Текст книги "Узы подчинения (ЛП)"

Автор книги: Лаура Кэй (Кей)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Он гладил ее по голове, и ощущение было бы даже успокаивающим, если бы его вопросы не заставляли ее копаться в том, о чем она на самом деле не желала задумываться так глубоко.

– Это... все это, Гриффин. Физическая боль, скорбь, чувство вины. – Горло перехватило, но, конечно, ее проклятые глаза остались сухими. – Хотя один из врачей откровенно сказал мне, что я выжила, потому что Джорджия закрыла меня от основной силы удара, так что я не беру на себя вину, которой не заслужила.

На его лице отразилась ярость.

– Господи, какая чушь. Хотел бы я показать тому сукину сыну силу кое-какого удара, это точно. – Кенна округлила глаза, а Гриффин покачал головой. – Ужасно было говорить тебе такое, а уж тем более со стороны врача, и в особенности человеку, который, возможно, и так на пределе. Мне жаль, что он заронил в твою голову подобную мысль, потому что, хотя со стороны физики все так, это не делает тебя виноватой в ее смерти.

В груди Кенны зародилось незнакомое, сильное, неприятное ощущение.

– Но...

– Нет, Кенна. Скажи. Ты заложила то взрывное устройство? – Гриффин выгнул темную бровь, прожигая ее своими карими глазами.

Она понимала, что он делает, и просто смотрела на него.

– Ты велела своим сослуживцам споткнуться об него? Ты толкнула их на него? Твоя смерть предотвратила бы их гибель? – сыпал вопросами Гриффин.

– Нет, нет, я не знаю, – сказала она, сильнее прижав колени к животу.

– Если бы Джорджия выжила, а ты... ты погибла, – сказал он неожиданно напряженным голосом. – Ты бы ожидала от нее чувства вины? Хотела бы, чтобы она считала себя виноватой? Чтобы она чувствовала, будто никогда не сможет жить по-настоящему, потому что не живешь ты?

Чувство жжения в глазах вдруг стало таким сильным, что Кенна прижала к ним большой и указательный пальцы. Гриффин попал во все болевые точки.

– Нет, – выдавила она. – Я бы никогда не пожелала ей такого.

Гриффин отвел ее руку от лица.

– Правильно, детка. И она также ни за что не желала бы такого тебе. Вы обе были морпехами. Вы обе были сногсшибательными женщинами, которые знали, на что шли. И вы были лучшими подругами, значит, вы явно заботились друг о друге. Мне не нужно знать про Джорджию ничего другого, чтобы понимать, что она желала бы для тебя большего. Она желала бы для тебя всего.

– Гриффин. – Кенна подалась вперед и уткнулась лицом ему в шею.

Он крепко стиснул ее в объятиях.

– Я тоже желаю для тебя всего. По крайней мере, я бы хотел иметь шанс на право дать это тебе, если ты позволишь.

Кенна подняла на него глаза, от разговора голова шла кругом, а сердце колотилось в груди.

– О чем ты говоришь? – спросила она, в ее вены проползла опасная, опасная надежда.

– Я хочу, чтобы мы начали все заново. Попробовали снова. Посмотрели, сможем ли вернуть то, что я испортил пять лет назад, – сказал он с ожесточенной убежденностью.

– Часть меня тоже этого хочет. Часть меня думает, что это звучит великолепно.

– Но?

– Но я развалина, Гриффин. Это очевидно. Вот почему я сбежала. Ты заставляешь меня чувствовать так много, возможно слишком много. Последние два года я бежала от своих чувств, и теперь все эти чувства, они причиняют боль. Даже хорошие, – сказала Кенна, ошарашенная собственным признанием. – Это не честно по отношению к тебе...

– Эй, – Гриффин положил ладонь ей на щеку. – Позволь мне решать, что честно по отношению ко мне. Я могу справиться со всем, что ты мне дашь, Кенна. Я никуда не уйду. Я теперь совсем другой человек, чем пять лет назад. Я знаю, что у нас было и как много это значило. И я достаточно взрослый, чтобы знать, чего хочу. И это ты. Какая бы ты ни была. Прямо сейчас.

– О, Гриффин, – сказала Кенна, так сильно желая поверить ему и так боясь, что это опять оставит их обоих сломленными.

– Скажи да. – Гриффин приблизил к ней свое лицо, и написанная на нем убежденность проникла прямо в сердце Кенны. – Позволь мне помочь тебе снова чувствовать себя хорошо. Скажи да, детка.

Господи помоги. Что же ей делать?

Глава 10

– Да, – произнесла Кенна. Комната грозила завертеться вокруг нее. Многое могло случиться после ее возвращения в «Святотатство», но о подобном она даже не думала.

– Боже. Спасибо тебе, – сказал Гриффин, прежде чем накрыть ее губы своими.

Поцелуй получился нежным и страстным, полным прощения и желания. В нем было все.

Медленно они отстранились друг от друга, соприкасаясь только лбами.

– Я чертовски напугана, – прошептала Кенна. – Но хочу попробовать снова. С тобой.

Они оба засмеялись, и смех их был полон юмора, облегчения и немного эйфории. По крайней мере для нее.

– Я так счастлив, Кенна. Тебе нечего бояться. На этот раз я тебя не подведу, обещаю.

Кенна видела по его лицу, что он говорит серьезно. Но ей не хотелось забегать вперед. Потому что, хотя она и была двумя руками за, у нее еще оставались сомнения – насчет себя.

– Давай не будем ничего обещать. Пока не будем. Давай просто узнавать друг друга заново. Проводить время вместе. Веселиться. Посмотрим, что нам подходит.

Гриффин долго смотрел на ее, потом кивнул:

– Ты мне подходишь. Но хорошо. Пока мы вместе, меня это устраивает. Все что пожелаешь.

Кенна улыбнулась, и по ее телу прошла дрожь.

– Хорошо. – Она откинулась на диван, внезапно ощутив усталость, но чувствуя себя намного лучше, чем до этого. – Я не ожидала этого, когда вернулась в «Святотатство». Я просто была счастлива, что ты не отвернулся от меня.

Гриффин расслабился рядом с ней и переплел их пальцы. Поднес ее руку к губам и поцеловал.

– О, Кенна. Никогда. Я даже не ожидал, что когда-нибудь увижу тебя снова. Так что это намного больше, чем я надеялся.

Они помолчали, и Кенна зевнула.

– Извини, – прошептала она.

Гриффин слабо улыбнулся:

– Не извиняйся. Я должен дать тебе поспать. Когда мы сможем увидеться?

– Ну, у меня несколько публичных выступлений. Я выступаю в среду днем и в пятницу вечером, но в остальном мое расписание вполне свободно, – сказала она. Но на самом деле ей хотелось сказать: «Не уходи».

– Хорошо, – подмигнул он. – Тогда запиши меня на понедельник и вторник, вечер среды, весь четверг, день пятницы и субботу с воскресеньем.

Она засмеялась, наслаждаясь его рвением и юмором. Она взглянула на часы на кабельной приставке. Двенадцать часов ночи.

– Знаешь, уже понедельник.

Гриффин проследил за ее взглядом. Его улыбка была чертовски сексуальной.

– Смотри-ка. И правда.

– Ты можешь... можешь остаться. На ночь. Здесь.

Кенна очень нервничала, предлагая это, но теперь, когда они снова нашли друг друга, ей не хотелось, чтобы он уходил. По крайней мере сегодня ночью.

– Да? – спросил он. – Мне бы чертовски хотелось.

Они начали готовиться ко сну. Кенна почистила зубы, поскольку уже была в майке и шортах, которые служили ей пижамой, а Гриффин разделся до трусов и прополоскал рот ее ополаскивателем.

А потом остались только они и ее маленькая двуспальная кровать, которая внезапно показалась Кенне намного меньше, когда она представила на ней крупное тело Гриффина. Не то чтобы она возражала.

– Дай я закрою жалюзи, – сказала она, подползла к изголовью кровати и встала на колени, чтобы дотянуться до крепившейся к стене цепочки.

Матрас прогнулся, это Гриффин забрался на кровать и обнял ее сзади.

– Привет, – сказал он ей на ухо и толкнулся твердым членом между ее ягодиц.

– Привет, – улыбнулась Кенна, коснувшись своей щекой его.

– Я не планировал набрасываться на тебя, но потом ты встала на колени, и я просто обязан был прикоснуться к тебе. – Его голос был полон веселья и желания.

– Нравятся женщины на коленях? – усмехнулась она и едва сдержала стон, когда Гриффин подался вперед.

– Не любая женщина, Кенна. Ты. Я люблю, когда ты подчиняешься мне. Каждый раз это меня убивает, – сказал Гриффин с хрипотцой, от которой в ее крови вспыхнуло желание, несмотря на многочисленные оргазмы, что он уже подарил ей сегодня.

«Я люблю, когда ты подчиняешься...»

Так он сказал. Но ее мозг все повторял первые два слова, сказанные хриплым отчаянным голосом. Представив, что именно это он имел в виду, она моментально стала влажной. Хотя и знала, что это только ее фантазии.

«Будь осторожна, Кенна».

– Что ж, это хорошо, потому что я тоже люблю подчиняться тебе, – непринужденно ответила она, не желая, чтобы он узнал, что она, возможно, испытывает более глубокие чувства. Она и себе-то не была готова в этом признаться.

– А сейчас? – с низким рыком спросил Гриффин, прижимаясь упоительно твердым членом к ее попе.

– Да-а.

Она подалась ему навстречу, с каждой секундой распаляясь все больше.

– Черт, детка. Что ты хочешь? – Его ладони блуждали по ее телу. Сжимали грудь, бедра, скользили вниз по ногам. – Потому что прямо сейчас я могу продать душу за привилегию вновь оказаться внутри тебя.

– Да, Гриффин. Боже, да.

Она положила руку на пояс шортов и потянула их вниз с одного бока. Гриффин потянул с другого, и вместе они сняли ее шорты и трусики. А затем он разделся сам.

– Кенна, дай я возьму презерватив.

– Нет, – сказала она, схватив его запястье. – Так. Просто так.

Кенна знала его достаточно хорошо и была уверена, что он осторожен, а сама она все еще пила противозачаточные, несмотря на то, что у нее уже несколько лет никого не было. Все Мастера в «Святотатстве» регулярно сдавали анализы и, за исключением моногамных отношений, всегда пользовались защитой.

– Господи, ты уверена?

– Да. Я хочу тебя. Только тебя.

Он прижал ее к изголовью кровати и скользнул рукой между ее ног.

– Тогда ты готова для меня? – Он погрузил пальцы в ее киску и размазал извлеченную влагу по складочкам. – О черт, да, ты готова.

– Гриффин, – простонала Кенна.

– Да, Кенна. Ты хочешь этого, правда?

– Боже, да.

– И тебе нужно, чтобы я дал это тебе, верно? Скажи, что я прав, – прорычал он ей на ухо.

– О да. Ты мне нужен, – простонала она.

– Тогда раздвинь ноги и впусти меня, – сказал он, сжав свой член в кулаке и задев при этом ее попу. Он поднес головку к ее киске и скользнул внутрь, глубоко и медленно, дюйм за дюймом. – Ах, черт возьми, Кенна. Как я вообще жил без этого?

Она покачала головой, на мгновение потеряв способность говорить от полноты вторжения. Его член был крупным, длинным, настойчивым и так хорошо заполнял ее, что Кенна едва могла дышать. Она схватилась за изголовье своей единственной рукой, нуждаясь в опоре, в якоре.

Гриффин накрыл ее руку своей большой ладонью.

– Вот это правильно. Держись, – сказал он, войдя в нее до упора и задержавшись. – Господи, ты узкая, и это чертовски здорово.

– О Боже, Гриффин. Прошу, трахни меня, – прохрипела Кенна.

Он вышел долгим медленным движением, отчего у нее сорвало крышу, и затем шлепнул ее по попе.

– Не торопи меня, детка. Я так долго этого ждал. Мы оба ждали.

Он снова вошел в нее, так же медленно.

– Черт, – выдавил он.

Кенна была в ловушке, прижатая грудью к планкам изголовья, а Гриффин окружал ее со всех сторон, и она могла лишь принимать то, что он давал. Но это все равно не удержало ее от попыток толкаться назад и использовать бедра, чтобы подниматься и опускаться.

– Не двигайся, – велел Гриффин, добавив в голос резкой строгости Дома. – Не двигайся и прими мой член.

О черт. Его команды заставили ее желать большего.

– Гриффин, – прохныкала Кенна.

Он продолжал двигать бедрами в том же мучительном ритме, и его свободная рука начала снова двигаться, сжимая ее груди, щипая соски, скользнула вверх и легла на горло. Кенна застонала, когда он слегка надавил, и выгнула спину, положив голову ему на плечо.

– Ты хочешь быстрее, Кенна?

– Да, – прохрипела она.

– Хочешь жестче?

О Боже.

– Пожалуйста.

– Тогда я хочу, чтобы ты приласкала себя. Сейчас. Заставь себя кончить, детка, – сказал он.

Кенна отпустила изголовье и опустила левую руку между ног. Раньше она не была левшой, но сейчас была слишком возбуждена, чтобы это имело значение. Его член потирал ее точку G, так что ей не потребуется много времени, чтобы достичь оргазма.

Как только она коснулась себя, Гриффин дал ей именно то, что она просила.

Жестко. Быстро. Все, что она хотела.

Он продолжал держать ее голову у своей груди и плеча, положив ладонь ей на горло, а другой рукой придерживал ее бедро. Его бедра быстро двигались, член вновь и вновь скользил глубоко внутрь. При таком угле проникновения его член с каждым толчком задевал ее точку G – сильно, делая ее все более и более влажной и создавая настойчивое давление внутри. Пальцы Кенны быстро кружили вокруг клитора, и она задержала дыхание от приближающегося оргазма.

– Я сейчас... кончу, – выдавила она.

– Я хочу этого, Кенна. Кончи на мой член.

На мгновение она зависла на самом краю, и Гриффин сжал ее горло в молчаливом приказе.

Этого оказалось достаточно. Оргазм взорвался глубоко внутри киски, выбивая воздух из груди, мышцы сократились так сильно, что она вытолкнула Гриффина из себя. Ее соки потекли по внутренней стороне бедер, пока она дрожала и стонала.

– Еще, – потребовал Гриффин, снова входя в нее. – Почувствуй, какая влажная у тебя киска. Так охренительно хорошо.

– О Гриффин.

Она снова стала ласкать клитор, вздрагивая и постанывая от трения.

– Да, – тихо сказал Гриффин. – Я здесь, Кенна, и я держу тебя.

Его руки обвили ее тело, как оковы из плоти и костей, а потом он сел на пятки, опустив ее себе на бедра. Кенна приподнимала бедра, а Гриффин с силой насаживал ее обратно, они трахали друг друга в потном, исступленном ритме, от которого ее сердце колотилось, пульс частил, а пальцы двигались быстрее.

Их движения становились более отчаянными, более резкими. Комнату заполнили звуки секса. Хриплое дыхание. Скрип кровати по полу и стене.

И это было слишком. Оргазм застал Кенну врасплох, так что она кричала и стонала, пока он волнам накатывал на нее. Все ее тело тряслось от его силы.

– Господи Боже, – прохрипел Гриффин. Он быстро опустил их обоих на кровать, перекатил Кенну на спину и прижал ее к матрасу всем своим весом. – Помнишь это? – спросил он со зловещей усмешкой.

Она помнила, и могла только стонать, когда он удерживал ее своим телом – ногами прижимал ее ноги к матрасу, рельефным прессом вжимался в ее живот, а одной рукой удерживал ее руку над головой. Затем свободной рукой он направил свой член к ее влажному входу. Его длина делала его хозяином положения, и каждый раз это разрушало ее, потому что широкое основание его члена при каждом толчке задевало ее клитор.

А затем он начал двигаться.

– О черт, – простонала Кенна.

Гриффин кивнул.

– Смотри на меня, когда будешь кончать. Слышишь? Держи глаза открытыми и смотри на меня.

Его бедра шлепали по ее при каждом глубоком безжалостном толчке, заставляя ее чувствовать их всем телом.

– Это слишком, – прохрипела она.

– Нет. Ты сможешь. Ты сможешь принять меня.

Он пронзил ее взглядом, их лица почти касались друг друга.

Кенна быстро кивнула.

– Я приму тебя. Я приму тебя, Гриффин.

– Я знаю, что примешь.

– Я приму тебя...

Ее рот открылся, когда оргазм лишил ее способности дышать.

– Да-да-да, – с трудом выдавливал Гриффин, пока ее киска выдаивала его. – Боже, как хорошо.

А затем он стал по-настоящему вбиваться в нее. И все, чего хотелось Кенне, – это почувствовать, как он изливается в нее, заполняет ее, метит. Внутри и снаружи.

– Хочу, чтобы ты кончил, – сказала она с придыханием.

Не сводя с нее глаз, Гриффин стиснул челюсти.

– Очень хочу.

– Черт, – выдавил он. И потом его лицо напряглось, когда его накрыл оргазм. Он продолжал двигаться, его член снова и снова пульсировал в ней. – Боже, детка, – наконец с трудом выговорил Гриффин.

Пока их тела успокаивались, он захватил ее губы в глубоком, обстоятельном поцелуе, от которого захватывало дух и от которого Кенна чувствовала себя желанной. Медленно Гриффин расслабил свою хватку и вышел из нее.

– Просто отдохни.

Он встал с кровати, и несмотря на пресыщенность и эйфорию, в которой пребывала Кенна, у нее еще осталось достаточно возбуждения, чтобы по-настоящему насладиться задницей мужчины, пока он шел в ванную.

Через мгновение Гриффин вернулся и выгнул бровь, увидев ее лицо.

– Что?

Кенна позволила своему взгляду пройтись по нему – по четко выраженным мышцам плеч и груди, рельефным бедрам, впечатляющему размеру его полувозбужденного члена.

– С твоим появлением вид в этой квартире улучшился на миллиард процентов.

Его густой смех заставил ее широко улыбнуться.

– Не знаю, – сказал он, садясь рядом с ней. – Думаю, он уже был весьма фантастическим.

Гриффин чмокнул ее в живот и провел теплой мочалкой между ее ног. Кенна ахнула, и он улыбнулся с чертовски довольным выражением на лице, пока ухаживал за ней.

Это казалось чем-то особенным и даже... священным. То, что они сделали. И то, что они сделали это здесь, на ее территории, в ее кровати.

– Гриффин?

– Да, детка?

Он поднял глаза на нее, в них читалась такая любовь. К ней.

– Спасибо, что пришел сегодня.

– Ты не должна благодарить меня, Кенна. Потому что ты сделала меня счастливее, чем я был долгое время.

– Ты меня тоже, – сказала она. И впервые за очень долгое время она была полна надежд на то, что у нее действительно появился шанс вновь стать счастливой.

Гриффин дал ей это.

Он дал ей все.

Глава 11

На следующей неделе они практически придерживались расписания, которое Гриффин шутя изложил той ночью, не в состоянии оторваться друг от друга после стольких лет разлуки.

И он был в восторге.

Они проводили демонстрации в «Святотатстве», возвращались в квартирку Кенны и засыпали на ее узкой кровати, а потом вместе ходили завтракать в старую, но восхитительную закусочную вниз по улице. Гриффин показал Кенне свою мастерскую и огромную резную барную стойку, которую сейчас делал для новой мини-пивоварни, открывающейся в городе. На следующий день она принесла ему в мастерскую обед и вторую половину дня сидела и разговаривала с ним, пока он работал. Если бы он уже не влюбился в нее, то гордость и восхищение на ее лице, когда она смотрела на него и разглядывала его работу, любовно проводя ладонью по дереву, прямо как он иногда, сделали бы это. И он водил ее ужинать, гулять по гавани и на уличный фестиваль в Феллс-Пойнт.

Потому что Гриффин хотел не просто сабу, он хотел спутницу жизни.

И будь он проклят, если ему не приходилось упорно сдерживать себя и не составлять планов. Планов на всю оставшуюся жизнь.

Но он сдерживался. Потому что Кенна хотела двигаться медленно. Потому что, несмотря на то, что он никогда не переставал любить ее, она когда-то считала, что он ее вообще не любил. Потому что она стоила ожидания.

Вечером следующего воскресенья они сидели в «Святотатстве» с Мастером Куинтоном, Мастером Кайлером и Мией. Все они только что закончили демонстрации и, будучи голодными, заказали закуски и разместились на диванах и креслах в укромном коридоре в задней части бывшего бокового нефа церкви.

На середине их импровизированного ужина Кенна тронула его колено и улыбнулась.

– Мастер Гриффин, можно я схожу за еще одним напитком?

Он всмотрелся в нее, а потом наклонился и поцеловал.

– Какая хорошая девочка, – прошептал он. Они были не на сцене, так что ей не было необходимости спрашивать его разрешения, и он никогда не требовал соблюдения правил дом-саба вне сцены. Но ему чертовски нравилось, что, спросив, она выказала ему уважение. – Конечно, детка. Принесешь мне тоже? – кивнул он на свой почти опустевший бокал с пивом.

– Да, сэр.

– Мия, – сказал Мастер Кайлер. – Почему бы тебе не сходить с Кенной? Я тоже не откажусь от новой порции. Может, нам заказать графин? – Он посмотрел на остальных мужчин.

– Я за, – сказал Мастер Куинтон, а Гриффин кивнул. – Спасибо, дамы.

Мия поцеловала Кайлера в щеку, и женщины ушли.

Куинтон рассмеялся.

– Чувак, очень ненавязчиво, – ухмыльнулся он Кайлеру, который показал ему средний палец.

– А как еще нам было остаться наедине с Гриффином на пять минут? – спросил он с сарказмом. – Он не появлялся целую неделю.

– Заткнись, козел, – хохотнул Гриффин. Он не возражал, что его дразнили за время, проведенное с Кенной. Ни капли. Как-никак эти двое лучше всех знали, что значила для него Кенна, и он хотел с ними поговорить. Потому что не хотел все испортить.

– Так что происходит, Джи? – спросил Куинтон. – Вы разобрались с прошлым?

– Думаю, в основном да, – сказал он, переводя взгляд с непривычно серьезного лица Куинтона на внимательные голубые глаза Кайлера.

– Что значит «в основном»? – спросил Кайлер.

Гриффин пожал плечами.

– Она не хочет торопиться. И после того, что произошло между нами раньше, я не могу винить ее за это. У нее есть и другие проблемы. Ее рука. – Он по очереди посмотрел на каждого друга. Именно по этому поводу ему больше всего нужен был совет. – Она потеряла ее в чертовом Афганистане. От взрыва самодельного взрывного устройства. Вот почему я не смог найти ее пять лет назад – она записалась в морскую пехоту и через несколько месяцев отправилась на войну.

– Черт, правда? – спросил Куинтон, вытирая руки салфеткой. – Проклятье, мне очень жаль, что она пострадала. Как ее рука сейчас? Ты все еще можешь практиковать с ней шибари?

– Иногда болит, и мне приходится внимательнее следить, чтобы не перекрывать надолго кровообращение в этой руке, но на самом деле все хорошо. Очень хорошо. Мы вместе осваиваемся с этим, – сказал Гриффин, мысленно воскрешая сцену, которую они делали ранее этим вечером. Он заставил Кенну встать на колени, широко расставив ноги, и связал их, красиво перекрещивая веревки на ее бедрах, а потом пустил узлы вверх по ее животу, вокруг грудей и к рукам, сложенным в не слишком трудную позицию за спиной. Вспомнив, как сильно ей понравилась сцена с секс-машиной, мимо которой они проходили, он заставил ее оседлать одну и наклониться, чтобы самому взять ее сзади, пока она раз за разом кончала на его члене...

– Земля вызывает Гриффина, Гриффин, отзовись. – Куинтон помахал ладонью перед его лицом.

– Придурок, – пробормотал Гриффин, но он попался. Другие мужчины рассмеялись.

– Надо сказать. – Куинтон выдал свою фирменную улыбку. – Морская пехота? Это чертовски круто.

Кайлер кивнул.

Фыркнув от смеха, Гриффин кивнул и допил пиво.

– Это так, – сказал он. – Но она мучается. Потому что взрывное устройство, лишившее ее руки, убило ее лучшую подругу и одного из товарищей, а потом какой-то ублюдок доктор сказал ей, что она обязана жизнью тому, что ее подруга приняла на себя всю силу взрыва. Можете себе представить?

Ярость сжигала его изнутри каждый раз, когда он думал об этом и о пустоте в ее глазах, когда она рассказывала эту историю.

– Господи Боже, – сказал Кайлер. – Значит, у нее тяжелый случай чувства вины?

Гриффин кивнул:

– Да. В остальном у нас все хорошо. Все правильно. Но, думаю, мне не кажется, что иногда она перегружена и вот-вот убежит или в ее глазах появляется этот пустой взгляд, но потом она моргает и говорит, что это пустяки. Так что я очень стараюсь не давить.

Кайлер выдохнул и откинулся на спинку дивана.

– А как ты себя чувствуешь? Насчет того, что она записалась в армию после вашего разрыва?

После того как ты отказал ей. Кайлер сказал не это, но Гриффин услышал именно так. Ему все еще с трудом удавалось не думать об этом в таком ключе. Что его отказ привел к тому, что она так катастрофически пострадала. Боже, а если бы она умерла?

Он не мог даже помыслить о таком, потому что от этого ему хотелось выблевать все, что он только что съел.

– Дерьмово, – тихо выдохнул Гриффин.

– То есть вы оба по разным причинам взвалили на себя вину, – сказал Кайлер. – Просто не замыкайтесь. Это вам понадобится, пока вы не преодолеете все трудности.

– Да.

– Но ты знаешь, что это не твоя вина, да? – спросил Куинтон. – Что Кенна пострадала. Как и чертовски верно, что не ее вина, что эти люди погибли от самодельного взрывного устройства. Верно?

– Иногда знать и верить не одно и то же, – сказал Кайлер, проницательно глядя на него. – Но Куинтон прав.

– Я тебя услышал. И она тоже это понимает. Но да, – сказал Гриффин.

– А вот и они. – Куинтон дернул подбородком, показывая куда-то за спину Гриффина. Мия несла графин, а Кенна поднос с холодными запотевшими стаканами, своим соком и тарелкой печенек.

– Я не смогла устоять, – сказала она, беря одно, где было больше всего шоколадных кусочков, и снова садясь рядом с Гриффином.

Все еще слыша советы друзей, он наклонился к Кенне и поцеловал ее в висок.

– Мне нравится, когда ты не можешь устоять, маленькая.

Расцветший на ее щеках румянец был чертовски прекрасен и наполнил его мужской гордостью, которая разгорячила его кровь. И это тоже подтверждало его уверенность в том, чего он хотел.

Он хотел Кенну.

* * * 

Рано утром во вторник Кенна проснулась в объятиях Гриффина.

После стольких лет было изумительно просыпаться не одной. И не чувствовать боль каждый божий день. Ее все еще мучили боли – в конце концов, его член был потрясающим, но не волшебным. Но в последнюю неделю или две она определенно чувствовала себя лучше. Может, дело было в оргазмах и эндорфинах. Может, в эйфории от сабспейса, которого она достигала снова и снова. Может, дело в том, что бондаж дарил ей успокоение, почти как пеленание ребенку. Или может потому, что она не оставалась наедине со своими мыслями, страхами и воспоминаниями. Ей было о чем подумать – и чем занять время, – и это определенно шло ей на пользу.

И хотя за прошедшие две недели она проводила большую часть своего времени с Грффином, не он один заполнял ее дни. Она виделась с сестрой еще дважды с того дня, когда рассказала все за ее кухонным столом, а в воскресенье днем она отправилась домой к Сиерре на ранний ужин с ее маленькой семьей.

Боже, сейчас Кенну переполняло такое ощущение сопричастности, что она могла бы заплакать. И Гриффин был очень большой частью этого. Это заставило ее признать, насколько сильными до сих пор были ее чувства к нему, и что на самом деле она никогда не забывала его. Может быть, именно так поступают люди – вынуждены поступать, – когда сердце не может получить того, кого хочет, но Кенна знала наверняка, что все эти годы обманывала себя.

Вот почему часть ее не могла отпустить чувство вины. Потому что у Джорджии никогда не будет этого. Больше не будет. И хотя Кенна услышала слова Гриффина и умом понимала, что он прав, временами ее сердце так сильно болело, что ей казалось, будто она задыхается.

«Как я посмотрю в лицо маме Джордж?»

Ее накрыла тошнота.

Кенна должна была вылететь в пятницу днем и вернуться утром в воскресенье. И хотя живот крутило, а грудь слишком сильно сдавливало, и мозг не переставал придумывать отговорки, почему поездку надо отложить, ей было необходимо сделать это. Наконец-то. Ради Джорджии, ради матери подруги и ради себя.

Единственным оправданием служило то, что ее неделя была занята вплоть до отлета: выступление сегодня вечером, ужин с сестрой завтра и репетиция демонстрации с Гриффином в четверг – репетиция ее первой публичной демонстрации с тех пор, как они воссоединились. И с тех пор, как она потеряла руку. Выставлять себя напоказ вот так было волнительно и щекотало нервы, но понимание, что люди будут смотреть на ее протез, добавляло еще нервозности к тому, что она уже чувствовала по поводу встречи с мамой Джордж.

И все-таки она была настроена сделать это. Ради Гриффина. И ради себя – потому что хотела снова почувствовать себя сильной и уверенной. Хотя бы раз.

Гриффин обнял ее за живот и крепко прижал к своему просыпающемуся члену.

– О чем ты так усердно думаешь? – спросил он сексуальным хриплым голосом.

Кенна засмеялась.

– О том, какой насыщенной будет неделя, – тихо сказала она правду, хотя и не всю.

– Если под насыщенной ты не имеешь в виду каждый день в моих объятиях и моих веревках, то я против, – сказал Гриффин, целуя ее в шею.

Кенна взглянула на него через плечо:

– Хотелось бы.

Он поиграл бровями:

– Тебе повезло, я как раз специализируюсь на воплощении в жизнь именно таких желаний.

Кенна со смехом покачала головой:

– Я знаю, сэр.

– М-м-м. Назови меня сэром еще раз.

Гриффин поцеловал ее в то место, где шея переходит в плечо, а затем прикусил.

Кенна застонала и заерзала, она любила, когда он кусал ее шею и плечи, и сексуальный засранец это прекрасно знал.

– Да, сэр.

Она быстро оказалась уткнувшейся лицом в матрас, когда Гриффин улегся поверх нее, обездвижив своим телом, и вошел в нее сзади. Жестко и быстро, и чертовски хорошо.

Он кончил с криком, который вызвал ее собственный оргазм, а потом они лежали рядом, потные и удовлетворенные.

– Черт, детка, – сказал Гриффин, целуя ее плечо. – Я не могу насытиться тобой.

– Я не жалуюсь, – улыбнулась она.

– Не жалуешься, – хохотнул он, потом помог ей встать с матраса и притянул в свои объятия. – Пойдешь со мной в душ?

Кенна кивнула, ей нравилось, как он всегда заботился о ней. Ей многое в нем нравилось.

Гриффин отрегулировал воду и помог Кенне войти в кабину, позволив занять лучшее место под струей воды.

– Напомни мне, что у тебя по расписанию.

Кенна мыла голову одной рукой – в этом она весьма преуспела, – а Гриффин намыливал ее тело, пока она пересказывала ему планы на неделю.

– Хм-м, – сказал он. – Эта неделя обрекает меня на воздержание.

Кенна хохотнула, но чувствовала то же самое. И тут ей в голову пришла мысль – возможно, пугающая и безумная, учитывая, как мало времени прошло с тех пор, как они воссоединились. Но это не помешало предложению сорваться с ее губ.

– Можешь поужинать со мной и моей сестрой завтра вечером. Если хочешь.

Его темные глаза метнулись к ее.

– Правда? С удовольствием. Мне очень хочется с ней познакомиться.

Его неподдельный интерес наполнил Кенну удовольствием. Все в поведении и словах Гриффина в эти последние недели подтверждало, что на этот раз для него все серьезно. Навсегда. И это одновременно и воодушевляло Кенну, и задевало мучительное чувство вины.

– Хорошо. Заметано.

Она сполоснулась и поменялась с ним местами.

– Знаешь, о чем я хотел спросить? – робко спросил Гриффин, и ей стало любопытно. Он сунул голову под душ. Ее душевая кабина была намного меньше, чем у него дома, и он едва там помещался. Но они мало времени проводили у него дома, отчасти потому, что привыкли возвращаться сюда, а отчасти потому, что Кенна немного беспокоилась, что там придется столкнуться со слишком многими воспоминаниями. По крайней мере пока.

– О чем?

– Я хотел спросить, можно ли мне прийти на твое мероприятие сегодня вечером. Послушать твою речь. – Он вытер воду с глаз и впился в нее взглядом.

– О. Правда? – В животе запорхали бабочки. Сегодняшнее выступление планировалось на ужине раненых военных, но привести с собой Гриффина не составляло проблем.

Он взял ее за руку.

– Это необязательно, если тебе некомфортно, Кенна. Просто мне хочется поддержать тебя.