Текст книги "Балтиморский блюз"

Автор книги: Лаура Липман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16

На следующий день Тесс проснулась в самом бодром расположении духа. Она сидела на постели, размышляя о том, куда бы ей поехать завтракать и что заказать. Она была ужасно голодна, и перед тем, как встретиться с Тинером в его офисе, мечтала добраться до какого-нибудь кафе. После ее разговора с мистером Майлзом она была уверена, что нашла убийцу Абрамовича – это был человек с бейсбольной битой. Ей хотелось как можно скорее расспросить Фини, который обещал дождаться ее в здании суда.

Но у Тинера были другие планы. Он ожидал Тесс к половине восьмого.

– Мне понадобится кое-какая помощь сегодня. У тебя найдется для этого время?

– Я обещала Китти сегодня с утра поработать в магазине. И есть еще планы на послеобеденное время.

– Работа у дяди?

– Не совсем.

Тесс все еще сидела в пижаме и только теперь начала натягивать джинсы и футболку. Волей-неволей нужно было ехать на станцию.

Тинера она застала, когда он, стоя на берегу, инструктировал кого-то из новичков, пытаясь объяснить ему, что не следует «ходить крабом». На жаргоне опытных гребцов это означало держать весла под неправильным углом наклона к воде. Один такой бестолковый краб способен был на соревнованиях загубить команду из четырех отличных гребцов.

– Я надеюсь, ты не слишком увлеклась игрой в детектива, Тесс. Не забывай, что ты даже не заработала те деньги, которые получила от Рока, он дал тебе гораздо больше. Так что не отказывайся, когда я прошу у тебя помощи.

– По какому делу? Для Рока или это что-то постороннее?

– Не имеет значения, если я говорю тебе, что нужно что-то сделать, значит, это нужно сделать. Вот что я хотел тебе сказать.

Тесс почувствовала некоторое замешательство, хотя винить себя ей было особенно не в чем. Она всего лишь не успела приехать к Тинеру вовремя и прибыла на час позднее в джинсах и футболке, а не в деловом костюме. Возможно, ее внешний вид, даже больше, чем ее опоздание, вывели его из себя. Тинер очень трепетно относился к соблюдению норм этикета в одежде.

Но, по крайней мере, на этот раз он не стал нападать на нее за то, что она не сделала ничего серьезного за последние дни. Элисон, сгоравшая от страсти к Тинеру, постоянно подыскивала то один, то другой предлог, чтобы побыть с ним в офисе еще немного.

– Она просто помешалась на тебе, – заметила Тесс после того, как девушка уже трижды заглянула в комнату за время их беседы.

– Я бы так не сказал, – возразил Тинер, – она просто любит свою работу. Хотя сейчас мне не очень требуется ее помощь, я не могу отослать ее, потому что я арендую помещение у ее отца, и, если случится так, что мой заработок сократится, я всегда буду иметь возможность попросить его скинуть мне арендную плату.

– Подумай сам, что говоришь, Тинер. Девушка из богатой семьи, отец которой владеет целым зданием на Монт Вернон, стала бы из любви к работе сидеть тут целыми днями, отвечая на телефонные звонки и подавая тебе кофе?

Тесс посмотрела на стол, заваленный книгами и бумагами, среди которых она разглядела копии полицейских отчетов и заключение о вскрытии. Тинер обычно подчеркивал цветным маркером наиболее примечательные строки, а на полях оставлял свои комментарии или краткие пометки в одно слово «плохо» и «хорошо».

– Что нам может дать заключение о вскрытии? – спросила его Тесс.

– То, что мы в нем увидим расхождение с рассказом Рока. Абрамович был задушен. А отпечатки Рока остались в офисе повсюду. Но ко всему прочему у него был еще и проломлен череп. Согласно медицинской экспертизе, смерть все же наступила в результате травмы – от удара головой об угол стола. И это, как ты понимаешь, совсем не лучший вариант для нас. Как бы то ни было, преступление было совершено в состоянии аффекта, череп у Абрамовича был проломлен основательно, ковер еле оттерли от крови.

Тесс вспомнились слова Майлза о том, как он беспокоился за испачканный палас.

– А одежда Рока? На его одежде была кровь Абрамовича?

– Тут совсем другая проблема. Одежда Рока куда-то пропала. Похоже, она пропала.

– Пропала?

– Рок был одет в чистую футболку и джинсы, когда его арестовали. Обыскали корзину для белья в его квартире, но там ничего не было, кроме пары шорт, в которых он обычно приходил на тренировки. И больше ничего. Никаких следов крови.

– Значит, все-таки не Рок сделал это.

– Или же он вовремя позаботился о том, чтобы избавиться ото всех улик. Он мог выбросить одежду в контейнер для мусора на Говард-стрит, а переодеться где-нибудь по дороге. Но это не наша проблема, а тех, кому нужны доказательства.

Тесс снова начала вспоминать подробности разговоров с охранником и уборщиком. Пора было поделиться с Тинером тем, что стало ей известно.

Джой Думбартон – забавный человек, но очень плохо понимает некоторые вопросы и не может сосредоточиться, повторяя одно и то же, а после того, как к нему уже и так обращалось несколько человек с расспросами, он и вовсе смешался. Как только Тесс вспомнила о Майлзе, она тотчас подумала о вчерашнем телефонном разговоре. Стоило поделиться с Тинером информацией о том загадочном посетителе, разъяренном и, возможно, связанном с судебными процессами компании – он грозился убить Абрамовича, а это уже было немало.

С другой стороны, Майлз сделал весьма разумное замечание: мертвец не может заплатить долг и ни один здравомыслящий человек, как бы ни был разгневан, не стал бы убивать должника. А у кого еще, кроме Рока, был мотив для убийства? Тесс посмотрела на высотное здание, видневшееся за окном. У Авы. Если Абрамович отверг ее и отказался оказывать ей содействие в карьере, она могла бы желать ему отомстить. Подозрительно быстро она переиграла свою версию случившегося. Кроме того, она могла быть посвящена в какие-то коммерческие тайны, за неразглашение которых Абрамович мог платить ей деньги, но со временем Ава вполне способна была пожелать продать их другим партнерам и для этого решила избавиться от босса. Таким образом, она расчистила бы себе путь для дальнейшего продвижения по служебной лестнице.

– А он оставил какое-нибудь завещание?

– Абрамович? Нет, по-моему. Что не удивительно, ведь он не был готов… хотя некоторые составляют завещание заранее… У него осталось крупное состояние – почти миллион долларов в инвестициях и на счетах. Но ведь у него не было родственников. Все деньги отходят на обеспечение нуждающимся социальным организациям, в данном случае приютам или больницам, так обычно поступают в случае отсутствия волеизъявления.

– Да, звучит так, словно на дворе все еще времена Диккенса. Упоминание о приютах для сирот всегда наводит меня на мысли о его романах. Мне даже немного жаль Абрамовича, одинокий человек, которому некому было даже оставить свои деньги.

– Когда ты придешь на суд, то увидишь, что в зале не будет ни одного человека, сожалеющего о его смерти.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что вряд ли даже сами судьи не желали ему смерти. На этом можно сыграть, когда жертвой оказывается человек, который являлся объектом стойкой социальной ненависти, можно надеяться на то, что к обвиняемому отнесутся с некоторым снисхождением.

Тесс опустила глаза и уставилась на бумаги, разложенные на столе. Она не была так уж наивна и несведуща относительно того, как порой выносились приговоры на суде, благодаря умелой защите. Можно было добиться смягчения приговора, но доказать невиновность человека – особых шансов еще ни у кого не было. Суд тоже являлся своего рода игрой, и в ней могло повезти, но можно было и проиграть. Несколько лет назад в Балтиморе состоялся судебный процесс по делу об убийстве маленькой девочки. Экспертиза сообщила, что не тот, кто являлся обвиняемым, изнасиловал жертву. Адвокат заявил, что на его подзащитном «нет вины». Но прокурор возразил в ответ, что это вовсе не значит, что «он невиновен». Это была всего лишь игра слов, но она могла обернуться крупным проигрышем. Тесс готова была поклясться, что верит в невиновность Рока, но только он один знал точно, было ли так на самом деле.

Еще некоторое время Тесс и Тинер обсуждали ряд незначительных деталей этого дела, пока не появилась Элисон и не объявила, что звонит Симон О’Нил.

– Из компании «О’Нил, О’Коннор, О’Нейлл», – добавила она вслед Тинеру, ринувшемуся к трубке. Тесс попыталась сделать вид, что очень занята, но Элисон слишком хотелось поболтать.

– Я не стала соединять сразу, – сказала она, кокетливо наморщив свой красивый носик. – Он так забавно произносит свое имя – «Шимон». Правда, смешно? Я сначала даже подумала, что он просто «Шон».

– Ирландское произношение, вообще ты не далека от истины, эти имена близкородственные. Проверь в справочнике имен. – Элисон вскочила и выбежала из комнаты. Тесс вздохнула с облегчением, хотя она и не была уверена, что та побежала искать объяснения в справочнике, но зато не нужно было продолжать эту бессмысленную беседу.

– Он хочет увидеться с нами, – сообщил Тинер, возвратившись в свой кабинет, – то есть со мной. Говорит, что это касается Рока.

– Ты будешь встречаться с ним здесь?

– Нет, у него дома. На коктейле в шесть. Так он сам сказал мне. Но, судя по всему, он собирается начать принимать спиртное гораздо раньше. Адвокаты его уровня не засиживаются на работе до шести вечера.

– Кроме тебя, – возразила Тесс.

Тинер вздохнул:

– Я догадываюсь о причинах, которые побудили его пойти с нами на контакт. Он опасается, что мы захотим вмешаться в дела его компании в ходе расследования. Поверь мне, больше его ничего не интересует, только его фирма и его репутация.

– И мне необходимо быть там и составить себе представление обо всей этой звездной компании.

Тинер поднял брови.

– Ты хочешь поехать? Пожалуй, ты можешь это сделать, но только если будешь вести себя тихо. Честно говоря, ты могла бы с гораздо большей пользой для себя провести вечер.

Они выехали из офиса в половине шестого вечера, получаса им было вполне достаточно, чтобы добраться до Гилфорда, одного из фешенебельных пригородных районов. О’Нил жил на Кросс-плейс в небольшом переулке, название которого ни Тесс, ни Тинер даже никогда не слышали, будучи коренными жителями Балтимора. После нескольких тщетных попыток выбрать правильный поворот, они отыскали это уединенное место, обнесенное глухой стеной, увитой плющом. Неподалеку от дома находился дорожный знак, который мог послужить объяснением тому, почему на автомобильных картах не было никаких следов: «Проезда нет».

– Кросс-плейс, ну, конечно, – сказал Тинер. – Уильям Три, свекор Симона, женился на Амелии Кросс и в приданое получил этот дом. Крупное состояние по нынешним меркам, почти двести акров. Земля передается тут из поколения в поколение, но, что странно, род продолжался всегда по прямой линии.

– Ничего удивительного, так всегда бывает, если семья владеет земельной собственностью, которую не хочет делить.

– Поместье поделеного, Тесс. Центральная часть принадлежала хозяину, вот та сторона была записана на двух других его детей – Уильяма и Луизу Джулию. Уильям умер слишком рано, во время эпидемии. О’Нилам досталась центральная часть дома после смерти родителей невесты. У них есть сын и дочь. Но они отказались здесь жить. Остальные дома и земля, принадлежавшие Уильяму Три, были проданы сразу после его смерти.

Большой особняк был выстроен из красного кирпича и выглядел монументально. Прямо перед фасадом был разбит аккуратно подстриженный зеленый газон, а стены дома густо обвивал плющ, еще не успевший отцвести. Розовые и ярко-алые цветы выделялись на фоне темно-зеленой листвы.

Как только Тесс въехала на территорию поместья, навстречу им выбежала девушка. Она привязала к зеркалу бело-синий флажок:

– Это значит, что вы приглашены. Когда хозяева видят на дворе незнакомую машину, они начинают беспокоиться.

Тесс была потрясена этим объяснением и непонятным страхом хозяев перед неизвестными автомобилями. Гилфорд принадлежал к тем респектабельным и спокойным районам, жители которых не имели никаких оснований опасаться нападения случайных грабителей. Напротив, все, кто жил в Балтиморе в восточной и южной его частях, завидовали здешним богачам, полагая, что жизнь их протекает тихо, как в раю. Повсюду в городе то тут то там нападали на прохожих на улице, насиловали или убивали кого-нибудь в уличной драке. Но поместья Гилфорда были защищены от вторжения чужаков. Дома хорошо охранялись, и ворота их были надежно заперты.

Охранники, видя флажок, пропустили машину Тесс. Припарковавшись рядом с другими автомобилями, она вместе с Тинером прошла по ступеням и очутилась в роскошном фойе, с любопытством рассматривая на стенах мигавшие зеленые и красные огоньки сигнализации. Такую же сложную систему ей доводилось видеть еще только в одном месте – в тюрьме.

– Чего мы ждем? – шепотом спросила Тесс. – Они приглашали нас к шести, а время уже десять минут седьмого.

– Мы ждем потому, что в подобных ситуациях ничего не остается. Если в данный момент Шай О’Нил принимает более важных гостей, нам придется стоять тут столько, сколько он сочтет нужным.

Ровно через десять минут девушка провела их в центральную часть дома. Тесс, оглядевшись, отметила про себя, что каждая деталь обстановки в комнате скорее всего стоила дороже, чем весь дом ее родителей, но гораздо больше, чем мебель и картины, ее заинтересовала сама планировка дома.

– Знаешь, Тинер, – сказала она, прогуливаясь мимо окон, закрытых жалюзи, – они, похоже, умудрились сохранить дом нетронутым за все время его существования, так что это, возможно, одна из самых древних архитектурных достопримечательностей Балтимора.

Обшивка стен была деревянной, и они были обклеены старинными шелковыми обоями. Окна выходили на задний двор. Вдаль тянулись ряды старых деревьев с желто-красной листвой. Сквозь них вдали можно было разглядеть соседние дома, находившиеся чуть выше на холмах.

– Парк очень старый, – раздался женский голос. – Он доставляет нам огромное наслаждение. Хотя уход за ним обходится нам недешево.

Тесс обернулась и увидела перед собой одну из самых почтенных супружеских пар Балтимора. Хотя Тесс никогда не видела их раньше, она удивилась тому, насколько незнакомыми и одновременно узнаваемыми были их лица. Это был тот же самый эффект, что и при ее встрече с Абрамовичем, которого она много раз видела по телевизору. Имена О’Нилов упоминались так часто в газетных статьях, регистрационных документах, в связи с презентациями и рекламными роликами, что не нашлось бы ни одного человека в городе ни разу не слыхавшего о них.

Они выглядели именно так, как представляла их себе Тесс. Шай был человеком с неподвижным лицом, в костюме, который можно было заказать только по элитным каталогам Тальбо и Крю, то есть в одежде, которую и положено носить персоне, постоянно находящейся центре внимания. Глаза у него были ослепительно голубые, а на полных щеках держался на удивление здоровый румянец. Тесс подумала в ту минуту о поджаристом ростбифе, запеченном в красном винном соусе. Что-то было в его облике от вампира, который уже успел хорошенько полакомиться свежей кровью.

Но жена его напоминала внешне как раз противоположный тип – возможную жертву вампира. Бледная и слишком тощая, Луиза О’Нил тревожно шарила вокруг глазами. Тесс сразу же признала в ней тот сорт женщин, которые никогда не набирают вес, но зато мгновенно худеют, независимо от того, сколько они едят и каковы их физические нагрузки. Луиза выглядела так, как будто всю жизнь ей приходилось довольствоваться куском черствого хлеба, а работать без отдыха до полного изнеможения. На ней было длинное классическое платье с цветами и жакет Шанель, а на шее – жемчужное ожерелье, одежда сидела идеально, но ее обладательница всем своим видом походила на полинявшую и истомленную в неволе птицу.

Тесс бы она понравилась больше, чем ее муж, к тому же с ней, как казалось, было гораздо проще общаться.

– Если бы я жила в таком доме, то, не отрываясь, смотрела бы в окно все дни напролет, – сказала она Луизе.

– Я так и провожу большую часть своего времени, – отозвалась хозяйка, произнося слова с акцентом, характерным для людей из очень высокопоставленных семей в Балтиморе. – Вид никогда не бывает одинаковым, всегда что-то неуловимо изменяется, и потом отсюда так хорошо виден закат над холмами. Там протекает речка, сейчас ее еще не видно за деревьями. Ее так и называют «Кросс Три Крик».

– «Кросс Три Крик»! – вмешался со смехом О’Нил. – Но только Три называли ее так. Вообще ее название «Водопады Уаймена». Кажется, так она обозначена на всех картах. Ее переименовали после того, как Уильям продал земли, которыми владел там. Сейчас-то каждая пядь стоит там в сто раз дороже, чем тогда.

Тесс никогда не испытывала особенного замешательства, попадая в дома слишком богатых людей, но здесь она почему-то чувствовала себя дискомфортно. То ли она просто робела, то ли мистер О’Нил внушал ей какие-то безотчетные опасения. У него были странные глаза, холодные, с длинными темными ресницами. Внезапно Тесс даже подумала, что он очень близорук и поэтому вглядывается в лицо собеседника слишком пристально.

Муж и жена уселись в большие просторные кресла, и миссис О’Нил предложила всем приготовленные на специальном столике напитки. Кофе, чай, вино, пиво, виски, коктейль, минеральная вода, сок? Тесс и Тинер выбрали чай, хотя Тесс с тайным вожделением поглядывала на великолепное виски в прозрачном графине.

– Горячий или холодный? – спросила хозяйка.

– Горячий, – хором ответили гости.

– На травах?

– Пожалуй.

– С лимоном?

– Да-да.

– Или со сливками?

– Нет, с лимоном.

– Сахара два куска или один?

– Два, – снова ответили хором Тинер и Тесс.

Девушка вошла в комнату с подносом, на котором стояли тарелочки с пирожными и закусками. Все выглядело очень аппетитно, особенно специально запеченные с сыром и специями мини-сандвичи. Тарелки явно представляли собой антикварные раритеты, скорее всего они входили в число фамильных реликвий Уильяма Три, как и почти все, что находилось на территории поместья.

Тесс была так потрясена изобилием напитков и церемонией приготовления чая, что даже позабыла, зачем они с Тинером приехали в этот дом.

После короткого разговора о погоде и поверхностного обсуждения новостей О’Нил рассказал пару анекдотов из области коммерческого права и наконец, сложив пальцы замком спросил:

– Вы ведь будете представлять на суде этого парня – Пакстона, Тинер, не так ли?

Тинер кивнул в ответ.

– Н-да. Печальная история. И главное, какая… скандальная. Я обсуждал это дело с моими коллегами из компании. Мы могли бы оказаться содействие этому несчастному молодому человеку, позвонить кое-кому в прокуратуру. Хотя, откровенно говоря, я предпочитаю не иметь дело с криминалистикой. У меня совсем другой профиль.

– Мы были бы вам очень признательны, дело действительно весьма запутанное, – согласился Тинер.

– Конечно, это возможно. – Он положил еще один кусочек сахара в свою чашку чая. – По моим представлениям, для вашего клиента пока еще не все потеряно. Если я не ошибаюсь.

– Совершенно верно.

– Так вот. – О’Нил сделал глоток чая и поставил чашку на стол. В его движениях была какая-то непредсказуемая резкость, почти так же внезапно он вдруг перешел от развлекательной беседы к цели их визита несколько минут назад. – Думаю, для всех нас было бы лучше, если бы дело не дошло до суда. Абрамович был свинья, скажу вам откровенно, но апеллировать к этому факту в зале суда вряд ли будет разумным поступком. Самое большее, что сможете выиграть на этом, – небольшая скидка в сроке заключения. Суд очень быстро выявит отсутствие у вас надежных аргументов, Тинер. И, как вы понимаете, ваш подзащитный получит не менее десяти лет. Возможно, через пять, по амнистии, он и сумеет выйти на свободу, но это уже не суть важно.

Тесс попыталась представить себе, как Рок будет отбывать в тюрьме десятилетний срок. Для него такое наказание равносильно смертному приговору. Конечно, он сможет защитить себя от нападок со стороны сокамерников. Но ничто не заменит ему отсутствия лодки и весел. И уж тем более ничто и никогда более не вытравит из его сердца ненависть к окружающим, к обществу, которое способно отправить невиновного человека за решетку.

Тинер немного насмешливо взглянул на собеседника.

– Мне известно, каким образом вы обычно прекращаете судебные разбирательства. Кажется, представляя компанию «Нэнс Кемикал», вы посоветовали им хорошенько заплатить кому-то в прокуратуре, надо полагать и в деле по асбестовым махинациям вы применили ту же тактику?

– Это разные вещи, – невозмутимо отозвался О’Нил.

– Совершенно верно, и разница в том, что ваши клиенты были виновны, а мой – нет.

Оба они посмотрели на небольшой коврик на полу, за который, как подумала Тесс, можно было бы вполне выручить сумму, равную той, что она за год выплачивала за свою квартиру. Хотя на лице хозяина и не отразилось никаких эмоций, по тому, как еще сильнее порозовели его щеки, Тесс поняла, что он крайне раздражен последними замечаниями Тинера. Она определенно где-то уже видела этого человека раньше. На фотографии в газете? Среди тех материалов, что дала ей Уитни… Да, именно там. Там была фотография, где улыбающийся О’Нил стоял рядом с Абрамовичем. Вид у него был довольный и безмятежный, точно такой, как в начале сегодняшнего разговора. А рядом еще стояла какая-то девушка или женщина…

– Вы очень по-разному выглядите в разной одежде, – внезапно выпалила Тесс.

О’Нил громко отхлебнул чай и посмотрел сначала на Тесс, а затем на свою жену, которая сидела в кресле с утомленным видом, глядя в пол. Однако внезапно она подняла голову и стала внимательно прислушиваться к разговору.

– Я видела вас, когда вы беседовали с Авой Хилл вечером в спортзале, – сказала Тесс, – вы выглядели совсем иначе, я имею в виду, что в спортивной одежде вы казались другим.

– О, да, – согласился он, повернувшись к жене. – Ава остановила меня в клубе, чтобы поговорить о своем женихе после его ареста.

– Это любопытно, – продолжала Тесс, уже не в силах больше молчать. – Я совсем иную встречу имела в виду, еще до того как убили Абрамовича. Значит, вы с ней разговаривали и до и после убийства? Или вы сейчас просто лжете?

Умолкнув наконец, Тесс мысленно поблагодарила судьбу за то, что помещение, в котором они собрались, было таким большим. В маленькой комнате тишина, наступившая на несколько минут, невыносимо бы давила на нее. О’Нил из розовато-красного стал багровым, как перезрелый помидор. На лице его жены не отразилось ни удивления, ни гнева, казалось, ей было вообще не интересно выслушивать все эти подробности о встречах ее супруга с какими-то девицами в спортзале. Тинер посмотрел на нее с плохо скрытой яростью в глазах, она только что нарушила их договоренность и вмешалась в разговор, и, кроме того, выболтала очень важную информацию, не предупредив его о ней заранее. О’Нил смотрел прямо на нее с каким-то непристойным пристальным вниманием, как он смотрел несколько мгновений на Аву во время их встречи у фонтана. Но Тесс меньше всего сейчас понимала, сколь значимо было то, что она сама когда-то имела возможность наблюдать.

– О, солнце заходит! – воскликнула миссис О’Нил.

В ее голосе было столько искреннего восторга, что Тесс готова была поверить, будто она сделала это вовсе не для того, чтобы разрядить накалившуюся ситуацию. Миссис О’Нил не впервой было лицезреть в своем доме проявление откровенно враждебных отношений ее мужа с приглашенными на коктейль гостями. И она присутствовала на этих встречах как раз для того, чтобы своевременным вмешательством немного устранять нараставшую напряженность.

– Я часто разговариваю с Авой. Она хороший специалист, и у нее блестящие карьерные перспективы, – сказал О’Нил, подавляя свое волнение. – Эта история с убийством может плохо отразиться на ее будущем. Наши клиенты не хотят иметь дело с юристами, чья репутация не безупречна. Для всей нашей фирмы происшествие это крайне неприятное. Кто захочет доверять компании, где совершено такое серьезное преступление? Нравится нам это или нет, но мы вынуждены любыми средствами избегать подобных скандальных ситуаций.

– Небезупречная репутация Абрамовича не помешала вам принять его в число сотрудников, – напомнил Тинер. – Вы прекрасно знали, каково было отношение к нему общественности.

– Абрамович был высококлассным адвокатом и к тому же обладал большим опытом работы в той области, которая для нас была наиболее значима. Он умел держать марку. В большинстве своем многое из того, что писали о нем в газетах, не соответствовало истине.

Пока он произносил свою речь в защиту Абрамовича, отношение к нему у Тесс успело несколько раз измениться. Поначалу она решила, что О’Нил глуп и наивен. Настолько наивен, что не мог трезво оценить того, кого принимал в свою компанию на работу. Затем она очень скоро стала подозревать, что он искусный лжец и ни Абрамовича он не считал достойным сотрудником, ни Аву перспективным специалистом, а всего лишь пытался пустить пыль в глаза и отвести от себя подозрения. Глуп он уж точно не был, хотя старался казаться человеком недалеким. В своих руках он держал все юридические дела компании и отношения ее с другими крупнейшими партнерами по бизнесу. Вряд ли на это был бы способен доверчивый глупец.

– Мое дело, моя компания – это для меня все, – сказал он. – Ее репутация должна оставаться незапятнанной. Если вы собираетесь построить свою защиту на суде на том, что якобы мисс Хилл и мистер Абрамович состояли друг с другом в скандальной связи, даже не рассчитывайте на мою помощь. И тогда все, что вам понадобится, включая самую обычную информацию о наших сотрудниках, все это вы сможете получить только по запросу суда, и ни мисс Хилл, ни кто-либо иной не пойдет вам навстречу. А теперь подумайте, не лучше ли нам все-таки договориться мирным путем?

– Только между нами, – отозвался Тинер, – я бы ни за что не упустил шанс нанести удар по репутации вашей чертовой компании.

Глаза О’Нила блеснули и уставились прямо на собеседника. В этот момент он чем-то напоминал Тесс змею, изготовившуюся к сокрушительной атаке.

– Да, я вас понимаю, – холодно произнес О’Нил, – я представляю, как это тяжело чувствовать себя калекой в течение сорока лет, будь я на вашем месте, я, наверное, рассуждал бы так же.

Миссис О’Нил тут же оживленно спросила:

– Не налить ли вам еще чаю?

Но на этот раз ее попытка спасти ситуацию оказалась тщетной.

– Не унывайте, Симон, – произнес вдруг Тинер с неожиданным сочувствием в голосе, – вы не всегда поступали скверно, кое-что в вашей жизни было удачным, вы укрепили позиции компании, которую получили в наследство, и располагаете состоянием в несколько миллионов долларов.

Разговор действительно получился крайне драматичный, но благодаря тому, что при встрече присутствовали миссис Хилл и Тесс, столкновение не привело к крупной ссоре с опасными последствиями. Тесс быстро поднялась и, попрощавшись с хозяйкой, направилась к двери, но была так взволнована, что забыла, в какую сторону следовало открывать ее и наконец толкнула ее с такой силой, что, распахнувшись, она ударилась о стену, грохот разнесся по всему дому. Тесс перепугалась, что в ответ включится сигнализация, но, к счастью, ничего не произошло.

Тинер быстро спустился по лестнице и сел в машину. Дни уже становились все короче, и за то время, пока они находились в доме, на улице уже стемнело. В парке вдоль дороги зажглись фонари, на ступенях парадной лестницы тянулись длинные тени двух охранников, стоявших по обе стороны от входа. Но ни один из них не пошевелился, когда гости прошли мимо. Тесс села за руль и, развернувшись, быстро покатила прочь с территории поместья. Только когда парк остался позади и ворота за ними закрылись, она вздохнула свободно. Тут она заметила, что девушка позабыла снять с ее зеркала бело-синий флажок.

– Сохраню его на всякий случай, – сказала она Тинеру, отвязала его и спрятала в карман. – Может, нас еще как-нибудь пригласят сюда на чай.