Текст книги "Узы подчинения (ЛП)"

Автор книги: Лаура Кэй (Кей)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

На мгновение Кенна застыла на месте.

Присутствие Мастера Гриффина подавляло. Его низкий голос, жар, исходящий от его тела, рубашка, которую он оставил незастегнутой, – все это воспламеняло ее чувства и высвобождало поток воспоминаний о пронизанных желанием приказах, позах шибари, отправляющих ее в один головокружительный оргазм за другим, сбившихся после секса простынях и потных удовлетворенных телах. Его запах был в точности таким, как она помнила, – простое мыло и что-то пряное и мужское, принадлежащее только Гриффину.

Хуже того, Кенне казалось, будто кто-то подключил ее тело к электророзетке. Кровь пела от жара и желания. Кожу покалывало в предвкушении. Пульс участился, пока она не почувствовала его повсюду. Вот тебе и чувствовать меньше.

Кроме того, если он внимательно следит, то движение выдаст ее руку. И поскольку мужчина смотрел на нее так, будто хотел проглотить – или перекинуть через колено и разогреть ее задницу ладонью, – она была уверена, что следит он внимательно.

– Кенна? – спросил Гриффин, наклонившись, чтобы смотреть ей прямо в глаза. – Идем со мной. Сейчас.

– Да, сэр.

Он развернулся, и Кенна последовала за ним, испытывая облегчение, что идет справа от него и ее протез с другой стороны. Ей хотелось, чтобы этот разговор происходил с глазу на глаз, на случай если он больше не захочет играть с ней.

От этой мысли ее затошнило, но с другой стороны, никто же ведь еще не умирал от рвоты. В любом случае, она пережила гораздо худшее.

Она сразу узнала комнату для отдыха, куда он ее привел. Сколько ночей после сцен он заботился о ней в этой комнате? В самой обстановке не было ничего особенного: два черных кожаных дивана стояли напротив друг друга, разделенные журнальным столиком, а на книжной полке стояли бутылки с водой, массажный крем, мази для тела и сложенные полотенца и одеяла. Золотистое свечение торшеров создавало расслабленное настроение. Один взгляд на диваны – и она представила себя на седьмом небе, в полубессознательном состоянии, поглядывающей вверх на его сильный подбородок, где начинают появляться первые намеки на темную щетину.

Гриффин знаком показал, чтобы она входила первой, потом повернулся закрыть дверь, а Кенна встала в ту же позу, как в главном зале, – ноги расставлены, руки сложены за спиной, голова опущена. Ожидая.

Мастер Гриффин стоял так близко, что она различала отдельные нити его темно-серой рубашки. Несколько минут, которые показались ей бесконечными, он ничего не говорил. В тишине их дыхание казалось слишком громким. И эта тишина прояснила еще кое-что: ее дыхание учащалось, он ее волновал. Черт.

– Посмотри на меня, – наконец сказал Гриффин, повторяя приказ, отданный ей минутами раньше.

Кенна подняла голову и встретила его взгляд, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Последнее, чего ей хотелось, – чтобы он думал, что после всех этих лет она до сих пор страдает по нему. Ей очень нужно, чтобы он не отказал. Ей просто... нужен он. Ну, во всяком случае его помощь.

На лице Гриффина отразились эмоции, которые она не смогла распознать, и он покачал головой:

– Скажи мне, чего ты хочешь.

– Я хочу вернуться к этой жизни, сэр. Прошло много времени, и я соскучилась по этому. – Она сглотнула, в тишине между ними звук получился громким. – Мне это нужно.

Он склонил голову, внимательно изучая ее, наблюдая. Боже, Кенне казалось, что он видит все, и это одновременно и пугало ее, и вызывало трепет.

– Сколько времени прошло?

– Что, простите?

– Как давно ты в последний раз подчинялась доминанту?

Проклятье, этот вопрос вынудит ее открыть слишком много.

– Давно, сэр.

Это уклонение от прямого ответа, но все равно правда.

Конечно же, это его не устроило. Одна темная бровь выгнулась.

– Как. Давно.

Вниз по позвоночнику пробежал гнев, заставив Кенну встать ровнее.

– После вас никому, – сказала она, вложив в слова больше агрессии, чем намеревалась.

Его глаза расширились всего на мгновение, а губы разомкнулись. Медленно он снял с ее головы капюшон, а затем наклонился вперед, пока его щека не коснулась ее.

– Я буду выглядеть сволочью, если признаюсь, что мне это приятно? – спросил он низким-низким голосом, щекоча дыханием ее ухо.

Контакт заставил ее соски затвердеть, чего не мог скрыть ее наряд.

– Разрешите говорить откровенно, сэр?

Он хохотнул, почти самодовольно, и отодвинулся, так что они смотрели друг другу в глаза.

– Нет.

Черт бы его побрал. Кенна раздраженно фыркнула.

Он снова выгнул бровь:

– Это проблема?

– Нет, сэр.

Но проблема была. Потому что она больше не прежняя Кенна. После всего, что случилось, у нее появились некоторые сложности с управлением гневом, который она не всегда могла сдерживать, и она больше не чувствовала той уверенности, что раньше. В тот момент ощущение, что он веселится за ее счет, испытывало ее темперамент. Несмотря на то, что оно же заставляло желать его.

Удерживая ее взгляд, Гриффин медленно расстегнул три застегнутые пуговицы на своей рубашке и стянул хлопок с широких, мускулистых плеч. Он бросил рубашку на журнальный столик и снова повернулся к Кенне.

– Почему я, Кенна? Почему теперь, после стольких лет? После того, как ты ушла? – спросил он, скрестив руки на груди. Эта позиция подчеркнула мощь его бицепсов и твердые грудные мыщцы. Он был рельефным, но не перекаченным. Чертовски великолепным.

Но вопрос снова разбудил ее гнев.

– Почему вы говорите так, будто я бросила вас? – выдавила она. Как он может так думать?

И снова эта бровь.

– А ты не бросила?

У нее отвисла челюсть.

– Нет, я вас не бросала. Вы ясно дали понять, что не хотите серьезных отношений, и мне пришлось поступить так, как было лучше для меня в этом свете. Точка.

Он вздохнул, как будто сдерживая себя:

– Хорошо, тогда мне придется спросить еще раз. Почему я? Почему теперь?

Она с трудом сумела сдержать дрожь в голосе.

– Потому что вы можете дать мне то, в чем я нуждаюсь. И я только что поняла, что мне снова это нужно. Ясно? Но если вы не хотите участвовать в сценах со мной, только скажите.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы остаться на месте, перед ним, особенно когда внутри, как дикий зверь, ярился адреналин.

Гриффин покачал головой:

– Кенна, я просто спрашиваю. Так поступает хороший Дом, чтобы определить потребности сабмиссива.

Она опустила голову, но он взял ее за подбородок и заставил снова посмотреть на себя.

– Скажи мне, что тебе нужно, более конкретно.

Кенна глубоко вдохнула и облизала губы.

– Я... Мне нужно быть связанной. Мне нужно, чтобы вы забрали у меня контроль. Мне нужно, чтобы вы вытащили меня из собственной головы, как... как раньше. Мне нужно почувствовать себя хорошо о... – Она проглотила слово «опять». Слишком много оно выдавало.

Но он, конечно же, уловил и нахмурился:

– Закончи свою мысль.

Она покачала головой:

– Ничего, сэр. Это все.

Мгновение он просто смотрел на нее.

– Кроме бондажа, на что еще ты готова?

Кенна удивилась и испытала облегчение от того, что он не стал настаивать.

– Что угодно. Все. Как раньше, – выговорила она.

– Браслет, – сказал он, протянув свою ладонь.

Она дала ему левую руку, запястье которой обнимал белый браслет с цветными лентами. Движение заставило бабочек в животе носиться, потому что теперь в любую секунду ей придется показать ему и свою правую руку.

Его ладонь обняла ее руку, и он провел пальцами по лентам, которые обозначали, что она согласна делать, а что нет.

– Я, конечно, вижу здесь, чего ты хочешь, но я хочу услышать. Оральный секс?

– Да, – сказала она. Вопрос и образы, которые он вызвал, заставили ее сердце забиться быстрее. Потому что в Мастере Гриффине все было великолепным и впечатляющим. И вкусным.

– Да?

– Да, сэр, – торопливо исправилась она.

Он кивнул.

– Вагинальное проникновение? – Его большой палец провел по тонкому черному латексу, покрывающему ее руку. Легкое прикосновение заставило ее хотеть большего.

– Да, сэр.

– Анальный секс? – спросил он, щекоча кончиками пальцев ее ладонь.

Кенна вздрогнула:

– Д-да, сэр.

Ее тело испытывало такое нетерпение и потребность, что он мог бы велеть ей раздеться прямо там, и она бы послушалась.

– Что ты не договорила до этого?

У нее перехватило дыхание, и она убрала свою руку. Но он поймал ее запястье, крепко удерживая.

Черт бы его побрал. Ей следовало знать, что он не забудет.

– Пожалуйста...

– Кенна, если ты не можешь сказать мне этого, тогда я не смогу...

– Опять. Ясно? Я собиралась сказать «опять». – Слова вырвались из нее в ответ на внезапную уверенность в том, что он готов положить конец обсуждению. А она не могла этого допустить. Ей нужно попробовать – с ним – хотя бы один раз.

Всего один раз. Пожалуйста.

Он нахмурился:

– Тебе нужно почувствовать себя хорошо опять? Это ты собиралась сказать?

– Да, сэр, – прошептала она.

Суровость покинула его лицо, ее место заняло то изумительное, ласковое сочувствие, на которое он был поразительно способен. Это было одной из причин, по которым она влюбилась в него поначалу.

– Это значит, что сейчас ты не чувствуешь себя хорошо, маленькая?

Ох, это прозвище. Может, это и глупо – насколько обласканной и защищенной оно заставило ее чувствовать, но так было всегда. И до сих пор.

Она неровно выдохнула, совершенно не в состоянии отвечать, и вместо этого неуверенно пожала плечами.

– Я... я...

Гриффин нежно взял ее за плечи, глядя своими темными и обеспокоенными глазами.

– Кенна, поговори со мной. Что происходит?

Вот оно. Она должна ему сказать. Только она не могла найти слов и не могла заставить себя пошевелиться. Ей нужно, чтобы он приказал. Ей нужно, чтобы он ее заставил.

– Прикажите мне... прикажите мне дать вам... обе руки, – сказала она охрипшим голосом.

Он опустил взгляд на ее левую руку, все еще находившуюся между ними.

– Что?

– Пожалуйста. Гриффин. Прикажи мне.

Господи, она нуждалась в приказе, как в воздухе.

Он отпустил ее плечи и повернул свои руки ладонями вверх.

– Дай мне свои руки, Кенна.

Она кивнула. Потом опять кивнула. И вложила обе свои руки в его.

* * * 

В течение вдоха Гриффин не мог понять, в чем дело.

А потом ее ладони коснулись его. Вот только...

Он посмотрел вниз. Секунду он не мог понять, что видит.

Одна рука живая, вторая... протез? Господи, да, так и есть, протез из какого-то прочного, но легкого черного материала.

– Кенна? – Сердце неожиданно забарабанило о грудную клетку. Каким-то образом она потеряла руку. И мысль о том, что ей пришлось пройти через такую травму, а его не было рядом, ударила, как бейсбольная бита в живот.

«Я должен был быть с ней. Я был бы, если бы не...»

Она попыталась отстраниться.

– Стоять, – рявкнул он приказ, потому что ни за что не собирался позволять ей спрятаться. Не в то время, когда хотел бороться за право снова узнать – и может, владеть – каждую ее часть.

Кенна застыла и подчинилась, но он чувствовал исходящее от нее напряжение.

И это первое, чем необходимо заняться. Мягко обхватив руку, которую она не хотела ему показывать, он повел ее к дивану.

– Присядь со мной.

По правде сказать, с тем, как его собственная голова кружилась от этого открытия, ему и самому нужно было сесть. Он устроился посреди дивана и потянул Кенну вниз рядом с собой, так что их бедра соприкасались и он мог держать ее руку на своем бедре. Движения выдали, что ее искусственная конечность достигает локтя, отчего в животе у него стало еще хуже.

«Какого черта случилось? И случилось бы, если бы я заявил права на нее, как и следовало?»

Он отодвинул вопросы, не потому, что ему было наплевать на то, что случилось с Кенной. Он хотел знать. Всей душой. А потому, что его чувства по этому вопросу были не главным. Не в этот момент.

Когда они сели, он предложил ей признание, которое, как он надеялся, хотя бы немного уравняет условия их уязвимости.

– Знаешь, сколько вечеров я смотрел на зрителей и надеялся обнаружить тебя, как сегодня?

Глядя вниз, он провел пальцами по черному материалу ее руки. Может, углеродное волокно?

– Нет, сэр, – произнесла Кенна дрожащим голосом.

Он взглянул на нее в упор:

– Все.

Она нахмурилась, словно в замешательстве:

– Но...

Он наклонился ближе:

– Каждый. Вечер.

Она опустила глаза на то место, где он все еще прикасался к ее протезу, и выпалила:

– Я должна была сказать сразу.

Он услышал то, что она не произнесла, и его это не устраивало.

– У тебя сложилось впечатление, что твоя ампутация каким-либо образом уменьшит мое влечение к тебе? – Ее глаза снова метнулись к его. – Потому что если это так, то говорю тебе прямо сейчас: ты самая прекрасная женщина, которую я знал за всю свою чертову жизнь, и ничто – ничто – никогда этого не изменит.

Кенна открыла рот, но впервые с тех пор, как она попросила его приказать ей показать себя, страх на ее лице стал менее заметным. Теперь Гриффин видел удивление, сомнение и, возможно, даже некоторое замешательство. И причиной этому было его собственное поведение пять лет назад. Ущерб, который ему придется исправить, постепенно, если она ему позволит.

– Эм, ладно, – сказала она.

– Скажи, что слышишь меня. – Он приподнял бровь. С учетом всех обстоятельств, ему, возможно, не следовало давить, но ему нужно, чтобы она знала по крайней мере это. Надо иметь смелость, чтобы прийти в такое место и обнажить свои тело, душу и самые темные и низменные потребности перед другими людьми, не говоря уже о том, чтобы сделать это, когда ты боишься, что тебе из-за этого откажут. Но ей никогда не придется бояться подобного от него. Не снова.

– Я слышу вас, Мастер Гриффин.

– Теперь скажи, что ты мне веришь.

– Я... я... – Она мотнула головой. – Разрешите говорить откровенно? Пожалуйста.

– Говори.

Ему нужно услышать, что она скажет. Нужна она.

– Я знаю, что вы не стали бы лгать, но моя голова все равно заставляет меня сомневаться. По многим причинам.

Он мог предположить некоторые из них, и от этого хотелось биться головой о стену, потому что это все его вина.

– Сядь на меня, – сказал он. Ему нужно прикоснуться к ней, убедить ее, заставить ее поверить.

Эти неотвязные серые глаза уставились в его.

– Что?

Он выжидательно посмотрел на нее:

– Сейчас же.

Кенна сделала, как приказано, расставив свои длинные голые ноги по обеим сторонам его коленей.

Он поднял обе руки с растопыренными пальцами в молчаливом приглашении. Она с готовностью переплела пальцы своей левой руки с его правой.

– Обе, – сказал Гриффин. Ему нужно, чтобы она поняла: он принимает ее всю, желает ее всю, и ничто не изменит этого. Она переплела черные пальцы протеза с пальцами его левой руки, движения вызвали тихое жужжание, что говорило о каком-то внутреннем моторе в устройстве. – Хорошо.

Глядя ей в глаза, он притянул ее левую руку к своим губам и один за одним перецеловал пальцы. Он почувствовал, как напряглись ее мышцы, когда он добрался до последнего пальчика, но это его не остановило, и следом он притянул к губам ее правую руку. Он повторил поцелуи каждого пальца, касаясь губами прохладного композитного материала.

– Раскрой ладони и подними их.

Когда она это сделала, он мягко взял ее левую руку и осыпал кончики ее пальцев, холмики под пальцами и центр ладони легкими поцелуями. Зная, чего ожидать, на этот раз она не так сильно напряглась, когда он поцеловал пальцы и ладонь ее протеза.

– Для меня все это – ты. Понимаешь?

– Да, сэр, – сказала Кенна, сдвинувшись на его бедрах и снова разбудив его эрекцию.

Он схватил ее здоровую руку и прижал к своему твердому члену:

– Понимаешь?

Она рвано выдохнула и облизала губы, из-за этого незначительного действия ему захотелось попробовать ее на вкус.

– Да, Мастер Гриффин.

– Хорошо, – сказал он, удерживая ее руку на месте. Его взгляд опустился на глубокий вырез, где под обтягивающим глянцевым боди выделялись ее соски. Его член еще больше затвердел под ее прикосновением.

– Ты чувствуешь, что делаешь со мной, Кенна?

Она кивнула, хотя в ее глазах и осталась настороженность. Постепенно. Он исправит то, что натворил, даже если это будет последнее, что он сделает.

– Я тоже до сих пор так же действую на тебя, Кенна?

Она непроизвольно сжала руку, отчего он едва не застонал.

– Да, – прошептала она, как будто не желая признаваться. – Я имею в виду, да, сэр.

Долгое мгновение он впитывал ее глазами, пока не удостоверился, что его голова работает правильно для того, что произойдет между ними. Потому что он не может все испортить. Только не снова. Он никогда не простит себе, что позволил ей уйти в первый раз.

Гриффин хотел знать, что с ней произошло – Боже, необходимость знать буквально съедала его. Но было видно, что необходимость показать ему руку уже принесла ей много стресса. Так что он отодвинул свои желания и нужды в сторону и позволил решать ей.

– Что бы ни случилось с тобой, я очень сожалею, Кенна. Сожалею о боли, которую ты вынесла. И сожалею, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе исцелиться. Можешь представить, как много у меня вопросов, но я оставлю это на твое усмотрение. Хочешь разговаривать дальше?

– Ни капельки, – выпалила она, а потом ее щеки порозовели. – Простите, сэр, просто...

– Тебе не нужно объяснять. На этот раз. – Он выгнул бровь, но эта маленькая дерзость напоминала прежнюю Кенну больше, чем все, что она делала до сих пор. – Но мы поговорим еще позже.

Она кивнула:

– Да, сэр. Я знаю.

Он внимательно рассматривал ее. Ее твердые соски. Мурашки, продолжавшие покрывать ее руки. Беспокойное ерзанье ее бедер у него на коленях. Несмотря на весь свой стресс, она сказала ему правду: она определенно возбуждена. Но ему необходимо лучше понимать состояние ее руки, прежде чем он сможет спокойно туго связывать ее или подвешивать на веревках, как делал в прошлом.

– Ты хочешь поиграть со мной, маленькая?

– Да, сэр, – сказала она твердо и уверенно.

Это заставило его член превратиться в сталь.

– Ты помнишь свои стоп-слова?

– «Красный» – прекратить все, «желтый» – продолжать, но медленнее, и «зеленый» – все хорошо, – торопливо ответила она.

Гриффина затопило глубокое удовлетворение, и он кивнул.

– Я добавлю еще одно, потому что, пока не пойму, какими могут быть твои новые нужды и пределы, мне понадобится знать, как себя чувствует твоя рука.

Она кивнула:

– Это разумно, сэр.

– Хорошо. Когда я спрошу, удобно ли удерживаю или связываю твою руку, используй «красный», если хочешь остановиться, и «зеленый», если все в порядке, как и в других случаях. Но если твоя рука заболит или тебе понадобится, чтобы я действовал помедленнее, перестал, что-то поправил или ты приближаешься к пределам, обусловленным твоей рукой, я хочу, чтобы ты сказала «черный». Понятно?

Она слабо улыбнулась, и он понял, что это первая улыбка, которую он увидел от нее за весь вечер.

– Да, сэр. Я запомню.

– Не могу передать, сколько удовольствия мне доставляет вид твоей улыбки, – сказал Гриффин. От этих слов ее улыбка стала шире, и ему захотелось попробовать это счастье прямо с ее губ. Он подался вперед, думая, что сорвет быстрый глубокий поцелуй, но ее глаза сверкнули, и он притормозил. И неожиданно момент показался значимым, важным.

– Используй свои стоп-слова, если нужно, Кенна.

Но, Боже, ему не хотелось, чтобы они ей понадобились. Не для этого. Она продолжала молчать, и Гриффин колебался всего одну секунду.

А потом он набросился на нее. Завладел ее ртом. Глубоко погрузил язык. Запустил руки в ее мягкие светлые локоны. Стон, который она издала, проник прямиком в его член и заставил его желать вырвать у нее каждый стон, что он пропустил за эти пять длинных лет без ее прекрасного соблазнительного тела.

– Обними меня за шею, – велел он. Когда Кенна подчинилась, он подхватил ее под попу и оттолкнулся от дивана. – Держись, маленькая.

Гриффин дошел до расположенной рядом двери в игровую комнату, но как бы хорош ни был поцелуй, одного было недостаточно. Не когда он чертовски изголодался.

Прижав Кенну к стене, он снова завладел ее ртом. Целуя, помечая, пожирая. Он потерся о ее киску, и ее придушенный крик заставил его яйца потяжелеть и наполниться.

– Не уверен, что ты понимаешь, во что ввязываешься со мной, Кенна. Я чертовски скучал по тому, как ты кончаешь.

– О Боже, – прохрипела она.

– Бог тебя не спасет. Не от меня. Не сегодня.

Он распахнул дверь, и управляемый датчиками движения свет включился, когда они вошли в игровую комнату. Другие Мастера время от времени пользовались этим помещением, но Гриффин чаще всего. Он сам спроектировал и установил здесь мебель, крюки для подвешивания, кандалы и блочные системы для различных видов бондажа, а также оснастил шкафчики для хранения всеми возможными средствами, которые могли ему понадобиться.

И он задумал как раз то, что нужно, на сегодняшний вечер.

– Опусти ноги, – сказал он.

То, как Кенна соскользнула вниз по его телу, почти свело его с ума, а потом он сделал шаг назад и стал рассматривать ее боди. Оно было таким чертовски сексуальным, что ему стало жаль его портить, но латекс ужасно неудобно надевать и снимать.

– В данный момент я и люблю, и ненавижу это боди, маленькая, – сказал он, придав лицу суровое выражение.

Ее глаза озорно блеснули.

– Простите, сэр, – сказала она совсем без сожаления.

Ему в голову пришла мысль, и он достал из шкафчика рулон красной кинезио-ленты. Оторвав кусок, он сказал:

– Я позволю тебе оставить боди. На этот раз. Но мне нужно, чтобы ты показала, где заканчивается твой протез и начинается рука. Можешь сделать это для меня?

– Да, – сказала она, подняв руку, и он подошел ближе. – Рука заканчивается примерно на пять сантиметров ниже локтя.

– Здесь? – Он держал ленту над ее черным костюмом, ненавидя то, как она запинается, описывая свою руку. Когда она кивнула, он осторожно наклеил красную метку вокруг ее локтя. Он взял ее за подбородок и удостоверился, что она смотрит на него. – Спасибо. Как только мы начнем, у тебя карт-бланш – на сегодня – говорить. Я хочу слышать тебя. Хочу, чтобы ты говорила, что я заставляю тебя чувствовать. – Он пристально взглянул на нее. – Не давай мне сделать тебе больно. Не разрешай даже приблизиться к этому.

– Не буду, Мастер Гриффин. Я могу это выдержать.

– Не сомневаюсь, Кенна, но я прекращу сцену, если у меня появится хотя бы подозрение, что я ненамеренно причиняю боль, в которой ты не признаешься. – Он выгнул бровь. – Это ясно? – Она быстро кивнула. – Хорошо. Тогда расставь ноги и опусти руки по швам. Быстро.

Ее готовность подчиняться убивала его к хренам. После стольких лет, действительно убивала.

– М-м-м. Очень хорошо. Не шевелись, пока я тебе не скажу. Потому что сцена начинается прямо сейчас.