Текст книги "Узы подчинения (ЛП)"

Автор книги: Лаура Кэй (Кей)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13

– Черт, детка. Все хорошо, все хорошо, – повторял Гриффин, уткнувшись лицом ей в волосы и обнимая обеими руками, чтобы успокоить.

Потому что никогда за все годы, что он знал Кенну, он не видел ее такой разбитой. И он подозревал что это не какой-то интенсивный вид сабспейса, хотя могло быть и так.

– Черт, – вырвалось у него. Его грызла вина за то, что он ее наказал. Кожаный паддл был отнюдь не самым худшим приспособлением, которое он мог бы использовать, и в прошлом Кенна подвергалась и более суровым наказаниям. Но внутренний голос говорил ему, что он неправильно провел сцену, и это съедало его живьем.

– Прости, Кенна. Прости меня.

Она не могла ответить, потому что только плакала и плакала, пока не выдохлась. Он даже не мог полностью освободить ее от веревок, потому что не хотел выпускать ее из рук.

Телефон.

Слава Богу, что она попросила его сделать фото. Телефон все еще лежал у него в заднем кармане. Он достал его и набрал большим пальцем сообщение Куинтону: «911 моя комната только ты».

Через мгновение пришел ответ: «Иду».

В замке повернулся ключ, Куинтон открыл дверь, и его лицо стало еще более обеспокоенным, когда он закрывал ее за собой.

Гриффин показал на стойку:

– Ножницы и одеяло. Быстро.

Куинтон бегом схватил требуемое и принес другу.

– Вырежи ее, Куинтон. Пожалуйста. Вытащи ее.

Горло так перехватило, что голос звучал, словно он проглотил наждачную бумагу.

Начав с участков, которые были дальше от ее кожи, Куинтон использовал мощные промышленные ножницы, чтобы разрезать на куски творение Гриффина. Он ничего не говорил. Не задавал вопросов. Он просто освободил Кенну и помог Гриффину закутать ее в одеяло.

– Давай помогу тебе перенести ее в комнату отдыха, – предложил он.

Гриффин кивнул. Он хотел забрать Кенну с этого пола и из этой комнаты. Хотел, чтобы ей было удобно и безопасно.

Мастер Куинтон приобнял Кенну за спину и подхватил второй рукой под колени.

– Я подниму ее и передам тебе, когда будешь готов, – сказал он, вероятно, предполагая, насколько сложно Гриффину позволить другому мужчине помогать утешать ее в этот момент.

Он должен это делать. Он должен все исправить.

Но Гриффин тоже был потрясен, поэтому он ценил помощь, потому что нуждался в ней. Они оба нуждались.

Когда они пришли в комнату отдыха, Гриффин сел и раскрыл руки.

– Какого дьявола произошло, мужик? – прошептал Куинтон, опуская все еще плачущую Кенну к нему на колени.

Гриффин покачал головой. У него не было времени на объяснения.

– Спасибо, Куинтон, – только и сказал он.

Ему не нужно было говорить больше. Куинтон кивнул и вышел.

Через несколько долгих мучительных минут Кенна начала приходить в чувство. Пытаясь глубоко дышать. Пытаясь сдержать поток слез. Пытаясь взять себя в руки.

Она попыталась заговорить с ним, но ее слова были сбивчивыми и несвязными.

– Потихоньку, детка. Я никуда не тороплюсь, – успокоил Гриффин.

– Мне... мне... жаль. Мне... т-так жаль, – наконец сказала она.

Он покачал головой, ее извинения были словно нож в живот. Ведь это его наказание толкнуло ее слишком далеко.

– Нет, Кенна. Ты умница, солнышко. Ты была идеальной. Просто расслабься. Я держу тебя.

– Гриф-Гриф-фин, – проговорила она, задыхаясь. – Это я виновата. Я во всем... виновата.

Проклятье, нет. Ее вины не было ни в одном из случаев, за которые она чувствовала вину. А что касается сцены, то это Дом должен наблюдать и оценивать, и он явно провалился. По полной программе.

– Детка, ты ни в чем не виновата.

Они оба были горячими от пота и слез, но наконец Кенна подняла на него глаза, сосредоточенные и обеспокоенные.

– Я... я все испортила.

Гриффин крепче обнял ее.

– Никогда. Ты никогда не можешь ничего испортить, Кенна.

Он посмотрел на ее красные, опухшие глаза, прекрасное лицо и почувствовал, как много ему требовалось сказать. Учитывая, как он был зол на себя, он не мог сдерживаться ни секунды.

– Разве ты не знаешь, Кенна? Разве не знаешь, как сильно я тебя люблю? Что я сделаю все ради тебя? Что за эти последние недели ты стала смыслом моего существования? Что твое возвращение в мою жизнь стало лучшим, что когда-либо случалось со мной? Я так сильно тебя люблю, что сейчас едва могу дышать от страха, что сделал тебе больно.

– Не ты. Это не... ты, – сказала она . – И, о боже, Гриффин, я тоже тебя люблю.

– Черт, – почти простонал он. – Правда?

Она коротко кивнула, вытирая лицо.

– Я поняла, что никогда не переставала. Я любила тебя так долго, что просто не знаю, как не любить.

– Детка. О детка. Прости меня, – прохрипел он. Его сердце парило, несмотря на то, что чертовски болело.

Кенна постучала пальцем по груди.

– Это чувство вины, Гриффин. Вины. Не ты. Просто... меня накрыло. Как будто что-то внутри было крепко заперто и прорвалось.

Она медленно выдохнула и вздрогнула.

«Мне нужно опять почувствовать себя хорошо».

Тогда Гриффин понял, что это будет небыстрый процесс, но что он только счастлив быть рядом, пока она будет проходить его. Это будет привилегия.

– Кенна, детка, ты никогда не думала поговорить с кем-нибудь?

Ее мышцы расслабились, словно она выплакала все твердые части себя.

– Я уже некоторое время не ходила к психологу. Но мне явно нужно снова пойти.

Ее готовность немного облегчила боль, сжимавшую его грудь.

– Ты пойдешь, детка? Потому что я помогу тебе, чем смогу. Всегда. Но я хочу быть уверенным, что ты получаешь всю необходимую помощь.

– Я пойду, – сказала она. – Обещаю.

Он отвел волосы с ее лица.

– Боже, я люблю тебя. Я так испугался.

– Гриффин, я сейчас такая выжатая. Как будто пустая внутри. Но... – Она посмотрела на него, ее серый взгляд совсем прояснился. – Но у меня такое ощущение, что мне это было нужно. Что это должно было случиться. Не знаю, могло ли это случиться без тебя. Поэтому спасибо, что любишь меня, потому что мне кажется, что ты тоже меня спас.

Ее слова оказались бальзамом для него, облегчающим и успокаивающим. Они долго обнимали друг друга, и казалось, что в это время между ними выросло что-то новое. Более сильное. Что-то нерушимое. Навсегда.

И Гриффин сделает все, что придется, чтобы быть уверенным, что это правда, и сделать ее своей раз и навсегда.

* * * 

На следующий день Гриффин взял выходной на работе, потому что очень беспокоился за Кенну, несмотря на то, что она улетала во Флориду. На самом деле в том числе и потому, что она улетала во Флориду.

– Давай я поеду с тобой, – предложил он.

– Гриффин, все хорошо, – сказала Кенна, укладывая последние вещи в сумку. Ей много не нужно. И она уже уложила самую важную вещь, что должна была взять, – вещь, за которую цеплялась несколько лет, но принадлежавшую кое-кому другому. – Правда. Меня не будет меньше сорока восьми часов, и я справлюсь. Обещаю.

Она спала так крепко, что не помнила, как заснула, и была уверена, что не шевельнулась ни разу за ночь, и проснулась более отдохнувшей, чем могла припомнить. Ей было немного неловко за то, как она расклеилась прошлой ночью, но сложно сожалеть об этом, когда ей стало намного легче, намного свободнее. Как будто очистилась от яда, который так долго травил ее.

Может, это и было чувство вины. Душевный яд. И Гриффин помог ей от него избавиться.

– Я знаю, что можешь, – сказал он, сидя на кровати рядом с ее сумкой. – В этом я не сомневаюсь.

Он не стал давить, и она была признательна и за то, что он предложил поехать с ней, и за то, что позволил ей самой сделать это.

Хотя после всего, что они разделили прошлой ночью, попрощаться было непросто. Гриффин отвез ее в аэропорт, и, хотя предложил проводить ее внутрь, она настояла, чтобы он высадил ее у тротуара. Все равно его не пустили бы дальше досмотра.

– Люблю тебя, – сказала Кенна. – Я вернусь меньше чем через два дня.

– И я тебя люблю, – ответил Гриффин. – Поскорее возвращайся ко мне. И дай знать, что хорошо добралась.

Поцелуй был сладким, и легким, он обещал поддержку и много хорошего. Из-за него стало сложнее уезжать, но она должна. Это еще одна вещь, от которой ей нужно очиститься.

Нелепо, но симпатичный маленький бутик-отель, в котором она остановилась, казался одиноким, а прекрасная погода, красивый бассейн и отпускной настрой только усиливали это чувство. Они с Гриффином без конца переписывались, и это единственное, что наконец заставило ее поверить, что она может расслабиться и заснуть.

Но сон не был ее другом. Всю ночь Кенне снились кошмары, и она понимала, что так выражается ее тревога из-за встречи с мисс Керн. Однако понимание это не помогало бороться с кошмарами, и когда на следующее утро солнце начало освещать комнату, она не чувствовала себя отдохнувшей.

Немного помог душ, а также завтрак, который она заказала в номер: блины с беконом и тарелка сочных ананасов. За последние несколько недель у нее улучшился аппетит: из-за физических нагрузок во время подчинения и, несомненно, благодаря улучшению самочувствия. Но даже это разрушила тревога. Кенна немного поклевала и отодвинула поднос.

Ей оставалось только сидеть и ждать, когда наступит приличное время постучаться в чужую дверь, доставить надолго задержавшуюся посылку и изо всех сил надеяться, что тебе не устроят разнос, который, тебе кажется, ты заслужила.

Кенна вздохнула и включила телевизор.

Немного после десяти часов утра в дверь постучали. Сердито фыркнув, она встала с кровати и открыла дверь.

– Я не готова...

– Кенна.

Гриффин. Это был Гриффин.

Она шире распахнула дверь и прыгнула в его объятия.

– Ты здесь. О Боже, ты здесь.

– Да, детка. Не смог остаться.

Он погладил ее волосы и внес в комнату.

– Я так рада, – сказала она, поняв, насколько это правда.

– Ты в порядке? – спросил он, поставив ее на ноги и внимательно осматривая.

Она быстро кивнула.

– Да. Все хорошо. Просто соскучилась по тебе. И, уже оказавшись здесь, я поняла, что должна была принять твою помощь с этой поездкой. Даже не верится, что ты здесь.

– Мне это показалось неправильным. Даже если ты хочешь навестить маму Джорджии сама, мне показалось, что правильнее хотя бы быть здесь, когда ты вернешься.

Кенна никогда не чувствовала больше любви к человеку, чем в этот самый момент. Потому что Гриффин знал, что ей нужно, и давал ей это не спрашивая, не колеблясь и не ставя условий.

– Теперь ты моя жизнь, Гриффин. Я хочу, чтобы ы участвовал в каждой части. Но эта часть… Ты должен знать. – Ей необходимо сказать ему заранее, хотя Кенна и ненавидела разочаровывать его. – Эта часть не самый лучший мой момент. Я на два года задержала то, что должна была сделать приоритетом с самого начала, и не знаю, как к этому отнесется мисс Керн.

Гриффин покачал головой, такой чертовски красивый в синих джинсах, темно-синей рубашке и сдвинутых на лоб темных очках.

– Ты делаешь это сейчас, Кенна. Вот что имеет значение. Никогда не поздно дать человеку знать, что его любили и помнили.

Кенна пыталась держать эти слова в уме, пока Гриффин подвозил ее к маленькому желтому домику мисс Керн в современном стиле, с красной черепичной крышей, вдохновленной средиземноморьем, и качающимися пальмами во дворе. Она не думала, что Джорджия выросла в этом доме, но все равно представляла, что чувствует ее здесь, рядом с ее мамой, улыбающейся солнцу.

– Готова? – спросил Гриффин, паркуя арендованную машину.

– Нет, – ответила Кенна, но открыла дверь, держа в руке большой запечатанный конверт с мягкой прослойкой.

Гриффин обошел машину и нежно взял Кенну за руки.

– Просто говори от сердца, детка. Вы обе любили одного человека. Это многое значит.

Глаза защипало, но она проморгалась.

– Хорошо. У меня получится.

Он быстро и нежно поцеловал ее.

– Конечно получится.

И потом она стояла перед дверью под все еще жарким ноябрьским солнцем. Постучала. Подождала.

Дверь открылась.

– Чем могу помочь? – спросила леди. И, о боже, Кенна видела в ней Джорджию, в ореховых глазах и таких же каштановых волосах и форме губ. Леди переводила взгляд с Кенны на Гриффина, а потом опустила глаза на ее культю, видимую в цветочном сарафане без рукавов.

– Мисс Керн? Меня зовут...

– Кенна? Вы Кенна Слоан?

Грудь сдавило, Кенна была наполовину уверена, что ее прогонят, прежде чем она войдет в дверь.

– Да, мэм.

Женщина ахнула, из глаз моментально потекли слезы.

– Ох, я так долго надеялась встретиться с вами.

Мисс Керн вышла и притянула Кенну в объятия, и прикосновение заставило Кенну тоже заплакать. Но это были хорошие слезы, слезы, которые заново связали ее с чем-то очень важным, слезы очищения, которые смыли еще больше вины. Наконец мисс Керн отстранилась и просто вглядывалась в нее.

– О, вы так же красивы, как рассказывала Джорджия. Пожалуйста, проходите. Оба.

Кенна представила Гриффина, и мисс Керн провела их в гостиную с кондиционером и налила обоим напитки.

– Мэм...

– О, пожалуйста, из-за этого я ощущаю себя старухой, – улыбнулась она. – Зовите меня Ли.

– Хорошо, Ли, – сказала Кенна, водя пальцами по конверту. Реакция Ли у двери прогнала страх, что она будет зла на Кенну, но она все равно знала, что будет трудно.

– У меня есть кое-что для вас, но я должна извиниться, потому что мне следовало доставить это уже давно. Надеюсь, вы сможете меня простить.

Она протянула конверт женщине.

Та охнула, ее руки задрожали.

– Что это?

Кенна покачала головой, в равной степени с любопытством и страхом увидеть.

– Я не знаю точно. Когда мы в первый раз поехали в Афганистан, Джорджия подала идею, что мы должны составить небольшие прощальные подарки и отдать друг другу. Просто на всякий случай. И таким образом... – Кенна старалась успеть договорить прежде, чем прольются слезы. – Таким образом мы будем знать, что любимые люди другой получат свои посылки, и что посылки буду доставлены лично на случай, если им понадобится кто-то рядом.

– Прощальный подарок, – напряженно сказала Ли, разглаживая пальцами конверт, где неразборчивым почерком Джорджии было написано просто «Маме». Адрес Ли Кенна узнала у командования. После. – Это так похоже на нее.

– Да, похоже.

Джорджия могла быть острячкой, но она также первой придумывала сделать что-то хорошее для другого человека. Все время.

– Вы не возражаете... если я открою его при вас? – спросила Ли, на ее ресницах блестели слезы.

– Нет, мэм. Это будет честью.

Сидевший рядом Гриффин излучал молчаливую силу и поддержку. Он положил руку на колено Кенне, и она слабо улыбнулась ему.

И Ли не на шутку расплакалась, читая отправленное Джорджией письмо, а потом смотрела на каждый из маленьких сувениров, которые составляли ее прощание. Музыка ветра, сделанная из красиво сотканного миниатюрного красно-черного афганского ковра – колокольчики свисали снизу на бисерных цепочках разной длины. Пакетик луковиц тюльпана – национального цветка страны, и Ли сказала, что это ее любимые цветы. И наконец большой сложенный кусок традиционной афганской ткани красно-черно-золотого цвета. Вещи, которые Ли может слышать, видеть и носить на память о своей дочери.

Даже у Гриффина глаза не остались сухими.

– Спасибо, – сказала Ли. – Это так много значит для меня. Спасибо, Кенна.

– Простите, что долго ждала, – попросила она.

– Не извиняйся, – покачала головой Ли. – Если бы ты приехала сразу после... Я так злилась и была погружена в собственное горе. Не знаю, смогла бы я смотреть на эти вещи и увидеть их настоящую ценность. Части Джорджии. И ты дала мне их.

Снова заплакав, Кенна несколько долгих минут обнимала Ли. Было так хорошо наконец-то сделать все правильно.

– Вы останетесь пообедать со мной? – спросила Ли.

Конечно, они остались. И Кенна была очень рада. Потому что Ли достала фотоальбомы и разделила с ней жизнь Джорджии: те части, о которых она знала, и гораздо больше тех, о которых не знала. В ее коллекции были и фото Кенны с Джорджией, снимки, которые Джорджия отправляла обычной почтой и по электронке.

– Посмотри на себя в форме, Кенна. Потрясающе, – сказал Гриффин, глядя на нее с любовью. На самом деле никто не выглядит потрясающе в боевой униформе со всей амуницией, но она все равно оценила проявление чувств. Что более важно, она была так рада, что он рядом, потому что никогда не могла бы выразить словами, какой невероятной была встреча с Ли.

Прежде чем они наконец ушли, Ли заставила их обменяться всеми контактами и пообещать держать связь. Она отправляла Кенну с конвертом, набитым фотографиями, и сердцем настолько полным, что оно просто могло разорваться.

Той ночью, лежа в объятиях Гриффина и окруженная его любовью, Кенна спала как ребенок. Никакой тревоги, ни фантомной боли и никаких кошмаров.

Глава 14

Демонстрация должна была вот-вот начаться, и Кенна нервничала. По-хорошему нервничала, ее переполняли восторг, предвкушение и неугомонная энергия.

Стоя в маленькой комнатке рядом со сценой, которая когда-то была церковным алтарем, они с Мастером Гриффином ждали объявления о начале. Затем она последует за ним.

– Ты будешь великолепна, – улыбнулся ей Гриффин.

Кенна широко улыбнулась.

– Да, сэр. Но тогда почему вы тоже нервничаете?

И он действительно нервничал. Немного. Но заметно по тому, как не мог устоять на месте и выглядывал сквозь занавес. Обычно Мастер Гриффин был весьма невозмутим. Но не в этот раз.

– Я не нервничаю, маленькая. Просто взбудоражен. Потому что мы с тобой устроим блестящую демонстрацию, и я с гордостью покажу тебя, – сказал он. На нем были только поношенные черные кожаные штаны – штаны, которые уже возбуждали ее тем, как хорошо сидели на его заднице, как облегали его полувозбужденный член, и тем, что он не стал застегивать верхнюю пуговицу.

Это сводило ее с ума.

Пора. Объявление эхом разнеслось по системе громкой связи, и гул голосов дал понять, что собралась толпа.

– Готова? – спросил Гриффин.

– Да, сэр, – уверенно ответила Кенна. Потому что она сможет. Сможет заставить его гордиться. Она знала, что сможет. И подчинение ему ощущалось правильным и верным. Впервые за долгое время Кенна больше не чувствовала себя фальшивкой.

Под тихие аплодисменты они вышли на возвышение. Как они и договаривались, Кенна грациозно опустилась на колени лицом к зрителям, бедра раздвинуты, ладони вверх, спина прямая, голова опущена. Она терпеливо ждала, зная, что Гриффин готовит веревки для нее. После того как она раз за разом рассматривала сделанные им тренировочные фото, она с нетерпением ждала, когда он воссоздаст свой бандаж и продемонстрирует его в их маленьком уголке мира.

Перед ее глазами появились его ступни, и Кенна глубоко вздохнула. Вот оно.

Он накинул шелковую веревку ей на плечи и протянул руку.

– Встань.

Она нахмурилась, но подчинилась. Этого не было в планах. Может, он в последнюю минуту решил изменить позу? Но к чему тогда веревка?

Кенна подняла голову и увидела, что глаза Мастера Гриффина блестят и он что-то держит в руке.

* * * 

Гриффин уже много недель знал, что Кенна создана для него. Черт, много лет. И после всего, что они разделили в четверг, это никогда не было яснее. Так что, когда в пятницу днем она ушла, он поехал прямиком в лучший из известных ему ювелирных магазинов и купил две вещи. И это отчасти заставило его осознать, что его место во Флориде, рядом с Кенной.

Так же, как ее место рядом с ним.

Навсегда.

Когда Кенна встала, он показал на халат и тихо сказал:

– Накинь это, маленькая.

Она подчинилась.

И тогда он опустился на одно колено.

Гриффин едва услышал, как ахнули зрители, потому что был сосредоточен только на Кенне – на радости, осветившей ее прекрасное лицо, и любви в ее широко открытых серых глазах.

– Кенна Слоан, ты выйдешь за меня замуж? Я любил тебя так долго, что ты стала частью меня, и я больше ни одного дня не хочу идти по жизни, не зная, что ты моя, а я твой. Я хочу не просто сабмиссива – хотя и это тоже, – я хочу партнера, лучшего друга, спутницу, наперсницу и жену. Короче говоря, я хочу тебя, детка. Окажешь ли ты мне честь стать всем этим?

Сердце колотилось у него в груди, пока слова шли глубоко из души, потому что это были самые важные слова, которые он когда-либо говорил.

Слезы счастья заструились по лицу Кенны, и она упала на колени прямо перед ним.

– О, Гриффин. Я так тебя люблю. И безумно счастлива сказать «да», – ответила она. Вокруг зазвучали поздравления и аплодисменты, и сердце Гриффина стало таким полным, что он не был уверен, как оно осталось в груди.

– Черт, Кенна, – сказал он и дрожащей рукой надел кольцо ей на палец. – То, что я снова нашел тебя, – самая большая удача в моей жизни.

Он крепко обнял ее и подарил поцелуй, на который она с жадностью ответила.

Вторая его покупка в ювелирном магазине? Это подождет, пока они останутся наедине. Потому что Гриффин не хотел делить ни с кем первое надевание ошейника на свою невесту – это будет принадлежать только им.

И, черт, он был так готов ко всему этому. К хорошему и плохому, к радостям и горестям. Пока они вместе, они справятся со всем, что подбросит им жизнь. В этом Гриффин был уверен.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Кенна улыбалась и плакала.

– И для меня большая удача, Гриффин. И для меня.

Прозвучало объявление о том, что начало демонстрации задерживается, на что зрители дружно рассмеялись, а затем Гриффин проводил Кенну в маленькую комнату ожидания для следующего поцелуя.

Начали заходить друзья с поздравлениями: Кайлер и Мия, Куинтон, Лео, Джонатан, Круз и остальные. Словно семья.

– Гриффин, я так счастлива, – прошептала ему Кенна.

Он не удержался и снова поцеловал ее.

– Я тоже, Кенна. Ты как сбывшаяся мечта.

Наконец друзья вышли, и они опять остались вдвоем.

– Ты еще хочешь это сделать? – спросил Гриффин. – Можем перенести на другой день. Никто не станет возражать. Учитывая шампанское, которое уже, наверное, льется рекой.

Но он видел ответ в ее глазах. Его крутой боец.

– Да, сэр. Зеленый.

Он притянул ее к себе.

– Готова быть привязана ко мне?

– Да, Гриффин. Сделай меня своей. Привяжи меня к себе всеми способами, какими умеешь, – сказала она, глядя на него с безграничной любовью.

Он кивнул, в теле снова разгорелись голод и желание.

– Тогда вперед, детка. Выходи и вставай на колени. Давай покажем им, что у нас есть.

КОНЕЦ