Текст книги "Сама невинность"
Автор книги: Лаура Ли Гурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Виктор, горячо поддерживавший вигов, начал возбужденно рассказывать о самых последних выходках тори (которые были совершенно возмутительны) и о кампании лейбористской партии (к которой невозможно было относиться серьезно). Гарольд присоединился к дискуссии, а леди вежливо слушали, притворяясь заинтересованными.
Софи повернулась к Мику.
– Откуда тётушка знает о вашем знакомстве с герцогом Этридждем?
– Не имею ни малейшего представления. Никогда не встречал этого человека.
Девушка рассмеялась.
– Милая тётушка. Понимаете, вы ей нравитесь, вот она и пытается произвести на остальных впечатление вашими знакомствами. Даже если ей приходится их придумывать.
– Не так давно я арестовал сэра Роджера Эллертона, сына лорда Чедуика. Это считается?
– Не думаю. Бога ради, почему вы арестовали сэра Роджера?
– За пьянство, нарушение общественного порядка и нападение на офицера полиции.
– А, тот синяк под глазом. Значит, я тогда не ошиблась.
– Нет, не ошиблись. Хорошая догадка.
– Это была не догадка, – возразила она. – Я знала об этом, потому что видела, как это случилось.
– Я не знал, что когда сэр Роджер ударил меня, вы были в полицейском участке Кэннон Роу.
– Меня там и не было. Я увидела это мысленно. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.
Прежде чем Мик смог ответить, раздался голос Агаты.
– Софи, дорогая, подойди. У меня великолепные новости.
– Да, мама? – девушка направилась к родным, и Мик последовал за ней. – Что за великолепные новости? – спросила она.
– Лорд Хит сейчас находится в своем поместье в Кроссроудс, и он пригласил нас сегодня на карточный вечер. После окончания скачек.
– Действительно, от этих новостей захватывает дух, – Софи начала обмахиваться ладонью. – Я потрясена до глубины души.
– Софи, дорогая, прекрати. Младший сын лорда Хита Роберт ещё не женат. Уверена, вы прекрасно подойдёте друг другу. Ты ему всегда очень нравилась.
То, что её мать обсуждала её вероятное замужество и потенциальных мужей в присутствии кузенов Кэтрин и Виктора, было само по себе достаточно плохо, но говорить об этом при Мике – это было унизительно. Внутри Софи что-то не выдержало.
– Я ему никогда не нравилась, – язвительно возразила она. – Его больше интересуют служанки, особенно посудомойки.
Не дожидаясь ответа на свои вызывающие слова, Софи развернулась и пошла прочь, кипя от негодования. Она спустилась по ступенькам основной трибуны и пересекла ухоженные лужайки. Девушка чувствовала себя настолько униженной и разъярённой, что не обращала внимания на то, куда шла. И остановилась только тогда, когда врезалась в белую ограду загона, где находились лошади.
Тяжело дыша, Софи сжала перекладину и прижалась к ней лбом. Она была ненормальной, уродом. Она "видела" вещи. И если она когда-нибудь выйдет замуж, ей придётся притворяться. Ей придется лгать, а она была очень плохой лгуньей. Она уже пыталась обманывать Чарльза, но из этого не вышло ничего хорошего. Никогда больше она не будет этого делать.
– Почему вы так отрицательно относитесь к попыткам вашей матушки выдать вас замуж?
Услышав голос Мика, Софи выпрямилась. Когда он подошел и встал рядом с ней, она повернулась и посмотрела на него.
– Вы детектив. Придумайте объяснение сами.
– Хорошо, – скрестив руки на груди, он прислонился бедром к столбику ограды. – Возможно, потому, что ваша матушка пытается вас заставить, а кому понравится, когда ему снова и снова твердят одно и то же?
Отвернувшись, Софи принялась рассматривать лошадей в загоне. Она молчала.
– Или, – продолжил детектив задумчивым, тихим голосом, – возможно, потому, что вы не верите в то, что какой-либо мужчина захочет на вас жениться, и не хотите страдать.
Софи раздраженно вздохнула.
– Вы не понимаете! – повернувшись к нему, воскликнула девушка. – Всё намного, намного сложнее. Я не буду больше притворяться. Всё свое детство я старалась быть хорошей девочкой, обычной девочкой, девочкой, которой гордилась бы любая мать. И чем больше надо мной издевалась Шарлотта, чем больше моя мать пыталась заставить меня молчать о моих видениях, тем сильнее я старалась стать такой, какой они хотели меня видеть. Но я не могла прекратить это...эти видения. Они просто возникали у меня в голове. Я попробовала бы не обращать на них внимания, но не могу. Они истощают меня, вызывают страшную головную боль, заставляют терять сознание. Я постоянно падаю в обморок, – Софи начала смеяться. – Мама говорит всем, что у меня тонкая душевная организация.
Мик стоял молча и, слегка наклонив голову, продолжал смотреть на неё.
– Эти видения будут настигать меня всегда. Я буду просыпаться в слезах, потому что мне приснилось, что завтра умрёт пожилой кузнец мистер Карр, и что Фредди Лоу в очередной раз мучил уличных кошек – просто потому, что ему нравится делать это.
– Сны могут быть очень страшными. Меня мучают кошмары о тех преступниках, которых я встречал, или о делах, которые я расследовал.
– Это совсем другое. Ваши сны о том, что уже случилось, или о том, что не случится вовсе. Мои сны всегда сбываются. То, что я вижу, всегда происходит на самом деле.
Порыв ветра взметнул выбившуюся прядь её волос, и прежде чем Софи смогла убрать её сама, Мик сделал это за неё, заправив локон ей за ухо. Девушка оттолкнула его руку.
– Раньше я делала вид, что у меня не бывает видений, что я не предвижу будущее. Делала вид, что я обычная, нормальная девушка. Но из этого ничего не вышло, и сейчас, когда я больше не притворяюсь, люди думают, что я урод.
– Я не считаю, что вы урод, – его губы изогнулись в лёгкой улыбке. – Вероятно, немного странная. Вызывающая у людей чувство неловкости – когда выбалтываете секреты, как сейчас с лордом Хитом и посудомойками. Ставящая в тупик, – прикрыв глаза, Мик опустил взгляд. – Девушка, чья одежда находится в постоянном беспорядке.
Софи посмотрела на себя и увидела, что огромный бант, повязанный на талии, практически совсем развязался. Испуганно вскрикнув, она привела себя в порядок.
– Не понимаю, и почему мне никогда не удается сохранить одежду на месте?
Мик громко расхохотался, и девушка, подняв взгляд, сердито сверкнула на него глазами.
– Я не то имела в виду!
Он подавил веселье.
– Я знаю, что вы хотели сказать. Ваша птичка сейчас упадет.
Её руки взметнулись к шляпке, и она поправила птичку.
– Так лучше?
– Намного лучше. Думаю, мне не следует говорить вам, что вы потеряли сережку? – засунув руку в карман, он достал оттуда жемчужную капельку. – Я нашел её там, на дорожке, – Мик взял Софи за руку и опустил ей на ладонь украшение.
– Благодарю вас, – затянутые в перчатки пальчики Софи сжались. Она посмотрела него. – Почему вы вдруг стали таким хорошим?
– Возможно, я и есть хороший парень, – пробормотал он.
Покачав головой, девушка начала смеяться.
– Нет, вы совсем не такой.
– Думаете, нет? – он посмотрел на неё с притворной жалостью. – Если бы вы и правда обладали сверхъестественными способностями, вы бы знали, что на самом деле я – милый, порядочный, трудолюбивый, честный, ответственный и заслуживающий всяческого доверия. Обладай вы этими способностями, вы бы смогли оценить все те прекрасные качества, которые свойственны мне, – не обращая внимания на её скептическое фырканье, он показал на лошадей в загоне. – Вы хотите, чтобы я поверил в ваши способности. Если вы сможете сказать мне, кто выиграет первый заезд, я, может быть, изменю свое мнение.
– Не получится. Мне не удается проделывать такие вещи – у меня никогда не бывает видений о скачках, или лотерейных номерах, или валютных ставках, или о чём-то таком, что подразумевает получение денег. Иногда я знаю, какая будет следующая карта у мисс Этвуд, когда она раскладывает пасьянс. Однако я не могу сама вызвать видения, и совершенно точно не тогда, когда речь идет о деньгах.
– Но стоит попробовать, не так ли?
Прищурив глава, Софи внимательно его рассматривала.
– Если я смогу убедить вас, что обладаю такими способностями, вы перестанете совать свой нос в мои дела и дела моих родных и друзей?
– Почему вас должно это беспокоить? – поинтересовался Мик в ответ. – Сейчас, когда я узнал, что за скелет спрятан в вашем семейном шкафу, вы не должны ни о чём тревожиться, – неожиданно его взгляд потяжелел. – Или, может быть, у вас есть и другие скелеты, которые я ещё не обнаружил?
Если клептомания Вайолет и не вызвала бы скандала, способного совершенно разрушить репутацию семьи, то арест Гарольда за мошенничество и хищение, без сомнения, сделал бы это. И Софи была совсем не уверена, что Мик отнесется к её шурину так же снисходительно, как он отнёсся к тётушке Вайолет. Ведь, в конце концов, тётушка была пожилой женщиной, неспособной себя контролировать. А Гарольд, напротив, был отъявленным преступником. Мик, не колеблясь, посадит его в тюрьму, что вызовет ужаснейший и унизительный скандал.
– Не будьте смешны.
– А вы не защищайтесь так сильно.
– Вы хотите сказать, чтобы я не защищалась от вас. А в результате, вы узнали про тётушку.
– Здесь нечто большее, чем простое воровство вашей тётушки.
– Разумеется, большее! Люди не любят, когда им задают всевозможные вопросы, когда их подозревают в том, чего они не совершали.
– На кону стоит моя жизнь, – напомнил он ей. – Прошу прощения, что в первую очередь я думаю не о ваших чувствах.
– Я понимаю, какая вам угрожает опасность. Действительно понимаю это. Меня всегда очень пугает, когда я предвижу чью-то гибель. Почему вы не можете мне поверить? – взглянув на Мика, Софи поняла, что её искренняя попытка убедить его в своей искренности оказалась безуспешной. – Не понимаю, почему всякий раз меня так расстраивает и огорчает скептицизм, – прошептала она. – Я должна была уже к нему привыкнуть.
Мик снял шляпу и провёл рукой по волосам. Под солнечными лучами стали заметны седые прядки в его чёрных волосах; лёгкий ветерок играл завитками волос, которые касались воротничка.
– Софи, вы не можете ждать от меня, чтобы я просто поверил вам на слово, – произнес он, уставившись на шляпу, которую держал в руках. – Я никогда и никому не верю на слово.
– Вам не нужно верить только моему слову. Спросите тётушку, или мисс Пибоди, или мисс Этвуд. Они смогут привести вам множество примеров тех моих видений, которые сбылись.
– Все эти леди увлекаются спиритизмом, – подняв, наконец, голову и глядя на неё, возразил он, – они увидят связь между вашими предчувствиями и любым, хоть чуть-чуть похожим происшествием.
– Тогда спросите Гримстока. Он тоже знает.
– Он слишком предан вам и вашей тёте и скажет всё, что вы захотите.
– Вот, – горько заметила Софи, – что бы я ни говорила, вы пытаетесь объяснить это причинами, которые не имеют никакого отношения к сверхъестественному. И вы всё ещё верите, что я как-то связана с тем человеком, который стрелял в вас.
– Софи, я готов признать, что вы очень проницательный человек с превосходной интуицией, но, не имея твердых доказательств, я не могу поверить в то, что вы говорите о себе. Я работаю в полиции семнадцать лет, и я не могу просто взять и отбросить весь свой опыт и поверить в некую спиритическую теорию, которую невозможно доказать. И пока она не будет доказана, я должен относиться к вам как к подозреваемой. Вы же хотите, чтобы я поверил, что вы можете читать мои мысли – равно как и предвидеть будущее. Я просто не могу принять это.
– Отлично, – она повернулась к лошадям. – Посмотрим, смогу ли я изменить ваше мнение.
В загоне находилось восемь меринов – два серых, два гнедых, три чёрных и один мышастой масти. Софи закрыла глаза, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, что позволило бы ей понять, которая из лошадей выиграет забег. Но она не чувствовала ничего. Совсем ничего.
– Ну как? – поинтересовался стоящий рядом Мик. – И кто из них победит?
– Не знаю, – покачала она головой. И хотя девушка знала с самого начала, что у неё ничего не получится, она не могла справиться с чувством невольного разочарования. – Не имею ни малейшего понятия.
– Возможно, у вас получится с лошадьми, которые примут участие в следующем забеге.
И хотя Мик сказал это вежливым и спокойным тоном, Софи восприняла его слова как вызов. Перед началом каждой скачки она очень внимательно изучала всех лошадей, но так и не почувствовала ничего, что подсказало бы ей победителя. Ни малейшего намёка на видение. И от этого она приходила в совершеннейшее отчаяние.
И, конечно же, ни её мать, ни сестра не делали этот день лучше. Несмотря на безупречные манеры Мика, за целый день ни одна из них не сказала ему ни слова и ни разу не дала понять, что вообще замечает его присутствие. Всё это время они только и занимались тем, что обсуждали потенциальных кандидатов в будущие мужья Софи. Девушка старалась не обращать на их разговоры внимания, но она не могла не заметить, что все мужчины, предложенные Шарлоттой, были с какой-то червоточиной – или они годились ей в дедушки, или были печально знамениты своим пьянством, или являлись заядлыми игроками. Её мнением родственницы поинтересовались лишь однажды, на что Софи ответила, что она хотела бы выйти замуж за торговца фруктами с их улицы. После этого они вынуждены были сдаться и больше ни о чём её не спрашивали.
Софи была невообразимо счастлива, когда, наконец, завершился последний заезд.
Матушка Софи сказала, что после сачк все они должны отправиться на ужин и партию в карты в поместье Кроссроудс, но девушке меньше всего хотелось, чтобы её выставляли перед сыном лорда Хита как какой-то кусок мяса на витрине в лавке мясника. Всё, о чем она мечтала, это чашка чая и тихий, мирный вечер. Как бы ей хотелось придумать причину и вернуться в поместье Виктора!
Когда они покидали ипподром, начинало моросить. Вся компания замешкалась перед воротами, решая, кто и с кем поедет к лорду Хиту. Лорд Фортескью предложил Мику присоединиться к нему в его экипаже, но инспектор отказался.
– Я нанял себе экипаж на станции, милорд, и…
– Виктор, – прервал его Гарольд, – мистер Данбар не был приглашен на вечеринку и едва ли мы можем привезти его с собой без приглашения.
– Вздор! – возразил кузен Софи. – В наши дни это никого не заботит.
– При всём моём глубочайшем уважении, но я должна согласиться с мужем, – вмешалась Шарлотта. Она даже не пыталась скрыть своей радости от того, что скоро они избавятся от Мика. – Это заботит леди Хит. Вы же знаете, какое большое значение она придает правилам приличия. Она будет совершенно шокирована. К тому же мы привезем полицейского – ни больше, ни меньше!
И пока Шарлотта патетически объясняла, почему Мик не может с ними поехать, Софи пришла в голову одна идея. Она надеялась, что тётушка поймёт её и поможет.
Софи застонала – достаточно громко для того, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание – прижала ко лбу ладонь и постаралась принять максимально возможный страдающий вид.
– О, Боже, – проговорила она и издала ещё один стон. – Кажется, у меня кружится голова…и боль…как же болит голова! Так внезапно… О, Господи, думаю, я сейчас…
Взгляды всех присутствовавших были прикованы к ней, и Софи неожиданно обмякла. Колени её подогнулись, глаза закрылись. Она стиснула зубы, внутренне готовясь к тому, что её ожидало – она знала, что падение на щебёнку будет болезным – а затем, будто потеряв сознание, упала.
Софи очень надеялась, что это было убедительное представление.
Глава 10
Но Софи так и не коснулась земли. Мик, стоявший рядом, успел поймать её, как только она начала падать. Подхватив девушку под спину и колени, он без труда, словно она ничего не весила, поднял её на руки. Действовал он настолько быстро и легко, что Софи стало любопытно, а не обучают ли детективов полиции спасать леди, теряющих сознание.
Её семья сильно встревожилась. Софи не видела их лиц, но прекрасно слышала голоса и ощущала беспокойство. Агата попросила принести нюхательную соль [67]67
Нюхательная соль– то же самое, что и нашатырь (хлористый аммоний). Применяется со времен Римской империи, впервые упомянается в письменных источниках у Плиния. Нюхательная соль была уже популярна в викторианскую эпоху. Мало того, что большинство леди носили с самой флакончики с нюхательной солью, полицейские, патрулирующие фешенебельные районы или находящиеся на службе в местах, где леди могли упасть в обморок, обязаны были носить с собой такие флакончики.
[Закрыть]. Кэтрин предложила послать кого-нибудь за доктором. Шарлотта сказала, что они должны унести сестру в помещение, нельзя же той мокнуть под дождем. Виктор и Гарольд единодушно согласились, что это просто удивительно – насколько женщины хрупкие создания.
– Вероятно, у неё было видение, – сказала Вайолет. – Она всегда падает в обморок, когда её посещают видения.
– Не будь смешной, – огрызнулась Агата. – Скорее всего, горничная слишком туго затянула ей корсет, только и всего.
– Нам обязательно надо стоять под дождем? – продолжала причитать Шарлотта.
Низкий уверенный голос Мика заглушил все остальные голоса:
– Мы должны отвезти её домой.
Софи решила, что, пожалуй, Майкл Данбар начинает ей нравиться.
Прежде её никогда не держал на руках мужчина. Это было восхитительное чувство. То, как её щека идеально легла в изгиб его плеча, ощущение его сильных рук, когда он, не шевелясь, держал её в объятиях, тепло его тела – всё это заставляло Софи чувствовать себя защищённой, чувствовать себя в полной безопасности. Её охватило непреодолимое желание обнять его за шею, прижаться к нему и долго-долго вдыхать запах лавровишневой воды, исходящий от его кожи, но она не могла. Ведь, в конце концов, предполагалось, что она была без сознания.
На предложение Мика отвезти Софи домой согласилась вся её семья, но девушка не успела почувствовать облегчение и порадоваться, что её план удался.
– Я поеду с ней, – заявила Агата.
Это было совершенно недопустимо. Софи рассчитывала, что сопровождать её до поместья Виктора вызовется тетушка. А если она останется наедине с матерью, то может сразу же забыть свои мечты о тихом, мирном вечере. Девушка уже сейчас могла представить себе ожидающие ее нравоучения.
Если бы ты приложила чуть больше усилий, дорогая, и не была бы такой откровенной, то смогла бы заполучить любого джентльмена в Англии. У тебя превосходная фигура. Тебе только следует правильно одеваться и использовать её наилучшим образом.
Софи решила, что лучше ей очнуться сейчас.
Вновь застонав, она приподняла голову с плеча Мика и, сонно моргая, открыла глаза.
– Боже мой, что произошло?
– Вы лишились чувств, – ответил Мик серьёзным голосом, но когда девушка взглянула на него, ей на мгновение показалось, что уголки его губ подозрительно изогнулись.
Софи решила не обращать на это внимания.
– Да? – она оглянулась в нарочитом удивлении, затем нахмурилась. – У меня болит голова.
– Мы должны отвезти тебя домой, дорогая, – Агата посмотрела на Данбара. – Сейчас же поставьте её на землю.
– При всём моём уважении, мэм, не думаю, что это разумно, – ответил тот, ещё крепче прижимая к себе Софи. – Понимаете, она может снова упасть в обморок.
– Очень хорошо, но тогда давайте, по крайней мере, унесём её из-под дождя. Надо отнести Софи в экипаж.
– Мама, со мной всё в порядке, – сказала девушка, отчаянно желая отвлечь Агату от мысли о необходимости сопровождать дочь в поместье. – Мне просто нужно поехать домой и сразу же лечь. Ты не должна ехать со мной. Я и помыслить не смею о том, чтобы испортить тебе вечер.
– Глупости. Разумеется, я поеду с тобой. Мы доставим тебя домой и пошлём за доктором.
– Вероятно, у неё разлитие желчи, – равнодушно вставила Шарлотта.
– У нее болит голова, а не живот, дорогая племянница, – возразила Вайолет. – Это обычная головная боль, не правда ли, милая? У тебя не было видения?
Софи покачала головой, и тётушка с ласковой улыбкой похлопала её по щеке.
– Ты сразу же почувствуешь себя лучше, как только выспишься хорошенько. Нет никаких причин, чтобы кто-либо из нас сопровождал Софи обратно в поместье, – пожилая женщина перевела взгляд на Мика. – Пожалуйста, Майкл, доставьте мою любимую племянницу домой в целости и сохранности. Я поеду в Кроссроудс вместе с Виктором и Кэтрин.
Софи была настолько поражена словами тетушки, что не смогла удержаться и выпалила:
– Тетушка, разве ты со мной не поедешь?
– Дорогая, в этом нет нужды. Майкл отвезет тебя обратно, ты выпьешь полную ложку моего тоника – только бери тот, который в коричневой бутылочке, не в голубой – и ляжешь спать. Пойдем, Агата.
– Вайолет, мы не можем ехать на вечеринку! – вскричала та. – Мы должны быть вместе с Софи дома.
– Ерунда. Какая от нас будет польза? У неё болит голова, и она собирается сразу же лечь. Майкл проследит, чтобы она благополучно добралась до дома. Правильно я говорю, мой дорогой мальчик?
– Конечно, – ответил Мик. – Мы поедем прямо в поместье лорда Фортескью.
– Что? – Агата задохнулась от ужаса. – Софи не может ехать с ним одна. С ним? Без компаньонки?
– Он же полицейский, – возразила её сестра. – Разве Софи может быть в большей безопасности, чем находясь в одном экипаже вместе с детективом?
Агата начала было снова возражать, но Вайолет перебила её.
– Моя дорогая сестра, последнее время Софи плохо спит, она устала. Всё, что ей нужно, это ничем не потревоженный, спокойный, продолжительный сон. Нет никакой необходимости ехать с ней. Кроме того, тогда ты так и не увидишься с лордом и леди Хит, ведь каждый год ты обычно приезжаешь в Лондон на очень короткое время. Софи будет в совершеннейшей безопасности в компании инспектора Данбара, он сопроводит её домой. Она хорошенько выспится, и к завтрашнему дню будет совершенно здорова, дорогая.
– С Софи всё будет в порядке, мама, – сказала Шарлотта, нетерпеливо дергая мать за рукав. – Ради бога, давайте отправимся в путь до того, как мы все здесь вымокнем. Льёт как из ведра.
И, правда, дождь начал усиливаться, и Агата неохотно позволила отвести себя к экипажу Гарольда. Мик направился в противоположную сторону, неся Софи к другому экипажу.
Кэбмен поднял верх до того, как пошел дождь, и внутри экипажа было сухо. Мик велел отвезти их в поместье лорда Фортескью, затем открыл дверь, приподнял Софи и осторожно уложил её на сидение. Взобравшись следом, он расположился на противоположном сидении. Кэбмен захлопнул дверь, и экипаж тронулся.
Сначала они ехали по покрытой гравием аллее, которая вела к основной дороге. Аллея эта была запружена множеством других колясок, чьи хозяева также покидали ипподром после окончания скачек.
Прижав пальцы к вискам и издав звук, который, как она надеялась, был похож на стон, полный боли, Софи села.
Мик разразился громким хохотом.
Изображая изумление, девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Что вас так веселит?
– Превосходный спектакль, Софи, – сказал он, откинувшись на спинку сидения, обитого тёмно-красной кожей. Продолжая посмеиваться, он снял шляпу и отложил её в сторону. – Вы почти убедили меня.
– Не понимаю, о чём вы говорите.
– Будь я проклят, если не понимаете. Вы изобразили обморок, чтобы не ехать на этот приём и избежать встречи с сыном лорда Хита и сводничества вашей матери. Ясно как божий день.
– Я ничего не изображала.
– Ага, и именно поэтому вы свернулись клубочком у меня на груди, словно довольный котёнок. Потому что вы лишились чувств.
– Я не делала ничего подобного!
– Врунишка. Вы практически мурлыкали.
– Не мурлыкала, – Софи сердито посмотрела на него. – Кроме того, ни один хорошо воспитанный джентльмен никогда не станет обвинять леди в том, что она лжёт.
– Вы уже знаете, что я не джентльмен и не хорошо воспитан. Я вырос в Ист-Энде, а единственная семья, которую я знал, это старая проститутка по имени Флосси Малвеню, которая разрешила мне жить в её квартире за шесть носовых платков неделю.
– Носовых платков? – спросила девушка, на время позабыв, что она спорила с ним. – Какое отношение имеют носовые платки к плате за комнату?
– За каждый носовой платок получатель платил по полпенни.
Софи была в недоумении.
– Но кто такой получатель?
– Получатель платит воришкам за украденные вещи, а потом продает их как подержанные.
– Украденные носовые платки? – Софи недоверчиво уставилась на Мика. – Вы воровали носовые платки? Но вы же полицейский!
– Когда мне было десять лет, я не был полицейским.
– Нет, вы были карманником.
– Я родился в сиротском приюте. Моя мать умерла там, давая мне жизнь. Когда мне исполнилось шесть лет, меня отправили в работный дом [68]68
Работный дом– особые приюты для бедняков в Англии XVII—XIX вв., условия жизни в которых мало отличались от тюремных. По английским законам бедняки и бродяги ОБЯЗАНЫ были помещаться в подобные дома. С началом процесса «огораживания» (использование сельскохозяйственных угодий, за счет работы на которых жили крестьяне, в качестве пастбищ для овец – люди не могут добыть себе пропитание, вынуждены сниматься с места) количество бедняков увеличивалось невероятно быстро. С началом промышленного переворота и увеличения числа фабрик предприниматели стали извлекать выгоду из рабочих законов Англии, ведь угроза помещения в работный дом заставляла многих бедняков соглашаться на любые условия работы на фабриках, что позволяло предпринимателям снижать зарплату. Народ, называвший работные дома «бастилиями для бедных», часто препятствовал их созданию и разрушал уже существовавшие. В связи с развитием социального (в т.ч. пенсионного) обеспечения в XX в. система рабочтных домов изжила себя; фактически они превратились в дома для престарелых и инвалидов.
На самом деле это действительно были ужасные места. Стоит только почитать Диккенса, и ты понимаешь это. Мик молодец, что сбежал.
Обед в детском работном доме
[Закрыть], откуда я сбежал в десятилетнем возрасте, после чего мне пришлось выживать на улицах. Так я и стал карманником, – он ухмыльнулся. – Совсем, как в истории Диккенса, вы не считаете? И я всё ещё жду богача, который усыновил бы меня.
Софи не знала, следует ли ей ему посочувствовать или она должна посмеяться над его шуткой. Девушка решила рассмеяться.
– Полицейский, который раньше был вором.
– Сейчас моё прошлое даёт мне преимущество. Как бывший вор, ошивавшийся неподалеку от уличных банд и проституток, я очень хорошо понимаю логику преступников. Это чрезвычайно помогает мне в работе, и именно поэтому я получил своё нынешнее звание так быстро. Большинство людей моего возраста всё ещё находятся в звании сержанта, ну или, может быть, инспектора в каком-нибудь подразделении сыскной полиции.
– Но вы тоже инспектор сыскной полиции.
– Я работаю в самом Скотленд-ярде, а не в каком-то конкретном подразделении. Я один из немногих детективов, имеющих неограниченные полномочия. У меня есть право заниматься любыми делами в любых подразделениях.
Софи откинулась назад, устраиваясь поудобнее на сиденье.
– А что вообще заставило вас решить стать полицейским?
– Это хорошая работа для человека, не получившего официального образования. Но на самом деле я мечтал стать частным детективом.
Она улыбнулась:
– Как Шерлок Холмс?
– Именно как Шерлок Холмс. Прочитав впервые рассказ Конан Дойля в журнале «Стренд» [69]69
Журнал « Стренд» (“The Strand Magazine”) – ежемесячный журнал, основанный Джорджем Ньюинесом и издававшийся с января 1891 г. по март 1950, всего 711 выпусков. Специализировался на художественной литературе и статьях о современных событиях. Сразу приобрел невероятную популярность – первый выпуск разошелся 300 000 тиражом. Именно здесь были впервые опубликованы рассказы Конан Дойля о Шерлоке Холмсе. В последующие годы «Стренд» печатал и других известных мастеров викторианского детектива (Грант Аллен, Агата Кристи, Киплинг и другие).
[Закрыть], я подумал, что это самая интересная работа, которая только может быть у человека. Но вместо этого я пошёл в полицию – потому что я должен был где-то жить и что-то есть, а быть карманным воришкой всю свою оставшуюся жизнь я не хотел. И не хотел довольствоваться работой на фабрике или в доках.
– Как вы научились читать?
– Научился сам, когда мне было пятнадцать лет. Мы с Флосси слишком часто перебирались с места на место, чтобы я мог ходить в народную школу [70]70
Народная школа(national school) – система этих школ возникла в XIX в. в Англии и Уэльсе по инициативе Национального общества распространения религиозного образования. Там обучались дети бедняков. Наравне с чтением, правописанием, математикой преподавалась религия.
[Закрыть].
Софи была поражена. Хотя её семья всегда была небогатой, существовали вещи, наличие которых она всегда считала само собой разумеющимся. Читать её научила гувернантка, и у них всегда был тёплый уютный дом и еда на столе. И, несмотря на свои недостатки, её родные, по крайней мере, всегда были с ней рядом, и в случае действительно серьёзных неприятностей она могла рассчитывать даже на помощь Шарлотты. Пусть та и стала бы помогать сестре только для того, чтобы избежать скандала.
– Я не могу представить себе никого, кто бы сам научился читать, – восхищённо выдохнула Софи. – Как вам это удалось?
– Сказать вам правду? – когда она кивнула, Мик продолжил: – я выискивал старые газеты в мусорных кучах, вставал на перекрёстке и, держа газеты в руке, просил проходящих мимо людей зачитать мне газетные заголовки. Когда они это делали, я запоминал, как выглядят слова.
Чуть склонив голову, Софи внимательно рассматривала Мика. Уголки его губ приподнялись в лёгком намеке на улыбку, взгляд, казалось, был устремлен в далёкое прошлое, словно он вспоминал, как стоял на перекрёстках и просил людей прочитать ему заголовки газетных статей.
– Должно быть, вы твёрдо решили научиться читать, – негромко заметила она, и Данбар перевёл взгляд на девушку.
– Я знал, что единственный способ выбраться из трущоб – это научиться читать, и я так и сделал. Находясь в звании констебля, я выучил французский и немецкий на курсах заочного обучения. Знание нескольких языков сильно способствует продвижению офицеров полиции. И в течение нескольких лет я посещал занятия по фонетике, чтобы перестать говорить, как кокни.
Чем больше Мик рассказывал о своём воспитании и образовании, тем больше ей хотелось знать.
– А почему вы так много переезжали?
– Местным констеблям не требуется много времени, чтобы выявить воришек и начать следить за ними. Приходилось менять место жительства. Так я побывал на каждой улочке, в каждом переулке и закутке, во всех дворах и подворотнях от Кенсингтона [71]71
Кенсингтон(Kensington) – густонаселенный район в западном Лондоне, входит в королевский округ Кенсингтон и Челси. Торговый центр района – Кенсингтон-Хай-стрит; культурный – Южный Кенсингтон, где расположено множество музеев. Вообще в этом районе достаточно много интересных достопримечательностей.
Улица в Кенсингтон
[Закрыть]до Ист-Хема [72]72
Ист-Хем(East-Ham) – часть округа Ньюхем г. Лондон. В середине XIX в. эта местность носила совершенно сельский характер, и только с открытием здесь в 1859 г. железнодорожной станции начался процесс урбанизации и поглощения Лондоном этого своего пригорода. Сейчас это жилой район, застроенный по преимуществу викторианскими особняками.
[Закрыть]. И теперь я знаю Лондон и его окрестности, как свои пять пальцев.
– А как вы познакомились с этой Флосси?
– Однажды ночью я наткнулся на неё в одном переулке неподалеку от Бишопсгейт [73]73
Бишопсгейт(Bishopsgate) – улица и район в восточной части Сити. Названы так по одним из семи ворот в Лондонской крепостной стене, которые были расположены здесь. Стена и ворота были разобраны в 1760 г. Место, где находились ворота, отмечено мемориальным камнем. В этом районе работают 48 000 человек, а проживают 48 – ситуация, типичная для всего Сити как делового центра Лондона.
[Закрыть]. Она была с одним парнем, который… – Мик замолчал и выглянул в окно. – Мы почти выехали на главную дорогу, так что в поместье лорда Фортескью будем примерно через полчаса или около того.
Он совершенно очевидно не хотел ей больше ничего рассказывать.
– Вы увидели её с каким-то мужчиной. И что дальше?
Помолчав немного, Мик наконец взглянул на Софи и продолжил рассказывать:
– Флосси не понравился этот парень, а он не слишком хорошо это воспринял. Я ударил его по голове пустой бутылкой из-под джина.
– Таким образом вы спасли её, а вам было всего десять лет отроду?
От того, как она это преподнесла, он смущенно закашлялся и сказал:
– Не начинайте думать, что я был героем или нечто в этом роде. Пусть это останется между нами, но мы с Флосси облегчили его карманы на два фунта и шесть пенсов.
– Я считаю, он заслужил это.
– Согласен. Флосси научила меня воровать, разрешила жить вместе с ней, делилась со мной пищей. Даже мясом, когда могла себе это позволить.
Софи заметила, что его лицо скривилось от отвращения, и она знала, почему.
– Вот почему вы ненавидите баранину. Потому что это самое дешёвое мясо, и только его вы и ели, будучи мальчишкой, – она окинула его дерзким взглядом. – А теперь давайте, скажите мне, что я просто удачно предположила.
Мик поднял руки в умиротворяющем жесте.
– Я наслаждаюсь тем затишьем, которое установилось сейчас. Давайте не будем нарушать его ссорами. Согласны? – он улыбнулся ей, и Софи не смогла не улыбнуться в ответ. Она тоже не хотела ссориться.
– Согласна.
– Хорошо. И так как мы объявили перемирие, будьте честны со мной. Признайтесь, что я прав и что вы разыграли этот спектакль – обморок – чтобы не проводить вечер с матерью. Не так ли?
Софи в нарочитом удивлении приподняла брови, словно она была поражена тем, что он мог задать ей такой вопрос.
– Вы знакомы с моей матерью, – заметила она. – Вы бы получили удовольствие от нахождения в её обществе на протяжении целого дня и вечера?
– Честно?
– Честно.
Мик сделал глубокий вздох, затем выдохнул.
– Нет, – признал он. – Но то, что я думаю, не имеет никакого значения. Она ваша мать, она далеко живет и, как я думаю, вы не слишком часто видитесь. И вам следует проводить с ней как можно больше времени.
– Вы же несерьезно! – она изумленно уставилась на него, но Мик встретил её взгляд спокойно, не моргая, и, в конце концов, она со вздохом согласилась. – Полагаю, вы правы, но вам легко говорить! Это же не ваша матушка.
– Верно, – Мик посмотрел в окно и тихонько добавил, словно обращался сам к себе, – у меня никогда не было семьи.
