Текст книги "Сама невинность"

Автор книги: Лаура Ли Гурк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Софи, Софи, ты просто не стала слушать меня в прошлый раз, верно? Я же сказал, что сделаю с тобой, если ты продолжишь вмешиваться и мешать исполнению мечты всей моей жизни. Ты не обратила внимания на мои слова, а я не люблю, когда на меня не обращают внимания.

Я видел тебя там, на пристани, когда ты смотрела на тело Ричарда. Я проделал великолепную работу, вырезая его сердце, согласна? Ни одному хирургу не удалось бы лучше. Я бы отправил тебе его как сувенир в память о нашем небольшом приключении, но это невозможно. Сегодня сердце Ричарда стало моим завтраком. Интересно, каким будет на вкус твоё сердце? Уверен, сладким.

Твой до гроба,

Пожиратель сердец.

P.S. Как тебе нравится мое новое имя? Думаю, газеты придут в восторг. Какая это будет сенсация!

Читая эти слова, Софи чувствовала, как её отвращение и тошнота проходят. Страх остался, ведь она знала, что он был жестоким убийцей. Но теперь ей стало известно о нём и другое ¬– что он был маленьким мстительным мальчиком в теле взрослого мужчины. И каким-то образом это делало его менее страшным и намного более жалким.

– Что он пишет? – требовательно спросила Вайолет. – Он снова тебе угрожает? И Майклу тоже?

Софи не стала отвечать на эти обеспокоенные вопросы. Она встала.

– Тётушка, я иду наверх, чтобы принять ванну и переодеться. Затем отвезу письмо Мику. Ты не могла бы рассказать Флетчеру о случившемся и попросить его нанять кэб?

– Конечно, я всё сделаю. Но, Софи, ты не собираешься рассказать мне, что он пишет?

– Поверь, ничего, что заслуживало бы повторения, – и Софи вышла из столовой.

***

Через полтора часа Софи сидела в комнате для совещаний в окружении детективов, сержантов и констеблей Управления уголовных расследований, пытаясь донести до них то, что она знала об убийце. Мик сидел на противоположном конце длинного стола. Девушка понимала, что он единственный, кто воспринимает её всерьёз. Именно он и организовал эту встречу и настоял, чтобы другие полицейские, работающие над делом, выслушали её. Но они не хотели слушать то, что она им говорила.

– Это ребёнок, – рассказывала Софи. – То есть он мужчина, но в эмоциональном развитии он остался маленьким мальчиком. Он обижен на полицию за какой-то пустяк, и эта обида пестовалась практически всю его жизнь. Он ненавидит полицейских, и сейчас его ярость направлена на определённых офицеров, которые – как ему кажется – нанесли ему эту самую обиду, в чём бы она ни заключалась. Я не знаю, почему он считает, что эти полицейские причинили ему зло, но, какова бы ни была причина, для него это невероятно важно. Сильнее всего он ненавидит Мика – инспектора Данбара. Я уверена, что сначала он наметил Мика первой жертвой, но, когда покушение не удалось, изменил свои планы. – Софи казалось, что она задыхается от раздражения, недоверия и даже враждебности, которые исходили ото всех находящихся в комнате полицейских. Но вера Мика придавала ей храбрости и сил продолжать. – Убийца изменил свои планы, потому что для него всё это превратилось в игру. Теперь он приберегает инспектора Данбара напоследок. Как десерт. Таким образом, он снова ведёт себя как маленький мальчик. И это напоминает мне… – Софи увидела, как Мик приложил палец к губам, и поняла, что снова начала тараторить. Сделав глубокий вздох, она напомнила себе, что не должна отвлекаться. – В любом случае, я не знаю, скольких ещё полицейских он планирует убить. Он хочет, чтобы инспектор Данбар стал последним. Но чем больше он убивает, тем проще ему решиться на новое преступление. Убийство для него становится привычным делом. И имя, которое он себе дал, является ещё одним подтверждением того, что преступник – ребёнок, увлеченный игрой. А вырезанные сердца символизируют то, что у полицейских на самом деле нет сердца. Получается, вы имеете дело с маленьким недоразвитым мальчиком, которого переполняет ненависть к вам и который готов пойти на риск, только бы добиться своего.

В комнате наступила оглушительная тишина. Враждебность присутствовавших была настолько ощутима, что Софи едва могла дышать. Через несколько мгновений на неё градом посыпались вопросы.

– Как вы узнали, что это мужчина?

– Что вы имеете в виду, говоря, что он маленький мальчик? Мы тут не в игрушки играем.

– На чем основывается ваша уверенность? На ваших сверхъестественных способностях?

– Вы, кажется, убеждены в своей правоте, мисс. Вы каким-то образом связаны с убийцей?

Мик отодвинул стул и встал. Заложив большой и указательный пальцы в рот, он издал громкий пронзительный свист, разрывающий барабанные перепонки, мгновенно заставив всех замолчать.

– Достаточно, джентльмены. Я хотел, что все вы были в курсе последних подвижек в этом деле. И я не должен вам напоминать, что этот сумасшедший угрожает мисс Хэвершем и что она тоже находится в опасности. Ни одна женщина не должна испытывать такого. Наша обязанность заключается в том, чтобы мисс Хэвершем, другие полицейские и жители этого города были в безопасности. У всех у вас есть работа, так что отправляйтесь. Я хочу, чтобы к концу дня у меня на столе был отчёт по отпечаткам пальцев, отчёт о вскрытии и всё, что сообщили свидетели. Чтобы я мог доложить де Витту. Как обычно, мы сделаем заявление для прессы. Это всё, джентльмены.

Полицейские начали покидать комнату, бросая обиженные и возмущённые взгляды на Софи.

Закрыв дверь за последним из них, Мик подошёл к девушке и сел рядом.

– Я сожалею обо всём этом, – тихо сказал он. – Они просто не понимают.

Софи захотелось рассмеяться. Почти.

– Ты правда думаешь, что я этого не знаю? Я общаюсь с людьми – такими, как твои товарищи – всю свою жизнь, – она хотела встать, но Мик, положив руку на плечо, удержал её.

– Тебе не следовало читать это письмо, Софи. Надо было сразу же передать его Флетчеру.

Она покачала головой:

– Нет, я должна была. Я знала, что, сделав это, смогу проникнуть в его голову и получить ценную информацию. Так и вышло.

– Очень хорошо, но будь я проклят, если позволю этой ценной информации пугать тебя до смерти. Я хочу, чтобы ты – насколько это возможно – держалась подальше от всего этого. Если он поверит, что ты представляешь для него угрозу, ты окажешься в большой опасности, – пододвинувшись к Софи, он прижал ладонь к её щеке. – А я обещал, что тебе ничто не будет угрожать, помнишь?

Его прикосновение было таким защищающим и успокаивающим! Софи хотелось, чтобы он всегда находился рядом. Украденные часы прошлой ночи, казалось, были давным-давно. И, тем не менее, она помнила каждый миг, каждое слово и прикосновение.

– Да, – прошептала она, – я помню.

– Тогда не делай так, что мне трудно будет сдержать своё обещание.

– А ты окажи мне ответную любезность. Не дай себя убить.

Беззаботно усмехаясь, Мик покачал головой. Но он ни на секунду не обманул её.

– Ему не удастся убить меня. Я слишком упрям, чтобы умереть.

Софи повернула голову и прижалась губами к его ладони.

– Никто не может быть настолько упрям. Даже ты, Мик.

***

Данбар получил желаемое. К концу дня на его столе громоздилась стопка отчётов высотой в фут. Когда он закончил разбирать их все, было уже практически одиннадцать вечера, он проголодался, устал и больше всего на свете хотел выпить пинту эля.

«Голова вепря», как всегда, была переполнена. Билли и Роб сидели за своим традиционным столиком в углу, и Мик, получив кружку от хозяина паба, направился к ним.

Усевшись, он заметил, что двое его лучших друзей как-то странно на него поглядывают. Вероятно, сверхъестественные способности Софи были заразны, потому что он был уверен, что знает, о чём они оба думают.

– Нет, – заговорил он прежде, чем кто-либо из них открыл рот, – я не сошёл с ума. Нет, меня не очень-то волнует, что люди могут так подумать. И да, я действительно верю, что Софи Хэвершем – ясновидящая. Вот, – добавил он вызывающе и откинулся на спинку стула, – а теперь можете начинать развлекаться по полной, парни.

Но, к его удивлению, ни Билли, ни Роб не стали напоминать ему обо всех тех шарлатанах, уверявших в своих сверхъестественных способностях, которых он арестовал за время своей работы в полиции. Они не стали обвинять его в том, что он растерял весь свой здравый смысл или даже практически лишился рассудка. И не посоветовали ему, уехав в Брайтон, устроить себе продолжительные каникулы.

Вместо этого его друзья посмотрели друг на друга и подняли свои кружки с пивом в молчаливом тосте.

– Так оказываются повержены великие, – сказал Билли. Сделав по глотку, они поставили кружки на стол и широко ухмыльнулись, увидев агрессивное выражение его лица.

– О чём это вы говорите? – требовательно поинтересовался Мик, хотя и сам прекрасно знал ответ на свой вопрос.

– Ты думаешь, на этот раз всё по-настоящему? – спросил Роб Билли. – В смысле, он постоянно твердит, что ждёт подходящую женщину, верно? Думаешь, этой подходящей женщиной может оказаться темноволосая, темноглазая красотка из высшего общества с роскошными губами, искренне верящая в то, что она ясновидящая, но при этом совершенно неспособная играть в покер?

Мик пренебрежительно фыркнул, но промолчал.

Билли захихикал.

– Какая великолепная шутка! Наш Мик – человек, помешанный на аккуратности, не имеющий связей в обществе, невероятно рассудительный, человек, который ищет идеальную женщину – влюбился в светскую девушку. Девушку, которая ставит всех тупик, которая гадает и предвидит будущее.

– И, – добавил Роб, – чья тётя верит, что в прошлой жизни она была Клеопатрой.

Билли еще раз поднял кружку.

– За Мика. Человека, который мечтал об идеальной семье, – и оба они начали смеяться.

– Хватит! – Мик сердито сверкнул в их сторону глазами. – Только этого мне от вас и не хватало услышать. Кроме того – если судить по тому, что вы здесь наговорили – я начинаю думать, что Софи вам не нравится, – он посмотрел на Билли. – Вчера ночью мне показалось, что она произвела на тебя весьма приятное впечатление.

– Не нравится? – ответный взгляд Билли был полон удивления. – Она очаровательная девушка. Рассыпающиеся шпильки, расстегивающиеся браслеты, манера тараторить без умолку, когда у неё на руках нет хороших карт и она пытается блефовать… она восхитительна. – Билли опять засмеялся. – Ты влюбился в девушку, которая воплощает в себе всё то, что сводит тебя с ума. Именно поэтому нам так весело. Но как долго это продлится?

– Отвали, – огрызнулся Мик.

– Какими духами она пользуется? – спросил Роб. – Я бы не смог высидеть рядом с ней всю ночь. Боже, она великолепно пахнет…

– Да, – согласился Билли. – Если бы я не был женат…

При мысли о том, что другой мужчина хочет Софи, внутри Мика что-то взорвалось. Он со стуком поставил кружку на стол.

– Отвали, приятель, – сказал он резким злым голосом одному из своих лучших друзей.

– Эй, Мик, – окликнули его с другого столика, и Данбар, повернувшись, увидел сержанта Ллойда Мак-Нейла, одного из тех, кто присутствовал на утренней встрече. – Когда эта Хэвершем собирается посмотреть в свой хрустальный шар и рассказать нам, кто убил Джека и Ричарда?

– Забудь об этом, – заговорил другой сержант, сидевший рядом. – Почему она не принесла свои карты Таро [94]94
  Карты Таро– происхождение карт Таро обросло многочисленными легендами. Но, как считает большинство современных исследователей, карты Таро появились в Италии в начале XV в. (1420—1440). В 1450 г. в Милане появляется колода Таро Висконти-Сфорца. Сохранившиеся фрагменты колод, изобретенных семействами Висконти и Сфорца, послужили прототипом современной колоды из 78-ми листов. Дошедшие до нас колоды тех времён представляют собой роскошные карты ручной работы, выполненные для аристократии. В 1465 г. появляется колода Тароччи Мантегна, структура которой основана на кабалистическом подразделении Вселенной, известном как 50 Ворот Бинаха. Колода состоит из 50-и карт, 5 серий или мастей (Небесный свод, Основы и добродетели, Науки, Музы, Общественный статус) по 10 карт в каждой. Некоторые изображения на современных картах Таро (старших и младших арканов) были заимствованы из колоды Тароччи.
  Что касается происхождения самого названия Таро, то известно, что первоначально карты назывались «карты триумфов (козырей)» (итал. carte da trionfi), однако около 1530 г. итальянское слово «tarocchi» (в ед. ч. «tarocco») начинает использоваться, для того чтобы отличить игру с Таро от игры с обычными козырями (triumphs – trumps). Есть и несколько других версий происхождения названия, но эта самая распространенная.


[Закрыть]? Могла бы и погадать нам сегодня.

– Я бы предпочел, чтобы она подержала меня за руку и погадала по линиям на ладони, – смеясь, заметил Мак-Нейл. – Она весьма симпатичная длинноногая цыпочка, скажу я вам.

Мик мгновенно оказался на ногах, но стоило ему сделать шаг в сторону Мак-Нейла, как Билли и Роб схватили его за руки, удерживая.

– Эй, приятель, полегче, – прошептал Билли ему на ухо. – Они просто подначивают тебя.

– Не делай глупостей, Микки-бой, – сказал Роб. – Не обращай на них внимания.

Мик понимал, что друзья правы. Сделав глубокий вдох, он кивнул, заставляя себя хоть немного успокоиться. Билли и Роб ослабили свою хватку, и Данбар, вырвавшись из их рук, сдёрнул со спинки стула свой пиджак.

– Я ухожу, – сказал он, беря кружку с элем.

– Да, – произнесли Билли и Роб в один голос. – Софи – та самая, единственная?

Мик не стал утруждать себя ответом. Он развернулся и направился к выходу мимо того столика, за которым сидели сержант Мак-Нейл и второй мужчина, насмехавшийся над Софи. И хотя ему страшно хотелось, он сдержался и не врезал ни одному из них. Но получил море удовольствия, выливая свой эль на голову Мак-Нейла.

Глава 19

Софи очнулась от глубокого сна и села на кровати, жадно хватая ртом воздух. Рядом с ней горела лампа, она чувствовала прохладный ветерок, врывающийся в комнату сквозь открытые балконные двери. Это сон. Мик не умер. Пока нет.

Вся дрожа, словно в лихорадке, девушка крепко прижала к себе подушку и начала делать медленные глубокие вдохи, пытаясь забыть картину похорон Мика и не думать о своём сне как о предвидении, стараясь избавиться от страха, что прямо сейчас он лежит где-то, умирающий, стремясь побороть охватившую её панику, от которой появлялась боль в груди, как от долгого бега. «Мик не умрёт», – твердила она себе снова и снова.

И всё же она никак не могла перестать дрожать. Выбравшись из кровати, Софи взяла лампу с прикроватного столика и направилась в комнату Мика, расположенную чуть дальше по коридору. Как можно тише открыла дверь. Мик крепко спал в своей постели.

Закрыв дверь и сделав глубокий успокаивающий вдох, Софи ещё долго стояла в коридоре, ожидая, пока ужас от её сна рассеется и повторяя себе, что Мик жив, что он в безопасности.

Затем она вернулась в комнату и сделала то, что делала всегда после своих вещих снов. Достав перо, бумагу и чернила, девушка начала записывать всё, что помнила. Никогда прежде не давалось ей это так тяжело. В тот первый раз, когда она увидела смерть Мика, Софи не любила его, даже не знала. Сейчас же она с трудом заставляла себя записывать хоть что-то из сегодняшнего сна, хотя понимала, что должна сделать это.

Закончив перечислять все подробности, какие только могла вспомнить, Софи положила перо на стол и закрутила бутылочку с чернилами. Понимая, что заснуть ей сейчас не удастся, она надела домашние тапочки, взяла лампу и снова вышла из комнаты.

Спустившись по лестнице, она направилась было по коридору к оранжерее, но, увидев в дверях этой комнаты Мика, остановилась. Он стоял к ней спиной, держа в руке лампу. На нём были надеты только те изношенные фланелевые брюки.

Заметив свет, Мик обернулся и увидел Софи. Улыбка осветила его лицо, и она чуть не бросилась к нему, прямо в его объятия, но что-то удержало её. Некое чувство, которое она не могла точно понять, но которое заставило её пойти к Мику спокойным, неторопливым шагом.

– Привет, – встретил он её тихими словами. – Снова бродишь по дому в ночи, да?

– Что ты здесь делаешь? – шёпотом спросила она. – Ты же крепко спал в своей постели.

– Спал, пока прекрасный призрак в длинной белой ночной рубашке не появился на пороге моей комнаты и не посветил мне в лицо.

– Прости. Я просто…

Опустив взгляд на его широкую обнажённую грудь, Софи замолчала. Больше всего на свете ей хотелось прижаться к этому твёрдому сильному телу. Почувствовать себя в безопасности в его объятиях. Казалось, никогда в жизни она не испытывала такого сильного желания, что снедало её сейчас. Она хотела, чтобы Мик поцеловал её, любил её, прогнал всех демонов прочь.

Софи подняла голову и посмотрела на него:

– Мне снились твои похороны.

Его рот сжался, а рука поднялась, чтобы прикоснуться к девичьей щеке.

– Софи, любовь моя, мои похороны состоятся не раньше, чем мне стукнет восемьдесят семь.

Его любовь.

Она не была ею. И знала об этом.

Избегая его прикосновения, Софи отпрянула и, обойдя вокруг него, вошла в оранжерею. Мик шёл следом, пробираясь сквозь деревья и редкие кустарники к чайному столику. Поставив лампу на стол, девушка потянулась за чайником, а затем посмотрела на него:

– Хочешь чаю?

– Нет.

В его глазах плескалось нечто, что было ей знакомо, что она понимала. От одной только мысли о том, чтобы предаться с ним любви, её тело становилось тёплым и мягким, податливым и жаждущим. Поставив свою лампу на пол, Мик шагнул вперёд.

Он желал её – так же, как желал многих женщин до неё. И хотя Мик наконец поверил в её сверхъестественные способности, он всё равно не смог полностью принять этот факт и смириться с ним – и Софи знала об этом. Подобно Чарльзу, подобно большинству людей он хотел, чтобы его мысли оставались тайной. И просто не мог полюбить такую женщину, как она – странную, отличающуюся от других, вторгающуюся в личное. Как изнасилование.

Покачав головой, она отступила.

– Нет, – сказала она. – Я не могу.

Мик промолчал. Просто шагнул вперед, и теперь их разделяло расстояние в ширину ладони. Софи отступила ещё дальше и тут же врезалась в дубовый стол. Протянув руку, Мик снял лампу со стола и отошёл, намереваясь поставить её рядом со своей. Осознав, что теперь он находился далеко от неё, Софи с облегчением выдохнула.

Но её радость не продлилась долго. Мик снова оказался перед ней, и его глаза всё также горели желанием. Когда он наклонился, собираясь поцеловать её, Софи прошептала:

– Не думаю, что это удачная мысль, – и отвернулась, стремясь избежать прикосновения губ. Прижав ладони к мужской груди, она попыталась оттолкнуть его. Кожа под её пальцами была необычайно тёплой.

– Может быть, и нет, – согласился он и прикоснулся губами к уголку её рта. Затем запустил руку волосы и, повернув её лицо к себе, принялся целовать другой уголок рта. – Но в любом случае давай сделаем это.

– Прекрати, – прошептала Софи. – Что, если кто-нибудь придёт?

– В час ночи? – его губы легко прошлись по её. – Вряд ли.

– Я не могу, – придя в неистовство, воскликнула она. Всё её тело напряглось в его объятиях, и она начала всерьёз бороться с ним. – Не здесь. Ради бога, мы же в оранжерее моей тёти!

Не обращая внимания, Мик продолжил осыпать Софи поцелуями. Его рот нежно уговаривал её ответить. Но она, сопротивляясь, продолжала упираться руками в его грудь и всё также была напряжена и непреклонна.

– Софи, – прошептал он, лаская языком изгиб её пухлой нижней губы и в то же время обнимая за талию. Его пальцы, не торопясь, поглаживали девушку по спине, его губы нежно пощипывали её, пока, наконец, медленно, очень медленно её тело не расслабилось, а губы не раздвинулись под его уговаривающими ласками.

– Софи, Софи, – упрашивал Мик, не отрываясь от её разомкнувшихся уст, – поцелуй меня.

Она больше не могла сопротивляться его нежной настойчивости. Застонав, Софи сдалась и обняла его за шею, не отодвигаясь, но прижимаясь крепче, ближе, сливаясь с ним воедино. Терзаемый желанием, Мик тотчас же ответил на её движение, целуя сильнее, проникая языком в её сладкий рот, наслаждаясь её вкусом.

Её язычок встретил его на полпути, и страсть Мика вспыхнула с новой силой, охватила его как пожар. Освободив волосы Софи, он опустил руку и принялся расстегивать её ночную рубашку, освобождая жемчужные пуговички и скользя костяшками пальцев по её груди. Дойдя до талии, остановился, распахнул рубашку и начал покрывать поцелуями обнаженную девичью шею, пробуя на вкус её душистую кожу.

– Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Я чувствую это.

Мик был прав. Она действительно этого хотела, но она также хотела намного больше, чем вот такая вот тайная связь, а он не мог ей этого дать. Софи знала об этом. Прервав поцелуй, она отвернулась:

– Мы не можем.

Не обращая внимания на её слова, он продолжал осыпать лёгкими поцелуями её шею, спускаясь постепенно к ключице.

– Нет, можем. Никто не узнает.

– Мик, послушай, – Софи толкнула его, но движение вышло настолько вялым, что он не обратил на него внимания.

– Я не хочу слушать, – возразил он, скользя тёплыми губами по её коже. – Потому что разговорами ты попытаешься лишить нас обоих этого наслаждения.

От обрушившихся на неё ласк Софи начала дрожать; она чувствовала, как её сопротивление слабеет. Казалось, Мик тоже это понимал. Опустив руки ей на талию, он ухватился за края её ночной рубашки и потянул тонкую батистовую ткань, отчего все жемчужные пуговички от талии и до пола тотчас же расстегнулись. Не успев понять, что произошло, она почувствовала, как он обхватил её за талию, приподнял и посадил на стол.

«Он хочет меня сейчас», – пытаясь не поддаваться ласке мужских рук, обхвативших её грудь, думала Софи. Закрыв глаза, она снова и снова в отчаянии напоминала себе о гордости и принятом решении. «Он не хочет меня на всю оставшуюся жизнь».

Она открыла рот, собираясь в очередной раз велеть ему остановиться, но вместо этого у неё стали вырываться тихие судорожные стоны, которые звучали совсем не как отказ. Казалось, её тело ей уже не принадлежало, непроизвольно и неконтролируемо её голова откинулась назад, шея податливо изогнулась.

Мик тотчас же воспользовался её слабостью, опустив голову и начав ласкать ртом ее грудь. Его язык снова и снова кружил вокруг соска, поглаживал его, увлажнял кожу. Пальцы ласкали второй холмик. Софи начала дрожать. Её руки, не подчиняясь воле хозяйки, взметнулись вверх и обхватили голову Мика, направляя, баюкая, пока он дразнил и играл с её грудью.

Затем, покрывая поцелуями ложбинку, ключицы, шею, он начал медленно подниматься, ни на минуту не прекращая поглаживать её грудь.

– Софи, – водя большими пальцами по соскам, выдохнул он ей на ухо, – расстегни мне брюки.

– Не буду, – тяжело дыша, в последней героической попытке отказаться от того, чего они оба желали, ответила она.

– Тогда я сам сделаю это, – продолжая ласкать напряженный пик одной рукой, другой он расстегнул брюки. Софи услышала шорох падающей одежды, почувствовала, как он опрокидывает её назад, пока она не встретилась спиной с твёрдой поверхностью стола. И затем ощутила на себе тяжесть его тела.

Софи больше не хотела ему сопротивляться. Не могла. Она действительно его желала. Любила. Отдавшись своей страсти, она раздвинула ноги, готовая принять его, жаждущая их полного единения.

Но Мик не овладел ею. Приподнявшись на руках, не совершая никаких других движений, он лежал на ней и ждал. Софи чувствовала, что всё его тело было напряжено.

– Открой глаза и посмотри на меня, – скомандовал он.

Она открыла глаза. Его лицо, казалось, заполнило весь мир.

– Если ты действительно хочешь, чтобы я остановился, – выдохнул Мик прерывающимся голосом, – то скажи это. Сейчас. Посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я остановился.

Она не могла этого сделать, и он знал об этом. Она тоже это знала.

Обняв Мика за шею, Софи притянула его к себе и поцеловала долгим жадным поцелуем.

Её капитуляция, казалось, уничтожила последние остатки самообладания в нём. Ухватив Софи за попку и приподняв, Мик подождал, пока она обхватит ногами его бёдра, а затем одним мощным движением вошел в неё на всю длину члена. Она спрятала лицо у него на плече, и он начал вонзаться в неё, снова и снова. Софи наслаждалась ощущением внутри себя его твердости, наслаждалась движением, наслаждалась тем, как её собственные мускулы в быстром пульсирующем ритме сжимались вокруг него, вознося её всё выше и выше, к уже знакомым ей невообразимым ощущениям. Наконец, с его последним неистовым толчком, всё внутри неё взорвалось вспышкой белого пламени, она вскрикнула и содрогнулась от нахлынувших волн почти непереносимого удовольствия. Мик, тяжело дыша, опустилась на неё.

Софи лежала с закрытыми глазами. Она не могла смотреть на него. Не сейчас, не в эту минуту. Стоит ей только взглянуть на него, и она разлетится на куски. Она должна ожесточиться против него. Именно сейчас. Иначе, уходя, он разобьет её сердце на мельчайшие осколки.

Почувствовав, что тело Софи, ещё мгновение назад бывшее мягким и податливым, напряглось, Мик нахмурился. Теперь она лежала с закрытыми глазами и кусала губы, словно ей было больно.

– Софи?

Звук собственного имени, казалось, заставил её вспыхнуть, но это была совсем не та вспышка, о которой мечтает мужчина. Она толкнула его в грудь.

– Дай мне встать, Мик.

Стол, на котором они лежали, был достаточно широк, чтобы Мик мог скатиться с неё и лечь рядом. Только он сделал это, как Софи соскочила со стола и, повернувшись к нему спиной, принялась застегивать пуговички своей ночной рубашки.

Мгновение Мик смотрел на неё. Он был совершенно сбит с толку. Сначала она не хотела его, потом хотела, теперь опять не хочет.

Не отрывая от неё глаз, он слез со стола, подтянул и застегнул брюки. Пять минут назад она пылала в его объятиях, как огонь, сейчас походила на айсберг. Мик знал, что она получила такое же головокружительное удовольствие от их любви, как и он. Тогда откуда взялась эта холодность сейчас?

Это чтение мыслей, способность понимать и узнавать его чувства – всё это было больше, чем простое вторжение в его личное пространство, всё это чертовски раздражало! Её способности давали ей власть и контроль в каждом случае, когда их мнения не совпадали; благодаря им каждый раз у неё было преимущество перед ним, Миком. Ему нравилось, когда женщина была умной и решительной, но во время спора ему, безусловно, хотелось бы, чтобы они находились в равных условиях. В случае же Софи это было невозможно.

Только полностью застегнув ночную рубашку, Софи повернулась и посмотрела на него.

– Я хочу побыть одна.

– Очень жаль, – Мик облокотился на стоящую рядом колонну и сложил руки на груди. – В чём дело? – спросил он. – Ты не та женщина, которую я обнимал пять минут назад. Та была мягкой и нежной. Женщина, на которую я смотрю сейчас, совсем, совсем другая.

– Сожалею, что моё настроение расстраивает тебя, – спокойно ответила Софи и отвернулась, чтобы взять чайник. – Думаю, это ещё одна причина, почему тебе следует пойти спать.

То, что она так безоговорочно отвергла его, вывело Мика из себя.

– Что, чёрт возьми, происходит? – требовательно спросил он. – Только что со мной рядом находилась любящая, страстная женщина, а теперь – сварливая мегера. Это наша любовь сделала тебя такой?

– Любовь? – Софи резко повернулась и с яростью посмотрела на него. – Какое отношение ко всему этому имеет любовь? – её лицо скривилось в гримасе боли и злости. И, словно больше не в силах сохранять своё холодное самообладание, она развернулась и швырнула чайник. Ударившись о плакучее фиговое дерево, он упал и с грохотом отскочил от мозаичного пола. Софи прижала пальцы к губам, словно эта вспышка гнева потрясла её саму. Она снова повернулась к Мику. – Вот! – закричала девушка. – Из-за тебя я сорвалась! Надеюсь, теперь ты удовлетворён!

– Удовлетворён? Нет! – выпрямившись, он оттолкнулся от колонны и направился к ней. Подошёл, обхватил талию Софи ладонями. – Несколько минут назад я был совершенно, абсолютно удовлетворён, – мягко сказал он. – Но…

Софи вырвалась из его рук.

– Не смей говорить о нашей любви! – отходя от него, крикнула девушка. Она едва сдерживала рыдания. – Это самое восхитительное, что я когда-либо испытывала в своей жизни!

С каждой секундой Мик всё меньше понимал, что происходит.

– Восхитительное? По тому, как ты себя ведешь, я бы никогда так не подумал.

– А как ты хочешь, чтобы я себя вела, Мик? Как витающая в облаках влюбленная девушка, у которой страстный роман? У нас нет будущего, и мы оба знаем об этом. Я прекрасно понимала, на что шла, и никогда не пожалею о том, что было между нами. Но я также знаю, как ты относишься к браку и как ты относишься ко мне. Ты сказал, что не из тех, кто женится, сказал, что мои способности – это вторжение в личное человека. Ты говорил чистую правду, ничего не приукрашивал, и я приняла это. Но где мы теперь, Мик? У нас нет будущего. Неужели ты не видишь?

Склонив голову на бок, Мик некоторое время внимательно смотрел на неё. Раздумывал над тем, что сказать.

– Что я вижу, – начал, наконец, он, – так это то, у тебя есть преимущество перед всеми другими людьми.

– О чём это ты?

– Ты можешь понять, что люди чувствуют, иногда читаешь их мысли, знаешь их секреты, причины, по которым они совершают те или иные поступки, желания. Всё это позволяет тебе практически полностью контролировать любую ситуацию.

– Думаешь, мне это доставляет удовольствие? – побледнев, Софи неверяще уставилась на него. – Думаешь, мне нравится знать все эти вещи?

– Нравится или не нравится, не очень важно. Но, кажется, ты с радостью используешь свои знания, когда тебе это удобно.

– Это несправедливо.

– Несправедливо? – Мик шагнул вперед. – У меня сложилось впечатление, что ты, не колеблясь, говоришь правду обо мне, моих уязвимых местах, чувствах. Давай тогда поговорим и о тебе. Может быть, я и не ясновидящий, но у меня чертовски хорошие инстинкты и кое-что я понял, – он сделал глубокий вдох. – Ты привыкла многое знать о людях, и для тебя это очень безопасно. Но ты так боишься насмешек над собой, за то, какая ты есть, что не позволяешь никому приблизиться к себе. И с ужасом думаешь, что любой мужчина, заинтересовавшийся тобой, обязательно будет чувствовать то же самое, что и Чарльз.

– Ты чувствуешь то же самое.

– Да. Как и любой другой мужчина.

– Спасибо, что подтверждаешь мою правоту.

Мик покачал головой.

– Нет, правда заключается в том, что ты не даешь нам шанс привыкнуть к твоим способностям.

– В самом деле? – уперев руки в боки и сердито уставившись на него, парировала Софи. – Ты бы привык? И пока ты привыкаешь, ты хотел бы проводить со мной время? Хотел бы ухаживать за мной, влюбиться в меня, жениться на мне?

Он открыл рот, будто собираясь ответить, но в действительности он не знал, что сказать. С безжалостной честностью Мик вынужден был признаться, что мысль жениться на Софи никогда не приходила ему в голову.

– Видишь? – нарушив наступившее молчание, сказала она. – Мы оба знаем, что ты этого совсем не хочешь. Всё, что тебе нужно, это тайная связь.

В её словах было слишком много правды, и это уязвляло.

– Я говорил тебе, что не из тех, кто женится, – защищаясь, возразил он.

– Ты хочешь, – продолжила говорить Софи, словно он и не перебивал её, – быть моим любовником до тех пор, пока один из нас не устанет от нашей связи и не положит ей конец, – подняв чайник, она поставила его на газовую горелку, посмотрела Мику в глаза и добавила: – В конце концов, разве не этого ты хочешь от каждой женщины, которую встречаешь?

– Проклятье, прекрати читать мои мысли! Ненавижу, когда ты это делаешь!

Не отвечая, Софи отвернулась от него. Ещё некоторое время он смотрел ей в спину, с горечью, подобной которой он не испытывал никогда прежде в своей жизни, понимая, что её сверхъестественные способности сработали идеально. Мик развернулся и пошёл к выходу из оранжереи, чувствуя себя самым настоящим, абсолютным ублюдком.

***

Софи знала, что всё сделала правильно. Но с его уходом боль в сердце не уменьшилась, наоборот, только стала сильнее.