Текст книги "Сама невинность"
Автор книги: Лаура Ли Гурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
– Проклятье, – пробормотал он, – как бы я хотел, чтобы женщины не носили так много одежды!
Софи остановилась и обернулась.
– Что вы там делаете? – окликнула она его.
Направляясь к тому месту, где стояла Софи, Мик постарался выбросить из головы мысли о её ногах. Он напомнил себе, что она является подозреваемой, вероятной соучастницей преступления, что, возможно, она немного не в себе, но всё это не помогало. Он хотел провести руками по этим длинным ногам, хотел нежно погладить чувствительную кожу под её коленками.
Мик глубоко вздохнул.
– Как вы читаете чужие мысли?
– Просто читаю, – ответила девушка. – Мысли других людей появляется в моей голове, как будто бы они сами сказали мне, что они думают.
Совершенно невозможно, чтобы она говорила правду. Если бы она могла прочитать его мысли всего минуту назад, она бы отвесила ему пощечину.
– Меня и правда не волнует, верите вы мне или нет, – продолжила девушка. – Что меня тревожит, так это ваши поступки. Изучение наших жизней, вопросы о наших друзьях, слухи и сплетни, которые вы попытаетесь собрать, – и всё зря. Со временем вы вынуждены будете признать, что никто из наших знакомых никак не связан с человеком, который покушался на вашу жизнь. Почему вы просто не уйдёте?
– Не беспокойтесь, Софи. Меня могут убить прежде, чем я узнаю ваши секреты.
– Я не хочу ничьей гибели! – воскликнула она. – Именно поэтому я первым делом отправилась в Скотленд-ярд! Я просто не могу понять, почему вы считаете необходимым вторгаться в нашу частную жизнь!
– Почему вас так сильно тревожит моё присутствие? Кого вы пытаетесь защитить? – Мик шагнул к девушке.
Софи, сделав шаг назад и сойдя с дорожки, оказалась совсем рядом с большим кустом роз. Она оказалась в ловушке.
– Давайте, Софи, скажите мне правду, – Мик протянул руку и, прежде чем она поняла, что он собирается делать, взял у неё корзину и отбросил её в сторону, не обращая внимания на негодующий возглас, который издала девушка при виде рассыпавшихся цветов.
Мик придвинулся к ней ближе, и Софи снова отступила, ещё глубже погрузившись в ветки роз. От прикосновения к кустам нежно-розовые лепестки начали осыпаться, и один лепесток опустился на серебряный гребень, поддерживающий локоны Софи.
Данбар поднял руку и потянулся за этим лепестком; подушечки его пальцев легко скользнули по бархатистой коже её ушка. Девушка замерла, её тело оцепенело и стало похоже на одну из тех глупых статуй купидончиков, которые стояли в её зимнем саду. Мик слышал, как неистово колотится её сердце, и понимал, как отчаянно ей хочется сбежать, но, окружённая колючими ветками роз, она не осмеливалась это сделать. Медленно он снял лепесток с её головы.
Тонкий волнующий аромат её духов смешивался с нежным запахом цветов. Что было такого в этом запахе, что он так сильно на него реагировал и так сильно возбуждался? Мик глубоко вздохнул и наклонился к девушке.
– Что ты скрываешь, Софи? – тихо спросил он, нежно касаясь лепестком розы её подбородка. – Любовника?
– Не…– она замолчала и отвернула лицо. Её дыхание было частым и неглубоким. – Не делайте этого.
– Мне ты можешь сказать правду, – шепнул он ей на ухо и почувствовал, как она задрожала. – Ты пытаешься защитить своего любовника?
– Прекратите! – она в панике толкнула Мика в грудь, надеясь отодвинуть его.
Мик поддался и шагнул назад, дав ей возможность вздохнуть.
Софи повернулась, вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
– Вы думаете, что случившееся связано со мной, что в вас стрелял кто-то, кого я знаю. Но вы ошибаетесь. Всё это имеет отношение только к вам.
– Это ты так говоришь. И я снова спрашиваю тебя о доказательствах.
– Разве необходимы доказательства? Вы полицейский. Вы вращаетесь в низших слоях общества и постоянно общаетесь с отъявленными негодяями, – она негодующе фыркнула. – Неудивительно, что вы забыли, как принято себя вести в приличном обществе, ведь вы обращаетесь со всеми, как с преступниками.
Девушка рассуждала о нём и о его работе с тем презрением, с каким хорошая хозяйка говорит о тараканах, которые завелись в её кладовке. Инспектор не смог удержаться от смеха.
– Ты думаешь, что я обращаюсь с тобой как с преступницей?
– Разве нет?
– Нет, голубушка. Когда я имею дело с нарушителями закона, я терзаю их и мучаю их.
– Меня это не удивляет.
Мик положил руки ей на талию и придвинулся ближе. Аромат духов Софи снова окутал его.
– Тебя, о, тебя я бы допрашивал совсем по-другому.
– Отпустите меня!
Данбар знал, что сейчас она больше ничего ему не скажет, но, казалось, был не в состоянии отодвинуться от неё. Ладонями он ощущал надетый на ней корсет из китового уса, чувствовал гладкость и прохладу её муслинового фартука и неожиданно представил Софи в своих объятиях без всех этих тряпок, которые только мешали. От этой мысли ему стало жарко, и он подумал, кто же здесь не в себе. Возможно, это он сходит с ума.
Опустив руки, Мик отошел. Воспользовавшись этим, девушка попыталась проскользнуть мимо него, но смогла сделать только один шаг, когда раздался звук рвущейся ткани. Её юбка зацепилась за шипы на розовом кусте.
Мик наклонился было, чтобы помочь ей отцепить юбку, но Софи, дёрнув и ещё больше разорвав материю, освободила её прежде, чем он смог помочь ей. Избавившись от цепкой хватки шипов, Софи обошла полицейского и направилась к отброшенной им корзине. Опустившись рядом с ней на колени, она принялась собирать рассыпавшиеся розы и складывать их обратно в корзинку.
– Вы так грубо обращаетесь со всеми женщинами, которых встречаете? – поинтересовалась она.
Мик собрался возразить ей, но воспоминания о прошлой ночи – воспоминания, вызывающие у него самого чувство неловкости – были свежи в его памяти. Он действительно был груб с ней. И что хуже всего, он хотел сделать это снова. Он не мог перестать думать об этих длинных, длинных ногах. Не мог не представлять вкус этих губ. Они, должно быть, сладкие как вишни, он мог поклясться в этом.
Внезапно он понял, какое опасное направление приняли его мысли в отношении этой девушки. Ради всех святых, он же поселился здесь не для того, чтобы соблазнить её! Она знала того, кто хотел его смерти. Вполне возможно, что именно она стояла за покушением на него. И если он позволит убедить себя в том, что она невиновна, что она не замешана во всей этой истории, то его, скорее всего, ожидает один конец – стать трупом. Ни одна женщина – и неважно, насколько она привлекательная – не стоит того, чтобы умереть из-за неё.
– Не то чтобы я верю, будто вы преступница, – сказал Мик. – Но ваши действия мне кажутся подозрительными. Каким-то образом, но вы связаны с покушением на мою жизнь. И это факт.
– Да, я знаю это лучше, чем кто-либо, – с горечью в голосе заметила она. – У меня больше не было видений о вашей гибели. Если бы они были, я бы обязательно вам рассказала, пусть вы мне и не верите.
Данбар опустился рядом с ней на колени.
– Я не занимаюсь предчувствиями. Я работаю с фактами, с правдой, с тем, что можно доказать.
Софи коротко и невесело рассмеялась.
– Я поняла это, сэр, ещё во время нашей первой встречи.
Она подобрала последний цветок, положила его в корзину и собралась вставать, когда что-то на земле привлекло её внимание, и она снова опустилась на колени.
– Проклятье!
Было неожиданно услышать ругательство от девушки, которая только что обвиняла его в том, что он забыл, как ведут себя люди в приличном обществе. Мик тихонько засмеялся.
Он наблюдал, как Софи наклонилась вперед и начала вырывать какое-то растение, похожее на вьюнок, которое оплело один из её розовых кустов. Выдернув его вместе с корнями и кусками мягкой, влажной почвы, она бросила весь этот клубок корней, стеблей и грязи в корзину.
– Часть украшения обеденного стола? – спросил Мик.
– Вьюнок, – в её голосе слышалось отвращение. – Раздражающее, надоедливое и агрессивное растение, – обернувшись и посмотрев на него, Софи прибавила, – совсем как вы.
Полицейский усмехнулся.
– Благодарю за комплимент. Вы только что перечислили все те качества, которыми должен обладать хороший полицейский детектив.
Не отвечая, Софи продолжила вырывать вьюнки из земли и освобождать от него свои растения и делала она это с такой яростью, что Мику пришло в голову, а не вымещает ли она на бедном растении свое недовольство им, Данбаром.
Покончив с сорняками, Софи встала и снова обратила своё внимание на него.
– Всё, что я знала, я вам рассказала, – выговорила она и машинально провела пальцами по щеке, оставив на ней полоску грязи. – Я не пытаюсь никого защитить, и я правдиво ответила на все ваши вопросы. Я ничего не могу поделать с тем, что правда вам кажется невозможной.
Её слова звучали так искренне, и при этом она стояла перед ним с испачканным грязью лицом и, казалось, даже не знала об этом. Это было так мило, что Мик не смог удержаться от улыбки.
Девушка увидела его улыбку и, неправильно поняв её, застыла.
– Мне кажется, инспектор, что нет ничего смешного в том, чтобы поступать правильно. Единственной причиной того, что я пошла в полицию, было желание предотвратить то преступление, которое я предвидела.
– Мисс Хэвершем, за всё время своей работы я видел такое количество мошенников, притворявшихся медиумами и спиритами и использовавших скорбь тех, кто потерял близких, в своих низменных целях, что мне сложно не быть циничным в этом вопросе.
– И вы думаете, что я такая же?
– Я не знаю, но я не верю, что существуют настоящие предсказатели судьбы, или люди, обладающие какими-либо сверхъестественными способностями, или медиумы. Я просто в это не верю.
Мик подумал, что его скептическое отношение, должно быть, задело её, но поделать с этим ничего не мог. Он не верил в магию, не верил в то, что загаданное при виде падающей звезды желание сбудется, не верил в счастливую вечную любовь.
Софи, не обращая внимания на запачканные рукава платья, скрестила руки на груди.
– Вы хотите своими собственными глазами убедиться в моих способностях? Своими собственными глазами увидеть доказательство того, что они и, правда, существуют? Скажите, какое доказательство вас устроит. Что может вас убедить в том, что я на самом деле обладаю сверхъестественными способностями, что я и правда могу предвидеть будущее, но что при этом у меня нет совсем никаких предположений по поводу того, кто пытается вас убить? Какое доказательство заставит вас навсегда оставить нас в покое?
– Я не знаю. Возможно, если бы вы перестали уклоняться от ответов на мои вопросы, это бы помогло. Если вы не пытаетесь защитить кого-то и не боитесь того, что я могу о вас выяснить, то почему вы так сильно возражаете против моего присутствия здесь?
– Потому что вы мне не нравитесь.
Её быстрый саркастический ответ заставил его рассмеяться.
– Тогда вам трудно придётся. В конце концов, мы будет видеть друг друга каждый день. И ваша тётя пригласила меня в Аскот.
– Не понимаю, о чём тётушка думала, – Софи опустила руки, наклонилась и подняла корзинку. – Вы – в Аскоте.
– Не волнуйтесь. Несмотря на ваше нелестное обо мне мнение, все знают, что иногда я веду себя, как джентльмен.
– Вам нужно будет не просто вести себя, как джентльмену, – наклонив голову, девушка осмотрела его критическим взглядом, – вам нужно будет купить новый костюм.
– Я, может быть, и родился в тех местах, где слышны колокола церкви Сент-Мари-ле-Боу [49]49
Выражение « to be born within the sound of the Bow Bells», которое дословно переводится «родиться в зоне слышимости колоколов церкви Сент-Мари-ле-Боу», используется по отношению к низшим слоям общества, необразованным людям, работягам. Одним словом, к тем, кто говорит на «кокни». Вообще эта фраза неотделима от понятия «кокни». Впервые она прозвучала в сатирическом произведении Самуэля Роулендса «The Letting of Humours Blood in the Head-Vaine» (на русский не переведено). Затем путешественник и писатель Файнс Морисон записал в своих «Путевых заметках», что «лондонцы, которые живут в пределах слышимости колоколов церкви Сент-Мари-ле-Боу или поблизости, зовутся кокни».
Сама церковь Сент-Мари-ле-Боу была построена еще в саксонские времена. На протяжении своего существования она несколько раз разрушалась, но всегда восстанавливалась. Здание церкви, существующее сейчас, было возведено после Великого лондонского пожара 1666 г. по проекту Кристофера Рена (года постройки 1671-1673) в стиле барокко.
Внешний вид
[Закрыть], но даже я смогу найти подходящий для Аскота костюм.
Софи прикусила губу.
– Я не хотела вас обидеть. Это было грубо, и я прошу прощения.
Неожиданно Мик почувствовал желание протянуть руку и стереть полоску грязи с её щеки. Ему было любопытно, как она отреагирует, если он сделает это. Вероятно, будет шокирована. Она могла быть беднее него, но мужчины, принадлежащие к тому же классу, что и Мик, редко получали возможность прикоснуться к женщинам, подобным ей. Может быть, именно поэтому соблазн сделать это был почти непреодолимым. Его рот пересох, и он попытался вспомнить всё то, что ему в ней не нравилось.
Она была сумасшедшей. Она утверждала, что может предвидеть будущее и читать чужие мысли. Когда она пыталась рассказать о чем-либо, ей требовалась вечность, чтобы добраться до сути дела. Ленты на её платьях были всегда развязаны, а пуговицы расстегнуты, словно она постоянно забывала закончить процесс одевания.
О, Господи.
Софи сдвинула брови в небольшой гримаске.
– Почему вы так на меня смотрите? – спросила она, нахмурившись.
Мик был готов поставить последний шиллинг на то, что её щека окажется такой же мягкой и нежной, как лепестки тех роз, что лежали в её корзинке. Его рука начала подниматься, чтобы прикоснуться к её лицу.
Она знает, кто пытается меня убить.
Мик засунул руки в карманы.
– Почему бы вам не показать мне комнату?
– Очень хорошо.
Софи обошла Мика и пошла назад к дому, не говоря ни слова. Она остановилась около насоса, вымыла руки и только затем вошла в дом и прошла на кухню, где поставила корзинку на стол. Мик от неё не отставал.
– Марджори? – позвала кого-то девушка.
Невысокая пухленькая женщина выглянула из кладовки.
– Да, мисс Софи?
– Освободи, пожалуйста, розы от вьюнка и поставь их в вазу. Я оформлю букет перед ужином.
Марджори кивнула и с любопытством уставилась на Мика.
– Это наш новый жилец, детектив инспектор Данбар. Мистер Данбар, познакомьтесь с Марджори Уиллард, нашей кухаркой.
Мик заметил, каким неодобрительным стал взгляд толстушки, но он, к счастью, обладал толстой шкурой.
Софи вышла из кухни, прошла через холл и стала подниматься по лестнице. Мик шёл сзади и пытался не смотреть на ту часть её спины, где были расстегнуты пуговицы и выглядывал корсет – невероятно волнующее зрелище! – или на дыры в её юбке, откуда выглядывала нижняя юбка. Но он не мог перестать думать о соблазнительном теле, которое было скрыто всем этим кружевным нижним бельём.
Когда они поднялись по лестнице, Софи направилась к двери, расположенной примерно посередине коридора. Она открыла дверь и пригласила Мика войти в спальню, которая по размеру была практически такой же, как все его апартаменты в доме миссис Триббл.
Оба его саквояжа стояли около двери. Комната была оформлена в бело-голубых тонах. Здесь стояла простая железная кровать, массивная мебель из орехового дерева и всего один папоротник. Мик вздохнул с искренним облегчением. В отличие от остальных комнат в доме миссис Саммерстрит, которые он уже видел, в его апартаментах не было хрустальных ваз, брабантских кружев [50]50
Брабантское(фламандское или бельгийское) кружево – в конце XVI в. начинает развиваться производство кружев во Фландрии (ныне Бельгии). Фламандские кружева славились своей необыкновенной тонкостью благодаря качеству нитей, изготовлявшихся из льна, который выращивался на полях Брабанта. Нити прялись в сырых, полутемных подвалах специально для того, чтобы кудель оставалась влажной и давала возможность выпрядать эластичную, тонкую, почти невидимую глазу нить. Пряхами были главным образом девушки и даже маленькие девочки, так как для этой работы требовались нежные руки и необычайно тонкое осязание.
[Закрыть]или обоев с рисунком из роз. Стены и потолок не были расписаны пасторальными картинками с херувимчиками и розовыми цветами. Слава Богу.
Софи обернулся к нему, и ему показалась, что в её глазах пляшут озорные искорки.
– Я убрала отсюда вышитые шёлковые подушки, кружевные занавески и декоративные композиции из цветов, – сказала она, и это прозвучало так, будто Софи и правда прочла его мысли.
– Кажется, вы прекрасно понимаете мужчин, что удивительно для незамужней девушки.
– Возможно, это благодаря тому, что я могу читать чужие мысли. Однако этот талант не способствовал моему замужеству – к огромному разочарованию моей матушки, – со смешком сказала девушка.
И хотя её тон был легкомысленным, Мик услышал в нём лёгкое сожаление. Что было неудивительно, если учесть, что для большинства женщин – и для их мам – выйти замуж означало всё.
Софи откашлялась и продолжила.
– Если пожелаете, Ханна будет приносить вам утренний чай в комнату около семи утра. Также она будет приносить горячую воду и полотенца. Обычно мы завтракаем с восьми до девяти утра, и если вы планируете присоединиться к этой трапезе, скажите об этом Марджори накануне вечером.
И пока Софи быстро и деловито рассказывала о правилах, принятых в доме её тетушки, один из крошечных серебряных гребней, поддерживающих её волосы, упал. Мик поднял его с пола и выпрямился. Протянув руку, он коснулся вырвавшегося на свободу локона – локона, который на ощупь был нежен, как шёлк, – и снова закрепил его гребнем. И пока он делал это, Софи стояла молча и совершенно неподвижно.
Ему потребовалась вся его сила воли, что отнять руки от её лица.
Кашлянув, Софи затараторила:
– Марджори обычно накрывает чай в четыре, а ужин в восемь. Простыни меняются раз в неделю. Если вы хотите, чтобы мы стирали ваши вещи, то это будет стоить дополнительных полкроны в неделю. Плату за апартаменты вы передаете мне в первый день каждого месяца. Если вы курите, пожалуйста, не курите в доме. И мы отпускаем слуг по пятницам и воскресениям после обеда…
Мик слушал, как она говорит и говорит, и не мог перестать думать об этих пуговицах. Он убеждал себя, что эти расстегнутые пуговицы оскорбляют его чувство порядка, но он знал, что обманывает сем себя. Наконец, сдавшись, он взял Софи за плечи и повернул спиной к себе, заставив её прерваться на середине фразы.
– Что вы делаете? – задохнулась девушка.
– Ваша одежда в беспорядке, – сказал он, закрыл глаза и начал застёгивать её блузку, делая это медленно, мысленно снимая с неё все эти покровы и представляя её тело без них. Нежную поверхность её обнаженных плеч, ямочку в основании спины, изгиб её ягодиц. Он придвинулся к ней ближе, жадно вдыхая тонкий аромат её духов. Кажется, он впал в зависимость от этого запаха. Мик открыл глаза и выдохнул, от чего волоски на её шее шевельнулись.
– Я не мог позволить вам спуститься вниз с расстёгнутыми пуговицами. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что я неприлично с вами заигрывал или…
– Как я уже сказала, – прервала она его, отчаянно пытаясь сделать вид, что этого момента, когда он застёгивал пуговицы на её спине, не было, – у наших слуг выходные дни по пятницам и воскресениям после обеда.
Софи повернулась и встала лицом к лицу с Миком, но смотрела она при этом на точку на стене над его левым плечом; её щеки порозовели ещё больше, а говорила она даже более быстро и деловито.
– Мы придерживаемся такого расписания, потому что Марджори и Ханне нравится делать всё вместе. Воскресным утром слуги посещают раннюю службу, а наши жильцы, тётушка и я – вторую. Мы все ходим в англиканскую церковь, расположенную прямо за углом.
Мик улыбнулся. Она сама сказала ему, что начинает трещать без умолку, когда нервничает, и это было действительно так.
– Я постараюсь запомнить всё, что вы мне сказали, – сказал он, когда она, наконец, закончила свою речь.
– Тогда я оставлю вас, чтобы вы могли распаковать вещи, – и, несмотря на свои слова, Софи осталась на месте. Инспектор посмотрел на неё вопросительно, и девушка продолжила, – что касается Аскота, я надеюсь, что в ваши планы не входит расспрашивать всех подряд в ложе лорда Фортескью и смущать их своими бесцеремонными вопросами.
Мик не собирался давать подобных обещаний.
– Вас так расстраивает тот факт, что миссис Саммерстрит пригласила меня, что, вероятно, вам не следует ехать с нами.
– Чтобы вы замучили бедную тётушку и остальных своими вопросами и подозрениями? – Софи покачала головой и развернулась, чтобы выйти из комнаты, – никогда.
Мик не смог устоять перед соблазном поддразнить её немножко.
– Для вас это может стать проблемой, Софи, – заметил он, следуя за ней к двери. – Люди могут подумать, что у вас появился очередной глупый поклонник, про которого нельзя сказать «сама невинность», – шепнул он, накрывая своей ладонью ее руку, когда она пыталась повернуть дверную ручку. – Какой это будет скандал! Обычный полицейский, осиротевший в детстве, без семьи и связей. Общество будет в ужасе, – детектив наклонился к девушке, его грудь практически прижималась к её спине, а губы находились всего лишь в нескольких дюймах от полоски грязи на её щеке. – Они будут говорить о нас.
Софи повернула голову, и встретила его взгляд своими шоколадно-коричневыми глазами, которые сейчас смотрели жёстко.
– Я не сноб, инспектор Данбар. И чтобы вы ни думали, мне не нравится не ваше положение в обществе. Мне не нравитесь вы.
Мик больше не мог сопротивляться искушению. Он поднял руку и кончиками пальцев смахнул грязь с её щеки. Её лицо было таким же нежным, как он и думал.
– Какая жалость.
Глава 6
Весь вечер инспектор Данбар очаровывал тётушку Вайолет и двух других пожилых леди, а его знание истории Индии произвело такое сильное впечатление на полковника Аберкромби, что престарелый джентльмен даже предложил ему сразиться в домино. Мистер Дауэс, казалось, чувствовал себя неуютно в присутствии детектива и сразу же после ужина покинул собравшихся, чтобы встретиться с другими студентами.
Софи тоже хотела сбежать, страстно хотела, но не осмеливалась. В течение всего вечера она была возбуждена и настороже. Она должна найти безопасное место для ожерелья и хранить его там, пока не сможет вернуть его кузине Кэтрин. И потайной ящик в её столе не являлся таким безопасным местом, как правильно заметила тётушка Вайолет. Данбар, должно быть, знал всё о потайных ящиках и отделениях, и он наверняка станет искать подобный тайник. В понедельник она сможет отнести ожерелье в банк и сдать на хранение, но прежде ей следует выбрать для него новое место. Не будет же она таскать его с собой всюду! Так она обязательно его потеряет.
После ужина, когда мужчины сели за партию в домино, а леди остались понаблюдать за ними, Софи устроилась в библиотеке с книжкой в ожидании того момента, когда все отправятся спать. Она уставилась в текст, но её мысли были заняты одним Миком Данбаром, и она совсем не могла читать.
Он желал её. Когда сегодня днём они стояли рядом в его комнате, она почувствовала, что он хочет её. Софи задумчиво провела кончиками пальцев по щеке. Она всё ещё ощущала тепло его прикосновения на своей коже. И она никак не могла перестать думать о том, как он заколол ей волосы и застегнул пуговицы на блузке.
Девушка беспокойно шевельнулась в кресле, вспоминая, как легко касались его пальцы её спины, пока он застёгивал пуговички. Как она задрожала, почувствовав тепло его дыхания на своей шее. Как жар затопил её тело, когда она ощутила его тело позади себя. Близко, очень близко от себя.
Софи всё ещё была потрясена его бесцеремонным обращением. Но в ещё большей степени она была поражена тем фактом, что ей даже в голову не пришло запретить ему прикасаться к ней. Ни один джентльмен не станет вести себя таким образом. Чарльз не позволял себе подобного до тех пор, пока они не обручились.
Мик был совершенно не похож на Чарльза, и он знал о женщинах намного больше её бывшего жениха. Более того, Софи была уверена, что когда дело доходило до женского пола, Мик мог делать всё, что пожелает. И ему самому это было хорошо известно.
Во время ужина он не спускал с неё глаз и улыбался, улыбался так, будто именно он обладал способностью читать чужие мысли. Будто он совершенно точно знал, что она чувствовала, знал, как взволновало её его прикосновение. И Софи пообещала себе, что если только он попробует снова сделать нечто подобное, она его ударит и ударит не по лодыжке.
Домочадцы, один за другим, отправлялись спать. Сквозь открытую дверь библиотеки Софи видела, как все они, в том числе и Мик, поднялись по лестнице, но она не решалась вытащить ожерелье из потайного отделения в столе, пока не убедилась, что все уснули.
Когда дедушкины часы в холле возвестили, что прошло уже два часа с того момента, как последний человек поднялся наверх, Софи отложила книгу и подошла к письменному столу. Постоянно оглядываясь, чтобы быть уверенной, что никто не спускается вниз по лестнице, девушка вытащила центральный плоский ящик, отложила его в сторону, опустилась на колени и ткнула шпилькой для волос в крошечное отверстие на задней поверхности стола. Раздался щелчок сработавшего механизма, и открылось секретное отделение. Софи вытащила оттуда ожерелье, положила его в карман своей юбки и закрыла дверцу потайного ящика.
Со вздохом облегчения она подняла вытащенный ящик стола и только собралась поставить его на место, как увидела через открытую дверь библиотеки спускающегося по лестнице инспектора. Ей едва хватило времени, чтобы вставить ящик в стол и подняться с колен до того, как Мик обернулся и заметил её. А когда Софи увидела Мика целиком, она остолбенела, и все мысли об ожерелье вылетели у неё из головы.
На Мике не было ни верхней, ни нижней рубашки. Единственное, что на нем было надето, это потрепанные серые фланелевые брюки. И хотя Софи видела мужские статуи в музеях, она никогда раньше не видела голую грудь живого мужчины. Она не знала, что у мужчин ТАМ растут волосы. И она не могла отвести глаз от этой поросли тёмных волос, которая бежала вниз и исчезала за поясом брюк. Не могла пошевельнуться, зачарованная видом его мускулистых плеч, рук и живота. Ей показалось, что в комнате неожиданно стало очень жарко.
Мик остановился в дверях библиотеки, посмотрел на неё понимающим взглядом из-под своих густых чёрных ресниц, которыми так восхищалась тётушка Вайолет, и улыбнулся. Софи задержала дыхание. Она была права. Мик Данбар хорошо знал женщин.
Инспектор вошёл в комнату и направился к Софи. Ей хотелось сбежать, но, кажется, она никак не могла собраться с мыслями. Разве мужчины не надевают пижаму или ночную рубашку, когда ложатся спать?
– Всё ещё не спите? – обойдя письменный стол, он приблизился к Софи, и она не удержалась и сделала шаг назад, затем ещё один. И остановилась только тогда, когда наткнулась на высокий книжный шкаф позади неё. Больше ей некуда было отступать.
Софи заставила себя перевести взгляд на его лицо.
– Я плохо сплю.
Сейчас он стоял прямо перед девушкой, и она могла видеть только его широкую грудь (словно стена!) и ничего больше. Софи сделала вздох и уловила его аромат, очень мужскую смесь лавровишневой воды [51]51
Лавровишневые деревьяпроизрастают на юге, внешне очень походит на лавр. Это вечнозеленое красивое дерево или крупный кустарник с блестящими листьями, по форме очень похожими на листья лавра, но крупнее, привлекает к себе внимание, особенно в июле, во время плодоношения. Плоды его съедобны, но у большинства разновидностей горчат. Существует очень немного форм растения с крупными сладкими плодами, но они очень редко встречаются. Лавровишневая вода добывается из ягод этого дерева настаиванием. Употребляется в медицине в качестве успокаивающего средства и при болезнях сердечно-сосудистой системы.
[Закрыть], кастильского мыла [52]52
Кастильское мыло– мягкое мыло на основе растительных масел с добавлением щелочной соли. Часто делается на основе оливкового масла; при омылении превращается в прекрасное мыло, мягкое и успокаивающее кожу.
[Закрыть]и лёгкого запаха табака.
– Я тоже не смог заснуть, – ответил Мик, – и решил спуститься и взять книгу.
Софи с трудом сглотнула и начала судорожно думать, что бы такое сказать.
– Не знала, что вы читаете.
Мик ухмыльнулся ещё шире. Наклонив голову, так, что их лица разделяла буквально пара дюймов, он прошептал.
– Я умею читать, голубушка.
Поняв, какую глупость она только что сболтнула, Софи постаралась сосредоточиться. Но когда она встретила его взгляд, девушка почувствовала нечто странное, будто внутри неё всё начало плавиться и таять, и сосредоточилось это ощущение внизу её живота. Она никогда не испытывала ничего подобного.
Инспектор протянул руку, и Софи тотчас же застыла, подумав, что он снова будет к ней прикасаться, но он не стал. Вместо этого он поднял руку над её головой.
– Извините, – сказал, продолжая смотреть ей в глаза и снимая книгу с полки.
– Я видела книги в вашей квартире, – пробормотала Софи, разрываясь между надеждой, что он отодвинется, и надеждой, что он не будет отодвигаться. – Разумеется, вы умеете читать. Я никогда и не утверждала, что вы не умеете. Я просто хотела сказать, что…что… – её голос прервался, потому что она и сама не знала, что хотела сказать.
Уголки губ Мика изогнулись в приступе веселья, и Софи снова попробовала объяснить свои слова.
– Просто, когда я была в вашей квартире, мне не представился случай посмотреть, какие книги у вас есть. Вы любите классику? Шекспира или Мильтона [53]53
Мильтон, Джон(09.12.1608 – 08.11.1674), английский поэт, политический деятель, мыслитель.
Сын нотариуса, близкого пуританским кругам. В 1632 г. окончил Кембриджский университет, получив степень магистра искусств. Уже в первых его работах становится ясно, что Мильтона глубоко волнуют происходящие в стране события и что он не намерен ограничиваться рамками художественной литературы. В 1638 г. Мильтон опубликовал элегию "Люсидас", полную намёков на религиозно-политическую борьбу в Англии. В 1639 г., вернувшись на родину, Милтон выступил против т. н. епископальной церкви; борьба против неё была прелюдией борьбы против монархического строя. В период Английской буржуазной революции XVII века Мильтон – выдающийся публицист, сторонник индепендентов. В защиту свободы печати против принятого Долгим парламентом закона о цензуре написал памфлет "Ареопагитика" (1644). Книга "Иконоборец" (1649), обосновывающая осуждение и казнь короля Карла I как тирана, убийцы и откровенного врага английского государства, открывает полемику с роялистскими памфлетистами Англии и континентальной Европы. В двух памфлетах "Защита английского народа" Мильтон выступил последователем тираноборческих теорий XVII в., поборником суверенитета английской республики. В 1649—1652 гг. в должности "латинского секретаря" вёл международную государственную переписку; сотрудничал в официозном журнале "Меркуриус политикус" ("Mercurius Politicus"). Неоднократно высказывал тревогу по поводу положения дел в Англии, порицая нарушение прерогатив парламента, отсутствие религиозной свободы, расправу с демократическим движением. В памфлетах 1659—60 гг. Мильтон предупреждает о том, что торжество Реставрации приведёт к возрождению тирании. К этому времени относятся его переводы псалмов и сонеты. После реставрации Стюартов (1660) его сочинения "Иконоборец" и оба памфлета "Защита английского народа" были публично сожжены. Избежав тюрьмы и смерти, Мильтон вёл уединённую жизнь. Его бедствия усугубила слепота. В этот период напряжённого творчества им созданы поэмы на библейском материале "Потерянный рай" (1667) и "Возвращенный рай" (1671), а также "История Британии" (1670). В первой говорится о закономерности восстания против самого бога. Мятежный образ Сатаны, при всём противоречии, которое проявил Мильтон в оценке его действий, титаничен и глубоко привлекателен, как и образы людей, нарушающих божью заповедь. Гуманист, боровшийся в Мильтон с богобоязненным пуританином, определил сложный, противоречивый идейно-художественный комплекс поэмы. Вторая поэма слабее, хотя и в ней содержится идея борьбы. Творческий путь Мильтон закончил блестящей трагедией "Самсон-борец" (1671), славящей неисчерпаемые силы народного сопротивления тирании. Воздействие Мильтона на развитие европейской поэзии прослеживается вплоть до 30-х гг. XIX в. Английского поэта и мыслителя знали и высоко ценили в России XVIII-XIX вв., и сам Мильтон проявил интерес к России, посвятив ей "Краткую историю Московии" (1682, рус. пер. под названием "Московия Джона Мильтона", 1875).
[Закрыть], например? Или современные романы? Может быть, детективные истории, такие, как про Шерлока Холмса? Я его обожаю. Видите ли, я не очень-то жалую приёмы и балы – и я ненавижу танцевать! – поэтому я много читаю. Тётушка и мисс Пибоди предпочитают книги по египтологии и спиритизму. Полковник каждый день просматривает «Таймс» и очень любит Киплинга. Мистер Дауэс читает только работы по медицине, а мисс Этвуд – «Панч» [54]54
« Панч» („Punch“) – английский еженедельный журнал юмора и сатиры, издававшийся в период 1841-1992 гг. и 1996-2002 гг. «Панч» был основан в 1841 г. Генри Мэйхью и гравером Ланделлсом. Первоначально журнал назывался Лондонский Le Charivari, что являлось отсылкой на сатирический журнал Le Charivari, издававшийся во Франции. Вскоре редакторы с тем, чтобы отразить сатиристическую и юмористическую направленность журнала, приняли решение поменять название на имя сатирического кукольного персонажа Панча. Достаточно быстро приобрел невероятно широкую аудиторию, его читали даже члена королевской семьи, хотя авторы журнала позволяли себе отпускать шуточки по их поводу. Так выглядела обложка с 1867 г.
[Закрыть], хотя она также увлекается пасьянсами. А что нравится вам?
Мик не отвечал. Он просто не отрываясь смотрел ей в глаза. Но когда Софи облизнула свои сухие губы, это движение, казалось, привлекло его внимание. Он опустил взгляд на её рот.
Мик Данбар хотел её поцеловать. Он думал об этом прямо сейчас. И, что было хуже всего, она хотела, чтобы он её поцеловал.
– Мне нравятся многие вещи, – прошептал он, всё ещё глядя на её губы. – Я особенно люблю вишни.
Софи не поняла, почему инспектор заговорил о пище, когда она спрашивала его о книгах. Ведь она спрашивала его о книгах? О Господи, она не помнила. Она не могла думать!
– Почему вы ненавидите танцевать?
Девушка уже собралась рассказать, почему она не любит танцевать, когда вдруг осознала, о чём он её спрашивает. Это привело её в чувство. Софи застыла. Что с ней происходит? Она была готова признаться в своей совершеннейшей неспособности находиться и вращаться в обществе человеку, которого едва знает, который стоит перед ней почти без одежды! Девушка засунула руки в карманы юбки, и пальцы её правой руки сжались вокруг ожерелья. Драгоценности были ледяные на ощупь.
– Думаю, я пойду спать. Спокойной ночи, – Софи проскользнула под его рукой и практически побежала к двери, спасаясь от вида его голой кожи, аромата лавровишневой воды и вопросов, на которые она не хотела отвечать. Девушка взлетела по лестнице, непрестанно благодаря Господа за то, что полицейский не попытался остановить её.
Только оказавшись в своей комнате, она почувствовала, что снова может дышать. Доставая ожерелье из кармана, Софи без остановки ругала себя. Дура!
Чтобы было бы, если бы он её поцеловал?
Она прижала пальцы к губам.
Что было бы, если бы его рот коснулся её губ?
Софи закрыла глаза, и её пальцы легко скользили по губам.
Что было бы, если бы он обнял её и притянул к своему телу, прижал крепко-крепко?
Что было бы, если бы его руки коснулись её тела? Прошлись бы по всем потайным местечкам так же тщательно, как и накануне ночью, когда она была в его квартире?
Он бы нашел ожерелье.
Софи отвела руку от лица и строго-настрого велела себе перестать быть глупой школьницей. Она должна сохранять рассудок. Должна.
Мгновение девушка разглядывала сверкающие на её ладони изумруды и бриллианты, а затем подняла голову и увидела прямо перед собой ящики платяного шкафа. И ей вспомнился совет тетушки насчёт мест, где хорошо прятать различные вещи.
Софи пересекла комнату и выдвинула нижний ящик. Достав пару чулок и развернув их, она опустила ожерелье в один из чулочков. Затем она снова их скатала, положила в самый низ ящика, похоронив под чулками, подвязками и лентами, и закрыла ящик.
Тётушка уверяла, что ни одному мужчине не придёт в голову копаться в наиболее интимных женских предметах туалета, а тётушка была знатоком в том, что касалось поисков в ящиках.
Три года назад Софи очень сетовала на дополнительные расходы, на которые пришлось пойти, когда некоторые жильцы настояли на том, чтобы в двери были вставлены замки. Сейчас же она была очень рада, что выполнила эту просьбу. Теперь она могла понять их желание обеспечить себе уединение. И отныне девушка была твёрдо намерена запирать комнату на время своего отсутствия, хотя раньше она этого и не делала.
