

Это как будто ты оказываешься в вакууме, в полной темноте, ты ничего не видишь, не слышишь, только своё тяжелое дыхание, словно ты из последних сил подбегаешь к финишу. Ты выталкиваешь из своих лёгких воздух, но тебе трудно, больно. И я не захотела больше вдыхать. Я устала.

Мои лёгкие начали заполнять силой, кто-то другой стал вдыхать в меня воздух и давить на грудь. И вот через толстую пелену вакуума прорвался голос Эйдана:

– Дыши! Ну же Кира! Я не позволю тебе умереть! У тебя нет такого права! – это он вдыхал в меня воздух и орал на копов. – Ей не нужна скорая – ей нужно захотеть дышать! – и тут меня окатили холодной водой, отчего я рефлекторно вдохнула.

Я снова начала видеть, слышать и понимать. Осознавать, … что его больше нет.

Мой Нил умер.

Из меня выдернули стержень, я не смогла сдержаться. Я разрыдалась, упав на грудь Эйдана, сгрёбшего меня в охапку. Это не приносило облегчения, это только отнимало у меня последние силы. Эйдану пришлось на руках нести меня в машину. После мои воспоминания комкались.

Мне не хотелось в эту реальность, но я снова всплыла. Когда глаза привыкли к темноте, я почувствовала, кого-то рядом. Повернула голову, коснулась носом его кожи, втянула в себя запах. Очень приятный и знакомый мне аромат.

– Спи Кира, до утра ещё далеко, – прошептал Эйдан.

– А ты почему не спишь? Сторожишь?

– Приходится, раз уж я отказался везти тебя в психушку. Я боюсь уснуть, мне кажется, что ты снова это повторишь, поэтому я слушаю твоё дыхание. Я так зол на тебя. Даже сильнее, чем когда ты сбежала.

Но мне не хотелось спать, и не хотелось думать о том, что я несчастная, слабая, убитая горем женщина, что я жалкая неудачница.

– Эйдан, ты знаешь, как некоторые люди справляются со своей душевной болью? Недавно я перебрала в голове все варианты. … Давай займемся любовью?

Судя по звуку, кажется, теперь задохнулся Эйдан. Вскочив с постели, он включил свет, причём не ночник, а яркий, разливающийся по всей спальне свет.

– А можно услышать о других вариантах? – достаточно сердито бросил он, уставившись на меня как на ненормальную, будто я оскорбила его до глубины души.

– Одни запихиваются едой, постоянно едят и едят, другие готовят или занимаются работой, занимающей моторику, некоторые бегают или гоняют на скорости, есть те, кто сливается с природой, творческие люди сочиняют музыку или пишут картины, стихи, романы. Ну, и наконец, есть те, кто хватается за бутылку или занимается сексом. Много секса.

– Нет, так не пойдёт, – обескуражено покачал он головой. – Я так не хочу. Лучше пеки кексы или сочиняй стихи. Ты на самом деле спятила.

– Тогда, я найду того, кто не откажет, – упрямо заявила я, поднимаясь с постели. – Придётся позвонить Натану.

Его красивые глаза лезли на лоб, я впервые видела, как Эйдан растеряно хватает ртом воздух, потеряв дар речи.

– То есть ты ставишь мне такой бредовый ультиматум? … Ладно, – собравшись, кивнул он. – Если ты считаешь, что секс избавит тебя от страданий, то мы будем трахаться. В терапевтических целях.

Он целовал меня, упоительно долгими поцелуями, овладевал моим телом, в то время как из моих глаз катились слёзы, но я не позволяла ему останавливаться.

– Ещё, давай ещё, – выдавила я, когда он завалился рядом, после первого раза.

– Знаешь, это немного странно. Нет, что я говорю – это кошмар. Девушки обычно подо мной не рыдают, – Эйдан и правда имел не самый счастливый вид. – А если взять во внимание, что я занимался сексом с любимой девушкой – это во много раз хуже.

– В следующий раз будет чуточку легче, потом ещё и под конец, мы станем получать удовольствие от этого вида обезболивающего. Пожалуйста, Эйдан, люби меня, – я умоляла его, и мои слова, и тон, не оставили его равнодушными. Мы занимались любовью пока не рассвело. Другие губы, другие прикосновения отвлекали. С моей стороны это было отчаянье, с его всё-таки страсть, но удовольствие накрывало. Это стало моим наркотиком. После кратковременного сна, почувствовав, что Эйдан собрался вставать, я снова схватила его за руку.

– Не уходи. Мы не виделись почти два года. У тебя есть возможность покрыть каждый из дней. Оставайся со мной, в постели.

– Не вылезать из неё весь последующий год? – осторожно поинтересовался он, убирая со лба мою чёлку. – Заманчиво и жутковато. Мне нравится секс, особенно мне нравится он с тобой, но мне не нравится, что ты сходишь с ума Кира. Тебе всё равно, сейчас тебе по барабану с кем ты этим занимаешься, лишь бы спрятаться от боли. А я хочу, чтобы ты осознавала, что ты занимаешься любовью со мной, чтобы ты хотела только меня.

– О, … эти полночи дали мне чётко понять, что я занимаюсь им с тобой. И сейчас я уже не хочу бежать к кому попало, я хочу, чтобы это был именно ты Эйдан. Я хочу тебя обратно в постель, я хочу целоваться, выгибаться и стонать с тобой Эйдан Прайс. Ты ведь сказал, что любишь меня, так что же тебе мешает это делать?!

– Голод, мочевой пузырь и назначенная встреча в офисе, – выдал он, продолжая пристально всматриваться в мои глаза. – Всё примитивнее, чем ты думаешь. Когда в жёлтой прессе меня называют богом секса, они явно преувеличивают, я обычный парень.

Мы начали играть в гляделки, и он, улыбаясь выиграл.

– Но от всего этого можно избавиться, не выходя из дома, – заманивала я его, соблазнительно закусывая губу. – Сходить в туалет, поесть и отменить встречу. И у тебя останусь только я.

– Уговорила, – улыбнулся он, сверкнув идеальными зубами. – Устроим марафон.

Глава 25

Звука тихо прикрывшейся двери, всё же хватило, чтобы меня разбудить, но приглушенный голос Натана за этой дверью, заставил меня подняться и подкрасться к оставшейся щели. Эйдан обессилено опустился на верхнюю ступеньку лестницы, Натан присел рядом с ним.

– Выглядишь так, словно месяц из запоя не вылезал. У тебя что грипп? Скажи, что у тебя проблемы и мне станет полегче, – небрежно бросил Натан.

– А у меня и был запой. Сексуальный, – ответил Эйдан сдавленно. – Никогда не думал, что когда-нибудь буду в панике ожидать, что она попросит снова заняться с ней сексом. Это не смешно Натан, – буркнул он, когда Натан прыснул со смеху. – Таким образом Кира хочет забыться, она не хочет чувствовать себя жалкой. Мы целую неделю почти не вылезаем из этой спальни – ванна, кухня и постель. Она ни о чём не говорит и это меня пугает.

– Несчастненький Эйдан, замордованный сексом пижон, – издевательски протянул Натан. – Хочешь, отдохни, я заберу Киру к себе на выходные?

В ответ Эйдан скорчил ему страшную гримасу.

– Ты тупица, я пытаюсь сказать, что ей не становится легче. А я начинаю люто ненавидеть всё то, что у неё было связано с Кантаной. Она моя Натан, всегда была моей, и если ты ещё раз посмеешь морочить ей голову – я точно убью тебя. В следующий раз, в урне будет уже именно твой прах.

Они сидели рядом в доме Эйдана, и впервые разговаривали друг с другом даже не на повышенных тонах. Мне захотелось выйти, чтобы это хрупкое равновесие между ними сохранилось, пусть и ненадолго.

Они повернулись одновременно.

– Беги Эйдан, беги, – с сарказмом бросил Натан. – Я задержу её насколько смогу, возможно, ты даже успеешь доехать до офиса.

– Жалуешься? – я уселась между ними, привалившись к плечу Эйдана, чтобы наши с ним глаза встретились. – На самом деле мне легче. Ты ведь не знаешь, что у меня творилось внутри. Неделя была просто изнуряющей, у меня болит всё тело, но этим сексуальным забегом, на самом деле я надеюсь излечить не себя, а тебя. Ты мною насытишься, я тебе надоем и ты выздоровеешь.

– От буйной одержимости, возможно. Но я не перестану любить тебя Кира, – тихо прошептал Эйдан, потершись об меня кончиком носа. – Ты точно не хочешь печь торты? Тогда может, начнём бегать?

Это меня рассмешило. Впервые я улыбнулась за эти десять дней. Натан шумно вздохнул рядом. И характер этого вздоха забил во мне тревожный сигнал.

– Что с детьми Натан?!

– С Джеффри всё хорошо, – Натан начал отползать в сторону. – Ты только не нервничай.

– Что с Мэттом? – прошлая боль мгновенно потонула во всколыхнувшемся страхе. – Что с моим мальчиком Натан?!

– Мэтт не Джери, он неуправляемый подросток, и он меня ненавидит, ты же знаешь. Он сбежал. Три дня назад. Только не падай в обморок Кира, я не сообщил тебе сразу, так как надеялся, что справлюсь сам. И мы его нашли. В Сиэтле. Мои люди сейчас везут его сюда, поэтому тебе придётся выбраться из рубашки Эйдана и поговорить с Мэттом. Но хочу предупредить, что он злится на тебя. Очень.

Мэтт замер, когда увидел меня. Мой худощавый, вытянувшийся синеглазый мальчик, с норовом и замашками Прайсов. Моё сердце обливалось кровью. Я снова косвенно была виновата перед ним. В этом парне была заложена глубокая чуткость, верность и храбрость. Он был моим рыцарем. Он был моим сыном.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – сердито бросил мне Мэтт, поджав губы.

– Нет, будешь! – рявкнул на него Натан. – Ты хотел ей всё высказать, ты заявил, что ты совершенно взрослый, что ты презираешь всех нас и что мы разрушили твою жизнь. Давай!

– Знаешь, почему я ушел? – глядя на меня, проговорил Мэтт. Он никогда не боялся высказывать всю правду прямо в лицо, и сейчас он собирался сделать тоже самое. – Потому что там мне было хорошо. В Сиэтле мы были счастливы, у нас была семья. Мне между прочим, тоже хреново без Нила. У меня тоже есть своя боль, не только у одной тебя, но ты бросила нас. Меня и Джери. Что ты за мать? Ты предала Нила, потому что тут же побежала к нему, – Мэтт с осуждением кивнул в сторону Эйдана. – За целую неделю ты так и не показалась. Тебе плевать, как мы справляемся с этим уродом папашей. Ты струсила Кира, ты слабачка, ты ничем не лучше …

– Ну? Что ж ты замолчал? – меня трясло, и я сдержалась чтобы не разреветься и в первый раз не ударить его по лицу. Наказать за хлёсткую правду.

Сейчас мне не нужно было ни чьё сочувствие, но Эйдан всё же подошел и встал рядом, взяв меня за руку, это видимо и подтолкнуло Мэтта продолжить.

– Ничем не лучше обычной шлюхи!

Как бы ни было горько, у меня всё равно не поднялась рука на этого особенного ребёнка. А вот Эйдан отвесил ему пощечину довольно легко.

– Не смей! – с ожесточением оттолкнула я Эйдана, закрывая собой Мэтью словно тигрица. – Никогда! У тебя нет права вмешиваться! Убирайтесь оба! – вызверилась я на него и на Натана. – Мэтт носит фамилию Прайс, но это только мой мальчик. Он моя семья, а не вы.

Самолюбие Мэтта было ощутимо уязвлено, но прайсовская гордыня в нём не позволила ему тут же схватиться за покрасневшую щёку. Самолюбие Прайсов вообще уязвлялось моментально, и этому были примером Эйдан и Натан. Эйдан чуть ли не рассёк меня своим оскорбленным взглядом вдоль и поперёк, прежде чем возмущённо развернуться и уйти. Натан поступил хитрее, тот просто надулся, прежде чем оставить меня с сыном наедине.

– Прости, Мэтт, – прошептала я потянувшись к нему, и в этот раз он меня не оттолкнул. – Я понимаю тебя, отчасти ты прав, я струсила, но Эйдан не чужой мне человек, хотя с ним я тоже поступила некрасиво. Знаешь, лучше быть с кем-то, даже если боль невыносима, даже если страшнее этой боли ничего нет. Лучше быть с тем, кто может удержать тебя своей любовью. Существует пять стадий боли: отрицание, гнев, сделка, депрессия и принятие. Нужно это как-то принять, а я не знаю как.

– Поехали домой, – выдавил Мэтт, обнимая меня. – Здесь в Балтиморе Нил обустроил для нас дом, нам не придётся жить ни с одним из них, тем более, что этот папаша бесит меня, а с этим … твоим любимым, мы вообще не сойдёмся. Давай, заберём Джери и будем пытаться жить дальше.

– Хорошо, – всхлипнула я. – Сделаем как ты говоришь. Только скажу им. Жди меня в машине. Никуда не исчезни.

– Я уезжаю Эйдан, – бросила я, войдя в дом, хотя в гостиной кроме Эйдана находился ещё и Натан, но его состояние меня беспокоило меньше всего. – Ты не имел права бить его. Вы понятия не имеете, что значит для меня этот мальчик. Если у меня получиться согреть его искалеченную детскую душу, из него вырастет прекрасный человек, потрясающий мужчина. Я ещё не встречала более преданного и чуткого создания, такого сильного духом, готового пожертвовать всем. Мы прошли с ним непростые испытания, но через них меня провел именно Мэтт, а не я его, как должно было быть. Он воровал для меня еду, он ходил за десять километров, только чтобы принести мне фруктов. Мои роды начались внезапно и мне пришлось рожать в съёмной хижине, и только Мэтт был рядом со мной, этот мальчик держал меня за руку, и глядя на него я знала, что справлюсь! Он заботиться о Джери лучше меня, он подросток, но он мудрый внутри. Да, у него полно несдержанных эмоций, он импульсивен, как некоторые, но это всего лишь ваши гены. И если мне сейчас скажут выбирать мои дети или моя любовь к мужчине, я безусловно выберу детей. Раньше я бы не смогла принять такой выбор, я боялась, что выберу тебя Эйдан, поэтому и ушла из твоей жизни.

– Но в который раз вернулась, – заметил он, сдерживаясь. А так как его желваки всё ещё ходили ходуном значит его эмоции пока что не улеглись, и ураган всё ещё бушевал у него внутри. – Снова исчезнешь, сменив имя? Или можно скромно рассчитывать на то, что я пригожусь тебе в качестве безотказного сексуального допинга? Давай не стесняйся, скажи как есть, моё нутро уже настолько исковеркана тобой, что меня вряд ли что-то добьёт.

– Я заберу Джери, и мы будем жить в доме, который купил для нас Нил. Не знаю Эйдан, уместно ли сейчас повторять, что мои чувства к тебе никуда не испарились, но нам лучше сделать паузу в общении. Если ты дашь мне время, у нас возможно появится шанс построить более менее сносные отношения. Согласен?

– Скажи ещё раз, – Эйдан не выглядел успокоенным, скорей измученным. Шагнув ко мне он обнял меня, потребовав произнести вслух слова, которые по его мнению давали ему надежду. – Скажи это!

– Я, Кира Гроссу, нуждаюсь в тебе Эйдан Прайс, и не потому что сейчас мне тяжело после потери близкого мне человека, а потому что я люблю тебя и уже довольно давно. Люблю. Если набраться терпения у нас всё получится.

– Ага, не с первой попытки, так с десятой, – вставил свой язвительный комментарий Натаниэль. – Пока мой трижды обманутый брат будет закаляться в терпении – Кира снова угодит в капкан очередной любви. Замечательных парней ведь так много кругом. Да, моё солнышко?

Мне давно хотелось вмазать по этой нарывающейся красивой роже, но меня опередили. У взвинченного Эйдана реакция на этот раз сработала безупречно – он так мастерски заехал брату кулаком в лицо, что я даже позавидовала. Правда, тот дал сдачу, и когда они покатились по полу яростным клубком, захватывающая сцена резко приняла ужасный оборот, и без помощи телохранителей уже было не обойтись.

– Разнимите их! Немедленно! И проследите, чтобы Натан Прайс отправился в Лос-Анджелес! – бросила я приказным «прайсовским тоном», отправившись к ожидающему меня Мэтту. Чем меньше я мелькаю на глазах старших Прайсов – тем меньше вероятность, что они перегрызут друг другу глотки.

– Можешь записать на счёт Эйдана – он двинул твоему отцу прямо между глаз.

– Жаль, что они не прибили друг друга, – проворчал Мэтт.

– Вижу сынок, ты так же «горячо» любишь свою родню, как и все Прайсы. Нам нужно запасаться сдержанностью, мудростью и терпением, Мэт. Это не тот мир, где можно спрятаться от Прайсов, – с грустью вздохнула я, вспомнив слова Эйдана.

– Можно подумать, тебе хочется прятаться, – язвительно обронил Мэтью, многозначительно, с некой недосказанностью, взглянув на меня. Ревнивые укоризненные синие глаза из-под нависающей чёлки.

– Просто, когда очень-очень горько и тяжело, человек тянется туда, где его душа способна сделать следующий вздох. Эйдан моё утешение, он разбавляет боль и горечь. Сейчас я не могу противиться, да и не хочу, устала.

Кого не коснулась боль и траур, так это моего несмышлёныша Джери, он ещё не мог понять, что тот, кто его любил – ушёл навсегда. Когда-нибудь, показывая фото Нила, я расскажу ему всю историю целиком, но сейчас Джери волновало лишь чтобы его мама была рядом с ним. Увидев меня, годовалый малыш потянул ко мне свои ручонки, лепеча «мама», долго тёрся об меня своим личиком, целовался, обслюнявливая щёки, а под конец на даже радостях укусил. Я вскрикнула, а Мэтт с Джери дружно засмеялись.

Жизнь продолжалась. …Всё же продолжалась.

Нил отлично знал мои вкусы. Мой хороший, добрый, бескорыстный Нил!

В доме всё было обставлено под меня, цвет мебели, цвет стен, на кухне мои любимые чашки и сорт кофе, а в вазочках любимые конфеты Мэтта. В каждом уголке дома ощущалось прикосновение руки Нила, чувствовалась его любовь и забота, его незримое присутствие рядом с нами. Сначала тяжело было сдерживать слёзы, обходя все эти комнаты, осознавая каково же было ему самому, ведь Нил знал, что, когда мы переступим порог этого дома, его в нашей жизни уже не будет.

У каждой болезненной потери есть определенный оттенок, эта была самой горькой, может оттого, что была ещё свежей. Дети помогали. Взъерошишь волосы старшему, увидишь шалость младшего и тебе уже не до гнетущей грусти. Не просто становилось, когда они оба засыпали. Это было самое гнетущее и мрачное время суток. Тогда тишина начинала сражаться с воспоминаниями, и я снова падала в эту тёмную бездонную яму отчаянья с трудом справляясь со своими эмоциями.

Но этим вечером я даже спустить не успела, как мне навстречу уже спешил один из охранников.

– Миссис Прайс!

– Сколько раз можно повторять, я уже не миссис Пр…, – моё недовольство так и повисло у меня на языке, когда я увидала ввалившегося в холл пьяного в стельку … Эйдана. Идти ровно у него не получалось, поэтому на заплетающихся ногах он пробирался по стеночке. Я таким его ещё не видела. Я вообще не представляла, что Эйдан Прайс может наклюкаться до подобного состояния.