Текст книги "Узы подчинения (ЛП)"

Автор книги: Лаура Кэй (Кей)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ладно.

Боже, она была чертовски прекрасна. И ему так сильно хотелось обладать ею, что он едва мог дышать.

Когда она опустилась на пол, Гриффин быстро убрал распорку и веревки с ее ног, потом нежно поднял ее в сидячее положение и прижал к груди, чтобы освободить от веревок торс и руки. Через несколько минут они сидели посреди кучи разбросанных веревок, и даже в этом было для него нечто прекрасное. Он прижимал ее спину к своей груди, ее тело покоилось между его коленей и бедер.

А потом она подняла колени и передвинулась вбок, чтобы прижаться к нему.

– Спасибо, сэр, – едва слышно прошелестела она.

Гриффин поцеловал ее волосы и взял ее обмякшее тело на руки.

– Ты была идеальна, Кенна.

В прилегающей комнате он положил ее на середину дивана, потом взял воду и полотенце и послал короткое сообщение Мастеру Лео в бар, чтобы им принесли поесть.

Укрыв ее, он устроился в углу дивана и положил себе на колени подушку, а потом дал ей знак лечь. Ее движения были вялыми и сбивчивыми, но она сумела устроиться на нем, уткнувшись лицом ему в живот. Она была достаточно близко, чтобы прикоснуться, так что он подчинился потребности гладить ее руку, пока она то погружалась в сон, то приходила в сознание.

Когда раздался стук, Гриффин тихо разрешил войти. Женщина-сабмиссив увидела дремлющую Кенну и аккуратно поставила поднос на журнальный столик.

– Спасибо, – произнес он одними губами. Она кивнула и выскользнула прочь.

Гладя волосы Кенны, он рассматривал поврежденную руку. Кожа над протезом была отмечена шрамами. Одни казались хирургическими, другие были более рваными и беспорядочными. На самом деле, чем внимательнее он приглядывался, тем больше мелких шрамов видел – на шее, сбоку на груди, что едва выглядывала из-под одеяла, даже сбоку на лице. И теперь, когда он об этом задумался, он также заметил бледные белые отметины на ее правой ноге, как будто что-то повредило все ее тело с одного бока.

Что за черт?

Неожиданно Кенна потянулась, выгнулась и посмотрела на него со слабой улыбкой.

– Извините, – прошептала она.

Он покачал головой:

– Не извиняйся. Когда ты достигаешь сабспейса – это потрясающе.

Она перекатилась на спину, отведя глаза, но недостаточно быстро, чтобы скрыть, что его слова заставили ее улыбнуться шире.

– Как твоя рука? – спросил он, все еще обеспокоенный.

– Весьма неплохо, – ответила Кенна, но некоторая уклончивость в ее голосе зацепила его.

– Но не полностью хорошо?

Она вздохнула и взглянула на него:

– Мастер Гриффин, я чувствую себя феноменально, вот почему сейчас мне кажется, что во мне вообще нет костей.

Он слегка улыбнулся:

– Я рад это слышать, Кенна, но мне нужно знать о твоей руке, чтобы не навредить тебе. Потому что меня убьет, если это случится. Поэтому мне нужно, чтобы ты рассказала.

Она задумалась на минуту.

– Присоска держателя действует наподобие компрессионных гольф, так что по большей части висение вниз головой не слишком сказывается на моей руке. Но ощущение покалывания, когда кровь возвращается, теперь, когда я снова в нормальном положении, весьма сильное. Хотя, честно говоря, знание того, что это ощущение реально, делает его гораздо более терпимым, чем фантомные боли, которые я испытываю до сих пор в том месте, где у меня была кисть, так что я совсем не против.

У нее фантомные боли? За сорок восемь часов, прошедшие с их последней встречи, он пытался изучать ампутации, уход и любые специальные аспекты, так что прочитал достаточно, чтобы знать, что фантомные боли – наиболее частые и мучительные жалобы у людей с ампутацией.

У него упало сердце, и все вопросы вернулись.

– Кенна, ты наконец расскажешь мне, что произошло? Потому что незнание меня убивает.

Глава 8

– Хорошо, – сказала Кенна, садясь. Она полагала, что им надо многое обсудить и нет смысла откладывать. Она передвинулась, чтобы сесть поудобнее, и Мастер Гриффин позволил ей, хотя не отпустил со своих коленей.

– Ты голодная? – спросил он. – Я просил принести нам перекусить.

Кенна взглянула на поднос – и ее сердце сжалось. Здесь было все ее любимое. Печенье с шоколадной крошкой, за которое кто-то с кухни должен получить Нобелевскую премию мира, миска спелых ягод, мини-чизбургеры и стакан апельсинового сока с густой мякотью.

– Ты помнишь, – прошептала она.

– Всё, Кенна.

Она повернулась к нему.

– Я помню все.

На его лице отражались все чувства, только она не доверяла себе прочитать, какие именно. Они походили на те чувства, которых она когда-то хотела от него, – только она не была уверена, что сможет получить их теперь. Или что заслуживает их.

Кенна опустила голову и кивнула.

– Я проголодалась, – выдавила она.

Протянув руку ей за спину, Мастер Гриффин взял бургеры и ягоды. Он поднес к ее губам малину. Это были ее самые любимые ягоды, и это он тоже помнил. И будь она проклята, если от этого у нее в груди не появилось забавное ощущение, хотя Кенна не была уверена, что оно ей нравится.

«Я хотела чувствовать меньше, а не больше. Справлюсь ли я с большим?»

Она не знала. Действительно не знала.

Они взяли по чизбургеру, и Кенна проглотила свой, к большому веселью и удовольствию Мастера Гриффина. А потом она отряхнула пальцы, прижала одеяло к груди и начала рассказывать, перейдя прямо к делу.

– Я потеряла руку два года назад в Афганистане, когда служила в морской пехоте. Один из парней в моем взводе наступил на самодельное взрывное устройство во время обычного патруля. Он и еще одна девушка умерли мгновенно. А я со временем потеряла руку.

Глубоко вдохнув, она посмотрела ему в глаза.

– Господи, Кенна. Ты морпех? Это... это просто поразительно, – сказал он, проведя рукой по своим темным волосам.

– Я была морпехом, – уточнила она, беря несколько ягод малины.

– Чушь, – сказал Мастер Гриффин. Кенна повернулась к нему. – Я знаю нескольких ребят, которые служат в корпусе. Однажды морпех – навсегда морпех. Так они говорят. Ничто не может забрать это у тебя.

Ее горло сжалось от его пылких слов, от того, как они отозвались глубоко в ее душе. В них была правда, Кенна знала, но эту правду было так трудно ухватить, когда она чувствовала себя такой виноватой за то, что выжила, а другие нет.

– Да, – сказала она и через некоторое время продолжила: – Одной из погибших была моя лучшая подруга. Ее звали Джорджия, Джорджия Керн. Хотя все звали ее Джордж. Так что мы были Джордж и Кен, что все парни считали прикольным. – Кенна издала слабый смешок, отдавшись воспоминаниям. – Это было забавно.

– Черт, мне так жаль, что тебе пришлось через столько пройти, Кенна. Но я горжусь тобой.

Мастер Гриффин наклонился к ней и поцеловал ее в лоб, его взгляд вдруг стал слишком внимательным, слишком видящим.

Внезапно ей понадобилось сменить тему.

– А что насчет тебя? – спросила Кенна, хватая печенье. Она дала ему одно и откусила от своего.

Гриффин выгнул бровь:

– Что насчет меня?

Она задумалась и вспомнила кое-что.

– Расскажи мне про... свою татуировку.

В животе запорхали бабочки, потому что ей отчаянно хотелось знать, что это могло значить.

Гриффин склонил голову набок, а его глаза... Боже, в его глаза было почти невозможно смотреть.

– Это ты, Кенна.

Ее желудок сделал сальто.

– Ну, да. Это я поняла. Просто... почему?

Долгое мгновение Гриффин ничего не говорил. А затем взял ее за искусственную ладонь.

– Я думал, что больше никогда тебя не увижу. И хотел помнить.

– Помнить что? – спросила Кенна. Воздух между ними неожиданно наполнился напряжением, отчего в груди появилось странное чувство.

– Женщину, которую я любил и потерял.

– Что? – выпалила она. Стоп. Она тряхнула головой. Любил? – Я... эм... что?

– Кажется, я выразился предельно ясно, Кенна. – Он пристально смотрел ей в глаза.

– Но... – Кенна слезла с его коленей на диван и закуталась в одеяло. Гриффин следил за ней, слегка сжав губы. – Ты выразился ясно. Ты выразился очень ясно. Когда сказал мне, что я тебе нравлюсь, но ты не хочешь серьезных отношений, когда я сказала тебе... – Она покачала головой, не в силах произнести слова. Не сейчас. Не так. – Так что извини, но я по-прежнему не понимаю.

– Я был молодым, и глупым, и безответственным. Я не хотел. Полагаю, я был просто слишком незрелым, чтобы понять, что у нас было. Что это значило. Однако мне не потребовалось много времени. Прошло всего несколько недель, и я понял, что совершил ужасную ошибку. Я звонил и приезжал к тебе домой, но тебя не было. И я не мог тебя найти. Через год я сделал татуировку, и...

Кенна резко встала, его слова пошатнули ее мир.

Она обошла журнальный столик и стала ходить по узкому проходу. Он был слишком узким. Слишком мало места. Кенна вдруг почувствовала себя животным в клетке, стремящимся на свободу.

«Он передумал. Он передумал и пришел за мной. Он любил меня?»

– О Боже, – сказала она. В голове все перемешалось, сердце болезненно колотилось. Все могло быть совсем по-другому. Все страдания. Все потери. Вся боль. Все было бы по-другому.

Мастер Гриффин тоже встал, в его глазах и позе читалась настороженность.

– Прости, что причинил тебе боль пять лет назад, Кенна. Прости, что заставил нас потерять то, что мы могли бы иметь.

Она покачала головой, рвано выдохнув, и наконец тяжело опустилась на другой диван.

– Поверить не могу.

Он сел прямо перед ней, достаточно близко, чтобы их колени соприкасались.

– Чему? Что я тебя любил? Единственное, во что я не могу поверить, – это в то, что не понял этого в ту же минуту, как почувствовал. Я не узнал и не оценил чертовски драгоценную вещь.

Любил. Прошедшее время. Это он имеет в виду? И имеет ли это значение? И почему она сейчас так зла на него? Потому что ей казалось, что она готова вылезти из собственной кожи, а она даже не была уверена, что ее гнев оправдан. Она просто злилась.

– Господи, я сидела в тренировочном лагере, стараясь не выплакать все глаза, – невесело усмехнулась Кенна.

Мастер Гриффин нахмурился, и его лоб прорезали глубокие морщины.

– Ты хочешь сказать, что уехала из Балтимора и записалась в морскую пехоту из-за того, что произошло между нами? – сверкнул он темными глазами.

– Не совсем так, Гриффин, – сказала она, осознав, что опустила его звание, но не в состоянии владеть собой. – Но частично, да. Хотя это не значит, что я убегала, если ты на это намекаешь. Быть с тобой – служить тебе – единственное, что имело для меня значение тогда. Я ненавидела свою работу, не хотела поступать в юридический колледж, и не знала, что делать, чтобы почувствовать, что моя жизнь имеет значение или важна. Для меня самой, не говоря уже о других. А потом я встретила ту женщину, морпеха, и то, как она говорила о своей жизни. Боже, мне захотелось того же. И раз уж я не могла получить нас, я совершила прыжок веры, надеясь, что служение своей стране может дать мне что-то настолько же важное.

Гриффин сел ровнее, и опустил глаза на ее протез, лежащий на ее колене. И когда его глаза снова поднялись, в них было опустошение, которого Кенна не понимала. Оно было на его лице тоже, в необычной бледности его кожи и слабости подбородка.

– Верно. Конечно, – сказал он, кивая. Но его голос был лишен выражения. – Это достойно восхищения. Я очень горжусь твоей службой.

– Почему ты так говоришь?

– Как?

Он резко встал и обошел столик, задев коленом поднос и уронив его на пол, не успев поймать. Грохот свидетельствовал о том, что не все пережило падение.

– Проклятье.

Кенна обошла столик с другой стороны и села на корточки.

– Давай помогу.

– Тут стекло.

Кенна протянула свою протезную руку. Благодаря многим часам физиотерапии она сумела добиться весьма больших успехов с мелкой моторикой.

– Оно не может порезать меня, Гриффин, – сказала она с унылым смешком.

Его взгляд метнулся к ней.

– Ни хрена смешного, Кенна.

Она застыла.

– Что?

Он покачал головой, его действия неожиданно полны раздражения.

Она взяла большой осколок разбитой тарелки.

– Господи, просто оставь! – рявкнул он.

Кенна отодвинулась и встала. А затем сделала еще один шаг назад. Потому что Мастер Гриффин никогда не срывался так. Она не знала, что с ним происходит, но ей это не нравилось. В сочетании со странной смесью злости, грусти, сожаления и растерянной надежды, кипевшей внутри нее, его гнев оказался последней каплей.

«Я хотела чувствовать меньше, а не больше. О Боже! Это слишком!»

Кенна дошла до двери в игровую комнату и пробежала через нее, стараясь не смотреть на веревки, все еще лежавшие кучкой в центре комнаты, стараясь не вспоминать, насколько много Гриффин заставил ее чувствовать.

Потому что, то, что он с ней сделал, было потрясающе. Это оставило ее счастливой, свободной и разбитой. Определенно во всех смыслах.

– Кенна? – раздалось от диванов.

Она уронила одеяло к ногам и втиснулась в маленькое платье-комбинацию, благодаря Бога за то, что не надела что-нибудь более сложное.

– Кенна, – сказал Мастер Гриффин от противоположной двери. – Извини. Не уходи. Пожалуйста.

Он пошел к ней с осторожностью, которая еще больше напрягла ее, словно он знал, что любое резкое движение заставит ее сорваться с места.

Но было слишком поздно, потому что ожил ее инстинкт «сражайся или беги», и побег был именно тем, что она хотела сделать.

– Я должна. Сейчас, – сказала Кенна, мысли вихрем проносились в голове. – Эм... Я сказала Мие, что выпью с ней после... Но спасибо, за все. Спокойной ночи, сэр.

Она повернулась к двери.

– Кенна, подожди.

Она сорвалась с места, расстроенная, готовая разрыдаться. Даже желая этого. Но конечно, ее глаза оставались сухими. Потому что она превратилась в чертову эмоциональную развалину. Как показывали ее действия. Только она не могла заставить себя остаться.

Не желая привлекать внимания, она замедлилась, когда вышла в главный зал клуба. Она ожидала, что Гриффин в любую секунду появится позади, и когда этого не случилось, это тоже ее расстроило. Что чертовски раздражало. Она прошла мимо бара, не отрывая глаз от дальнего входа.

– Кенна, – окликнул женский голос. Кенна повернулась и увидела, как Мия соскользнула с барного стула и направилась к ней. Она едва удержалась от всхлипа из-за задержки. – Я надеялась, что мы снова увидимся. Не хочешь посидеть, может, выпить?

– Ой. Я бы очень хотела, в другой раз. Но... – Она покачала головой, чувствуя нарастающую внутри панику.

Мия коснулась ее плеча, и Кенна вздрогнула от прикосновения.

– Эй, ты в порядке?

– Да, конечно. – Ее взгляд метнулся за спину Мии, откуда за ними наблюдали Мастер Кайлер и еще несколько Домов. Кенна выдавила улыбку. – Я просто устала. Извини.

– Нет, не переживай, – сказала Мия с улыбкой, которая говорила о том, что она поняла: что-то случилось. – Ты знаешь, где меня найти.

Они попрощались, и Кенна вышла из клуба, пока ее не остановил кто-нибудь еще. Потому что внезапно она почувствовала себя одним сплошным оголенным нервом, сверхчувствительным и перевозбужденным. Ощущение не прошло и в такси, где агрессивное вождение водителя, резкие остановки и частое использование клаксона только добавили тревоги и нервозности.

– Проклятье, мужик, тебе обязательно собрать все выбоины в Афганистане? – крикнул Баррел с заднего сидения «Хамви».

– Давай еще, – сказала Джорджия. – Это как будто снова сидеть на заднем сиденье школьного автобуса.

– Черт, Джордж. Не говори этого Ромеро. Ради тебя он проедет по каждой, – ухмыльнулся Баррел. Он всегда дразнил Джорджию, и Кенна была убеждена, что он влюблен в ее подругу...

Треп продолжался. Но Кенна не получала от него удовольствия. Не как в тот вечер. Потому что она помнила тот вечер, помнила, что должно произойти.

Такси резко остановилось, водитель принялся орать на машину впереди. Кенна вскрикнула.

Но она была не здесь. Она сидела в том «Хамви», в конвое, направлявшемся обратно на базу. Когда они проезжали через деревню, на них внезапно напали. С холмов над улицей. Из темных дверных проемов и с плоских крыш.

Она пригнулась, а «Хаммер» рванул вперед. Вокруг трещали громкие выстрелы, это заработал трехствольный пулемет, установленный в бронированной башне на крыше их машины.

Они выехали из-под огня меньше чем за пять минут, но она провела в этой стране всего шесть недель. Пять минут показались вечностью.

– Мисс? Мисс? – Кто-то хлопал ее по плечу. – Вы в порядке? Вам плохо?

Слова начали пробиваться сквозь воспоминания. Кенна открыла глаза и обнаружила, что смотрит в темноту. Она нахмурилась и огляделась по сторонам.

Она свернулась клубочком на полу в такси.

– Ох, – сказала она и торопливо поднялась. – Я... простите.

Быстрый взгляд в окно дал понять, что все еще хуже, чем она думала. Потому что машина была припаркована на обочине около ее дома. Значит, она провела так почти пятнадцать минут. Кенна глянула на счетчик, порылась в сумочке и сунула водителю двадцать долларов.

– Спасибо, – пробормотала она, игнорируя его вопросы.

Она не смогла добраться до своей квартирки достаточно быстро.

Едва зайдя внутрь, она закрыла дверь на засов и, прислонившись к ней спиной, съехала на пол. Что сейчас произошло? Что, черт возьми, сейчас произошло?

Но она знала.

Потому что подобное уже случалось несколько раз раньше, в самом начале.

У нее был флэшбек.

Вот насколько она чокнутая. Вот насколько она жалкая.

И когда зазвонил ее сотовый, она не ответила. Потому что знала: это он.

Глава 9

Гриффину захотелось ударить гребаную стену. Потому что он на две минуты потерял контроль – и прогнал единственную женщину, которую желал больше всего.

– Господи, – пробормотал он, разворачиваясь и подходя к веревкам на полу. Одну за одной он смотал их, но это не принесло ему обычного успокоения. Потому что вечер показал, что его мудачество оказалось гораздо больше, чем он думал.

Он оттолкнул ее.

Он толкнул ее на войну.

И из-за этого она потеряла руку и лучшую подругу.

Она испытала так много боли.

И все это по его вине.

Гриффин бросил пеньку кучей на стойку и уперся ладонями в край, а потом тяжело опустил голову и попытался вздохнуть.

Сможет ли он когда-нибудь исправить это? Сможет ли она когда-нибудь простить его за все, что он сделал? И заслуживает ли он вообще прощения?

– Черт. Черт!

Он оттолкнулся от стойки и начал ходить взад-вперед. Нужно пойти за ней, и он пойдет. Но она, считай, попросила у него пространства, так что он даст ей его, ненадолго. Он позволит ей выпить с Мией. На самом деле, Гриффин был рад, что женщины познакомились. А потом он найдет Кенну, и они поговорят.

Только к тому времени Гриффину нужно выяснить, что именно говорить.

Он сумел выждать только полчаса, и даже это время показалось чертовой вечностью. Он подошел к бару, но Кенны там не увидел.

– Мастер Лео? – окликнул Гриффин мужчину за барной стойкой. Все Мастера по очереди занимались различными аспектами жизни клуба. Безопасность, управление членством, бар, составление расписаний, обучение и демонстрации и так далее. Сам Гриффин, кроме того что изготовил многое из обстановки в «Святотатстве», предпочитал заниматься коммерческими вопросами.

Разноцветные глаза Лео метнулись к нему, а затем он подошел вдоль стойки к тому месту, где ждал Гриффин.

– Привет. Что такое?

– Ты не видел Кенну, блондинку, которую я представил раньше?

Страх подсказывал ему, что ее здесь нет. Что он упустил ее. Что он позволил ей сбежать. Снова.

Лео кивнул, и светлые волосы упали ему на глаза.

– Она прошла, может, полчаса назад. Я видел, как она разговаривала с Мией, а потом, кажется, сбежала.

Гриффин раздраженно выдохнул.

– Спасибо.

– Все в порядке? – спросил Мастер Лео. – Она выглядела немного... – Он пожал плечами. – Взволнованной.

Черт.

– Да. Еще раз спасибо. Ты не видел Мастера Куинтона? – спросил он. Ему нужен был слушатель, кто-то, кто знал обо всем, что произошло пять лет назад. Тогда Куинтон, наверное, был первым, кто издевался над Гриффином из-за того, что тот не повел себя с Кенной по-взрослому.

– Он внизу, демонстрирует сенсорную депривацию, – сказал Лео. – Только начал.

Вот черт. Гриффин кивнул и оттолкнулся от стойки. Сцены Куинтона с сенсорной депривацией занимали немало времени. Он воздействовал сразу на несколько органов чувств, и все сабмиссивы хотели попробовать, хотя бы раз. А Куинтон был только счастлив им угодить.

Это значило, что Гриффин сам по себе.

Он поднялся на второй этаж, в тишину комнаты отдыха Мастеров, и достал телефон. Затем он позвонил Кенне, потому что не собирался оставлять сегодня все как есть. Не снова.

Четыре гудка. Голосовая почта. Он сбросил звонок и попробовал еще раз.

– Черт. Кенна, возьми трубку, – сказал он, слушая гудки.

Снова голосовая почта. Проклятье.

На этот раз он оставил сообщение: «Кенна, это Гриффин. Я беспокоюсь о тебе. Нам надо поговорить. Пожалуйста, перезвони мне».

Но она не перезвонит. Он чувствовал, что не перезвонит. Поэтому он написал Мастеру Кайлеру: «Есть минутка?»

Минут через пять его телефон просигналил о входящем сообщении. «Конечно. Что такое?»

Пальцы Гриффина не могли печатать достаточно быстро. «Нужна твоя помощь кое с чем, немедленно, если можешь».

«Мы можем подойти к бару через десять минут».

Мы. Блин. Это означало, что Гриффин прервал их с Мией. Но если бы это было что-то важное, Кайлер не согласился бы. Для Домов потребности их сабмиссивов всегда стоят на первом месте. Вот почему он был так взвинчен.

«Договорились», – отправил он.

Когда Мастер Кайлер и Мия пришли, он уже ждал.

Мастер Кайлер едва взглянул на него и нахмурился:

– Что случилось?

– Можешь найти для меня адресок? Сейчас, – спросил Гриффин. Кайлер Вэнс был не только одним из его партнеров в «Святотатстве», но и работал детективом в полицейском управлении Балтимора.

– Это как-то касается того, что Кенна выглядела такой расстроенной? – спросил его друг.

По лицам обоих Гриффин видел, что им все известно, так что не было смысла отрицать.

– Да, и я беспокоюсь. Она не берет сотовый. Мне нужно проведать ее.

В голубых глазах Кайлера явно читалось сомнение, но в итоге он кивнул:

– Я посмотрю, что смогу сделать.

Гриффин продиктовал Кайлеру фамилию Кенны, и тот отошел в сторону, доставая телефон.

– Мастер Гриффин? – спросила Мия и, когда он поднял на нее глаза, продолжила: – Можно вас обнять?

– Мне поможет только пинок под зад, – сказал он, но благодарно улыбнулся. – Но и объятия не повредят.

Улыбнувшись, Мия нежно обняла его за плечи.

– Что бы ни случилось, я знаю, вы сможете все исправить. Я знаю, что вы сыграли роль в том, что Мастер Кайлер изменил мнение о нас, и никогда не смогу отблагодарить вас.

Она отстранилась.

– Мастер Кайлер счастливчик, – сказал Гриффин, любуясь румянцем, залившим ее щеки. Не таким ярким, какой он мог вызвать на более бледных щеках Кенны, но тоже милым.

В этот момент вернулся Кайлер.

– У меня есть то, что тебе нужно, – сказал он. – Пришлю тебе сообщением.

Телефон в руке Гриффина зажужжал, и он кивнул.

– Спасибо, Кайлер. Я твой должник.

И затем он ушел. Потому что должен был все исправить. Каким-то образом. Он только надеялся, что Кенна ему позволит.

* * * 

Стук в дверь напугал Кенну.

Она не спала. Она даже и не пыталась лечь в кровать. Но было одиннадцать часов ночи, и к ней никто никогда не приходил.

Кенна настороженно пересекла свою крошечную квартирку и посмотрела в глазок.

– Твою мать! – прошептала она.

Мастер Гриффин. У нее дома. Откуда он вообще узнал, где она живет?

Он снова постучал и тихо спросил:

– Кенна? Ты здесь? Пожалуйста, открой дверь.

По многим параметрам это казалось плохой, опасной, пугающей идеей, но почему-то левая рука ее не слушала. И в этот момент она поняла, что не надела протез. Блин. На ней ни косметики, ни нормальной одежды.

Но с сердцем, подскочившим к горлу, она все равно открыла дверь.

Крупное тело Гриффина заполняло дверной проем. Такой чертовски великолепный даже в потертых голубых джинсах, черных ботинках и черной рубашке. Напряжение волнами исходило от него. Оно читалось в его позе, плечах и в темных глазах.

– Кенна, – просипел он.

Он пришел. Он пришел за ней. Совсем как много лет назад, хотя она и не знала об этом.

– Гриффин. – Она сглотнула. – Почему ты здесь? Как ты меня вообще нашел?

Он запустил руку в длинные темные волосы.

– Мастер Кайлер работает детективом, – сказал он немного робко.

– Ох. Точно.

– Прости, что заявился, не спросив. Но я беспокоился о тебе. Я опять облажался. И хочу попытаться все исправить, если ты мне позволишь.

Он переступил с ноги на ногу, как будто сильно нервничал или мучился.

– Я... Мне не следовало уходить так, – выговорила она, потому что была не единственной, кто накосячил с их разговором «Святотатстве». Эта мысль не оставляла Кенну с тех пор, как она вернулась домой. Несмотря на то, что, по ее мнению, было панической атакой. Несмотря на флэшбек. Несмотря на то, что она была в ужасе от всего, что новая встреча с Гриффином заставила ее почувствовать.

Он перешагнул порог и подошел прямиком к ней.

– Моя вина. Не твоя.

– Ты пришел за мной, – прошептала она, глядя на него снизу вверх. Боже, его хмурое лицо было похоже на возвращение домой.

– Пришел, – сказал он, шагнув ближе. Так близко, что его тепло согрело ее тело. – И буду продолжать делать это, пока ты не велишь мне прекратить.

– Гриффин, – прошептала Кенна. Напряженность в его голосе взбудоражила так много внутри нее. Чувства, воспоминания, желания.

– Ох, детка, иди сюда, – сказал он, притягивая ее в медвежьи объятия, такие уютные, что она даже тихонько ахнула от огромного облегчения.

Кенна уткнулась лицом в его широкую грудь и вдохнула его запах. Ее руки обвили его широкую спину, и они долго стояли, просто обнимая друг друга. Как у него получается заставлять ее чувствовать так много, когда они так долго были далеко друг от друга? Почему это кажется таким естественным с Гриффином, несмотря на все эти годы? Как может она испытывать такой покой после всего, через что они прошли?

Кенна не знала, но часть ее думала: а имеют ли значение все эти почему и как? Некоторые люди всю жизнь ждут нечто, хотя бы отдаленно напоминающее то, что она чувствует в этот момент. Может, это имеет значение? Может, только это и имеет значение?

– Можно мне войти? – спросил Гриффин, касаясь губами ее волос.

Она кивнула, приглашая его внутрь.

– Здесь, эм, скромно.

Она оглядела маленькую студию: смятое одеяло, скомканное на диване, маленький телевизор на приставном столике, идеально застеленная кровать, стол на двоих и стулья у дальней стены рядом с кухней. Она походила на общежитие, только без намека на цвет или личность хозяина.

– Здесь ты, – сказал Гриффин. – Это все, что имеет значение для меня.

Сейчас его ласка убивала, действительно убивала.

– Эм. Хорошо. – Кенна обхватила ладонью культю, пряча от него. – Принести тебе что-нибудь выпить? Кажется, у меня есть...

– Детка.

Гриффин снова вторгся в ее личное пространство.

– Что?

– Детка, – прошептал он, наклоняясь ближе. Его губы коснулись ее щеки. – Ты не обязана меня развлекать. Ты не должна от меня прятаться.

Мягко он отцепил ее пальцы от того, что осталось от руки.

Кенна рвано выдохнула.

– Она уродлива.

Гриффин покачал головой и издал низкий горловой звук.

– Нет, это не так. Я считаю, что она красива. Потому что это часть тебя. Часть тебя, которая пострадала на службе своей стране, Кенна. Для меня твоя рука – это почетный знак. Иди сюда.

В груди разлилось тепло. Что он с ней делает? Потому что сейчас его слова обвивали ее так крепко, как всегда это делали веревки.

Гриффин подвел ее к дивану, и они сели. Близко. Лицом друг к другу. Ее согнутые колени касались его бедер.

– Мы можем поговорить? Пожалуйста. Можно мне объяснить?

Он убрал волосы с ее лица.

Когда он спрашивал вот так, полным тоски голосом, она не могла устоять.

– Да, сэр.

Он покачал головой.

– Сегодня мы просто Гриффин и Кенна. Я не хочу, чтобы ты думала, будто здесь есть правила. Просто мы с тобой разговариваем и пытаемся все прояснить, хорошо?

Боже, ей нужно было услышать именно это.

– Хорошо.

Гриффин вымученно вздохнул.

– Кенна, я все испортил. Пять лет назад. – Он покачал головой и опустил ладонь на ее плечо, слегка разминая. – Я знаю. Черт, я понял это еще тогда, через несколько недель. Я знаю, чего это стоило тебе, во многих смыслах. Когда я думаю обо всей боли, которой ты могла бы избежать, если бы я просто вырос и повел себя как мужчина, когда было нужно... – Он мрачно выдохнул. – Я честно не знаю, сможешь ли ты хоть когда-нибудь простить меня за это.

Кенна нахмурилась, в животе заворочалась тяжесть, но, прежде чем она успела понять ее причину, Гриффин продолжил.

– Очевидно, что я не могу забрать обратно последствия своих действий, – сказал он, глядя на ее искалеченную руку. – Так что, возможно, мне не следует даже надеяться... или просить... но я здесь. И я прошу.

Его темные глаза сверкнули.

– Подожди, Гриффин, почему это звучит так, будто ты извиняешься за мою ампутацию?

– Потому что я извиняюсь, Кенна. Я извиняюсь за то, что толкнул тебя навстречу травме, за то, что ты пострадала. Боже, вот почему сегодня я потерял контроль. Я просто был ошеломлен осознанием того, что подвел тебя гораздо хуже, чем думал.

Его плечи поникли, и Кенна возненавидела исходящее от него ощущение поражения.

– Гриффин, моя ампутация не твоя вина. Я не позволю тебе взвалить ее на себя, и не хочу этого. Я не жалею, что стала морпехом. На несколько лет я наконец-то нашла себя. Мне нравилось служить в морской пехоте. Я любила свою работу. До этого у меня такого не было, ни разу. И у меня хорошо получалось. Не превращай мою службу во что-то негативное для себя, потому что это словно забирает частицу того, что это значит для меня. Я очень жалела, что потеряла тебя, но я не жалею о том, что служила своей стране. Даже после всего случившегося.

По мере того как слова срывались с ее губ, Кенна понимала, насколько это правда. Почему раньше она никогда не думала об этом в таком ключе? Ведь она действительно не жалела о своей службе. И ни разу не пожалела о том, что записалась в морскую пехоту. Она покачала головой.

– Честно говоря, я жалею только о том, что Джордж пришлось погибнуть, чтобы я выжила. Это единственное, что я изменила бы, если могла бы.

Гриффин переплел их пальцы и погладил ее кожу большим пальцем.

– Хорошо, – сказал он. – Я тебя услышал. Просто мне тяжело видеть цепь событий и не видеть в них причину и следствие.

– Я понимаю. Можешь мне поверить.

– Если ты понимаешь, – сказал он, и его голос стал очень-очень ласковым, – тогда почему ты винишь себя в смерти Джорджии?

Он сжал ее ладонь.

От вопроса у Кенны перехватило дыхание.

– Я... потому...

Она опустила голову, в мыслях царил сумбур.

– Детка, поговори со мной. Ты сказала, что хочешь снова чувствовать себя хорошо, и я думал, что это из-за боли в руке. Но теперь мне кажется, что на самом деле ты имела в виду боль от потери лучшей подруги и сослуживцев.