Текст книги "Узы подчинения (ЛП)"

Автор книги: Лаура Кэй (Кей)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Кенна была готова выпрыгнуть из кожи. Адреналин, нервозность и желание опьяняющим коктейлем неслись по венам. Пульс грохотал. Между ног скопилась влага. Мысли лихорадочно перебирали мельчайшие подробности реакции Гриффина на ее протез в поисках хоть малейшего признака недовольства или неприятия... но ничего не находили. Это должно было принести ей облегчение, и на каком-то уровне так и было, но также заставляло ее голову идти кругом. Из-за того, что она ожидала от него очередного отказа? Возможно. Наверное. Но сейчас ей было не того.

Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы сохранить положение, как приказал Мастер Гриффин, потому что впервые за два года чувствовала себя снова в своей стихии.

Даже спустя столько времени.

В скрытых колонках звучала музыка, какая-то электронная мелодия в сочетании с фортепиано, жаждущий, энергичный бит с насыщенными синтезированными ритмами и тонами. Мастер Гриффин всегда любил музыку, и, хотя она и не знала песню, находиться здесь вот так было чертовски знакомо.

В отличие от остальной ее жизни сейчас – здесь, в этой комнате – она знала, каковы правила, чего от нее ожидают и что она может сделать, чтобы преуспеть. Она знала, кто она и что она.

И, Боже, она даже не осознавала, насколько нуждалась в этом. Во всем. Потому что она лишилась этого, когда лишилась морской пехоты. Она так много потеряла.

Кенна пришла сюда, желая избавиться от мыслей и эмоций – она надеялась, что это поможет ей справиться с болью на некоторое время. Но она уже нашла здесь больше, чем рассчитывала. И это было одновременно и хорошо, и плохо.

«Помни, зачем ты здесь, Кенна... А чего тебе не нужно».

Ее разум беспомощно воскресил поцелуй Мастера Гриффина несколькими минутами ранее. Она знала, что ей не почудился голод, с которым его рот заявлял права и пробовал ее. Это было потрясающе и... сбивало с толка. На самом деле, учитывая, что именно Гриффин охладил их отношения, слишком много сегодня вечером сбивало с толка.

Но сейчас не время осмысливать это.

Сейчас все, что ей нужно делать, – следовать командам Мастера Гриффина. Сейчас все, что ей нужно делать, – доставить ему удовольствие.

«Пожалуйста, пусть я доставлю ему удовольствие».

– Перестань думать, Кенна, – раздался низкий голос прямо у нее за спиной.

Она вздрогнула: слишком глубоко погрузилась в собственные мысли, чтобы заметить, что он подошел так близко. И черт побери, если это замечание не показывало, насколько хорошо он до сих пор знает ее.

– Извините, сэр.

Он легонько провел кончиками пальцев вниз по ее ногам.

– Не извиняйся. – Он поцеловал изгиб ее ягодицы, прямо под краем боди. – Просто чувствуй. Это все, чего я хочу от тебя. Сейчас это твоя единственная работа. Чувствовать, что я делаю с тобой.

Звякнул ударившийся об пол метал, и этот звук вызвал тысячу воспоминаний... но у нее не было времени остановиться даже на одном из них, потому что именно в этот момент грубые волокна пеньковой веревки коснулись ее щиколотки. Кенна застонала.

– Вот так. Вот чего я хочу, – тихо сказал Мастер Гриффин.

Его быстрые, умелые пальцы задевали ее кожу, пока он снова и снова оборачивал веревку вокруг ее щиколотки, крепкое шершавое объятие волокон словно встреча со старым другом после долгой разлуки – успокаивающее и возбуждающее одновременно. Не глядя вниз, она могла сказать, что он привязал веревку к чему-то вроде распорки, потому что потом он повторил процедуру со второй щиколоткой, так что она не смогла бы сдвинуть ноги, если бы захотела.

– Черт, я скучал по этому, Кенна. Видеть, как моя веревка обвивает твою кожу. – Его движения сказали ей, что он встал, а потом он появился перед ней, держа в руках еще один длинный кусок пеньковой веревки. – Дай запястья.

С колотящимся сердцем она вытянула руки вперед. Она не могла решить, что выглядит сексуальнее: то, как его большие руки держали веревку, которая, как она знала, скоро окажется на ней, или то, как его глаза сверкали, глядя на нее.

– Шире, – сказал он низким голосом. Она развела руки примерно на ширину плеч, и он кивнул. – Я не сломаю твой протез, если свяжу его?

Она быстро мотнула головой.

– Нет, сэр.

Это она знала наверняка, наверное, поэтому ее щеки зарделись.

Он склонил голову набок, конечно же, заметив перемену в ней. Одна бровь приподнялась. Черт возьми, почему это должно быть так сексуально? Рукой, державшей веревку, он погладил ее щеку, позволив бечевке упасть вниз по ее груди.

– Это из-за чего, маленькая?

Она колебалась всего секунду.

– Я пробовала. Дома. Когда впервые подумала о том, чтобы вернуться.

Не было смысла отрицать, особенно если это придаст ему уверенности сделать то, что он хочет... и что ей нужно.

– М-м-м. Думаю, со временем собираюсь подробнее выяснить это. – Бровь осталась выгнутой.

– Да, сэр.

Она была согласна позволить ему выяснить абсолютно все, только бы он накинул эту веревку на ее запястья. И он это сделал. Медленно, методично, мастерски. Он дважды обвил ее запястья бечевкой, пропустил конец в начальную петлю, а потом аккуратно обмотал свободный конец вокруг веревки между ее руками, пока не получились крепкие наручники вокруг каждого запястья и твердая распорка, сделанная полностью из веревки.

– Как ощущения? – спросил он.

– Хорошо. Зеленый, сэр.

«Хорошо» даже рядом не стояло. Потому что Кенне казалось, что каждый новый виток снимает камень с ее мыслей, тела и души. Впервые за очень долгое время. Она не знала, почему это так действовало на нее, просто действовало. И так было с самого первого раза, когда в первый год обучения в колледже ее парень шутливо, если не сказать неуклюже, обернул свой галстук вокруг ее запястий и привязал к изголовью кровати в своей комнате в общежитии.

Этот опыт пометил ее. Изменил. Пока она не начала желать более и более интенсивного бондажа и наконец в последний год обучения открыла для себя этот образ жизни на вечеринке вне кампуса.

– Очень хорошо. Можешь согнуть руки и прижать кулаки к плечам?

Она сделала это, сохранившаяся часть предплечья давала возможность сгибать правую руку почти как обычно.

Гриффин кивнул.

– Твоей руке будет больно, если я свяжу ее в таком положении?

Кенна задрожала, но сдержала готовое вырваться наполненное желанием «Нет!» и действительно обдумала вопрос.

– Думаю, что смогу удерживать такую позицию какое-то время безболезненно.

Он наклонился и поцеловал уголок ее губ, маленькая награда, задевшая что-то у нее в груди.

– Я ценю твою честность. Я буду счастлив оставить тебя в таком виде. Но ты хочешь большего, Кенна?

– Да. Еще, сэр, пожалуйста.

Она хотела, чтобы отметки от веревок глубоко отпечатались на ее коже. Везде.

Его смешок был полон сексуального самодовольства.

– Это прозвучало почти умоляюще. А мне всегда нравилось, как ты умоляешь.

Он встал позади нее, завел веревку между ее запястий ей за шею, привязал ее ко второму запястью и обернул вокруг торса, перекрестив на груди.

Кенна заскулила, потому что быть связанной таким образом ощущалось чертовски потрясающе. Но она собиралась разрезать боди на лоскуты, как только окажется дома, за то, что материал не давал ей ощутить грубое прикосновение бечевки.

– Жалеешь, что осталась одетой, да?

Гриффин обошел ее и подмигнул, любуясь своей работой.

Она скривила губы, но ничего не сказала, потому что он и так уже знал ответ. Будь он проклят.

Он обошел ее, молча рассматривая, она рассматривала его в ответ. Прекрасную обескураживающую татуировку на спине. Широкие плечи, идеальную посадку черных джинсов на бедрах и заднице, заметную выпуклость члена под джинсовой тканью, длинноватые черные волосы, она знала: ему нравилось, что она вцеплялась в них, когда они целовались. Эта мысль заставила ее заерзать под веревкой.

Он остановился перед ней, медленно оглядывая свое творение.

– Черт, Кенна. Я тысячу раз связывал тебя в своих снах. – Он покачал головой. – Но ни один из них не сравнится с честью снова заполучить тебя в свои руки наяву.

Она ему снилась? Его слова, ощущение веревки снова после долгого перерыва, ее возбуждение – от всего этого у Кенны кружилась голова.

А потом он потянулся ей между ног и расстегнул застежку боди.

Прикосновение пальцев к ее киске и слишком быстрое касание к ее клитору заставило Кенну застонать и податься вперед.

Мастер Гриффин поймал и удержал ее.

– Не шевелись, маленькая. И дай мне сделать дело.

Она кивнула, ее мозг и тело все еще кружились. На коже выступила тонкая пленка пота из-за переполнявшего ее предвкушения.

А потом он ее оставил. Ее слух улавливал его движения где-то за спиной, заставляя предвкушение подниматься еще выше, пока ее легкие не заработали чаще. Несколько ламп погасли, и в сочетании с музыкой мягкий золотистый полумрак создавал атмосферу одновременно чувственную и рискованную, сексуальную и опасную. А то, с чем вернулся Гриффин, заставило ее сделать резкий вдох.

Флогер. С восхитительными широкими полосками кожи. Гриффин держал девайс двумя руками, толстая оплетенная рукоятка в правой, а собранный вместе хвост в левой. Похлопывая полосками по ладони, он сказал:

– Готова получить немного эндорфинов, Кенна?

Боже, да. Вот оно. Бондаж – это только подготовка и передача контроля, хотя и сам по себе дарил опьяняющие ощущения, но то, что следовало потом, поднимало его на новый уровень. Туда, где она могла бы парить.

– Да, Мастер Гриффин.

Он исчез позади нее и надел капюшон ей на голову, убрав мешающие материю и волосы.

А потом... ничего не произошло. Мгновения тянулись, пока она не оказалась на грани того, чтобы окликнуть его или попробовать повернуть голову. Но она стойко держалась, желая ублажить его и зная, что он специально так делает. И, черт возьми, это работало, потому что Кенна превратилась в комок нервов, желания и потребности.

Свист.

Кожа приземлилась на ее спину. С одной стороны, потом с другой. Ощущение одновременно и разминало, и жалило. Снова, снова и снова. Несмотря на тонкую защиту боди, кожа Кенны разогрелась. И чем сильнее она разогревалась, тем быстрее стучал ее пульс и сильнее отвечало ее тело – возбуждением, с болью, которая доставляла наслаждение, тем самым высвобождая эндорфины.

Она застонала и полностью отдалась ощущениям, пока он двигался от верха ее спины к заднице. И тут она могла чувствовать удары, потому что Мастер Гриффин поднял свободную ткань ее боди, чтобы полностью обнажить ее тело. Кожа разогрелась и там, тело Кенны почти пело от переполняющих ощущений.

– Ты мокрая для меня, Кенна? – спросил Мастер Гриффин, заглушив звук хвостов, падающих на ее зад.

– Да, сэр, – прохрипела она.

– Хочешь кончить для меня?

Вопрос заставил ее клитор завибрировать.

– Пожалуйста.

– Нет. Не кончай.

Он ударил по ее правому бедру, потом наконец по левому.

– О Боже, пожалуйста, – задохнулась она, потому что сильное, неконтролируемое желание собиралось внизу живота и создавало между ног зудящее давление, которое она едва могла выносить.

– Проси.

Хвосты снова опустились на ее зад.

Ощущение парения было так близко. Так чертовски близко.

– Пожалуйста, Мастер. О Боже, пожалуйста, пожалуйста, можно мне кончить?

Ее мыщцы напряглись, когда оргазм устремился вниз.

Что-то стукнуло об пол, и потом тело Гриффина тесно прижалось к ее спине, а его рука обернулась вокруг ее бедер.

– Кончай, – прорычал он, проникнув пальцами глубоко между скользких губ ее киски. – Теперь кончай.

Кенна вскрикнула так громко, что получился почти визг. Все ее тело стало жестким, а легкие застыли, а потом она взорвалась, разлетевшись на мелкие кусочки. Далеко-далеко...

– Да, – выдавил Гриффин рядом с ее ухом. – Я держу тебя.

И она поверила в это. Ей пришлось. Потому что Кенна была не совсем там. Она была совершенно, блаженно, безоговорочно в другом месте.

* * *

Гриффин подхватил обмякшее тело Кенны на руки и прижал к своей груди, пока оргазм сотрясал ее, оставив без сил. Простенькая вязка, которую он создал, заняла, наверное, минут десять, и он порол ее добрых двадцать минут, что всегда вызывало у нее выброс эндорфинов, но тем не менее он никогда не видел, чтобы она падала так глубоко в сабспейс при такой легкой стимуляции. Что вызвало у него множество вопросов.

Что стояло за изменением ее восприимчивости? Когда у нее в последний раз был оргазм? Насколько к тому имеет отношение ее травма и общее состояние психики?

Но всему этому придется подождать.

Как и его собственным потребностям. Он поправил непроходящую эрекцию в штанах. Вырвать у Кенны плавящий кости оргазм было единственной целю этой сцены. Учитывая все, чего он не знает, и как много времени прошло с тех пор, когда они последний раз были вместе, он будет двигаться медленно. Пока.

Он начал распутывать веревку, освобождая торс, руки, запястья Кенны, потом поднял ее на руки и отнес к оббитому тканью столу для бондажа и положил, чтобы освободить щиколотки.

Она улыбнулась и пробормотала:

– Грифф?

– Я тут, красавица. Отдыхай, – сказал он, потянувшись к одеялу, которое положил заранее. Он накрыл ее тело мягким флисом. Его взгляд остановился на ее лице, и, Господи, она была великолепна. Щеки разрумянились, губы красные и блестящие. Длинные ресницы дрогнули, и она подняла руки, словно ища что-то.

– Я держу тебя, Кенна. – Он встал слева от нее и снова взял ее на руки.

– Привет, – прошептала она, утыкаясь лицом в его грудь.

Господи. Один-единственный жест. Один чертов маленький жест. Она с таким же успехом могла сунуть руку в его грудь и схватить его за самое сердце.

– Привет, – сказал он, неся ее обратно в комнату отдыха. Он уберется позже. Прямо сейчас все его внимание сосредоточилось именно там, где требовалось.

На ней.

Он захватил с собой бутылку воды и сел на диван, устроив Кенну у себя на коленях.

– Закрой глазки, – прошептал он, помня, что когда она действительно уходила в сабспейс, то иногда засыпала.

И, помоги ему Господь, она заснула.

Ее тепло было бальзамом на его израненную сожалениями душу, такого покоя он не испытывал уже долгое время. Но покой, который он испытывал, обнимая ее, был также и проблемой, потому что с первого момента их встречи Кенна развесила с десяток красных флажков: ее настороженность с ним, ее сдержанность, нежелание отвечать на все его вопросы, явный страх, с которым она показала свою руку.

«Мне нужно опять почувствовать себя хорошо».

Это «опять». Это короткое слово содержало множество значений, выдававших, что она чувствовала на самом деле.

И еще, конечно, он подвел ее тогда, много лет назад. Сегодняшний вечер доказал, что она может снова ему доверять, но это было доверие, что он позаботится о ней во время сцены, а было еще доверие, что он будет заботится о ней всегда. И именно последнего он желал больше всего, но мог никогда не заслужить.

– М-м-м, – застонала Кенна, потянувшись и заерзав, вернув к жизни его эрекцию. Ее веки открылись, и одну прекрасную секунду она посмотрела на него с таким выражением, которое он мог определить только как любовь.

А потом ее глаза расширились, и она дернулась, как будто хотела сбежать.

– Эй, полегче, – сказал Гриффин. – Просто расслабься на минутку. Приди в себя.

Она замерла, но настороженность вернулась с лихвой.

– Эм, простите, сэр. Надолго я вырубилась?

Будь он проклят, если такой резкий поворот в ее поведении не задевал.

– Не слишком. И я все равно держал тебя. – Он открыл бутылку с водой и передал ей. – Попей.

Пока она пила, он передвинул руки на ее шею и плечи, разминая их и задерживаясь там, где натыкался на узлы. Наконец она медленно расслабилась снова, пока не стала мягкой и податливой.

– Если я разомну твой бицепс, это поможет или будет больно? – спросил он, скользнув ладонью вниз по ее руке.

– Эм, поможет, – сказала она. – Но вы не обязаны...

Он застыл.

– Посмотри на меня. – Через мгновение она подняла на его глаза. – Мы не можем продолжать – не можем делать ничего, – если я не смогу заботиться о тебе так, как должен Дом. Мне это нужно, Кенна, мне это чертовски необходимо.

– Ла-адно.

Он выгнул бровь и мысленно вылил ведро воды на угли гнева, тлеющие в животе. Гнева на себя за то, что заставил ее сомневаться, забыть о том, кто он такой.

– Простите, Мастер Гриффин. Я не это имела в виду.

Он аккуратно начал разминать ее бицепс.

– Я знаю, маленькая. Просто расслабься. Позволь мне сделать тебе хорошо.

Опять.

Через несколько минут она заговорила:

– Можно спросить у вас кое-что, сэр?

– Конечно, – сказал он. Ему было интересно, что она хочет узнать. После всего этого времени.

– Вы не... в смысле, мы можем, я могу... – Она сердито выдохнула.

– Что ты пытаешься спросить, Кенна?

Ее щеки порозовели.

– А как же вы?

Он нахмурился, но потом понял и покачал головой.

– Не сегодня.

Хотя, конечно, от этого вопроса его член снова зашевелился.

– О, – сказала она.

Он поднял ее лицо за подбородок.

– Сегодняшний вечер только для тебя.

Она кивнула, но было в ее глазах что-то, что обеспокоило его и заставило спросить.

– А теперь самое время сказать мне, что будут и другие вечера, Кенна. Так как, будут? – Его желудок скрутило. – Я увижу тебя снова?

Глава 6

На следующее утро Кенна провалялась в кровати гораздо дольше обычного. Как правило, она вставала рано, потому что ей все равно не спалось. Она лучше всех знала программу передач ночного кабельного телевидения. Но за прошедшую ночь она ни разу не проснулась.

Должно быть, сказался эмоциональный стресс от встречи с Мастером Гриффином после такого долгого перерыва и значительных перемен в ее жизни. А может, дело в хорошем, отключившем голову оргазме и освобождении, которое подарило ей подчинение и связывание. Или все пережитое вместе: новая встреча, разговор, оргазм, глубокое погружение в сабспейс – настолько вымотали ее разум и тело, что она просто вырубилась.

Или, возможно, нервозность из-за того, что дала Гриффину номер своего сотового и согласилась снова встретиться с ним завтра вечером. Несмотря на то, что часть ее сомневалась в разумности этой идеи. Подчинение определенно помогло ей почувствовать себя лучше – неважно, на сколько долго, – но Гриффин был слишком наблюдательным, слишком упорным и слишком привлекательным. И в его присутствии нелегко было помнить, ради чего она пришла в «Святотатство», а что ей ни к чему.

Но независимо от причин, полноценный сон без мучительной фантомной боли оказался настоящим блаженством.

Кенна чувствовала себя настолько отдохнувшей, что даже решилась на то, что давно откладывала, а ведь раньше от одной мысли об этом ей становилось тошно. Ей предстояла поездка. Она и так тянула слишком долго.

Выбравшись из кровати, она привела себя в порядок, но не стала заморачиваться с протезом. Она сварила кофе в небольшом кофейнике, засунула хлеб в тостер и включила ноутбук, стоявший на маленьком столе в ее узкой кухне.

Ей потребовалось меньше пяти минут, чтобы свериться со своим расписанием и найти три свободных дня на поездку – поездку, время для которой давно пришло. Не давая себе возможности передумать, она забронировала билеты на самолет, гостиницу и арендовала машину.

– Жалко, что тебя нет рядом, чтобы дать мне пинка, Джордж. Нынче мне частенько это требуется, – произнесла она вслух.

Дала бы Джордж ей пинка за возвращение к Мастеру Гриффину? В первые недели в учебном лагере, в редкие свободные моменты между тренировками, сном и торопливым поглощением пищи они узнавали друг друга. Джорджия рассказала, что родилась в семье потомственных морпехов, но не ладила с отцом, который не жил с ними, а Кенна рассказала, что ее озабоченные общественным положением родители не одобряли ее поступления на службу. Молодые женщины выяснили, что обе всерьез собирались – и передумали – учиться юриспруденции. Все это довольно быстро скрепило их дружбу.

И конечно же, со временем Кенна поделилась своей тоской по Гриффину. Джордж стала единственным человеком, знавшим, чего ей стоило уехать и сколько времени прошло, прежде чем стало легче. Больше никто не знал Кенну настолько хорошо. А теперь Джордж не стало.

И Кенна чувствовала себя чертовски одинокой. Вчерашняя встреча с Мастером Гриффином заставила ее осознать это. Вот почему она сидела и разговаривала с призраками.

Кенна вздохнула и закрыла ноутбук.

Она не собиралась возвращаться к нему по-настоящему. Во всяком случае, не ожидала возобновления отношений.

И если быть честной, ее разум и тело уже давно не находились в таком хорошем состоянии. Так что, возможно, Джордж одобрила бы и не осудила бы возвращение к мужчине, который разбил ей сердце.

– Кого я обманываю? – прошептала Кенна, вставая из-за стола.

Она приняла душ, надела серую футболку и брюки-карго цвета хаки с резинкой на поясе (ей не хотелось возиться с пуговицами) и пристегнула свою руку. Короткие рукава открывали весь протез, но на улице обещали тепло, хотя была почти середина октября.

И тут она поняла, что совершенно не знает, чем заняться. Такое прекрасное субботнее утро, а ей абсолютно некому позвонить, не к кому пойти, совсем не к кому...

Вообще-то, это не правда. Верно говорят: мы не ценим то, что имеем. Если ей одиноко, то есть человек, который очень хочет быть частью ее жизни, и это она тоже слишком долго откладывала.

Приняв решение, Кенна взяла ключи и сумочку и вышла из дома.

Потому что сегодня, определенно, день начала изменений к лучшему.

* * * 

Кенна постучала в дверь и стала ждать. Насколько глупо, что в животе у нее порхают бабочки оттого, что она заглянула к старшей сестре?

Определенно, не слишком глупо, потому что, когда Сиерра открыла дверь, на секунду на ее лице отразилось крайнее удивление, прежде чем она взяла себя в руки и улыбнулась.

– Кенна. Вот это да. Заходи. Ты в порядке? Все хорошо?

Кенна вздохнула. Конечно же, это первое, что пришло сестре в голову, учитывая, как редко они общались после ее увольнения из армии.

– Боже, я облажалась по полной, да?

Она прошла в светлую просторную кухню таунхауса, расположенного в ближайшем пригороде.

– Что? – спросила Сиерра в замешательстве. Это было бы почти комично, если бы не было так грустно. Именно Кенна сделала их отношения такими, и теперь пришло время все исправить.

Она положила сумочку на кухонную тумбу и встала спиной к гранитной столешнице.

– Сегодня на меня напало настроение «пора наладить свою жизнь», так что я приехала извиниться.

Сиерра покачала головой:

– Кажется, нам нужен кофе. Или вино.

– Сейчас одиннадцать часов утра, – засмеялась Кенна. – Давай кофе.

– Хорошо. – Сиерра занялась кофейником, а Кенна достала кружки, молоко и сахар. – Ты ела?

– Только тост. Но на самом деле я голодна.

Определенно, секс и подчинение способствовали хорошему аппетиту. Хотя в действительности секса не было. Ей не следовало бы испытывать такое разочарование, как вчера, когда она оставила Мастера Гриффина. На самом деле, секс только больше все усложнил бы. Ведь так?

– Я правильно понимаю? Ты приехала без моих уговоров, извинилась и хочешь есть? – спросила Сиерра с сестринским сарказмом в голосе.

Кенна усмехнулась.

– Я уже сказала, что облажалась. Чего еще ты хочешь? – Она покачала головой. – Вообще-то, забудь. Это только малая часть того, почему я здесь. Так что да, ты правильно понимаешь.

– Ну, хорошо.

Весь сарказм испарился, сменившись сочетанием замешательства, растерянности и надежды, от вида которой у Кенны заболело сердце. Сиерра достала чипсы и сальсу, и сестры сели за стол.

На кухню влетел племянник Кенны, Джейк, в одних трусах с Человеком-пауком.

– Тетя Кенна! – Он обнял ее за шею. – Я не знал, что ты здесь!

– Привет, приятель. Мне нравится твой прикид, – улыбнулась Кенна.

– Нафиг одежду! – захихикал он.

– Джейк. Следи за языком. И одежда нужна. Иди-ка найди что-нибудь, – сказала Сиерра.

Мальчик умял пять чипсов, обмакнув их в сальсу и заляпав грудь.

– Ну, – хохотнула Кенна, – думаю, в данном случае отсутствие одежды к лучшему.

– Видишь? – сказал Джейк. – Думаю, нам стоит всегда есть без одежды.

– Э нет. Этому не бывать, – сказала Сиерра, строго глядя на него. – Иди надень что-нибудь, парень.

Он издал многострадальный вздох и затопал с кухни.

– Лучше бы одежды вообще не существовало, никогда.

Кенна, как раз откусившая чипсы, подавилась. Потому что совершенно невинные замечания ребенка навели ее на мысль о том, что она знает еще нескольких обладателей Y-хромосомы, которые также предпочитают как можно меньше одежды.

Сиерра уткнулась лицом в ладони.

– Ну, по крайней мере он в трусах. Клянусь, пацан просто не способен оставаться в одежде. Он заходит в дверь, и футболки со штанами разлетаются в разные стороны. Половину времени у нас тут, можно сказать, мельтешат пенисы.

Кенна не удержалась. Просто не смогла. Смеясь и кашляя, она добралась до тумбы, взяла бумажное полотенце и прижала его ко рту. В уголках глаз собрались слезы.

– Мельтешат... пенисы... – выдавила она, истерически хохоча. Потому что посещала место, где такое бывало на самом деле. Много раз.

Наконец она успокоилась, глубоко вдохнула и повернулась к Сиерре.

Которая моментально расплакалась.

Сердце Кенны ушло в пятки, и она бросилась к сестре.

– О Боже, Си. Что случилось?

Сиерра забрала у нее из рук бумажное полотенце и попыталась остановить поток слез.

– Просто... кажется, это первый раз, когда ты по-настоящему засмеялась... с тех пор как вернулась.

– Ох. – Кенна кивнула. – Да. – Она присела на корточки перед сестрой. – Я за многое должна попросить прощения. Я знаю, что была такой несносной. Боже, иногда я с трудом выношу сама себя. Но я буду лучше стараться. Во всем. С тобой. Ты можешь простить меня? Потому что мне очень не хватает моей подруги и сестры.

– Ох, милая, – сказала Сиерра, обнимая Кенну за плечи. Кенна обняла ее в ответ, и ей показалось, будто маленький кусочек нее встал на место. – Поговори со мной, Кен. Расскажи мне все, что можешь. Потому что я так сильно соскучилась по тебе.

Через минуту Кенна села обратно на свой стул и попробовала решить, что рассказать и с чего начать. Вдруг ей захотелось, чтобы еще хоть один человек в мире, кроме Джорджии, которой больше не было, и Гриффина, который... – Кенна даже не знала, что о нем думать – узнал ее настоящую, всю ее.

– Хорошо. Ну, вчера вечером я кое-куда ходила. В клуб. В клуб, который я посещала до того, как завербовалась в морскую пехоту. И там я увидела человека, которого когда-то знала, – сказала она.

– Ты ходила в клуб? В котором танцуют? Елки-палки, Кенна, это было свидание?

– Не танцевальный клуб, – сказала Кенна, обмакивая чипсы в сальсу и искоса поглядывая на сестру. – Секс-клуб.

Она откусила кусочек, прожевала. На другом конце стола воцарилось молчание.

Сиерра моргнула, раскрыв рот.

– Секс-клуб.

– Ага, – кивнула Кенна. – Где люди занимаются сексом. БДСМ-клуб, если быть точной.

– Я так и знала, что нам понадобится вино, – сказала Си, стараясь не выдать удивления в голосе. Она достала бутылку белого вина, два бокала, разлила вино и сделала большой глоток. – Итак, БДСМ. То есть бондаж, доминирование...

– Садизм и мазохизм. Хотя мне больше нравятся первые два. Я сабмиссив. Со времени своего первого сексуального опыта. Я просто не понимала этого, пока не встретила других людей со схожими интересами, – сказала Кенна. – До службы я пару лет была постоянным членом клуба.

Она нашла «Святотатство» через год после окончания колледжа, тогда клуб только открылся. И в один из вечеров к ней подошел высокий, темноволосый и хорошо сложенный Доминант с браслетом Мастера клуба, и они приняли участие в невероятно жаркой сцене.

Мастер Гриффин.

Они быстро стали постоянными партнерами, за исключением демонстраций и обучающих занятий, которые он должен был проводить. Часто они делали это вместе, но иногда ее график не позволял. И постепенно ей стало все сложнее и сложнее терпеть эти случаи, пока в итоге она не рассказала ему о своих чувствах начистоту.

– Ладно, давай вернемся к твоему вчерашнему свиданию, – сказала Сиерра.

Кенна усмехнулась, но усмешка тут же превратилась в широкую улыбку.

– Это было не свидание. Не совсем.

– Тогда как вы называете, когда женщина-сабмиссив встречается с кем-то в клубе? – выгнула бровь Сиерра.

– Это сложно, – сказала Кенна.

Си затрясла головой:

– Нечестно говорить мне «секс-клуб» и «сексуальное подчинение» без остальных пикантных подробностей. Колись, сестренка. Кто он... или, прости Господи, это она?

– Это мужчина, – хохотнула Кенна. – Его зовут Гриффин. И мы были вместе немногим больше года до моего поступления в Корпус морской пехоты.

– Погоди. Правда? – Сиерра нахмурилась, пристально вглядываясь в лицо Кенны. – Я не припоминаю никого по имени Гриффин.

– Я не рассказывала тебе. Тогда я не знала, как объяснить все остальное. И мне казалось, что я должна держать это в секрете, – сказала Кенна. Забавно, но сейчас ей так больше не кажется. В конце концов, когда родители перестают с тобой разговаривать из-за того, что ты записываешься в армию, а потом сдержанно реагируют на твое боевое ранение невысказанным, но вполне явным «мы же говорили», то тебя вдруг намного меньше волнует, что подумают другие.

Этому ее тоже научила служба в морской пехоте. И что бы она ни потеряла, это останется при ней. Она была чертовски хорошим морпехом. Она хорошо делала свою работу. Она несла свое бремя и вносила свой вклад. Так что хрена с два она позволит осуждению других влиять на себя.

– Значит, все это время у вас были отношения на расстоянии? – спросила Сиерра с легкой грустью в голосе.

– Нет, – сказала Кенна. – Пять лет назад я призналась ему в любви, а он сказал, что не заинтересован в серьезных отношениях.

Ей казалось, что все это произошло миллион лет назад. Она была наивной двадцатичетырехлетней девушкой, которая и подумать не могла, что что-то может пойти не так. Теперь она знала намного больше о себе и о мире. И все-таки вчера Мастеру Гриффину каким-то образом удалось заставить ее почувствовать, будто их разлуки совсем не было. И это ее немало пугало.

– О, Кенна. – Сиерра потянулась через стол и взяла ее за руку – за правую руку. Осознав, что схватилась за протез, она собралась было убрать руку.

– Я не против того, чтобы ты прикасалась к моему протезу, Си. Это часть меня. Теперь это все – я, – сказала Кенна и секунду спустя поняла, что почти слово в слово повторила сказанное Гриффином вчера вечером. Она не знала, как к этому относиться.

Сиерра оставила свою руку на месте.

– Боже мой, ты из-за этого пошла в армию?

– Нет. По крайней мере не совсем, – сказала Кенна, зная, что ее сестра решит именно так. И беспокоясь о том, что так же подумает и Гриффин, когда она ему расскажет.

Вчера ночью после его настойчивых расспросов, увидятся ли они снова, – и ее согласия – она извинилась и убралась оттуда до того, как ему удалось устроить еще больше трещин в броне, которую, как она полагала, она выстроила вокруг своего сердца и своих мыслей, когда дело касалось него. Так что они не поговорили о том, что с ней произошло.